Текст книги "Манагер Антон"

– Кажется, видел.

– Так не реагируют на кино, когда запомнилось! А фильм к просмотру обязательный – он классный и про нормальных людей: герои вроде не должны быть вместе, вообще из разных кругов – а бац, и стали! А сейчас все по логике. Или страсть. И все. Эх, ладно, будет время – посмотри. Я люблю советские драмы про любовь.

– Мелодрамы?

– Ну, наверное, мелодрамы. Хотя название пустое. Ме-ло-дра-мы. Нет. Не так. Те фильмы драмами были. Про любовь. Про настоящую-пренастоящую любовь. И со счастливым концом. Если все без наигранности, и люди любят, и любят искренне, они ведь счастливы в итоге, разве нет?

– Нелли, вы отлично разбираетесь в фильмах. Дико приятно слушать.

– Ладно. Скажу, если вспомню, как фильм называется. Где она ждала и дождалась, – она повторила глоток «Просекко», очевидно стремясь к разговору с Антоном, а он умел незаметно поддерживать комфортность чужих монологов. – А вы как развлекаетесь? Чтобы веселуха, чтобы прикольчики запомнились, а?

– Да, наверное, как и все.

– А я не люблю как все. Это же скукотища. А хочется поинтересней! Ведь так много разного можно придумать. И чем безбашенней, тем лучше! На «Ютьюбе» много шуток. Про пранки слышали? Вот! Но одно дело смотреть, другое делать! Главное, чтобы без полиции. А так сплошное веселье – додумать чужие подсказки под себя можно легко. Входите в лифт с людьми там, нажимаете на кнопочку «Стоп» и, скорбно осматриваясь, произносите: «Так вы догадываетесь, зачем я именно вас собрала здесь?»

– Ух.

– Вот! Ничего такого, на минутку задержала, но их реакция!.. Особенно людей в костюмах: они всегда удивляются, словно ждут, когда их матрица жизни с девяти до восемнадцати даст намек на что-то большее. Пару раз романами заканчивалось. Романчиками. Но сразу было понятно, что без будущего. Скучно мне с офисными людьми. А вам?

– Я из них, Нелли.

– Я не об этом. Или ты вечно собрался в костюмчике бегать? И скучать, – она замолчала мечтательно, но через секунду вернулась к Антону. – А я однажды задумывалась погонять на велосипеде утром по Бульварному в Москве. В купальнике. Или без… Хотя это уж совсем. У тебя бывает такое?

– Честно говоря, нет, – ответил Антон. – Тем более без купальника.

Нелли улыбнулась, сейчас душой, и сделала новый глоток «Просекко».

– Не сомневаюсь. Но когда тоска нападает и времечко свободно, я гуляю. Пешочком. Одна. Если быстро идти, не бегом, а быстро, то мозг словно проветривается, чепуха улетает, а в голову приходят важные или, наоборот, расслабляющие мысли. И они успокаивают. Вот… А в тот раз прицепился Виктор Иванович. Ах, сорри, мой спаситель, он теперь не Виктор Иванович, а «тот рыжий козел», верно? А казался простым мужичком. Безопасным. Да… Разнообразила Неллечка круг знакомств.

– Никогда бы не подумал, что такая женщина может скучать. У вас разве не куча друзей?

– Но куча одинаковых друзей утомительна… Боже, сколько времени! У меня встреча через сорок минут!

Она вскочила и улыбнулась.

– Я тебя провожу. Надеюсь, никто не против?

– Совсем нет. Благодарю вас за чудесный вечер.

– Блягадавю вас за фюфесный фесер, – улыбаясь, передразнила его Нелли. – Фю-фю-фю, как наигранно. Ты еще по-французски заговори. Хотя да, приятно поболтали. И вам тоже тогда гран мерси-и-и-и-и.

– Может быть, увидимся? Мне было приятно общаться. Очень. И… Интересно. И если любите кино… предлагаю сходить. Вечером.

– Договорились. Записывай телефон. Да поспокойней, – Нелли улыбнулась лишь краешком губ на торопливо выхваченный им из кармана смартфон. – Созвонимся. Подумаем. Потом.

Она открыла ему дверь. Но Антону хотелось залогинить свидание.

– А мы сможем решить сейчас?

– На неделе я занята. Забуду.

Антон вышел на лестничную площадку. Не без сожаления.

– Еще раз спасибо за превосходное время, – он и не думал останавливаться в высокопарности.

– Выздоравливай. Пока-пока.

Она улыбнулась и закрыла дверь.

Глава 8

Устами своими притворяется враг, а в сердце своем замышляет коварство…

Притчи 26:24

Антон уехал на лифте, а в голове Нелли стрекозами закружились мысли: «То ли странный, то ли забавный, чего-то есть, но ведь это есть в каждом. Это самое чего-то. А так нищеброд. И без стержня внутри. Но мил. Банален, наивен, конечно, но мил. У Алки такой же вон Бориска. Правда, тот посимпатичнее, постройней, посексуальней. А этот… Все же что-то есть в нем. Правильность какая-то. Надежность. Да, ему можно доверять. Кто знает, конечно, но первоначально можно. Приличный. Хотя и зануда. Неужели в жизни есть или веселые, задорные кретины, или вот такие бедные служаки, правильные и скучные… А кому служат? Чему? А? Ну почему мне с любовью не везет? Вот был бы нормальный парень. Простой и нормальный. Пусть не красив. Но здоров и не урод моральный. С доходом нормальным, не богач, но и не жлоб. Чтоб денег легко давал, а не как у Алки: одевает своего Бориску, дает лавэ на карман, таскает по тусовкам, даже мотоцикл купила. А ведь он работает. Или нет?» Ее размышления были прерваны звонком в дверь.

Не заглядывая в глазок, она открыла, как оказалось, высокому и жилистому мужчине без возраста с коричневой сигаретой в зубах. У него было вытянутое, с аккуратной щетиной лицо, смоляные со рвано разбросанной проседью волосы. Жестокость и насмешливость будто схлестнулись в болотных глазах, а звали его Гоча.

– Устала, красота? – медленно произнес он сквозь желтые зубы. – Слишком задумчивый вид.

– Давай ты выбросишь сигарету, прежде чем войдешь? Я тебе говорила, что от вишневых дым такой же мерзкий, да и более въедливый. Выбрасывай сигарету, как заходишь. А если невмоготу курить, то на кухне или на балконе. Гоч, ну пожалуйста. Я не люблю, когда от одежды кислый запах табака. Ладно, дорогой?

– Ладно.

Гоча бросил сигарету на пол общего коридора, медленно затоптал ее и отодвинул ногой к придверному коврику соседней квартиры.

– Заходи. Ты сидел в машине все время?

– Да. Сначала думал, может, поехать куда, но вдруг бы он очнулся и повел себя… неправильно. В общем… Сидел, ждал. Планшет всегда со мной. Бокс посмотреть можно, борьбу. Технологии…

– Я старалась быть приветливой с ним. Добродушной. Ровной. А главное, надо было понять, помнит ли он что.

– И?

– Ничего. Все отлично.

– Вообще ничего?

– Ну да. Я дала ему понять, что тот старый дурак из кафе его ударил, а не ты.

– Дурак, а не я, – повторил за ней Гоча, проходя на кухню.

– Да. И он поверил.

– А сюда его зачем было тащить?

– Да ты что? Говорили же в машине.

– А я хочу услышать еще раз!

– Хорошо, Гоча. Конечно, – продолжила Нелли. – Мы могли бы его бросить. Да. А прохожие потом вызвали бы скорую, а там и полицию. Это как пить дать. Медики всегда сообщают ментам обязательно о драках, побоях, ушибах, травмах. Когда привезенный на скорой помощи в беспамятстве – сразу звонят в полицию. Обязаны. Это служебный стандарт у всего Минздрава. Я же знаю, практику проходила.

– Да…

– И полиция приехала бы в ту больницу или травму.

– Куда?

– Травмпункт. И начали бы его расспрашивать. С чего началось? Мальчик бы и вспомнил все – до твоего удара. Меня. Кафе. Дальнобойщика. И прежде меня. Я причина… А там камеры… Ох… Засвет… Я отболталась бы. Но менты… Ненавижу с ними общаться. Ты знаешь…

– Знаю.

– Гоча, мы все правильно сделали. Хорошо, что привезли.

– Ну и дурак он. Дурак. Зачем появился?

– Ну появился и появился. Дурачок, – Нелли вздохнула. – Не нужно было тебе сразу стучать по голове. Мальчик пытался меня перетянуть от старика. Спасал.

– Спас?

– Дорогой, ты ревнуешь к этому дурачку? Он просто ребенок. А здесь был, потому что ты его ударил, не услышал меня, а я должна была посмотреть, все ли с ним в порядке. И поболтать. Вежливость.

– Я не ревную. А кто он?

– Вроде ремонтирует машины. Или продает где-то. Манагер.

– Фуфло. Ясно.

– Да! Скука, – Нелли мягко дотронулась до плеча Гочи. – Ну ладно об этом думать. Ну дал ты по башке и дал. Все хорошо в итоге. Он ничего не помнит. Думает, что его ударил тот дальнобой. А сюда его привезли, потому что до больницы было далеко, и я ему повязку со льдом приложила, а рассечения не было. У него заживет.

Нелли приблизилась к Гоче. Ее рука медленно и нежно заскользила по небритой щеке мужчины.

– Все хорошо, дорогой. Мы все правильно решили.

– Ты решила. А я послушал. Веревки из меня вьешь, женщина, – и, отстранившись от нее, Гоча сел на табуретку, взял за пульт, но так и не включил маленький телевизор на стене, единственную помимо посуды вещь серебристого цвета на кухне.

– Ох, из тебя не свить веревки! Ты мужчина. Настоящий, – Нелли и сама не понимала, действительно ли она так думает, или это вечные женские уловки, что она слепо, но умело использовала. – Но логично было не бросать его наобум. А вдруг и правда ментовка подключилась бы? Ведь сколько суеты лишней нам.

– Тебе.

– Да. Но и лишние засветы не нужны. Ведь так? – продолжала Нелли.

Мужчина вздохнул. Она поставила перед ним бокал с любимым саперави. Ритуал, как часть временами опостылевшей, порою желанной, но вынужденной прелюдии, не менялся давно. Сделав несколько интенсивных глотков, он встал и обхватил ее лицо горячими ладонями.

– Моя девочка, – мягко прошептал он.

– Только твоя. Всегда была. И буду.

Она закрыла глаза. Подставила губы. Их затяжной поцелуй закончился запрыгиванием Нелли на руки к Гоче и его до сантиметра выверенным вальсированием в спальню.

Глава 9

Ибо где сокровище ваше, там и сердце ваше будет…

От Луки 12:34

Душный запах старости, человеческой и цементной, встретил Антона, когда он вошел в подъезд. Консьержка Лидия Александровна тихо тянула какую-то мелодию, сидя у себя в закутке, обустроенном государством после тысяч настойчивых жалоб в ЖЭК или РЭУ – Антон плавал в меняющихся названиях обслуживающих дом контор. Зарплату она не получала, была активисткой и дежурством в своей консъержной и «здрасти-до-свиданья» с соседями разнообразила свой уныло-пенсионный быт. А песней мог быть и старенький романс, и попса посвежей. Антон на мгновение замер, прислушался и решил, что это, наверное, что-то народное, что в памяти у всех, но вспомнить слов не смог. Гимн?!

Лидия Александровна напевала, когда не работал мини-телевизор. Или в редкие минутки рекламной свободы от ежедневной лавины мировых событий, сериалов и старого кино. Как она однажды призналась Антону, когда остаешься в конце жизни одна, начинаешь говорить с кошкой, как без нее одинокой бабушке. Или поешь. Лучше, конечно, побродить по просторным супермаркетам, заявиться в поликлинику, не из-за желания купить кучу чепухи или обсудить возрастные огрехи, они у каждого, а скорее ради болтовни с такими же одинокими старичками. Поводов полно. Главное, не быть в тишине, что раздражала своим звоном и намекала на ненужность на этом свете… А пожить, созерцая и напевая, еще хотелось бы. На службе, что непонятно кому больше нужна, ей самой или жильцам, было бы странным представать перед соседями разговаривающей сама с собой, петь же было не настолько зазорно.

Антон жалел ее. Его ожидания от судьбы – явные или глубинные – придавали окружающему миру света. Не было тяжести от надежд, что тысячи раз не сбывались, поэтому и не чувствовал себя одиноким, будучи один. Вокруг происходил движ, интересное, новое… В этом, казалось, и был секрет. Интерес к миру вокруг. Теряешь его свежесть, и ты – пенсионерка-активистка Лидия Александровна, придумывающая заботы, лишь бы не сойти с ума от тоски.

Он коротко поздоровался и прошел к лифту, помня, что любое слово, сказанное дополнительно к обычному приветствию, всегда провоцировало подробное описание, что нового у соседей, да почему дворничиха плохо убрала на прошлой неделе, да платежки задержали – и так бесконечно. Минута превращалась в полчаса, если только не напомнить, и не единожды, что устал и торопишься домой.

Их с Иваном квартира была пропитана запахом сигаретного дыма. Сосед, куря в своей комнате, опять забыл прикрыть дверь, да и окно оказалось закрыто. Он в рубашке с закатанными рукавами сидел на бамбуковом стуле и, устроив неистовый карнавал с чаем и курением, стучал на ноутбуке. Куча окурков, валяющаяся в банке из-под томатной пасты, используемой как пепельница, свидетельствовала о том, что тот творил долго.

– Секунду, бро, я сейчас закончу и проветрю, – Ваня приветственно махнул рукой.

Антон открыл везде окна и пошел мыть руки. Впервые он обратил внимание на убогий вид квартиры, где было лишь одно достоинство – отсутствие хреновых людей. Но, по сравнению с апартаментами Нелли, она напоминала каморку беспросветной голытьбы.

Иван вдруг прекратил печатать и вошел на кухню.

– Конец. Ух, – выдохнул он, проводя рукой по огромной залысине. – Я работал как пять узбеков за двойную оплату. Надоело. Проверю завтра утром.

Иван Иванов был несколькими годами старше Антона. Круглое лицо, светлые, до лысины стриженные волосы, уставшие голубые глаза и вздернутый нос. Лицом он выглядел юно и пытался компенсировать стесняющую моложавость многозначительной иронией, редко негативя сарказмом.

– Пожрем? – спросил он, собирая бумаги.

Антон вытянул ноги, улегшись, как он любил, спиной на кресло, так что голова опиралась на самый низ спинки.

– Конечно, – ответил он. – А ты?

– Борзовато-странный вид у вас, дружище, – сказал Ваня, бросив быстрый взгляд на друга. – Что же случилось, а?

Антон улыбался, глядя куда-то вверх.

– Ну…

– Давай, дружбанчик, рассказывай. Девушка мечты, да?

– Ну… – пробормотал Антон, удивленный тем, что друг сразу же раскусил его.

Иван собрал бумаги и перетащил стол на другую сторону комнаты. Потом открыл холодильник и стал осматривать его содержимое с недовольным лицом.

– Не густо у нас, – пробормотал он. – Но нормально, не пойдем, наверное, никуда. Неохота.

Он взял хлеб, сыр, банку пива, принес это все ко второму креслу напротив Антона и уселся.

– Ты типа сыт? – спросил он, отрезая кусок хлеба.

– Да, спасибо. Я хорошо поужинал. Вкусно. Сытно. Красиво.

Он замолчал, глядя на потолок, ожидая, что Иван по крайней мере спросит что-нибудь о девушке. Но тот молчал.

– Икра, испанский хамон, камамбер из Франции, ну и море алкоголя предлагалось, но я не стал.

– Неплохо, – наконец произнес Иван, пережевывая пищу. – А теперь смотри на меня. Я ем устрицы, ожидаю пекинскую утку. Заказал. Несут.

– Но я не очень и шучу, – воскликнул Антон, ударяя кулаком по ручке кресла в такт одной ему ведомой песни. – Меня угостила суперженщина.

– Кто это она?

– Девушка, какую я встретил. Ее зовут Нелли. Живет у нас в городе. Рядом с мэрией.

– Ну, наверное, приятно жить в центре нашего небольшого городишки. Но о чем это говорит?

– Ну просто рассказываю.

– А где вы встретились, Антох?

– Это, конечно, несерьезно, но она действительно классная. Супер. Внешне просто лучшая в мире. Вот если посмотреть, например, в ее глаза, а они у нее…

– Да, отлично! Но пропусти детали, – улыбнулся одними глазами Иван. – Я тебя спрашиваю, где ты встретил ее. Откуда она?

Антон в подробностях рассказал начало истории, умолчав про эпизод, произошедший после бара. Акцент делался на знакомстве в баре и описании квартиры и работы Нелли. Он рассказал Ивану почт все, что услышал сегодня. Около двенадцати ночи он закончил, щедро разбавив историю восторженными вкрапления о ее уникальной, никогда не встречаемой раньше красоте.

Иван давно допил пиво и курил сигарету, вытянув ноги и задумчиво глядя в окно. Изредка смотрел на Антона, чей монолог лился непрерывной восторженной презентацией.

– Значит, я ей позвоню, – заключил Антон, – и попытаюсь с ней сходить куда-нибудь на неделе. Она сказала, что пока занята. Но можно попытаться. И настоять.

Наступила тишина.

– Я не хочу быть циником, – сказал вдруг Иван, зевнув, – но что ты будешь делать после кино? В кроватку ее затащишь? Или цель иная? Тогда что? Задай себе подобные вопросы.

– Господи, да ну хватит…

– А главное, зачем ты ей? И не вообще, а сейчас? Меня не интересует внешность девушки, а интересует то, чем она занимается в жизни. Это удивительно. Она живет одна, приглашает к себе незнакомого ужинать… И все? Без секса?

– Угомонись, – жестко произнес Антон. – Ничего реально не было! А привела меня к себе потому, что… Ей было тоскливо! Она приличная! – объяснил Антон, пытаясь выиграть время.

Иван, стараясь не смотреть в глаза Антона, произнес:

– Ты хороший парень, Антон, чистый, простой. А офигенно красивая девочка – это часто кончается переживаниями. Поверь мне. Я отлично помню день, когда встретил Аиду. Маленькая, милая, экзотичная чикуля, но жизнь для нее в том, чтобы тусить. Я думал, что со временем успокоится, у нас же появилась семья, официально, но изменений не случилось. А помнишь, она забеременела? А потом родился Максимка… Аутист наш до сих пор встречает папу в интернате как впервые. Я страдаю, а она сына… Забыла. И просто жаждет подарков и кайфов. Так что осторожней, бро. Не нарвись на свою Аиду.

– Несправедливо. Абсолютно. Нелли не Аида. Я провел с ней полдня и ничего не заплатил. Ни рубля. А ты проводил столько времени с Аидой, не потратив денег?

– Нет, – грустно признался Иван. – Тогда вообще странно. Зачем ты ей? Что не так? Познакомились в кафе, пошли к ней, поели, поболтали, и все?

– Ну сколько можно?! Ты ищешь у девушек лишь пороки, и только потому, что тебе попалась Аида.

– Ты должен спросить, что она думает об отношениях. Нужно знать, что у человека в голове. Тебе же не только заскочить на нее хочется? Мечтаешь о теплоте и ласке, да? Мне, как съехались, пришлось все делать самому: следить за квартплатой, закупаться едой и готовить, убирать, в то время как Аида сидела в кресле с планшетом, заказывая кучу всяких женских штучек в интернете, в квартире их был полный склад! Или болтала с подругами по телефону. А общение наше скатывалось к вопросам, куда мы пойдем развлекаться. Всё! Семьи не было. И вокруг секса её вдолгую не создашь.

Иван закурил новую сигарету и продолжил:

– Антох, ты не ребенок – просто потусить, не видя завтрашнего дня, не наше. Не подростки мы. Надо присматриваться к будущему. Так что узнай незаметно, готова ли она заниматься домашними делами, любит ли детей?

– Не рановато? И тут другое. Понимаешь, она зарабатывает в сто раз больше, чем я.

Брови Ивана приподнялись, и, стряхнув пепел, он внимательно посмотрел на своего друга.

– Серьезно? А история с ее работой тебе не кажется странной? Модель она? И что умеет, кроме как ярко жить? А ты знаешь, что за гниль крутится вокруг их бизнеса? Есть исключения, да, они всегда бывают.

Антону не хотелось признаваться, что мир далек от ожиданий.

– Никто не хочет тусклого существования и нытья. Здесь важен баланс… – пробурчал он.

– Ты знаешь, есть люди, у кого достаточно лавэ, чтобы содержать красивую девчонку. А девушки любят заботу. И содержание тому подтверждение. Не лучшее, но легчайшее. Да. Вот так просто… Ты ее потянешь, а? Денег надо тогда. А на модель в разы денег больше, чем на учительницу, на медсестру или продавщицу – они работают, а она нет.

– Это тоже работа! Там не денежный дождь с неба, она рассказывала, как уставала. Но другой уровень, да.

– Ладно, Антон.

– Что ладно?

– По-другому спрошу. Ты ровня ей? Ты ровня моделям, вокруг каких стада богатых и циничных, привыкших покупать все за деньги мужиков крутится? Не обиды ради говорю. Просто задумайся – достоин ты ее? И готов это доказывать постоянно?

– Вот так и знал я. Но ты неправ. Там другое.

– Хорошо, – вздохнул Иван. – Я неправ. Но готовься к битвам за нее – они будут! И денег реально надо будет много. Или не надо. Ни от каждого такие женщины берут. Ладно. Если ты влипнешь с несчастной любовью, не держи в себе – у тебя есть друг, и чем смогу – помогу. Страдать не нужно.

– Ты дал сегодня. Думал, порадуешься за меня, – пробурчал примирительно Антон. – Я спать. Спокойной ночи, соседушка.

Но он еще долго лежал с открытыми глазами. Не нужно было Ивану рассказывать о Нелли, тот после неудачного брака наверняка найдет минусы в любой женщине – хоть в матери Терезе. Но Нелли особенная! Конечно, она привыкла к высокому уровню жизни, это видно. Поэтому надо денег. Лишь больше денег! Это не подвиг, не уход от спокойствия – это естественно. Полно вокруг богатых и расслабленных людей. В конце концов придет время, когда и он будет много зарабатывать! Очень много. А пока можно постараться продавать побольше машин. Или перейти на работу в другой салон. В какой? Это, конечно, серьезно ничего не изменит… Или в Москве попробовать начать? А пока можно тратить свои сбережения. Они есть. Их на время хватит. «Фольксваген-Поло», конечно, стыдоба для его возраста. Лучше бы «Бэху» с пробегом купил. По деньгам дешевле нового «Поло». Да, вкладывался бы в ее ломучесть. И много. Но «Бэха»… «БМВ», как любой премиум, всегда кажется дорогим автомобилем, неважно какого года выпуска – народ редко догадывается, что на дороге десятилетнее ведро в бомж-комплектации. Но старье не хотелось бы… А на свежую денег нет. Эх… Надо подумать завтра. И в театр Нелли пригласить. В Москву. Не в клуб, а в театр! Выделюсь сразу. И надо больше денег. Больше работать. Больше зарабатывать. А лучше бизнес. Да! Бизнес надо! Иначе всю жизнь в манагерах проторчу.

И с этими мыслями он наконец заснул.