Текст книги "Assassin's Creed. Тайный крестовый поход"

9

Через пальмовые рощи, конюшни и лотки торговцев, расположившихся за пределами городских стен, Альтаир наконец достиг огромных, внушительных городских ворот Дамаска. Он хорошо знал этот город – крупнейший и святейший во всей Сирии. В прошлом году он дважды приезжал сюда, чтобы оборвать жизнь намеченным жертвам. Альтаир задрал голову, оглядывая стену и парапеты. Было слышно, как бурлит жизнь по другую сторону ворот. Казалось, даже камни стены гудят с ней в унисон.

Но вначале нужно попасть в город. Успех его миссии зависел от умения незаметно двигаться по лабиринтам змеящихся улочек. Стычка с караульными была бы не лучшим началом. Альтаир спешился, привязал лошадь к ближайшему дереву и стал наблюдать за воротами. Караул несли сарацинские солдаты. Если он попытается пройти мимо них, его почти наверняка остановят. Нужно найти другой способ. Легко сказать – найти! Все знали, как надежно охраняется Дамаск. Альтаир снова задрал голову и почувствовал себя совсем маленьким по сравнению с высоченными городскими стенами – отвесными, гладкими и совершенно не пригодными для лазания по ним.

Увидев приближавшихся к воротам ученых, Альтаир улыбнулся. Салах ад-Дин отовсюду приглашал образованных людей в Дамаск – учиться самим и учить других. В городе было немало медресе. Ученые пользовались особыми привилегиями; в частности, им позволялось беспрепятственно передвигаться по городу. Альтаир пристроился к процессии, приняв самый благочестивый вид, на какой был способен, и легко прошел мимо караульных. Пустыня осталась позади. Он вступил в великий город.

По улицам Альтаир шел, склонив голову. Он двигался быстро и осторожно. Достигнув ближайшего минарета, он быстро оглянулся, затем прыгнул на подоконник, подтянулся и полез по горячей от солнца каменной стене. Его руки находили уступы, а ноги – ложбинки. Альтаир забирался все выше и выше. К нему возвращались прежние навыки, хотя сейчас он поднимался не так быстро и уверенно, как прежде. Даже не возвращались, а пробуждались вновь. И вместе с ними в нем проснулось давнее чувство мальчишеского восторга.

Достигнув вершины минарета, Альтаир присел на корточки. Сейчас он был похож на хищную птицу, обозревающую город с высоты. Он смотрел на купола мечетей, остроконечные минареты и крыши обычных жилых домов. Отсюда ему были видны городские базары, внутренние дворы, святые места и башня, служившая ориентиром для поисков местного убежища ассасинов.

И вновь Альтаир ощутил давний восторг. Он успел забыть, как удивительно выглядят города с высоты. Забыл, что значит смотреть на них с высших точек. В такие моменты он чувствовал себя свободным.

Аль-Муалим оказался прав. Альтаир успел привыкнуть, что цели для него уже несколько лет выслеживали другие ассасины, а затем просто сообщали, куда и когда ему надлежало явиться. Его задачей было убить намеченную цель, и только. Сам того не сознавая, Альтаир тосковал по тому возбуждению, которое дарило само осознание быть ассасином. Быть им означало не убивать или проливать кровь, а ощущать что-то особенное внутри себя.

Альтаир немного подался вперед, оглядывая узкие улочки вокруг минарета. Толпы редели: горожан созывали на молитву. Альтаир скользил глазами по крышам и навесам над лотками, выискивая себе удобное место для приземления. Потом он заметил повозку с сеном. Не спуская с нее глаз, он встал, сделал глубокий вдох и на мгновение замер, подставив лицо ветру. Вдали звонили колокола. Альтаир шагнул вперед и прыгнул, ловко перевернувшись в воздухе. Он приземлился точно в середину повозки. Приземление оказалось не настолько мягким, как он рассчитывал, но все же это было лучше, чем приземлиться на ветхий навес, который наверняка порвется и сбросит тебя на жесткие доски. Альтаир вслушивался в окружающие звуки и ждал, когда улица опустеет, после чего выбрался из повозки и двинулся в направлении бюро.

Спрыгнув с крыши соседнего дома, он очутился в тенистом дворике, где негромко журчал фонтан. Густые кустарники гасили все звуки извне. Альтаиру показалось, что он попал в другой мир. Подготовившись к встрече с рафиком, он толкнул дверь и вошел.

Глава дамасского бюро ассасинов сидел за столом, больше похожим на прилавок. Увидев вошедшего, он встал:

– Здравствуй, Альтаир. Рад тебя видеть… целым и невредимым.

– И я рад, что ты тоже невредим, друг.

Рафик с первого взгляда не понравился Альтаиру. Прежде всего – своей дерзкой, ироничной манерой разговора. Наверняка ему уже сообщили о недавних… трудностях Альтаира. Чувствовалось, этот человек намеревался сполна воспользоваться своей временной властью над ним.

Когда рафик заговорил снова, он едва скрывал ехидную усмешку. Альтаира это не удивило.

– Сочувствую твоим бедам.

– Не стоит.

Рафик придал своему лицу притворно-участливое выражение.

– До тебя здесь побывало несколько ваших собратьев…

«Теперь понятно, откуда он так хорошо осведомлен», – подумал Альтаир.

– Если бы ты слышал, о чем они тут рассказывали, – легкомысленным тоном продолжал рафик, – уверен, ты бы убил их на месте.

– Все в порядке.

Рафик улыбнулся:

– Ты… не особо жаловал Кредо ассасина, так?

– Хочешь поговорить об этом?

Альтаира так и подмывало врезать рафику по физиономии и согнать с нее эту идиотскую улыбку. Или вонзить ему клинок прямо в…

– Прошу прощения, – сказал рафик, чуть покраснев. – Иногда я забываюсь. Какие дела привели тебя в Дамаск?

Он немного приосанился, наконец вспомнив, что это его дом и именно он тут хозяин.

– Я приехал из-за некоего Тамира, – сказал Альтаир. – По словам Аль-Муалима, этот человек занимается нечестивыми делами. Я намерен лишить его жизни. Подскажи, где я могу его найти.

– Выслеживать его тебе придется самому.

Альтаир вспыхнул:

– Но этим обычно занимаются…

Он осекся, вспомнив приказания Аль-Муалима. Ему предстояло вновь стать учеником. Выслеживать цель. Вершить приговор. Альтаир кивнул, целиком принимая свое задание.

– Обыщи весь город, – продолжал рафик. – Узнай, чтó затевает Тамир и где он обделывает свои дела. Тщательные приготовления – залог победы.

– Понятно. Но ты можешь хотя бы что-то рассказать мне о нем?

– Он живет за счет черного рынка. Так что начни с улиц, прилегающих к рынку Аль-Силаах.

– Полагаю, что потом, когда я выслежу Тамира, мне нужно будет вернуться сюда.

– Да. Придешь ко мне. Я отдам тебе метку Аль-Муалима, а ты отдашь нам жизнь Тамира.

– Как скажешь.

Обстановка в дамасском бюро ассасинов подействовала на Альтаира отупляюще, и он был рад снова очутиться на улице. Его путь, как обычно, пролегал по крышам. Альтаир вдыхал запах города. Ненадолго задержавшись, он обвел глазами улицу, змеившуюся внизу. Легкий ветерок лениво шевелил навесы над прилавками. Ближайший к Альтаиру торговец продавал начищенные до блеска масляные лампы. Возле прилавка толкались женщины, громко обсуждая достоинства и недостатки товара. Неподалеку двое мужчин о чем-то спорили. О чем – Альтаиру было не расслышать за женской трескотней.

Альтаир повернулся в другую сторону. Отсюда ему была хорошо видна Большая мечеть Дамаска. На юге зеленели обширные сады. Но его сейчас занимало совсем другое место.

Наконец Альтаир увидел рынок Аль-Силаах, с которого, если верить рафику, он должен был начать поиски Тамира. Глава дамасского бюро, конечно же, знал больше, чем рассказал, но строгое предписание обязывало его не раскрывать Альтаиру подробностей. «Ученик» должен пройти все тяготы обучения.

Альтаир отошел на пару шагов, набрал побольше воздуха, сбросил напряжение в руках и прыгнул.

Он успешно приземлился, припал к крыше и некоторое время вслушивался в разговоры, доносившиеся снизу. Пока Альтаир смотрел, из-за угла показался небольшой отряд караульных. Они сопровождали повозку, тяжело груженную бочками, которую еле-еле тащил осел.

– Прочь с дороги! – покрикивали караульные. – Освободите путь! Этот груз мы везем во дворец визиря. Его превосходительство Абу аль-Нуквод вновь устраивает пир.

Прохожие послушно сторонились, скрывая свое недовольство.

Альтаир смотрел на проходящих внизу солдат. Это имя он уже слышал. Абу аль-Нуквода называли королем-купцом Дамаска. Что касается бочек, то в них везли вино (хотя, конечно, Альтаир мог и ошибаться).

Впрочем, сейчас ему не было никакого дела до аль-Нуквода. Альтаир выпрямился и перепрыгнул на соседнее здание, потом на другое. С каждым прыжком он чувствовал новый прилив силы.

Сверху Аль-Силаах казался огромной дырой с рваными краями, пробитой в море крыш Дамаска. Рынок находился в северо-восточной части города, в самой середине бедняцкого квартала. Со всех сторон базар окружали деревянные домишки и глинобитные лачуги. Булыжных мостовых там не было, и дожди превращали улицы и сам рынок в вязкое болото. Затаившись на крыше ближайшего дома, Альтаир повел наблюдение за жизнью Аль-Силааха. Как и любой базар, он был заставлен повозками, лотками и шатрами. Ноздри Альтаира улавливали великое множество ароматов. Пахло духами и благовонными маслами, пряностями и сластями. Уши Альтаира ловили обрывки разговоров и брани. Покупателей было много. Они облепляли прилавки и просто бродили толпами, разглядывая товары. Глазам Альтаира было не за что зацепиться. Он незаметно слез с крыши и быстро смешался с толпой, продолжая вслушиваться в разговоры вокруг.

Пытаясь уловить единственное слово: «Тамир».

Трое торговцев сидели в тени навеса. Они разговаривали тихо, при этом отчаянно жестикулируя. Кто-то из них произнес имя, и Альтаир, стараясь не привлекать к себе внимания, начал движение в их сторону, продолжая вслушиваться в беседу. Аль-Муалим как-то сказал: «Никогда не смотри в глаза тем, за кем следишь. Всегда выгляди так, будто ты чем-то занят. Не показывай своего напряжения». Альтаир старался в точности следовать заветам своего Наставника.

– Он опять назначил встречу, – услышал Альтаир, не зная, кто из троих произнес эту фразу.

Кто «он»? Вероятнее всего, Тамир. Альтаир продолжал слушать, надеясь узнать место встречи.

– Что на этот раз? Опять надо кого-то предупредить? Или казнить?

– Нет. Какая-то работа.

– Значит, нам снова не заплатят.

– Он напрочь забыл о правилах гильдии торговцев. Делает все, что ему заблагорассудится…

Они вполголоса заговорили о какой-то крупной сделке – крупнейшей из всех, по выражению одного из торговцев, и вдруг разом замолчали. Неподалеку на невысокий помост поднялся базарный глашатай – человек с короткой черной бородкой. Полузакрыв глаза, якобы от солнца, он пристально смотрел на троих торговцев из-под капюшона. Взгляд его не предвещал ничего хорошего.

Все трое побледнели. Один ковырял землю носком сандалии, двое других поспешно удалились, будто разом вспомнив о каких-то важных делах. Их маленькое собрание явно считалось оконченным.

Итак, глашатай. Возможно, один из людей Тамира. Наверняка тот держал базар в узде, и доносчиков у него хватало. Альтаир подошел ближе к помосту, словно ему было любопытно послушать, о чем станет говорить человек с бородкой. Вокруг помоста собралась небольшая толпа зевак.

– Никто не знает Тамира лучше, чем я, – громким голосом возвестил глашатай. – Подходите ближе. Слушайте мой рассказ. Это повествование о торговце, не знающем себе равных…

Альтаир понял, что оказался здесь как нельзя кстати. Он подошел еще ближе, разыгрывая заинтересованного слушателя. А базар вокруг продолжал жить своей суетливой жизнью.

– Это было перед самой битвой при Хаттине, – продолжал рассказчик. – У сарацинов кончались съестные припасы, а пополнить их было негде. Тамир в те дни водил караваны между Дамаском и Иерусалимом. Но дела у него тогда шли плохо. В Иерусалиме никто не хотел брать привезенные им овощи и фрукты. Тамиру ничего не оставалось, как двинуться в обратный путь, к Дамаску. По пути он горестно размышлял о судьбе своего груза. Еще немного, и его прекрасные овощи и сочные фрукты сгниют, а это будет означать конец его торговле и даже жизни… Но судьбе было угодно распорядиться иначе. По пути в Дамаск Тамиру встретилась сарацинская армия султана Салаха ад-Дина, чьи солдаты, как я уже сказал, голодали. Встреча стала поистине судьбоносной, ибо Тамиру и султану было что предложить друг другу.

Тамир отдал сарацинской армии весь свой груз. А когда битва окончилась, султан распорядился, чтобы доблестному торговцу заплатили в тысячекратном размере.

Говорят, если бы не Тамир, солдаты Салаха ад-Дина взбунтовались бы против него. Можно сказать, в той битве мы победили благодаря Тамиру…

Глашатай закончил повествование. Слушатели быстро расходились. Улыбаясь одними губами, рассказчик сошел с помоста и двинулся дальше. Наверное, к другому помосту, где он снова будет восхвалять Тамира. Альтаир последовал за ним, держась на безопасном расстоянии. Ему опять вспомнились поучения Наставника: «Держи свою цель в поле зрения, но не приближайся к ней вплотную. Никогда не оглядывайся».

Альтаир радовался чувству, которое дарили ему вновь просыпающиеся навыки ассасина. Ему нравилось, забыв про суету вокруг, следовать за своей целью. Но уже через мгновение Альтаир был вынужден остановиться. Глашатай, не особо глядевший по сторонам, налетел на женщину, несшую вазу, и та разбилась. Торговка замахала руками, требуя возместить ущерб. Но глашатай лишь скривил губы и отвел руку, готовясь ударить назойливую простолюдинку. Внутри Альтаира все напряглось, но женщина торопливо отошла. Ухмыляясь, глашатай зашагал дальше, поддевая ногами осколки вазы. Альтаир последовал за ним. Торговка плакала, сидя на корточках в пыли, ругала глашатая и зачем-то собирала осколки разбитой вазы.

Глашатай свернул с улицы в узкий и почти пустой переулок, по обеим сторонам которого тянулись темные глинобитные стены. Должно быть, он сокращал себе путь до очередного помоста. Здесь Альтаир позволил себе обернуться. Никого. Он в несколько шагов догнал глашатая, схватил за плечо, развернул лицом к себе и ударил под ребра.

Тот скрючился и попятился назад, хватая воздух ртом. Сейчас он напоминал рыбу, выброшенную на берег. Еще раз оглянувшись и убедившись, что свидетелей нет, Альтаир подскочил к нему и ударил того ногой в шею.

Глашатай шумно рухнул на землю, запутавшись в полах своей длинной одежды. Он катался в пыли, держась за горло. Улыбаясь, Альтаир пошел дальше. Как просто. Даже слишком…

Но глашатай, быстро придя в себя, вдруг кинулся на ассасина со скоростью кобры: подскочив к Альтаиру, он ударил его кулаком в грудь. Ошеломленный ассасин попятился назад. Противник надвигался, стиснув зубы и размахивая кулаками. Глаза его свирепо блестели. Альтаир нагнулся, думая, что кулак просвистит мимо. Однако движение оказалось обманным: другим кулаком глашатай ударил Альтаира в челюсть.

Ассасин едва не упал. Почувствовав вкус крови во рту, он выругал себя за беспечность. Недооценил противника. Ошибка ученика. Противник лихорадочно озирался. Видимо, искал пути отступления. Усилием воли Альтаир подавил боль и ударил оратора в висок, не дав тому уйти. Некоторое время они колошматили друг друга в пустынном переулке. Глашатай был ниже ростом и быстрее. Очередной его удар пришелся Альтаиру в переносицу. Ассасин пошатнулся, из глаз брызнули слезы. Чувствуя победу, глашатай перешел в активное наступление, нанося тяжелые удары. Альтаиру удалось пригнуться и опрокинуть противника в пыль. Тот поднял целое облако, схватившись за грудь. Развернувшись, Альтаир упал на него и ударил коленом в пах. Наградой стал протяжный стон противника. Альтаир выпрямился, тяжело дыша и внутренне собираясь. Противник молча корчился в пыли. Его рот был раскрыт, но не издавал ни звука. Обеими руками он зажимал покалеченный пах. Когда глашатай хрипло выдохнул, Альтаир присел на корточки, почти вплотную приблизив свое лицо к лицу поверженного.

– Ты вроде немало знаешь про Тамира, – прошипел Альтаир. – Расскажи, чтó он замышляет.

– Я знаю только истории, которые рассказываю, – застонал бывший оратор. – И больше ничего.

Альтаир зачерпнул горсть песка, позволив песчинкам сыпаться между пальцев.

– Жаль. Раз тебе нечего предложить в обмен на свою жизнь, у меня нет причин ее сохранять.

– Постой. Не торопись. – Глашатай поднял дрожащую руку. – Кое-что я знаю…

– Продолжай.

– У Тамира с недавних пор появилось одно дело. Он следит за изготовлением оружия. Этого оружия много. Очень много…

– Ну и что? Возможно, он снабжает армию Салаха ад-Дина, только и всего. Мне эти сведения ничем не помогут, а значит, не помогут и тебе…

Альтаир нащупал скрытый клинок.

– Нет! Погоди! Слушай… – Лоб несчастного сочился потом. – Оружие не для Салаха ад-Дина. Для кого-то другого. Гербы на мечах и кинжалах мне незнакомы. Видно, Тамир поддерживает кого-то еще… но кого – я не знаю.

Альтаир кивнул.

– Это все? – спросил он.

– Да. Да! Я рассказал тебе все, что знаю.

– В таком случае тебе пора отдохнуть.

– Нет, – заскулил рассказчик, но было поздно.

Раздавшийся щелчок прозвучал как выстрел в пустом переулке. Альтаир выдвинул лезвие скрытого клинка и ударил глашатая в грудь. Он держал умирающего, пока тот бился в конвульсиях. Из уголков губ струилась кровавая пена. Глаза убитого постепенно стекленели. У ассасинов это называлось быстрой и чистой смертью.

Альтаир опустил бывшего оратора на землю, закрыл ему глаза и выпрямился. Убрав клинок, ассасин затащил труп за кучу вонючих бочонков, сваленных поблизости, и спешно покинул переулок.

10

– Входи, Альтаир. Добро пожаловать.

Рафик дамасского бюро ассасинов встретил его с усмешкой на лице. Альтаир впился в него глазами. Он видел, как рафик начинает ерзать под его взглядом. Может, он принес с собой запах смерти? След недавнего убийства?

– Я сделал то, о чем ты просил. Теперь отдай мне метку, – сказал Альтаир.

– Перво-наперво я хочу услышать все, что тебе удалось узнать.

Вспоминая убийство глашатая, Альтаир вдруг подумал, что с легкостью мог бы добавить к недавней жертве и другую. Его так и подмывало поставить этого человека на место. Но нет. Тогда он все испортит. Нужно играть свою роль до конца, какой бы головоломкой она ни казалась.

– Тамир заправляет рынком Аль-Силаах, – начал Альтаир, вспоминая приглушенный разговор троих торговцев и испуг на их лицах, когда вблизи появился глашатай. – Сам он богатеет на торговле оружием и доспехами. На него работают кузнецы и торговцы, его поддерживают ростовщики. Тамир – главный в городе торговец смертью.

Рафик кивал, не слыша для себя ничего нового.

– И ты нашел способ избавить нас от этой чумы? – высокомерно спросил он.

– На базаре должна состояться встреча по поводу какой-то важной сделки. Говорят, самой крупной из всех, что проворачивал Тамир. Его внимание будет поглощено ею. И тогда я нанесу удар.

– Что ж, замысел вполне здравый. Можешь идти выполнять задуманное.

Нагнувшись, рафик достал метку Аль-Муалима: перо одного из любимых голубей Наставника.

– Пусть исполнится воля Аль-Муалима, – сказал рафик.

Альтаир бережно спрятал перо под одеждой.

Наутро он еще до восхода солнца покинул убежище ассасинов и отправился на рынок Аль-Силаах. Когда он туда пришел, ему показалось, что взоры всех устремлены на небольшую площадь посередине базара.

Вскоре он понял причину. На площади стоял торговец Тамир. У него за спиной застыли два здоровенных телохранителя, которые зло и настороженно глядели на собравшихся. Какой-то старик, трясущийся всем телом, стоял перед знаменитым торговцем. На нем были тюрбан, халат и штаны. Под темными усами поблескивали белоснежные зубы.

Продираясь сквозь толпу, Альтаир продолжал следить за происходящим. Многие торговцы, закрыв лотки, торопились к площади, чтобы поглазеть на бесплатное зрелище. Обычно жители Дамаска либо куда-то торопились, либо стояли, поглощенные разговором. Сейчас был один из редких моментов, когда они стояли и молчали.

– Если бы ты только взглянул… – сказал дрожащий человек, съеживаясь перед Тамиром.

– Меня не занимают твои расчеты, – сердито перебил его Тамир. – Цифры ничего не меняют. Твои люди не сумели выполнить мою просьбу, а значит, я подвел своего заказчика.

«И кем же может быть его заказчик?» – подумал Альтаир.

Трясущийся всем телом торговец глотал слюну. Его глаза скользили по толпе в поисках сочувствия. Базарная стража стояла с пустыми лицами и невидящими глазами, тогда как толпа возбужденно следила за происходящим. Альтаиру были противны все участники этого зрелища: двуногие стервятники и бездействующая стража. Но противнее всех был сам Тамир.

– Нам нужно еще немного времени, – умолял провинившийся торговец.

Возможно, он понимал: это его последний шанс умилостивить Тамира.

– Это обычная отговорка лентяя или того, кто берется не за свое дело, – бросил ему Тамир. – Ты к кому себя относишь?

– Ни к кому, – ответил торговец, заламывая руки.

– То, что я вижу, свидетельствует об обратном, – сказал Тамир. Он поставил ногу на невысокий бортик, опершись на колено. – А теперь говори, чтó ты намерен сделать, чтобы разрешить все наши сложности? Оружие нужно мне сейчас.

– Я не вижу решения, – заикаясь, ответил торговец. – Люди трудятся день и ночь. Но твой… заказчик требует слишком большого количества. И место назначения… Путь туда тяжел.

– Вот бы ты оружие делал с такой же быстротой, с какой сыплешь оправданиями, – засмеялся Тамир.

Он играл на публику и был вознагражден смешками, порожденными скорее страхом, чем остроумием торговца.

– Я сделал все, что мог, – утверждал старик, стоящий перед ним.

Обод его чалмы потемнел от пота. Седая борода дрожала.

– Этого недостаточно.

– Быть может, ты просишь слишком много, – отважился сказать виноватый.

Говорить такое Тамиру было полным безрассудством. Улыбка, рассчитанная на публику, сползла с его лица. Глаза превратились в щелки.

– Слишком много? – повторил он, и от его голоса повеяло холодом. – Я дал тебе все. Без меня ты бы и сейчас заклинал змей, радуясь каждой мелкой монете. И взамен я всего-навсего хотел, чтобы ты выполнил порученные тебе заказы. И ты говоришь, что я прошу слишком много?

Тамир выхватил кинжал. Лезвие блеснуло на солнце. Зрители переминались с ноги на ногу. Стража базара стояла скрестив руки. На боку у каждого замерла кривая сабля. Лица их оставались бесстрастными. Никто из собравшихся не осмелился шевельнуться, будто их всех заколдовали.

Испуганно вскрикнув, торговец упал на колени, подняв вверх сомкнутые ладони – знак мольбы о пощаде. О том же молило его морщинистое лицо. В глазах блестели слезы.

Тамир, глядя на жалкое существо, стоящее перед ним, плюнул. Торговец смиренно отер плевок с глаз.

– Ты осмеливаешься клеветать на меня? – загремел Тамир.

– Тамир, сжалься надо мной, – хныкал старик. – Я не хотел тебя оскорбить.

– Тогда нужно было держать язык за зубами, – бросил ему Тамир.

Видя кровожадный блеск в глазах Тамира, Альтаир точно знал, какой будет скорая развязка. Так оно и случилось. Тамир полоснул кинжалом по груди торговца, и халат старика мгновенно окрасился кровью. Несчастный качнулся назад с душераздирающим воплем, который был слышен и на соседних улицах.

– Нет! Остановись! – стонал он.

– Остановиться? – ухмыльнулся Тамир. – Я едва начал.

Подойдя к старику, он ударил того в живот. Старик повалился на землю и закричал, как раненый зверь. Тамир нанес ему новый удар.

– Ты явился на мой базар! – крикнул Тамир.

Удар.

– Торговал с моими людьми.

Удар. Четвертый по счету. Казалось, что Тамир отбивает мясо. Старик продолжал вопить.

– И осмелился меня прилюдно оскорблять?

Каждое слово сопровождалось новым ударом.

– Ты должен знать свое место.

Вопли затихли. Провинившийся старик превратился в исколотый, окровавленный труп, и его кровь заливала песок. Голова была неестественно запрокинута.

Один из телохранителей Тамира вышел вперед, чтобы убрать тело.

– Нет, – прошептал Тамир, вытирая бороду тыльной стороной ладони. – Оставь здесь. – Он повернулся к толпе. – Пусть это послужит вам уроком. Хорошенько подумайте, прежде чем говорить мне, что вы чего-то не можете сделать. И хватит пялиться. За работу!

Тело убитого торговца осталось на окровавленном песке. Его уже обнюхивал бродячий пес. Зрители торопливо расходились, и вскоре все выглядело так, будто ничего не случилось. Будто о несчастном старике успели забыть.

Может, кто-то и забыл, но только не Альтаир. Он разжал пальцы, выдохнул давно удерживаемый воздух и теперь обуздывал бурлившую внутри злость. Чуть нагнув голову, он нашел глазами Тамира, который теперь двигался по базару во главе своих телохранителей. Подойдя ближе, Альтаир подслушал его разговор с ремесленниками. Те глядели на хозяина рынка широко распахнутыми, испуганными глазами, вынужденно соглашаясь со всем, что слышали от него.

– Я не могу это продать, – брезгливо поморщился Тамир. – Переплавьте и выкуйте новые. А если их качество снова окажется никудышным, я велю переплавить вас.

Округлившиеся глаза. Кивки, кивки, кивки.

– Не понимаю, чем это вы заняты дни напролет. Ваши лотки и шатры ломятся от товаров. Ваши кошельки точно так же должны трещать от монет. Почему вы не можете все это продать? Торговля – занятие легкое и прибыльное. Может, вы недостаточно стараетесь? Вот ты, скажи, – обратился Тамир к замершему торговцу. – Тебе не хватает мотивации?

Торговец торопливо кивнул, но тут же понял свою оплошность и отчаянно замотал головой. Тамир пошел дальше. Его окружала толпа. Его телохранители… Может, сейчас – самый благоприятный момент для удара? Видя, как весь базар запуган и трепещет перед Тамиром, его телохранители ослабили бдительность. Они позволили себе задержаться у другого лотка, требуя, чтобы владелец щедро одарил их жен. Тамир продолжал устрашать безгласных торговцев.

Альтаир молниеносно проскользнул между Тамиром и двумя телохранителями. Мизинец левой руки почувствовал привычное напряжение спускового механизма. Тамир стоял к ассасину спиной, понося очередную жертву:

– Ты умолял меня, чтобы я допустил тебя на базар. Клялся, что лучше тебя этого никто не сделает. Мне бы следовало…

Альтаир шагнул вперед. Щелкнул спусковой механизм. Одной рукой он обхватил Тамира, а другой поглубже всадил лезвие клинка.

Тамир издал сдавленный звук, но не закричал. Дергался он совсем немного и вскоре обмяк. Обернувшись, Альтаир увидел выпученные глаза перепуганного торговца. Тот напряженно думал, как ему поступить: поднять тревогу или… Торговец молча повернулся и ушел.

Альтаир опустил Тамира на землю между двумя лотками так, чтобы телохранители ничего не видели. Впрочем, они и так не замечали ничего вокруг.

Веки Тамира дрогнули.

– Покойся с миром, – тихо сказал Альтаир.

– Ты заплатишь за это, ассасин, – прохрипел Тамир. У него из носа потекла струйка крови. – Вы все заплатите.

– Сейчас, друг мой, платишь ты. Тебе больше не заработать на чужой боли.

Тамир так же хрипло засмеялся:

– Ты считаешь меня простым торговцем смертью, наживающимся на войне? Странная цель, не правда ли? Почему именно я, когда вокруг так много тех, кто делает то же самое?

– Думаешь, ты от них отличаешься? – спросил Альтаир.

– Отличаюсь, и я служу более благородному делу, чем простая прибыль. Как и мои братья…

– Братья?

И вновь Тамир рассмеялся, уже слабее:

– Ах, вот оно что… Он думает, я сам по себе. Нет. Я лишь один из многих. Человек, игравший свою роль. Но скоро ты обязательно познакомишься с другими. И им очень не понравится содеянное тобой.

– Прекрасно. Мне не терпится оборвать и их жизни.

– Какая гордыня. Она погубит тебя, дитя, – сказал Тамир и испустил дух.

– Чтобы мир менялся, некоторые люди должны умереть, – произнес Альтаир и закрыл убитому глаза.

Достав перо Аль-Муалима, Альтаир обмакнул его в кровь Тамира. Бросив последний взгляд на телохранителей, он ушел, растворившись в толпе. Альтаир уже был достаточно далеко от базара, когда сзади раздались пронзительные крики.