Текст книги "Мэри Поппинс открывает дверь"

Памела Трэверс
Мэри Поппинс открывает дверь
Перевод Игоря Родина

© Перевод Игоря Родина

⁂

Пояснение

Пятое ноября в Англии – День Гая Фокса. В мирное время в этот день люди жгут костры на лужайках, устраивают фейерверки в парках и проносят по улицам «чучела». «Чучела» – это набитые соломой фигуры непопулярных людей. В конце шествия они сжигаются под одобрительные крики окружающих. Дети раскрашивают лица, надевают смешные костюмы и бегают вокруг костров, выпрашивая монетки для бедного славного парня Гая Фокса. И только очень жадные люди отказывают им.

Настоящий Гай Фокс был одним из участников Порохового заговора (заговорщики хотели свергнуть короля Якова I и распустить парламент). 5 ноября 1605 года заговор был раскрыт. Король Яков и парламент не пострадали, а Гая Фокса вместе с другими заговорщиками казнили. И все же именно Гая Фокса люди помнят до сих пор, а короля Якова давно позабыли. Именно с той поры 5 ноября в Англии (а в Америке 4 июля) – это день фейерверков. С 1605 по 1939 год в каждой деревушке, в каждом английском городке на День Гая Фокса горел костер. В деревне, где я жила, костер разжигали на лужайке возле дома священника, и каждый год, когда костер загорался, корова священника начинала танцевать. Она танцевала, пока пламя освещало окрестности, танцевала до тех пор, пока не потухал последний уголек и не становилось холодно. А на следующее утро всегда повторялось одно и то же: у священника не было молока на завтрак, и мы удивлялись тому, что простая корова так радуется спасению короля Якова, произошедшему много-много лет назад.

Но с 1939 года на лугах больше не жгут костров. Не блестят фейерверки в тенистых парках, не шествуют по улицам люди… Везде темно и пустынно. Но эта темнота не будет длиться вечно. Когда-нибудь наступит Пятое ноября или какой-нибудь другой день (это не имеет значения), когда костры снова загорятся яркой цепью от края до края Земли. Дети будут танцевать и прыгать вокруг них, как делали это в прежние времена. Они возьмут друг друга за руки и будут смотреть на фейерверк, а потом с песнями пойдут в дома, полные света…

П. Л. Т.

Глава I
Пятое ноября

Утро было унылым и холодным. Все вокруг напоминало о надвигающейся зиме. Вишневая улица была тиха и недвижима. На нее и на Парк, словно густое облако, опустился туман. Из-за этого все дома казались совершенно одинаковыми. Флагшток возле дома Адмирала Бума и флюгер на крыше в виде телескопа совершенно скрылись из вида.

Молочник, шедший по улице, едва различал путь.

– Молоко у дверей! – крикнул он, добравшись наконец до дома Адмирала. Голос прозвучал так глухо и странно, что Молочник даже испугался. – Пойду-ка я лучше домой и подожду, пока туман рассеется, – сказал он себе. – Эй! Глядите, куда идете! – вскрикнул он тут же, потому что какое-то странное существо вынырнуло вдруг из тумана и наткнулось сослепу на него.

– Бум-бурум-бурум-бурум! – донесся до Молочника приглушенный голос.

– А, это вы! – облегченно вздохнул Молочник, узнав Трубочиста.

– Бурум-бурум, – кивнул Трубочист. Он прикрывал лицо своими щетками, пытаясь уберечь усы от сырости и тумана.

– Что-то вы рано сегодня поднялись, – заметил Молочник.

Трубочист ткнул выпачканным сажей пальцем в сторону дома мисс Ларк.

– Пришлось чистить камин, пока собаки не позавтракали. Чтобы они не закашлялись от сажи, – объяснил он.

Молочник громко расхохотался, как это делали все, когда в их присутствии упоминали о собаках мисс Ларк.

Туман медленно плыл над землей. Вокруг не было слышно ни звука.

– Эй! Эгей! – крикнул Молочник и боязливо поежился. – У меня от этой тишины мурашки по всему телу!

Но не успел он это произнести, как улица проснулась. Из какого-то дома донесся оглушительный грохот, а следом – торопливый топот.

– Это номер семнадцать! – воскликнул Трубочист. – Извини, старина. Кажется, я там нужен.

Он помахал рукой Молочнику, на ощупь добрался до ворот дома № 17 и двинулся по садовой дорожке.

А в доме по прихожей туда-сюда носился мистер Бэнкс и яростно лягал все, что попадалось на дороге.

– Я не вынесу этого! Это выше моих сил! – вопил он, размахивая руками.

– Ты твердишь это уже десять минут! – воскликнула миссис Бэнкс, обеспокоенно глядя на мужа. – Но так и не говоришь, в чем дело.

– Во всем! – прорычал тот в ответ. – Полюбуйся на это! – он взбрыкнул правой ногой. – И на это! – завопил он затем, взбрыкивая левой.

Миссис Бэнкс пристально посмотрела на его ноги. Но в прихожей было сумрачно, и она ничего не сумела разглядеть.

– М-м-м… не вижу ничего особенного, – начала миссис Бэнкс робко.

– Конечно, не видишь! – саркастически рассмеялся мистер Бэнкс. – Наверное, мне мерещится, что Робертсон Эй дал мне один черный башмак, а один коричневый!

Он снова взбрыкнул ногами.

– Ой! – вскрикнула миссис Бэнкс, так как теперь отчетливо увидела то, о чем говорил муж.

– Посмотрим, что скажет Робертсон Эй! Хотя он уже ничего не скажет! Вечером я его уволю!

– Папочка, он не виноват! – закричала Джейн с лестницы. – Это все из-за тумана! А еще у него не хватает сил.

– У него их вполне достаточно, чтобы отравить мне жизнь! – сердито буркнул мистер Бэнкс.

– Ему нужно побольше отдыхать, папочка! – напомнил Майкл, сходя по лестнице вслед за Джейн.

– Вот он и отдохнет! – пообещал мистер Бэнкс, хватая свой портфель. – Подумать только, чего я бы мог добиться в жизни, если бы не женился! Жил бы, может, один в пещере! Или путешествовал вокруг света!

– А мы бы что тогда делали? – поинтересовался Майкл.

– Вам бы тогда пришлось самим о себе заботиться! И поделом! Где мое пальто?

– Оно на тебе, Джордж, – пролепетала миссис Бэнкс.

– Да, на мне! А пуговиц опять не хватает! – отпарировал он. – Но для меня все сойдет! Я всего лишь человек, который оплачивает счета! К обеду меня не ждите!

Дети протестующе завопили.

– Но, дорогой, сегодня же День Гая Фокса! У тебя так хорошо получается устраивать фейерверки! – попыталась подольститься миссис Бэнкс.

– Мне не полагается никаких фейерверков! – завопил мистер Бэнкс. – Мне вообще ничего не полагается, кроме сплошных волнений с утра до вечера! – Он стряхнул руку миссис Бэнкс со своего плеча и бросился вон из дома.

– Пожмите мне руку, сэр! – сказал Трубочист дружеским голосом, когда мистер Бэнкс налетел на него. – Это хорошая примета, знаете ли, на день Гая Фокса поздороваться за руку с трубочистом.

– Прочь, прочь! – дико пробормотал мистер Бэнкс. – В другой раз!

Трубочист с минуту смотрел ему вслед. Затем хитро улыбнулся и позвонил в дверь…

– Мама, он это серьезно? Ведь он вернется домой к фейерверку? Ведь мы будем запускать ракеты? – теребили Джейн и Майкл за юбку миссис Бэнкс.

– Ничего не могу обещать, дети! – вздохнула миссис Бэнкс, глядя на свое отражение в зеркале, висящем в прихожей.

«Как я похудела! – думала она. – Ямочка на одной щеке исчезла, скоро пропадет и вторая. А все из-за нее!»

Под «ней» миссис Бэнкс подразумевала, конечно же, Мэри Поппинс. Пока Мэри Поппинс была в доме, все было как нельзя лучше. Но с того дня, как она исчезла – неожиданно, ни словом не предупредив, – все пошло кувырком.

«Я совсем одна, – горевала миссис Бэнкс, – у меня пятеро детей, и мне совсем некому помочь! Чего я только не предпринимала! Я давала объявления, я просила друзей! Но все безрезультатно! Джордж становится все раздражительнее, у Аннабеллы режутся зубки, а Джейн с Майклом и Близнецы вовсе отбились от рук!»

Она смотрела в зеркало и видела, как по тому месту, где еще совсем недавно была ямочка, катится слеза.

– Ну, нечего плакать, – произнесла она вдруг с неожиданной решимостью. – Надо послать за мисс Эндрю!

Все четверо детей в ужасе закричали. Из Детской донесся пронзительный плач Аннабеллы. Дети уже однажды встречались с Мисс Эндрю, гувернанткой их отца, и прекрасно знали, какой это Страх Господень.

– Я не буду с ней разговаривать! – кричала Джейн.

– А я плюну ей на ботинок, если она придет! – грозил Майкл.

– Не хотим, не хотим! – всхлипывали Джон с Барбарой.

Миссис Бэнкс зажала уши ладонями.

– Дети, ради бога, замолчите! – взмолилась она в отчаянии.

– Прошу прощения, мэм. – Горничная Элен похлопала миссис Бэнкс по плечу. – Пришел Трубочист чистить в гостиной дымоход. Но предупреждаю, сегодня мой Выходной! И убирать за ним я не собираюсь! – Она громко высморкалась.

– Здравствуйте! – бодро сказал Трубочист, протискиваясь в прихожую вместе со своими сумками и щетками.

– Это еще кто? – недовольно спросила миссис Брилл, выходя из кухни. – Трубочист? В день выпечки? Ну, нет! Мне неловко предупреждать вас, мэм. Но если он залезет в дымоход и засыплет сажей пирог, я уволюсь!

Миссис Бэнкс в отчаянии огляделась по сторонам.

– Я его не приглашала! – попыталась оправдаться она. – Я даже не знаю, нуждается ли дымоход в чистке!

– Дымоход всегда рад щетке! – заявил Трубочист и, преспокойно войдя в гостиную, принялся раскладывать инструменты.

Миссис Бэнкс нервно взглянула на миссис Брилл.

– Может, Робертсон Эй поможет… – начала она.

– Робертсон спит в кладовке, завернувшись в вашу лучшую кружевную шаль. И ничто не разбудит его, – отрезала миссис Брилл, – ни трубы, ни пушки! Так что, если вы не возражаете, я иду упаковывать свои вещи. Сейчас же отпустите меня! – вскрикнула миссис Брилл, так как со всем почтением, на какое только был способен, Трубочист вдруг принялся усердно пожимать кухарке руку. Неохотная улыбка расплылась по лицу миссис Брилл.

– Ну, ладно, в первый и в последний раз! – смилостивилась она и отправилась на кухню.

Трубочист, улыбаясь, повернулся к Элен.

– Не трогайте меня! Отойдите немедленно! – закричала она испуганно. Но Трубочист твердо взял ее за руку, и скоро Элен тоже начала улыбаться.

– Так и быть, но только никакого мусора на ковре! – предупредила она и поспешила вернуться к своей работе.

– Пожмем руки друг другу! – предложил Трубочист, поворачиваясь к детям. – Это принесет вам удачу!

Он оставил на каждой ладошке по черной отметине, и детям сразу стало чуть-чуть веселее.

Затем Трубочист протянул руку миссис Бэнкс. И пока она пожимала его теплые черные пальцы, самообладание постепенно возвращалось к ней.

– Мы должны найти какой-то выход из создавшегося положения, – сказала она детям. – Я снова дам объявление в газету, и, быть может, к нам придет какая-нибудь няня.

Джейн и Майкл вздохнули с облегчением. По крайней мере, она раздумала посылать за мисс Эндрю.

– А что вы делаете, когда хотите пожелать удачи себе? – спросила Джейн, проходя за Трубочистом в гостиную.

– Тогда я пожимаю руку себе самому, – ответил тот, энергично просовывая щетку в дымоход.

Весь день дети смотрели, как работает Трубочист, и спорили, кому из них подавать щетки. Время от времени в гостиную заходила миссис Бэнкс – пожаловаться на шум и поторопить Трубочиста.

А над улицей за окном расстилался туман. Все звуки были приглушены. Птицы попрятались. Остался лишь один старый линяющий скворец, который то и дело заглядывал сквозь щели в ставнях, будто искал кого-то.

Наконец Трубочист вычистил дымоход и удовлетворенно улыбнулся.

– Очень мило с вашей стороны! – поспешно сказала миссис Бэнкс. – Ну, думаю, теперь вам пора собираться и отправляться домой…

– Я не спешу, – заметил Трубочист. – Чай я пью в шесть часов, так что еще часок у меня есть.

– Но вы, надеюсь, не собираетесь провести его здесь! – испуганно вскрикнула миссис Бэнкс. – Мне еще нужно привести в порядок комнату до прихода мужа!

– Я вот что предлагаю, – рассудительно заметил Трубочист. – Если бы у вас нашлось несколько ракет, я бы взял детей в Парк и показал им фейерверк. Вы бы отдохнули, а я бы развлекся. Я всегда был неравнодушен к ракетам, с тех самых пор, когда был маленьким мальчиком.

У детей вырвался восторженный вопль. Майкл подбежал к окну и отдернул занавеску.

– Ой, посмотрите! – торжествующе закричал он.

И действительно, посмотреть было на что. Вишневая улица совершенно изменилась. Холодный серый туман рассеялся, и дома осветились теплым мягким светом. Далеко на западе догорали бледно-розовые отблески солнечного заката.

– Не забудьте надеть пальто! – крикнула миссис Бэнкс детям, которые сломя голову понеслись в Детскую одеваться. Подойдя к буфету под лестницей, она вынула из него увесистый сверток.

– Вот! – Она протянула сверток Трубочисту. – И поосторожнее, пожалуйста! Берегитесь огня…

– Огня! – рассмеялся Трубочист. – В огне я разбираюсь как никто другой! А еще в саже, которая получается после.

Дети, словно щенята, радостно прыгали вокруг Трубочиста, когда они проходили по садовой дорожке.

Миссис Бэнкс присела отдохнуть на один из зачехленных стульев. Скворец некоторое время смотрел на нее сквозь ставень. Затем разочарованно покачал головой и улетел прочь…

День угасал, сумерки сгущались. У ограды Парка дети с Трубочистом увидели Берта, Спичечника. Разложив рядом мелки, он поставил на тротуар свечу, зажег ее, чтобы вокруг стало светлее, и принялся рисовать картины.

Увидев входящих в Парк детей, Берт весело кивнул им.

– Ну, приготовим все необходимое для фейерверка! – сказал Трубочист. – Итак, пучок сухой травы…

– Которого вы не получите! – раздался внезапно голос позади них. – В пять тридцать Парк закрывается!

Из полумрака важно появился Смотритель Парка.

– Но ведь сегодня Пятое ноября! День Гая Фокса! – хором возмутились дети.

– Правила есть правила! – возразил Смотритель. – И они действуют в любой день!

– Ну а где же нам тогда пускать ракеты? – нетерпеливо поинтересовался Майкл.

В глазах Смотрителя зажегся хищный огонек.

– У вас с собой фейерверк? – спросил он. – Что ж вы раньше не сказали! – Выхватив сверток у Трубочиста, он принялся развязывать веревку. – А спички у вас есть? – поинтересовался он, сопя от усердия.

– Пожалуйста, – ответил Спичечник и, подойдя ближе, протянул ему зажженную свечу.

Наконец Смотритель распаковал сверток. Там были и петарды, и шутихи, и римские свечи, и огненное колесо, и бенгальские огни, и ракеты…

– Между прочим, они наши! – напомнил ему Майкл.

– Можно я вам помогу? Пожалуйста! – попросил Смотритель. – Я не устраивал фейерверков с тех пор, как был маленьким мальчиком!

Не дожидаясь разрешения, он поджег петарды и бенгальские огни от свечи Спичечника. Тут же шипящие огненные струи ударили вверх, и – бум-бум-бум! – во все стороны полетели разноцветные искры. Смотритель схватил огненное колесо и повесил его на ветку дерева. Еще минута – и колесо начало бешено вращаться, разбрасывая вокруг фонтаны искр. Смотритель так разошелся, что, казалось, остановить его не смогут ни потоп, ни землетрясение. Он как сумасшедший носился от римских свечей к шутихам и обратно и зажигал фитиль за фитилем.

От влажной травы поднимался пар, а сверху, из темноты, лился золотой дождь. Повсюду вспыхивали ослепительно-яркие цветы, к веткам взлетали пылающие шары, а в воздухе извивались огненные змеи. Дети прыгали и вопили от восторга. Смотритель по-прежнему как сумасшедший носился по лужайке. Спичечник, напротив – тихо стоял и смотрел.

– А теперь!.. – воскликнул Смотритель, успевший уже охрипнуть от крика. – Теперь переходим к ракетам!

Кроме трех ракет, в свертке к тому времени уже ничего не осталось.

– Нет! – сказал Трубочист, когда Смотритель попытался схватить их. – Поступим по справедливости.

Он дал Смотрителю одну ракету, а другие оставил для себя и детей.

– Ну-ка, ну-ка! – важно сказал Смотритель, втыкая ракету в землю и зажигая фитиль от пламени свечи.

Искра, шипя, побежала по фитилю. Потом – вж-ж-ж! – ракета взмыла ввысь. Сверху донесся хлопок, и водопад синих и красных звезд хлынул из темного неба.

– Ух ты! – невольно вырвалось одновременно у детей и Трубочиста. Это было единственное, что они смогли произнести при виде такой красоты.

Теперь настала очередь Трубочиста запускать ракету. Свет свечи плясал на его черном лице, когда он поджигал фитиль. Раздался хлопок, потом громкий удар, и в небе рассыпались бело-зеленые звезды. Словно кто-то раскрыл над парком купол яркого зонтика. Все снова ахнули, не в силах сдержать своего восторга.

– Теперь наша очередь! – закричали Джейн и Майкл. Воткнув ракету в землю, они зажгли фитиль и отступили назад. Нить золотистого огня побежала по шнуру. Вью-ю-ю-ю! Ракета со свистом унеслась в небо, в самую вышину. Джейн и Майкл затаили дыхание.

Наконец откуда-то издали донесся слабый хлопок.

«Теперь очередь звезд», – подумали они про себя.

– О-о-ох! – ахнули все снова, но на этот раз не от радости, а от разочарования. Никаких звезд из третьей ракеты не вылетело. Небо было темно и пустынно.

– Да, ненадежная вещь эти ракеты! – вздохнул Трубочист. – Иногда попадаются такие, которые не взрываются! Ну, пора домой. Чего зря глазеть?

– Время закрывать! Все выходят из Парка! – важно объявил Смотритель.

Но Джейн и Майкл не обращали внимания. Они стояли рука об руку и с надеждой смотрели вдаль: просто они видели то, чего не замечал никто другой. Вверху, в небе, раскачиваясь из стороны в сторону, парила крошечная искорка.

«Что это такое? – недоуменно размышляли они. – Не ракета, потому что она должна была давным-давно погаснуть, не звезда, потому что она движется…»

– Может, это особый вид ракеты, у которой только одна искра? – предположил Майкл.

– Может быть, – ответила Джейн, наблюдая за крошечным огоньком.

Так они стояли и смотрели вверх. Даже если там всего одна искра, они будут любоваться ею, пока она не погаснет. Но, странное дело, искра не гасла! Мало того, она росла!

– Пора домой! – настаивал Трубочист, а Смотритель Парка повторял:

– Время закрывать! Все выходят из Парка!

Но Джейн с Майклом ждали. Искра постепенно становилась больше и ярче. У Джейн перехватило дыхание. Майкл открыл от изумления рот. «Неужели это возможно?» – спрашивали их взгляды.

А искра летела вниз, становясь все больше и больше. Подлетев, она приняла какие-то странные и вместе с тем удивительно знакомые очертания. Из ярких лучей сложилась человеческая фигура в черной соломенной шляпке и синем пальто с серебряными пуговицами. В одной руке фигура несла что-то похожее на ковровую сумку, а в другой – ох, неужели это правда? – зонтик с ручкой в форме головы попугая!

Сзади радостно завопил Спичечник. Побросав свои мелки на тротуар, он вбежал в Парковые ворота.

Человеческая фигура была теперь уже вровень с верхушками деревьев. Вот ее ноги коснулись листвы, и в следующий момент фигура изящно, будто по ступенькам, стала спускаться по ветвям огромного дуба. Скоро она очутилась на самом нижнем суку и остановилась, аккуратно балансируя на нем.

Джейн и Майкл сломя голову понеслись вперед, оглашая Парк счастливыми криками:

– Мэри Поппинс! Мэри Поппинс! Мэри Поппинс!

Едва не плача от радости, они подбежали к дубу.

– Наконец-то вы вернулись! Наконец! – запинаясь от волнения, кричал Майкл. Боясь, не мерещится ли им все это, он схватил Мэри Поппинс за правую туфлю. Туфля была настоящей и даже пахла гуталином.

– Мы знали, что вы вернетесь! Мы верили вам! – Джейн схватила Мэри Поппинс за другую туфлю.

Уголки рта Мэри Поппинс слегка приподнялись от еле заметной улыбки. Затем она строго взглянула на детей.

– Я буду вам очень признательна, если вы отпустите наконец мои туфли! – фыркнула она. – Я не товар на распродаже!

Она стряхнула их руки и спрыгнула с дерева. Джон и Барбара, попискивая, словно котята, подбежали к ней по высокой траве.

– Прямо как гиены в зоопарке! – сердито сказала Мэри Поппинс, высвобождаясь из их цепких объятий. – Хотелось бы мне знать, что вы делаете ночью в Парке? И черные все, как мавры!

Ребята быстро вытащили носовые платки и стали оттирать свои щеки.

– Это я виноват, Мэри Поппинс, – извинился Трубочист. – Я чистил камин в гостиной и…

– Если вы будете так неаккуратны, то вас самих потом придется чистить! – заявила она.

– Э-э-э… Бе-бе-бе-бу… К-к-к…

Не в силах от изумления вымолвить ни слова, Смотритель Парка загородил тропинку.

– Будьте добры, отойдите с дороги! – сказала Мэри Поппинс, величественно отстраняя его зонтиком и пропуская детей вперед.

– Это уже во второй раз! – выдохнул Смотритель, внезапно обретя дар речи. – Вначале это был Воздушный Змей, а теперь… Такие вещи проделывать не полагается! Это против правил! Это ни на что не похоже!

Мэри Поппинс сунула ему в руку маленький кусочек картона.

– Что это? – спросил Смотритель, разглядывая его.

– Мой обратный билет, – ответила Мэри Поппинс спокойно.

Джейн и Майкл переглянулись и понимающе кивнули друг другу.

– Билет? Какой еще билет? Это в автобусах есть билеты и в поездах! А вы прибываете неизвестно на чем! Откуда вы приехали? Как попали сюда, хотелось бы мне знать!

– От любопытства кошка сдохла! – высокомерно ответила Мэри Поппинс и прошествовала мимо. Смотритель остался позади, продолжая разглядывать маленький зеленый билет с таким видом, словно это был не билет, а письмо с того света.

Дети, танцуя и прыгая вокруг своей няни, подошли к Парковым воротам.

– Идите, пожалуйста, спокойно! – сердито одернула их Мэри Поппинс. – Вы не дрессированные морские свинки! И кто из вас, хотелось бы мне знать, играл с зажженными свечами?

Спичечник поднялся с колен.

– Это я зажег ее, Мэри, – поспешно объяснил он. – Я хотел написать тебе… – Он указал вниз. И там, на мостовой, все увидели незаконченную фразу:

ДОБРО ПОЖАЛОВ

Мэри Поппинс улыбнулась.

– Очень мило, Берт, – сказала она мягко.

Спичечник схватил ее руку в черной перчатке.

– Увидимся в четверг, Мэри? – спросил он, заглядывая ей в глаза.

Она кивнула.

– Да, Берт. В четверг, как всегда.

Затем она бросила строгий взгляд на детей.

– Поживее, пожалуйста! – скомандовала она и поспешила через переулок к дому № 17.

Наверху, в Детской, плакала Аннабелла. Миссис Бэнкс пробегала по холлу, когда парадная дверь внезапно открылась, и на пороге появилась Мэри Поппинс.

– Неужели это вы, Мэри Поппинс? – проговорила Миссис Бэнкс, открывая от изумления рот и в изнеможении опускаясь на ступеньки.

– Да, мэм, – ответила Мэри Поппинс спокойно.

– Но откуда вы появились? – воскликнула миссис Бэнкс.

– Она появилась прямо из… – собрался было объяснить Майкл, но тут же почувствовал на себе свирепый взгляд Мэри Поппинс. Он очень хорошо знал, что этот взгляд означает, а потому сразу умолк.

– Я пришла из Парка, мэм, – сказала Мэри Поппинс с видом мученицы.

– Слава богу, – с облегчением вздохнула миссис Бэнкс, припоминая все, что случилось с тех пор, как Мэри Поппинс оставила их. «Я не должна выглядеть такой радостной, – подумала она. – Иначе Мэри Поппинс начнет задирать нос еще больше, чем обычно!»

– Но вы оставили нас, не предупредив ни единым словом! – произнесла миссис Бэнкс с чувством собственного достоинства. – Мне кажется, вы вполне могли бы сообщать, когда уходите и когда приходите! Я постоянно нахожусь в неведении!

– Мы все находимся в неведении, мэм, – заметила Мэри Поппинс, спокойно расстегивая перчатки.

– И вы, Мэри Поппинс? – задумчиво поинтересовалась миссис Бэнкс.

– Нет, она не находится, – храбро заявил Майкл и тут же поймал на себе сердитый взгляд Мэри Поппинс.

– Ну, как бы то ни было, вы здесь! – подытожила миссис Бэнкс, чувствуя, какая гора свалилась у нее с плеч: ведь теперь не нужно было ни давать объявление в газету, ни посылать за мисс Эндрю…

– Да, мэм, – кивнула Мэри Поппинс и, аккуратно пройдя мимо миссис Бэнкс, положила ковровый саквояж на перила. Саквояж мягко скользнул вверх и со свистом влетел в Детскую. После этого Мэри Поппинс легонько подтолкнула зонтик. Он раскрыл свои черные шелковые крылья и устремился вслед за ковровым саквояжем с пронзительным попугаичьим криком.

Дети открыли рты от удивления и повернулись взглянуть, заметила это мама или нет.

Но миссис Бэнкс думала только о том, как побыстрее добраться до телефона.

– Дымоход в гостиной вычищен. У нас на обед бараньи отбивные с горошком! А еще Мэри Поппинс вернулась! – выпалила она на одном дыхании.

– Не может быть! – послышался голос мистера Бэнкса. – Я приду и посмотрю сам.

Миссис Бэнкс счастливо улыбнулась и повесила трубку…

Пока Мэри Поппинс важно поднималась по лестнице, дети проскользнули мимо нее в Детскую. Ковровый саквояж лежал на камине, а на своем обычном месте, в углу, стоял зонтик с ручкой в форме головы попугая. Все было как всегда, словно и зонтик, и саквояж никогда не покидали этой комнаты. Аннабелла перестала плакать и с удивлением уставилась на Мэри Поппинс. Потом улыбнулась беззубой улыбкой и, засунув в рот пальцы левой ноги, принялась наигрывать на них, как на губной гармошке.

– Гм! – мрачно хмыкнула Мэри Поппинс, укладывая шляпку в коробку. Сняв пальто, она повесила его на крючок за дверью. Затем взглянула на свое отражение в зеркале и наклонилась, чтобы открыть ковровый саквояж.

В саквояже абсолютно ничего не было, кроме небольшой рулетки.

– Для чего это, Мэри Поппинс? – спросила Джейн.

– Для тебя, – ответила та быстро. – Чтобы измерить, насколько ты выросла.

– Не стоит беспокоиться. Мы все выросли на два дюйма. Папа недавно нас измерял, – сообщил Майкл.

– Будь добр, стой спокойно! – сказала Мэри Поппинс, не обратив на замечание Майкла ни малейшего внимания. Она измерила его с головы до ног и громко фыркнула:

– Как и следовало ожидать! Ты делаешься все хуже и хуже!

Майкл вытаращил глаза.

– На рулетках не бывает слов, на них бывают только цифры! – возразил он.

– С каких это пор? – высокомерно бросила Мэри Поппинс, сунув рулетку ему под нос. На ленте большими синими буквами было написано:

ХУЖЕ И ХУЖЕ

– Ой! – испуганно прошептал Майкл.

– Будь добра, подними голову повыше! – распорядилась Мэри Поппинс, измеряя рост Джейн. – «Джейн выросла в упрямого, ленивого, эгоистичного ребенка», – торжественно прочитала она.

На глаза у Джейн навернулись слезы.

– Мэри Поппинс, не может быть! – воскликнула она, так как помнила только те моменты, когда вела себя хорошо.

Мэри Поппинс между тем измеряла Близнецов.

– «Очень шумные», – прочла она минутой позже.

«Капризная и избалованная», – таков оказался рост Аннабеллы.

– Так я и думала! – фыркнула Мэри Поппинс. – Стоило мне отлучиться, как дом превратился в зверинец!

Наконец она обернула рулетку вокруг собственной талии, и удовлетворенная улыбка расплылась по ее лицу.

«Лучше чем обычно. Практически Совершенна», – гласила надпись на измерительной ленте.

– Как и следовало ожидать, – заметила Мэри Поппинс и прибавила тут же сердито: – А ну, марш умываться!

Дети наперегонки побежали в ванную. Теперь, когда Мэри Поппинс вернулась, все шло как нельзя лучше. В мгновение ока дети были вымыты. Никто сегодня не ныл за ужином, никто не оставил ни крошки, ни капли! Поставив на место стулья, дети сложили салфетки и забрались в постель.

Мэри Поппинс ходила по Детской, подтыкая им одеяла. Дети чувствовали привычный запах белого крахмального передника и свежих гренок. Они видели очертания хорошо знакомой фигуры и в восхищении молчали, наблюдая за ней.

Майкл оперся рукой о пол и заглянул под кровать. Там ничего не было, кроме пыли и шлепанцев. Тогда он заглянул под кровать Джейн. Там тоже ничего не было.

– Но где же вы собираетесь спать, Мэри Поппинс? – спросил он с любопытством.

Вместо ответа Мэри Поппинс прикоснулась к дверце платяного шкафа. Дверь с шумом распахнулась, и из шкафа грациозно выпорхнула знакомая раскладушка. Белье было уже застелено, а поверх него аккуратной стопкой лежали вещи Мэри Поппинс. Там был кусок туалетного мыла и шпильки, флакон духов и складное кресло, зубная щетка и коробочка с пилюлями от насморка. На подушке были сложены ночные рубашки – фланелевые и хлопчатобумажные. Кроме того, дети увидели ботинки, домино, две купальные шапочки и альбом с открытками.

От удивления Джейн с Майклом не знали, что сказать.

– Но… как это все оказалось в шкафу? – выдавил наконец из себя Майкл. – Ведь там ничего не было! Я точно знаю, потому что сегодня утром прятался там от Элен!

В ответ на это Мэри Поппинс смерила его таким взглядом, что Майкл поперхнулся и замолчал. Фыркнув, она отвернулась и развернула фланелевую сорочку. Джейн и Майкл переглянулись. Их глаза говорили: «Нечего ждать объяснений, все равно она ничего не скажет!».

Они наблюдали за ее смешными движениями, пока она раздевалась под ночной сорочкой. «Клик! Клик!» – расстегнулись пуговицы. «Свиш! Свиш!» – слетела прочь нижняя юбка. Чувство полной умиротворенности охватило детей. Они знали, что исходит оно от Мэри Поппинс. Сонно наблюдая за извивающейся ночной рубашкой, они вспоминали о том, как Мэри Поппинс впервые прилетела в их дом с Западным ветром, о том, как зонтик унес ее прочь, когда ветер переменился на Восточный. Они вспоминали, как она вернулась на Воздушном Змее, и как снова исчезла, оставив их одних.

«Ну, теперь, – вздохнули они счастливо, – она вернулась, и все будет хорошо».

Чувства переполняли Майкла. Мысли бурлили в его голове и, словно пузырьки в газированной воде, стремительно неслись вверх. Вскоре они вырвались наружу.

– Мэри Поппинс! – воскликнул он. – Без вас было так ужасно!

Уголки губ Мэри Поппинс дрогнули. Казалось, что на них вот-вот появится улыбка. Но не тут-то было!

– Вы были ужасны – это больше похоже на правду. Прямо не дом, а Медвежья Берлога! Не представляю, как здесь вообще можно находиться!

– Но ведь вы останетесь? – заискивающе спросил Майкл.

– Мы будем как золотые, как шелковые, только останьтесь! – пообещала Джейн.

Мэри Поппинс перевела взгляд с одного из них на другого. Казалось, она видит их насквозь.

– Останусь до тех пор, – сказала она после короткой паузы, – пока не откроется Дверь. Она задумчиво посмотрела на дверь Детской.

– Ой, не говорите так, Мэри Поппинс! – вскрикнула Джейн. – Эта дверь все время открывается!

– Я имею в виду Другую Дверь, – проговорила Мэри Поппинс, застегивая ночную рубашку и не сводя пристального взгляда с двери Детской.

– Что она хочет этим сказать? – прошептала Джейн Майклу.

– Знаю! – ответил он с умным видом. – Там нет никакой другой двери. А дверь, которой нет, не может открыться. Она хочет сказать, что останется навсегда!

Майкл счастливо засмеялся.

Джейн, однако, не была так уверена.

«Интересно…» – начала было она размышлять.

Но Майкл болтал без умолку:

– Я рад, что поздоровался сегодня за руку с Трубочистом! Он принес нам удачу! Может, завтра он будет чистить дымоход в Детской и пожмет руку вам, Мэри Поппинс!

– Фи! – ответила она и вскинула голову. – Я не нуждаюсь в удаче!

– Да, – задумчиво проговорил Майкл. – Наверное, так оно и есть. Тот, кто может вылетать из ракеты – как вы сегодня, – уже родился удачливым. Я имею в виду… Ой, не смотрите на меня! – умоляюще вскрикнул Майкл, потому что Мэри Поппинс взглянула на него так, что по телу забегали мурашки.