Текст книги "Фиалки на снегу"

5

«Двадцать восьмое декабря. День избиения младенцев – несчастливый день, в который нельзя начинать никаких дел…»

Изабель стояла у окна спальни. Пытаясь избавиться от гнетущего ее беспокойства, она глубоко вдохнула хрустально-чистый утренний воздух, потом закрыла разукрашенное морозными узорами окно.

Прошлым вечером была первая метель – бесшумная, в отличие от летних гроз, укрывшая всю землю невесомым снежным покрывалом.

Иней одел вечнозеленые ветви падуба, с карнизов дома свисали длинные сосульки; на росшем неподалеку дереве стайка скворцов клевала схваченные морозом редкие ягоды. Под кормушками для птиц, которые она велела установить на лужайке, на снегу виднелись следы – словно благодарственная надпись, подумалось девушке.

Изабель нравилось это время года – время спокойствия и созерцания, время раздумий и безмолвия. Она наслаждалась долгими вечерами, когда так уютно было сидеть наедине с Гизелой у пылающего камина; они говорили о будущем, о темноволосом принце, который однажды придет, чтобы спасти ее…

И все это разрушил герцог Эйвон.

Через несколько минут прибудет его коляска, которая отвезет ее и ее драгоценных родственниц в Эйвон-Парк.

Поглаживая кончиками пальцев свой золотой медальон, Изабель думала о том, что с этого дня ее жизнь совершенно переменится, – и мысли эти вызывали у нее чувство тревоги. Суеверия гласили, что этот день – самый несчастливый в году для всех начинаний. Может, ей стоит написать его светлости и отложить свой приезд до завтрашнего дня? Нет, Дельфиния никогда этого не позволит.

– Дитя, что проку пытаться отсрочить неизбежное?

Изабель обернулась к Гизеле, сидевшей в одном из кресел у камина.

– Боже милостивый, ты меня напугала. Я уже рассказывала о том, что герцог слышал твои слова?

– По крайней мере десять раз.

– Как ты думаешь, что это может значить?

Гизела пожала плечами.

– Если герцог Эйвон и есть тот принц, тогда я не хочу, чтобы меня спасали, – заявила Изабель. – Его светлость слишком самонадеян.

– Все мужчины самонадеянны, дитя мое, – возразила старая женщина. – Или ты предпочтешь выйти замуж за Николаса де Джуэла?

– Я предпочла бы, чтобы меня просто оставили в покое!

– Но это неестественно! Женщине нужен мужчина, который любил бы ее и заботился о ней.

– А что нужно мужчине?

– Мужчине, в свою очередь, нужна женщина, заботливая и любящая женщина… Они – две половины единого целого. Только когда мужчина и женщина соединяются, они достигают совершенства.

– О, да мы сегодня философствуем! – насмешливо проговорила Изабель.

– А ты считаешь, что я на это не способна? – обиделась Гизела.

– Я не могу ехать, – еле слышно проговорила Изабель, погруженная в свои мысли. – Я не знаю, как вести себя в обществе, я просто уверена, что опозорюсь.

– Дитя мое, у тебя нет причин для волнения, – успокаивающе проговорила Гизела, ласково коснувшись руки девушки. – Я буду рядом и стану следить за каждым твоим шагом.

– О боже мой, я так надеялась, что ты этого не скажешь, – простонала Изабель.

– Подумай, каким бы ангелом-хранителем я оказалась, если бы не сопровождала тебя в самом большом приключении в твоей жизни? – спросила Гизела. – Господь наш никогда не простит меня, если я стану пренебрегать своими обязанностями.

Кто-то постучал в двери спальни.

– Леди Изабель, – позвал Пебблс, – герцогская коляска прибыла. Ваша мачеха и сестры ждут вас.

– Иду, – откликнулась Изабель, поднимаясь с кресла; потом повернулась к Гизеле и спросила: – Ты готова к злосчастному путешествию?

– Господь меня прости, не выношу я твоих родственничков, – отозвалась Гизела. – Встретимся в Лондоне.

И с этими словами она исчезла.

– Трусиха, – бросила в пустоту Изабель и направилась к дверям.

Чуть больше часа спустя коляска въехала в Эйвон-Парк.

Изабель показалось, что дорога тянется целую вечность. Стараясь не обращать внимания на восторженную болтовню сводных сестер, Изабель смотрела в окошко – туда, где солнечные лучи скользили по ослепительно белому снегу, укрывшему землю, – и размышляла о том, что ожидает ее в Эйвон-Парке.

Коляска миновала каменный мост, перекинутый над извилистой речкой, и, описав круг, остановилась. Лакей распахнул дверь коляски и помог Дельфинии и ее дочкам выйти.

Последней покинула коляску Изабель. Только сейчас смогла она бросить первый взгляд на Эйвон-Парк. Дом, казалось, перенесся сюда из какой-то волшебной сказки: построенный из золотистого известняка, он напоминал замок с островерхими башнями и шпилями, вздымавшимися высоко в зимнее небо.

Изабель даже представить себе не могла, сколько комнат в этом доме, но сразу подумала о том, что ей не хотелось бы вести здесь хозяйство. Определенно, герцогу приходится содержать целую армию слуг для того, чтобы содержать дом и прилегающие к нему земли в должном порядке.

Сжимая в руках футляр с флейтой, Изабель повернула вслед за мачехой и сестрами к двустворчатым дверям дома – как раз в тот момент, когда они распахнулись. Высокий, безупречно одетый человек с высокомерным выражением лица вышел им навстречу. За ним следовали несколько слуг в ливреях, которые тотчас же принялись разгружать багаж.

– Добро пожаловать в Эйвон-Парк, миледи, – приветствовал женщин дворецкий Сен-Жерменов. – Прошу вас следовать за мной.

Шагая позади мачехи и сестер, Изабель вошла в главный холл – высотой в три этажа, с мраморной лестницей, ведущей наверх. Хотя снаружи Эйвон-Парк и был похож на средневековый замок, внутри, судя по всему, здание было отделано недавно. Обстановка полностью отвечала всем требованиям удобства и последней моды.

– Какой восхитительный холл! – воскликнула Дельфиния с нескрываемой завистью. – Правда, мои дорогие?

– Очень красиво, – сказала Рут.

– И дорого, – прибавила Лобелия.

«Вот так оценка», – подумала Изабель, насмешливо взглянув на всю троицу. Однако очевидно, что герцог Эйвон действительно богаче самого короля, – в этом слухи оказались справедливыми. Представив себе, какие планы зреют в головах ее сестриц, Изабель невольно посочувствовала хозяину дома.

– Миледи?

– Прошу прощения? – откликнулась Изабель. Дворецкий обращался к ней.

– Могу ли я взять у вас этот футляр? – спросил дворецкий.

– Нет, благодарю вас, – Изабель прижала к груди футляр с флейтой, как ребенка.

– Как вам будет угодно. Остальные ждут вас в гостиной.

Дворецкий провел их по длинному коридору в роскошно убранную гостиную. Стены огромной комнаты были обиты алым спиталфилдским шелком; одну из них украшал ковер, покрытый орнаментом из восьмиугольных элементов. Основными цветами орнамента были алый, золотой и синий. Таких же оттенков была обивка кресел и диванов.

Дворецкий объявил об их прибытии. Герцог Эйвон, как учтивый хозяин, прошел через комнату, чтобы приветствовать их.

– Добро пожаловать в Эйвон-Парк, миледи, – проговорил он.

– Было так любезно с вашей стороны пригласить нас, – сказала Дельфиния, кокетливо улыбаясь. – Я так счастлива, что приехала сюда! – воскликнула она.

– И я тоже, – прибавила Рут и, не сдержавшись, захихикала.

– А вы тоже рады приезду, мисс Монтгомери? – спросил герцог.

– Меня это не огорчает, ваша светлость, – с милой улыбкой солгала Изабель.

– Вы не доверяете моим слугам? – поинтересовался Джон, взглянув на футляр с флейтой, который девушка продолжала сжимать в руках. Этот вопрос смутил Изабель.

– Я не понимаю, о чем вы, – проговорила она.

– Уверен, что Доббс предложил забрать у вас флейту, – заметил герцог. – Но вы, по всей вероятности, не захотели расстаться с ней.

– Никто, кроме меня, не касается флейты моей матери, – заявила Изабель.

– Флейту придется похоронить вместе с ней, когда она покинет нас, – заметила Дельфиния.

– Я намереваюсь передать флейту моей будущей дочери, – сказала Изабель.

– Сперва тебе нужно найти мужа, – напомнила ей Лобелия.

– А кто, кроме кузена Николаса, может сделать предложение девушке, которая говорит сама с собой? – ехидно спросила Рут.

– Возможно, глухой, – парировала Изабель и, сузив глаза, прибавила, глядя на приемную сестру: – А для тебя нам придется поискать слепого.

При этих словах Джон расхохотался.

– Джонни, представь нам твоих гостей, – окликнула герцога одна из дам, сидевших в противоположном конце комнаты.

Изабель посмотрела на пожилых леди: их несомненное сходство свидетельствовало о родстве. У обеих в светлых волосах заметно пробивалась седина, и лица обеих выражали живейшее любопытство.

Джон представил гостей матери и тетушке Эстер. Затем жестом указал на дворецкого:

– Я уверен, что вам хотелось бы немного отдохнуть и привести себя в порядок. Доббс покажет вам ваши комнаты.

Прежде чем покинуть комнату вместе со своими дочерьми, Дельфиния обратилась к герцогу:

– Я удивлена, что дорогой Николас не встретил нас.

– Ваш племянник и мой брат вместе отправились в Лондон, – объяснил Джон. Он взял с дивана запечатанный конверт и передал его Дельфинии. – Барон просил меня передать вам это.

– Благодарю вас, ваша светлость, – ответила Дельфиния. – Увидимся позже.

С этими словами она повела своих дочерей к дверям, где их уже ждал дворецкий.

Изабель направилась следом, но ее окликнула герцогиня.

– Мисс Монтгомери, – сказала она, – прошу вас, задержитесь ненадолго. Мы с леди Монтегю хотели бы поговорить с вами.

Просьба герцогини застала Изабель врасплох; она взглянула на своего опекуна – Джон тоже выглядел удивленным.

– Только посмей нас опозорить, – шепнула Дельфиния краем губ и вместе с дочерьми исчезла в коридоре.

Изабель прошла через гостиную с таким ощущением, будто идет на казнь. Утешало одно: Ги-зела еще не появилась. Как только эти две аристократки услышат, что она говорит сама с собой, они не захотят даже оставаться с ней в одной комнате…

– Можешь идти к себе, – бросив взгляд на сына, проговорила вдовствующая герцогиня. – Мы с Эстер хотим поговорить с мисс Монтгомери. Тебе навряд ли будет интересен наш разговор.

Джон кивнул, хотя на его лице явно читалось нежелание уходить. Дверь за ним закрылась.

– Садитесь, – вдовствующая герцогиня указала девушке место на диване рядом с собой. – Мисс Монтгомери, мы много слышали о вас.

– Это правда, – подтвердила леди Монтегю. – Посмотри, Тесса, веснушки нисколько не портят ее!

Господи, что же она должна на это отвечать?

– Джонни просто дразнил нас, – продолжала леди Монтегю.

– Эстер, дай мне хоть слово сказать! – сказала герцогиня.

Изабель совершенно не понимала, о чем идет речь. Она поглядывала то на одну, то на другую женщину и заметила тот взгляд, которым они обменялись; заметила и кивок герцогини. Что же все это значило?..

Герцогиня откашлялась и начала:

– Мисс Монтгомери…

– Прошу вас, ваша светлость, зовите меня Изабель.

Обе леди одновременно кивнули и улыбнулись ей.

– Портные и все остальные приедут сразу же после первого января, – сказала леди Монтегю. – Нам столько еще нужно обдумать!

– При всем моем уважении к вам должна сказать, что здесь произошла ужасная ошибка, – проговорила Изабель, посмотрев сперва на герцогиню, а затем на леди Монтегю. – Я совершенно не умею вести себя в обществе, а мне бы не хотелось поставить семью Сен-Жермен в неловкое положение…

– Глупости, – махнув рукой, возразила леди Монтегю. – Мы научим вас всему, чему следует. Уж мы сделаем так, чтобы за вас не краснела и королевская семья!

– Если сомневаетесь в чем-то, просто доверьтесь инстинктам, – посоветовала герцогиня Тесса; несколько мгновений она внимательно смотрела на девушку, тготом сказала: – Вы похожи на свою мать.

– Вы знали мою мать? – с удивлением спросила Изабель.

– Я не раз встречала ее на балах, – ответила герцогиня.

– Расскажите о ней.

– Ваша мать была удивительно красивой женщиной. Она была очень предана своему мужу и детям, – ответила герцогиня.

Изабель одарила ее благодарной улыбкой; она собиралась было заговорить, но тут услышала знакомый голос:

– Герцогиня мне нравится. Изабель обернулась к камину: там в одном из кресел удобно устроилась Гизела.

– Ее безвременная кончина очень опечалила меня, – прибавила леди Монтегю.

– Быть может, сейчас вы хотели бы удалиться? – предположила герцогиня. – Позже мы еще поговорим о вашей матери.

Изабель кивнула.

– В коридоре вы увидите Доббса: он ждет ваших приказаний, – сказала герцогиня.

Изабель поднялась с дивана, сделала реверанс обеим дамам и, по-прежнему сжимая в руках футляр с флейтой, пошла к дверям, спиной ощущая взгляды герцогини и ее сестры. Она уже вышла, когда до нее донесся голос леди Монтегю:

– Ну, что ты думаешь, Тесса?

– Неплохо, – отвечала на это герцогиня. – Если девочка похожа на свою мать, то, полагаю, она нам вполне подойдет.

Задумавшись над их странным разговором, Изабель бросила взгляд через плечо и увидела, что обе женщины смотрят ей вслед; они кивнули и улыбнулись. Изабель вышла в коридор и тихо закрыла за собой дверь.

«Мне здесь не место», – повторяла про себя Изабель, сидя у камина.

– Что ты сказала? – поинтересовалась Гизела, сидевшая рядом.

Изабель взмахнула рукой, словно показывая на весь дом:

– Я чувствую себя не в своей тарелке среди всей этой роскоши.

– Люди могут приспособиться к любой ситуации, – возразила Гизела.

Изабель отвела взгляд от пылающего в камине пламени и взглянула на свою единственную подругу, потом отвернулась и принялась разглядывать роскошно убранную комнату.

Спальня была громадной – по крайней мере в пять раз больше ее комнаты в Арден-Холле. На постели вполне могли удобно расположиться четверо или пятеро; изголовье кровати сделано было из черного дерева, а резные ножки формой напоминали колонны. Полог из тяжелого бархата защищал от сквозняков; стены были обшиты лиловым узорчатым шелком, а пол покрывал ковер, явно привезенный издалека. Изящный туалетный столик со всеми необходимыми принадлежностями, зеркало в резной раме, умывальник с фарфоровой раковиной, комод, зеркало в полный рост и гигантский платяной шкаф – все, на чем останавливался взгляд, было красивым и добротным.

– Я не спущусь к ужину, – объявила Изабель; в тишине комнаты ее голос прозвучал неожиданно громко. – Без Майлза я непременно наделаю глупостей.

– Все будет прекрасно, – улыбнулась ей Гизела. – Герцогине и ее сестре ты понравилась.

– Мне нечего надеть, – возразила Изабель. – Лобелия и Рут испортили все мои лучшие платья – помнишь?

– Разве ты не веришь в своего ангела-хранителя? – спросила Гизела, медленно поднимаясь с кресла. Она пересекла комнату, открыла один из шкафов и достала из него фиолетовое платье: – Можешь надеть вот это.

Изабель вскочила и буквально в несколько шагов пересекла всю комнату:

– Где ты это взяла?!

– Ангелы каждый день совершают чудеса, – заявила Гизела.

– А платье это все могут видеть или тоже только я? – прищурившись, спросила Изабель. – Мне не хотелось бы последовать примеру голого короля!

Гизела засмеялась.

– Доверься мне, дитя мое: твои сводные сестры от зависти лопнут, когда увидят тебя в этом платье. К тому же герцогу ты нравишься и в платье служанки. Или ты думаешь, я дала бы ему попробовать вина до того, как он заплатил за него?

Эти странные слова смутили Изабель.

– Я тебя не понимаю…

– А понимать тебе вовсе не обязательно.

Гизела выдвинула ящик туалетного столика и вынула оттуда бархатный футляр. Когда она открыла крышку, у Изабель перехватило дух. Прежде она не видела такой красоты – на черном бархате сияли изящные украшения с аметистами.

– Откуда все это? – робко спросила Изабель.

– Этот комплект принадлежал твоей матери, – отвечала ей старая женщина. – После того, как она умерла, твой отец сохранил ее вещи – он просто не мог расстаться с тем, что напоминало ему о ней.

От счастья глаза Изабель засияли, как аметисты. Она с благоговением коснулась платья и прошептала:

– Значит, это носила моя мать? Да, я словно чувствую ее присутствие…

– Ну и как? – лукаво улыбнулась Гизела.

– О, как я тебя люблю! – воскликнула Изабель, бросившись в объятия Гизелы.

– Ну а теперь, – снова заговорила Гизела, – позволь, я помогу тебе одеться к ужину.

Час спустя Изабель открыла дверь своей комнаты, улыбнулась своей старой подруге и вышла в коридор. Шелковое платье фиалкового цвета с корсажем и рукавами-буф совершенно преобразило девушку. На плечи она набросила кашемировую шаль. Гизела расчесала на прямой пробор ее белокурые волосы и собрала их в низкий узел. Перчаток Изабель не надела.

Изабель чувствовала себя принцессой. Она торжественно спустилась вниз по мраморной лестнице и огляделась, пытаясь понять, куда ей идти теперь.

– Прошу вас, следуйте за мной. – Доббс, казалось, возник из ниоткуда. – Остальные ждут вас в гостиной.

Изабель кивнула и последовала по коридору за дворецким.

– Благодарю вас, мистер Доббс, – сказала она, когда он открыл перед ней дверь гостиной.

Когда девушка вошла в комнату, общий разговор прервался и все повернулись к ней. Изабель смутилась и остановилась в дверях.

– Ты опоздала, – упрекнула падчерицу Дельфиния.

– Откуда она взяла это платье? – завистливо пробормотала Рут.

– Пф! Она даже не надела перчаток! – фыркнула Лобелия.

Не обращая на них внимания, Изабель взглянула на своего опекуна. В его темных глазах отражалось одобрение: изменения в ее внешности явно понравились ему.

– Как вам идет этот наряд, – проговорил он, идя навстречу Изабель. – Надеюсь, вы позволите мне проводить вас к столу.

Не ожидая ее позволения, Джон уверенно взял ее за руку и вывел из гостиной. Остальные последовали за ними в столовую.

Джон сел во главе длинного стола. Справа от него сидели герцогиня, Дельфиния и Рут; Изабель, леди Эстер и Лобелия сели по его левую руку.

Под присмотром Доббса двое слуг начали сервировать ужин. На первое был подан черепаховый суп; затем последовали омары с овощным гарниром. Все подавалось на серебряных блюдах. Свежие, только что испеченные хлебцы издавали дразнящий аромат. На десерт подали взбитый крем с фруктами.

За ужином Изабель говорила мало. Она старалась не слушать болтовню сестер – они обсуждали последние светские сплетни. В этой комнате с хрустальными люстрами, за огромным столом черного дерева, уставленным серебром и китайским фарфором, она чувствовала себя скованно. Ей-то всегда казалось, что Арден-Холл – роскошный дом; но даже во сне она представить себе не могла, что люди могут жить в такой роскоши.

Кроме того, место, которое она занимала за столом, не располагало к разговорчивости: Изабель каждой клеточкой своего тела ощущала присутствие герцога – а он, ко всему, еще и пристально наблюдал за ней. Под его пронзительным взглядом ее тело словно бы налилось свинцом. Девушка внезапно обнаружила, что ей сделалось трудно даже подносить вилку ко рту.

– При всем моем уважении к вам, ваша светлость, – говорила между тем Дельфиния, обращаясь к вдовствующей герцогине, – должна сказать, что вам понадобится бесконечное терпение, чтобы научить мою падчерицу вести себя в обществе. Один бог знает, сколько я приложила уси-лий, – но все без толку.

– Да, да, сестрице тяжко придется, прежде чем она найдет себе мужа! – поддержала ее Рут.

– Она отказывается носить перчатки – только зимой, в самые лютые морозы, – прибавила Лобелия.

Изабель пристально взглянула на старшую сестру:

– Перчатки мешают при игре на флейте, Лобелия… Но у меня, по крайней мере, хватает воспитания на то, чтобы не обсуждать человека в его присутствии.

Герцог подавил смех. Изабель бросила на него короткий взгляд, потом посмотрела на улыбающуюся герцогиню.

– Фи! Как это грубо – делать замечания при посторонних людях! – сказала Лобелия.

– Я не собираюсь притворяться глухой, когда ты меня оскорбляешь, – ответила Изабель.

– Браво, дитя мое! Тебе давно пора начать самой защищаться от их выпадов!

Изабель резко обернулась и увидела Гизелу, стоящую у камина. Не успев сообразить, что ей лучше промолчать, она досадливо бросила:

– Помолчи.

– Видите! – с торжеством воскликнула Рут. – Изабель – настоящая сумасшедшая!

– Ах ты, господи, – с досадой пробормотала леди Монтегю. – Девочка и правда говорит сама с собой…

Осознав, где она находится, Изабель оглядела собравшихся за столом и попыталась хоть как-то объясниться:

– Я.. я…

В голову, как на грех, ничего вразумительного не приходило.

– Мисс Монтгомери имеет привычку размышлять вслух, – неожиданно пришел ей на помощь Джон. – Такое случается.

– Иногда я тоже думаю вслух, – вступилась за девушку и герцогиня.

Изабель благодарно улыбнулась им обоим, потом перевела взгляд на Рут:

– Если бы тебе пришлось расти с парочкой таких зловредных сестер, ты тоже начала бы говорить сама с собой.

Джон рассмеялся.

– Изабель Монтгомери, довольно! – раздраженно одернула падчерицу Дельфиния.

– Она сумасшедшая! – взвизгнула Рут. – И я…

– Я слышала, что это к ней перешло по наследству от матери, – перебила сестру

Лобелия.

Изабель вскочила.

– Не смейте говорить так о моей матери! – воскликнула она в ярости, бессознательно теребя цепочку с медальоном. – А не то…

Ей никак не приходила в голову достойная угроза, а потому девушка попросту развернулась на каблуках и покинула столовую. Изабель слышала, как герцог окликнул ее, но не обратила на это внимания. Вместо того чтобы подняться в свою комнату, она выскользнула из холла на улицу.

Изабель поплотнее завернулась в шаль и вдохнула морозный воздух. Долго она стояла на пороге, пытаясь успокоиться. Взглянув в ночное небо, девушка снова увидела тысячи мерцающих звезд, рассыпанных по черному бархату, – но эта спокойная и величественная красота не помогла ей обрести душевное равновесие.

Как посмели ее приемные сестры так оскорбительно говорить о ее матери? О женщине, которую они не видели и не знали?.. Да они недостойны даже отирать грязь с ее туфель!

В это время на плечи Изабель неожиданно лег теплый плащ. Она обернулась: совсем близко стоял герцог – он снял с себя плащ и набросил его на Изабель, увидев, что ей холодно. Его доброта была девушке как бальзам на душу… Да и просто видеть его точеный профиль ей было приятно. Очень приятно.

– Если бы я была мужчиной, я бы вызвала их обеих на дуэль, – сказала Изабель.

– Дуэли запрещены законом, – сообщил Джон. – Вы должны принести покаяние – ведь вы поддались гневливости, одному из семи смертных грехов. Раскайтесь, или на чашу ваших весов Упадут черные камни.

Изабель улыбнулась.

– Простите меня за то, что я испортила ужин, – проговорила она.

– Вы ничего не испортили, – заверил ее герцог. – я готов избить Майлза за то, что все эти годы вам пришлось прожить в обществе этих фурий!

– Это не его вина, – вступилась Изабель за брата. – Пока был жив отец, все было по-другому.

Джон понимающе кивнул.

– Вам не холодно? – спросил он.

Изабель покачала головой.

– Тогда прогуляемся по саду?

Герцог повел Изабель вдоль дома по аллее подстриженных тисовых деревьев в сад. Изабель немногое смогла увидеть в темноте, но она не сомневалась, что сад этот не менее прекрасен, чем сам дом.

– Я знала, что из этого ничего не получится, – сказала Изабель, пока они шли по дорожкам сада. – Если вам дорога ваша репутация, ваша светлость, позвольте мне вернуться в Арден-Холл.

– Зовите меня Джоном. Помните, мы договаривались?..

Изабель искоса взглянула на герцога, смущенно улыбнулась и кивнула.

– Почему вы думаете, что из вашего выхода в свет ничего хорошего не выйдет? – спросил Джон.

– Я совершенно не умею себя вести в обществе, – призналась девушка, опуская глаза. – На меня все будут показывать пальцами…

Джон внезапно остановился и заставил ее повернуться лицом к нему. Он приподнял ее голову за подбородок и подождал, пока взгляд фиалковых глаз не остановится на его лице.

– Для того, чтобы спокойно чувствовать себя в обществе, нужно выработать к нему соответствующее отношение, – сказал он. – Если вы почувствуете смущение, представьте себе, что в комнате все голые.

Изабель изумленно расширила глаза.

– О нет, я так не могу! – покачала она головой.

– Тогда представьте себе, что на них всех только нижнее белье, – поправился Джон. – Это ведь не так трудно?

Изабель невольно оглядела его мускулистое тело; осознав, что она делает, девушка смущенно хихикнула:

– Мне кажется, я могла бы попробовать…

Джон улыбнулся.

– Вот увидите – это верное средство.

– Лобелия и Рут сделают все, чтобы осложнить мне жизнь, – пожаловалась Изабель. – Вы же видели, как они вели себя за ужином.

– Я об этом позабочусь. – Джон подмигнул Девушке и спросил: – Изабель, знаете ли вы, что на языке цветов «лобелия» означает недоброжелательность, а «рута» – надменность?

Это замечание вызвало у Изабель улыбку. Видно было, что герцогу не нравятся ее сводные сестры, – и почему-то от этого Изабель сразу стало лучше.

– Должно быть, вы замерзли, – сказал Джон, привлекая ее ближе к себе; она не успела возразить. Он указал на небо и спросил: – Что там за красноватый огонек?

– Бетельгейзе, – ответила Изабель.

– А вон там?

– Сириус, самая яркая звезда на небе.

– Вы внимательно слушали меня, – похвалил ее Джон. – А это что за звезда?

– Полярная звезда, – отвечала Изабель. – Звезда Севера, которая всегда остается на одном месте.

Джон наклонился к ней так близко, что она ощутила тепло его дыхания.

– Я могу быть постоянным, как Северная звезда, – прошептал Джон.

Его слова, его близость, запах его кожи и волос – все это приводило Изабель в сильнейшее волнение и замешательство. Она не знала, что ей делать, что отвечать; ни один мужчина еще никогда не говорил с ней так.

– Я хотела бы уйти, – не глядя на него, произнесла она.

– Каждое ваше желание для меня приказ, Белли, – сказал Джон; в его голосе чувствовался сдерживаемый смех.

Изабель была так смущена, что не смела даже взглянуть на него. Он отстранился от нее, и она; почувствовала облегчение и вместе с тем неясное разочарование. Джон предложил ей руку, и вместе они направились назад в дом.

Дойдя до мраморной лестницы, Джон коснулся губами ее руки:

– Приятных сновидений, мисс Монтгомери.

Не сказав больше ни слова, он развернулся и пошел прочь.

– Ваша светлость, – окликнула его Изабель.

Он обернулся.

– Спасибо вам за вашу доброту, – тихо проговорила она.

– За это не нужно благодарить, – одарив девушку своей самой обворожительной улыбкой, произнес он. – Утешить прекрасную даму – уже само по себе награда для рыцаря.

Изабель залилась краской:

– Ваша светлость, я буду молиться за вас.

– Благодарю, – ответил герцог, а потом добавил с улыбкой: – Уверен, ваши молитвы сразу же дойдут до господа.

Добравшись до своей комнаты, Изабель огляделась. Гизелы в спальне не оказалось. Девушка надела ночную рубашку, расчесала волосы и улеглась на краешек огромной кровати. Но, едва закрыв глаза, она поняла, что, судя по всему, в эту ночь спокойно уснуть ей не суждено – так взволновало ее непривычное окружение и прогулка по саду с герцогом.

Кто-то присел рядом с ней на постель. Изабель открыла глаза и увидела Гизелу.

– Ты нравишься герцогу все больше, – заметила Гизела.

– Его светлость – просто искусный обольститель, – возразила Изабель.

– Мне показалось, что он был искренен.

– А ты что, подслушивала?

– Я? Да ни в коем случае, – ответила старая женщина. – Я просто выполняю свои обязанности ангела-хранителя… А теперь закрой глаза и спи…

Изабель послушно закрыла глаза. Мгновением позже она снова открыла их, но Гизела уже исчезла. Изабель вздохнула, повернулась на бок и почти мгновенно провалилась в глубокий, безмятежный сон.

Расчесывая белокурые волосы и перевязывая их лентой, Изабель мечтала о том, чтобы поскорее приехали портные из Лондона: тогда ей не придется больше носить старые платья. Придирчиво осмотрев себя в зеркале, она вышла из комнаты и направилась к мраморной лестнице.

Как ей вести себя, когда она увидит герцога? Изабель размышляла об этом, невольно замедляя шаг. Прошлым вечером он так открыто выказывал свое расположение к ней… Что же лучше – признать, что он к ней неравнодушен, или просто постараться забыть обо всем, что было? Джон был самым красивым мужчиной из всех, кого она когда-либо видела; к тому же, несмотря на свою репутацию светского повесы, вел он себя по-рыцарски. Может быть, он действительно тот самый принц, который должен спасти ее?

Спускаясь с лестницы, Изабель заметила в холле какое-то оживленное движение. Что бы это могло быть? И, словно бы в ответ на ее мысли, рядом с ней появился герцог, явно собиравшийся ехать куда-то: он как раз надевал теплый дорожный плащ.

– Доброе утро, ваша светлость! – поздоровалась Изабель.

Джон обернулся на ее голос. Улыбки на его лице не было, казалось, что он совершенно не рад ее видеть.

– Мисс Монтгомери, портные прибыли на несколько дней раньше, – ледяным тоном сказал он, подходя к ней.

Изабель кивнула, не понимая, чем вызвана его холодность.

– Я отправляюсь в Лондон, – объявил герцог, поправляя плащ. – Не люблю всей этой дамской суеты.

– Вы уезжаете до Нового года? – удивленно спросила Изабель.

Джон кивнул.

Сердце Изабель упало; она с трудом заставила себя улыбнуться.

– Значит, вы не увидите, как ваши звезды возвращаются в свои стойла накануне Нового года…

– Где бы я ни был в канун Нового года, – взгляд Джона смягчился, – я буду смотреть в небо и думать о вас.

– Как приятно это слышать…

– Я сказал матушке, что вы приедете в лондонский дом Майлза не позже марта, – резко изменил тему Джон. – Не подведите меня.

Изабель молчала.

– Вы понимаете меня, Белли?

– Прекрасно понимаю.

Не попрощавшись с ней, Джон круто повернулся и вышел.

Изабель пошла к дверям и остановилась рядом с Доббсом. Она проводила герцога долгим взглядом.

– Он пытается бежать от чувства к тебе, – заметила Гизела.

– Мне трудно в это поверить, – ответила Изабель.

– Во что вам трудно поверить, мисс Монтгомери? – спросил Доббс, глядя на девушку сверху вниз.

– Ни во что, мистер Доббс. – Изабель покраснела от смущения. – Я просто размышляла вслух.

– Понимаю, миледи. – Дворецкий с невозмутимым видом отправился по своим делам.

– Прости меня, – извинилась Гизела, хотя в ее улыбке не было и тени раскаяния. – Я и забыла, что невидима для остальных.

– Прощаю, – ответила Изабель. – Только больше так, пожалуйста, не делай.

– Вы что-то сказали? – спросил, оборачиваясь, Доббс.

Изабель покачала головой, чувствуя, что заливается жаркой краской. Дворецкий кивнул и ушел.

Изабель поспешила наверх, в свою комнату. Ей нужно было успокоиться. Оставалось только надеяться, что дворецкий никому не расскажет о случившемся…