Текст книги "Лорд из города Теней"

Глава 3
Водоворот

До завтрака еще оставалось довольно много времени, и к тому моменту, как взошло солнце, я приняла одно важное решение, а именно, пойти и обо всем рассказать Оттону ле Ферну. И о разговорах в спальне его дочери, и о маге, который якобы гостил в замке, но разгуливал исключительно по ночам. Меня не отпускало чувство, что я все глубже и глубже погружаюсь в водоворот лжи. Похоже, здесь мне лгали все: маленькая Солья, странный мужчина с темными и проницательными кошачьими глазами, Сарро… Пожалуй, лишь герцог говорил правду – или хотя бы не лгал в лицо. Мне так казалось.

Поэтому, одевшись и убрав волосы в привычный узел на затылке, я тихонько вышла из своей комнаты и отправилась искать Оттона ле Ферна. Даже если он только проснулся, ну и что? Дело-то не пустяковое. В конце концов, это его в большей мере должна заботить безопасность родной дочери.

Немного поплутав, я встретила Стрея, расспросила его о том, где сейчас может быть герцог. Оказывается, у герцога вошло в привычку до завтрака работать в кабинете. Это было мне на руку, куда лучше, чем если бы он до сих пор валялся в кровати. А поговорить все же хотелось. Чувство, с которым проваливаешься в мутную ложь, запутываешься все сильнее, малоприятно. Походит на то, как будто идешь по темному чердаку или чулану и влипаешь в паутину, пытаешься сбросить ее, но вместо этого она липнет к коже все сильнее и сильнее. Отвратительно. Пусть герцог расставит все по местам, объяснит, наконец, что здесь происходит и кто этот Эрис Аш-исси, имя-то какое странное, чуждое нашему слуху.

Так я добралась до знакомой уже двери и, сделав глубокий вдох, постучалась. Когда по ту сторону раздалось басовитое «входите», толкнула дверь и смело перешагнула через порог. Герцог ле Ферн действительно работал. Он сидел за письменным столом, обложившись кипами бумаг, держал в руке гусиное перо. Недавно взошедшее солнце проникало косыми лучами сквозь приоткрытое окно и плясало алыми искрами в густо-рыжих его волосах. Оттон ле Ферн молча смотрел на меня, чуть приподняв брови, и ждал. Мне показалось, что он добродушно на меня смотрит, и я даже поверила, что вот сейчас я поделюсь с ним своими сомнениями…

Буквально через мгновение что-то изменилось. Породистое лицо перекосилось, вмиг сделавшись уродливым, рот искривился, и герцог вскочил на ноги, опрокинув стул. Я ровным счетом ничего не успела сделать – он бросился ко мне, и я даже не сообразила, что произошло, как затылок пронзила едкая, острая боль, от которой из глаз брызнули слезы.

– Ай! – крикнула я и вцепилась в руку герцога, который попросту со всей силы схватил меня за волосы, за тот самый узел на затылке.

– Я говорил?! – прорычал он мне в лицо, брызжа слюной. – Я говорил, чтоб не смела появляться передо мной с этим вороньим гнездом? Говорил? Отвечай, дрянь!

А я, захлебнувшись в ужасе и рыданиях, не то что отвечать не могла, ноги подкосились, перед глазами все плыло. Слабо соображая, я проскулила:

– Пустите… что вы…

И получила такой рывок за волосы, что невольно вскрикнула. А он резко потащил меня к двери, распахнул ее свободной рукой и вышвырнул меня прочь из кабинета. Я с размаху упала на колени, уперлась ладонями в пол. Страх душил, дыхание срывалось и застревало в горле.

– Еще раз появишься с этим убожеством на голове, обрею налысо! – рявкнул надо мной герцог.

Потом я услышала, как грохнула о косяк дверь.

Вот и все.

Пытаясь унять колотящееся сердце, я медленно поднялась на ноги и ощупала голову. Похоже, ле Ферн выдрал у меня изрядный клок волос. Да, правда выдрал – медно-рыжая прядь осталась у меня на ладони. От ее вида я разрыдалась еще сильнее, слезы полились градом. Ковыляя прочь и не совсем соображая, куда иду, я могла думать лишь о том, что отсюда надо бежать. Как угодно, куда угодно… Я ведь не пленница здесь? Я смогу просто выйти из ворот замка и пойти куда-нибудь?

Святая Матильда! Да что ж его так взбесило, этого козла? То, что я не повиновалась? Или что? Ну не может же быть, чтобы из-за скромной прически, вот так… Я ведь не наложница, в конце концов, нас всегда учили, что гувернантка должна иметь строгий и приличный вид.

Я уходила все дальше от кабинета. Я не думала, что он может пойти следом – да он и не пошел, я была слишком незначительной вещью в этом замке, чтобы за мной идти. И вот, наконец, вытирая рукавом слезы и все еще сжимая в кулаке вырванную прядь, я забрела в какой-то темный закуток и там без сил опустилась прямо на пол. Уткнулась носом в колени. Пусть мне хотя бы дадут поплакать, а там уж я решу, что делать. Или уже решила? Надо уходить отсюда, чем быстрее, тем лучше. И пусть жители этого прекрасного замка сами разбираются со своими тайнами.

Снова вспомнилась сломанная кукла. Вот, я как будто предчувствовала, что ничего хорошего здесь меня не ждет.

И все равно непонятно, отчего герцог так взбесился.

Я заревела в голос, закусив зубами подол. Внутри все жгло – от обиды, от несправедливости, от непонимания. Почему? Чем я оказалась виновата? Или это он просто так, потому что привык?

Вдруг что-то осторожно коснулось моего плеча. Я взвизгнула, отпрянула, стукнулась затылком об стену – и, смаргивая слезы, уставилась на мистера Аш-исси, который неведомо как здесь появился, неизвестно как меня нашел и теперь сидел напротив на корточках и внимательно на меня смотрел, склонив голову к плечу.

– Вы, – прохрипела я, – вы что здесь делаете?

Он смотрел на меня. А я даже сквозь слезы заметила, что он ужасно бледен.

– Вас пришел утешить. – Эрис Аш-исси скупо улыбнулся и качнул головой.

– Вы мне тоже лгали! – выпалила я. – Говорили, что не можете при дневном свете… Хотелось бы мне знать, в этом замке хоть кто-нибудь говорит правду?

– Вы из-за этого плачете?

Он протянул руку и легко коснулся моей щеки, вытирая слезы. Такое едва ощутимое, очень интимное прикосновение.

– Не трогайте меня, – прошипела я, дернув головой в очередной раз.

Затылок пекло, я пощупала его – на пальцах осталась кровь. Ах да, шпильки. В прическе были шпильки и вот они-то и оцарапали кожу. Ну и вырванная прядь…

– Хорошо, не буду, – спокойно ответил мужчина.

Взгляд у него был… нехороший. У меня то и дело возникало ощущение, что он видит меня насквозь и читает все мои мысли. Вот так запросто копошится у меня в голове, выуживая то, что интересно и полезно ему.

– Вы из-за Оттона плачете, правда ведь?

Я обессиленно кивнула. Разжала кулак, демонстрируя свою прядь. Эрис и ее осмотрел так же внимательно, затем снова перевел взгляд на мое лицо.

– Вы же наверняка знаете своего приятеля, если он вам приятель, – прошептала я. – Не понимаю, за что…

Эрис неопределенно пожал плечами, глядя на меня с сочувствием.

– Он привык, что его все беспрекословно слушаются. Он наверняка хотел вас видеть с распущенными по плечам волосами, они у вас просто восхитительные. А вы сделали строгую прическу.

– Я не шлюха, я гувернантка, – запальчиво ответила я, – и не его собственность. С чего он возомнил себя хозяином всего, что здесь живет и дышит?

– Возможно, он считает себя достаточно могущественным для этого? – вопросом на вопрос ответил Эрис.

Затем протянул мне руку.

– Позвольте проводить вас в вашу комнату, мисс Кромби.

– Я не… – хотела сказать, что не могу, но он, не дожидаясь согласия, мягко взял меня за локоть и потянул вверх, чтобы я поднялась на ноги.

Рука его показалась мне немного странной. Слишком жесткой там, где она должна быть мягкой. И чересчур горячей.

– Нас никто не увидит, – сказал Эрис Аш-исси, – не беспокойтесь. А Оттон в это время разбирается с отчетами управляющего и в ближайший час из кабинета вряд ли выйдет.

– Откуда вы знаете?

– Я достаточно хорошо знаю моего, хм, друга, – таким был ответ.

Он согнул руку в локте, позволяя мне положить ладонь поверх рукава темно-синего сюртука, и я снова невольно подумала о том, какая гладкая ткань у меня под пальцами. На вид вполне обычное сукно, на ощупь – словно хорошо выделанная бычья кожа.

Впрочем, я уже устала удивляться и подозревать всех подряд в неведомо каких замыслах, поэтому послушно побрела рядом с мужчиной.

– Мне следует отсюда уехать, – прошептала я, – мне не стоит терпеть такое обращение. Я не прислуга. Я не рабыня и не вещь. Я как-нибудь обойдусь без обещанного жалованья, найду себе другое место.

Мистер Аш-исси покосился на меня. Да, у него определенно были необыкновенные глаза. Сейчас, на свету, на котором он якобы не мог находиться, они казались темно-фиолетовыми с примесью синего. Чернильные глаза. Почти как у Сольи.

«Нет-нет, сейчас же прекрати думать! Потому что все эти мысли ни к чему хорошему не приведут».

– Я не думаю, что вам стоит выезжать за пределы замка, – неторопливо произнес Аш-исси. – Даже если Оттон вас выпустит, еще неизвестно, сколько вы проживете снаружи.

Остановившись, я испуганно уставилась на него. А он с легкой улыбкой так деликатно взял мою руку в свои аристократические пальцы и так нежно погладил, что у меня сердце ухнуло в пропасть и потом забилось быстро-быстро. С чего бы? И что он там себе надумал?

– Что вы говорите? – Голос упал до сиплого шепота. – Почему вы это говорите? Почему вы думаете, что мне нельзя отсюда уезжать?

– А вы не думали, почему в гувернантки выбрали именно вас, мисс Кромби?

– Думала, – быстро ответила я, – но так и не поняла до конца. Вернее, не может быть того, о чем я подумала. А вы что, знаете, почему меня…

– Догадываюсь, – усмехнулся он.

А я невольно залюбовалась его лицом, с такими необычными резкими чертами, с немного кошачьими глазищами, с четко очерченными губами. Тогда, ночью, я не разобрала, какого цвета были его волосы, но теперь стало ясно, что они черны как ночь и даже с отливом, словно вороново крыло. Волосы были острижены до плеч и спереди более короткие пряди падали на лоб и на глаза, придавая Эрису Аш-исси совершенно таинственный, загадочный и немного зловещий вид.

– Почему бы вам не сказать мне, раз уж вы догадываетесь? – тихо попросила я.

Он коротко рассмеялся.

– А что мне за это будет?

– А что вы хотите?

– Поцелуй.

Я опустила глаза и поняла, что стремительно краснею. Похоже, я попала в замок сумасшедших, не иначе. Но, вздохнув поглубже, все-таки ответила:

– Мы с вами знакомы меньше суток. Не слишком ли вы торопитесь?

Он снова предложил мне руку и повел дальше, но той дорогой, которая пролегала по плохо освещенным коридорам. Возможно, он и вправду не переносит солнечный свет?

– Вы очень юны, мисс Кромби, – неторопливо проговорил мужчина, – наверняка с вами не случалось ничего подобного раньше. Но вот, знаете, иногда бывает и так, что ты кого-то видишь впервые в жизни и понимаешь, что это – вкусно.

– Вкусно?!

– Именно, – тихий смешок, – и этого не изменить. Вкусно значит вкусно. Так зачем себе в этом отказывать? А вам зачем себе в этом отказывать?

– Знаете ли, я еще не уверена, что вы – это вкусно, – заявила я, про себя думая, ну каков же наглец.

– Думаю, вам хватит времени до вечера, чтобы разобраться в своих ощущениях, – прошелестел этот искуситель, – а если надумаете, то я вам расскажу, почему Лесли Уимбер выбрал именно вас, хотя ваш спектр куда темнее, чем у девочки.

– То, что вы мне сейчас говорите, похоже не на ваше «вкусно», а на торги. На обмен.

– Возможно, – его пальцы вновь погладили тыльную сторону моей ладони, – но с моей стороны это всего лишь попытка подтолкнуть вас к правильному решению.

– Не уверена, что у нас одинаковое понимание слов «правильное решение», – пробурчала я, пряча глаза. Щеки горели. Святая Матильда! Такого мне еще не предлагали, никогда и нигде. И даже Отттон ле Ферн с его странностями и внезапными вспышками ярости казался менее странным, чем этот, этот… Я так до сих пор и не знала, на самом ли деле это приятель Оттона либо же… Кто?

– Я хочу уехать отсюда, – выдохнула я.

– Вы уедете, но позже. Потерпите немного.

И снова скупая улыбка, от которой почему-то где-то в области желудка сделалось щекотно и приятно.

Мы почти добрались до моей комнаты. Вот еще чуть-чуть… Внезапно Эрис Аш-исси развернул меня так, что я оказалась между ним и стеной. Он оперся ладонями о камень по обе стороны от моей головы, так что выскользнуть не получалось. Склонился к моему лицу настолько близко, что мне показалось, он не будет дожидаться вечера. Наши глаза оказались на одном уровне, я ощущала на губах его легкое дыхание.

– Подумайте, времени достаточно, – негромко сказал он, – поверьте, у меня есть что рассказать вам интересного. Но я не буду делать это даром, я не меценат.

– А кто вы? На самом деле? – с трудом выговорила я.

Такая близость малознакомого мужчины подавляла, раздражала и пугала. Я храбрилась из последних сил, но для меня все было впервые и потому было страшно.

– Я вам потом расскажу, – доверительно шепнул он, – вы все со временем узнаете, мисс Кромби. Но сегодня вечером, если надумаете обменять поцелуй на ценнейшую для вас информацию, приходите в сад.

– Может быть, я для вас вышью носовой платок? – растерянно пискнула я. – Вместо поцелуя.

Эрис Аш-исси отстранился, несколько мгновений молча смотрел на меня, а затем весело рассмеялся. Тихо, но очень весело.

– Уже не сомневаюсь в том, насколько вы для меня будете вкусной, – сказал он. – Бодритесь, мисс Кромби. И слушайтесь герцога. Вы ведь уже поняли, что он не любит, когда ему перечат?

И, коротко поклонившись, пошел прочь. А я шмыгнула в свою спальню и первым делом заперлась на щеколду. Наверное, как раз наступило время завтрака, но я решила, что лучше остаться голодной, чем снова столкнуться с Оттоном ле Ферном.

На завтрак меня никто не позвал. Вообще, можно было подумать, что обо мне все забыли. Впрочем, это было и хорошо, потому что не представляю, как бы сидела за одним столом с Оттоном ле Ферном. И все же пришлось бы распустить волосы.

Я всплакнула, когда приводила себя в порядок. Одна шпилька оказалась загнана под кожу, в результате воротничок платья сзади испачкался в крови. Да еще болело то место, откуда герцогская рука выдернула прядь. Зла на него не хватало, на этого герцога и, клянусь Матильдой, если бы не странные слова мистера Аш-исси, то уже бы сбежала. А так выходило, что непонятно кому верить, а кому нет. Ле Ферн, конечно, тот еще подонок, но убить меня не пытался. А что ждет снаружи? Я могла бы и не слушать этого Аш-исси, но было что-то в нем такое, что заставило побег из замка отложить.

Чистый! Я понятия не имела, кто он. Но, похоже, мистер Аш-исси знал куда больше, чем многие в этом замке, и, более того, был готов поделиться информацией. Не задаром, конечно.

Поплескавшись в ледяной воде и убрав красноту и припухлость с лица, я упрямо уложила волосы в узел. Затем аккуратно поменяла воротничок, пристегивая новый собственной магией, и отправилась на поиски Сольи. Сегодня второй день моего пребывания в замке, пора бы начинать занятия.

Искать долго не пришлось; стоило мне заглянуть в знакомую уже комнату с мольбертом, как я увидела там наследницу. Сегодня она была одета в изумительное темно-синее платье с искрой, которое выгодно подчеркивало необычный цвет ее глаз, локоны собраны в хвост на макушке (тут я окончательно убедилась, что уши у Сольи самые обычные, человеческие). Солья стояла перед мольбертом, в оконном проеме в тяжелой керамической вазе красовался букет свежих роз. Вот их-то Солья и рисовала, умело делая набросок тонким грифелем.

К слову, со времени моего прошлого визита комната слегка изменилась. В ней появился небольшой письменный стол на витых ножках и пара стульев. На столе поджидала стопка чистых листов белой бумаги, деревянный пенал, чернильница.

Стоя в дверях, я невольно залюбовалась, как ловко Солья переносит на бумагу контуры вазы. Головки цветов она почти не прорисовывала, видимо оставляя ведущую роль акварельным краскам. Потом Солья обернулась и очарование схлынуло: на скуле девочки красовался свежий синяк. Сердце упало.

– Солья, – ахнула я, – что это?

– Доброе утро, мисс Кромби, – весьма добродушно сказала она. – Вы о чем?

Я указала пальцем на ее лицо.

– Ах, это… – Девочка на миг задумалась и в этот короткий миг я заметила, как ее кукольное личико исказилось ненавистью. Впрочем, Солья хоть и не была взрослой, но держать себя в руках уже умела, поэтому как-то виновато мне улыбнулась и тихо сказала:

– Ударилась об угол стола, мисс Кромби. А вы? Вас не было за завтраком.

– Мне нездоровилось, – быстро ответила я и отвернулась, чтобы Солья не увидела, как предательски краснеют щеки.

– Понятно, – безразлично сказала девочка. – Мы начнем сегодня занятия? Видите, папенька мне и стол приказал поставить и стулья.

– Для этого я и пришла. Пора бы начать.

Солья тотчас оставила грифель, равнодушно отвернулась от наброска и заняла место за столом. Я села рядом. По коже головы разливалась едкая боль, она пульсировала в затылке и отдавалась где-то в висках. Хороша гувернантка! Я рассеянно уставилась на тонкие руки Сольи, которые на фоне темной столешницы казались полупрозрачными, словно сделанными из нежнейшего фарфора, и не сразу сообразила, что девочка откуда-то из-за стопки бумаги извлекла небольшой, с ладонь, сверток и по столу передвинула его мне.

– Что это? – шепнула я, не зная, что и думать.

– Вас не было за завтраком, – так же тихо ответила она, – папенька был раздражен… У него такое часто бывает, раздражение на все и всех подряд. И я вам хлеба стащила, вот.

Я не поверила собственным ушам. Солья ле Ферн? Мне? Хлеба?

Но тем не менее краюха ароматного белого ноздреватого хлеба с румяной коркой оказалась в моих руках, я с наслаждением вдохнула запах. Рот моментально наполнился слюной.

– Спасибо, – растерянно прошептала, – спасибо большое.

– Он вас отлупил, да? Поэтому вас не было за завтраком?

Понимая, что скрывать тут нечего, я кивнула и принялась отщипывать кусочки мякоти и класть их в рот.

– А за что? – шепотом спросила Солья.

– За то, что я считаю, что гувернантка должна носить строгую прическу, – ответила я. – Но ваш отец придерживается иного мнения, что доказал мне сегодня в очень явной форме.

– Вам лучше его слушаться, – сказала Солья. Затем, помолчав, добавила: – Говорят, он был другим до смерти моей мамы.

– Мне говорили, что герцог потерял сестру, но не жену.

– Ну да, это была моя мама. Она умерла сразу же, как меня родила. Поэтому я и говорила, что он мне не отец. Впрочем, он меня удочерил, дал фамилию, сделал наследницей.

Я снова почувствовала, как начинаю проваливаться в трясину местных тайн. Этого не хотелось хотя бы сейчас. Хотелось просто позаниматься теоретической магией. Поэтому я не стала задавать других вопросов, быстро дожевала краюху и, почувствовав себя чуточку лучше, решительно взяла лист бумаги и перо из пенала.

– Предлагаю начать занятия, – сказала я мягко. – Тут, ваша светлость…

– Не надо, – оборвала меня девочка. – Пожалуйста, не надо так ко мне обращаться. Вы бы могли называть меня просто по имени? Так мне будет гораздо приятнее.

И следа не осталось от той высокомерной, вредной Сольи ле Ферн. Рядом со мной сидел одинокий ребенок – и она живо напомнила меня саму в пансионе, да и мою несчастную Рут.

– Хорошо, Солья. Но у меня один вопрос: чем это я заслужила такое отношение? Помнится, встретила ты меня совсем иначе.

Она вдруг насупилась и отвела глаза.

– Вы добрая.

Я мысленно усмехнулась. Не верю! Не верю, что за одну ночь отношение ко мне изменилось настолько. Возможно, Солья просто выполняет чью-то просьбу? Но чью? Вот бы знать. Не замок, а какой-то темный лабиринт, оплетенный паутиной лжи, покрытый пылью недомолвок и намеков. Ну и занесло же меня!

– Хорошо, – сказала я вслух, – давай заниматься. Только вот получилось так, что у нас совершенно не совпадает спектр магии. Мне говорили, что он у тебя нейтральный, а у меня – темнее, значительно темнее. Я не просилась на эту должность, Солья, но почему-то выбрали меня. И поэтому нам придется как-то преодолеть это препятствие. Наверное, я буду чертить тебе структуры заклинаний на бумаге.

Солья ле Ферн выслушала мою речь с едва заметной, но не злой улыбкой, а затем попросила:

– Постройте какое-нибудь несложное заклинание в своем спектре. Я попробую увидеть.

– Как скажешь, – не стала я спорить по пустякам. Притом всегда приятно сплести какое-нибудь простенькое, но изящное заклинание.

Я моргнула, активируя магическое зрение. Тут же вокруг пальцев образовались темные, как будто дымящиеся коконы, питаемые моим собственным резервом. Я неторопливо выплела круг, затем вписанный в него правильный восьмиугольник, соединила вершины друг с другом. Потом взяла перо и воткнула его ровно в центр построения. Перо неподвижно повисло над столом.

– Левитация, – пояснила я, – но, чтобы ты его могла повторить, придется нарисовать на бумаге.

– Не надо, – сказала Солья, – я вижу ваши линии, мисс Кромби, и смогу их повторить.

Выходит, и здесь меня обманули? Ведь, чтобы Солья видела мои построения, у нее должен быть о-очень темный спектр собственной магии.

Она без труда переплела заклинание левитации с тем же результатом – перышко послушно висело в воздухе. Но я ее плетения не видела, а говорило это о том, что все-таки собственная магия у Сольи была где-то в невидимом мне спектре. То есть странная штука вышла: она видела темную часть спектра, будучи при этом скорее нейтральным магом.

– Как это у тебя получилось? Ты ведь не должна видеть…

– Но я вижу. Только вот у меня линии гораздо светлее, чем у вас.

– Понятно.

Я вздохнула. Конечно же ничего тут понятно не было, я и не предполагала, что такое возможно. С другой стороны, все это облегчало мою задачу по обучению Сольи, ведь куда удобнее объяснять плетения, показывая их в процессе создания, чем изображать на бумаге что-то невнятное. А ведь здесь важно все, и порядок наложения нитей и очередность узелков.

Снова мои мысли вернулись к сети заклинаний, которой был опутан замок Ферн. Интересно, это герцог все сам выплел? Или помогал кто-нибудь?

Так спокойно, размеренно и без ссор мы провели с Сольей два часа. Я научила ее выплетать заклинание теплового фонаря, что было крайне полезно, если вдруг захотелось принять горячую ванну или, скажем, заблудилась в степи. Потом я показала заклинание скрепления, тоже очень полезное бытовое заклинание. Солья и его смогла повторить, намертво прилепив розы к потолку.

– Они же упадут потом? – спросила она, задрав голову и озадаченно глядя на цветы.

– Конечно, упадут. Когда ты отрываешь заклинание от себя, ты перестаешь его подпитывать. И когда оно исчерпывает вложенную в него мощность, то исчезает.

– И какая же здесь мощность?

– Около пяти магатт требуется, чтобы удерживать там розы. Думаю, скоро они осыплются. Соберешь потом?

Солья задорно улыбнулась и заговорщицки мне подмигнула.

– Почему бы тебе не рассказать мне, кто этот загадочный приятель твоего отца, который здесь гостит и которого ты принимаешь в собственной спальне? – все же спросила я.

Но девочка упрямо замотала головой.

– Еще не время, мисс Кромби. Время еще не настало.

– А когда настанет?

– Он сказал, что скоро вы будете готовы… – и, ойкнув, ладошкой зажала рот. – Не говорите ему! Не говорите, что я только что…

– Да кому – ему?

Но она лишь мотнула головой и моментально натянула маску прежней неприступной гордячки.

– Наш урок закончен, мисс Кромби?

– Пожалуй. – Я не верила собственным глазам. Как, однако, быстро перевоплощается эта девчушка!

Взяв с собой несколько листов бумаги и грифель, я приветливо распрощалась с Сольей и пошла к выходу. Но, не дойдя до двери, все-таки не удержалась от искушения.

– Солья, а твой настоящий отец… какой он?

– Он наверняка самый красивый, – рассудительно ответила она, – но его я не видела ни разу.

День пронесся быстро, словно пролистнули страницу книги. Я успела увидеть хрустальные часы, которые на солнце сверкали и разбрасывали по траве сотни ярких радуг. Часы были установлены в саду на лужайке, питала их исключительно магия Оттона ле Ферна, и плетение заклинания показалось мне таким сложным, что я даже разбираться в нем не стала, боясь навредить часам. Неподалеку обнаружился и фонтан, в котором плавали золотые рыбки, пухленькие, похожие на маленькие блестящие бочонки, к которым пришиты длинные вуали плавников и хвоста. Так, побродив по территории замка, я пропустила обед, но не особенно и хотелось на него являться. Лицезреть герцога по-прежнему не было желания, а голова все еще болела.

Когда начало вечереть, я поняла, что проголодалась. Поразмыслив, пришла к выводу, что прошло довольно времени и я, пожалуй, смогу выдержать присутствие хозяина замка. Да и что я ему докажу, демонстративно не явившись на ужин? Только разозлю еще больше. Утром я отделалась испугом и выдранной прядью, а что будет, если действительно вывести его из себя? Похоже, ле Ферн и в самом деле творит в своем замке что заблагорассудится.

Поэтому я собрала в кулак всю свою храбрость и хладнокровие, убедилась, что воротничок и манжеты чистые. Затем, стоя перед зеркалом, распустила волосы. Это была моя вечная беда – слишком густые, слишком тяжелые. Лучше всего их, конечно, носить уложенными, но… Воспоминание о жестких пальцах в моей шевелюре все еще было живо, и я решила покориться. На первых порах так, а там будет видно.

Никто не пришел, чтобы позвать меня к ужину, но я примерно помнила расположение комнат и без труда добралась до обеденного зала. Там все так же с газетами сидел герцог, все так же скучала Солья. Я на миг задержалась на пороге, герцог оторвался от чтения, быстро окинул меня безразличным взглядом, чуть дольше задержавшись на моих распущенных волосах. Кажется, он одобрительно хмыкнул. А потом молча кивнул и вернулся к чтению.

Я поймала взгляд Сольи; девочка смотрела то на меня – с тревогой, то на герцога – с опаской, как будто боялась, что он сейчас вскочит и выкинет что-нибудь этакое.

Однако ле Ферн продолжал спокойно читать. Я молча заняла свое место и уставилась на тарелку, накрытую серебряной крышкой.

– Загляните туда, мисс Кромби. – От звука голоса Оттона я невольно вздрогнула и сжалась в комок. Даже не нашла в себе силы на него посмотреть, так и замерла, вцепившись пальцами в края стула.

– Загляните, ну, что застыли?

Глянув на него исподлобья, я сообразила, что он начинает злиться, поэтому заставила себя стряхнуть оцепенение и поднять серебряную крышку.

На тарелке лежала ажурная змейка браслета. Золотого браслета, усыпанного зелеными камешками, в которых я заподозрила изумруды. Я в панике уставилась на Оттона, который невозмутимо наблюдал за мной.

– Что это? – Голос разом охрип.

– Наденьте его, – посоветовал герцог.

У меня все поплыло перед глазами, а щеки предательски загорелись. Да что же это? Вот, значит, как? И зачем? Чего он добивается этим подарком? Неужели не ясно, что девушка не может принимать такие драгоценности от мужчины, потому что невозможно их принимать, не считая себя обязанной.

– Я… – прошептала, опустив глаза, – я не могу, ваша светлость. Мне не нужно. Я благодарна, но не могу это принять.

– Наденьте, – повторил он, и голос обрел твердость стали.

Я глянула на Солью, и она едва заметно мне кивнула. Мол, не прекословь.

– Простите, но я не привыкла к подобным подаркам, если только это подарок, – уже тверже произнесла я.

А сама подумала, ох, куда тебя несет, Лора? Сейчас герцог и твою физиономию украсит таким же синяком, как и лицо Сольи. Почему-то уже не было сомнения, откуда у нее этот кровоподтек.

А черные глаза герцога метали молнии. Он отложил газету, поднялся из-за стола и медленно, будто бы крадучись, двинулся в мою сторону. Я, видя это, вскочила, собираясь рвануть к двери – и не надо мне ни ужина, ни браслетов ваших! Но, разумеется, не успела, лишь повернулась, чтобы бежать, но была крепко схвачена за талию и прижата… Святая Матильда! Он попросту схватил меня в охапку, одной рукой прижимая к себе, пальцами другой обхватив за шею. От мысли, что ле Ферн может попросту меня задушить, резко затошнило и перед глазами потемнело. Я слабо трепыхнулась в его руках, спиной сквозь одежду чувствуя жар крепкого тела, и едва не закричала от ужаса, когда поняла, что этот монстр попросту уткнулся носом мне в макушку и глубоко вдохнул, по-видимому нюхая мои волосы.

– Пустите, – прохрипела я, – мне плохо…

– Глупенькая, – кажется, он усмехнулся, – пора бы тебе умнеть, маленькая рыжая лисичка. И не отказываться от тех незначительных подарков, которые я могу себе позволить.

– Я не могу!

Тошнило все сильнее.

И если поначалу герцог ле Ферн не вызывал во мне отторжения, то теперь… О, мне было совсем, совсем плохо, когда он вот так обнимал меня, принуждая покоряться его желаниям.

– Ты можешь и будешь, – угрожающе произнес он, – ты даже не представляешь, что я могу с тобой сделать, если не будешь слушаться. Распустила волосы – молодец. Теперь надень мой подарок, и забудем утренний инцидент.

Я мысленно взвыла.

О святая Матильда! Я бы все отдала, лишь бы вернуться в пансион, к моей тихой и верной Рут. Я была бы с ней до последнего ее вздоха, я бы…

– Ну так что? – Жесткие пальцы герцога чуть заметно сжались на моем горле. – Я уверяю тебя, что ничего, хм, не потребую взамен на этот подарок.

Будучи не в силах говорить, я что-то невнятно прохрипела, и уж не знаю, чем бы все кончилось, не вмешайся Солья.

– Отец, – звонко сказала она, – вы нас пугаете! Меня и мисс Кромби. Она ведь еще не привыкла к тому, как здесь нужно себя вести.

– И в самом деле! – Он вдруг хохотнул. – Извольте сесть, мисс Кромби. И выполните мою маленькую просьбу, вам ведь не сложно?

Ноги меня не держали, он подвел меня к стулу и усадил. А затем, взяв меня за запястье, сам застегнул на руке браслет. И это было так унизительно, так невозможно больно где-то внутри, что я не выдержала и расплакалась. Несколько слезинок капнуло в пустую тарелку. Герцог погладил меня по волосам, почти нежно, но меня от каждого его прикосновения потряхивало.

– Ну же, что за слезы? Я вам ничего дурного не сделал, а вы в слезы… Другая бы радовалась. О, женщины!

Наконец он меня отпустил и вернулся на свое место. Я не смела глаз поднять, браслет жег запястье огнем.

«Бежать отсюда, – в который раз решила я, – и будь что будет!»

– Кстати, – заметил ле Ферн, – я взял на себя труд убрать ваши документы в мой стол. Вы же не собираетесь никуда уезжать из замка, так ведь? Да и ехать вам некуда и не к кому…

Отлично! Этот подонок, пока я гуляла, порылся в моих вещах и забрал все, без чего невозможно ни снять комнату в гостинице, ни нанять экипаж, ни объяснить, кто я и чем занимаюсь. Просто великолепно!

– Предлагаю приступить к ужину, – миролюбиво, как ни в чем не бывало, произнес ле Ферн.