Текст книги "В видении Бога"

Глава 10. Читракут (продолжение)

Обнаженный аскет

Рамдас купался в реке вместе с рослым темнокожим садху, и тот сообщил ему, что в семи милях от Читракута находится местечко под названием Анасуяджи. Он как раз собирался пойти туда в этот день и был бы рад взять с собой Рамдаса. Рамдас охотно согласился. Бог всегда устраивает для него все наилучшим образом. Садху привел Рамдаса в ашрам садху в Патакшиле, где он пообедал в компании его обитателей.

Здесь произошел маленький эпизод, достойный упоминания. Садху набралось больше двух дюжин, и Рамдас, не найдя свободного местечка внутри маленького ашрама, обедал на открытой веранде. Леса Читракута кишат обезьянами, и когда перед Рамдасом поставили тарелку с рисом, роти и далом, сзади подкрался толстый и мощный самец и, ловко сграбастав одну лепешку и изрядную порцию риса, был таков.

– Почему ты позволяешь обезьяне таскать роти? – рассердился садху, раздававший еду.

– Не беда, махарадж, – улыбнулся Рамдас. – Он взял порцию Ханумана. Разве он не Хануман?

Садху ничего не сказал в ответ и только внимательно оглядел Рамдаса.

После обеда Рамдас выступил в поход в Анасуяджи. Кроме темного садху, к ним примкнули еще двое. Путь лежал через девственный лес из огромных деревьев. Углубившись в самую чащу, они увидели на тропе отпечатки лап диких зверей. Вскоре им повстречался седобородый старый садху, собиравший дрова для ночного костра. Рядышком стояла его низенькая тростниковая хижина. Садху был бодр и жизнерадостен, в глазах светился смешливый ум. О диких зверях он говорил как о ручных питомцах. Отряд двинулся дальше, и до заката они достигли Анасуяджи. Место было восхитительно красивым. Вдоль берега реки тянулась узкая полоса леса, за ней громоздились высокие навалы камней, образуя причудливые таинственные фигуры.

Дом с террасой, где жил в одиночестве садху, выходил на реку, а в отдалении, среди густой древесной рощи, стоял храм Анасуи, легендарной пативраты – целомудренной жены великого мудреца Атримуни. Статуя из черного мрамора была облачена в цветастые традиционные одежды жителей севера.

Утолив жажду речной водой, прозрачной и кристально чистой в этом лесном безлюдье, путники отдохнули под развесистым деревом у входа в ашрам. Близилась ночь, повеяло холодом. Садху отправились за дровами, чтобы развести огонь для согрева, и Рамдас остался под деревом один. Он услышал хлопок в ладоши со стороны террасы. Взглянув туда, он увидел, что его подзывает хозяин ашрама. Рамдас поднялся по ступенькам крыльца и подошел к нему. Садху был абсолютно голым. Знаками он пригласил Рамдаса присесть на грубое одеяло, расстеленное им на полу. Они уселись рядом. Садху был молод, но тело его иссохло и исхудало от суровой аскезы. Встрепанные волосы и клочковатая борода говорили о полном безразличии к внешнему виду. Взгляд был отсутствующим и мечтательным, от темного лица исходило еле заметное сияние. Поскольку он изъяснялся знаками, было ясно, что он блюдет молчание. Он перебирал в пальцах короткие четки из бусин рудракши. По его жестикуляции Рамдас понял, что садху хочет провести ночь вместе с ним. Он поманил Рамдаса в комнату, где царил полнейший беспорядок, и приготовил сиденье для Рамдаса рядом с горевшим посреди комнаты очагом. Рамдас остался с садху на ночь, до утра не произнеся ни слова.

На следующий день он попросил позволения удалиться. Садху жестами спросил, почему Рамдас не носит с собой сосуда для воды, и тот ответил, что такова воля Рама. Из кучи хлама, валявшегося на полу, он выудил чистую полую тыкву в форме маленькой бутылки с вырезанной наверху ручкой. Он поставил «лоту» перед Рамдасом и знаком велел забрать ее. Рамдас стал отнекиваться, но садху оказался крепким орешком. По его выразительной пантомиме Рамдас понял, что ему не удастся уйти без самодельной лоты. Рамдасу пришлось покориться, и, попрощавшись, он вышел на улицу. Все садху разошлись, и только один, темнокожий, поджидал Рамдаса. Вдвоем они отправились к Бхарата-купе, Источнику Бхараты. По пути им встретились убогие лачуги крестьян, прилепившиеся у кромки возделанных полей, и застенчивые деревенские жители угостили их рисом и простоквашей. К вечеру они пришли к Бхарата-купе.

Над широким круглым водоемом склонял свои ветви древний гигантский пипал. Вокруг него стояли маленькие храмы Рамы, Ситы, Лакшманы, Бхараты и Ханумана. Они устроились на ночь под деревом, на каменном пьедестале, окружавшем колодец. Утром снова тронулись в путь, искупавшись в священном источнике. Вскоре темнокожий садху покинул его, пойдя своей дорогой.

Оставшись один, Рамдас три дня бродил по диким джунглям, укрываясь на ночь под деревьями или среди каменных развалин. Питался он цветами мовах[36]36
  Madhuca longifolia (Bassia longifolia) – дерево семейства сапотовых (медовое дерево, морра, махва) со сладкими цветками, широко использующееся как источник масла.


[Закрыть], медового дерева, срывая их с нижних веток. Это большие белые цветки, по форме – как бутоны розы с толстыми сочными лепестками и сладкие как мед.

Рамдас прибыл в Читракут за неделю до празднества Рам-навами. До начала торжества оставалось два дня. В своих блужданиях по лесу он случайно вышел на парикраму (священную круговую дорогу), огибающую подножие холма Камтанатх, где уже побывал раньше с баньей. Вдоль парикрамы было много храмов, ашрамов и водоемов, где отдыхали паломники. Когда он обходил холм, две набожные матушки, жившие в маленьком флигеле при одном из храмов, пригласили к себе Рамдаса и с любовью накормили его. Время как раз подошло к полудню.

Вечером он взобрался на холм под названием Лакшмана Текри. Он нашел укромное местечко на склоне и провел там ночь.

Бог – для тех, кто жаждет истины

У дороги вокруг холма находился ашрам брахмачари, где двенадцать мальчиков изучали премудрости Вед и постигали жизненные правила и обряды древности. Перед ашрамом был воздвигнут яджна-кунд[37]37
  Яджна-кунд – священный алтарь для огненного жертвоприношения. Неглубокая яма, где разводится огонь, окружена квадратным многоярусным каменным заграждением.


[Закрыть], где брахмачари собирались каждый день вместе со своим наставником и под звуки священных мантр проводили яджну по ведическому закону. За яджна-кундом, ближе к ашраму, стояли небольшие каменные беседки в стиле классической храмовой архитектуры, и в одной из них Рамдас провел ночь.

Закладывая круги по парикраме Камтанатха, Рамдас повстречался с садхакой, на вид безумным – впрочем, все опьяненные Богом люди в известной степени безумны. Он громко и безостановочно читал Рам-мантру, то присаживаясь у одного из маленьких храмов парикрамы, то вновь пускаясь по кругу.

Как-то ночью Рамдас выбрал для медитации каменный квадратный пьедестал яджна-кунда. «Безумный» садхака присоединился к нему и уселся с другой стороны. Рамдас, как всегда, читал мантру вполголоса, а его сосед повторял имя громогласно, в своей обычной манере. Шли часы, и джапа шла полным ходом. Примерно в три часа ночи садхаку начало непреодолимо клонить в сон, и, не выдержав, он скатился с края кунда и уснул на своем коврике.

Не прошло и получаса, как он коротко вскрикнул и встрепенулся. Открыв глаза, он узрел Рамдаса, сидящего на кунде и по-прежнему читающего мантру, и от злости на самого себя пришел в неистовство.

– Ничтожество, жалкий дурак! – осыпал он себя покаянной бранью. – Я позволил сну украсть у меня бхаджан. И как ему удается побеждать сон! – Последний возглас относился к Рамдасу. – Зачем только я набил брюхо вечером – из-за этого и случился провал. О Господи, я теряю драгоценное время!

Поистине, Бог – для тех, кто одержим такой жгучей жаждой истины.

Праздник Рам-навами обычно отмечается девять дней. В первый же день тысячи паломников со всей Индии стеклись в Читракут, чтобы совершить парикраму холма Камтанатх. Верующие считают, что этим ритуалом зарабатывают себе неисчислимые заслуги, так как, по преданию, Шри Рамачандра и Сита предавались аскезе на этом холме. По дороге вокруг холма ползла густая толпа паломников. Совершая один из кругов, Рамдас заметил ашрам Пиликоти, постоянную обитель Свами Нирбаянанды и его жены – святой четы, с которой он встретился в Джанси. Ашрам был украшен пестрыми гирляндами, флажками и цветочными арками, сотни санньясинов, съехавшихся издалека, толпились во дворе, привлеченные праздником и неизменным девизом ашрама: кормить любого санньясина, переступившего его порог. Главой ашрама был Свами Акандананда, санньясин, известный во всех объединенных провинциях, управляющим – его ученик Свами Сатчиданада, знаток санскрита. При ашраме находилась небольшая бесплатная школа по изучению санскрита.

Свами Нирбаянанда, его жена и брат, Свами Рамананда, были учениками Свами Акандананды, имевшего множество последователей как среди санньясинов, так и среди мирян. Свами Рамананда в то время был в ашраме. Странствуя по Индии со своими учениками, Свами Акандананда иногда на несколько месяцев в году останавливался в Джанси. Они слышали о Рамдасе от Рамкинкера, но встретиться им не довелось.

Когда Рамдас уезжал из Джанси, Свами Нирбаянанда попросил его обязательно побывать в ашраме Пиликоти. И вот теперь Рамдас, оказавшись в его стенах, угодил в толчею двора, заполненного прибывавшими санньясинами. Днем он присоединился к общей трапезе. Совершив еще один обход холма, он вернулся в ашрам. Спал он в те дни очень мало, и только поздно ночью ему захотелось отдохнуть и он устроился на каменной скамье, благо они во множестве были расставлены во дворе. Для удобства паломников, избравших их своим ночным ложем, один конец гранитной плиты был слегка приподнят, образуя «подушку». Ночью скамейки становились холодными как лед.

Его единственное дхоти послужило и простыней, и одеялом: он улегся на один его край, а прикрылся другим. Через час его деликатно потревожил молодой санньясин, подошедший к скамье с двумя одеялами.

– Махарадж, возьмите эти два одеяла – холод страшный, – предложил он. По его настоянию Рамдас поднялся, и санньясин расстелил на скамейке одеяло, а когда он снова лег, укрыл его вторым. Все до единого добры к нему, ибо каждый – Он.

На рассвете он пошел мыться на реку. Тыквенная бутылка теперь стала его добрым товарищем. В ашрам он вернулся к полудню, а вечером молодой санньясин, снабдивший его одеялами, выразил желание побыть в его обществе и отвел его в свою кути, стоявшую на другой стороне дороги напротив ашрама. Рамдас рассказал ему о своей встрече со Свами Нирбаянандой и его женой в Джанси. Собеседник осведомился о его имени, и Рамдас назвал себя.

Прошла еще одна ночь, и, как всегда, ранним утром Рамдас совершил омовение в реке и появился в ашраме к полудню. На веранде одного из флигелей собралась кучка санньясинов. Когда Рамдас вошел в ворота, все как один повернулись в его сторону и, хихикая, уставились на него. Он собрался было пройти мимо, но Свами Сатчидананда, управляющий ашрамом, крикнул ему, чтобы он остановился.

– Подойдите-ка сюда, – подозвал он Рамдаса, и он поднялся на веранду.

– Мы тут раздумываем, какому наказанию вас подвергнуть, – нахмурился он.

Один из санньясинов помахал толстой палкой. Рамдас забрал палку у него из рук и почтительно вручил ее Свами.

– Вот палка, – улыбнулся он. – Отведите душу, накажите Рамдаса. – Он наклонился, подставляя спину. Все дружно рассмеялись.

– Нет, номер не пройдет, – прояснил ситуацию Свами. – Мы уже вынесли приговор. Вам придется остаться в ашраме на целый год. Это вам наказание!

– А если Рам этого не захочет? – осторожно спросил Рамдас.

– Рам говорит через нас! – нашелся Свами.

– Но он говорит и в Рамдасе. Он известил его, что он не должен соглашаться на ваше предложение.

– Там посмотрим, – покачал головой Свами. – Мы поселяем вас в отдельную комнату и приставляем к вам стража. Вы не сможете сбежать.

– Да будет на все воля Рама, – произнес Рамдас.

– А догадываетесь ли вы, какое вам предъявлено обвинение? – поинтересовался Свами.

– Вы уже вынесли приговор, и какая разница, будет ли Рамдас знать, в чем его вина? – ответил Рамдас.

– И все же я сообщу вам, в чем дело. Два дня вы играли с нами в прятки. Вы сохраняли полное инкогнито. Мы слышали о вас и ждали вас с нетерпением. За эту хитрость мы и наказываем вас, – разъяснил Свами.

Как предаться Богу

Для Рамдаса приготовили узкую «камеру», где он обнаружил деревянную кровать с лоскутным одеялом и глиняный кувшин, полный воды. Он был отдан под присмотр Свами Рамананды, старого санньясина, взявшего на себя заботу о Рамдасе. Удивительно, что все санньясины этого ашрама были простодушны, как дети. Они часто приходили в комнату Рамдаса, чтобы поговорить с ним и приласкать, как маленького ребенка. Они устроили ему настоящее пиршество любви.

Как-то раз Свами Рамананда и Свами Гуптананда – молодой монах «с одеялами», сидели у него в комнате на кровати. Рамдас говорил о предании себя Богу. В качестве примера он привел эпизод с Драупади в тронном зале Кауравов[38]38
  Эпизод из Махабхараты. Душасана, второй среди братьев Кауравов, пытался сорвать сари с Драупади, жены пяти братьев Пандавов, и Кришна бесконечно удлинил ее сари.


[Закрыть]. Она попала в отчаянное положение, когда Душасана задумал прилюдно унизить ее. Она боролась с оскорбителем, пытаясь защитить свою честь, при этом взывая к Кришне о помощи, но Кришна не приходил ей на выручку. В конце концов, осознав свою оплошность, она сложила руки, всецело предавшись Кришне, и призвала его. В тот же момент он спас ее от бесчестья.

Когда рассказ Рамдаса подошел к волнующему моменту самоотдачи Драупади, Свами Гуптананда, слушавший Рамдаса затаив дыхание, так сильно растрогался, что не смог сдержать рыданий. Глаза Свами Рамананды тоже заблестели от слез.

Однажды Рамдас в компании Гуптананды совершил восхождение на знаменитый холм Камтанатх, возвышающийся над ашрамом Пиликоти. Некоторые индуисты считают святотатством попирать ногами священный холм, поскольку, по преданию, во времена оны на нем обитали Шри Рамачандра и Ситадэви. На холме нет никаких реликвий или сооружений, говорящих об их пребывании. Высота холма от его подножия составляет около пятисот футов. Он сплошь покрыт дикой порослью кустов и густым лесом, среди которого попадаются деревья тенду[39]39
  Тенду, или тендурини, – коромандельское черное дерево Diospyros melanoxylon.


[Закрыть] со съедобными плодами. Рамдас спускался вниз бегом по высохшему руслу ручья, усеянному гладкими круглыми камнями.

В другой день на прогулку вокруг священного холма Рамдаса позвал санньясин из Каши. Пройдя часть пути, оба уселись на каменном постаменте под деревом. Тут санньясин пустился в откровенные признания.

– Махарадж, скоро уже тридцать лет, как я принял санньясу, но ум по-прежнему в безнадежном состоянии, – посетовал он. – Низменные желания, жадность и гнев цветут пышным цветом, как и раньше. Что мне делать?

– Единственный способ укротить ум и избавить его от упомянутых пороков – никогда не расставаться с именем Бога, медитировать на Его великие качества и посвящать Ему все свои действия, – посоветовал Рамдас.

– Я испробовал все это, но все напрасно, – сказал санньясин.

– Тебе нужно заниматься этой практикой в уединении, – заметил Рамдас.

– О, только не говорите мне об уединении! – Рамдас явно задел больное место. – У меня ужас перед одиночеством. Стоит мне остаться одному, и ум атакует целая армия нечестивых желаний. Поэтому я гоняюсь за святыми. В их обществе мне спокойно. Но я знаю, что не обрету покоя, если буду полагаться лишь на помощь извне, и он будет лишь временным.

Он умолк и воззрился на Рамдаса, явно надеясь, что он решит его проблему.

– То, что ты говоришь, верно. – Рамдас вдохновился на пространную речь. – Бог, который есть чистое бытие, сознание и блаженство, пребывает у тебя внутри, – точнее, ты не отличаешься от Него. Пока ты не обнаружишь Его в себе, не будет ни полного освобождения, ни покоя. И главное, запомни, что самое необходимое качество для искателя Бога – бесстрашие. Тебя не должен преследовать ни страх одиночества, ни страх толпы. Одиночество, напротив, великое подспорье. Верь в то, что обитающий в тебе Бог всемогущ. Поэтому ищи Его поддержки, постоянно помня о Нем, молясь и медитируя. Это прогонит низменные страсти.

Не забывай ту первейшую истину, что Бог обитает у тебя в сердце. Не расстраивайся от неудач, неизбежных на первых порах. Учись распознавать работу Его воли во всем, что происходит у тебя внутри и во внешнем мире, и покоряйся ей, пока не победишь полностью личное «я» и не постигнешь, что Он во всем, Он – всё, и ты и Он – одно. Будь терпелив. Путь самодисциплины, ведущий к постижению Бога, – нелегкий путь. Ты встретишь препятствия и страдания, и тебе придется преодолевать первые и выносить вторые, и опять-таки, только с Его помощью. Помощь Его приходит, только когда ты сосредоточен на Нем, а для этого лучше всего повторять Его имя.

Санньясин молча выслушал Рамдаса и больше не задавал вопросов. Они пошли обратно к ашраму.

Рамдас – Божье дитя

Через несколько дней тот же самый санньясин подошел к Рамдасу.

– Разве вы не знаете? – спросил он. – Знаменитый Свами Акандананджи сейчас здесь. Вы видели его?

– Видеть тебя – это видеть его, – ответил Рамдас просто.

– Нет, махарадж, вы должны увидеть его. – Санньясин строго взглянул на Рамдаса. – Он всего в нескольких ярдах от ашрама, сидит в роще под деревом. Свами всегда предпочитает обитать в лесу, ему не нравится жить под крышей. Он прославленный махатма. Завтра утром он уходит отсюда, и вы упустите редкую возможность, если не увидите его сегодня.

– Для Рамдаса Бог везде. Ему не надо идти в особое место, чтобы увидеть Его, – ответил Рамдас.

– Как?! – с удивлением воскликнул санньясин. – Вы не хотите посмотреть на него? Нет, вы пойдете к нему! – добавил он решительно и, схватив Рамдаса за руку, чуть ли не потащил за собой. – Давайте-давайте, мы пойдем вместе! – Он был сильным человеком, и Рамдас не стал сопротивляться.

Спустя пять минут они очутились перед большим сборищем санньясинов, сидящих в роще из полудюжины высоких ветвистых деревьев. На возвышении под деревом сидел санньясин в набедренной повязке, остальные расположились на земле.

Рамдас направился прямо к Свами, коснулся головой его стоп и уселся перед ним на землю. Казалось, все собравшиеся внезапно замерли. Несколько минут стояла мертвая тишина, потом Свамиджи прервал неловкую паузу.

Он обратился к почитателю-мирянину, сидевшему рядом с Рамдасом:

– Спроси его, есть ли у него какие-либо сомнения.

Свамиджи говорил на хинди. Мирянин знал английский и перевел Рамдасу вопрос Свамиджи. Рамдас был все еще не силен в хинди и, конечно же, ответил по-английски:

– Рамдас – дитя Бога, и Он давным-давно устранил все сомнения своего ребенка.

Почитатель перевел на хинди слова Рамдаса.

– Тогда каково его положение? – последовал очередной вопрос от Свамиджи.

– Его положение таково, – ответил Рамдас, – что он как река Ганга, достигшая океана и слившаяся с ним, но все же продолжающая течь к нему.

Когда прозвучал этот ответ, по всему сборищу пронесся легкий смешок. Свамиджи не сказал ни слова.

Тогда последователь сам отважился осведомиться:

– Зачем же вы пришли?

Хороший вопрос!

– Рамдас пришел просто потому, что Рам притащил его сюда, – был ответ, и он с улыбкой глянул на конвоира-санньясина.

– В чем дело? – с любопытством спросил почитателя Свамиджи. Тот объяснил, и все собрание разразилось громким смехом.

Тогда Рамдас внезапно вскочил и, снова поклонившись Свамиджи, помчался в свою комнату во флигеле, где оказался меньше чем за минуту.

Свами Рамананда был доброй и простой душой. Он с великой нежностью заботился о Рамдасе, но проявлял некую бдительность, так как рассчитывал, что Рамдас останется в ашраме на долгое время. Рамдас понимал, что по доброй воле свами ни за что не разрешит ему покинуть ашрам. Рам приказывал сняться с места – но как?

Настал день, когда Рам предоставил возможность. Стояла небывалая жара. Обычно после обеда пожилые санньясины укладывались вздремнуть. Но в тот особенный день палящий зной уморил и молодых, и старых. К часу дня во флигеле раздавался разноголосый храп. Ведущим хора был Свами Рамананда.

Рамдас, как всегда полный энергии и бодрости, взял лоту из тыквы и на цыпочках медленно прокрался по двору к воротам, не замеченный санньясинами. Оказавшись на дороге, он припустил рысью, скоро перешедшей в настоящий галоп! Он пробежал с милю и пошел дальше быстрым шагом.

Глава 11. Дорога в Банду – Банда

Вода – нектар чистой любви

Рамдас понятия не имел о дальнейшей цели и шел куда глаза глядят. К вечеру ноги привели его в Карви. На рассвете он уже шагал вдоль рельсов железной дороги, прямо по насыпи из острого гранитного щебня. Одолев с милю, он подошел к переезду со шлагбаумом, где стояла будка дорожного смотрителя. Его резкий оклик остановил Рамдаса.

– Эй, что ты делаешь? Ты в своем уме? Или ты не чувствуешь, что идешь по острым камням? Дорога на Банду в двух шагах. – Он махнул рукой на проселок чуть ниже насыпи. – Спускайся туда.

Рамдас внял совету смотрителя, спустился на дорогу и пошел дальше. К полудню он достиг маленькой придорожной деревни с несколькими закусочными, стоящими на обочине. Продавец одной из них пригласил его внутрь. Рамдас вошел и сел на циновку. Первое, что ему бросилось в глаза, – изображение Кали в рамке, висящее на стене и украшенное гирляндой. В закусочной сидели несколько посетителей, потягивая из маленьких оловянных стаканчиков прозрачную светлую жидкость. Исходящий от нее сильный дух не оставлял сомнений в том, что это спиртное. Рамдас угодил в рюмочную! Здесь явно торговали и ганджей, так как один из клиентов, купив порцию зелья, набивал свою трубку.

Владелец заведения тоже приготовил чилам с ганджей и предложил зажженную трубку Рамдасу. Считается само собой разумеющимся, что все садху курят марихуану! Но Рамдас не знал, как обращаться с чиламом, и, доведя это до сведения хозяина, попросил извинения.

– Пустяки, я научу тебя, как курить трубку, – обнадежил его сердобольный хозяин. В два счета Рамдас усвоил урок и сделал несколько затяжек.

Через час добрый лавочник принес ему тарелку с едой. Около трех часов Рамдас покинул деревню и двинулся дальше. Когда начало смеркаться, он наткнулся на некое подобие убежища. На обочине под деревьями стояли полукругом высокие каменные скамьи. Он вскарабкался на одну из них.

Как правило, ему хватало одной трапезы в день. Вечером ему не хотелось есть. Но сейчас голод настойчиво заявлял о себе. Все дело было в гандже – Рамдас ровно ничего не почувствовал, и действие выкуренной трубки сказалось только на его аппетите. Рамдас объявил о проблеме вслух. С кем еще мог он поделиться, как не с Рамом?

Пяти минут не прошло, и Рамдас увидел, что к нему бежит подросток лет четырнадцати. Он запрыгнул на постамент Рамдаса и притиснулся к нему.

– Я хочу принести вам еду. Что вы хотите? – спросил он.

– Рис и молоко, – ответил Рамдас.

Рамдаса не удивило это предложение. Его жизнь изобиловала подобными сюрпризами. Он привык, что Рам отовсюду протягивает ему заботливую руку. Паренек убежал и появился через два часа. Он отвел Рамдаса в свой дом, и его добрая мать накормила его молоком и рисом. После еды он вернулся на свой каменный насест.

Прошла ночь, и утром он снова отправился в дорогу. К полудню неподвижный воздух пылал зноем. Рамдас шел босиком и с непокрытой головой. Страдания для него были в радость. Его полное безразличие к телесному благополучию превращало каждую эмоцию в экстаз. Так он шагал, купаясь в обжигающих солнечных лучах, пока его не нагнала деревенская подвода.

– Махарадж, сейчас самая жара, – окликнул его крестьянин, погонявший буйвола. – Слева в полях, в фарлонге от дороги – маленький ашрам садху Рамдасджи. Ступайте туда.

Свернув с дороги в указанном направлении, Рамдас шустро засеменил к ашраму. Садху оказался глубоким стариком, добрым и приветливым. Рамдас помылся у колодца, отведал нехитрой еды и прилег на часок на шаткую скамейку. Потом он отправился дальше. Закат застал его в дремучем лесу. Он всегда ощущал неизъяснимый восторг, когда оказывался ночью в джунглях один. Под первым же большим деревом он решил устроить ночлег и улегся на голую землю. Тут же на него посыпался град птичьего помета. Он выбрался на полянку и растянулся на мягкой траве.

Взошла луна, и лес озарился ее холодным светом. Пробиваясь сквозь листья и ветви, отблески лучей рисовали на земле волшебные затейливые узоры, и казалось, что лес застелен искусно вышитым узорчатым ковром. Под кронами царила прохлада, ласковый ветер овевал лицо. Ночную тишину нарушали время от времени хлопанье крыльев больших летучих мышей, снимавшихся с дерева, или далекое уханье сов, ведущих свои ночные пересуды. Пребывая в блаженстве, он бодрствовал всю ночь.

На следующий день сценарий повторился: его снова остановил на дороге возница подводы и указал дорогу в близлежащий храм. Он наставительно добавил, что Рамдасу не помешает даршан садху Камтанатха, обитающего в храме. Время было около часу пополудни. Храм находился ярдах в пятидесяти от дороги. Рамдас вошел в храм. Внутри стояла тишина, и только садху похрапывал на кровати. Рамдас, стараясь не шуметь, присел в некотором отдалении. Но садху мгновенно проснулся, и его взгляд упал на Рамдаса. Он поманил Рамдаса к себе и краем одежды вытер пот, заливавший лицо и грудь Рамдаса.

– Мне нечем тебя накормить, – улыбнулся он, – придется тебе довольствоваться одной водой. Но вечером ты получишь хорошую еду.

– Мне хватит и воды, махарадж, – рассмеялся Рамдас.

– Пойди умойся, – велел садху.

Рамдас облился колодезной водой и вернулся в храм. Садху взял его за руку и привел в алтарную комнату, уставленную пышно украшенными образами божеств, после чего усадил в узкой длинной нише. Скрывшись в глубине храма, он вернулся с плошкой дала и толстой роти. Сев рядом с Рамдасом, он раскрошил роти, смешал с гороховым карри, сделал катышек и внезапно бросил его прямо в рот Рамдасу. У Рама, поистине, свои, потрясающие способы кормления Рамдаса! Он проглотил еду, и садху стал запихивать ему в рот катышки пищи один за другим, пока он не наелся до отвала. Они вышли в переднюю комнату и сели на кровать. Садху обнял Рамдаса за шею. Он так и лучился любовью.

– Ты ведь побудешь здесь несколько дней, да? – спросил он.

– Нет, махарадж, Рамдасу нужно скоро идти, – умоляющим голосом ответил Рамдас.

– Я не разрешаю тебе уходить. Я хочу, чтобы ты остался хотя бы на четыре или пять дней. – Садху поджал губы.

Спорить с ним было явно бесполезно, и Рамдас промолчал.

– Видишь, жара еще не спала, приляг вздремнуть. – Подавая пример, садху растянулся на кровати, и его тут же сморил сон.

Рамдас подождал несколько минут и, убедившись, что садху крепко спит, осторожно поднялся и вышел из храма на цыпочках – совсем как в ашраме Пиликоти. Выйдя на проселок, он припустил что есть мочи, пока не очутился на главной дороге. Пройдя несколько миль, он повстречал повозку, запряженную буйволами. При виде Рамдаса погонщик спрыгнул и пошел к нему навстречу.

– Махарадж, залезайте в мою повозку. Больно смотреть, как вы идете в эту жару по раскаленной земле, – сжалился он над Рамдасом.

Рамдас сказал, что идет в противоположном направлении, в сторону Банды.

– Тогда возьмите, пожалуйста, эти деньги. – Он протянул ему полторы анны. – Это как раз на билет до Банды, станция в двух шагах отсюда, и поезд должен прибыть через несколько минут. Берите, берите, – всучил он монеты Рамдасу.

Рамдас пришел на маленький полустанок. Как выяснилось, билет стоил две анны, и он покинул здание вокзала и отправился в Банду пешком. Незадолго до заката впереди замаячили окраины предместья. Здесь на обочине дороги жила матушка, снабжавшая измученных жаждой путников питьевой водой. Кувшины с водой она хранила в своей тростниковой хижине. За эту услугу она не брала никакого вознаграждения.

– Махатмаджи, махатмаджи, – крикнула она Рамдасу, – идите сюда, отдохните немного в моем скромном жилище.

Он откликнулся на ее призыв. Добрая матушка усадила его на скамью и обмыла ему ноги до колен прохладной водой из кувшина. Он вдоволь напился воды из поднесенной ему чаши. Это был нектар чистой любви!