Текст книги "Навсегда"

Глава 8

Холли чуть было не рассказала отцу о том, что произошло. Но он был так доволен жизнью. Его часть работы сделана – и теперь он ждал Тима Бейли с деньгами.

Ей не хватало мужества сказать, что его надежды напрасны. Поэтому она молчала, радуясь тому, что они с братом почти все время проводят в поле. Они возвращались слишком усталыми, чтобы задавать вопросы.

Ей хотелось повидаться с Джастином, но матери стало хуже, и пришлось остаться дома. Джастин наверняка уже знал, какой разговор был у нее с графом в поместье, – Денни должен был сообщить ему все подробности, и она не сомневалась, что солдаты уже ведут наблюдение за пещерой.

Ей приходилось себя сдерживать, хотя она жаждала повидаться с Джастином и снова почувствовать его объятия. Но надолго ли? А мысль о том, что она может никогда не увидеть его, наполняла ее отчаянием.

– У тебя очень странный вид, – сказала мать через два дня после того, как Холли посетила графа. – У тебя, случайно, не появился молодой человек?

– Нет. – Холли не кривила душой. У нее не было молодого человека. У нее был взрослый мужчина, который нес на себе тяжесть прошлых лет, мужчина, который дал ей понять, что в его жизни нет места женщине.

Мать всплеснула руками.

– Больше всего на свете я хотела бы, чтобы ты вышла замуж за любимого человека. Как я.

Холли взглянула на нее. Она видела, как дорого обошлась ей эта любовь. Бедность. Разочарование. А теперь и проклятая болезнь. И все же отблески том любви были заметны. Как и неяркое мерцание надежды.

Но вдруг Холли поняла, как счастлива была ее мать.

– Не бойся любви, – прошептала мать, взяв Холли за руку. – Борись за нее.

Казалось, мать знает о Джастине.

– Хорошо, – пообещала Холли. Мать улыбнулась.

– Тогда иди, доченька. Я хочу отдохнуть.

– Я буду в соседней комнате.

– Нет. Тебе нужен свежий воздух. Сходи к скалам. Я знаю, тебе там нравится.

Холли помедлила, наклонилась и поцеловала мать в лоб. Он был холодным – лихорадка спала.

Открыв дверь, Холли увидела на востоке серые облака – на море ожидался шторм, и воздух потрескивал от электричества.

Шторм не только заставит всех попрятаться в дома, но и вынудит графа начать действовать. Сильный ветер разметает песок, вода зальет тайник и вынесет на поверхность бочонки с коньяком. Может даже разломать их.

Так ли граф жаден, чтобы рискнуть своей жизнью? Она не знала.

Холли пошла по тропинке к морю, зная, что Джастин там. Она почувствовала его присутствие задолго до того, как увидела высокую фигуру на фоне темного неба. Джастин стоял с непокрытой головой, и ветер теребил его волосы. Взгляд был направлен в сторону моря, и Джастин выглядел очень одиноким, будто отделенный пропастью от других людей.

Он повернулся и пошел ей навстречу.

– Тебе не стоит гулять в такую погоду. Надвигается шторм.

– Знаю, но я люблю штормовую погоду.

Он улыбнулся.

– Мне стоило догадаться. – Внезапно его губы сжались в тонкую линию, и улыбка исчезла, словно ее и не было. – Если граф решит что-то предпринять, то это случится сегодня.

– Да, – согласилась Холли.

– Я нанес ему сегодня визит, – сказал Джастин, – и потребовал свои деньги.

– Он тебя узнал?

Джастин покачал головой.

– Едва ли. Пятнадцать лет назад я был в военной форме. С тех пор я сильно изменился, а трость прячет надежнее, чем маска. Люди часто не видят за ней лица.

Было ли это предупреждением? Или проверкой? Хромота Джастина ничего не значила для нее, даже когда она впервые увидела его.

– И что сказал граф?

– Что я наверняка профессиональный шулер и, конечно же, жульничал, а он не собирается поощрять негодяев. – Голос Джастина звучал сухо. – Граф пылал от негодования, хотя понимал, что платить все-таки придется, чтобы избежать скандала. Слишком много было свидетелей той игры.

Холли вдруг обнаружила, что стоит, прижавшись к нему.

– Денни еще сильнее влюбился в тебя, – продолжал Джастин. – По его словам, прекрасное видение обладает сердцем льва. Скажи мне, Холли, а тебя что-нибудь пугает в жизни?

– Я боялась идти к графу.

– Это была проверка на настоящее мужество, а не на отсутствие страха.

Ее сердце забилось часто-часто. А у него на лице застыло странное выражение, и серые глаза затянулись холодом.

Джастин наклонился и легонько поцеловал ее в щеку.

– Тебе лучше возвращаться. Задержи на эту ночь отца и брата в доме.

Холли была разочарована. Ей бы хотелось присутствовать при задержании графа.

– Это очень важно, Холли.

– Должна… должна ли я буду свидетельствовать против него?

Джастин помолчал.

– Возможно.

У нее перехватило дыхание.

– Тогда отец все узнает?

– Думаю, ты сама ему все расскажешь, – ласково произнес Джастин. – Рано или поздно тайное становится явным.

– А потом ты уедешь?

Он долго молчал.

– Да, – произнес он наконец.

Она прикусила губу и опустила глаза, моргая, чтобы не заплакать, «…и твое желание исполнится». «Борись за любовь!». Два совета: один древний, другой – данный всего несколько минут назад. Но как она может бороться за что-то столь невероятное?

– Я буду скучать по тебе, – тихо сказала Холли.

– Правда? Мне кажется, обо мне никто никогда не скучал.

– Я… не верю.

– Это истинная правда. Спасибо за то, что ты исправила положение, и за помощь с Гатуэллом. А сейчас тебе пора идти.

– Ты дашь мне знать, чем все закончилось, – спросила она, все еще не желая уходить.

– Не сомневайся. Я не исчезну, не сказав до свидания.

– Будь осторожен.

Он ласково провел пальцем по ее щеке, но ничего не сказал. И снова повернулся к морю.

– До свидания, мисс Гастингс.

Чувствуя, что ею пренебрегли, Холли немного постояла, глядя на Джастина. Затем гордо расправила плечи.

– До свидания, мистер Сэвадж, – удалось произнести ей с немалым достоинством.

Джастин поплотнее запахнулся в плащ. Вдалеке показались неяркие огоньки, и его охватило знакомое возбуждение. «Фонари, – решил он. – А их свет размыт из-за дождя и небольшого тумана».

Даже за шумом дождевых капель были слышны голоса. Изредка раздавались раскаты грома. Лучшей ночи для контрабандистов не придумаешь.

Придет ли сам граф?

Джастин не был в этом уверен. Но он поставил на то, что французский коньяк был слишком ценным грузом для Гатуэлла. На этот раз графу не хватит времени найти тех, за чьими спинами он сможет спрятаться.

Затянутая в перчатку рука Гевина коснулась его плеча, давая понять, что он тоже увидел огни. Пять человек, вместе с ними обоими, лежали, спрятавшись за камнями над пещерой.

Еще пятеро солдат скрывались в самой пещере, а в миле отсюда их ждали солдаты с лошадьми.

Джастин подождал, пока свет фонарей немного приблизится, и нырнул в укрытие. Они проследуют за контрабандистами к самой пещере и поймают их с поличным.

Он услышал скрип колес. Какая-то повозка. Ее и по крайней мере одного сторожевого контрабандистам придется оставить на скалах наверху.

Звуки шагов и голоса стали слышны теперь у начала спуска. Через несколько секунд Джастин подал знак Гевину. Прячась за камнями, они быстро перебежали на несколько метров в сторону. Джастин выглянул из-за камней и заметил темные очертания фургона. Но вдруг фонарь погас – видно, вожак банды был достаточно сообразительным, и Джастин не увидел сторожевого. «На его месте я бы поискал какое-нибудь укрытие от дождя».

Раздался шорох катящихся камней – это Гевин, как договорились, отвлекал внимание на себя.

– Кто там? – прозвучал грубый голос.

Джастину удалось засечь направление, откуда послышался звук – из передней части фургона.

– Кто там? – снова повторил голос, на этот раз угрожающе.

Джастин свернул в сторону, радуясь тому, что дождь заглушает его и без того осторожные шаги. Он увидел силуэт мужчины и, вытащив из-за пояса кинжал, двинулся вперед.

Гевин засвистел, и сторожевой резко обернулся на свист. Одним махом Джастин подскочил к нему, обхватил рукой шею и приставил нож к горлу.

– Ни звука, – прошептал он. – Брось револьвер.

Оружие упало на землю.

– Ты здесь один?

Мужчина кивнул.

– Гевин, – позвал Джастин. Из темноты появился Гевин.

– Гатуэлл с вами? – спросил у сторожевого Джастин. Тот не ответил, и тогда кончик ножа легонько царапнул его по шее. – С вами или нет?

– Да, – быстро сказал сторожевой.

Джастин почувствовал огромное облегчение. Крепко связав пленника, они с Гевином и с солдатами начали спускаться по тропе вниз.

Маленький пляж исчез под огромными волнами. Джастин и другие прошли у подножия скал к входу в пещеру. Прижимаясь к камням, они двинулись внутрь нее, к видневшимся в темноте огонькам фонаря.

Его люди прятались за горой бочонков. Им было приказано ждать, пока не услышат приказы Джастина или лейтенанта.

Джастин разглядел в темноте силуэты пяти человек. Нет, пожалуй, шестерых – шестой стоял в стороне, а остальные торопливо выносили бочонки.

– Гатуэлл!

Голос Джастина эхом отразился от стен пещеры. Граф дернул рукой к пистолету за поясом.

– Не смей! – прокричал Джастин.

Но Гатуэлл уже выхватил оружие.

Джастин выстрелил, целясь в руку графу. Тот, вскрикнув, привалился к стене и выронил оружие.

– Именем его величества вы арестованы, – произнес Гевин.

Тишину пещеры разорвали проклятия, а кто-то попытался схватить лежащий рядом с бочонками лом.

– Я бы не стал этого делать, – предупредил его выступивший из темноты солдат. Контрабандисты оказались зажатыми с двух сторон группами вооруженных людей.

– Вы знаете, кто я такой? – рявкнул разъяренный Гатуэлл.

– Знаю, – Джастин вышел на свет.

– Сэвадж! – воскликнул граф, придерживая кровоточащую руку. – Что за дьявол?

– Тебе стоило выплатить карточный долг, – спокойно произнес Джастин. – Как и пару других долгов.

– Что ты имеешь в виду?

– Долг за целый полк солдат, которых ты продал Наполеону.

Глаза графа сузились.

Он смотрел на Джастина, пытаясь разобраться, кто же это такой.

– Неужели ты продал столь многих, что не можешь вспомнить? – Джастину хотелось убить этого негодяя на месте.

– Ты сумасшедший, – заявил граф. – Как только я услышал об этом тайнике контрабандистов, я решил сам передать его властям.

– В полночь? – спросил Джастин. – И разумеется, ты предупредил констебля?

– Мне этого не требуется, – надменно произнес граф.

– Тогда ты будешь объяснять это магистрату.

Гатуэлл равнодушно пожал плечами.

– Мне нужен врач.

– В Полперро, – сказал Гевин. – Там хорошая тюрьма.

– А тебя разжалуют в рядовые, – пригрозил Гатуэлл.

Гевин расхохотался.

– Свяжите их, – приказал он солдатам.

– Моя рука, – запротестовал Гатуэлл.

Гевин вопросительно посмотрел на Джастина и сказал:

– Никуда он от нас не денется.

Джастин заколебался, но нехотя кивнул.

Через минуту пять человек, пришедших с графом, в том числе мужчина, в котором Джастин узнал его личного камердинера, были связаны. Теперь граф не выглядел надменным.

– А что с коньяком? – спросил Гевин.

– Возьмем пять бочонков в качестве улик, а остальные оставим здесь, – сказал Джастин. – Скорее всего их унесут волны. – А если не волны, то местные жители, которым не повредят лишние деньги.

Море уже лизало вход в пещеру, когда они вышли на пляж. Пятеро несли бочонки с коньяком, двое солдат Гевина конвоировали графа, остальные – контрабандистов. Джастин шел первым и освещал дорогу фонарем.

Холли выскользнула из дома, торопясь по тропе к морю. Она слышала, как Жоржетта громко зажаловалась на несправедливость. «Ведь так и будет блеять, пока не перебудит весь дом», – подумала Холли и без всякого желания открыла задвижку, чтобы выпустить Жоржету из загона. «Если кто-нибудь увидит меня, всегда можно сказать, что сбежала коза».

Было темно и мокро, и Холли пришлось идти медленно. Она поежилась, когда дождь припустил сильнее. А пока она дошла до берега, ее плащ промок насквозь.

Наконец дождь стих. Холли поглядела на небо. Отец назвал бы его дьявольским: неяркий лунный свет выглядывал из-за облаков, создавая на земле переменчивые тени. Но теперь Холли уже легче различала предметы и уверенно шла к скалам.

Внезапно она услышала грубые мужские голоса и огляделась. Жоржетта мирно щипала траву в нескольких метрах от нее. Холли спряталась за камнями. Появились мужчины, одетые в черное. Судя по их движениям, некоторые были связаны. Первым шел Джастин. Графа Холли увидела между двумя вооруженными людьми и заметила, что он хромает.

– Вы идете слишком быстро, – прокричал граф, и Джастин остановился. Он повернулся как раз в тот момент, когда граф с необычайным проворством выхватил у одного из солдат пистолет. С силой оттолкнув солдата, граф попятился, двигаясь именно в ту сторону, где притаилась Холли.

– Тебе не удастся сбежать, – предупредил его Джастин.

– Да, – согласился граф, – но кто из вас хочет умереть первым? Ты, Сэвадж?

– Чего ты этим добьешься?

– Не попаду в тюрьму, – сказал граф, – или на виселицу. Ты ведь это приберег для меня, Сэвадж? Или мне лучше назвать тебя Талмадж?

Холли увидела, как напрягся Джастин, и услышала его хриплый голос:

– Так ты знал?

– Стоило тебе лишь намекнуть, и я сразу вспомнил. Мальчишка в форме, у которого такой глупый брат.

Не сразу Холли поняла, что задумал граф. Но быстро догадалась: он провоцирует Джастина – или одного из солдат – убить его.

Она увидела и другое. Пистолет графа был нацелен прямо на Джастина.

Ее сердце сжалось от страха. Что делать? Броситься на графа, рассчитывая на внезапность. Но ее действия могут спровоцировать Гатуэлла на выстрел.

Граф отступил немного назад. И вдруг раздалось блеяние Жоржетты. Потом оно повторилось, и граф оглянулся на звук. Он увидел то, что и все остальные, – скользящую к нему белую молнию.

Холли услышала глухой звук. Это Джастин, воспользовавшись замешательством, прыгнул на графа. Противники упали на землю, борясь за пистолет.

Холли схватила Жоржетту за ошейник. Она испытывала отчаянное желание вмешаться в драку. Но даже солдаты не шевелились, опасаясь открыть огонь и попасть в Джастина.

Раздался выстрел, и противники замерли. Сердце у Холли оборвалось, но тут Джастин поднялся, отталкивая в сторону тяжелое тело графа. На груди Гатуэлла расплывалось темное пятно.

Холли неуверенно шагнула к Джастину. Он протянул к ней руки, и она, выпустив Жоржетту, упала в его объятия, наслаждаясь его теплом и силой.

– Мне стоит выпороть тебя, – произнес любимый голос, – но лучше я обниму.

Джастин с силой прижал ее к себе.

– Маленькая дурочка, – прошептал он ей на ухо, – но сегодня ночью ты, похоже, спасла мне жизнь.

Один из мужчин наклонился над телом графа и сказал:

– Он мертв. Надо признаться, ты умеешь делать жизнь интересной. Первый раз вижу, чтобы преступника победила коза. – Он немного помолчал. – Так ты представишь меня?

– Козе? – сквозь смех спросил Джастин.

Этот вопрос привел Холли в восторг – раньше ей была неизвестна смешливая черта характера Джастина.

– Иди к черту. – Затем мужчина низко поклонился Холли. – Лейтенант Гевин Карр к вашим услугам, мисс. Надеюсь, вы простите отвратительные манеры моего друга.

– Если вы согласитесь простить Жоржетту.

– Жоржетту?

– Мою козу. Ее назвали в честь… – Но Джастин заставил ее замолчать, припав губами к ее рту. Поцелуй был долгим, и Холли забыла обо всем, кроме того, как сильно любит Джастина, как боялась за него и как ей хорошо в его объятиях.

Наконец Джастин выпустил ее, и Холли немного поежилась под любопытными взглядами.

Джастину, похоже, было все равно.

– Гевин, уведи пленников. Потом на твоем месте я бы обыскал дом графа. Я присоединюсь к тебе позже.

Лейтенант Карр поклонился Холли еще раз и повернулся к Джастину.

– Я бы хотел получить от тебя полный отчет о сегодняшней ночи.

Джастин усмехнулся.

Лейтенант Карр приказал двоим солдатам отнести тело графа к тому месту, где стояли лошади, а остальным следовать за ним.

Через минуту Холли и Джастин остались одни.

Сверху на них лил дождь, но Холли не замечала ничего, кроме Джастина.

– Я ведь приказал тебе сидеть дома.

– Ты просил меня проследить, чтобы отец и Пол сидели дома, – поправила она.

– А коза на меня не нападет? – спросил Джастин с наигранным испугом.

– Сейчас нет.

– Со смертью Гатуэлла только Тим Бейли и семья Конлей знают, что твои родные занимались контрабандой, а те побоятся открыть рот из опасения самим попасться в лапы закона.

Холли хотела кивнуть, но ее голова была глубоко в складках его плаща.

– Вас ждет вознаграждение, – сказал он. – И приличное. Ты можешь ехать в Америку.

Ее сердце замерло.

– Если друзья твоего отца проверят некую пещеру завтра утром, они найдут бесхозные бочонки коньяка.

– А лейтенант Карр?

– Гевин будет занят более важными делами, – сказал Джастин. – Он решит, что их унесло приливом. Его целью, как и моей, был граф.

Холли молча смотрела на него.

– Я подумываю тоже уехать в Америку, – неожиданно сказал Джастин. – Слишком много людей слышали мое настоящее имя.

– В Америку?

– Да, – подтвердил он. – Ты не будешь возражать, если за тобой станет ухаживать неисправимый циник?

У нее перехватило дыхание, и она не могла вымолвить ни слова. Она встала на цыпочки и прижалась губами к его губам.

– Я люблю тебя, – прошептала Холли, когда они оторвались друг от друга.

– Милая, я уже перестал верить в чудеса. И тут появилась ты.

– И Жоржетта, – лукаво добавила Холли.

– Но я ведь не обязан и ей объясняться в любви?

«Любви». Холли вдохнула полной грудью.

– Я забыл, как любить, – предупредил Джастин. – И не уверен, что вспомню.

– Я помогу. – Холли дотронулась пальцами до бутылочки в кармане. – Я знаю как.

Эпилог

Чувствуя, как от упоения любовью разгорячилось ее тело, Холли прилегла рядом с мужем.

Они были женаты две недели, и она наслаждалась счастьем, какого никогда в жизни еще не испытывала. Джастин явно чувствовал то же самое, потому что теперь легко улыбался.

Они находились на корабле, плывшем в Чарлстон. Потом собирались направиться в Теннесси, где намеревались купить землю рядом с участком ее отца.

Отец Холли неохотно принял часть вознаграждения и то лишь после объяснения Джастина, что Холли и Жоржетта случайно помогли ему доказать вину графа. Ее родные плыли на том же корабле, и впервые за многие годы у них были деньги. Даже Жоржетта отправилась с ними. В конце концов, как сказал Джастин, она спасла ему жизнь.

Только вчера они с Холли бросили в море бутылочку с серебряными полосками. Она проплывет тысячи миль и, как они надеялись, попадет в руки хорошего человека. Послание придало Холли мужество, возможно, оно поможет и кому-то другому.

Джастин не стал смеяться над ее фантазиями. Наоборот, он обращался с бутылочкой с таким же благоговением, как и Холли.

С таким же благоговением, с каким сейчас прикасался к жене.

Джастин услышал тихий стон и придвинулся ближе к Холли, наслаждаясь блеском ее глаз, мягкой улыбкой, игривыми непроизвольными движениями тела, которые лучше всяких слов говорили, как сильно она любит его.

Видит Бог, как он любил ее! У Холли не было от него секретов, и она понимала, что темные провалы его души еще не исчезли, а ее терпение было бесконечным.

Но не в данную минуту. Он почувствовал, как она открывается ему, вошел в ее теплую глубину и двигался с ней в танце любви, где каждое движение было призвано продолжать удовольствие, пока танец не стал диким, неуправляемым и пока не поднял их и неизведанные выси во вспышках белого огня.

Высвобождение пришло победным взрывом, и Джастин подумал, что в их силах построить новую жизнь. Мысль была приятной, и он притянул к себе жену.

Никогда раньше он не испытывал единения тела и души, спокойствия и счастья быть рядом с любимой.

Корабль качнуло, и они теснее прижались друг к другу. Холли улыбнулась.

– Мне кажется, у нас может быть ребенок, – сказал Джастин.

– Если это не произошло раньше, – отозвалась она, поглаживая его по плечу.

– Мы назовем ее Джой[2]2
  Радость (англ.).


[Закрыть].

Глаза Холли заблестели, как тысячи бриллиантов.

– M-м. Отличное начало.

– Начало?

– Я хочу полдюжины детей.

Ему потребовалось время, чтобы понять смысл сказанного.

– Полдюжины?

– По меньшей мере, – счастливо пробормотала Холли.

«Шестеро». Мысль была оглушительной.

Ее пальцы погладили его щеку и скользнули ниже. Он почувствовал, как его тело отвечает на этот призыв.

Полудюжина показалась ему прекрасным числом.