Текст книги "Растения чувствуют боль"

III

Аниных вещей нашлось не слишком много – в основном эко-френдли косметика и рабочие документы. Я взял коробку из-под офисной бумаги и сложил туда её чашку, крема, ежедневник. Неприятно было мне всё это делать, но хотелось поскорее показать, что я могу справляться с поставленными задачами. В ящиках стола ничего особенного не оказалось: календарик, канцелярия, визитки. Среди рабочих бумаг лежали в основном тексты про веганство с множеством пометок. Я решил их сохранить на случай, если мне поручат вести эту тему дальше.

Вдруг в одном из ящиков я наткнулся на конверт, самый обыкновенный, как для писем. Он оказался запечатан и подписан женским почерком. Прочтя надпись, я даже слегка усмехнулся: «Главный веганский секрет». Мне захотелось вскрыть его, но я медлил. Я колебался и решал, к чему это отнести: к личным вещам Ани или к материалам по проекту. В конце концов я просто оставил конверт там, где он лежал, и закрыл ящик.

Вот, собственно говоря, и всё. Идей, чем заниматься дальше, не было. Да и ощущал я себя здесь совершенно неуютно. Я вновь подумал про этот конверт. Какой же это может быть секрет? Ведь если Аня и вправду так увлекалась всей этой веганской эко-темой, что добровольно умерла от голода, возможно, там действительно какая-то важная информация, которая могла бы пролить свет на случившееся и помочь следствию. Но сегодня мне его вскрывать совсем не хотелось – хватит с меня сюрпризов.

Оставаться без дела я тоже не мог, тем более постоянно думая об умершем здесь совсем недавно человеке. Я решил выйти и проведать Макса, узнать, есть ли тут какой-то кафетерий, чтобы хоть на что-то переключиться.

Когда я зашёл, он сидел, уставившись в монитор.

– Привет снова, я тебе уже порядком надоел, наверное.

– Заходит, заходи, – махнул рукой Макс, – я всё равно уже не могу сегодня работать.

– Я хотел спросить, есть ли здесь какое-то кафе или вроде того, где можно было бы взять кофе?

– Вообще у нас есть кофемашина, но никто не хочет скидываться на кофе, – Макс слегка улыбнулся, – а так, да, в здании есть кафе. Пойдём, мне и самому стоит размяться.

Мы направились к лифту, чтобы спуститься на несколько этажей ниже. Макс был уже не столь молчалив:

– Так значит, тебя можно поздравить? – спросил он вдруг.

– Поздравить? – удивился я. – С чем это?

– С новой должностью. Или Антон не сказал тебе? Он, видимо, рассказал всем, кроме тебя.

– О чём?

– О том, что берёт тебя на место Ани. Думаю, что это была самая короткая стажировка в мире. Но тут, конечно, дело не конкретно в тебе, просто работы очень много. А искать человека, естественно, не хочется и некогда, ведь уже есть ты. Так что, как говорится, добро пожаловать на борт.

Я был так ошеломлён, что даже не заметил, как мы с ним дошли до кафетерия. Мы взяли кофе и булочки и расположились за столиком.

Я не знал, что и сказать. Но, сделав пару глотков кофе, всё-таки пришёл в себя.

– Так я должен буду продолжать проект Ани?

– Вряд ли. Проекты не принято передавать. Тем более Аня уже далеко ушла. Даже слишком далеко. И тема эта совсем не для новичка. Я думаю, Антон даст тебе что-нибудь простое для начала.

– А ты не мог бы рассказать мне, как устроена наша работа? Понимаю, что тебе недосуг меня учить, но хотелось бы сразу взяться за дело, когда Антон даст мне тему, а не разочаровывать его глупыми вопросами.

– Да уж… – Макс глубоко вздохнул, – придётся мне провести тебе вводный инструктаж. Но не потому, что я хочу этого, а потому что Антон всё равно толком ничего не объясняет. Он думает – все должны понимать его без слов. Но я только введу тебя в курс дела, дам некий минимум, который необходим для начала работы. Остальное найдёшь сам.

– Я внимательно слушаю.

– В целом у нашего издательского дома довольно много проектов. Большинство из них строго профильные: новости, различные тематические направления, тренды. Всё, что привлекает внимание в формате каналов, пабликов, подкастов, блогов, сайтов, газет, видео. Всё это формирует «обойму» – то, что работает, у нас говорят «стреляет», в информационном пространстве. Но наше подразделение как бы обособлено, мы другого профиля. Мы одно из немногих экспериментальных подразделений. Постоянной темы у нас ни у кого нет. Здесь работают четыре контент-мейкера-райтера, каждый из которых ведёт своё направление, а предоставляет материалы во все остальные проекты издательского дома, то есть в «обойму». Но для них это как бы непрофильные темы, вернее, мы стараемся делать их околопрофильными. Поясню на примере. Аня вела веганство, при этом у нас в «обойме» есть выделенный отдел, который на постоянке ведёт паблики, каналы, сайты про веганство, делает рекламу и всякое такое. Но Аня работала не для них, а для остальных. Например, она писала материал про веганство в древности для исторического направления и скидывала туда. Или веганство при беременности в паблик для беременных. Это называется «подпитка», когда мы узконаправленный контент разбавляем как бы сторонним, замаскированным, а потом смотрим реакцию потребителей на это вкрапление. Кому больше понравилась добавка про веганство: читателям журналов про авто или про теории заговоров? Так решается, в каком направлении двигаться дальше. Но считаем и подбиваем статистику уже не мы, а аналитический центр, он и предоставляет итоговые отчёты. Это очень важная информация. «Подпитки» позволяют, с одной стороны, разнообразить контент, а с другой – собрать ценные сведения, чтобы понять, кому что больше нравится. Потому что все строго ориентированные потоки рано или поздно выходят на плато зрительского внимания, то есть упираются в потолок, иногда даже умирают. Подобные «подпитки» нужны ещё и для того, чтобы переориентировать зрителей из умирающих направлений в новые, а не терять их. Более того, с помощью такого вброса, если повезёт, можно начать новый тренд, но это случается редко. Для читателей это выглядит просто как модное веянье: что-то вдруг совершенно в разных местах все заговорили про отдых на каких-то островах или постят каких-то экзотических зверушек, или всё чаще мелькают фотографии в стиле «сепия», или отовсюду лезет тема национальных костюмов, самодельного алкоголя или ещё чего-то, на первый взгляд не относящегося к каналу про дайвинг или e-коммерцию. А это всё наша работа. Но при этом трендовиками мы не считаемся, в издательском доме существуют подразделения, которые конкретно заняты только модными направлениями: изменение климата, осознанность, инклюзивность, нейронки, майнинг. Появляется какой-то тренд – эти ребята берут его в работу. Можно сказать, что наше отличие от них в том, что мы сами пытаемся посеять такие микротренды для исследовательских целей и понимания издательского дома, в какую сторону ему двигаться дальше. На самом деле и веганство тоже было трендом, и мы им в чистом виде заниматься не должны были, но трендовики сказали, что этим люди уже наелись. Антон вдруг решил поспорить с ними, плюс Ане была интересна эта тема. В общем, она вела её с полгода, и результаты были действительно впечатляющими. Я видел аналитику – ей удалось оживить немало направлений. Ну, проще говоря, в пабликах про пивоварение тема веганства точно не зайдёт, в пабликах про экологию – точно зайдёт, а вот что-то между, например, «комиксы» или «роскошная жизнь» – тут надо поморщить лоб, тут можно и поэкспериментировать. Для этого как раз и нужны мы – экспериментаторы.

– Звучит круто, – я был впечатлён, – это действительно очень интересная работа.

– И очень ответственная. Если твои «подпитки» будут постоянно ухудшать просмотры, это никому не понравится. Фраза о том, что отрицательный результат эксперимента тоже результат, здесь не подходит.

– А какие у остальных темы?

– Что ведёт Вера, я, честно говоря, не помню. А Лера – закаты. Это может показаться странным, но поверь мне, контекст темы, то есть та обёртка, в которую ты обернёшь тему, не менее важна, чем сама тема. Например, какие великие события происходили на фоне закатов. Викторина, отличите ли вы закат от восхода? Можно много чего придумать.

– А у тебя что?

– У меня непростая тема – оскопление.

– Ничего себе!

– Да, с этим приходится работать аккуратно. Но там, где оно заходит – аналитики бывают шокированы результатом. Это сложная вещь, и её доверили мне. Может, хотя формально мы вчетвером равны, но всё-таки я иногда пользуюсь положением старшего.

– Да, я уже видел, – ответил я, вспоминая его поведение сегодня.

«Вот бы научиться быть таким же, как Макс, – думал я. – Уверен, у него с нашими девушками разговоры выходят совсем не так, как у меня. Интересно, а какую тему дадут мне?»

IV

– Дождевые черви.

– Что? – переспросил я Антона.

– Дождевые черви, – повторил он, – наверняка видел, такие розовые, вылезают после дождя и шныряют туда-сюда по дорогам. Никто и не знает, откуда они берутся и куда уползают потом. Разве что раздавишь его – останется след, и червяк уже никуда не уползёт.

– Окей, – немного смутился я.

– Ты ведь уже в целом понимаешь, как у нас здесь всё устроено? – спросил Антон, явно рассчитывая на положительный ответ.

– В общих чертах, – сказал я, скорее выдавая желаемое за действительное.

– Ну, вот и отлично! – подытожил он так, что мне оставалось только встать и направиться в свой кабинет.

Наступил второй день моей работы на новом месте, а у меня уже появилась и собственная тема: «Дождевые черви». Я, конечно, рассчитывал на несколько другое, что-то более серьёзное, актуальное что ли. VR-технологии, опасные вирусы, «жидкое общество». Но, видимо, как сказал Макс, для трендовых тем есть отдельные люди, а мы – экспериментальный цех. Опять же, не ясно насколько масштабными должны быть эксперименты: какого объёма материал и куда его готовить? На компьютере Ани, наверняка, остались её тексты, но я не знал пароля от учётной записи, да и как-то стыдно было подглядывать. Мне снова захотелось обратиться за помощью к Максу, но я понимал, что пора выходить из роли новичка и принимать на себя статус коллеги, а значит, идти к нему надо уже с материалом.

«В общем, надо что-то написать про червей, – думал я, сидя за ноутбуком, – хоть это явно не для первой полосы, но всё же и отсюда можно что-то выжать в виде запоминающегося образа или навязчивой картинки, чтобы это могло потом перерасти в тренд. Взять, например, мультик „Червяк Джим“ – он был довольно популярен в своё время. Кто знает, может, благодаря мне скоро в лучших ресторанах мира будут подавать приготовленных дождевых червей, если я напишу отличный текст для кулинарного блога. Есть ведь, кстати, конфеты-червячки. На самом деле тема вполне плодотворная, а главное – конкретная».

За несколько часов сидения в интернете я подготовил материал про червей-космонавтов для наших медиа на космическую тематику и про историю футбольной команды «Хемпстерские черви», как типичную череду взлётов и падений, в которой было несколько курьёзных и достойных внимания фактов – для футбольного канала.

С этим-то я и направился к Максу. Естественно, я не хотел редактуры или вычитки, разве что уточнить объёмы материала, плюс, что с этим делать дальше. Макс, как обычно, оказался занят своей работой и отвлекаться от неё явно не хотел. На мои вопросы он только отстранённо кивал головой. Я понял, что надо спрашивать конкретнее:

– А дальше мне что с этим делать?

– Вообще все материалы должен проверять Антон, но он постоянно занят. К тому же мы с девчонками давно здесь работаем, поэтому напрямую шлём всё модераторам. Антон вмешивается, только если случаются какие-то проблемы, но это происходит редко. Но для тебя, естественно, такой поблажки нет, так что неси материал ему. И ещё: потом надо ходить ему напоминать, чтобы он прочёл, а то он отвлечётся и забудет.

– А какой объём необходимо выдавать в день?

– Это очень индивидуально, разные материалы, различная степень погружения. Когда ты выработаешь свой стиль, ты почувствуешь это. Пока что просто не сиди без дела и другим не мешай, окей?

– Намёк понял, – сказал я. – Спасибо за информацию, хорошего дня.

Я направился в кабинет Антона, чтобы отдать материал. Он тоже оказался крайне занят и только указал рукой на то место на столе, куда мне надо было положить бумаги. Я это сделал, но хотел спросить кое-что ещё:

– Антон, подскажи, пожалуйста, как тут с обедом? Я видел здесь кафетерий, когда можно ходить туда?

– Обед? – Антон поднял удивлённый взгляд на меня. – Я думал, художник должен быть голодным!

– Эээ… – замялся я.

– Ха! Шутка! Время обеда с часу до двух!

– Ясно, понятно, – поспешил ответить я. Трудно было привыкнуть к юмору этого человека.

– Но! – вдруг возразил он. – В это время там набивается огромная толпа всяких клерков, менеджеров, операторов, юристов, рекламщиков, риэлторов со всего этого здания. Чёртова прорва! И мои ребята говорят мне: «Антон, как мы можем обедать там? В компании всей этой нечисти? Мы будем ходить есть тогда, когда нам удобно, чтобы не стоять в очередях». Представляешь? Что я, по-твоему, должен был им ответить?

– Ох, даже не знаю, – сконфуженно пробормотал я, уже пожалев, что задал вопрос.

– Я думаю, мне стоит уволить всех этих наглецов за несоблюдение трудовой дисциплины! – воскликнул он, вскочив из-за стола.

Здесь я уже не на шутку перепугался и попятился к выходу. Антон рассмеялся:

– Парень, ты чего? Это наш юмор, – он подошёл ко мне и похлопал меня по плечу, – я только хотел сказать: делай это когда считаешь нужным. Ты можешь ходить туда в любое время, понимаешь? У нас свобода. Возьми с собой ноутбук и поработай в кафе, если хочешь.

– Да, конечно, понятно, – ответил я, желая поскорее уйти.

– Но при этом работа должна быть сделана, – вновь серьёзно добавил он, возвращаясь за стол, – и если я ищу тебя, я должен тебя находить. Окей?

– Я всё понял, Антон, спасибо!

Я попытался улыбнуться на прощание и вышел в коридор. То ли у меня не было опыта общения с подобными людьми, то ли он сам ещё не отошёл после смерти Ани, но его импульсивность делала разговор с ним очень неуютным.

Мне показалось, что сейчас как раз подходящее время выпить кофе в том самом кафетерии, куда теперь можно ходить. Я спустился на нужный мне этаж, людей здесь оказалось мало. Взяв кофе с булочкой, я расположился на диванчике и стал обдумывать своё положение. Вдруг ни с того ни с сего на меня нахлынула тревога: «Не поспешил ли я отдать материал? Может, над ним стоило поработать ещё? Может, черви-космонавты суховаты в плане обилия фактов, а история футбольной команды „червяков“ не такая уж забавная и занимательная? И, возможно, не стоило распечатывать текст и нести его на бумаге, а надо было послать его по электронной почте, чтобы Антон мог сделать пометки в режиме рецензирования? С другой стороны, я ведь не редактуры у него прошу… И когда мне надо идти напоминать ему про текст?»

От этих мыслей меня кое-что отвлекло. Я увидел, как мои новые коллеги, Вера и Лера, весело переговариваясь, шли сюда со стороны лифтов. Я уже помнил, что Вера блондинка, а Лера брюнетка. Я помахал им рукой, и они заметили меня. Купив себе еды, они так же расположились рядом.

– Привет, девчонки, – весело сказал я.

– Так значит, ты теперь с нами, – хихикая, сказала Лера.

«Интересно, они хоть когда-нибудь прекращают смеяться?» – подумал я. Мне, конечно, было приятно, что девушки сели за столик со мной. Они спросили, какую мне дали тему. Я честно ответил:

– Дождевые черви. Я готовлю материалы про дождевых червей.

– Ааа. – уже другим голосом отозвалась Лера.

Они резко перестали смеяться, словно я сказал какую-то тупость, отчего я почувствовал себя неловко и сразу поспешил начать оправдываться:

– Конечно, это не так масштабно и серьёзно, как было у Ани, про веганство, но ведь все с чего-то начинают.

– Да, у Ани была хорошая тема, – добавила Вера, уже как-то совсем грустно.

– Очень жаль, – с таким же настроением сказала Лера, – она слишком увлеклась работой. Понятное дело, что, когда полгода пишешь об одном и том же, легко потерять над этим контроль.

– А ведь она была такая умница, – продолжала Вера, – но, видимо, пострадала от своего синдрома отличницы.

Раньше меня раздражало, что эти девушки постоянно смеялись, теперь мне было жутко неловко от того, что они загрустили. Я стал озираться вокруг в поисках какого-то спасительного объекта для отвлечения внимания и вдруг увидел, что со стороны лифта сюда направляется наш руководитель, Антон. Он очень быстро шёл к нам и почти нырнул за наш столик со словами:

– Привет, чем занимаетесь?

Я решил взять инициативу и сказал с улыбкой:

– Кажется, совсем не работаем.

– Это называется «совещание»: все сидят и разговаривают, а работа стоит, – пошутил он, хлопнув меня по спине.

– Мы вспоминаем Аню, – сказал я.

Это было честно и, как мне казалось, уместно. Ведь ещё только вчера мы виделись с ней. Я решил, что мы, как её коллеги, имели моральное право говорить об этом в рабочее время.

– Об Ане… – задумчиво ответил Антон.

Девушки молча смотрели на нас. Он продолжал:

– Да, это действительно может быть темой для разговора. Но мы должны двигаться дальше. Я не могу допустить, чтобы это как-то повлияло на нашу работу. Мы не имеем права так рисковать. Поэтому, – он помедлил, переводя взгляд с меня на девушек и обратно, – я вынужден запретить вам говорить о ней. Я запрещаю вам обсуждать и вспоминать её. Это для нашего общего блага.

Я сидел молча, ожидая реакции коллег. Слова Антона прозвучали очень странно, но я был здесь новичком, поэтому старался понять, глядя на девушек, – нормально ли то, что было сказано только что.

Лера и Вера переглянулись и вдруг одновременно прыснули. Антон тоже улыбнулся, указал мне на них и заметил:

– Они смеются, значит, всё в порядке.

Он встал из-за стола и, положив ладонь мне на плечо, сказал вдруг:

– А тебя я жду в своём кабинете, – и сразу же удалился.

Я посмотрел на девушек. Они смеялись и уже говорили о чём-то другом.

– Ладно, девчонки, приятно было поболтать, – бросил я и поспешил к выходу.

Я не успел особо поразмыслить над словами Антона. Они, конечно, звучали очень неестественно, но больше меня сейчас тревожило то, что он добавил в самом конце. Вряд ли кто-то без волнения воспринял бы приглашение начальника зайти в кабинет на второй день работы.

В лифт за ним я не успел и решил воспользоваться лестницей, чтобы не ждать. Я очень спешил, но всё равно не смог догнать его и, когда вошёл к нему, Антон уже был погружён в работу за компьютером.

– Антон, я здесь, – выпалил я, запыхавшись.

– И я здесь, – весело ответил он, – бери свой материал и отправляй.

– С ним всё в порядке? – радостно спросил я, забирая свои листы.

– А как же иначе, ведь это ты его написал, – сказал Антон, вставая из-за стола и направляясь ко мне, – но, честно говоря, – он снова положил мне руку на плечо и добавил шёпотом, – я его не читал.

Я невольно усмехнулся.

– Видишь ли, на всё не разорваться, а работа не должна стоять на месте, – он принялся ходить по кабинету, продолжая рассуждать, – просто не создавай проблем, окей?

Ну, то есть, с твоим материалов всё хорошо, пока с ним действительно всё хорошо, понимаешь? Считай это авансом или кредитом доверия. Делай своё дело, и если механизм в целом работает – ты всё сделал правильно.

– Да, конечно, – ответил я, понимая, что мне понадобится ещё одна консультация Макса, чтобы во всём этом разобраться.

– Тогда можешь идти.

– Хорошо, я только хотел спросить, – вспомнил я вдруг, – что делать с Аниными вещами?

Антон резко остановился и как-то странно опустил голову.

– Послушай, я ведь сегодня уже доводил до тебя, что мы больше не упоминаем её, – он вновь принялся ходить по кабинету, – я понимаю, что несправедливо требовать от новичка так же строго, как и от остальных работников, но речь идёт не о профессиональных навыках, а о дисциплине и исполнительности.

– Я говорил только о вещах, – поспешил исправиться я, – что мне делать с чужими вещами в кабинете?

Антон снова остановился и глубоко вздохнул, посмотрел на меня и сказал:

– Будь внимателен, пожалуйста, к моим словам. Внимание и концентрация – это основа всего.

– Ясно, – машинально как солдат ответил я.

– А теперь возвращайся на своё рабочее место.

Так и не получив ответа на свой вопрос, но зато получив чёткое руководство к действию, я уже открыл было дверь, как Антон вдруг окликнул меня:

– Кстати!

Я замер и уставился на него, не зная, чего и ждать. Он улыбнулся и сказал:

– На самом деле я прочёл твой материал, он в порядке. Но больше мне их не носи.

– Отлично, спасибо, – ответил я, стараясь улыбаться, и вышел за дверь.

В общем, я поспешил вернуться на своё рабочее место и находился в кабинете до конца дня, чтобы не дай бог не ослушаться указаний Антона. Подготовил ещё несколько различных материалов про моих замечательных червей для каналов о беспилотниках, психологических пабликов, народной медицины и биржевой торговли.

Когда время рабочего дня уже стало подходить к концу, я закрыл ноутбук и решил подвести итоги дня. «С профессиональной точки зрения налицо успех, – размышлял я, – мой материал признан, кредит доверия выдан. С социальной – пока затруднения. Мне нелегко общаться с коллегами, трудно понять, как вести себя с начальством. А этот момент про Аню даже спустя некоторое время воспринимается как очень странный. Ладно просто разговаривать о ней, вспоминать – допустим, это отвлекает от работы. Но, когда я сказал про её вещи, бессмысленно и глупо было запрещать при этом упоминать её имя. Может быть, Антон таким образом демонстрировал свою волю? Укол про „новичка“ оказался прямо очень болезненным для меня. Но я бы и без этого моноспектакля понял, чего он хочет. Наверное, стоит завтра посоветоваться с Максимом по поводу того, что делать с Аниными вещами». Я ещё раз окинул их взглядом: чашка, косметичка, расчёска, ежедневник – всё это лежало в коробке из-под бумаги, словно человек просто увольнялся. Рабочие материалы так и оставались сложены отдельной стопкой.

Единственное, с чем я пока что не определился – был тот самый конверт с надписью. К чему это? К личным вещам или к рабочим материалам? Лежал он пока что у меня в ящике стола. Я достал его и посмотрел на свет лампы. Внутри действительно что-то виднелось, как будто сложенный в несколько раз лист офисного формата. Я поднёс конверт к носу – приятный запах духов уже почти выветрился.

Конечно, хотелось вскрыть конверт, но при этом хотелось разделить с кем-нибудь ответственность за это. «В конце концов, – решил я, – это может подождать до завтра», – и убрал конверт обратно в ящик.