Текст книги "Эти синие глаза"

– Рейли, – шепнула она. – Что ты делаешь?

– Я думал, – ответил он, и голос его звучал несколько приглушенно, потому что рот его был занят делом, – я думал, это очевидно.

И секундой позже спина Бренны превратилась в желе, и она обнаружила, что чуть не соскользнула с табуретки на пол, потому что и кости ее, кажется, тоже расплавились в ту секунду, когда язык Рейли принялся ласкать ее.

Когда она заподозрила, что взорвется от переполнявших ее ощущений, потому что рот Рейли оказался столь же талантливым, как и его руки, ловкие и умелые руки хирурга, он поднял голову и посмотрел на нее. Там, где ее только что согревали его лицо и губы, ее тотчас же прохватило холодным ветром…

Ее сомкнутые прежде веки поднялись, глаза широко раскрылись, и она с изумлением воззрилась на него, чувствуя, что та часть ее тела, которой он только что уделил столько внимания, пульсирует и полна жизни.

И тут она заметила, что и его тело полно жизни и тоже трепещет и пульсирует. И именно по этой причине он перестал ласкать ее. Теперь он стоял перед ней, его желание было бесстыдно очевидным, и он столь отчаянно жаждал утолить это желание, что у него не хватило даже времени перебраться на кровать. Вместо этого он вошел в ее тело прямо на месте, где она сидела, на высокой круглой табуретке. Его руки обвились вокруг нее, его ладони подхватили ее под ягодицы, и он приподнял ее таким образом, что при каждом его толчке она ощущала твердость его органа, и при этом он не переставал покусывать мочку ее уха и шептать ей нежные слова…

Ее ноги обвились вокруг его талии, а руки оказались за спиной, и она цеплялась ими за свою табуретку, чтобы не потерять равновесия. Голова ее была откинута назад, и каждый раз, когда она делала движение навстречу ему, ее разметавшиеся волосы хлестали ее по рукам, цеплявшимся за табуретку.

Все было так же, как прошлой ночью, с одной только разницей: теперь было еще лучше. Как могло быть, что каждый раз, когда ей казалось, что он подвел ее к самому краю, к самой вершине экстаза, он ухитрялся увести ее дальше и дальше? Ей казалось, что она помешается от всех испытанных наслаждений.

Еще одно движение, еще один толчок, и все было кончено…

Ее здравомыслие разлетелось на куски, на тысячу кусков, и каждый из них сверкал, как капля дождя во время ливня, когда в ней вдруг отразится солнце. Ее разум, разлетевшийся осколками хрусталя, обрушивался вокруг с приятным звоном, но прежде чем он опускался на пол, ее кожа каждый раз ощущала поцелуй.

И даже когда она все еще льнула к нему, обессиленная, будто сразу лишившаяся костей, он все еще оставался внутри нее до тех пор, пока сам не испытал вершины наслаждений, но прежде он перекинул ее тело через табуретку, а потом уложил ее на стол так, что ее потемневшие от влаги волосы разметались по ее непонятной карте, и он упал лицом на эту карту…

– Так о чем ты говорила? – вспомнил он, тяжело дыша и глядя на нее.

Но она уже не могла этого вспомнить. Да и имело ли это значение?

Глава 21

Они приходили в себя после бурного объятия, когда вдруг раздался глухой стук в дверь коттеджа.

После вчерашнего дождя наступил новый ясный и яркий день. И по мере того как солнце поднималось все выше, становилось теплее, и промозглость, пронизывавшая воздух в коттедже, ушла, и теперь они могли лежать в постели не укрываясь. Когда в дверь начали барабанить, совершенно обнаженная Бренна мгновенно выпрямилась и села на постели.

–Лорд Гленденинг, – торопливо прошептала она. – О Господи! Прячься!

Но у Рейли не было ни малейшего желания прятаться. Во-первых, ему было непонятно, почему он должен прятаться. Он, так сказать, сделал ставку и не видел причины, почему должен скрывать это от графа.

Во-вторых, он чувствовал себя таким расслабленным и сонным, а также умиротворенным, что ему не хотелось двигаться.

– Я не шучу, – зашипела Бренна, пытаясь втиснуться в узкое синее платье. – Прячься!

– И не подумаю, – возразил Рейли, не без удовольствия наблюдая за ее усилиями. Он подумал, что никогда ему не надоест любоваться обнаженным телом Бренны Доннегал. Но и одетая, она представляла для него неисчерпаемый источник интереса. – Откуда ты знаешь, что это он?

– Джо каркает, только когда приходит он. Ты слышишь ее?

Действительно, он различал воронье карканье, доносившееся из соседней комнаты. Похоже, что птица была сильно возмущена.

Бренна поспешила к своему туалетному столику и теперь проводила пальцами по волосам, чтобы привести их в относительный порядок.

– Я так и знала, что это случится, – бормотала она. – Теперь он убьет тебя, и во всем этом виновата буду я.

Брови Рейли изумленно поднялись:

– Но вина лежит на мне. И я вполне способен принять на себя ответственность за свои действия, если даже это будет грозить мне смертью.

– Если ты не хочешь прятаться, то уж по крайней мере обещай не выходить из комнаты. Ты меня слышишь, Рейли?

Бренна бросила на него умоляющий взгляд через плечо, и противиться ее мольбе оказалось очень трудно. Снова забарабанили в дверь. Бренна крикнула:

– Иду! – И снова повернулась к Рейли: – Что бы ни случилось, оставайся здесь. Ради собственного блага. Не ради себя, так хотя бы ради меня. Мне вовсе не хочется, чтобы тот факт, что ты провел здесь ночь, стал известен всей деревне. У меня и так непростые отношения с преподобным Маршаллом.

Рейли признал, этот довод достаточно убедительным, чтобы оставаться там, где ему было велено. Но как только она вышла из комнаты, плотно притворив за собой дверь, он спрыгнул с кровати и принялся натягивать высохшую за ночь одежду.

– Иду, иду! – кричала Бренна, торопясь открыть дверь. Что надо было лорду Гленденингу, хотела бы она знать? У него не было привычки являться к ней в коттедж, хотя бы потому, что, как ей было известно, священнику это не понравилось бы. Что же привело его сюда?

Когда она распахнула перед ним дверь, то услышала:

– Он здесь?

Лорд Гленденинг рванулся в комнату мимо нее и оказался в гостиной.

– Кого ты ищешь здесь? – спросила Бренна голосом, в котором, как она надеялась, было столько язвительности, сколько и обычно.

– Я нигде не мог его найти. – Лорд Гленденинг в замешательстве провел пальцами по своим длинным и черным как смоль кудрям. – Майра сказала, он не вернулся от Макафи, но и там его нет. Его никто не видел со вчерашнего дня… Ты знаешь, он разбил губу Харолду Макафи.

Бренна, закатав рукава до локтей, решила заняться мытьем посуды. Для нее это было вполне естественным занятием. К тому же это избавляло ее от необходимости смотреть графу прямо в лицо, когда она будет лгать ему.

– Я полагаю, речь идет о Рейли Стэнтоне, – сказала она, окуная руки в ледяную воду, – но, как ты можешь видеть, здесь его нет.

Но лорд Гленденинг вопреки ее надеждам и ожиданиям уселся на один из стульев.

– Ума не приложу, где он может быть, – сказал граф с беспокойством. – Как ты думаешь, уж не допекли ли его Макафи до такой степени, что он покинул остров?

– Не будь тупицей, – сказала Бренна, взяв в руки чашку.

– Да нет, я это так. А ведь такое могло случиться. Иногда мне кажется, что этот Стэнтон чувствителен, как женщина. Ну вспомни, как он суетился из-за этого мальчишки Макгрегора…

– Которого ты чуть не прикончил, – нетерпеливо напомнила ему Бренна.

Граф досадливо махнул рукой:

– Но ведь все закончилось благополучно. Я только что его видел, этого мальчишку Макгрегора. Он оставил на твоем пороге охапку маргариток.

Приятно удивленная этим сообщением, Бренна улыбнулась. Значит, маленький пройдоха Хемиш оказался не таким уж неблагодарным, как она было подумала! Она решила, что и Рейли будет приятно узнать это.

– Пришлось сбросить их с порога, чтобы войти, – продолжал лорд Гленденинг. – И все же он довольно мерзкий тип. Я имею в виду не Хемиша, а Макафи. Может быть, из-за него-то Стэнтон и уехал. Много раз мне самому хотелось врезать Харолду Макафи и разбить ему рожу.

Бренна фыркнула:

– Ах вот как? В таком случае все эти годы ты проявлял редкостную сдержанность.

Лорд Гленденинг принял обиженный вид:

– Такой человек, как я, пэр, не может расхаживать, раздавая подзатыльники своим вассалам. Это было бы непристойно. Кроме того, одним моим ударом я мог бы убить его.

Она снова фыркнула:

– О, конечно. Думаю, мне следует поздравить тебя, что ты пощадил беднягу.

– И следует. – Взгляд лорда Гленденинга упал на холодный камин. – Ты нынче утром не пила чаю?

Она не подняла головы от мыльной воды:

– Я как раз собиралась поставить чайник.

– Проспала, что ли?

Граф усмехнулся. Похоже, он счел забавной ее необычную сонливость.

– Я бы тоже не отказался от чашки чаю, но эти безумные жители низин не дали.

Бренна поставила чайную чашку на сушилку для посуды.

Конечно, наличие двух чайных чашек показало бы графу, что у нее был гость. Поэтому вторую она оставила мокнуть в мыльной воде и вместо нее принялась мыть чайную ложку.

– Какие жители низин? Ты о ком?

– О тех самых, что явились нынче утром искать Стэнтона. О ком же еще? – Граф раздраженно воззрился на потолочные балки. – Ты не можешь заткнуть клюв этой чертовой птице, Бренна? Если хочешь, я сам это сделаю.

– Ты не сделаешь ничего подобного. – Бренна подошла к двери, придерживая длинную юбку. – Джо, – обратилась она к взъерошенной вороне, – а ну-ка! Вон отсюда!

Птица, издавая возмущенное карканье, слетела с балки и с негодующим видом гордо прошествовала через всю комбату. Бренна плотно закрыла за ней дверь.

– Так кто явился искать доктора Стэнтона? – спросила Бренна, стараясь скрыть свой интерес, вызванный этим известием.

– Двое малых, – ответил Гленденинг, – или двое джентльменов, следовало бы мне сказать. Разодетых по последней моде и прямо из Лондона. Один из них с серебряной тростью, а второй не переставая курит самую вонючую сигару, какую мне только доводилось обонять.

– Господи, – тихонько подивилась Бренна. Она гадала, слышит ли Рейли их разговор. Она предполагала, что непременно слышит. – И чего они хотели?

– Привезли какие-то новости, – сказал граф, пожимая плечами, – для Стэнтона.

– Надеюсь, ничего дурного? – спросила Бренна.

– Ну, думаю, едва ли они проделали бы столь долгий путь, если бы вести были добрыми. – Гленденинг слегка покачнулся назад на своем стуле, не обращая внимания на мрачно скрипнувшие ножки, и задумчиво заметил: – Знаешь, Бренна, мне кажется, я ни разу прежде не видел тебя за мытьем посуды. А мне это нравится, – объявил он, подумав.

Она бросила на него быстрый взгляд через плечо, встревоженная каким-то новым звучанием его голоса, в котором появились глубина и томность.

– Думаю, – сказала она, еще более обеспокоенная ослепительным блеском его пронзительных синих глаз, – тебе это нравится, потому что напоминает о Флоре.

– Я сейчас говорю не о Флоре, – возразил он тем же томным и тягучим голосом.

Сердце Бренны лихорадочно застучало. Она потянулась за кухонным полотенцем, чтобы вытереть руки на случай, если придется употребить их на нечто более серьезное, чем мытье посуды. Она очень сожалела о том, что не успела надеть туфли. Увертываться от графа босиком было бы затруднительно и болезненно, потому что у него были огромные ножищи и он легко мог наступить ей на ноги.

– Бренна, – сказал граф все тем же томным голосом и сделал шаг к ней. Выражение страсти на его красивом лице могло бы сломить сопротивление любой девушки, но Бренна судорожно искала в буфете у себя за спиной нож.

Но не успел лорд Гленденинг приблизиться к ней, как дверь спальни распахнулась. Рейли Стэнтон, полностью одетый, степенно вышел в гостиную с таким видом, будто он здесь хозяин.

– Привет, – сказал он, увидев графа. – Вы искали меня?

Граф так и остался стоять с поднятыми руками, которые, по-видимому, собирался положить на плечи Бренне, чтобы привлечь ее к себе и поцеловать. Теперь он стоял совершенно неподвижно, будто его проткнули вилкой для рыбы.

– Я так понял, что мои друзья ожидают меня в замке? – Рейли непринужденно принялся поправлять галстук. – Вы должны простить их, милорд. Когда я писал им, то думал, что буду жить в замке. А в своем последнем письме не упомянул, что переселился в амбулаторию. Итак, идем?

Лорд Гленденинг остался неподвижен. Бренна поспешила укрыться в дальнем углу комнаты за буфетом, где попыталась вжаться в стену, гадая, как предотвратить кровопролитие, если мужчины набросятся друг на друга.

– Что, – спросил наконец граф Гленденинг, – что вы здесь делаете, Стэнтон?

– Я? – Темные глаза Рейли недоуменно и широко раскрылись при этом вопросе. – Я мог бы спросить у вас то же самое!

– Я? – Интонация графа была похожа на ответ Рейли до смешного, будто он бессознательно копировал его. – Я пришел сюда искать вас.

– Отлично, вы меня нашли. Я думаю, мы уже достаточно долго докучаем мисс Доннегал, не так ли? Нам обоим пора удалиться.

– Но вы…

Взгляд графа был устремлен на дверь, из которой только что вышел Рейли.

– Но ведь это спальня Бренны.

– Да, – согласилась Бренна, прежде чем Рейли успел вставить слово и сделать свою неизбежную могилу глубже, – это так. Доктор Стэнтон помог мне решить небольшое затруднение.

Лорд Гленденинг переводил взгляд с Рейли на Бренну и наоборот.

– В твоей спальне? – поразился он.

– Совершенно верно, – сказала Бренна, отлепляясь от стены и делая шаг вперед. При этом она расправила грудь и плечи с самым воинственным видом, чтобы показать, что скрывать ей нечего. – Это было очень личное дело. Медицинская проблема.

Черные брови графа сошлись в одну линию.

– Ты больна? – спросил он. – Ты не выглядишь больной.

Это было сущей правдой. Бренне и самой казалось, что никогда в жизни она не чувствовала себя более здоровой, принимая во внимание то, как она провела ночь и утро. И все же она упорствовала и продолжала излагать свою версию:

– Понимаешь ли, это медицинская проблема, но так просто ее не увидишь.

Однако лорд Гленденинг не принял ее объяснения. Он мрачно взирал на нее.

– Ты говоришь, будто хорошо разбираешься в медицине, – бросил он ей укоризненно, – и все же тебе пришлось просить этого типа прийти и поставить тебе диагноз?

Она кивнула:

– Видишь ли… Я сама не могла добраться до этого места.

Должно быть, это было ее ошибкой, потому что граф взорвался:

– И что, черт возьми, это за такое место?

Однако Рейли остался невозмутимым.

– Успокойтесь, старина, – сказал он. – Это всего лишь родинка. Ничего особенного. Мисс Доннегал была права, что пожелала проконсультироваться с профессионалом. Иногда такие родинки могут перерасти во что-нибудь опасное. Хотя в ее случае эта родинка абсолютно безобидна. Слава Богу, безобидна.

– И где же эта родинка? – добивался граф.

– Право, милорд, – непритворно покраснев, произнесла Бренна.

Но граф остался совершенно нечувствителен к ее женской стыдливости.

– Но, Бренна, – воскликнул он, – что прикажешь мне думать? Ты говоришь, что этого малого здесь нет, а он выходит из твоей спальни! Хотелось бы мне знать, что сказал бы об этом преподобный Маршалл?

– А мне хотелось бы услышать, что сказал бы преподобный Маршалл о твоем пребывании в этом коттедже. Ты тут стоишь да еще обвиняешь меня бог знает в чем!

Гнев Бренны был столь же неподдельным, как и ее румянец.

– Право, милорд, мне кажется, вы оскорбили меня всеми мыслимыми и немыслимыми способами. А теперь будьте любезны удалиться.

Гленденинг помрачнел. Он и не скрывал своего неудовольствия.

– Я уйду, – сказал он мрачно, – если он уйдет.

При слове «он» граф с мрачным видом кивнул в сторону Рейли.

Рейли извлек свою шляпу из кармана плаща, куда он засунул ее, и попытался расправить этот вконец испорченный и помятый предмет туалета, хотя Бренна подумала, что ему никогда не удастся придать ей прежний вид.

– Прекрасно, – согласился он. – Мисс Доннегал, как всегда, встреча с вами была удовольствием. Я уверен, что скоро мы увидимся снова. Я надеюсь на это.

Бренна едва слышно пробормотала:

– Да, конечно. Очень скоро.

Гленденингу, мрачно и подозрительно созерцавшему их, Рейли сказал:

– Милорд, если вы готовы…

– Я готов, – ответил граф.

Бренна проводила мужчин до двери. Рейли вывел свою лошадь из конюшни. Бренна надеялась, что лорд Гленденинг не обратит внимания на то, что доктор, утверждавший, что нанес краткий профессиональный визит, позаботился расседлать свою лошадь.

Закрыв за ними дверь и вернувшись в свою комету, она в ужасе уставилась на беспорядок, изобличавший ее грехи, и тут заметила забытую Рейли медицинскую сумку.

Подняв ее, она уже направилась было к двери, чтобы окликнуть его, но, сделав неловкое движение, она выронила книгу, выпавшую из наружного кармана сумки. Это был дневник, и открылся он на странице, где, охватив ее беглым взглядом, она заметила свое имя.

Бренна с любопытством начала листать дневник и тотчас же осознала, что это весьма интимный документ Рейли Стэнтона.

Страница, непреодолимо притягивавшая ее взгляд, содержала следующий пассаж: «Прошлой ночью не сумел спасти человека.

Был опозорен амазонкой в мужских штанах в глазах всей деревни.

Имя амазонки Бренна, но она не похожа ни на одну из известных мне Бренн».

Пробежав это глазами, она, разумеется, тотчас же забыла о том, что собиралась окликнуть Рейли и отдать ему его сумку, а вместо этого села на пол и принялась читать.

Глава 22

– Господи помилуй, Стиллуорт! – Чарлз Абернати Пирсон Третий вынул изо рта сигару и воззрился на друга: – Что это у тебя на голове?

Рука Рейли взметнулась кверху, чтобы прикрыть позорящий его головной убор. И тут он вспомнил – он ведь смял свою многострадальную шляпу, спеша на помощь Бренне, убедившись в неблаговидном поведении графа Гленденинга.

Он тотчас же снял с головы это неприличное украшение и сказал:

– Покорнейше прошу вас, джентльмены, не забывать что вы не в Лондоне. Здесь всем наплевать на то, кто как выглядит.

Сент-Джон Кристофер Флеминг Шелли издал горестное восклицание при виде того, до какого низкого состояния докатился его старый друг.

– Черт бы тебя побрал, Стиллуорт! – воскликнул он. – Неужели ты забыл все, чему я так долго обучал тебя? Не имеет ни малейшего значения, если окружающие не обращают внимания на твой внешний вид. Имеет значение то, что ты всегда должен выглядеть достойно. А ты, о Боже мой!

Граф, следовавший за Рейли, в то время как первые двое входили в огромный и величественный холл, сделал шаг вперед и, оглядев себя, спросил с недовольным видом:

– А как выгляжу я?

Рейли бросил многозначительный взгляд на своих друзей и сказал:

– Пожалуйста, воздержитесь от замечаний по поводу внешнего вида его сиятельства. Уверяю вас, что он одет в соответствии с требованиями моды горцев.

Пирсон и Шелли обменялись изумленными взглядами.

– Всего четыре месяца на диких Гебридах, – процедил сквозь зубы Шелли, – и человек потерял свойственный ему облик. Я говорю о тебе. О! Ради всего святого, Стил…

– О да, это верно. – Рейли довольно сильно хлопнул своего старого друга по спине, что было вполне уместно и даже необходимо. – Вы должны извинить моих друзей, милорд, – сказал он Гленденингу. – У них есть странное пристрастие присваивать мне неуместный и не принадлежащий мне титул. Даже не припомню, когда и с чего это началось.

Вынув изо рта сигару, Пирсон сухо заметил:

– Возможно, с того самого момента, когда мы настояли на том, чтобы называть тебя маркизом Стиллуортом.

– Верно, – откликнулся Рейли и потянулся, чтобы хлопнуть по спине Пирсона. – И сколько мы над этим смеялись и потешались? Да? Ну и нелепая идея! Я – и вдруг маркиз!

Пирсон, начавший задыхаться от табачного дыма, когда Рейли ожесточенно огрел его по спине, сумел выговорить между двумя приступами кашля:

– Это немного странно, я полагаю, если призадуматься об этом. Я хочу сказать, что ни один настоящий маркиз не стал бы утруждать себя так, как ты, – посещать школу все эти годы, получать медицинскую лицензию. А? Что скажешь?

– А если бы он и поступил так, – добавил Шелли, – он, конечно, уж не стал бы практиковать в качестве врача. Если, конечно, не был бы дураком.

Гленденинг принужденно рассмеялся. Он еще не совсем оправился от испытанного шока при виде Рейли Стэнтона, выходящего из спальни Бренны, и продолжал бросать подозрительные взгляды на молодого врача.

Рейли не хотелось усугублять тягостное впечатление, произведенное на графа, сообщив ему, что в дополнение к тому, что он стал тайным любовником Бренны, он еще и маркиз.

– Ну видите, джентльмены, – граф не без изящества отбросил назад полы своего плаща, – я все-таки нашел вашего друга, как и обещал вам.

– И это прекрасно, что мы можем его лицезреть! – воскликнул Шелли.

Он поднял стакан с виски, по-видимому, предложенный ему слугой графа Гленденинга в отсутствие хозяина. Тот факт, что было всего десять часов утра, по-видимому, ничуть не тревожил ни Шелли, ни Пирсона, тоже поднявшего свой стакан.

– И где же он был? – поинтересовался Пирсон.

– Думаю, что в доме самой хорошенькой девушки в округе. Как я не догадался об этом раньше? – шутливо продолжал Шелли. – Ведь в Лондоне мы нашли бы его непременно у какой-нибудь красотки, верно, Чес?

– Верно, – с коротким смешком согласился Пирсон. – Он бы, вероятно, осматривал ее родинки.

Лорд Гленденинг бросил на Рейли взгляд, исполненный такой ярости, что тому оставалось только разразиться лошадиным ржанием и сказать:

– Ну, ребята! Хорошая шутка! Что вас привело на остров Скай? Должен признаться, что ваш визит стал для меня большой неожиданностью.

Пирсон и Шелли обменялись взглядами. Наконец до них начало доходить, что, судя по странному виду Рейли и по его необычной речи, что-то обстоит не так, как должно бы.

– По правде говоря, – медленно начал Пирсон, – мы привезли тебе кое-какие новости…

– Нечто такое, о чем нам не хотелось писать.

Шелли провел рукой по своим младенчески-светлым волосам, отводя их от глаз и лба, и оперся о свою трость с серебряным набалдашником.

– Но возможно, ты предпочел бы выслушать эту новость в более интимной обстановке.

– Право же, – вмешался Пирсон.

Он загасил свою сигару в довольно запущенной серебряной тарелке, которую Ранулл, по-видимому, предоставил ему для этой цели, и провел пальцем по своим густым темным усам.

– Я не имел в виду ничего дурного, милорд, – сказал он, обращаясь к графу. – Я ни в коей мере не желал вас обидеть.

Граф, по-видимому, не понял намека. Он упал в свое любимое кресло у камина, в котором нынче дрова горели не так ярко, как всегда, потому что день обещал быть теплым. Граф выжидательно посмотрел на Рейли и его друзей.

– Это несколько, – сказал Шелли, бросая на Рейли смущенный взгляд, – это несколько личный вопрос, Стил… то есть я хотел сказать, Стэнтон.

– Это не важно. Все, что вы имеете сказать мне, вы можете говорить в присутствии графа Гленденинга. Граф и я, – продолжал ораторствовать Рейли, – старые друзья. Верно, Гленденинг?

– Разумеется, – ответил его сиятельство. Хотя тон его и был дружеским, едва ли было случайностью то, что граф извлек из ножен свой старинный палаш и принялся полировать его.

Пирсон и Шелли обменялись тревожными взглядами. Рейли же только откинулся на спинку стула и сказал:

– Итак, джентльмены, надеюсь, это приятое сообщение?

Усевшись на стулья, Пирсон и Шелли так вцепились в свои стаканы с виски, как моряки цепляются за соломинку, спасая свои жизни.

– Гм, твоя достопочтенная матушка чувствует себя прекрасно, Стил… я хотел сказать, Стэнтон.

Пирсон снова потрогал свои усы, что вошло у него теперь в привычку.

– На днях видел ее на представлении, в балете.

– Твои сестры тоже благополучны.

Шелли, казалось, не сиделось на стуле. Он ерзал, пытаясь найти более удобное положение на подушке.

– Все они прекрасно себя чувствуют. Просто сияют. Похоже, что брак пошел им на пользу.

От Рейли не укрылось то, что Пирсон сильно лягнул Шелли в лодыжку, хотя тот воображал, что сделал это незаметно.

Шелли, охнув, отхлебнул большой глоток виски.

– Да, – ответил Рейли равнодушно, – я очень привязан к своим зятьям, а также к своим племянницам и племянникам. Надеюсь, с ними все в порядке?

– Да, в полном, полном порядке, – поспешил его успокоить Пирсон.

– Все хорошо, но речь не о твоей семье, Стил, то есть Стэнтон.

– А я не знал, что у вас есть сестры, Стэнтон, вмешался граф.

Рейли посмотрел на Гленденинга. Тот тщательно водил промасленным куском ткани вверх и вниз по лезвию своего палаша.

Рейли улыбнулся солнечной улыбкой.

– Так и есть, – ответил он. – Целых четыре.

– Они моложе вас?

Рейли утвердительно кивнул:

– Малютка Джулия, младшая, вышла замуж прошлой осенью.

– Ax! – воскликнул Гленденинг.

Он поднес эфес палаша к носу, и теперь острие оружия было направлено прямо на Рейли. Потом он принялся тщательно осматривать его, стараясь разглядеть на нем зазубрины.

– Так и вы, старина, должно быть, метите туда же, жаждете брачных оков?

– Пожалуй, – сдержанно отозвался Рейли.

– Право же, – сказал Пирсон, – мы потому сюда и заявились. Верно, Шелли?

Шелли поперхнулся виски, когда граф направил острие палаша прямо на Рейли.

– Верно, – давясь, произнес он.

Он встал, чтобы налить себе еще один стакан.

– Рейли, старина, – сказал он, – налить тебе этого замечательного виски?

– Мне и так отлично, – ответил Рейли с благодушной улыбкой.

– Гм, я думаю, тебе следует немного выпить, – Пирсон нервно сглотнул, – перед тем как услышишь наши новости.

Шелли, наливший Рейли виски, несмотря на его возражения, сунул стакан ему в руку.

– Дело в том, Стэнтон, – начал он, когда Рейли все-таки взял стакан с виски, но тут же бросил растерянный взгляд на Пирсона, – о, Чес, я не могу сказать этого.

Пирсон вспыхнул.

– Право же, ты осел, Сент-Джон, – сказал он и объявил Рейли: – Дело вот в чем. Твоя мисс Кинг связала себя узами брака с этим ослом Этелриджем.

Откинувшись на спинку стула, Пирсон опрокинул в глотку остатки своего напитка.

Но Рейли остался спокойно сидеть на месте, хотя его брови слегка поднялись:

– Ах вот как? – Он переводил взгляд с одного своего друга на другого. – Так вот почему вы пустились в столь дальнее путешествие? Чтобы сказать мне, что Кристина вышла замуж?

Шелли, не в силах больше вынести напряжения, вскочил со стула и заходил по комнате.

– Она не просто вышла замуж! – закричал он. – Она вышла за этого пижона Этелриджа! Да он в десять раз беспутнее тебя! Я слышал, что ему не поздоровилось, когда он забрался в женский монастырь. И эта женщина, что обвиняла тебя во всех смертных грехах, которых не существовало и в помине, вышла за него замуж! Она настоящая лицемерка, отпетая лицемерка! Вот кто она. Хоть это утешает тебя?

Рейли ни в малейшей степени не был огорчен. Какие бы тяжелые раны ни нанесла ему Кристина в прошлом, они давно уже зарубцевались. Этому способствовало время, проведенное им в Лайминге.

– Я желаю им всяческого счастья, – равнодушно сказал Рейли.

Оба его друга обменялись встревоженными взглядами.

– Послушай, старина, – сказал Пирсон, – ты прекрасно принял эту весть, очень мужественно. Мы опасались, что это известие очень расстроит тебя, принимая во внимание то, что причина, почему ты решил отправиться сюда, заключалась в том, чтобы произвести впечатление на нее – я имею в виду лицемерную мисс Кинг.

– Могу тебя несколько утешить, – продолжил его речь Шелли, – об этом говорят все. Этелридж получил в прошлом месяце наследство в пятьдесят тысяч фунтов, и мисс Кинг не стала терять времени даром. Твои двадцать тысяч в год – ничто по сравнению с этим. Я так понимаю, что теперь они купили дом в городе на Парк-лейн, и этот дом очень быстро сожрет его пятьдесят тысяч фунтов.

– А я слышал, – поддержал Пирсон, понизив голос до драматического шепота, – что на ней даже не было подвенечного белого платья.

– А теперь, джентльмены, – Рейли поставил свой стакан с виски на пол, так как стола поблизости от него не оказалось, – давайте всем сердцем порадуемся за счастливых жениха и невесту. Не стоит злопыхательствовать и критиковать новобрачных.

Шелли казался встревоженным этим заявлением.

– Но, Рейли, – вскричал он, – теперь ведь ясно, что Кристина Кинг – всего лишь алчная особа. Она всех нас обвела вокруг пальца своей показной набожностью. А ты в свое время называл Этелриджа не иначе, как обезьяной и болваном…

– Нет, здесь что-то не так, – вступил в разговор Пирсон, перебив друга. Он внимательно вглядывался в лицо Рейли. – Мы-то воображали, что у тебя от наших новостей случится апоплексический удар, Рейли. А ты ведешь себя так, будто для тебя Кристина Кинг – всего лишь случайная знакомая, а не бывшая невеста.

– Верно, – сказал Шелли, не пытаясь даже скрыть разочарования. – Ведь ты был от нее без ума. Помнишь? Ты мог хотя бы разбить что-нибудь.

– Если он что-нибудь разобьет, это ничего не изменит, – возразил Пирсон, бросая на Шелли раздраженный взгляд. – Ну разве что потешит тебя. Послушай, Рейли, если не считать скверных новостей, которые мы привезли тебе, мы приехали по делу. Мы хотим забрать тебя домой.

Рейли смотрел на них, недоуменно моргая:

– Прошу прощения?

– Верно! Ты нас понял верно! – будто вспомнив что-то, включился в беседу Шелли и ударил себя по лбу. – Теперь у тебя нет причины оставаться на этом Богом забытом острове. Больше нет причины. Мисс Кинг замужем, поэтому нет смысла что-то ей доказывать. Ты мог бы, конечно, продолжать в том же духе, но теперь это уже не имеет значения, потому что она для тебя потеряна. Тебе пора собираться домой, старина.

– Домой? – Рейли переводил взгляд с одного на другого.

– Да, домой, – подтвердил Шелли с энтузиазмом. – Ты хоть помнишь, откуда ты родом? Из Лондона, старый перечник, где ты можешь найти себе по вкусу любую красотку, где женщины не носят мужских штанов…

Он с отвращением передернул плечами.

– Ты так красноречиво описал эту деталь в своем последнем письме. Я все еще не могу понять…

– Весьма сожалею, – перебил его Рейли. Он уже поднялся со стула и оттолкнул его от себя. – Боюсь, что я не собираюсь отправиться с вами домой. Во всяком случае, сейчас.

– Не поедешь домой? – Пирсон смотрел на Шелли в крайнем недоумении. – Но ты что, не слышал, что мы тебе сказали, старый осел? Кристина связала себя узами брака с Этелриджем. У тебя больше нет причины торчать здесь.

– Напротив, – возразил Рейли, – у меня полно причин оставаться здесь.

И хотя часть его сознания отдавала себе отчет в том, что главное – это Бренна, но было и что-то другое, возможно, не столь значительное и все же важное, нечто такое, что имело для него смысл.

– В конце концов, – добавил Рейли, сам дивясь правдивости своих слов, – я не могу просто бросить своих пациентов.

– Своих пациентов! – Шелли скорчил гримасу, означавшую полное недоверие. – Кто, черт возьми, думает о пациентах? Ты теперь можешь вернуться домой. Там вода льется из кранов, друг мой. Там есть теплые клозеты. Или ты не помнишь, что это такое?