Текст книги "Assassin's Creed. Отверженный"

2

– Мастер Хэйтем, за каким чертом вас понесло из дому с утра пораньше, да еще в такую холодину?

Я едва успел спуститься с крыльца, когда к дому подъехала карета. В окошке я увидел мистера Берча. Сегодня он надел другую, более внушительную и теплую шляпу, а лицо почти по самый нос обмотал шарфом. С виду его вполне можно было принять за разбойника с большой дороги.

– Просто решил немного подышать воздухом, сэр, – сказал я.

Мистер Берч опустил шарф и попытался улыбнуться. Раньше, когда он улыбался, его глаза весело мерцали. Сейчас они больше напоминали угасающие угли, безуспешно старающиеся дать хоть немного тепла. Его голос был таким же усталым, как и взгляд.

– По-моему, мастер Хэйтем, я знаю, что вы ищете.

– И что же, сэр?

– Дорогу домой. Я угадал?

Подумав, я понял: он был прав. К сожалению, первые десять лет жизни меня пасли няньки и родители, отгораживая от окружающего мира. Я знал, что площадь Королевы Анны находится совсем неподалеку и туда можно дойти пешком. А вот как туда идти – об этом я не имел ни малейшего представления.

– Но что именно вы собираетесь там найти?

Я пожал плечами, мысленно представив себе, как доберусь до стен сгоревшего дома, войду в игровую комнату и заберу…

– Ваш меч?

Я кивнул.

– Боюсь, что бродить по дому в его нынешнем состоянии очень опасно. Однако вам все равно хочется там побывать? Что ж, я могу вам это устроить. Забирайтесь в карету, а то снаружи просто собачий холод.

Я не видел причин отказываться, особенно после того, как мистер Берч подал мне плащ и шляпу, словно специально подготовленные для меня.

Путь до площади Королевы Анны занял совсем немного времени. Наш прежний дом выглядел совсем не так, как я его представлял. Хуже. Гораздо хуже. Казалось, словно Бог, прогневавшись на нас, ударил по нему кулаком, пробив громадную дыру с рваными краями. Теперь это был не дом, а лишь его бренные останки.

Я смотрел сквозь разбитые окна. Черная от копоти прихожая. Сгоревшие полы. Уцелевшая каменная лестница, заваленная почерневшими обломками. Обезображенная огнем мебель. Сгоревшие картины и черные скелеты рам, висящие вкривь и вкось.

– Мне очень жаль, мастер Хэйтем, – тихо сказал мистер Берч. – Но заходить внутрь крайне опасно.

Я молчал. Мистер Берч повел меня к карете. Мы сели. Реджинальд закрыл дверцу и дважды постучал тростью по потолку кареты. Кучер тронулся с места.

– И тем не менее, – вдруг сказал мистер Берч, – я взял на себя смелость и добыл вчера ваш меч.

С этими словами мистер Берч достал из-под сиденья знакомую коробку. Ее крышка была покрыта густым слоем сажи. Реджинальд поставил коробку себе на колени и осторожно поднял крышку… Меч выглядел точно так же, как в первый раз, когда я его увидел.

– Благодарю вас, мистер Берч, – только и мог вымолвить я.

Он закрыл крышку, поместив коробку на сиденье между нами.

– Замечательный меч, Хэйтем. Не сомневаюсь, вы будете его беречь.

– Непременно, сэр.

– И когда же он вкусит первой крови?

– Не знаю, сэр.

Возникла пауза. Мистер Берч сидел, зажав трость между колен.

– В ночь нападения вы убили человека, – сказал он, отворачиваясь к окошку.

Дома, мимо которых мы проезжали, тонули в тумане, к которому примешивался дым из их труб. Час был еще весьма ранний. Улицы дремали на морозном воздухе.

– Хэйтем, что вы при этом чувствовали?

– Я защищал свою мать, сэр.

– Да, Хэйтем, у вас не было иного выбора, и вы поступили правильно, – кивнул мистер Берч. – Не позволяйте себе усомниться в правильности ваших действий. Но даже чрезвычайные обстоятельства, в которых вы действовали, не меняют очевидного факта: убийство человека – не пустяк, кто бы его ни совершил – ваш покойный отец или я. И в особенности – джентльмен, находящийся в столь нежном возрасте, как ваш.

– Меня не огорчило то, что я сделал. Я не мог не убить его.

– А потом вы размышляли об этом?

– Нет, сэр. Я думал только об отце и матери.

– И наверное, о… Дженни? – подсказал мистер Берч.

– Да, сэр. О ней тоже.

Мистер Берч снова умолк, а когда заговорил, в его голосе появилась какая-то торжественность.

– Хэйтем, мы должны ее найти.

Я молчал.

– Я намереваюсь отправиться в Европу, где, как мы полагаем, ее удерживают.

– Сэр, откуда вы знаете, что она в Европе?

– Хэйтем, я принадлежу к одной влиятельной и могущественной организации. Это нечто вроде клуба или общества. Одним из многочисленных преимуществ членства в этой организации является наличие ушей и глаз повсюду, даже в самых укромных уголках.

– Как она называется, сэр? – спросил я.

– Тамплиеры, мастер Хэйтем. Я – рыцарь-тамплиер.

– Рыцарь? – переспросил я, уставившись на него.

Мистер Берч хмыкнул:

– Конечно, Хэйтем, внешне я не похож на рыцарей, каких вы видели на картинках в книгах по истории. Сейчас не Средние века, и стальные латы нам ни к чему. А вот наши идеалы остались прежними. Сотни лет назад наши предшественники поддерживали мир на Святой земле. Подобно им, мы являемся незримой властью, помогающей поддерживать мир и порядок в нынешнем, восемнадцатом столетии. – Он махнул в сторону окошка; лондонские улицы становились все оживленнее. – Вся эта жизнь, Хэйтем, требует упорядоченности и дисциплины, а упорядоченность и дисциплина требуют примера для подражания. Рыцари-тамплиеры как раз и являются таким примером.

У меня голова пошла кругом.

– Где проходят ваши встречи? Чем вы занимаетесь? У вас совсем нет доспехов?

– Не торопитесь, Хэйтем. Потерпите. Потом я расскажу вам больше.

– Значит, и мой отец был членом вашей организации? Он был рыцарем? – У меня гулко забилось сердце. – Он и меня готовил к посвящению в рыцари?

– Нет, Хэйтем, рыцарем он не был. Насколько мне известно, он учил вас владеть оружием всего лишь… впрочем, одно то, что ваша мать осталась жива, подтверждает ценность его уроков. Мои отношения с вашим отцом определялись не моим членством в ордене тамплиеров. Рад вам сообщить, что ваш отец взял меня на работу, поскольку я достаточно опытен по части управления недвижимым имуществом. Моя принадлежность к ордену здесь ни при чем. Тем не менее ваш отец знал, что я являюсь рыцарем. Как-никак тамплиеры поддерживают связи со многими богатыми и влиятельными людьми. Порой это бывает очень полезно для целей ордена. Ваш отец хотя и не был тамплиером, но его ум и сметливость позволяли ему оценить полезность контактов с нами… – Мистер Берч глубоко вздохнул. – Например, заблаговременное предупреждение о готовящемся нападении на ваш дом. Боюсь, именно я принес дурные вести, Хэйтем. Меня интересовали его соображения на сей счет – с чего это вдруг он оказался мишенью. Но он лишь высмеял мои предостережения, хотя я чувствовал, что на самом деле ему совсем не до смеха. Мы с ним крупно поспорили. Дошло до повышенных тонов. Я жалею лишь об одном: что не был достаточно настойчив.

– Так вот о чем вы спорили, когда я нечаянно подслушал ваш разговор?

Мистер Берч бросил на меня быстрый взгляд:

– Значит, вы все слышали?

Я возблагодарил судьбу за то, что не стал тогда подслушивать.

– Нет, сэр. Я лишь слышал громкие рассерженные голоса, не более того.

Мистер Берч снова посмотрел на меня. Удостоверившись, что я сказал правду, он отвернулся и продолжал:

– Ваш отец был упрямым человеком и во многом – непостижимым для меня.

– Но он не оставил ваши предостережения без внимания, сэр. Отец нанял двух отставных солдат.

– Ваш отец не принял угрозу всерьез, – вздохнул мистер Берч. – Сам он ничего не стал бы делать. Убедившись в этом, я рискнул сообщить вашей матери. Только по ее настоянию он нанял этих солдат. Я сожалею, что не успел заменить их людьми из наших рядов. Их было бы не так просто одолеть. Все, что я могу сделать сейчас, – это попытаться найти вашу сестру и наказать ее похитителей. Я обязан узнать, чем было вызвано нападение на вашего отца. Мастер Хэйтем, что вам известно о жизни отца до того, как он обосновался в Лондоне?

– Ничего, сэр.

Мистер Берч сухо рассмеялся:

– В таком случае мы с вами – в одинаковом положении. И не только мы. Ваша мать тоже почти ничего не знала о своем муже.

– А Дженни, сэр?

– Ах, Дженни… Столь же непостижимая, как и ее отец. Достойная обожания, она была полна загадок и тайн.

– Почему «была», сэр?

– Всего лишь оборот речи, мастер Хэйтем. Во всяком случае, я искренне на это надеюсь. Уверен, похитители не станут ее убивать – она нужна им живой.

– Вы думаете, ее похитили ради выкупа?

– Ваш отец был очень богат. Возможно, это и стало причиной нападения. Налетчики не собирались убивать вашего отца. Однако я могу ошибаться, и целью нападения могло быть именно его убийство… У нас с вашим отцом были весьма доверительные отношения. Будь у него враги, да еще такие, кто способен устроить атаку на дом, я бы об этом знал. Я говорю о серьезных врагах, а не просто о каких-то рассерженных арендаторах. Я перебрал несколько возможных вариантов, и они неизменно приводили меня к одинаковому выводу: нападение было способом поквитаться с вашим отцом. Если мое предположение верно, речь идет о давнишней вражде; о событиях, имевших место до переезда вашего отца в Лондон. Дженни, знающая о его прежней жизни, могла бы пролить свет на случившееся. Вот почему, Хэйтем, нам необходимо разыскать вашу сестру.

Мистер Берч сделал особый упор на слове «нам».

– Как я сказал, велика вероятность того, что Дженни вывезли в Европу. Следовательно, и мы начнем свои поиски с континента. Говоря «мы», я имею в виду нас с вами, Хэйтем.

– Сэр… я не ослышался? – спросил я, не веря своим ушам.

– Нет, Хэйтем. Вы поедете со мной.

– Но, сэр, мать нуждается в моей защите. Я не могу оставить ее одну.

Взгляд мистера Берча не был ни добрым, ни злым. Просто взгляд человека, обсуждающего повседневные дела.

– Хэйтем, боюсь, что решение уже принято.

– Ею?

– Да… отчасти.

– Как понимать ваши слова, сэр?

Мистер Берч вздохнул:

– Скажите, Хэйтем, вы говорили с матерью после той ночи?

– Она была слишком подавлена случившимся и не желала видеть никого, кроме Эмили и мисс Дэви. Мать практически не выходит из своей комнаты. По словам мисс Дэви, как только она немного оправится, она меня позовет.

– Когда вы увидитесь с матерью, вы найдете ее изменившейся.

– Сэр?

– В ночь нападения Тесса пережила два потрясения. Ее муж погиб, а ее малолетний сын убил человека. Эти события, Хэйтем, глубоко подействовали на нее. Ваша мать уже не та, какой вы ее знали.

– В таком случае она тем более нуждается в моей защите.

– Быть может, Хэйтем, она просто хочет все забыть, как кошмарный сон.

– Понимаю, сэр, – растерянно пробормотал я.

– Простите, Хэйтем, если мои слова потрясли вас. – Мистер Берч нахмурился. – Возможно, я ошибаюсь. Но после гибели вашего отца мне поневоле пришлось заняться его делами. Это потребовало встреч с вашей матерью. Я видел ее собственными глазами, и вряд ли мои наблюдения неверны. Не в этот раз.

3

Перед самыми похоронами мать вдруг позвала меня к себе.

Сообщить об этом мне послали Бетти, которая, густо покраснев, сначала долго извинялась за то, что утром «завалялась в постели». Первой моей мыслью было: мать передумала отправлять меня в Европу вместе с мистером Берчем. Увы, я ошибся. Подойдя к маминой комнате, я постучался. И не узнал голоса, что ответил мне. Прежде он звучал мягко, но с властными интонациями. Сейчас ее голос был настолько слаб, что напоминал шепот.

Я вошел. Мать сидела у окна. Мисс Дэви хлопотала, задвигая занавески. Зимнее солнце отнюдь не отличалось яркостью. Но, судя по раздраженному материнскому жесту, ей мешали не столько косые лучи солнца, сколько какая-нибудь назойливая птичка, усевшаяся на козырек окна. Наконец мисс Дэви полностью задернула занавески. Мать вяло улыбнулась и кивком указала мне на стул.

Я сел. Мать с большим трудом, словно у нее болела шея, повернула голову ко мне и снова заставила себя улыбнуться. Только сейчас я понял, каким чудовищным потрясением оказались для матери события той ночи. Они лишили ее всех жизненных соков. Глаза потеряли прежний блеск. Лицо превратилось в маску. С трудом верилось, что еще недавно это лицо улыбалось и хмурилось. Отец всегда говорил, что она не умела скрывать своих чувств.

Натянутая улыбка быстро сползла с материнского лица, сменившись хмурым равнодушием. Она и раньше не любила «делать лицо». Сейчас у нее попросту не было на это сил.

– Хэйтем, ты знаешь, что меня не будет на похоронах?

– Да, мама.

– Мне жаль. Мне очень, очень жаль, Хэйтем. Но у меня просто нет на это сил.

Прежде мать редко называла меня по имени. «Дорогой» – так обычно обращалась она ко мне.

– Да, мама, – ответил я, зная, что она была достаточно сильной.

«У твоей матери, Хэйтем, храбрости больше, чем у всех мужчин, какие мне встречались», – любил повторять отец.

Мои родители познакомились вскоре после переезда отца в Лондон. По словам отца, мать преследовала его, как «львица в погоне за добычей». Не раз, слыша эту шутку, мать давала отцу такую же шутливую затрещину. Скорее всего, шутка появилась не на пустом месте и несла в себе долю правды.

О своей семье мать говорить не любила. Я лишь знал, что ее родители – «люди состоятельные». Но как-то Дженни обронила, что родители моей матери, узнав, кого она выбрала себе в мужья, отреклись от нее. Почему – я так и не узнал. Сколько раз я ни пытался расспрашивать мать о жизни отца до их с ним свадьбы (не скажу, чтобы мои попытки были частыми), она лишь загадочно улыбалась и говорила: «Придет время, и отец все тебе расскажет».

Сейчас, сидя в ее комнате, я горевал не только по убитому отцу. Я уже никогда не узнаю, о чем он собирался мне рассказать в день моего десятилетия. Конечно, это огорчение было совсем ничтожным по сравнению с потерей отца. У меня щемило сердце от взгляда на мать. Она… сжалась, причем не столько внешне, сколько внутренне. Теперь в ней не было храбрости, о которой говорил отец.

Мне вдруг пришло в голову, что он и был источником ее силы. Ее разум и чувства просто не смогли справиться с впечатлениями той жуткой ночи. Кровавое побоище и пожар – это было выше ее сил. Я слышал, что нечто подобное происходит с солдатами. Они обретают «солдатское сердце», становясь тенями себя прежних. Может, то же произошло и с моей матерью?

– Мне очень жаль, – в который уже раз повторила мать.

– Все в порядке, мама.

– Нет, я не об этом. Я сожалею, что тебе предстоит отправиться в Европу с мистером Берчем.

– Но мое место здесь, рядом с вами. Я должен заботиться о вас.

Мать слабо усмехнулась.

– Мамин солдатик, значит? – спросила она, бросив на меня странный, испытующий взгляд.

Я сразу понял, о чем она сейчас думала. Ее мысли перенеслись в ту ночь, в сражение на площадке второго этажа. Не удивлюсь, если перед ее мысленным взором встала картина: я вонзаю меч в глаз того, кто готовился перерезать ей горло.

Я невольно сжался – столько душевной боли было в ее взгляде.

– Хэйтем, я же не останусь совсем одна. Обо мне позаботятся мисс Дэви и Эмили. Когда починят наш дом на площади Королевы Анны, я вернусь туда и найму новых слуг. Это не тебе нужно заботиться обо мне, а, наоборот, мне надо присматривать за тобой. Вот почему я назначила мистера Берча управляющим имуществом нашей семьи и твоим опекуном. Так что ты будешь находиться под надлежащим присмотром. Полагаю, этого хотел бы твой отец.

Мать недоуменно посмотрела на занавески, словно вспоминая, почему они задернуты.

– Кажется, мистер Берч собирался сказать тебе, что поездка в Европу не может ждать.

– Он уже говорил. Но…

– Прекрасно. – Мать снова повернулась ко мне. И опять в ее взгляде было что-то чужое. Мистер Берч оказался прав: та, прежняя, хорошо знакомая мне женщина исчезла. Или я перестал быть прежним ее сыном? – Хэйтем, так будет лучше для всех нас.

– Но, мама…

Она метнула на меня быстрый взгляд.

– Ты едешь, и это вопрос решенный, – твердо произнесла мать, отворачиваясь к занавешенному окну.

Я посмотрел на мисс Дэви, словно рассчитывая на ее помощь. Но она лишь сочувственно улыбнулась. «Сожалею, Хэйтем, но я не в состоянии вам помочь. Ваша мать уже приняла решение», – говорили глаза мисс Дэви.

В комнате стало тихо. Единственным звуком был цокот копыт. Мимо дома проехала карета. Внешнему миру не было никакого дела до того, что мой внутренний мир распадался на куски.

– Можешь идти, Хэйтем, – взмахнув рукой, сказала мать.

Прежде – я имею в виду, до нападения на наш дом – мать никогда не «вызывала» меня и не говорила «можешь идти». Прежде она непременно поцеловала бы меня в щеку и сказала бы, что любит меня. Эти слова я слышал от нее ежедневно, иногда по нескольку раз в день.

Я встал и только сейчас понял, что мать ни слова не сказала о случившемся на площадке. Она даже не поблагодарила меня. Подойдя к двери, я еще раз взглянул на нее. Может, она не хотела быть спасенной такой ценой?

4

На похороны я отправился в сопровождении мистера Берча. Служба была скромной и проходила в той же часовне, где отпевали Эдит. Число собравшихся тоже было примерно таким же, как в прошлый раз: слуги, старина Фейлинг и несколько человек, работавших у отца. С одним из них мистер Берч познакомил меня после церемонии. Это был некто мистер Симпкин, тридцати с лишним лет. Он сообщил мне, что отныне будет вести дела нашей семьи.

– Можете не беспокоиться, мастер Хэйтем. Пока вы будете в Европе, я позабочусь о вашей матери, – заверил он меня.

И только тогда я понял, что мой отъезд неизбежен: дело это решенное и у меня нет иного выбора. Я, конечно, мог убежать. Однако такой поворот вовсе не казался мне выбором.

Мы вернулись домой. В передней я поймал на себе взгляд Бетти. Служанка наградила меня вялой улыбкой. Похоже, о моем отъезде знали уже все слуги. Когда я спросил Бетти, чем она намерена теперь заняться, она сообщила, что мистер Дигвид подыскал ей другое место службы. Бетти проводила меня до комнаты. Когда она уходила, в ее глазах стояли слезы. Я сел и с тяжелым сердцем взялся за свой дневник.

11 декабря 1735 г

1

Завтра утром мы уезжаем в Европу. Меня удивляет, как мало времени понадобилось мне на сборы. Казалось, пожар в доме на площади Королевы Анны уничтожил все связи с прежней жизнью. Мое имущество уместилось в двух чемоданах. Их увезли сегодня утром. В оставшееся время мне нужно написать несколько писем и повидаться с мистером Берчем. Я должен рассказать ему о вчерашнем разговоре.

Я уже почти погрузился в сон, когда в дверь негромко постучали.

– Войдите, – сказал я, садясь на постели и ожидая увидеть Бетти.

Но я ошибся. В комнату вошла какая-то девушка, плотно закрыв за собой дверь. Затем она приблизила к лицу свечу, чтобы я видел, кто передо мной, и приложила палец к губам. Это была Эмили, блондинка Эмили, наша горничная.

– Мастер Хэйтем, я должна вам кое-что рассказать, – прошептала она.

– Я тебя слушаю, – ответил я, надеясь, что мой голос прозвучал совсем не по-детски.

Я вдруг почувствовал себя таким маленьким и беззащитным.

– Я знакома со служанкой Барреттов, – торопливо заговорила Эмили. – Ее звать Вайолет. Когда все случилось, из окрестных домов прибежали узнать, в чем дело. Так вот, Вайолет стояла вблизи кареты, в которую затолкали вашу сестру, сэр. Но прежде чем ее увезли, хозяйка кое-что шепнула моей подруге.

– И что же сказала моя сестра? – спросил я.

– Мисс Дженни говорила очень быстро. К тому же там было слишком шумно. Но Вайолет считает, что она отчетливо слышала слово «предатель». На следующий день к Вайолет явился какой-то человек. Судя по говору – откуда-то из западных графств. Он интересовался, что́ она слышала ночью. Вайолет ответила, что ничего. Тогда этот человек стал ей угрожать. Он показал висевший у него на поясе кинжал, но Вайолет продолжала твердить, что она ничего не слышала.

– Но она все же не побоялась рассказать тебе?

– Видите ли, сэр, Вайолет… она моя сестра. Она тревожится за меня.

– Ты еще кому-нибудь рассказывала об этом?

– Нет, сэр.

– Утром я сообщу мистеру Берчу, – пообещал я Эмили.

– Но, сэр…

– Что?

– А вдруг мистер Берч и есть предатель?

Я рассмеялся и покачал головой:

– Быть этого не может! Он же спас мне жизнь. Он подоспел вовремя и вступил в сражение с… – И тут меня осенило. – Однако кое-кого в ту ночь не было в доме.

2

Наутро я сразу же известил обо всем мистера Берча. Он пришел к тому же выводу, что и я.

Спустя час приехал человек, которого тут же провели в кабинет. По возрасту он был почти ровесником моего отца. Меня поразило его морщинистое лицо, шрамы и холодные цепкие глаза, как у хищной рыбы. Незнакомец был выше мистера Берча и шире в плечах. Мне показалось, что помещение сразу же заполнилось его присутствием. Мрачным присутствием, надо сказать. Потом он смерил меня взглядом и презрительно наморщил нос.

– Это мистер Брэддок, – сообщил мистер Берч; я стоял, пригвожденный к месту взглядом странного гостя. – Мистер Брэддок – тоже тамплиер. Он пользуется у меня полным и безраздельным доверием. – Реджинальд прочистил горло и громко добавил: – Хотя его поведение порой расходится с его внутренними убеждениями.

Мистер Брэддок хмыкнул и бросил на него испепеляющий взгляд.

– Успокойтесь, Эдвард, – с упреком заметил ему мистер Берч. – Хэйтем, мистер Брэддок займется поисками предателя.

– Благодарю вас, сэр, – ответил я.

Мистер Брэддок мельком взглянул на меня, потом обратился к мистеру Берчу:

– Надеюсь, вы покажете мне, где обитает этот Дигвид.

Когда я хотел отправиться вместе с ними, мистер Брэддок выразительно посмотрел на Реджинальда. Тот едва заметно ему кивнул, затем повернулся ко мне. Мистер Берч улыбался, однако его глаза говорили, что они с мистером Брэддоком обойдутся без моей помощи.

– Хэйтем, полагаю, у вас найдется чем заняться. Например, приготовлениями к отъезду.

Мне не оставалось иного, как вернуться к себе. Я еще раз проверил собранные чемоданы, затем достал дневник, чтобы записать события этого дня. Вскоре ко мне заглянул мистер Берч и с мрачным видом сообщил о том, что Дигвид сбежал. Реджинальд заверил меня, что тамплиеры все равно разыщут беглеца. Они всегда находят то, что ищут. Поэтому в наших планах ничего не меняется и завтра мы отправимся в Европу.

Думаю, эти строки станут моей последней лондонской записью. Прежняя жизнь заканчивается. Начинается новая.