Текст книги "Молния"

ГЛАВА 13

Для него это только игра. Это всего лишь пари.

Лорен тщетно пыталась себя успокоить.

Время тянулось медленно и все-таки слишком быстро.

Она слышала, она чувствовала, как машины работают все медленнее. Потом они остановились. Потом послышалось звучное громыханье опускаемого якоря.

Лорен пыталась уснуть. Видит Бог, она так мало спала минувшей ночью! Но сон не шел. А в крошечной каюте становилось все жарче и жарче, потому что корабль стоял во влажном покое южной реки.

Она открыла чемодан и долго смотрела на мешочек с песком. Медленно высыпала Лорен содержимое мешочка в ридикюль, который взяла за правило брать с собой каждый раз, когда появлялась на палубе. Казалось, что каждое зернышко песка весило целую тонну.

Высыпав песок, она окинула взором собрание книг Адриана на встроенных полках и наугад взяла одну из них. Все что угодно, лишь бы не думать о предстоящем предательстве.

Поймет ли он, кто его предал? Удастся ли ей осуществить замысел? Как могут несколько пригоршней песка вывести из строя такой корабль?

И куда ей потом деться? Вернуться домой? Зачем?

Глаза ее отчаянно пытались разобрать название книги: «Алая буква». Она со школьных лет помнила этот роман, это повествование о добре и зле.

– Подходящая тема, – горько подумала она.

Странный выбор для капитана и для английского лорда. Она вновь подошла к полкам и посмотрела названия остальных книг. Там было несколько книг по кораблестроению и по морскому делу, собрание сочинений Шекспира, несколько английских романов и еще больше американских, включая две книги Германа Мелвилла и книгу Хоторна. Все выглядели зачитанными.

Еще одна сторона жизни Адриана Кэбота. Ее руки ласкали книги так, словно ласкали его самого. Она так мало знала о нем. Она так много хотела бы узнать. А теперь у нее никогда не будет такой возможности.

Услышав стук в дверь, она тотчас же поняла, что это Адриан. Так властно стучать мог только он.

Дверь отворилась прежде, чем она успела что-либо ответить, и вот он уже в каюте и доминирует здесь, как везде и во всем. В руках у него поднос, на котором стоят миска и оловянная кружка.

– Немного супа и шерри, – сказал он. – Это самая подходящая еда при морской болезни.

Он побрился и переоделся. Теперь он был одет в белую полотняную рубашку, которая даже в свете лампы контрастировала с его кожей, покрытой темным загаром. На нем были серые брюки, облегавшие его стройные ноги. Как всегда, он выглядел очень мужественным. Мужественным и излучающим энергию. Эта энергия волнами исходила от него, пока он ставил поднос на стол, подвигал ей стул, а сам устраивался на другом.

Лорен знала, что выглядит не самым лучшим образом. Волосы ее растрепались, платье помялось и к тому же было влажным от пота. Из-за тесноты каюты, нервозности и сомнений она чувствовала себя отвратительно.

Адриан же, который бодрствовал не меньше двадцати четырех часов, выглядел свежим и возмутительно красивым. Лорен не сознавала, что хмуро смотрит на него, пока он не склонил голову набок и не спросил:

– Вам так плохо?

– Мне стало хуже, – ответила она.

– Не станет ли вам лучше, если вы узнаете, что я сам приготовил суп?

Она недоверчиво посмотрела на него.

– Собственноручно, – добавил он со своей обычной усмешкой английского лорда. – У нас нет постоянного повара, и мы все давным-давно научились сами себя обслуживать.

– И английский лорд? – с сомнением произнесла она.

– И голодный английский лорд, – подтвердил он. Он потянулся и, казалось, занял собою всю каюту. Из любопытства Лорен взяла ложку и спросила:

– А где Сократ?

Он подарил ей ослепительную улыбку.

– Пришлось подкупить его, чтобы он остался в каюте – дал ему несколько бананов и кусок коры.

– Кусок коры?

– Он точит об нее зубы.

Лорен взглянула на то место, где он показывал ей укус Сократа.

– Мне казалось, что именно этого вам хочется меньше всего.

– Меньше всего этого хочется моей команде, – поправил он и взглянул на нетронутый суп. – А вы все медлите.

Лорен глотнула шерри, потом нерешительно посмотрела на суп. Пальцы ее все еще сжимали ложку. Ей не хотелось есть приготовленный им суп… приготовленный специально для нее. В ней росло сознание вины, ей хотелось бы, чтобы он не был так добр, чтобы он не смотрел на нее, как ребенок, ожидающий одобрения.

– Искательница приключений мисс Брэдли дрожит, завидев миску с супом?

Она взглянула в его лукавые глаза.

– Это не простая миска супа, – с вызовом парировала она.

– Вам нужен слуга, пробующий блюда перед подачей на стол?

– Как у римских императоров?

– Или у императриц.

Лорен отпила еще глоток шерри. Нектар мужества. Нектар глупости. Однако настроение ее улучшилось. И вновь для нее не существовало ничего, кроме сидящего напротив мужчины с его загадочными глазами. А он был полон противоречий. Морской капитан и кок. Английский лорд и человек, который в погоне за прибылью вез пушку в трюме своего корабля. Мужчина, способный быть очень нежным и в то же время заключающий пари на добродетель женщины. Человек, который был таким скрытным и который в силу своего обаяния мог заставить весь мир служить ему.

– Разве вам не нужно немного отдохнуть?

– Только не сегодня ночью, – ответил он. – Сегодня ночью никто из нас не сможет отдохнуть.

– Что, если патрульное судно северян найдет эту речку?

– Немногие из судов способны войти в эти речки, – неспешно ответил Адриан. – У нас очень небольшая осадка и мы способны пройти там, где не может пройти большинство кораблей северян… И вы помните, что не могли увидеть вход в эту речку. Это лишь небольшая щель, она больше похожа на ручей. В течение нескольких часов мы здесь в относительной безопасности.

– Тогда почему бы не поспать?

Он постучал пальцами по столу. И не потому, что нервничал, а просто давая выход сдерживаемой энергии.

– Думаю, это состояние ожидания… Трудно спать, когда мы так близко к побережью. Но завтра в Чарльстоне я буду спать почти весь день, а вечером покажу вам город.

– Адриан! Что если… если «Призрак» захватят? Что вы станете делать?

– Вы не едите суп, – заметил он.

Лорен меньше всего на свете сейчас хотелось есть, несмотря на то, что она почти ничего не ела в течение дня.

– Вы меняете тему разговора.

– Нас не схватят, Лорен. На «Призраке» вы в безопасности, иначе я никогда бы не согласился взять вас с собой.

В его словах звучало высокомерие, которое было бы отталкивающим в устах большинства мужчин. Но для Адриана Кэбота это была просто констатация факта.

– Теперь попробуйте суп, – настаивал он.

Глаза его повелительно смотрели на нее, они подчиняли себе ее волю. Чтобы не смотреть ему в глаза, она принялась есть. Суп был уже едва теплым, хотя когда Адриан поставил его на стол, от него шел пар. Он был на удивление вкусным. Она съела еще ложку, потом еще одну и в конце концов вновь взглянула на Адриана и увидела довольную усмешку на его лице. Ей хотелось коснуться рукой его губ, в последний раз ощутить на своих губах его губы.

Вместо этого она отбросила завиток волос со своего лица. Он не мог желать ее сейчас, сейчас, когда она так ужасно выглядела. Она закусила губу и украдкой бросила на него взгляд.

Адриан наблюдал за нею. В ней явно было нечто влекущее. Возможно, это были ее большие золотисто-зеленые глаза, всегда полные эмоций, хотя он никогда не мог как следует разобраться в этих эмоциях. Некоторые из них он понимал. Иногда у нее был такой вид, словно ее преследуют. В глазах ее мелькало нечто, похожее на страх. Он не мог понять причину этого страха. Он только знал, что его самого она не боится. Это чувствовалось, когда ее тело так доверчиво прислонялось к нему… если она это себе позволяла. Но обычно она слишком хорошо для женщины владела собой. Сейчас это самообладание ее покинуло. Она выглядела задумчивой и печальной. Ее медового цвета волосы выбились из пучка и волнами обрамляли ее лицо, а платье так облегало фигуру, что подчеркивало все плавные линии ее тела. И несмотря на то, что в ней чувствовалась дамасская сталь, она вызывала в нем желание ее защитить. Он видел в ней эту сталь в тот вечер, когда на нее напали. В Лорен Брэдли не было ни слабости, ни сентиментальности, но ему хотелось прогнать печаль из ее глаз.

И, кроме всего прочего, в ней чувствовалось одиночество и это одиночество задело в нем какую-то струну. Сколько же лет он одинок? Все тридцать шесть. У него не было другой мечты, кроме Риджли.

Он протянул руку через стол и взял ее за руку.

Лорен овладевали смешанные чувства: жар и холод, желание ответить на его ласку и отстраниться. Но она была не в силах пошевелиться. Она не могла отвести взгляда от его глаз и чувствовала себя бабочкой, наколотой на булавку, и некие крылья трепетали внутри ее тела.

– Мы будем вместе в Чарльстоне, – сказал он. – Есть нечто… неодолимо влекущее нас друг к другу. Думаю, мы должны разобраться в том, что же это такое.

– Вы, должно быть, испытывали… нечто столь же неодолимо влекущее прежде?

Он отпустил ее руку и откинулся на стуле, изучающе глядя на нее.

– Мне так казалось… однажды, – медленно ответил он.

– И что же?

– Она не испытывала тех же чувств.

Лорен почувствовала знакомую горечь в его голосе и вспомнила их разговор о доверии. Ей захотелось узнать, вызывала ли в нем та женщина такое же доверие. Потом она подумала о себе. Что станет думать он о ней самой в ближайшие несколько дней?

Она понимала, что на самом деле лишь ищет предлог, любой предлог, чтобы не делать того, что она собиралась сделать. По спине ее пробежала дрожь.

– Почему вы продолжаете рисковать своей жизнью, жизнью вашей команды и вашим кораблем?

Его усмешка была ленивой и недоброй. Вся его серьезность испарилась, словно он израсходовал весь ее запас, предназначенный на сегодняшний день.

– Я вам уже говорил. Да вы и сами видели. Только не говорите мне, что вы не испытывали волнения, когда мы удирали от тех кораблей янки. Я видел ваше лицо.

Она не могла его предать. Но это не могло послужить ей предлогом.

Господи, пошли мне подходящий предлог. Пожалуйста, дай мне предлог.

– Это для вас игра?

Адриану очень хотелось бы понять те чувства, которые он видел в ее глазах. И он не мог рассказать ей о Риджли. Пока не мог. Не мог до тех пор, пока не был уверен, что получит его. Возможно, это просто суеверие – считать, что если ты расскажешь о своей мечте, то она не осуществится. Или же ему просто не хотелось, чтобы она знала о его семейных неурядицах, о несчастье, постигшем его семью, о том, что он безземельный лорд, что до начала войны у него не было ни гроша, что он унаследовал бесполезный, но скандально известный титул.

– Игра, – подтвердил он. – Волнующая игра, приносящая хорошую прибыль. Мне пора вернуться к своим обязанностям и убедиться, что все идет как следует.

Адриан двигался с присущей ему грацией, которая всегда вызывала у нее восхищение. Подойдя к ней, он остановился в нерешительности, потом одной рукой приподнял ее лицо.

– Возможно, сегодня у меня больше не будет возможности это сделать.

Их губы встретились и слились с неожиданным яростным отчаянием.

Лорен прощалась с ним.

«Постарайся понять», – неожиданно мысленно взмолилась она.

Его руки подняли ее и прижали к себе. Эти руки ласкали ее затылок, а его язык двигался по ее зубам до тех пор, пока она не открыла рот, и он не ринулся в него, лаская, дразня и обольщая, и тело Лорен не превратилось в дрожащую желеподобную массу. Яростный жар, испытываемый ею раньше, перешел в ровное кипение, похожее на кипение конфет, которые она некогда готовила для своего брата.

Боль захлестнула ее. Эта неутолимая боль была такой сильной, что Лорен уже не понимала, где начало и где конец этой боли, как не понимала и ее причину. Брат ли ее тому причиной? Или Адриан? Она потеряла первого, а пытаясь отомстить за него, потеряет второго.

Поцелуй стал глубже. Он поглотил ее разум и ее чувства, как только их тела прижались друг к другу. Она чувствовала движение его напрягшихся мускулов, и это порождало в ней такое сильное желание, что ей казалось, что она от него взорвется.

Слабость и насилие. Здесь было и то, и другое. Слабость в прикосновении его рук, в их нежности, насилие же было в его жадном поцелуе. Было в нем и обещание.

Обещание…

Она неожиданно отшатнулась. Губы ее горели от жара его губ. Она жадно вдыхала воздух. Лорен взглянула в его глаза, они блестели страстью и восторгом.

Они были такими же, когда они избежали ловушки северян.

Игра. Для него это все игра.

Но почему ей казалось, что для него это и все-таки нечто большее? Потому что ей хотелось, чтобы это было так. Но ведь это глупо!

Тело ее дрожало от пережитого волнения, и она чувствовала, что его рука успокаивает ее. Она больше не хотела смотреть на него. Но она не могла не смотреть. Лицо его было слегка удивленным. Свободной рукой он обвел контур ее лица.

– Вы загадка, мисс Брэдли. – Голос его был мягок. – Вы всегда убегаете, и все же…

Лорен пыталась собраться с мыслями, но не могла.

– Вы слишком спешите, капитан…

– Разве? – голос его звучал насмешливо. – Как я уже сказал, у нас будет время в Чарльстоне.

– Но вы будете все время заняты. Однако глаза его говорили о другом.

– Я выберу время. А теперь мне лучше уйти, пока ваша добродетель не пострадала. Вы опасны, Лорен Брэдли, и опасны во многих отношениях.

Он бросил на нее последний взгляд. Когда дверь за ним закрылась, Лорен без сил, как тряпичная кукла, упала на стул.

Словно с ним исчезли все ее мечты.

* * *

Казалось, что в тишине ночи машины «Призрака» работают громче обычного. Когда Лорен с ридикюлем в руках поднялась на палубу, дым из трубы ленивым завитком тянулся за кораблем и уходил во тьму безлунной ночи.

Лорен причесала волосы и оставила их распущенными. Она переоделась в чистое платье. Подобно большинству ее платьев, оно было скромного покроя, с неглубоким вырезом и пышными рукавами, но его яркий фиолетовый цвет контрастировал с медовым цветом ее волос.

Лицо ее было бледным. Она покусала губы и пощипала щеки, чтобы они порозовели. Изучив свое отражение в зеркале, она вновь сказала себе, что Адриан всего лишь легкомысленно флиртует с ней, что у человека с его происхождением и с его жизненным опытом не может быть по отношению к ней серьезных намерений.

Ночной воздух был похож на тоник, смешанный с шерри, который был у нее в каюте. Уходя из каюты, она отпила глоток, чтобы придать себе мужества и успокоить совесть. Либо, наоборот, пробудить ее. Она должна была сделать доброе, благородное дело. Она должна была в это верить.

Лорен не видела земли, только открытое море. Они уже около часа были в пути. Сколько еще можно откладывать? Ридикюль у нее в руке становился все тяжелее. И она знала, что важно правильно выбрать время. Если корабль остановится далеко от патрульных судов северян, его легко может спасти корабль конфедератов или другой корабль, совершающий рейсы сквозь блокаду. Нужно было лишить корабль возможности двигаться недалеко от Чарльстона.

Лорен не позволяла себе думать ни о чем, кроме своей миссии. Она гнала все другие мысли.

Сделав несколько глубоких вдохов, она оглядела палубу. В темноте ночи видны были лишь тени, но она знала, что все не занятые на вахте моряки высматривали корабли противника. Адриан, которого она узнала по росту и силуэту, вместе с лоцманом стоял у штурвала. Команда делала свое дело без малейшего шума. Слова произносили шепотом, словно ветер мог донести их до противника.

Корабль двигался медленно, и Лорен понимала, что они наполовину уменьшил и скорость, потому что в Чарльстон их внесет высокий прилив. Когда она услышит, что машины увеличили обороты, она пройдет в машинное отделение. А это произойдет через несколько часов.

Лорен не знала, как долго она простояла, сжимая поручень. Наконец она почувствовала, что корабль увеличил скорость. Сердце тоже забилось сильнее. Они начали прорыв в Чарльстон. Она оглянулась, чтобы узнать, не смотрит ли на нее кто-нибудь. Определенно кто-нибудь заподозрит, должен заподозрить… Но сейчас все смотрели в море.

У нее ком стоял в горле, когда она двинулась к люку, ведущему вниз, помедлила у входа, надеясь на чудо, на отсрочку. Но вокруг была лишь ночная тьма, гул машин, ритм работающих лопастей.

Лорен спустилась вниз и прошла по коридору, пока не добралась до машинного отделения. Четверо мужчин бросали уголь в топку, в то время как двое стояли рядом и явно использовали свои несколько минут передышки. Их лица и одежда были почти полностью покрыты угольной пылью, по их шеям ручьями струился пот.

Здесь было ужасно жарко. Лорен не понимала, как они могут это выдержать. Она взглянула на валы, вращавшие гребные колеса. Чтобы искалечить «Призрак», достаточно было вывести из строя один такой вал.

Мик обернулся и подмигнул, заметив ее присутствие. Она почти надеялась, что ей велят уйти. Она почти ждала этого. Но он только крикнул ей:

– Хотите посмотреть, как корабль пойдет в этот бросок?

Она кивнула.

Один из мужчин усмехнулся, когда она прошла к одному из валов, связанных с гребными колесами и склонилась над ним.

Все вернулись к своей работе. Пробормотав жаркую молитву о помощи в добром деле, Лорен распустила завязки ридикюля и слегка повернула его, закрыв своим телом на случай, если кто-то из мужчин обернется. Механизм не был защищен. Песок легко высыпался из маленького мешочка в шахту вала.

Теперь Лорен стало жарко, так жарко, что она едва не потеряла сознание. Лорен знала, что лицо ее покраснело. Она выпрямилась и чуть не упала. Один из мужчин заметил ее неуверенные движения, быстро подошел и поддержал ее.

Неожиданно она подумала, что таков, должно быть, ад. Она почувствовала, что ее, как марионетку, ведут к люку. Оказавшись снаружи, она жадно глотала воздух, стараясь прийти в себя.

– Мисс?..

Она взглянула на мужчину. На ее платье теперь была черная копоть от его рук. Лорен чувствовала себя так, словно ей, как героине книги, которую ей довелось читать в этот день, пришлось носить на себе алую букву. Кончится ли это когда-нибудь?

Лорен прислонилась к стене.

– Со мной теперь все в порядке, – прошептала она. – Я немного перегрелась. Извините.

– Все в порядке, мисс. Не могу ли я помочь вам добраться до каюты или на палубу, чтобы подышать? Однако каюта сейчас более подходящее место для вас, мы подходим к Чарльстону.

Она кивнула.

– Со мной теперь все в порядке. Идите назад!

Он с сомнением посмотрел на нее.

– Вы в этом уверены, мисс? Если с вами что случится, капитан меня уволит.

Лорен удалось улыбнуться.

– Да, уверена, все в порядке.

Чтобы доказать это, она сделала несколько шагов, и с каждым шагом чувствовала себя все лучше. Когда она обернулась, он улыбнулся и исчез в машинном отделении.

Лорен неуверенно замедлила шаг у каюты, которую, как она знала, Адриан делил с Вейдом. Был ли там Сократ? Ей нужен был кто-нибудь, с кем она могла бы поговорить. Пусть даже обезьяна. Может быть, обезьяна даже лучше.

Она сначала постучала, хотя и знала, что оба они, Адриан и его первый помощник, были на палубе, и открыла дверь. С разбросанной по полу одежды на нее смотрел Сократ. Он явно сооружал нечто вроде гнезда. Но увидев Лорен, он бросился к ней, радостно болтая и протягивая к ней руки.

– Почему бы тебе не пойти со мной, Сократ?

Он кивнул, словно прекрасно понял, и они покинули крошечную каюту и отправились в каюту Адриана, которая была чуточку побольше. Лорен рухнула на постель, измученная жарой и душевными терзаниями.

Сократ съежился рядом с ней, словно пытаясь облегчить боль, которую он чувствовал, но не мог понять.

А она ждала неизбежного. И при каждом стоне корабля сердце ее разрывалось.

ГЛАВА 14

Адриан услышал тихий возглас:

– Парус!

И в тот же момент увидел белый парус. У северян были пароходы, но большая часть кораблей блокадного охранения была парусными судами. Их легко было заметить и легко обогнать. Для того чтобы эффективно делать свое дело, северянам требовалось больше кораблей.

Адриан все еще стоял у штурвала и собирался пробыть здесь почти до самого входа в Чарльстон.

Адриан молился о том, чтобы враг их не заметил. У корабля северян были белые паруса на фоне темного неба, в то время как грациозный серый корпус «Призрака» поднимался лишь на восемь футов над уровнем моря. В топке жгли только антрацит, оставлявший лишь легкий дымок, выдуваемый из-под воды.

Пар приглушал шум машин. Люки машинного отделения были закрыты брезентом. Был накрыт даже нактоуз компаса и, для того, чтобы взглянуть на слабо освещенный диск прибора, Адриану приходилось смотреть сквозь коническое отверстие.

Он изменил курс, чтобы избежать встречи с парусником. У него еще оставалось некоторое время до того, как они начнут бросок в Чарльстон. Он сделает круг и выберет курс между фортами Молтри и Самтер. Это было самое трудное время. И, несмотря на то, что вокруг была ночная тьма, он взмолился о ночном тумане, который еще лучше скрыл бы продвижение «Призрака».

Как только паруса исчезли из виду, Адриан тотчас же позволил своим мыслям вернуться к Лорен. Немного раньше, когда она стояла на палубе, он заметил в ней напряжение. Вряд ли ее беспокоила перспектива входа в Чарльстон, потому что он видел ее восторг, когда «Призрак» проскакивал мимо патрульных судов северян. Тогда ему показалось, что он ее любит. В тот момент ее волосы развевались на ветру, ее окатывало водой, платье облепляло ее прекрасную фигуру, и он почувствовал, что она задела некие струны его души, те струны, которых никто и никогда не касался. Она улыбалась, и это была улыбка, полная удивления и восторга, от этой улыбки у него перехватило дыхание. Она была женщиной, которая стремилась воспользоваться теми возможностями, которые предоставляла ей судьба, женщиной, которая не была связана правилами приличия и которая все еще искала свой собственный путь.

Он усмехнулся, вспомнив ее реакцию на первую встречу с Сократом, от причудливой любезности которого большинство женщин в страхе отстранялись. Вспомнил он и тот день на пляже, когда она копала ногой песок и была похожа на ребенка, получившего первую в жизни конфету.

Его улыбка угасла – он вспомнил выражение ее лица, когда они были в каюте. Им овладело беспокойство, он чувствовал, что есть в ней нечто такое, что ему следует знать, следует понять…

– Капитан? Он обернулся.

– Еще один парус, сэр.

Он обратил все свое внимание на море. Сейчас было не время для романтических размышлений.

Теперь они все всматривались в неясные огни побережья. Это были сигналы, подаваемые специальным подразделением конфедератов, чтобы указать кораблям направление. Огни были тусклыми и не могли помочь кораблям северян определить местонахождение судов, прорывающихся сквозь блокаду.

Джонни был первым, кто заметил эти огни, и с того момента он руководил движением «Призрака». Адриан жестом велел одному из моряков подойти ближе…

– Передайте Дикену приказание спуститься вниз и присмотреть за пассажиркой. Она не должна подниматься наверх.

Адриан слишком хорошо помнил последние часы человека, раненного на палубе.

Моряк кивнул и исчез.

Теперь им оставалось не более десяти миль до входа в Чарльстон. Тумана не было и Адриану предстояло решить, идти ли им вперед или ждать. И то, и другое было опасно. Чем дольше они оставались в этих водах, тем больше была вероятность, что их заметят, но туман мог бы значительно уменьшить риск при броске.

Однако у них была скорость, скорость, какой могли похвастать лишь немногие корабли северян. А большинству артиллеристов на кораблях янки еще предстояло научиться попадать в быстроходные корабли.

– Мы идем, – произнес Адриан и прошептал в трубу, что вела в машинное отделение:

– Три четверти скорости. Двигатели увеличили обороты.

– Корабль по правому борту, – доложил моряк и Адриан взглянул на Джонни. Тот кивнул.

– Круто влево.

Казалось, они ускользнули незамеченными, но в этот момент впереди появился еще один корабль. И вдруг Адриан уловил изменение в шуме двигателей.

– Мик? – прошептал он в трубу, что шла вниз.

– Что-то неладно с правым гребным колесом, сэр.

Адриан выругался про себя. Потеря одного гребного колеса приведет к тому, что корабль начнет двигаться кругами, а при их ограниченном времени хуже ничего не может быть.

Сейчас они были в окружении блокирующего флота янки, а у него был один из самых важных военных грузов. А кроме того, здесь была Лорен.

– Остановить двигатели, – приказал он, надеясь, что ночная тьма скроет их на время, пока идет ремонт. А ремонт нужно закончить до утра.

Нервы Адриана были напряжены, он чувствовал тревогу людей вокруг него. При неожиданной остановке двигателей всегда есть опасность, что пар засвистит, но наступила тишина. Полная тишина.

Он отдал приказания Вейду, а сам исчез под брезентом, закрывавшим люк, ведущий в машинное отделение. Мик полностью промок от пота, проверяя датчики.

– Что-то мешает работе колес, – сказал он. – Не знаю, что это, черт побери, может быть.

– Можешь ты это отремонтировать?

– Нам придется разобрать эту проклятую штуковину на части.

– Делай, – коротко сказал Адриан и пошел наверх.

Его знаменитая удача сегодня явно подвела. Он вспомнил о пистолете в сундучке, что был у него в каюте. Это было его единственное оружие. И он подумал о Лорен.

– Черт побери, – выругался он.

Придется рассказать ей об опасности, которая им теперь угрожает.

Быстрыми шагами он добрался до каюты и постучал, прежде чем открыть дверь. В каюте был Дикен, он неуютно чувствовал себя на стуле у стола. Лорен также сидела. Сократ был рядом с нею. Она начала подниматься, когда увидела Адриана. Он покачал головой. Рука его ненадолго задержалась у нее на плече.

– Я не могу здесь задерживаться. Я только хочу, чтобы вы знали, что у нас неполадки в двигателе. Хочу заверить вас, что я не допущу, чтобы вас обидели.

Выражение ее лица не изменилось. Оно было спокойным и неподвижным, как лицо статуи. Ее золотисто-зеленые глаза казались еще больше, чем прежде. И в глубине этих глаз бушевали вихри эмоций, как рой облаков в штормовом небе. И опять он не мог понять, что это были за эмоции. Он наклонился, коснулся губами ее холодных губ и почувствовал, что она дрожит.

– Все будет хорошо, Лорен, – сказал он, – я клянусь.

Он подошел к сундучку, открыл его и вынул пистолет.

– Вы не должны этого делать, – донесся до него шепот. – Вы говорили…

– Я не воспользуюсь им, – попытался он успокоить Лорен.

Но оружие придавало ему уверенность, создавало ощущение, что он контролирует ситуацию. Он не допустит, он не может допустить, чтобы с ней что-нибудь случилось. Он сунул пистолет за пояс, достал из шкафчика сюртук, надел его и застегнул, чтобы скрыть оружие.

– Дикен, останьтесь здесь с нею.

Дикен кивнул.

Адриан на мгновение задержался, бросил последний взгляд на ее побелевшее лицо.

– Позаботьтесь о Сократе.

Лорен шевельнулась, словно собираясь встать.

– Не могу ли я пойти с вами?

Он мрачно усмехнулся.

– Боюсь, что сейчас ничто не должно меня отвлекать, я не хочу беспокоиться об этом чертенке. И о вас. Пожалуйста, останьтесь здесь.

Она расстроилась, и ему захотелось дотронуться до нее. Не сейчас. Его место у штурвала. Тем не менее, пока он шел обратно, ее лицо преследовало его, он видел горе в ее глазах. Из-за него? Он тряхнул головой и сосредоточил все свое внимание на неотложных проблемах.

Команда на палубе вела себя так тихо, что он слышал дыхание людей. Они стояли в напряжении, вглядываясь в темноту, прислушиваясь к голосам, к звуку гребных колес других кораблей, к хлопанью парусов. Ожидание и страх имеют свой запах, и сейчас он явно ощущался. Адриан понимал, что это происходило не из-за недостатка мужества, а из-за вынужденной беспомощности. Будучи безоружны, они походили на раненую утку. Что же, черт возьми, произошло? Мик держал механизмы в безупречном состоянии. Что же могло их испортить? У него зародилось подозрение, но он тут же его отбросил. Это невозможно!

До него донесся звук двигателей, сердце его забилось сильнее. Вспыхнула сигнальная ракета, потом другая, и он увидел корабль прямо по курсу, а с правого борта еще один. Палубу залил яркий свет ракеты. Он слышал крики, голоса, приказ быть готовыми открыть огонь, затем рев пушки, ядро которой пронеслось над носом его корабля.

Адриан повернулся к Джонни.

– Ты можешь отсюда доплыть до берега?

Джонни взглянул на берег и мысленно оценил расстояние. У Адриана были для Джонни британские документы, и Джонни учился говорить с британским акцентом, но слишком многие знали его в Нассау, слишком легко было сбиться на говор жителя Каролины. Если его опознают, то до конца войны продержат в тюрьме.

– Ну да, капитан. Я с детства привык плавать.

Моряки слышали их разговор и с темной стороны судна спустили веревку.

Адриан протянул руку.

– Удачи, Джонни!

Джонни улыбнулся, пожимая ему руку.

– До скорой встречи в Нассау, капитан.

Он коротко попрощался с товарищами, прежде чем соскользнуть по веревке в воду.

Новая ракета осветила небо, потом еще одна. Адриан прошептал вниз по трубе в машинное отделение.

– Как дела, Мик?

– Ничего не выходит, капитан! – в голосе его звучало отчаяние.

В любом случае было уже слишком поздно, и Адриан это понимал. Даже если бы они могли сейчас завести двигатели, они были полностью блокированы. Он чувствовал, как все внутри у него холодеет. Он ни разу не попадал в плен, и ему была невыносима сама мысль об этом.

Еще одно ядро просвистело над носом его корабля и упало совсем рядом с бортом. Если бы на борту не было Лорен, он мог бы попытаться что-то предпринять, но сейчас он не мог рисковать. Он обернулся к стоявшему рядом с ним Вейду.

– Пойдите в мою каюту и сожгите судовой журнал и декларацию судового груза.

Вейд мрачно кивнул, повернулся на каблуках и исчез. Адриан повернулся к двум другим морякам.

– Томас, зажгите лампы, а вы поднимите белый флаг. Теперь «Призрак» был залит светом.

Адриан услышал донесшийся издалека гул выстрела.

«Еще один корабль прорывается сквозь блокаду», – бесстрастно подумал он.

Вероятно, некоторым кораблям сейчас удастся прорваться, потому что на нем сосредоточена большая часть внимания. Адриану хотелось думать о чем-нибудь другом, не связанном с событиями последних минут. Он дотронулся до красного дерева штурвала. Это был хороший корабль. Целый год он был ему домом. Даже больше, чем домом. Он вложил душу в проект и в постройку корабля. Вложил свою душу и свои надежды.

Он содрогнулся, когда белый флаг стал подниматься, трепеща на ветру. Он видел, как с ближайшего крейсера северян спустили шлюпку, на борту которой была группа мужчин.

– Спустите трап! – приказал Адриан одному из моряков. – И приготовьтесь принять людей на борт.