Текст книги "Оккультизм: первоначальные сведения"

Из вышеприведенного ясно видно, что изучение древней науки сводилось к четырем следующим отделам:

Часть вторая
Осуществление

Глава IV
О выражении мысли. – Знаки. – Происхождение наречий. – Рассказы символические и их толкование. – Изумрудная скрижаль Гермеса и ее объяснение. – Телесм. – Алхимия. – Объяснение герметических текстов. – Качественная геометрия. – Имена собственные и их польза.

Проследив преподавание древней науки в ее святилищах, мы указали последовательно главнейшие из заключавшихся в ней мыслей.

Но этим не должна ограничиваться наша задача.

Идея, оставаясь в голове ее творца, невидима прочим людям.

Тот, кто может сообщаться с другими только посредством чувств, поймет лишь идею, доступную ощущениям.

Идея невидима. Чтобы сделать ее понятной, употребляют знаки различного рода. Основами знаков служат: голос, жест и писанные буквы. А ее материалами: звук, движение и свет.[77]77
  Fabre d’Olivet. La lang. héb. rest. То же, Claude de Saint-Martin. Le Crocodile.


[Закрыть]

Теперь мы займемся знаками, чтобы понять способ, которым египетские жрецы излагали мысли, понятные для посвященных.

Чрезвычайно важны для исследователя в области оккультизма сведения о происхождении наречий, и поэтому крайне любопытно в этом отношении проследить выводы двух замечательно ученых и прозорливых людей – Клода де Сен-Мартена – «Неизвестного философа» и Фабра д’Оливе, достигших различным путем одинакового заключения относительно этого важного вопроса.

Оба негодуют на школу сенсуалистов, восстановленную в последнее время людьми положительными, утверждающими что наречия имеют совершенно произвольное, ни на чем не обоснованное происхождение. Оба они руководились в своих выводах основательным знанием еврейского языка.

Невольно напрашивается вопрос: кому же верить?

Тем ли, кто едва знает один или два новейших языка, не изучив даже их происхождения, или тем, кто изучением всех древних наречий достиг, наконец, знания трех основных языков: китайского, санскритского и еврейского,[78]78
  F. d'Olivet. La lang. hébr. rest.


[Закрыть] служащих с самого начала человеческого рода провозвестниками возвышенного разума.

«С какой бы точки ни смотрели на происхождение человечества, коренной зародыш мысли мог быть ему передан только знаком, служившим основой мысли».[79]79
  Saint-Martin. «Crocodile», les Singes et les Idées.


[Закрыть]

«Не думаю, чтобы я ошибался, заявляя, что слова, из которых состоят наречия вообще, и еврейский язык в особенности, есть не случайность произвола, как утверждают многие, но имеют в основе глубокий смысл. Я постараюсь доказать, что нет ни одного языка, которого нельзя бы было при помощи грамматического анализа свести к элементам неизменным и точным по существу, хотя бы способным изменяться до бесконечности по форме.

Эти элементы и составляют основу речи, которую я наименовал знаком. Они выражаются, как голос, жест и начертания букв».[80]80
  F. d'Olivet. La lang. hébr. restituée.


[Закрыть]

«Дальше мы проследим и происхождение знаков. Как основание речи я назвал: голос, жест и буквы; а как средства – звук, движение и свет, но эти свойства и средства не имели бы значения без творческой силы, независящей от них, но властной над ними, и сила эта – воля.

Я воздерживаюсь указывать на ее происхождение, затруднительное для понимания, к тому же здесь не место такому объяснению, да никто и не станет отвергать существование воли.

Итак, членораздельная речь и жест утвердительный или отрицательный суть выражения воли. Она овладевает звуком и движением для объяснения и проявления духовных эволюции.

Но если воля одна, то и все ее душевные движения должны быть одинаковы для всех существ, наделенных ею. Человек, выражающий свою волю жестом или интонацией голоса, испытывает ощущения, одинаковые с другим, делающим то же самое.

Утвердительные жест и слово не могут выражать отрицания, и нет человека на земном шаре, которому нельзя было бы объяснить голосом или жестом, что его любят или ненавидят и что желают или не желают принять вещь, им предлагаемую.

Для этого не надо условливаться, тут действует сила, быстро проявляющаяся и отражающаяся от одного волевого фокуса к другому.

Мне бы очень хотелось доказать что, без всякого соглашения и только вследствие одной воли жест или интонация голоса, назначенные для утверждения или отрицания, преобразуются в различные слова.

Отчего, например, происходит, что слова «да» или «нет» (הכ и אל) при известной интонации голоса получают совершенно противоположное значение. Если бы объяснение этого явления было так просто, то почему происхождение слова неизвестно и по сие время?

Почему столько ученых, несмотря на исследование при помощи синтеза и анализа, не разрешили вопрос такой значительной для человека важности?

В человеческой речи нет ничего условного, и я надеюсь дать это понятие желающим внимательно следить за мной; но не обещаю доказать им эту истину математически точно. Она имеет слишком обширное значение, для того чтобы быть заключенной в алгебраическое уравнение.

Итак, звук и жест, находясь в распоряжении воли, изменяются ею, т. е. благодаря известным органам, приноровленным для этой цели, звук превращается в членораздельную речь, а действие переходит в условный жест. Но голос и жест имеют мгновенную продолжительность. Человек, желавший, чтобы акт его воли сохранился на долгое время, и не имевший для этого в своем распоряжении другого способа, изображал на куске коры или камне условные знаки, представлявшие эту волю, посредством движения руки, самого выразительного из органов. Вот первоначальное происхождение букв, которые, как изображения жеста или голоса, становятся одним из самых обильных выразителей речи, доставляя человеку неисчерпаемый источник для соображений. Но как форма этот способ зависит от воли лица, передающего свои ощущения, поэтому может произойти в них большое разнообразие и необходимо известное соглашение для обеспечения обоюдного понимания. Поэтому способ выражения своих мыслей при помощи рукописи замечается лишь у народов цивилизованных и имевших законодательное правление.

Все люди, даже дикари, сообщаются между собой словами какого-либо наречия, но не все сообщаются письменно, так как для этого необходимо известное взаимное соглашение. Однако, хотя буквы предполагают соглашение, не следует забывать, что они служат символом двух вещей – жеста и вибрации голоса, проявляющихся внезапно от воли, все же прочее является последствием размышления».[81]81
  F. d'Olivet. La lang. hébr. rest., гл. 4, § 1.


[Закрыть]

Обладая умением выражаться знаками, посвященный должен был иметь в виду еще и другое соображение; быть понятым своим будущим читателем. Надо было составить речь, заранее уже приноровленную к понятиям предполагавшегося читателя, в которой каждое слово казалось бы для народа собранием странных знаков и вместе с тем служило бы откровением посвященному.

«Таким образом поступали мудрецы Египта, изображая иероглифами мысли, понятные только людям, понимавшим значение добродетели, свойств и природы вещей в иносказательном смысле, из которых Гор-Апполон составил на греческом языке две книги, а Полифил переложил из них «Любовный сонник».[82]82
  Rabelais, кн. I, гл. IX


[Закрыть]

Мысль, господствующая при выборе такого языка, была выражением тройственной градации, или Трех миров, о которых говорит Рабле в вышеприведенной цитате.

Обыкновение давать свои особые названия до того общепринято было во все времена, что мы видим как науки, математика, естественная история и медицина окружают себя, как оплотом, специальными терминами, поэтому нам нечего удивляться такому же обычаю древних.

Вернувшись к треугольнику Трех Миров, под именами фактов, законов и принципов, мы увидим, что посвященный обладал тремя способами выражения мысли: положительном, сравнительном и превосходном.

I. Посвященный мог употреблять слова, всеми понимаемые, изменяя силу выражения слов, согласно понятиям тех, кого он поучал. Возьмем для примера фразу:

«Для ребенка необходимы отец и мать».

Если он хочет сделать смысл непонятным для людей обыкновенных, он будет говорить в степени сравнительной, восходя их области фактов в область законов, говоря: «Среднее начало требует начал положительного и отрицательного» или «Равновесие требует начала активного и пассивного».

Люди, погруженные в изучение законов Природы, те, которых в наше время называют вообще «учеными», в совершенстве поймут смысл этих слов, непонятных для крестьянина.

Но следует исключить из числа понимающих истину и этих ученых сделавшихся богословами или преследователями, то писатель возвышается еще на одну ступень, проникает в область символики, вступая в «Мир Причин», и говорит:

«Венец требует Мудрости и Разумения».

Ученый, привыкший решать задачи, которые ему представляются, понимает слова отдельно, но не может почувствовать отношений, их связывающих. Он способен дать смысл фразе, но ему недостает прочного основания, он не уверен, что объясняет точно; он пожимает плечами, когда фраза, аналогичная этой, является перед ним в герметических сочинениях, и идет дальше, восклицая: «Мистицизм и шарлатанство!»

Разве это было целью, которую хотел достичь писатель?

II. Посвященный употребляет разные знаки, сообразно лицу, к которому обращается. Этим способом пользовались преимущественно египетские жрецы, передавая свои мысли посредством иероглифов, сообразно разным случаям.

Но объясним это более понятно:

«Для ребенка необходимы отец и мать».

Обращаясь к народу, жрец передает текст словесно или рисует ребенка, находящегося между отцом и матерью. Если же он обращается к более образованным людям, то представляет мировые законы посредством известных ученым знаков алгебры, как-то: дитя – среднее – знаком (∾), требует отца (+) и мать (-), или

(+) + (-) = (~).

Если он желает еще более сократить число понимающих, то представляет идеографические знаки, соответствующие принципам, и говорит:

Мы увидим, что эти знаки, все еще раздражающие любопытных, поставлены непроизвольно.

III. Знак качественной геометрии употребляется таким способом, чтобы он был понятен читателю сообразно обширности его познаний. Знак этот будет считаться человеком неграмотным за точку в кружке.

Ученый поймет его по астрономии как знак Солнца, а в более широком значении – за истину; редкий ученый переходит эту степень знания. Посвященный поймет в этом стихию с ее развитием, мысль с ее причиной, Бога – в вечности.

Мы же сейчас ознакомимся с происхождением толкований.

Методы, о которых я говорил, служили главным образом к обсуждению посвященными самых сокровенных тайн, причем их употребление вновь появляется в герметических сочинениях и обрядах магии. Есть еще способ, употреблявшийся в святилищах древности, – это повествование символическое.

Какое средство для передачи истины может считаться наилучшим? Как заинтересовать воображение вместо памяти?

Расскажите простолюдину историю о приключении Вулкана и Венеры, он запомнит ее, и, переходя из уст в уста, она дойдет до потомства.

А будет ли то же с законом Кеплера? Признаться, довольно трудно себе представить честную крестьянку, сидящую у домашнего очага и перечисляющую астрономические законы.

Однако символическая история содержит еще другого рода замечательные истины.

Крестьянин видит в них приятное упражнение воображения; ученый находит с изумлением законы движения Солнца, а посвященный, разбирая имена собственные, определяет ключ к великому произведению и узнает три смысла, в нем заключающиеся.[83]83
  «Алхимическое предание требует, чтобы посвящающий говорил только параболами или аллегорическими баснями, но не баснями, предназначенными для развлечения. В „Великом Делании“ есть только главный факт, а именно: превращение, которое совершается по заранее намеченным фазам. Итак, каким образом не могут понять, что в описании этих фаз каждый автор излагает процесс особым образом. Заметьте, что каждый новоприбывший всегда будет спорить, что он сильнее своего предшественника. Индус рассказывает о воплощении Вишну, египтянин – о странствовании Озириса, грек – о плавании Язона, друид – о мистериях Тора, христианин, после Джона Ди, – о страданиях Иисуса Христа, араб – о приключениях Аладдина и о волшебной лампе». (Louis Lucas. Roman alchimique, стр. 171.)


[Закрыть]

По представленным объяснениям читатель мог бросить беглый взгляд на все методы; теперь мы вернемся к каждому отдельно, добавив указания, которые дадут возможность увидеть способ применения их на деле.

К первому методу причисляется прекрасный вывод из теоретической и практической частей оккультной науки, блестящий синтез, перед которым склонялись почтительно посвященные, – это Изумрудная Скрижаль, которую приписывают Гермесу Трисмегисту.

Истинно. Несомненно. Действительно.

То, что находится внизу, подобно находящемуся наверху, и обратно: то, что находится наверху, подобно находящемуся внизу – ради выполнения чуда единства.

И как все вещи были и произошли от одного, точно так же все вещи начались в этой единственной вещи посредством применения.

Солнце есть отец, Луна – мать, ветер носил его во чреве, Земля его кормила. Вот это и есть Отец всего, Телесм всего мира здесь. Его сила полна, когда она обращена в землю.

Ты отделишь землю от огня, тонкое от грубого, осторожно, с большой тщательностью.

Он поднимается из земли к небу и снова опускается в землю, получая силу всех вещей, как высших, так и низших. Этим способом ты приобретешь всю славу мира и вся тьма удалится от тебя.

Эта сила – сильнейшая из всех сил, так как она победит всякую тонкую вещь и проникнет всякую вещь плотную.

Так был сотворен мир.

Из этого произойдут и выйдут неисчислимые применения, образ которых находится здесь.

Вот почему я был назван Гермесом Трисмегистом, обладающим познаниями троякой философии мира в полном ее объеме.

То, что я сказал о действии Солнца, окончено и совершилось.

Изумрудная Скрижаль начинается тернером, и Гермес, таким образом, утверждает закон, правящий всей Природой. Мы знаем, что тернер сводится к иерархии, обозначенной названием «трех миров». Следовательно, один предмет должен рассматриваться трояким образом. Предмет этот – истина, с ее тройным проявлением в трех мирах.

Истинно. Истина ощущаемая, соответствующая физическому миру. Это – вид, изучаемый современной наукой.

Несомненно. Противоположность предшествовавшему виду: философская истина, достоверность, соответствующая миру духовному, или метафизическому.

Действительно. Соединение двух первых видов: тезиса и антитезиса для составления синтеза. Истина познаваемая, соответствующая миру божественному.

Данное мною раньше объяснение числу 3 находит здесь общее применение.

Распределяя таким образом эту фразу, мы находим сначала, два тернера или, скорее, один тернер, рассматриваемый с двух сторон: положительной и отрицательной:

Заметьте, мы находим тут метод, применяемый оккультной наукой, – аналогию.

Гермес говорил, что положительное (высокий) подобно отрицательному (низкий), остерегаясь сказать – одинаково. Наконец, мы видим составление четырех посредством сокращения трех в единицу.[84]84
  См. конец главы II.


[Закрыть]

Ради выполнения чуда единства. Или сократить семь в шесть (два тернера) – посредством единицы.

Четыре и семь означают одно и то же.[85]85
  См. конец главы II.


[Закрыть] Можно брать с добросовестностью любое из двух применений.

Рассмотрим ближе объяснение второй фразы в приложении к первой и увидим:

Что истину должно рассматривать в ее тройном проявлении – физическом, метафизическом и духовном – прежде всего.

И тогда только можно применить к этому познанию метод аналогический, который позволит изучать законы.

Наконец, следует свести множество законов к единству открытием принципа или первоначальной причины.

После этого Гермес приступает к изучению отношений множества к единству, или Творения к Создателю, говоря:

«И как все вещи были и произошли от одного, таким же образом все вещи получили начало в этой единой вещи посредством применения».

Вот в нескольких словах все учение святилища о сотворении мира. Творчество через применение, или через кватернер, разъясненное в «Сефер Иецира»[86]86
  См. Папюс. Каббала.


[Закрыть] и в первых десяти главах «Берешита» Моисея.[87]87
  Fabre d'Olivet. La lang. hébr. rest.


[Закрыть]

Эта единица, из которой все берет свое начало, – мировая сила, размножение которой Гермес описывает так:

Солнце (положительное) – есть отец,

Луна (отрицательное) – есть мать,

Ветер (восприемник) – нес во чреве,

Земля (материализация, приращение) – кормилица.

Эта субстанция, называемая им Телесм (воля), имеет такое важное значение, что я, несмотря на опасение продлить свое объяснение, укажу на мнения о нем некоторых писателей.

«Существует смешанная деятельная сила: естественная и божественная, телесная и духовная, мировой формирующий посредник, общее вместилище вибраций движения и обратных форм, флюид и сила, которую можно бы назвать воображением Природы.

Посредством этой силы все нервные снаряды таинственно соединяются: из нее исходят симпатия и антипатия, являются сновидения, проистекают второстепенные феномены и сверхъестественные видения. Этот универсальный агент творчества Природы, называемый у евреев, а также и Рейхенбахом – Од, есть астральный свет мартинистов.

Нахождение и возможный способ употребления этой силы составляют великую тайну практической магии.

Магнетический астральный свет согревает, освещает, магнетизирует, притягивает, отталкивает, оживляет, разрушает, сгущает, разъединяет, ломает и собирает все предметы под влиянием сильной воли».[88]88
  Е. Levi. Histoire de la Magie, стр. 19.


[Закрыть]

«Четыре невесомые жидкости есть различные проявления того же всеобщего агента, т. е. этого света».[89]89
  Е. Levi. Clef des Grands Mystères, стр. 207.


[Закрыть]

«Мы говорили о веществе, распространяющемся в бесконечности.

Небо и Земля состоят из одного и того же вещества, тонкого и плотного – смотря по степени поляризации.

Это вещество Гермес Трисмегист называет «Великий Телеcм». Когда оно производит сияние, то называется светом.

Оно есть одновременно вещество и движение. Это жидкость и непрестанная вибрация».[90]90
  Там же, стр. 117.


[Закрыть]

«Великий магический деятель проявляется четырьмя видами явлений и был подвергнут гадательно исследованию науки под названиями; теплоты, света, электричества и магнетизма.

Великий магический деятель представляет четвертую форму эманации жизненного начала, которого Солнце является третьей формой».[91]91
  Е. Levi. Dogme et Rituel de la Haute Magie. стр. 152.


[Закрыть]

«Этот солнечный деятель состоит из двух противоположных сил; силы притяжения и силы отталкивания, поэтому Гермес говорит про него, что он постоянно воздымается и опускается».[92]92
  Там же, стр. 153.


[Закрыть]

«Нефеш» – שהנ, слово, употребляемое Моисеем и принятое каббалистами, дает определение этому магическому мировому деятелю, изображаемому во всех теогониях в форме змея, которому евреи дают еще название «аор»:

«Всеобщий свет, магнетизирующий миры, называется светом астральным; когда он образует металлы, то называется азотом[93]93
  Слово азот (ΑZΩת) образовано из первой буквы всех алфавитов (Α) и последних – латинского (Z), греческого (Ω) и еврейского ת. – Прим. перев.


[Закрыть] или Меркурием мудрых; когда дает жизнь животным, называется животным магнетизмом».[94]94
  Там же.


[Закрыть]

«Движение есть дыхание Бога во время творчества создаваемых предметов. Это всемогущее начало, единственное в своем роде, есть причина и производитель бесконечного разнообразия и феноменов, составляющих неисчислимые отделы миров. Как Бог, оно оживляет или расслабляет, созидает или разрушает, согласно второстепенным законам, составляющим причину всех комбинаций и перемен, которые мы можем только наблюдать вокруг себя».[95]95
  L. Lucas. Chimie nouvelle, стр. 34.


[Закрыть]

«Движение есть окончательное состояние главной силы, оживляющей Природу; движение есть сила первобытная, единственно понятная, – которой можно объяснять все явления Природы.

Потому что движение способно к восприятию большего и меньшего, т. е. сжимания и расширения, электричества, тепла и света.

Оно способно также к сочетанию сжиманий, и вдобавок в нем же находится организация этих сочетаний.

Движение, взятое активно, материально или духовно, дает ключ всех явлений».[96]96
  L. Lucas. Médecine nouvelle, стр. 25.


[Закрыть]

«Движение, взятое как не окончательное, способно: к самосжиманию, к самоорганизации, к самоконцентрации или тонализации.

При сгущении оно доставляет силу относительного могущества.

Организуясь, оно становится способным руководить специальным органом и даже целой серией органов.

Наконец, концентрируясь и тонализуясь, оно делается способным к управлению общим устройством и руководству всем организмом».[97]97
  Там же, стр. 45.


[Закрыть]

«В душе мира окружающий флюид, проникающий все вещи, – есть поток любви, или притяжения, и поток гнева, или отталкивания.

Этот электромагнетический эфир, намагничивающий нас, это огненное тело Духа Святого, постоянно обновляющее поверхность Земли, утверждено тяжестью атмосферы и притягательной силой земного шара.

Сила притяжения устремляется к центру тела, а сила отталкивания – к их поверхности. Эта двойная сила действует по спиралям противоположных движений, которые никогда не встречаются.

Это такое же движение, как у Солнца, непрестанно притягивающего и отталкивающего планеты своей системы. Всякое проявление жизни в строе нравственном, равно как и физическом, производится чрезвычайным напряжением этих двух сил».[98]98
  Christian. L'Homme rouge des Tuileries.


[Закрыть]

Любознательный читатель, вероятно, не посетует на меня за приведение мною отрывков, необходимых для более ясного понимания дела.

Окончив определение свойств этой мировой силы, Гермес приступает к оккультизму практическому: перерождению Человека – посредством самого себя и Материи – посредством переродившегося человека.

На этот счет можно найти достаточно подробных сведений в сочинениях г-жи Блаватской[99]99
  Разоблаченная Изида.


[Закрыть] и сочинении, изданном индусскими челами, «Эликсир жизни»,[100]100
  № 3 журнала «Lotus».


[Закрыть] а также в «Требнике» Элифаса Леви.[101]101
  Dogme et Rituel de Haute Magic.


[Закрыть]

Однако есть один отдел, к которому я теперь должен приступить для объяснения некоторых вещей, а именно к герметической философии.