Текст книги "Русский национализм и национальное воспитание"

Но если даже оставить в стороне и такой важный недостаток, как территория, то и при всем остальном такой серьезный авторитет австрийской демократии, как Бауэр, затрудняется признать за евреями нацию. И здесь я вынужден остановиться подольше на цитатах.

Было время, когда евреи были действительно нацией. Таковою их делала не только общность крови, но и общность культуры. Они долго сохраняли свою национальность, даже живя среди других народов. Но с развитием капиталистического способа производства в обществе изменилось положение евреев в обществе. Часть из них попадает в класс промышленный, буржуазию, благодаря торговле и ростовщичеству. Новая культура еврейской буржуазии отделяет образ мысли и жизни этих евреев от тех евреев, которые продолжали жить старыми традициями. Они вступают в христианскую буржуазию и принимают идеологию новую. Эта буржуазия приспособляется к народам, среди которых живет, и постепенно ассимилируется ими. Мало-помалу тем же духом охватываются и другие классы еврейского народа: интеллигенция и мелкая буржуазия. Денежное хозяйство захватило в свой круговорот все общество, сами христиане стали евреями. Еврейский городской торговец является торговцем в обществе, покоящемся на денежном хозяйстве. Он боится конкуренции своих христианских коллег. Он должен приспособляться к потребностям своих покупателей, удовлетворять их вкусы и не бросаться в глаза чуждыми им особенностями.

И вот он снимает традиционную одежду, оставляет традиционный язык и традиционные нравы и все больше приближается к окружающей его среде. Если еврей прежде являлся один носителем денежного хозяйства, то теперь денежное хозяйство захватило все общество. Евреи приспособляют свою культуру к культуре европейских наций.

Евреи приспособляются к всеобщей сущности буржуазного общества, «так как реальная сущность самого еврея получила всеобщее осуществление в самом этом буржуазном обществе», – говорит Маркс. Фактическое приспособление их повлекло за собой их правовую эмансипацию, уравняло их правами с христианами, или, как говорит Маркс, «евреи эмансипировались постольку, поскольку христиане стали евреями». Это уравнение их в правах, в свою очередь, ускорило их фактическое приспособление. Процесс ассимиляции евреев идет ускоренным темпом с тех пор, как еврей принимает участие в общественной и политической жизни наций, с тех пор, как еврей-дитя посещает публичную народную школу, а взрослый еврей отбывает в армии воинскую повинность.

С изменением сельского хозяйства евреи должны были рассыпаться по всей стране, переменить свою профессию и заняться различными формами производства. Вместе с этим евреи стали ассимилироваться теми нациями, среди которых они жили. Это делается медленно, но делается. В Средней Европе они забыли свой язык, а говорят жаргоном, они бросили свои традиции, костюм и в них можно узнать евреев по мимике и жестикуляции. Они давно отказались от своей старой религии, но не хотят оставить своего реформированного еврейства, содержание которого бедно и мыслями, и чувствами. Они не знают даже древней литературы, древних преданий своего народа, но упорно хватаются за жалкие остатки этого национального наследства, за отдельные слова и обычаи. Они находятся с людьми, с которыми они живут, – но браков с инородцами не заключают и отличаются сильно развитым сознанием своей национальной особи и национальной принадлежности. Естественно, что такое обособленное положение евреев сближает, но вместе с тем оно их и губит. Они сами стыдятся себя, они стыдятся своего имени и называют себя именами народа, среди которого живут; но они желают остаться и остаются сами собой. Вне границы Русской земли они называют себя русскими, видимо находя в этом для себя какой-нибудь интерес.

Однако их ассимиляция даже среди европейских народов не закончена и еще идет. Да и сами народы относятся к еврею как к чужому и пришлому. «Даже по отношению к Западной и Средней Европе еще нельзя сказать, что евреи не составляют нации, но можно смело утверждать, что они перестали быть нацией». Особенно сильно ассимилирует школа. Так, в Богемии евреи заявили, что их разговорный язык – чешский. Медленнее идет их ассимиляция в Галиции и Буковине, – и только в России, Польше и Румынии они ближе к первобытной нации. Но даже и тут если они составляют нацию, «то носят характер неисторической нации. Их язык и культура зачахли».

В последнее время и в России евреи стремятся к созданию самостоятельной исторической нации. Им нужна своя культура, и они стремятся создать ее. Возникают еврейские организации, создают еврейскую прессу, начинают переводить на еврейский жаргон литературу европейских наций.

Однако для культурной общности требуется более тесное сплачивание, – евреи же, напротив, обладают особенной способностью к рассеянию, побуждаемые к тому больше всего изысканием более ценной добычи.

«Евреи стали бы исторической нацией, если бы они вообще оставались нацией, но капиталистическое общество вообще не дает им сохраниться как нации». Отказываясь даже от территории как необходимого условия наличности нации, Бауэр полагает, что общность капиталистического строя и производства у христиан и евреев на одной территории создает между ними такое сближение, что сохранение еврейства как нации внутри этого общества невозможно. «Если к национальным меньшинствам нет притока из замкнутых областей нации, то она мало-помалу растворяется в окружающей их национальной среде». Жизнь выше всяких сентиментальностей.

Но для того чтобы еврей-рабочий был принят в среду европейских рабочих, он должен превратиться из еврейского пролетария в немецкого современного рабочего. «Препятствием тому служит не только язык еврея, но и самое существо его». Во многих предприятиях христианские рабочие и теперь еще не выносят своего еврейского коллегу. Эта антипатия объясняется не политическим антисемитизмом, а наивным инстинктом, направленным против чужой особи неассимилированного еврея. Евреи должны культурно сравняться с другими нациями. «Пока их тон, их манеры, их одежда, их нравы раздражают их христианских товарищей, мастера, фабриканта», до тех пор между ними антагонизм. «Представьте себе только еврейских детей в собственных национальных школах, с еврейским языком преподавания? Какой дух будет господствовать в этих школах?.. Теперь еврейский народ имеет другую культуру – культуру неисторической нации, культуру людей, находившихся вне круга европейских цивилизованных народов, передававших из рода в род целый мир давно отживших мыслей, желаний, нравов… Таким путем дети еврейских рабочих были бы искусственно воспитаны в духе прошедших времен… Их, этих будущих промышленных рабочих, борцов рабочего класса, воспитали бы в духе средневековых представлений, внушили бы им психологию отжившего экономического строя, сохранили бы в них жизненные привычки еврейского шинкаря, живущего среди натурального хозяйственного уклада жизни. Если же отказаться от требования особой еврейской школы, то национальная автономия теряет для еврейства всякое значение…»

Если сколько-нибудь внимательно просмотреть эти отношения австрийских социал-демократов к евреям, то окажется, что очень уж непочтительно они смотрят на этих борцов за гешефтную свободу и завзятых революционеров. Понятно, «товарищи» из евреев страшно обиделись. И вот один из них, некто Житловский, дает отповедь Бауэру.

«Евреи, эти кочевники высшей культуры (? – Авт.), несомненно, представляют собой особенную национальность… Ни один из окружающих народов не признает евреев членами своей нации. (Еще бы! – Авт.) Кто же они, если они не поляки, не румыны и т. д.? «Люди», – ответит интеллигентный еврей-космополит. Ответ, конечно, верный, хотя несколько не точный… Если принять этот ответ всерьез (да кто же его всерьез примет? – Авт.), то получится, что человечество в настоящее время распадается на многие национальности и «людей», т. е. группы лиц, которые сами по себе не представляют никакой национальности, но являются, по-видимому, только исключительно вследствие того, что другие национальности не похожи на них…» (Ну, можно сделать и иное допущение…)

Что касается территории, то Житловский не может не согласиться, что это большой минус у евреев при их стремлении образовать свою национальность и евреи уже давно заботятся о создании национального центра в автономной еврейской стране. Но ведь одна территория еще не определяет нации. «Ведь евреи не переставали жить исторически (?) во все время своего существования, не переставали вырабатывать своеобразную культуру и выдвигать массу талантов и даже гениев (? – Авт.) в области своей собственной литературы и науки, как бы эта литература ни была различна (? – Авт.) от европейской».

Бауэр говорит, что культурно более сильная нация путем браков, тесных экономических и дружеских сношений будет поглощать отдельных членов меньшей нации и ассимилировать их. Это будет «мирное соревнование вместо насильственных завоеваний». Но почему же Бауэр исключает евреев из этого процесса мирного соревнования?.. (Ого!..) Бауэр говорит, что в настоящее время неполноправная нация не может защитить своей чести. Если кто оскорбит таковую нацию, то нация как таковая не может выступить в качестве жалобщика: нет никого, кто бы имел право жаловаться… «Не думает ли Бауэр, что и еврейская нация может попасть в подобного рода положение, где ей придется защищать, может быть, не только честь, но и имущество и жизнь своих сочленов?»

Но все это было бы ничего, если бы не «запах еврейских школ» и «жизненные привычки еврейского шинкаря»… «Еще никогда и нигде, – отвечает Житловский, – из уст социалиста не сыпалось столько оскорблений еврейскому народу, не сыпалось столько плевков в народную душу (? – Авт.), не втаптывалась она в грязь так, как в этих научных доводах Бауэра. Еще никогда не делалось еврейскому пролетариату столько унизительных предложений – продать за чечевичную похлебку свое «я»… Старый космополитизм был по отношению к евреям куда чище и благороднее, чем новый паннационализм Бауэра. Этот паннационализм (не видящий в старой психологии еврейской ничего, кроме психики шинкаря, в старой еврейской культуре, этой сокровищнице человеческих страданий и скорбных дум) есть явление новое в современном социализме, явление, с которым еврейскому рабочему классу придется самым серьезным образом свести свои счеты…» Сводите, на доброе здоровье… Капелька правды не понравилась…

И тем не менее волей-неволей нужно сознаться, что евреи, несомненно, есть нация. Нация без территории, без языка, без веры, – но нация антропологическая. Она рассеяна по всему свету, но бранится только в своей среде и тем около 3 тысяч лет не только сохраняет, но и закрепляет свою нацию, свою кровь. Ни новая религия, ни новые формы жизни не изменяют этих черт. Даже смешение не изменяет типа. Присмотритесь к французам, немцам, итальянцам и проч., и в очень многих из них вы увидите еврея, который часто держится в 5—10 поколениях французской, немецкой и итальянской крови.

Госпожа Ефименко права, говоря, что евреи сумели сохранить народность помимо единства языка и совсем независимо от территориальной связи… Есть ли национальность более устойчивая, чем еврейская… Но, сохраняя нацию по крови, евреи лишаются права на самобытное существование по своей рассеянности, как цыгане, и могут существовать только как механическая примесь, на правах иностранцев.

В Варшаве происходили заседания польского прогрессивного союза, на которых подвергся рассмотрению еврейский вопрос. Интересны резолюции, к которым пришел съезд:

«Польский прогрессивный союз считает евреев (жидов) не особым народом, но лишь группой племенновероисповедной без развитого народного самосознания, для которого единственный способ выйти из гетто – это усвоение европейской культуры, и так как с этим фактически связано равноправие в жизни частной и общественной, то политическая и культурная ассимиляция.

1. Жаргон (т. е. еврейско-немецкий язык) не может считаться народным еврейским языком.

2. Ассимиляция политическая есть необходимое условие мирного сожития поляков и евреев. Поэтому обязанность польского и еврейского общества – энергически бороться с еврейскими группами, которые стоят за принцип еврейского народного эгоизма, равнодушия или противопоставления интересам польского народа. Евреев ополяченных считаем братьями, а отличающих себя евреев считаем элементом чуждым и в известном отношении и условиях враждебным.

3. Ассимиляция культурная, основанная на знании и любви к польскому языку и литературе, и польским учреждениям, должна производиться только средствами культурными – споспешествованием распространению польского языка среди евреев, основанием начальных общих школ для детей польских и еврейских.

4. Прогрессисты, признавая свободу совести и равноправие исповеданий, считают необходимым поддерживать старания еврейских масс освободиться от уз фанатизма и предрассудков.

5. С целями уменьшить нищету еврейских масс – должно содействовать эмиграции и поддерживать старания уничтожить черту оседлости.

6. Независимо от всех теоретических и искусственных политическо-общественных конструкций, создаваемых еврейским национализмом, мы полагаем, что польский народ никогда не дозволит деление своей земли и своей организации между равноправными польско-еврейскими сторонами и что он будет всегда достаточно силен для победы над такого рода стремлениями».

Итак, от евреев требуют полного слияния с поляками. Вот что значит термин «поляк Моисеева исповедания».

А вот варшавская газета Dzien печатает десять заповедей, которых польское общество должно держаться в отношении евреев:

1. Ни в каком случае не протежировать магазинам и ничего не покупать в них, посещая лишь исключительно польские фирмы.

2. Не отдавать евреям внаем ни лавок, ни квартир.

3. Не продавать евреям домов, имений и не отдавать их в аренду.

4. Избегать, насколько возможно, сношений с евреями в торговле, промыслах и на фабриках; чтобы совершенно вытеснить евреев из этих отраслей промышленности, необходимо организовать кооперативы.

5. Организовать, где только можно, наплыв евреев, имея всегда в виду интересы своей нации.

6. Стараться завладевать всеми местами, которые могли бы быть заняты евреями, и стараться всеми возможными способами обходиться без услуг еврейства.

7. Помнить, что только небольшая кучка евреев, проклинаемая жаргонной печатью, солидарна с интересами польского народа.

8. Помнить все выступления евреев против поляков и польских интересов.

9. Помнить всегда, сколько порчи внесло еврейство всюду, – в широко распространенную торговлю живым товаром, мошенничество при личных сношениях, куплю и продажу домов, которых теперь в руках евреев в Варшаве три четверти.

10. Основывать дешевые лавки, облегчать кредит, побуждать к борьбе с еврейством широкие массы народа, указывая на вред, который евреи причиняют нам.

Государство, известное под именем Российской империи, создано русскими славянами, потомками скифов и сарматов. На его создание работали только одни русские, – а не поляки, не грузины, не финны и другие народности России. Созидательница Русского государства – русская нация, а потому эта нация по всем божеским и человеческим правам должна быть господствующей нацией, держащей в государстве власть, управление и преобладание, или державной нацией. Все остальные нации, как вошедшие уже в готовое государство, как присоединенные к нему державной нацией, должны быть ей соподчиненными.

Поэтому говорить о равных правах в государстве всех членов государства различных наций едва ли правильно и справедливо.

Кто больше потрудился для создания государства, тот имеет в нем наибольшие права на господство и власть. Из остальных наций только те имеют равное право с господствующей державной нацией, кои всей душой проникнутся интересами и культурой державной нации и станут ее истинными детьми. Только тот, кто слился кровью и духом с русским народом, кто боролся в его рядах за его национальные задачи и стал потомственным пайщиком великого культурного исторического наследия, имеет неоспоримое право русского гражданского равноправия.

Говоря о господствующей народности, невольно является вопрос: а как же быть с разновидностями нации: малороссийской и белорусской? Эти разновидности – только лишь оттенки проявления жизни одной основной нации – русской. Русский язык есть основной государственный и школьный язык во всех уголках государства. Все русские разных оттенков должны уметь говорить, читать и писать по-русски, – но никогда никто не может иметь ничего и против того, чтобы малороссы говорили, читали и писали на своем наречии, а белорусы – на своем. Костюмы, нравы и обычаи Малороссии и Белоруссии иные, чем в России, но они им сродны, а потому должны быть всюду и при всех условиях допустимы, равно как и костюм русских и их нравы и обычаи близки и родственны и малороссам и белорусам. Россия слишком велика. Всем нам общи основные черты, – мелочи же не разделяют, а только обогащают разновидностью.

Напрасно говорить о сепаратизме малороссов. Это – бред или юных, или глупых голов. Правда, в последнее время в немалом числе появились в Малороссии австрийские наемники, сеющие слабосильные семена малороссийского сепаратизма. Мало того, мы даже поливаем этот наемный сепаратизм своим благодушием и терпением, – но и это наносное зло не помрачит здравого смысла малороссов. Напрасно говорят и о непонимании малорусского языка русскими. Это не понимают малорусского языка Грушевского, – но его не понимаем и мы, и малороссы.

Россия включает в себе около 150 наций. Невольно возникает вопрос: как она будет относиться к этим соподчиненным нациям? Разумеется, не одинаково, в зависимости от их национального, социального и политического положения. Есть нации, которые в культурном и политическом отношении стоят довольно высоко и своим отношением к России заслужили благожелательство, есть нации, которые стоят на уровне первобытных народов. Эти нации представляют собой различные ценности и потому вызывают различные отношения: к более культурным относятся: поляки, армяне, грузины, финляндцы и проч.

Поляки. Ближе к нам и по крови, и по культуре стоят поляки. Они как будто бы даже наши братья по крови, славяне. Их литература стоит довольно высоко. Их культура в некоторых отношениях равна русской. Их жизнь понятна для русских. Отличие в религии. Поэтому сближение и сроднение с поляками не невозможно, хотя в настоящее время стоит далеко от осуществления. Тому виной сами поляки.

Для лучшего понимания действий поляков я позволю коснуться психологии этой нации.

Профессор К.Н. Ярош[26]26
  Ярош К.Н. Русско-польские отношения.


[Закрыть] говорит:

«Известная горячность польского темперамента придает струнам души высокий напряженный строй. В силу этой напряженности все чувства получают чуткую отзывчивость на внешние воздействия. Радость и горе, любовь и ненависть звучат здесь полными звуками, переходя нередко даже в аффектированный тон: чувство чести, французской point d’honneur, становится здесь гонором и щетинится иглами кичливости, самохвальства, надменности и забиячества. Легкая возбудимость и экспансивность польского характера освещает многие исторические сцены искусственным, «бенгальским» светом… Эмоциональность поляков сообщает замечательную страстность их надеждам и опасениям. Открывшаяся известная перспектива, мерцающая вдали приманка совершенно захватывает их и неудержимо увлекает вперед… Столь же велика страстность поляков и в их опасениях: лишь только в душе их водворилось недоверие, тот час же начинается преувеличенная тревога, лихорадочное беспокойство по самым ничтожным причинам, вечная подозрительность ко всем и ко всему. Они видят повсюду интриги, козни, шпионов, изменников и начинают сами подводить контрмины. Сильная восприимчивость к внешним впечатлениям сообщает полякам легкость перехода от чувства к чувству, от сабельного удара к дружескому поцелую, от геройского подвига к излишеству в утехах жизни.

Это свойство давало многим моралистам повод уличать поляков в легкомыслии, но этим же самым свойством придается польской жизни и истории окраска добродушия… Неустойчивость чувства обращается в страстную стойкость, если причины не перестают его подновлять. Тогда любовь разгорается до пламенного обожания, а ненависть обращается в неумолимую и неустанную злобу… Живость чувств, естественно, обусловливает собой высокий подъем воображения… Но та же живость чувств и то же воображение вносят в прозаические жизненные отношения нежелательный колорит фантазерства и легкого уклонения от истины…

Духовная природа славянина рассматриваемой отрасли одарена талантливостью, сердечной глубиной, сложным и богатым душевным строем, способным чутко отзываться и на громкий клич, и на самый тихий зов добра и красоты».

Н.И. Костомаров утверждает, что у поляков «чувство господствует над рассудком».

Это одна психологическая картина. А вот и другая. А. Подвысоцкий[27]27
  Подвысоцкий А. Записки очевидцев о событиях в Варшаве в 1861 и 1862 г.


[Закрыть] говорит следующее: «Сознание монархической идеи и дух своевольной анархии, благоговение пред величием и оскорбительное к нему недоверие, беспредельная гордость и раболепное унижение, геройское самопожертвование и своекорыстное честолюбие, христианские идеи братства и дух сварливой междуусобицы, глубокое религиозное чувство и в то же время фанатическая нетерпимость – вот общие черты добродетелей и пороков, при взаимной борьбе которых пала Польша…»

Польский народ «потерял всякое единодушие до того, что между поляками нельзя найти двух людей, согласных между собой. Продажные, испорченные, легкомысленные, вздорные, деспоты, прожектеры, предоставляющие свои имения в управление жидам, которые сосут кровь их подданных и платят за то очень мало: вот вам живой портрет поляков»[28]28
  Екатерина II. Письма к Гримму. № 238.


[Закрыть], – говорит императрица Екатерина II.

Поляки между славянами занимают особенное положение. Все славянские народности более или менее открыто и настойчиво проповедуют и проявляют склонность к национальному сближению и объединению. Одни поляки среди славянских народов являются изменниками славянскому племени, его предателями и явными врагами. Сколько раз и в венском, и в берлинском парламенте поляки продавали интересы славян и открыто выступали против славян же… Что открыто делалось в парламентах, то же открыто проявляется и в жизни. В жизни поляки являются открытыми и явными врагами славянского племени. Такими угнетателями они были и есть в России малороссов, белорусов, литовцев и проч. Вместе с этим они вступили в союз с врагами

Христа и всего человечества – евреями, или поляками Моисеева закона, совместно давя других славян и высасывая из них кровь. Вспомним времена гайдамаков, Гонты и других защитников русской народности и православной веры… Да стоит ли так далеко ходить… Что у нас теперь делается в Белоруссии, Подолии, Волыни, в Холмщине… А еще и того ужаснее и бесчеловечнее отношение поляков к русским в Галиции и Угорщине…

«В селе Грабе власти (польские. – Авт.) не разрешили православного богослужения на том основании, что оно совершается при зажженных свечах и угрожает деревне опасностью пожара…

В селе Тележе в сочельник Рождества Христова бой барабанов огласил это мирное село, причем староста объявил жителям, что власти оштрафуют каждого, кто осмелится пойти в эту ночь на богослужение в часовню. Когда священник Илечко в 4 часа утра по местному обычаю начал богослужение, жандармы окружили православную часовню, оттесняя от нее крестьян и отправляя их группами по этапу в униатскую церковь. Крестьян, собравшихся с вечера, а также и певчих жандармы насильственно вывели из часовни, таща их сзади за одежды и приставив штыки к груди. Отцу Илечку приказано, чтобы он немедленно прекратил богослужение или запер часовню. Когда же собравшийся народ, около трехсот человек, заступился за своего пастыря, жандармы прикладами ружей стали избивать крестьян, налегая особенно на женщин. Три женщины ранены штыками в грудь, крестьянину же Якиму ГЦербе нанесли опасную рану прикладом в голову. Крестьяне простояли 4 часа во дворе в снегу, на ветру и на морозе все время, пока в запертой часовне о. Илечко с одним причетником совершал богослужение. Утром явился из уездного города Сокаля правительственный комиссар, запечатал православную часовню и запретил о. Илечку принимать в своем доме крестьян под угрозою немедленной высылки».

Как вы думаете, господа, когда и где происходили эти сцены – во времена Гонты, Остряницы, Дорошенка?.. Нет, в 1911 г. под Рождество в Австрии…

При таком отношении поляков к нашим братьям, русским, можем ли мыслить хотя минуту о допущении поляков к равноправию?.. Можем ли мы хотя минуту думать, что это культурные люди, а не башибузуки… Кстати заметить, что во всех войнах России с Турцией за освобождение славян от турецкого ига польские легионы тоже всегда участвовали, но только всегда добровольно со стороны турок. Видимо, у поляков в крови особенное тяготение к башибузукам, ибо даже в последнюю войну Италии с Турцией в Польше раздался клич о составлении легионов для помощи турками против итальянцев-католиков.

Можем ли мы говорить с этими людьми о братстве…

Нет слов, за порабощение наших русских братьев поляками в России виновны, преступно виновны прежде всего мы сами, русские. Нет слова оправдания тем русским, кои позволяли и помогали закрепощать полякам наших братьев русских в России. Но пускай и поляки не забывают, что, пока они будут давить русских, как в пределах России, так и вне оных, братства и равноправия между нами быть не может.

Тогда только можно будет мыслить о равноправии, когда Белоруссия, Холмщина, Волыния, Подолия и другие подавленные поляками части освободятся от польского ига и станут русскими. Тогда только можно будет мыслить о равноправии с поляками, когда и в Галиции и Угорщине поляки установят равноправие с русскими. Ныне же можно только удивляться, как поляки еще не отдают в Австрии в аренду русских православных церквей жидам… Жиды-арендаторы найдутся… Да и паны поляки недалеки от того, чтобы вспомнить старину… Плохо же будет, когда рядом с этим воскреснут и гайдамаки…

Во избежание польского засилья в Белоруссии мы немедленно должны ввести в Белорусский костел богослужение на русском языке. Мы должны немедленно дать белорусским костелам русских ксендзов. Мы должны немедленно устроить Русскую католическую семинарию, где бы могли образоваться русские ксендзы. Тогда немедленно, в один миг падет влияние поляков в Белоруссии и Белоруссия воистину станет Россией и свергнет с себя польское да и жидовское иго.

Поляки всеми способами старались и стараются выжить всех русских из Польши… Польша для поляков. Благо. Не пора ли и русским образумиться и попросить господ поляков – врачей, адвокатов и других свободных профессий – отправиться в свою Польшу и там практиковать. У нас, славу богу, достаточно и врачей, и адвокатов своих русских. Да и нашим русским пора образумиться и помнить, что русские врачи и русские адвокаты нам, русским, немножко ближе, чем поляки, – и не лучше ли в случае нужды обращаться к нашим, а не к чужим. Что это, бойкот? О нет, не бойкот, а только благоразумие и осмысленность. Поляки давно объявили нам бойкот, и мы молчали и терпели. Мы же должны не бойкотировать, а только взяться за ум. Господам же полякам нужно помнить, что русские с ними ссориться не желают, но вместе с тем русские перестают быть столь сентиментальными и уступчивыми, как были прежде, – и открытыми глазами смотрят на проекты и политику поляков по отношению к русским. Ею же мерою мериши, тою же и возмерится.

Я совершенно согласен с М.О. Меньшиковым[29]29
  Меньшиков М.О. Сомнительная родня. 1911.


[Закрыть], что мы сделали большую ошибку, присоединив к себе Польшу. «Воображая усилить себя, мы до крайности ослабили себя. Под видом «братского» славянского народа мы ввели под свою крышу закоренелого врага, врага тысячелетнего, который в течение давних веков угнетал западную Русь и который в этом угнетении привык видеть историческое свое призвание. Россия до раздела Польши развивала свою титаническую силу на одном начале: национальной чистоты своей, национального единства и свойственного единству единодушия… Старая Россия имела одно русское племя, одного Бога, одну веру, один язык, одно Отечество, одну органически родную культуру, пафосом которой была страстная любовь к Родине… С крушением старой русской аристократии мы начали тратить силы великого племени на безумную защиту чужих интересов, презирая собственные. Мы доверчиво ввели в родные стены заклятых врагов своих, не подозревая, что отныне вся их цель будет состоять во внутреннем предательстве, внутреннем и внешнем разрушении России. Аристократии польской, заслужившей свои титулы на многовековом причинении вреда России, мы сохранили эти титулы и слили ее со своей аристократией. Вместе с польскою ненавистью мы ввели в организм свой и ту проказу, которою эта страна страдала, – паразитное жидовское племя. Поистине самоубийственным для нас был захват Польши…»

Русские должны твердо и настойчиво идти в отношении к полякам, пока не добьются своего, – а тогда уже можно будет говорить о братстве и сближении.

Я глубоко убежден, для всех нас было бы лучше произвести обмен Польши на Галицию и Угорщину. Быть может, поляки с пруссаками и австрийцами сжились лучше. А быть может, они тогда вспомнили бы и о России – более человеколюбивой.

В последние годы стали раздаваться чаще и чаще польские голоса в пользу примирения поляков и русских. В большинстве эти голоса неискренние и скрывают за собой очень высокий куртаж.

Вот один из них, более искренний. Для этого примирения требуется «справедливое и разумное отношение русских правящих сфер и русского общества к польской народности и римско-католической религии – сохранение национально-племенной жизни, обеспечение национально-племенного существования. Поляки, получив законное удовлетворение потребностей своей народности и полную гражданскую равноправность с русскими, вступят в новую жизнь народно-общественную и да понесут свой посильный труд, свой разум, свое знание и свой гражданский опыт на дело и благо своего политического центра… Поляки, сделавшись действительными настоящими гражданами, да пребудут навеки верными своим гражданским обязанностям. Поляки, ставши на основе гражданского равноправия настоящими и живыми членами государства и общества, да содействуют укреплению силы и единства империи…»[30]30
  Граф Лелива. Русско-польские отношения. 1895.


[Закрыть]. Очень мило. Но пусть поляки сначала докажут свои фактические заслуги в этом направлении, а тогда уже мечтают и о равноправии. Не такими показали себя поляки в 1905 г. в холмском вопросе, земстве западных губерний и проч.