Текст книги "Ученик Смерти"
Автор книги: Павел Барчук
Жанр: Попаданцы, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Если ребенок и правда, как Марина говорит, особенный, так Максим Никанорович точно найдёт, куда эти особенности применить. Это же просто охренеть можно, если младенец реально способен с мёртвыми управляться. От такой мысли по телу Максима Никаноровича побежали здоровые, будто слоны, мурашки. Какая власть, однако… Какая власть…
– Нет. – Старейшина покачал головой. – И сыном не называй. Машка услышит, с говном меня съест. Сын у меня один. В спальне сейчас на втором этаже лежит. А этот…Ну, присматривай за ним. Пусть растет. Все, что надо сделай. Врачам покажи. Насчёт кадетской школы мне идея нравится. Будет предан Дому до последнего вздоха. И пусть никто его не видит. Не хочу, чтоб слухи пошли, будто даже дальние родичи у нас дебилов рожают. Как доктора скажут, что нормальный, тогда можно. Но и то не особо. Машка… Сам понимаешь.
Левая рука еле заметно выдохнул, послушно кивнул и ретировался от греха подальше. Пока Глава не передумал.
И вот целый год Максим Никанорович за ребенком наблюдал со стороны. Кстати, Марина, похоже, оказалась права. Пацан – мандец какой… даже не странный. Пугающий. Глазницы его эти, заполненные чернотой. Как глянет, в один момент сердце ледяная рука ужаса сжимает. И еще… Каждый раз, когда Максим Никанорович оказывался рядом с бастардом, он буквально чувствовал, насколько сильно тот его не любит. А если младенец начинал орать, то такое ощущение возникало, будто в его крике осмысленная речь есть. Будто он не просто орет, а разговаривает. Только громко и по-злому.
– Эх… – Максим Никанорович тяжело вздохнул, вынул изо рта оставшийся кусок бастурмы, посмотрел на него с удивлением, будто первый раз видел и не понимал, откуда он вообще взялся.
Зачем только повелся на эту затею? Впрочем, Марина тоже встала в позу. Мол, у ребенка День рождения. Ребёнок итак растет, как полынь, никому ненужный. Неделю ходила ныла. На больное начала давить. Типа, младенцу непременно нужно развиваться. И для этого необходимо малышу показывать окружающую действительность, а не одну единственную комнату. Иначе вырастет реально идиотом. А вот этого Максим Никанорович допустить никак не мог. Ни в коем случае. На младенца у него очень большие планы. Он уже эти планы даже воплощать начал. Нашел того самого союзника и цену за ребёнка назначил охренительную.
– Все хорошо? – Возле кресла-качалки, в которое Левая Рука еле втиснулся и теперь сомневался, вылезет ли обратно, нарисовался начальник охраны Дома. Один из тех, кто находится в прямом подчинении Максима Никаноровича.
– Да пойдёт. Тебе чего, Алексей?
– Просто гляжу, вы нервничаете. Решил уточнить. Мало ли. Вдруг требуется мое участие.
Максим Никанорович внимательно посмотрел на стоявшего рядом мужчину. Высокий, тело накаченное, морда вполне себе ничего, бабам, наверное, нравится. Не из-за денег, которые на них тратятся, а чисто по велению души. Сука…
– Знаешь, наверное, и правда вовремя подошел. Ты видел, около часа назад за ворота отправилась нянька с ребёнком?
– С тем ребёнком, которого никому не показывают? Про которого говорят, будто он сын дальней родственницы Старейшины? Которым занимается только эта молчаливая женщина, Марина?
Максим Никанорович почти минуту молчал, изучая начальника охраны внимательным взглядом. Умен, подлец. Догадался, что про родственницу – это брехня. Понял, пацан имеет отношение к Старейшине.
То есть, помимо нормальной внешности Лехе еще и мозгов перепало. Где, твою мать, справедливость? Почему кому-то все, а кому-то – жирное тело кабана, Старейшина-мудак и жена-сука?
– Верно. Именно об этом ребенке речь. – Выдал, наконец, Левая рука. – Вот ты давай, наверное, Алексей, пошли ребят, пусть присмотрят за нянькой и младенцем. Они в Центральный парк отправились. Там, по идее, должны быть. Неспокойно мне что-то.
– Думаете, могут быть проблемы?
– Не знаю. Но предчувствие имеется, нехорошее.
Естественно, Максим Никанорович не мог сказать вслух, что для подобных сомнений у него есть основания. Один раз на пацана уже покушались. Самое интересное, так и не выяснилось, кто именно. Хотя Левая рука Старейшины очень старался найти заказчика. Сам старался. Нянька не похожа на паникершу. Если сказала, что змея была, значит, точно не врет.
В день, когда Марина прибежала и сказала про ядовитую гадину, чудом оказавшуюся в коляске, на территории сада меняли камеры наблюдения. Буквально пару часов их не было, этих камер. И главное, все ровненько, все как положено. Замену сам Максим Никанорович заказал. То есть, обвинить кого-то другого в том, что камеры специально отключили, не получится. А за себя Левая рука точно знал. Он сто процентов не собирался младенца убивать. Более того, он его берег. Как очень драгоценные вложение в свое будущее.
Потом еще один момент был. Его Левая рука тоже по камерам отследил. Марина-то, дура, не знает, что за их с ребенком комнатой Максим Никанорович пристальнее всего наблюдает. Пацан грохнул человека, который, похоже, пришел чтоб грохнуть пацана Вот такая вот история. Круговорот смертей в природе. Кому скажи, не поверят. Но Максим Никанорович видел это своими собственными глазами.
Младенец каким-то чудесным образом выхватил из рук убийцы шприц и замочил парня. Ребенку было около четырёх месяцев. В тот день Левая рука еще больше уверился, что ставку он сделал верную. Пацан особенный, это факт.
Марине, которая корячилась, труп из комнаты через черный вход тащила, до леса его перла, Максим Никанорович ничего говорить не стал. Убралась сама? Молодец. Полезная тетка. Не прогадал Левая рука, когда ее в няньки нанял. Но и в этом случае, определить, откуда и по чему заказу пришел убийца, не получилось.
– Что за чертовщина…
Голос Алексея выдернул Левую руку Старейшины из раздумий. Начальник охраны как раз по рации вызывал троих парней, собираясь отправить их вслед за Мариной и бастардом. Вот только эта фраза, сказанная Алексеем, явно не парням предназначалась.
Максим Никанорович поднял взгляд, посмотрел удивленно на подчиненного, а затем повернулся в ту сторону, куда пялился парень.
По аллее, ведущей от ворот к дому, соблазнительной походкой, покачивая охренительно впечатляющими бедрами, топала красотка. Край ее топика при каждом шаге поднимался вверх, позволяя рассмотреть тонкую талию и рельеф живота, который, как правило, бывает лишь у танцовщиц.
Максим Никанорович девок, подобных этой, прежде не встречал.
Дело даже не в смазливой роже, не в больших синих глазах и таких же больших, но упругих сиськах. Бюстгальтера на девке не было. Левая рука имел возможность оценить их в полной мере. Дело в сексуальности и горячей, обжигающей харизме, которой от блондинки несло за километр. Когда незнакомка посмотрела Максиму Никаноровичу прямо в глаза, он почувствовал, как внизу зашевелилось то, что без специальных препаратов давно не шевелится самостоятельно.
Во взгляде девки алой пульсирующей надписью читалось: "Я поимею тебя так, что ты потом без меня сдохнешь".
В общем, блондинка была умопомрачительно хороша и Максим Никанорович прямо сейчас кинулся бы к ней с предложением махнуть на Мальдивы. Если бы не одно "но".
У девки на руках сидел бастард.
– Это что за херня?! – Максим Никанорович попытался вскочить на ноги, но закономерно застрял между подлокотников кресла.
– Как она вошла?! – Алексей, который был удивлён не меньше начальства, схватил рацию, собираясь снова запросить парней, но уже тех, что сидят на въезде.
Без его ведома обычно посторонних в дом не пускают. А тут какая-то левая, совершенно незнакомая девица шагает по территории особняка, как по тротуару.
– Вечер в хату, господа хорошие. – Зарядила девка с ходу фразочку, которая вообще не вязалось с ее внешностью. Глянешь – чисто королева. А рот открыла – шпана подзаборная. Сидевшая она, что ли?
Потом, как ни в чем не бывало, блондинка плюхнулась в другое кресло, которое стояло тут же. От Максима Никаноровича ее теперь отделял только круглый стол.
Левая Рука замер, боясь вдохнуть. Сейчас младенец, который в данный момент прилег на плечо блондинки, обернется, и осведомлённых в особенности ребёнка станет больше. А убивать Леху, служившего верой и правдой уже пять лет, Максиму Никаноровичу сильно не хотелось.
– Ты кто такая? – Алексей, похоже, красоту незнакомки тоже отметил, но профессиональная выдержка взяла верх. Рука начальника охраны непроизвольно сжалась в кулак.
– Ой, ну перестань. Пошутила я. Во-первых, не вечер, а день. Во-вторых, у вас, между прочим, младенца украсть хотели. Я вмешалась. Тетку, которая с ним была, уж извините, не уберегла. Тут главное, как вышло. Иду я такая на свидание… Да, кстати. Важное свидание было. Я мужичка, между прочим, полгода обхаживала. Смотрю, женщина колясочку катит. А к ней, значит, парниша подбегает. Странный такой. Кепка на нос натянута. Он ей что-то сказал, а потом, вынул нож, здоровый, да как всадил тетке прямо в живот. Она упала, он коляску схватил и бежать. Я за ним. Еле отбила, честное слово.
– Кого отбила? – Бестолково переспросил Максим Никанорович, теряя нить рассказа.
Он вдруг в одно мгновение начал очень плохо соображать. В башке пульсировала кровь, громыхая возле висков глухим набатом. И еще стало тяжело дышать. Воздух будто вот-вот мог закончиться.
– Вы дурак, господин? – Спросила блондинка, немного подавшись вперед.
Ребенка она по-прежнему держала на руках. Младенец сидел, уткнувшись лицом ей в плечо. Он вообще был какой-то… подозрительно тихий.
– Говорю, няньку вашу подрезали на улице. Я ребенка спасла. Эта тетя мне и сказала адрес, куда малыша отнести. Лежит, главное, на земле… Кровь у нее со рта бежит… Бульк, бульк….бле… – Девка изобразила звук, который больше напоминал приближающуюся тошноту, – А няньку врачи забрали. Померла или нет, не скажу. С ребеночком сюда побежала. Ну, что ж вы, малыша с отклонениями на улицу с одной няней отправили? Времена-то неспокойные. А с виду такие приличные люди. Мясо, вон, кушаете. Какой-то сумасшедший малыша чуть не украл. И совершенно не понятно, зачем. Может, на органы хотел продать. В вас, в столицах ваших, чего только не творится. Решил, наверное, раз ребёнок больной, то никому и не нужен.
– Кто больной? – Снова спросил Максим Никанорович, чувствуя, как быстро начинает уходить земля из-под ног.
– Вы, господин, странный, честное слово. – Блондинка пожала плечами, а затем повернула бастарда прямо лицом к обоим мужчинам.
Максиму Никаноровичу показалось, что сейчас ему сецчас точно откажут все органы сразу. Сердце, почки, легкие и даже печень. Чертов малыш смотрел на него абсолютно обычными глазами. Той пугающей черноты в них больше не было. Просто глаза, просто белки, просто радужка. Но и это не все. Ребёнок выглядел…
– Ах ты, бедненький… – Протянул стоявший рядом Алексей. – Я подозревал, что в этом все дело. Дурачок он, да?
– Дурачок… – Завороженно повторил Максим Никанорович вслед за начальником охраны.
Левая рука Старейшины пялился на младенца и не мог оторвать взгляд. Что это? Как? Почему? Мысли метались в его голове, но ответа не было ни на один вопрос. Год он наблюдал за младенцем. Год! И мог дать руку на отсечение, с точки зрения разумности ребенок был абсолютно нормальным. Даже слишком. Сейчас же – очевидно, нет. С точки зрения внешности – бастард как раз наоборот, нормальным не был. Сейчас же – очевидно, да.
– Ага… Говорю, дите особенное. Разве можно его без нормального присмотра оставлять? Ну, вы не переживайте. Няньку жаль, конечно. Видно сразу, хорошая тетя… была. Зато теперь у вас есть я. А меня подрезать ни у кого не получится. Я девушка деревенская, простая. Если что могу и руку сломать плохому человеку. – Заявила блондинка, затем снова посмотрела Максиму Никаноровичу в глаза и соблазнительно улыбнулась.
Глава 6 В которой я прихожу в себя, но понимаю, что-то пошло не так
Бэмс!!! Что-то с силой ударило в подбородок. В мой, между прочим, подбородок!
Охренели совсем?! Что за напасть?!
Не успел отойти от первого удара, как слева…по-моему слева…сложно ориентироваться в темноте…прилетел следующий. Боль была резкой, похожей на огненный взрыв. В глазах моментально рассыпались маленькие звёздочки, в башке раздался колокольный гул.
Я тряхнул головой. Пожевал губами. Вкус крови… кровь… Внезапно где-то в отдаленной части сознания мелькнула картина. Кровать, бледная женщина и простыни, пропитанные кровью. А потом тихий, очень тихий голос:
– Почему ты не сдох?
Бред какой-то… Не происходило в моей жизни этого. Я знаю каждую жертву. По имени могу назвать. Бабы – были. Много. Некоторых, да, собственноручно Смерти отдал. Но вот конкретно этой – не было.
Последнее, что четко помню, – Смерть, держащая в руках мое новое детское тельце, в пещере с валяющейся на земле волчьей шкурой. Все. Потом провал. И темнота, липкая как паутина. Глухие голоса.
"Роберт, сегодня у тебя День рождения… "
"Ты кто такой? Мутант…"
"Почему ты так смотришь…"
"Роберт, мы пойдём в парк…"
Я не знаю их. Чужие голоса. Великая Тьма! Башка сейчас лопнет. Расколется на две половины!
А! Еще помню, что пустил Смерти струю прямо в лицо. Между прочим, мало кто во всех десяти мирах Веера может похвастаться подобным. Во-первых, никому в голову не придёт мочиться на Высшего. А во-вторых…”Во-вторых” можно не озвучивать. Достаточно “во-первых”. Высшие – это боги. Ну, ладно. В реальности все обстоит иначе. Богами их назвали людишки.
Бэмс!!! Я снова ощутил удар. Да что такое?! Это Смерть меня лупцует? Мстит за струю?
Я еще раз тряхнул головой, а потом активно проморгался, фокусируя взгляд. Кстати, да…Отчего-то перед глазами висела мутная, темная пелена. И только сейчас она вдруг резко исчезла. Будто мне на голову сначала положили черное, плотное покрывало, а теперь одним движением сдёрнули его.
В глаза сразу ударил дневной свет. Я моргнул еще раз. Мутные фигуры, наконец, обрели чёткость. Впрочем, лучше от этого не стало, потому как понимания происходящего не добавилось ни на грамм. Даже наоборот. Все еще больше запуталось.
Не понял… Я бестолково уставился на троих детишек, стоявших напротив меня. Что за бред? Кто это вообще такие?
Один из пацанов был похож на Менестреля. Или на Херувимчика. Такие же светлые локоны и голубые глаза. Отвратительно смазливый мальчик. С удовольствием выпустил бы ему кровь, а душу отдал бы Черной Госпоже. Пусть сделает из него Мертвого воина. Ибо нечего быть таким красивым. Для мужчины это даже зазорно. А он, как ни крути, будущий мужчина.
Второй – напоминал крысу. Вот прямо здоровенная крыса, наряженная в человеческую одежду. Волосики у него были жиденькие, прилизанные. Носик остренький, губы узкие. Цвет лица серый, мышиный. А еще на его щеках виднелись следы оспы. Я прищурился, желая убедиться, что мне не показалось. Просто…Оспа? Откуда? Лет двести как лекари научились уничтожать ее сразу, в первые же дни. Никто не болеет нынче оспой.
Третий пацан выглядел приличнее своих дружков. Лицо у него, правда, было слегка простовато. Нос – картошкой. Уши оттопыренные. Волосы торчали во все стороны.
Детишки… Лет шести, может, семи. Вряд ли больше. Люди. Точно люди. Не чувствую от них вообще ничего. Никаких отголосков Силы. Одеты немного странно. Судя по всему, это какая-то тренировочная одежда. Черные штаны, черная туника и обувь…Ни в одном из миров Веера не видел подобной обуви.
Ах, ты ж старая тварь! Все-таки отправила в Закрытый мир. Это кеды. Да! Это треклятые кеды! Я знаю. Видел… Где? Где видел? Да мать моя Тьма! Почему так ужасно болит голова, а во рту, в перемешку с кровью, мерзкий привкус тошноты?
– Ну, что, Алекс? Выходит, я прав. Идиот не чувствует боли, потому что он – идиот. – Херувимчик отвратительно мерзко заржал.
Судя по наглой роже и вызывающей позе, он среди этих троих – типа лидера. Стоял малолетний придурок, сунув руки в карманы, перекатываясь с пятки на носок.
И голос еще такой противный. С огромным удовольствием вырвал бы ему язык, чтоб он больше никогда не произнес ни слова. Между прочим, с моей стороны это будет актом милосердия ко всем окружающим. Гаденыш разговаривает, словно ворона каркает.
– Пашка, мне кажется, все равно это неправильно. Нельзя бить беззащитного. – Ответил самый нормальный из троих. Мальчик с лицом деревенского пекаря. Тот, которого я, пожалуй, оставил бы в живых.
Ничего не понимаю…Если Старуха все же устроила перерождение, я сейчас должен быть младенцем в колыбели. Вокруг меня должны суетиться всякие няньки, а никак не малолетние придурки.
Я медленно поднял руки и посмотрел на ладони. Грязные, с мозолями, с царапинами. Ну…на младенческие они точно не тянут. Детские, да, однако, судя по тому, что вижу, скорее принадлежат пацану лет пяти-шести. Значит, я почти такой же по возрасту, как и эти поганые детишки. Твою ж мать… А где предыдущие годы? Где они? Я не мог переродиться сразу вот таким, пятилетним. Или шестилетним… Да плевать! Просто не мог и все.
– Ой, Алекс, что ж ты такой ссыкун. Кто и что нам сделает? Он – бастард. Не чета нам, законным сыновьям Дома. – Самоуверенно заявил Крысеныш. – К тому же, идиот не умеет разговаривать. Сам знаешь. Он с трудом научился собирать мусор. Да и кто поверит мусорщику? Где он, а где мы? Я – без пяти минут глава рода. Мое слово ценнее золота.
– Тебе легко говорить, Николай – Херувимчик усмехнулся. – Твой папочка прикроет любую шалость. Ты у него единственный сыночек. А у моего еще два наследника появилось. Есть, кем заменить. Но так-то, ты прав. Поверят нам, а не мусорщику. Слышишь, Вонючка? Любую шалость прикроет папаша Павла. Так что мы можем сделать с тобой все, что захотим и ничего нам за это не будет.
Вонючка? Почему он пялится прямо на меня, когда говорит все это? Нет, белобрысый пацан не нравится мне гораздо больше, чем Крысеныш. Рожа смазливая, но в нем чувствуется гниль. Точь-в-точь как у… Как у кого? Великая Тьма… Что ж так башка раскалывается?
Трое придурков тем временем молча разглядывали меня с настораживающим интересом. Они явно обдумывали какую-то пакость.
Значит, крысеныш – это Николай. Херувимчик – Павел. Третий, который вроде как высказался в мою защиту, – Алекс. Хорошо…
Тьфу, ты… Какое, к дьяволу, хорошо?! Что я плету? Вообще ничего хорошего! Совершенно непонятно, что происходит. А еще непонятно, какого черта я не могу произнести ни слова. Сказать точно есть что. С огромным удовольствием сейчас размотал бы этих детишек на кровавые ошмётки парочкой заклинаний…
Я попробовал пошевелить языком. Ничего! Бесполезный кусок мяса. Ерунда какая-то. Какая-то удивительная ерунда.
То, что я нахожусь в Закрытом мире, уже очевидно. Обувь детишек верное подтверждение этому. Имена, впрочем, тоже. Дурацкие имена. А вот с остальным – бред выходит.
Старуха утверждала, будто мое перерождение приведет меня в богатую семью, наделенную властью. У них тут, если я не ошибаюсь, а это очень вряд ли, существует некая система родов и кланов. Дома, вроде бы.
Так какого дьявола я стою в зассаном дворе, напоминающем мусорную свалку, в компании зассанных малолеток, напоминающих дебилов? И почему я старше положенного? Намного старше. Прямо лет на пять точно.
– Слушайте… – Павел задумчиво нахмурился. – А если мы отрежем ему ухо, он тоже ничего не почувствует?
Нет, ты посмотри, какой твареныш! Не вопрос, я сам частенько отрезал те или иные части тела своим жертвам, но все исключительно на благо мира. Или во славу Смерти. К некромантам обращаются в тех случаях, когда ситуация максимально поганая и выхода нет. А этот просто желает развлечений. Говорю же, гнилое семя.
– Не знаю. – Николай пожал плечами, но при этом в его взгляде появилось любопытство. – Давай попробуем?
Крысеныш сунул руку в карман штанов и вытащил оттуда небольшой складной ножик. Тряхнул его, позволяя лезвию выскочить на свободу. Ну, жесть, конечно… Он собирается этой зубочисткой отрезать мое ухо? Вот стыдоба…
– Эй! Это уже слишком! – Алекс дёрнулся вперед, будто собирался закрыть меня от своих друзей. – Прекратите! Да, он мусорщик, бастард, но ведь человек же! Нельзя так.
Ах, ты, какая прелесть… Он снова хочет защитить меня. Ну, да. Точно меня. Никого больше нет кроме нас четверых. Хорошо, мальчик. Если что, тебя не трону.
Я осторожно повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую, осматривая место, где мы находимся. Действительно, зассаный двор. По-другому не скажешь. В углу валяется какой-то мусор. Неподалёку лежит небольшая лопатка, вполне подходящая мне по размеру, и стоит маленькая тележка.
Я опустил взгляд, посмотрел на свои штаны. Старые, потрёпанные, с темными пятнами подозрительного происхождения. И вонь. Еще отчетливо ощущается отвратительная вонь. Судя по всему, исходит она не только от мусорных кучек, но и от меня. Ну, ладно. Действительно, Вонючка. Соглашусь. А вот насчёт уха – харя треснет.
– Во! Смотрите, как смешно он вертит башкой! – Снова заржал Херувимчик.
Веселый пацан. Жизнерадостный. Ну, ничего. Это временно. Люблю таких придурков превращать в домашних питомцев. Еще раз скажет что-нибудь в мою сторону, уничтожу гадёныша. Сделаю из него…Лича, к примеру.
Я осторожно пошевелил пальцами, пытаясь нащупать Силу. Для более серьезного действа мне нужна смерть жертвы. Но уж на Лича хватит того, что есть в Потоках.
Однако, Сила не отозвалась. Потоки не отозвались. Кончики пальцев, которые должно покалывать и щекотать, не чувствовали ничего. Ни-че-го!
Я замер, пытаясь сосредоточиться. Мысли упорно продолжали разбегаться, как тараканы.
Меня ведь отправили в Закрытый мир! Какая, к дьяволу, Сила?! Какие Потоки?! Тут этого нет и в помине.
Башка с трудом соображает… И главное, будто отключается каждые пять минут. Только что думал о перерождении, а тут вдруг кинулся Силу искать.
"Придется тебе побыть идиотом… Ради твоего же блага…"
Я вздрогнул и машинально оглянулся. Естественно, кроме троих пацанов рядом никого не было. Снова голос звучал в моей голове.
Но его я точно знаю. Он принадлежит Смерти. Однако… Не было ситуации, в которой она бы сказала что-то подобное.
– Эй, придурок! – Павел резко подался вперед, а потом вдруг зарядил мне по лицу ладонью. Просто отвесил оплеуху!
Так вот, откуда были боль и звездочки! Этот белобрысый гадёныш уже не первый раз бьет меня по физиономии! Ну, все… Терпение никогда не было моим достоинством. И сейчас мало, что изменилось. Убью, суку.
В общем-то, мои следующие действия были чисто машинальными, рефлекторными. Я просто шагнул вперед, а потом одним быстрым движением ухватил Херувимчики за нос. Дернул его к себе, попутно выкручивая пальцами зажатую часть довольной физиономии придурка.
Вернее, теперь рожа белобрысого уже не была довольной. Наоборот. Пацан заорал не своим голосом, скривившись от боли. Его буквально перекосило. Он даже вывернуться не мог, потому как подобными действиями сделал бы себе только хуже.
Я попятился назад, увлекая его за собой, а затем повернулся вокруг своей оси. Херувимчик, согнувшись пополам и завывая от боли, обежал круг. Он размахивал руками, пытаясь отпихнуть меня или ударить. Не знаю, какой была его цель. В любом случае у него ни черта не получилось.
– А-а-а-а-а! Отпусти! А-а-а-а-а! Помогите! – Орал придурок гундосым истеричным голосом.
Интересное дело, его двое дружков настолько обалдели от происходящего, что даже никак не пытались помочь пацану. Они просто стояли, широко открыв рты, и смотрели на творившееся безобразие круглыми, вытаращенными глазами.
Я на последок еще сильнее сжал нос белобрысого, крутанул его снова, а потом отпустил. Но для верности дал в довесок пинка. Просто зарядил ему пяткой в бедро. Хотел в живот, но к сожалению пацан оставался согнутым вдвое и до живота мне было не дотянуться. К тому же, я, наверное, либо действительно младше по возрасту, либо просто слишком мелкий.
Павел отскочил в сторону, ухватился обеими руками за нос, а затем принялся топтаться на месте, при этом все так же оставаясь в полусогнутом положении.
– Тааарь! Тааарь! – голосил белобрысый.
Видимо, подразумевалось "тварь", но после моих действий нос у пацана распух, поэтому выходило, как выходило.
Херувимчик замер, выпрямился, хотя стоило ему это больших усилий, и свел глаза к переносице, уставившись на свои же пальцы, которые зажимали пострадавшую часть лица. Сквозь них сочилась кровь.
– Ты посмел… на меня… ты… Увей его! – Визгливо выкрикнул белобрысый, повернувшись к Крысенышу.
– Увей? – Николай растеряно моргнул. – Не понимаю…
– Увей! Увей! Увей! – Херувимчик затопал ногами и затряс башкой.
Руки от лица по-прежнему не убирал. Наверное, боялся. Думал, стоит ему отпустить нос и станет еще хуже. К примеру, он отвалится. Ох, и придурок…
Кстати, да. По поводу "убей". Крысеныш держал в руках ножик. Другой вопрос, что подобным оружием сложно по-настояшему кого-то убить. А уж меня и подавно.
Не знаю, по какой причине сейчас нахожусь в этом месте, не знаю, по какой причине выгляжу побирушкой, но нанести мне реальный вред не так просто, кем бы я в данную минуту не был.
Прежде, чем стать некромантом, много дерьмица повидал. Мой учитель разыскал меня на одном из рынков Столицы, где я воровал жратву. А до этого, будучи пацаном, выживал сам. Как мог. Столетия службы Смерти избавили меня от необходимости использовать физическую силу. Но, что говорится, мастерство не пропьёшь. Если надо будет, убью всех троих. И плевать, что они – дети. Плевать, что я – ребенок.
Пришибу без какого-либо оружия. Перегрызу им глотки зубами, если потребуется.
– Коль… Мне кажется, Павел говорит "убей", – Осторожно подал голос Алекс.
Ну, вот. А он ведь мне даже почти понравился. Показался неплохим малым.
– Аааа… Вот оно что… – Крысеныш поднял руку и с удивлением посмотрел на нож.
Он, похоже вообще забыл о том, что сам его вытащил буквально пять минут назад.
– Увей! – Завизжал белобрысый и снова топнул ногой.
Я напрягся, пытаясь сказать Крысенышу, что идея не так уж плоха. Согласен умереть, лишь бы не слышать противного воя Херувимчика. Хотя… Почему это я? Проще белобрысого замочить.
Однако, язык упорно не желал двигаться. Вообще. Никак. Да что за гадство?! Я немой? Вот ведь мерзкая старая дрянь… Обманула меня! Где обещанные власть, богатство и сытая жизнь? Где обещанная в жены дочь правителя? Впрочем, хрен с ней, с дочерью. Власть и богатство вполне устроят.
– Ну, ладно… – Крысеныш шагнул вперед, прямо ко мне. Стояли мы не очень далеко друг от друга. Он поднял руку, ту самую, в которой держал "зубочистку".
Идиоты… Честное слово…
Судя по их разговору, детишки относятся к Домам. Если это так… Сочувствую Закрытому миру. Наследники кланов – конченые придурки.
Я усмехнулся Крысенышу прямо в лицо, затем протянул вперед правую руку, ладонью вверх, и поманил пацана к себе.
Реакция на это просто действие была очень странная. Николай вдруг вздрогнул и попятился назад. Быстро попятился. Лицо у него стало бледным и испуганным.
– Ты чего?! – Херувимчик оставил, наконец, свой нос в покое. Правда, легкая гундосость все еще оставалась. – Увей его, говорю! Приказыаааю! Ты овязан свуушаться!
– Он не идиот… – Крысеныш затряс башкой, не отрывая взгляд от моего лица. – Он не идиот! Как такое может быть? Глянь на него. Он смотрит, как нормальный. Он ведёт себя, как нормальный. Вы что, ещё не поняли? Он не идиот!
– К черту! – Выкрикнул белобрысый.
Видимо, его раненое самолюбие взывало к мщению и доводы товарища, а они, между прочим, были весьма даже правильными, пацан не слышал.
Херувимчик подскочил к Николаю, выхватил нож, а потом бросился с воем ко мне. Удивительно настойчивый мальчик.
Я не отошел, не сдвинулся с места. Просто стоял. Ждал. Как только пацан оказался рядом, сделал шаг в сторону, перехватил его руку и вывернул запястье, вынуждая Херувимчика бросить нож. Потом сразу же, не мешкая, налету подхватил "зубочистку" и без малейших сомнений, одним резким движением воткнул лезвие белобрысому в бедро.
Вой, улетевший в небо, стал для меня самым приятным звуком.
– Какого черта здесь происходит?!
Я обернулся. Голос, как и сказанная фраза, принадлежали высокому мужчине, стоявшему у входа во двор. Ну, наконец, хоть кто-то взрослый и, очень надеюсь, адекватный. Мне срочно необходимо выяснить, где я нахожусь. Почему я тут. А главное, по какой причине я вообще ни разу не младенец.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?