Текст книги "Рубиновая комната"
Автор книги: Паулина Петерс
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Герцогиня Дорсет прошептала мне на ухо, что моя внучатая племянница Виктория весьма очаровательна. – Бабушка улыбнулась ей одними губами. – Что ж, Изабель она сочла восхитительной.
– Полагаю, миссис Доджсон гордилась бы мной, – ответила Виктория. – В конце концов, я сумела отойти от трона спиной вперед и не наступить на собственный шлейф.
– Кто такая миссис Доджсон?
– Наша приходящая прислуга.
– О…
Судя по всему, бабушка Гермиона сочла за благо не углубляться в эту тему. Наверняка это произошло исключительно потому, что она опасалась, что кто-то может подслушать их разговор. Пожилая леди отошла от нее, присоединившись к даме в фиолетовом шелковом платье, полная фигура которой буквально сверкала от усеянных бриллиантами украшений. Виктория с улыбкой предположила, что титул у нее никак не ниже герцогини, если не члена королевской семьи. Девушка принялась с любопытством осматриваться по сторонам. Ее отец не любил общество. Гленфилд-скул неподалеку от Солсбери, в которую ее отдали, хоть и обладала исключительной репутацией, однако же респектабельной не считалась, поэтому лишь немногие семьи аристократов и высших слоев общества отправляли туда своих дочерей. Нет, за исключением своих родственников, она никого из присутствующих не знала.
Или нет?
Сердце Виктории забилось быстрее. Сквозь толпу пробирался высокий светловолосый мужчина, направляясь к ней. Он обладал почти классической красотой, был уверен в себе и ослепителен. Он привлекал к себе внимание всех присутствующих. Рэндольф, седьмой герцог Монтегю.
– Виктория… – и вот он перед ней, кланяется с улыбкой. – Леди Хогарт сообщила мне, что сегодня вы предстанете перед королем как дебютантка, поэтому я тоже позаботился о том, чтобы получить приглашение на этот бал.
– Как это мило с вашей стороны, – с гулко бьющимся сердцем ответила Виктория.
«Ах, почему в голову лезут только глупые избитые фразы?» – отругала она себя, одновременно радуясь тому, что Рэндольф обратился к ней по-дружески, как было, когда они общались в Италии.
– Мне по-настоящему не хватало восхитительного общения с вами. Я сожалею, что вам пришлось тогда столь поспешно уехать из Перуджи. Я почти не знаю людей, с которыми можно было бы вести столь острые дискуссии. Как вы тогда назвали картину Данте Габриэля Россетти? Пошлой?
– Вычурной, – поправила его Виктория.
– Верно, как я мог забыть! К Уильяму Блейку Ричмонду вы тоже были безжалостны. Кстати, ваш снимок в «Спектейтор» кажется мне весьма удачным. Очень четкая композиция. Хотя, конечно же, я не разделяю ваших политических убеждений.
«Он тоже заметил мой снимок…»
Виктория снова взяла себя в руки.
– Конечно, а как же иначе. Полагаю, вы все равно выступаете за то, чтобы лишить избирательного права вообще всех и снова ввести монархию в ее чистом виде.
– Я все же выступаю за то, чтобы сохранить Палату лордов, – рассмеялся Рэндольф.
– Герцог… – к ним подошла Изабель и бросила на Рэндольфа пристальный взгляд своих синих глаз. – Вы обязательно должны внести себя в мою танцевальную карточку.
– С радостью… – Рэндольф принял карточку и несколько раз вписал в нее свое имя. Виктория осознала, что ни о чем подобном даже не подумала. Смолкли звуки музыки. Сейчас откроют бал.
– Леди Изабель, надеюсь, вы простите меня за то, что я уже обещал первый танец вашей кузине?
Рэндольф хочет танцевать со мной первый танец… в животе у Виктории вспорхнула целая стайка бабочек.
– Конечно… – Изабель грациозно обмахнулась веером. – В конце концов, это первый бал нашей милой Виктории.
Виктория даже не обратила внимания на колкое замечание кузины, поскольку Рэндольф протянул ей руку и они вместе пошли на середину зала. Зазвучала музыка. Вальс.
Виктория почувствовала руку Рэндольфа на своей спине, легкую и в то же время требовательную. Кружась на паркете, она полностью положилась на него. Бальный зал сверкал восхитительным светом и красками. Важны были лишь музыка, гармония их движений и лицо Рэндольфа со сверкающими синими глазами, смотревшими на нее весело и внимательно. Танец закончился слишком быстро.
Рэндольф повел ее в конец зала.
– Один из последующих танцев снова за мной, Виктория, – прошептал он. – Это вы должны мне обещать.
– С удовольствием, – одними губами ответила она.
Отпустив ее руку, Рэндольф поклонился Изабель, которая ослепительно улыбнулась ему. К Виктории с выжидательным выражением лица направился прыщавый юнец, однако девушка решила, что у нее нет ни малейшего желания ни танцевать с ним, ни смотреть, как кружат по паркету Изабель и Рэндольф. Она поспешно вышла из зала и направилась на поиски буфета.
«Хм… как вкусно… Наверняка было бы здорово сделать фотографии буфета», – размышляла Виктория.
Среди множества тарелок, ломившихся под грузом яств, возвышались серебряные этажерки, на которых вокруг роскошных ананасов лежали яблоки, груши и дыни. Здесь было холодное и горячее мясо, курица в желе, ветчина, различные виды жаркого и жареная утка – фазанов украсили хвостовым оперением. А между всеми этими блюдами лежали красные омары, устрицы, лосось и форель, здесь же стояла огромная тарелка с тушеной камбалой. Салаты были уложены маленькими горками и украшены ломтиками лимона или дольками яиц и фруктами. Были здесь говяжьи языки на овощной подушке, паштеты, разноцветные желе в форме замков и украшенные яркой сахарной глазурью торты.
Слуга протянул Виктории тарелку. Девушка медленно направилась к буфету, не зная, выбрать ли ей птицу или рыбу, когда к ароматам блюд вдруг примешался запах бергамота. Девушка подумала, что фантазия сыграла с ней злую шутку, однако уже в следующий миг она услышала хорошо знакомый надтреснутый голос.
– Мисс Бредон, как удачно, что мы с вами встретились! Мне довелось узнать, что вы наводили справки о пожаре в квартире в полицейском участке в Кенсингтоне. – Виктория резко обернулась. Перед ней действительно стоял сэр Френсис Сандерленд. Фиолетовый цвет его бархатного придворного костюма и накрахмаленный пластрон подчеркивали его бледность. – Вас встревожило то, что я рассказал о вашем отце, не так ли? – Улыбка его была насмешливой. – Вы не хотите поговорить еще раз со мной, чтобы узнать о том, что действительно произошло во время пожара? Хотите узнать правду о своем отце и наконец поверить, что вся ваша жизнь была построена на лжи? Вы готовы принять тот факт, что он постоянно обманывал вас, самого близкого ему человека?
– Как вы смеете… Вы, подлый… – Виктория заметила, что некоторые гости обернулись и смотрят на них.
– Я знаю правду, – взгляд его был настороженным, а губы прошипели: – Не обманывайтесь, я знаю, что рано или поздно вы придете ко мне.
Виктории хотелось закричать, однако девушка почувствовала, что не может дышать. «Прочь, прочь отсюда… Только бы не упасть в обморок у него на глазах… – Тарелка выскользнула у нее из рук и со звоном разбилась об пол. С трудом переводя дух, она пыталась вздохнуть. – Воздух, мне нужен воздух, я задыхаюсь…»
Она обернулась, оттолкнула слугу, спешившего к ней на помощь, и, спотыкаясь, побежала прочь.
Виктория дрожала от холода. Освещенные горящими факелами живые изгороди отбрасывали длинные причудливые тени. Чуть впереди на фоне черного неба вздымались очертания статуи. Девушка понятия не имела, сколько просидела на скамье. После того разговора она спустилась по широкой каменной лестнице на заднем дворе дворца и, едва не упав в обморок, успела вытащить из шелковой сумочки свой бумажный пакет. Долгое время она стояла, прислонившись к стене, и просто вдыхала воздух. А затем побежала в парк.
За лужайкой и постриженными живыми изгородями она видела ярко освещенные окна дворца. До ее ушей доносилась музыка. Хуже всего было даже не то, что сэру Френсису Сандерленду снова удалось совершенно сбить ее с толку и унизить.
«Хуже всего, что он прав, – подавленно думала Виктория. – Возможно, вскоре я не смогу выносить чувства неуверенности, смирюсь с унижением и пойду к нему. Наверняка он с самого начала собирался мучить меня, такова была его коварная цель. Я ведь уже во всем вижу тайны. Мой отец был не тем человеком, каким я его считала».
Нет, встречаться сейчас со своими родственниками и Рэндольфом она не могла. Виктория решила пойти домой.
Расстроенная, она поднялась. Девушка проделала примерно половину пути до дворца, когда ей снова показалось, что она слышит голос Сандерленда. Но нет, этого не может быть! А потом она увидела его чуть поодаль в свете факелов, рядом с другим мужчиной. На нем тоже был выходной костюм. Уверенная осанка. Мужчина немного обернулся, и Виктория увидела его профиль. У него был орлиный нос, волнистые волосы, и он показался Виктории смутно знакомым, однако же мужчина говорил слишком тихо, чтобы можно было разобрать его слова. Слышно было лишь, что он очень зол.
– Ах, да бросьте, Блейкенуэлл, – произнес Сандерленд, и в смехе его послышалась насмешка.
Потом он заговорил тише, и до Виктории доносилось лишь невнятное бормотание. Это что же получается, собеседник Сандерленда – маркиз Блейкенуэлл?
«Странно…»
Внезапно Виктория осознала, что Сандерленд снова полностью завладел ее вниманием. Разозлившись на себя, она пошла дальше, стараясь идти по щебенке как можно тише. Сандерленд не должен знать, что она видела его. Вскоре она, вздохнув с облегчением, поднялась на ступеньки террасы.
– Я могу вам чем-нибудь помочь, мисс? – в холле к ней подошел слуга и неуверенно посмотрел на девушку.
– Принесите мне, пожалуйста, мое пальто, – поспешно попросила Виктория и назвала свое имя. – И, прошу вас, передайте моей бабушке, леди Гленмораг, что я иду домой.
– Как вам будет угодно, мисс.
Когда слуга ушел, Виктория вдруг почувствовала, что что-то щекочет ей шею. Протянув руку, она обнаружила, что одно из страусиных перьев выпало из прически. Неудивительно, что слуга вел себя так неуверенно. Протянув руку, она вынула оба пера из волос.
«Давно нужно было сделать это, – мрачно подумала она. – Ах, скорее бы оказаться дома и лечь в постель!»
Глава 8
Виктория снова почувствовала запах дыма, побежала по коридору к двери квартиры, принялась дергать дверную ручку, но дверь была заперта.
– Виктория!
Кто-то позвал ее по имени. Всхлипнув, девочка обернулась. Ей показалось, что сквозь клубы дыма она видит силуэт женщины. Внезапно она услышала другие голоса.
Проснувшись от кошмара, Виктория заморгала. Сквозь щель между шторами нежно-зеленого цвета в комнату проник солнечный свет. Стрелки на циферблате маленьких золотых часов, стоявших на ее ночном столике, показывали девять.
Она пришла домой около трех часов ночи. Хопкинс и миссис Доджсон были еще на ногах и ждали ее. Девушка заявила, что слишком устала и расскажет о бале завтра.
Из коридора действительно доносились голоса. Один из них принадлежал Хопкинсу, а второй – бабушке Гермионе. «Господи!» – Виктория застонала. Скорее всего, леди Гленмораг приехала, чтобы отчитать ее за ссору с сэром Френсисом. Больше всего на свете ей хотелось натянуть на голову одеяло и спрятаться от всех.
«Хопкинс, кажется, растерян», – подумала она, но ведь Хопкинс никогда не бывает растерян. Это просто невозможно. Встревожившись, Виктория поднялась. Это невозможно. В этот же миг в дверь постучали.
– Войдите! – произнесла она, дверь распахнулась, и в дверном проеме действительно появился Хопкинс. Взгляд его был устремлен на воображаемую точку где-то у нее над головой, его обычно бесстрастное лицо выражало встревоженность.
– Хопкинс, что случилось? – испугалась Виктория.
– Простите, что помешал вам, мисс Виктория, – он поклонился, – однако ваша бабушка, леди Гленмораг, только что сообщила мне, что сегодня ночью был убит сэр Френсис Сандерленд. Скотленд-Ярд хочет допросить вас на этот счет.
Виктория широко раскрыла глаза.
«Мне это снится, – подумала она, – кошмар не отпускает меня». Однако тут рядом с Хопкинсом появилась ее бабушка Гермиона. Вид она имела крайне рассерженный.
– Виктория, – резко произнесла она, – твое поведение снова было неприемлемым. Мало того что тебе обязательно нужно было публично поругаться с сэром Френсисом, нет, тебе нужно было сделать это незадолго до того, как он был убит. Немедленно одевайся, я буду сопровождать тебя на беседу с комиссаром.
Этого не может быть, это все неправда…
– Мне известить мистера Монтгомери, мисс Виктория? – услышала она слова Хопкинса.
– Да, пожалуйста, сделайте это. Ах нет, он на острове Мэн, – вспомнила она.
Впервые со дня смерти отца Виктория пожалела, что рядом нет мистера Монтгомери: не как ее опекуна, а как адвоката.
«Уж лучше бы меня эскортировал в Скотленд-Ярд полицейский, чем бабушка Гермиона», – мрачно подумала Виктория, сев в карету рядом с леди Гленмораг. Убийство сэра Френсиса все еще не укладывалось у нее в голове. Карета резко тронулась с места. Небо было затянуто тучами, по окнам и крыше барабанил дождь.
Ее бабушка выглядела свежей и отдохнувшей, несмотря на то что, скорее всего, спала лишь несколько часов, и была одета идеально. На ней было светло-серое пальто с изысканным узором из волнистых линий и кругов. Воротник и длинные чашеобразные рукава и такая же светло-серая шляпа были оторочены мехом. Женщина смотрела на внучатую племянницу все так же с возмущением.
– Твоя бабушка Виктория тоже постоянно устраивала скандалы. Твой отец не просто выбрал омерзительную профессию, – слово «профессию» она произнесла с отвращением, – своим аморальным образом жизни, который он выставлял напоказ, он компрометировал свою семью. Но даже эти двое не сумели добиться того, что их будут допрашивать как свидетелей по делу об убийстве.
– Я не убивала сэра Френсиса, – поспешила заявить Виктория.
– Что ж, я очень на это надеюсь. Процесс по делу об убийстве с тобой в качестве обвиняемой – только этого нашей семье и не хватало, – леди Гленмораг подняла брови. – Как бы там ни было, ты совершенно разрушила то хорошее впечатление, которое успела произвести на гостей бала, и испортила вечер своей кузине.
Виктория решила промолчать и не напоминать о том, что не хотела участвовать в бале.
Бабушка погрузилась в укоризненное молчание, и Виктория была ей за это очень благодарна. Поскольку, как это часто бывало, когда она оказывалась заперта в замкнутом пространстве и волновалась, ей стало не хватать воздуха. Девушка заставила себя дышать ровно и спокойно.
Сквозь деревья Грин-парка Виктория краем глаза увидела Букингемский дворец. Под дождем он тоже казался серым. Ничто больше не напоминало о ярко освещенном бальном зале минувшей ночью. Ей казалось невообразимым, что не прошло и дня с тех пор, как она предстала перед королем в бальном платье, флиртовала и танцевала с Рэндольфом.
Постепенно шоковое состояние отступало, и она мысленно вернулась к убийству сэра Френсиса. Она презирала его, и его смерть от чьей-то руки не тревожила ее. И все же девушке было жаль, что она больше не сможет прийти к нему, чтобы узнать, кем была та загадочная женщина, которая спасла ее из горящей квартиры.
«Теперь я никогда не узнаю, почему отец лгал мне. Никогда больше я не смогу вспоминать о нем с легкостью…»
Мгновение спустя Виктория уже презирала себя за такие размышления и только потом заметила, что карета едет не в сторону площади Пикадилли, а сворачивает на Сент-Джеймс-стрит.
– Разве мы едем не в Скотленд-Ярд? – удивленно поинтересовалась она. – Вы же говорили, что со мной хочет поговорить комиссар.
– Мы встретимся с ним в доме твоего дедушки. У Скотленд-Ярда наверняка кишмя кишат журналисты. – Бабушка Гермиона наморщила нос, словно от неприятного запаха. – Секретарь твоего дедушки все утро провел, звоня главным редакторам всех лондонских газет с просьбой не упоминать твоего имени в связи с убийством. Тем не менее будет лучше, если нас не увидят возле Скотленд-Ярда.
«Наверное, при разговоре с комиссаром будет присутствовать не только бабушка Гермиона, но и дедушка, – подумала Виктория. – А я-то думала, что хуже уже быть не может…» Бабушка снова бросила на Викторию возмущенный взгляд.
– Конечно же, все узнают, что тебя допрашивали в связи с убийством. Однако есть разница, будут ли люди говорить об этом скандальном происшествии шепотом или же открыто.
Пока карета катилась дальше по Сент-Джеймс-стрит с ее домами в стиле классицизма, а затем повернула на Пэлл-Мэлл, где находился Олдвин-хаус, лондонская резиденция семьи, Виктория пыталась вспомнить, что знает из газет о сэре Артуре Стэнхоупе, главе Скотленд-Ярда. Он был старшим сыном баронета во втором поколении, семьи, которая обзавелась титулом не так давно. На должность он вступил лишь несколько месяцев тому назад. Сделав военную карьеру, он несколько лет возглавлял родезийскую полицию. Он, как и сэр Френсис, придерживался строго консервативных убеждений.
Нет, разговор точно будет не из приятных. Особенно в присутствии бабушки и дедушки.
Со стороны Пэлл-Мэлл Олдвин-хаус был огорожен высокой кованой решеткой. Семейная резиденция была построена в конце XVIII века, однако в ней не было ничего от легкого изящества георгианской архитектуры. Фасад из песчаника и два коротких крыла, похожие на башни, придавали ей сходство с крепостью.
Виктория слышала разговоры о том, что внутри дом прежде был совсем не таким, как неприятный фасад. Что холл был окрашен в светлые, приветливые цвета в стиле рококо, на верхние этажи вела воздушная парадная лестница. Однако ее дедушка, следуя викторианской моде, приказал перестроить холл и остальные комнаты. Вместо парадной лестницы в доме появилась деревянная лестница с двумя крыльями, стены первого этажа были обшиты темными панелями и оклеены фиолетовыми обоями. Камин был облицован черным мрамором. Над ним висела голова медведя, убитого кем-то из мужских представителей семейства.
Виктория знала, что ее отец терпеть не мог этот дом. В детстве она несколько раз была здесь в гостях у бабушки – во время этих визитов дедушки не было никогда – и всегда чувствовала себя неуютно.
«Изабель наверняка рада тому, что у меня неприятности», – подумала Виктория.
Вот дворецкий открыл дверь, и Виктория глубоко вздохнула, прежде чем войти вслед за бабушкой в просторную гостиную. Ее дедушка и комиссар сидели у камина, в котором горел огонь. Когда женщины вошли в комнату, оба мужчины поднялись со своих мест.
– Леди Гленмораг, мисс Бредон, – мужчина почтительно поклонился бабушке Виктории, а Викторию приветствовал лишь сухим кивком.
– Комиссар, с вашей стороны было очень любезно приехать сюда.
Бабушка Гермиона улыбнулась ему ослепительной улыбкой. И Виктория не без сарказма отметила, что это оказало свое воздействие на сэра Артура, поскольку теперь на его лице читалось откровенное восхищение. Ее красавицу бабушку окружала аура аристократичности и элегантности, и Виктория была уверена, что та об этом знает.
– Давайте присядем и покончим как можно скорее с этим неприятным делом, – натянутым тоном произнес дедушка. Виктория присела на бархатный диванчик рядом с бабушкой. – Комиссар, можете спрашивать мою внучку обо всем. А ты, – дедушка обернулся к Виктории, – будешь сотрудничать с сэром Артуром, иначе получишь у меня.
– Что ж, мисс Бредон, – комиссар поклонился и взглянул на Викторию, – мы знаем, что за минувшие недели вы не менее двух раз встречались с сэром Френсисом. Первый раз – когда он вызвал вас в свой кабинет, и вчера вечером на балу.
– Да, все верно, – кивнула Виктория.
– Вы встречались с ним еще?
– Нет.
– Зачем сэр Френсис вызывал вас к себе и насчет чего вы с ним спорили?
– Оба раза из-за моего участия в движении суфражисток, – солгала Виктория. Она никогда не признается комиссару и родственникам в том, что сэр Френсис знал некую тайну ее отца и из-за этого преследовал и запугивал ее. – Сэр Френсис угрожал, что бросит меня в темницу, если я буду продолжать участвовать в демонстрациях суфражисток. Он… он утверждал, что сражаться за избирательное право для женщин безнравственно и порочит имперские ценности…
– И был чертовски прав, – фыркнул ее дедушка. – Полагаю, я могу не подчеркивать, сэр Артур, что семья Виктории глубоко порицает ее деятельность.
– Мой отец одобрял ее, – яро возразила Виктория.
– У твоего отца было много причуд, – отмахнулся дедушка.
– Возможно, ваш отец, мисс Бредон, имел заслуги в области науки и юстиции, однако придерживался, к сожалению, излишне либеральных политических взглядов, – комиссар пренебрежительно скривился. – Что ж, то, что вы сообщили мне о своем разговоре с сэром Френсисом, совпадает с тем, что сказал мне секретарь сэра Френсиса. Поэтому я склонен поверить вам относительно случившегося во дворце.
«Значит, сэр Френсис не сообщил секретарю об истинной причине того, что вызывал меня к себе…» – Виктория вздохнула с облегчением.
– Мисс Бредон, почему вы столь поспешно покинули бал?
– Мне стало нехорошо. У меня был приступ удушья, – ответила Виктория правду. – Поэтому я решила отправиться домой.
– Почему вы не попросили помощи у семьи?
– Я…
– Глупышка Виктория не хотела показаться назойливой, – вдруг вмешалась бабушка Гермиона. – Она боялась испортить нам бал. Не так ли, милая моя?
– Понимаю, – комиссар кивнул еще прежде, чем Виктория успела ответить. – Значит, вы пошли домой. В квартиру рядом с Грин-парком, полагаю? Когда вы пришли туда?
– Я была там около трех часов.
– Кто-нибудь может подтвердить это?
– Хопкинс и миссис Доджсон.
– И эти двое у нас… – сэр Артур вопросительно поднял брови.
– Хопкинс – дворецкий моего покойного племянника, а миссис Доджсон у них вроде экономки, – поспешно вставила леди Гленмораг.
– Конечно же, их мы тоже допросим. Мисс Бредон, вы воспользовались каретой, чтобы доехать до дома? – Это было утверждение, а не вопрос.
Виктория покачала головой.
– Нет, я пошла пешком.
– Что ты хочешь этим сказать? – Бабушка смотрела на нее с ужасом.
– Что я пошла домой пешком. – Виктория начала проявлять нетерпение. – Я боялась, что в карете мне снова станет плохо. Кроме того, местность вокруг Букингемского дворца – это не Ист-Энд какой-нибудь. Шансы на то, что на меня могли напасть, не слишком велики.
– Мисс Бредон, ваше поведение очень необычно для девушки из хорошей семьи. Но если вас кто-то видел, значит, у вас есть алиби на момент убийства, – комиссар взглянул на дедушку и бабушку Виктории и, поясняя, добавил: – Сэр Френсис был убит около трех часов.
– Молодая девушка на улице в бальном наряде, одна, среди ночи – это уж точно кто-то да заметил, – возмутился дедушка Виктории.
На миг сэр Артур замолчал, а затем спросил:
– Мисс Бредон, вы никогда не слышали на собрании суфражисток или во время других акций о том, что на сэра Френсиса планируется покушение?
– Нет, конечно нет, – удивилась Виктория.
– Обещаю вам, что если вы будете сотрудничать, вам нечего бояться наказания за это. Вы знаете так же хорошо, как и я, что ваши соратницы не так давно привлекли к себе внимание насильственными действиями.
– Суфражистки добивались лишь права доступа на собрания либеральной и консервативной партий, чтобы привлечь внимание к своим целям, – рассердилась Виктория. – Напрямую они не применяли силу. Кроме того, либералы нарушили свое обещание предоставить женщинам избирательное право.
– Виктория, нам не нравятся твои сумбурные политические тирады, – ее дедушка постучал ладонью по подлокотнику кресла. – Как бы там ни было, одна из этих баб действительно напала на Уинстона Черчилля два года тому назад. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.
– Энни Кенни просто раз или два ударила его плеткой для собак, он вряд ли почувствовал хоть что-то, – взволнованно отозвалась Виктория.
– Что ж, возможно, она стала бы угрожать ему пистолетом, если бы вовремя не вмешалась полиция и не арестовала ее. – Бабушка вздохнула и покачала головой. – Я бы не удивилась, если бы Эммелин Панкхёрст подложила в Тауэр бомбу, как ирландские террористы в 1885 году. Или если сейчас она попытается взорвать здание парламента.
– Но ведь это абсурд! – возмутилась Виктория.
– Мисс Бредон, сейчас Скотленд-Ярд действительно предполагает, что сэра Френсиса убили его политические противники, – оборвал ее комиссар. – А их немало. В конце концов, он отличался строгим и последовательным отношением ко всем врагам нашей страны. Итак, подумайте еще раз, не слышали ли вы чего-нибудь о планах покушений на него.
– У сэра Френсиса наверняка были и личные враги.
– Что вы хотите этим сказать, мисс Бредон?
– Я стала свидетелем того, как сэр Френсис ссорился с маркизом Блейкенуэллом в дворцовом парке.
– Ты что же, намекаешь, что это маркиз убил сэра Френсиса? – всполошилась бабушка Гермиона.
– Я не утверждаю, что убийцей был он. Я просто хочу сказать, что они с сэром Френсисом спорили и что маркиз был очень взволнован. На вашем месте я, – Виктория взглянула на комиссара, – допросила бы по этому делу маркиза.
– Виктория, я уверена, что сэр Артур знает, что ему делать, и в твоих советах не нуждается.
– От леди Констанс Хогарт я узнала, что сэр Френсис пытался подкупить ее слуг, – не сдавалась Виктория. – Он хотел собрать информацию о ней и ее супруге. Я уверена, что сэр Френсис точно так же расспрашивал слуг других представителей аристократии и высших слоев общества.
«Как бы там ни было, информацию о моем отце он тоже собирал», – мысленно добавила она.
Да, она вполне представляла себе, что кто-то настолько сильно ненавидел сэра Френсиса, что решил убить его.
– Чтобы сэр Френсис подкупал слуг? – ужаснулась леди Гленмораг. – Комиссар, вы должны знать, что леди Хогарт – американка и, как и многие ее соотечественники, обладает весьма бурной фантазией. Виктория, постыдилась бы распространять такую ложь!
– Могу лишь согласиться с вашей бабушкой, – холодно произнес комиссар. – Поскольку маркиз Блейкенуэлл – заядлый противник избирательного права для женщин, мисс Бредон, смысл ваших обвинений кажется мне весьма прозрачным.
– Но что, если сэр Френсис пытался шантажировать кого-то и потому был убит… Сэр Артур, нельзя же забывать о такой возможности.
– Довольно этих выдумок и обвинений, Виктория! – набросился на нее дедушка. В этот миг в гостиную вошел дворецкий, и герцог недовольно поинтересовался: – Что, Уоткинс?
Уоткинс поклонился.
– Милорд, только что прибыл инспектор Эрмитейдж. Проводить его сюда или в другую комнату?
– У вас еще есть вопросы к моей внучке, сэр Артур?
Комиссар покачал головой.
– Пока нет, герцог. Дальнейшими расспросами может заняться инспектор. Он ведет расследование и является очень заслуженным человеком.
– А мой отец считал иначе, – вырвалось у Виктории. На миг в гостиной повисло молчание. Затем дедушка Виктории произнес, обращаясь к Уоткинсу:
– Проводите инспектора в мой кабинет. Моя внучка сейчас придет к нему.
Когда дверь за дворецким закрылась, он мрачно уставился на Викторию. Лицо его было красным от гнева.
– Я не намерен более терпеть твое бесстыдное поведение. Судя по всему, Монтгомери не может справиться с тобой, – возмущенно говорил он. – Если ты наконец не возьмешь себя в руки и не будешь вести себя, как подобает юной леди твоего происхождения, не перестанешь общаться с этими бунтарками, я позабочусь о том, чтобы Монтгомери лишили опекунства и передали его мне.
– Но… как… вы не можете этого сделать, – растерялась Виктория.
– Поверь мне, могу и сделаю, – и дедушка обернулся к сестре. – Сделай мне одолжение, уведи ее с глаз моих долой.
– Конечно, – бабушка Гермиона встала и измученно улыбнулась комиссару. – Простите, что вам пришлось стать свидетелем столь неприятной сцены.
Виктория была слишком рассержена и растеряна, чтобы что-то возразить, поэтому молча вышла за бабушкой в холл. Она не сомневалась в том, что дедушка приведет свою угрозу в исполнение. Он был пэром, обладал связями с весьма влиятельными людьми, и шансы на успех у него были весьма высоки.
У дверей кабинета леди Гленмораг остановилась и, склонив голову, посмотрела на Викторию.
– Полагаю, герцог Монтегю будет не в восторге от твоей ссоры с сэром Френсисом и того, что тебя допрашивал Скотленд-Ярд, – язвительно заметила она.
«О господи, Рэндольф!» – промелькнуло в голове у Виктории, однако девушка тут же сказала себе, что сейчас у нее есть проблемы поважнее, чем размышлять о привлекательном и заносчивом герцоге, который, вероятно, никогда не интересовался ею всерьез.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?