Текст книги "Четыре берега Трибрежного моря"

Глава 12 (Отрывок из истории Великих Драконов по имени Тот и Анубис)

Масляные лампы освещали покой «великого бога» Египта и отбрасывали тень его птичьего профиля на выложенный белым мрамором пол. Высокий свод и стены главного зала за многие годы прокоптились дочерна. Прекрасные резные изображения, потеряв во времени очертания и краски, теперь едва угадывались даже днем, когда яркий свет солнца заливал помещение, отражаясь поочередно в хитроумно расставленных медных зеркалах.

«Великий» сидел за каменным столом, через весь стол тянулся папирусный лист, один край которого лежал на полу.

Тот протянул руку, схватил первый попавшийся ему предмет и прижал им еще не исписанный край папируса, который норовил свернуться в трубочку и опрокинуть палетку с двумя углублениями, доверху наполненными красной и черной краской. Предметом этим оказалась небольшая, отлитая из золота фигурка, изображавшая бога Анубиса. Безделушку Анубис отлил собственноручно и подарил брату три дня назад.

Фигурка очень нравилась Тоту. От нее будто исходило какое-то внутреннее тепло. Не отдавая себе отчета, Тот вот уже третий день таскал ее с собой повсюду, будто любимую игрушку в детстве.

Тот взглянул на фигурку, протянул руку и, проведя пальцем по идеально отполированному металлу, пробормотал:

– Хм, а ведь похож. Вылитый братишка. Вот только… – Он пощупал чуть шероховатые, искрящиеся даже в полутьме зала, алмазные вставки, изображавшие глаза Анубиса. – Глаза похожи на те, что были в детстве, а не те, что сейчас… – Он тяжело вздохнул, поправил непослушный папирус и снова поставил фигурку на стол. – Хоть этим помоги, приятель.

Некоторое время он что-то старательно писал, периодически обмакивая кисточку то в черную, то в красную краску. Наконец он на минуту остановился, постучал длинным тростниковым каламом по своему клюву и, опустив глаза на фигурку, пробормотал:

– Хм… Ты так думаешь, братишка? – Он перечеркнул только что написанную фразу и снова задумчиво постучал себя по клюву.

Внезапный Удар Гонга заставил его поднять птичью голову от свитка.

«Бог мудрости» встал из-за стола и, недовольно ворча, поплелся к трону. Усевшись, он поставил ноги на низкую скамеечку, в одну руку взял посох, а другой нажал рычаг в подлокотнике трона. Двери медленно разошлись в стороны, впустив в помещение четверых жрецов. Тот с нескрываемым раздражением уставился на нежданных гостей, но, как следует рассмотрев их, с облегчением вздохнул.

Он не любил жрецов. Они были хитрыми, жадными до денег и власти. Это делало их довольно ненадежными партнерами. Эти четверо не были исключением. Однако при них можно было не строить из себя бога (слава Богу). «Великий Тот» понимал, что жрецы рано или поздно поймут, что ни Анубис, ни он не являются теми, за кого себя выдают, и давно махнул рукой на то впечатление, которое должен был производить на подданых. Анубис – другое дело. Анубиса жрецы боялись.

Тот встал, положил посох на скамеечку и пошел навстречу входящим жрецам, рукой приглашая занять места за столом. Когда все расселись, он оглядел гостей своими карими птичьими глазами и произнес на одном дыхании:

– Как продвигаются наши дела? Что пирамида? Когда планируете закончить? Может, помощь нужна? Если нужна, то вознесите молитвы Анубису. Да и я могу поговорить… – Тут воздух в легких Тота закончился, как он ни старался успеть закончить фразу. Он вдохнул всей грудью, «чертов» клюв непроизвольно защелкал мелкой дробью. Он безнадежно махнул рукой и закончил фразу: – Да и я могу поговорить с ним.

Именно в этот момент из открывшейся небольшой двери за золотым троном Тота появился его брат. Столь внезапное его появление мгновенно стерло с губ жрецов мерзкие усмешки, вызванные нелепым пощелкиванием клюва Тота.

– Анубис! Ты очень вовремя! – облегченно вздохнул То т.

Да, это был он. Анубис. Бог Мертвых.

Крепкое мускулистое тело венчала словно отлитая из темной бронзы голова шакала. Гость оскалился в улыбке, которая так пугала простой люд. Улыбка его пугала даже жрецов, а иногда вызывала мурашки и у самого Тота. Тем удивительнее прозвучал веселый голос вошедшего.

– А, собрались уже?

– Да, как раз о тебе вспоминали, – щелкнув клювом, промолвил Тот.

– На то я и Бог. Вы должны помнить обо мне каждое мгновение! – Анубис расхохотался. Жрецы поежились.

– А-а-а! Испугались? – Он рассмеялся еще громче. Звук металлического, чуть похожего на тявканье шакала смеха несколько раз отразился от стен зала, метнулся в темный коридор и там уже окончательно смолк.

Старший из жрецов укоризненно покачал головой, явно не одобряя «божественного» легкомыслия.

– У-у-у, какие кислые у вас лица. – Анубис вдруг погрустнел и добавил: – А у меня так вообще морда. Ну а на тебя, Тот, и вовсе без слез не взглянешь. Прямо воплощение уныния – этот твой клюв.

Тот, давно привыкший к манере разговора Анубиса, сидел молча и ждал продолжения. Судя по настроению брата, продолжение должно было последовать, и оно последовало:

– Нет, ну правда-же, Тот! Тебе не надоело это дурацкое выражение лица?

Тот вздохнул:

– Осточертело, братец. Так же, как ивыражение твоего лица. Ну? К чему эти шуточки?

– Тот! Смотри! Да посмотри же на меня! Ну? Ничего не замечаешь? Ну же, Тот!

Тот непонимающе уставился на брата. Анубис как Анубис. Шакалья голова, мускулистое загорелое тело, ничем не отличавшееся от человеческого. Зная характер брата и поняв, что он ничего не скажет сам, Тот еще раз внимательно посмотрел на Анубиса. Да, да! Глаза! Глаза, что были черны как ночь и обычно даже не отражали самого яркого света…

Глаза! Они изменились! Это были глаза его брата. В этих глазах сияла улыбка! Почти забытые искорки веселья! Он снова увидел их. Наконец-то.

Как он устал от этой безысходной черноты во взгляде самого близкого человека.

Тот даже стал верить в то, что Анубис, этот выдуманный Бог Мертвых, действительно видит загробный мир, который отражается «великим ничем» в его глазах! И вот!

– Анубис! Но как? Как ты смог?

Анубис повернул голову в сторону молчавших жрецов и рявкнул:

– Ну? Чего ждем? Хотите, чтоб я приоткрыл вам дверку в загробный мир навсегда или откроете обычную и покинете нас на некоторое время?

Жрецы нехотя попятились к входной двери. В их глазах читались недоумение и плохо скрываемая враждебность. Но верховные жрецы терпели выходки Анубиса. Благодаря братьям, они могли контролировать остальных жрецов и крепко держали власть над ними.

Анубис, мгновенно оценив ситуацию, пристально посмотрел на жрецов и медленно воспарил над полом. Недоумение и враждебность во взглядах нежеланных посетителей сменились на страх. Анубис довольно улыбнулся, обнажив белоснежные шакальи зубы, что еще более усилило страх жрецов.

Спустя мгновение дверь наконец закрылась и братья остались вдвоем.

– Ты с ними слишком мягок, Тот. Их надо периодически ставить на место. Пусть они не считают нас такими уж Богами, но бояться должны.

Тот не обратил внимания на слова Анубиса. Он крепко взял брата за плечи и, повернув к свету, еще раз посмотрел в глаза брата. Ошибки не было. Они изменились. Тот воскликнул:

– Но как? Как тебе удалось? Как ты мог так рисковать?

Анубис вдруг заговорил шепотом:

– Никакого риска, Тот! Я почувствовал, что получится, и попробовал! Представляешь? Я попробовал, и у меня получилось! Тот, у меня получилось! Значит, все твои расчеты верны! Конфигурация едва возможна, но работает!

Тот не верил своим ушам. Он недоверчиво посмотрел на брата и воскликнул:

– Ты хочешь сказать, что…

– Да, Тот. – Анубис не дал договорить брату. – Я попробовал все конфигурации, Тот. Слышишь? Попробовал все. Теперь, как никогда, я уверен, что мы сможем! Вот-вот все это кончится!

Тот недоверчиво посмотрел на брата.

– Ты же сам говоришь, что мои расчеты верны, а согласно им…

– Да, да, Тот, они верны, но наверняка ты допустил одну ошибку. Что это за ошибка и в чем причина моего неожиданного открытия, я не знаю. Но я почти уверен, что нам вовсе не надо больше строить эти растреклятые пирамиды!

– Ошибку? О чем ты говоришь, Анубис? Почему нам не надо больше строить пирамиды?

Анубис огляделся по сторонам:

– Мы точно одни?

– Да. Только ты и я. Да в чем дело?

– Иногда мне кажется, что нас подслушивают.

– Подслушивают?

– И подслушивают и подсматривают за нами. Очень странное чувство.

Тот обеспокоился:

– И давно оно у тебя появилось? Я же предупреждал тебя…

– Да прекрати ты, Тот! Оно у меня давно появилось. Моя сегодняшняя попытка изменить конфигурацию тут не при чем. И знаешь, что странно?

– Что?

– Меня это беспокоит, но я не чувствую никакой угрозы. Очень странное ощущение.

Но Тот, казалось, не услышал брата. Он давно привык к его странностям. Его больше заботила информация о том, что Анубис каким-то образом смог изменить конфигурацию.

– Постой, ты говоришь, что пытался изменить конфигурацию? Больше, чем то, что я вижу? Не только глаза? Как ты мог так рисковать?

– О-о-о-о, Тот, ты что? Ты не слушаешь меня? Я ведь только что тебе сказал, что не пытался, а опробовал все конфигурации. Именно опробовал! Или вместе с птичьим обликом у тебя и мозги стали птичьими?

– Все четыре конфигурации? – в ужасе воскликнул Тот.

– Чшшшшшш, – Анубис приложил к губам брата палец. – Тихо, прошу тебя. Да, я попробовал все конфигурации. Ты не представляешь, чего мне стоило пересилить себя и вернуть себе этот идиотский образ обратно. – Он постучал по своей шакальей голове пальцем.

Анубис снова оглянулся по сторанам и повторил:

– Чшшшшшшш…

– Да нет здесь никого. Прекрати, пожалуйста. Нет никакой опасности.

Анубис поозирался по сторонам и быстро зашептал, склонившись к самой голове брата:

– То, что я тебе сейчас сообщил, очень не понравится жрецам.

Тот озадаченно посмотрел на Анубиса, но не стал больше читать мораль брату и, замолчав, прислушался к своим внутренним ощущениям. Он действительно это почувствовал. Почувствовал давно забытое и почти утерянное чувство свободы. Линия конфигурации была очень слабой, но точку конфигурации, от которой она исходила, он нащупал довольно отчетливо. Точка была очень далеко, но он ее хорошо чувствовал. Он осторожно «качнул» свою конфигурацию в сторону «первой основной» и услышал удивленно-радостный возглас, а затем и счастливый смех брата:

– Я так и знал, что ты начнешь со своего дуратского клюва!

ББД договорил слово «скарабей».

Девочки еще не вышли из транса, в который были погружены его размеренным, монотонным голосом. На самом делетранс длился не более секунды, которая потребоваласть для того, чтобы закончить слово «скарабей». В их полузакрытых глазах еще стояла картина дворца, а уши еще слышали голоса двух братьев. Голоса Анубиса и Тота.

Мил громко заскулил во сне и вывел из сонного оцепенения девчонок.

Пыль, вытянув ноги, произнесла:

– Да, дела-а-а-а. Мы это в первый раз слышим.

– Да-а-а, предки наши были не идеальны, но в упорстве им не откажешь, – казала Эль.

– Неидельны? Вы считаете это обманом? Воля ваша. Но я склонен согласиться лишь с последней характеристикой. Именно упорство и вера в успех! Вот что, в конце концов, помогло им добиться своей цели и… обрести то, чего они даже не надеялись найти.

– Не надеялись найти? – на этот раз одновременно воскликнули девочки.

– Да, девочки! И это только подтверждает основное жизненное правило! Судьба с лихвой вознаграждает тех, кто не сдается и борется до конца.

– Эль и Пыль почувствовали, что рассказ ББД продолжится.

И действительно, ББД продолжил пояснения.

– История Тота и Анубиса – лишь небольшая часть истории наших предков и их борьбы. Это история двух Великих Драконов, «застрявших» в «мимикрической» конфигурации. А еще сотни и сотни драконов застряли в первой и третьей. Если (как я и говорил) Тот, Анубис и другие им подобные столкнулись с тем, что не могли без последствий (подчас ужасных)выйти из своей конфигурации, то остальные вообще не могли ничего поделать. Особенно тяжело пришлось тем, кто жил на севере и остался в третьей конфигурации. Их истории отражены во множестве легенд северных народов. Повествования эти не всегда правдивы, но до некоторой степени дают представление о том, в каких условиях довелось оказаться этим драконам.

– А дальше? Что было дальше? Чем все закончилось? И что за результат, которого они достигли, но не ждали?

– О, достигнутая ими возможность менять конфигурацию поначалу так их обрадовала, что они даже не представляли, какое разочарование их ждет! И, что самое главное, какое великое открытие их ждет после постигшего разочарования!

Эль и Пыль непонимающе смотрели на ББД.

– Потом, крошки… Потом. Вот вам еще одна маленькая история.

Смотрим на огонь, слушаем… слушаем… слушаем… 62. 05. 59, 7. 12. 18, Фиорд, Вертел, Ночь… Боль, Улыбка…

Глава 13 (Начало Истории семей Фафнира, Лунга Первого (предка Лунгвайта), семьи Гуннбьйорн и Валькирии Регинлейв)

Лунг осторожно, но крепко сомкнул челюсти на толстом обломанном древке, уперся обоими лапами в шею Фафнираи сказал сквозь зубы: «ЗЕЙШАС БУДЕТ НЕМНОЖЖЕЧГО БОЛНО»

Фафнир зажмурился и ответил:

– Тащи давай, больнее не будет! Сил нет терпеть! Ну сколько мо-о-о-о-о-о!

Лунг рванул! Обломок копья своим зазубренным наконечником вырвал кусок мяса. В стороны отлетело несколько чешуек. Открытая рана снова засочилась фосфорицирующей драконьей кровью. Лунг выплюнул древко, мгновенно набрал воздуха в легкие и полыхнул огнем между лопаток, туда, где только что торчал кусок смертоносного оружия.

Запахло паленым, и чешуя вокруг раны оплавилась, закрыв собою место ранения.

– А-а-а-а-! О-о-о-о! Лунг! Ты что творишь! Ты что, жаркое из меня хочешь сделать! У! Людо-Драконоед! Вот ты кто!

– Фафнир, дорогой! Дезинфекцию еще никто не отменял! Кто знает, чем эти дикари его намазали! Посмотри на наконечник! Грязный, ржавый. Ты лучше крыльями пошевели. Не мешает «заплата»? Если застынет не так, то придется еще раз «пыхнуть».

Фафнир поднялся с пола пещеры и несколько раз взмахнул крыльями.

– Пыхнуть… Вот как пыхну сейчас в тебя, чтобы почувствовал, каково это… Пыхальщик…

Так, ворча и ругаясь, Фафнир подошел к остатку копья, поднял его и осмотрел.

Вот мерзкие… Слов нет! Ну что я им сделал? Какого Одина они в меня палками тыкают? Как увидят – и давай тыкать! Потыкают, рожи свои неумытые моей кровушкой перемажут – и домой: «О, я Дракона убил! Посмотрите на меня! На мне его поганая кровь! Я Герой!»

Фафнир сокрушенно помахал головой и в сердцах добавил:

– Тьфу на них! Ну не дураки? Я весь в заплатах уже!

– Мальчики, вы как дети, – наконец подала голос Регинлейв. Она все это время сидела у костра, разведенного посреди пещеры.

Драконы одновременно повернули головы к ней.

– Фафнир, Лунг! А чего вы от них ждали? – продолжила Регинлейв – Вот ты, Фафнир, например.

– Что я? – удивился Фафнир и повторил: – Что я им сделал?

– А то, что ты за зиму сожрал почти все их стадо баранов! – Она выразительно посмотрела на костер, в огне которого жарился внушительного веса барашек. – Немножко твоей драконьей крови – не такая большая плата.

– Баранов? Да они сами бараны! Я что, должен с голоду сдохнуть? Вы ведь понимаете, что наша кормовая база здесь крайне скудна! Ну, чего молчишь? А, Регинлейв? Тебе легко говорить, ты в первой конфигурации, а мы с Лунгом в третьей. Расход энергии несопоставим!

Регинлейв в действительности была не в первой, как сказал Фафнир, а во второй («мимикрической») конфигурации. Конфигурация была легкой и практически не отличалась от первой, основной, за исключением мелочей. Еще парочка способностей была ей свойственна, но почти все они были незаметны глазу, за исключением перепонок между пальцами на ногах. Все эти отличия от людей были крайне полезны их обладателю.

С пищей в этом холодном неприветливом мире было неважно. И если короткое лето было небольшой передышкой во вражде людей и Драконов, то зимой стычки происходили все чаще и чаще. В летние месяцы в этих широтах солнце практически не заходило за горизонт, и Драконы могли восполнять силы (частично будучи гелиотропами), впитывая энергию светила, и практически не досаждали местному населению. Да и богатые воды летом давали возможность разнообразить рацион рыбой.

Зимой все было сложнее. Полярные ночи и лютый холод, сковывавший льдом реки и море, вынуждали Драконов восполнять нехватку энергии с утроенной силой. По понятным причинам Драконы не могли сами выращивать себе пищу, а скалы и леса не могли обеспечить их потребности в полной мере. Единственным выходом были набеги на отары овец, которых выращивали местные племена.

– Да, тут не поспоришь…. сказал Лунг. – Думаю, что нас слишком много для этой местности.

– Стараниями этих дикарей нас скоро станет меньше, – проворчал Фафнир.

Он задумчиво посмотрел на обломок копья и, отшвырнув его мощным пинком лапы в угол пещеры, добавил:

– Дать им нас всех перебить – это, конечно, выход, но надо бы поискать другое решение. Это мне кажется слишком радикальным, – он усмехнулся.

– Что предлагаешь?

– Думаю, надо разделиться. Часть из нас должна улететь в южные широты.

– Логично. Думаю, что я, Линдворм, Балаур и, конечно, Регинлейв и Гейрскёгуль с подругами-одноклассницами останемся на Сторе-фиорде и на Развоге. Тебе же на юге самое место, да и сын твой в тех краях.

Упоминание о сыне больно отозвалось в душе Лунга. Как он там, что с ним, в какой конфигурации он оказался?

Не показывая вида, Лунг, произнес:

– Линдворма надо оставить здесь. Линдворм здесь очень уместен. Уж не знаю почему, но местные люди верят в то, что увидеть его – к удаче. Надеюсь, и вам она улыбнется. Балаура же, наоборот, надо попросить держаться подальше от людей. Очень уж страшен. Ну зачем, скажи мне, он столько голов отрастил? Тем более что они все пустые, как тыквы, кроме одной! Да и по поводу этой одной у меня сомнения…

– Э, не скажи! Зачем? Да, это ж очень удобно! – возразил Фафнир. – Отрубят тебе парочку фальшивых голов местные «герои», и ладненько. Да и «огневая мощь» высокая! Так что наш друг Балаур не так глуп. Да и Регинлейв, – он кивнул головой в сторону своей пятнадцатилетней ученицы, – ей это только на руку.

Регинлейв улыбнулась:

– Это всем нам на руку. Если б не мы, Валькирии, то вас бы уже не было на свете. А так мы с Балауром такие спектакли для местных разыгрываем! Чуть вы набедокурите, мы тут как тут. Как «убийцы» Драконов мы незаменимы. К слову сказать, голову Балаура мы только два раза и приносили в деревню, а так хватает и парочки когтей. Да эти дикари даже предпочитают когти!

Фафнит заитересованно посмотрел на юную Валькирию.

– Почему это?

– А ты чиркни своим когтем по камню!

Фафнир ударил лапой по стене пещеры, и горячий сноп искр посыпался во все стороны.

– А-а-а, понятно.

– То-то! Ты знаешь, сколько стоит один драконий коготь?

– Ну?

– Три барана!

– Ух ты! – Фафнир удивленно (будто в первый раз видел) посмотрел на свою лапу.

– Так-то, – Регинлейв улыбнулась.

– Ну, коли так, то давай я буду стричь свои когти, а ты будешь их менять на баранов! Вот тебе и выход будет! – Фафнир захохотал.

– Да, в отличие от голов Балаура, когти растут довольно быстро! – засмеялась и Регинлейв.

– Как ему вообще удалось отрастить такую прорву голов? – перебил Валькирию Лунг.

– Если серьезно, то он еще до окончательного сбоя точек конфигурации эксперименты ставил на себе. Ты ведь знаешь, что первая и третья всегда считались неизменными, а он попытался. …И вот, так и застрял. Но не было бы счастья, да несчастье помогло – и местным воинам слава (он кивнул на Регинлейв), и нам поспокойнее. Не то, что я…. Весь в заплатах.

– Интересно, как это ему удалось? – повторил Лунг. – Хотя чисто теоретически…Ладно, вернемся к нашим э-э-э-э-э «баранам»! Остатки точки конфигурации мы обнаружили, и теперь надо только подумать, как ее усилить.

– Чего тут думать? Серебро, золото…Короче, все, что не ржавеет, а иначе никак, – ответила Регинлейв, медленно вращая вертел с барашком над яркими углями костра.

Внезапно она наклонилась, выхватила из костра огромную головешку и подняла над головой.

– Ты чего, Реги?

– Чш-ш-ш. – Регинлейв напряженно вглядывалась в дальний угол пещеры.

– Да что ты там увидела? – заволноволся Лунгвайт.

– Лунг, ты не могбы пыхнуть в тот угол? – ответила она, не поворачивая головы.

– Да зачем это?

– Пыхни, я тебе говорю.

Лунгвайт набрал воздуха в легкие и послал ослепительный сноп огня туда, куда указывала Регинлейв. Стена пещеры мнговенно раскалилась докрасна.

– Ну что? Еще пыхнуть или достаточно? Что случилось-то, Реги?

Регинлейв швырнула головешку обратно в костер и пробормотала:

– Показалось…

Фафнир вопросительно посмотрел на Лунга. Тот пожал плечами:

– Устала наша девочка. Шутка ли: все время в таком напряжении.

Фафнир бросил на Регинлейв взгляд, полный искреннего сочувствия:

– Поспать бы тебе, Реги.

– Да не устала я. Просто показалось. С кем не бывает.

– Ну да, ну да, – пробормотал Фафнир. – С каждым может случиться…

Регинлейв благодарно посмотрела на Фафнира и продолжила прерванный разговор:

– Вот я и говорю, что надо искать золото и серебро. Иначе никак.

Фафнир жадно втянул ноздрями запах жареного мяса и мелонхолично ответил ей:

– Да, думаю, что местное население не обрадуется, если мы к барашкам и овечкам добавим еще и их драгоценности.

– Что делать, все три пещеры надо засыпать ровным слоем благородного металла, – Регинлейв, заметив интерес Фафнира к барану на вертеле, отрезала основательный кусок мяса и протянула ему.

Он благодарно посмотрел на юную Валькирию, но, заметив, что баран еще готов частично и ему придется есть этот кусок в одиночку, вежливо отказался: –Потерплю. Спасибо. – Он почесал старую рану на передней лапе и добавил: – Да знаю я, знаю. Без металла ничего не получится.

– Думаю, что дырок в твоей шкурке добавится… – невесело усмехнулся Лунг.

– Чтоб у тебя язык отсох! – беззлобно ответил другу Фафнир.

После обильного ужина

Когда Фафнир, попрощавшись с друзьями, вышел из пещеры, стояла глубокая ночь.

– Красота-то какая, – сам себе сказал Фафнир.

Было на удивление тихо. По ледяному панцирю, сковавшему море, с едва слышным шуршанием скользила поземка. Скалистые стены Согне-фьорда рвались вверх, создавая циклопических размеров коридор. Там, далеко наверху, в темном небе колыхалось полотенце северного сияния.

Фафнир подумал: «Да, недаром жители севера его называют “Свет, который можно услышать”».

И действительно, всполохи его удивительным образом совпадали с шепотом кристаликов снега, гонимых легким ветром. Фафнир, не расправляя крыльев, приподнялся над поверхностью льда и перевернулся на спину.

«Действительно, энергию приходится экономить. Да и торопится некуда», – подумал он.

Поземка легкими снежными спиралями качнула Дракона, как волны качают лодку, и легонько понесла его вдоль стен фьорда.