Текст книги "Психиатрические эскизы из истории. Том 2"

НАПОЛЕОН I И ЕГО ГЕНИЙ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Существует рассказ, что появление Наполеона I было предсказано за сотни лет, и это предсказание принадлежит Philippe Dieudonne Noel Olivatius. Этот доктор и археолог, занимавшийся некромантией и вызыванием духов, оставил после своей смерти рукопись, которая после революции была найдена генеральным секретарем парижской коммуны, Francois de Metz. Во время производившихся последним обысков в библиотеках бенедиктинских или неневьевских монахов Francois de Metz снял копию с манускрипта и обозначил ее 1793 годом. После коронования Наполеона I эта копия была ему представлена и вызвала следующий эпизод. Однажды вечером Наполеон, немного взволнованный, пришел к Жозефине. «Прочтите это, – сказал Наполеон. – „Франция и Италия (la Franco-Italie) произведет на свет сверхъестественное существо. Этот человек, еще совсем молодой, придет с моря и усвоит язык и манеры франкских кельтов. В период своей молодости он преодолеет на своем пути тысячи препятствий, при содействии солдат, которых генералиссимусом он сделается впоследствии. Этот извилистый путь будет для него сопряжен со многими страданиями. Он будет в течение пяти и более лет воевать вблизи от места своего рождения. По всем странам света он будет руководить войною с великой славой и доблестью; он возродит заново романский мир. Он дарует законы германцам; он положит конец смутам и ужасам в кельтской Франции и будет впоследствии провозглашен не королем, как практиковалось раньше, а императором, и народ станет приветствовать его с превеликим энтузиазмом. Он в продолжение десяти лет и более будет обращать в бегство принцев, герцогов и королей. Затем он создаст новых принцев и новых герцогов и с вершины своего высокого трона он воскликнет: „О sidera, о sacra!“ У него будет войско, численность которого можно обозначить как 20 000, умноженное на 49; у солдат будет оружие и трубы из железа. У него будет семью семь тысяч лошадей, будут всадники с саблями, пиками и кирасами из стали. У него будет семижды две тысячи человек для управления ужасными машинами, которые станут изрыгать серу, огонь и смерть. В правой руке у него будет орел, символ победы и войны. Он даст народам многие земли, и каждому из них дарует мир. Он придет в великий город, создавая и осуществляя великие проекты, здания, мосты, гавани, водостоки и каналы. У него будет две жены…“

Жозефина прекратила чтение.

– Читайте дальше, – сказал император, не любивший прерывать дело.

«И только один сын! Он отправится воевать в продолжение пятидесяти пяти месяцев в страну, где скрещиваются параллели долготы и широты. Тогда его враги сожгут огнем великий город, и он войдет в него со своими войсками. Он покинет город, превратившийся в пепел, и наступит гибель его армии. Не имея ни хлеба, ни воды, его войска подвергнутся действию такого страшного холода, что две трети его армии погибнут, а половина оставшихся в живых никогда больше не вернется под его начальство. Тогда великий муж, покинутый изменившими ему друзьями, окажется в положении защищающегося и будет тесним даже в своей собственной столице великими европейскими народами. Вместо него будут восстановлены в своих правах короли старинной крови Капетингов.

Он же, приговоренный к изгнанию, пробудет одиннадцать месяцев на том самом месте, где родился и откуда вышел; его будут окружать свита, друзья и солдаты, число которых некогда было семь раз семижды два раза больше (7x2x7). Через одиннадцать месяцев он и его сторонники войдут на корабль и станут снова на землю кельтской Франции. И он вступит в большой город, где восседал король старинной крови Капетингов, который обратится в бегство, унося с собой знаки королевского достоинства. Возвратясь в свою прежнюю империю, он даст народу прекрасные законы. Тогда его снова прогонит тройной союз европейских народов, после трех с третью лун, и снова посадят на место короля старинной крови Капетингов. И его сочтут умершим как народ, так и солдаты, которые на этот раз, против своей воли, останутся дома. Кельты и французы снова станут поедать друг друга, как тигры и волки. Кровь старинного короля Капетингов будет вечной причиной самых черных измен. Злые будут обмануты и будут уничтожены огнем, и еще огнем. Лилия (la Fleur de Lys, эмблема французского королевского дома) будет существовать, но последние остатки старинной крови будут вечно в опасности. Тогда они станут биться между собою.

Тогда к великому городу подойдет молодой воин. У него на гербе будет петух и лев. И пика будет ему дана великим принцем Востока. Ему чудесным образом поможет воинственный народ бельгийской Франции (la France-Belgique), который соединится с народом Парижа, чтобы положить конец смуте, успокоить солдат и покрыть все оливковыми ветвями.

Они будут сражаться с такой славой в продолжение семи раз семи лун, что тройной союз европейских народов в ужасе и с криками и слезами предложит своих сыновей в качестве заложников, и сами тогда введут у себя законы совершенные, справедливые и любимые всеми.

Тогда мир просуществует двадцать пять лун. Сена, покрасневшая от крови бесчисленных битв, разольется по стране развалин и чумы. Появятся новые смуты от других сеятелей.

Но их прогонит из дворца королей доблестный муж, и после этого он будет признан всей Францией, всеми великими нациями и его нацией – матерью. И он сохранит последние остатки старинной крови Капетингов, чтобы управлять судьбами мира. Он будет выслушивать руководящие советы всей нации и всего народа. Он положит основание (?) плоду, которому не будет конца, – и умрет».

Чтение манускрипта кончилось. Жозефина спросила императора его мнение о пророчестве. Наполеон дал уклончивый ответ. «Предсказания всегда говорят то, что хотят заставить их предсказать. Однако, признаюсь, что это пророчество сильно меня изумляет». По возвращении своем с острова Эльбы император вспомнил предсказание Оливариуса и говорил о нем полковнику Абду.

Наполеон I родился на Корсике, в городе Аяччо, 15 августа 17 69 г. Он происходил из фамилии Буонапарт, или Бонапарт. Отец Наполеона – Шарль Бонапарт, мать – Летиция происходила из семейства Рамолино. Наполеон имел четырех братьев и три сестры. Братья: Иосиф – впоследствии король Неаполя и Испании, Люсьен – имперский принц, попавший впоследствии в немилость у Наполеона, Луи – король Голландии и Иероним – король Вестфалии. Сестры: Элиза – герцогиня Тосканы, Полина – княгиня Боргеза и Каролина – Неаполитанская королева.

Шарль Бонапарт был человек недалекий, слишком пассивный и без особенно твердых политических убеждений. Увлеченный, подобно всем корсиканцам, движением за независимость родины, Шарль Бонапарт примкнул к партии Паоли и даже состоял адъютантом этого генерала; но затем вскоре у него остыл военный пыл. Он оставил войско, присоединился к сторонникам Франции и сделался французским подданным. Вскоре он поступил асессором корсиканского апелляционного суда, а затем членом верховного совета, депутатом от которого он и был послан в Париж.

Не имея прочных политических устоев и надлежащей выдержки характера, Шарль Бонапарт к такой неустойчивости вынужден был и материальным своим положением. Принадлежа к дворянской семье, Бонапарты не обладали, однако, достаточными материальными средствами; а между тем семья была очень велика. Нужно было ее воспитать, нужно было ее устроить. Приходилось серьезно подумать над тем, где лучше и надежнее. И Шарль примкнул к сильному.

Зато мать Наполеона обладала противоположными нравственными качествами. «Это была деятельная, ловкая и разумная женщина, с суровой сдержанностью и вместе с нежностью управлявшая своей семьей, заботливо исправлявшая в Наполеоне все детские выходки его независимой гордой души» (Пеэр).

«Моей матери, – говорит Наполеон, – ее твердым принципам обязан я своим положением и всем, что я успел сделать доброго… Моя мать обладала твердым характером, была хорошо воспитана и горда. Низкие чувства были далеки от нее. Она окружала своих детей всем, что было великого и славного…»

Наполеон-мальчик обладал мрачным и горячим темпераментом и раздражительным характером. Он чувствовал в себе непобедимое желание власти. Этот дикий, пылкий и непостоянный темперамент умерялся только твердою волею матери.

«Я не отступал ни перед чем, – говорит о себе Наполеон, – и не боялся ничего: колотил одного, царапал другого и наводил страх на своих сверстников. Больше всего доставалось от меня моему старшему брату, Иосифу… сверх сего он получал еще выговор от матери, так как я сваливал вину на него, прежде чем он мог одуматься и сообразить в чем дело…» Вот истинный прототип будущего Наполеона.

Шести лет Наполеон отдан был в школу, где обучение шло на корсиканском наречии. Здесь он также проявлял свою натуру без стеснения. На насмешки он отвечал ударами, пуская в ход палки, осколки кирпичей и вообще все, что попадалось под руку, причем он никогда не обращал внимания на преимущества вражеских сил. Первые уроки по Закону Божию давал ему его дядя, архидиакон Феш.

Перешедши на сторону французов, Шарль Бонапарт этим желал устроить благополучие свое и своей семьи. Но чтобы дать ход детям, нужно было извлечь их из этой скорлупы Корсики и дать им более широкое воспитание и образование. Между тем они не владели даже французским языком. В это время Шарля назначили представителем от дворян Корсики ко двору короля Франции. Воспользовавшись случаем, он взял обоих старших сыновей, Иосифа и Наполеона, и поместил их в коллегию д'Отень. Здесь, однако, Наполеон пробыл недолго. Через три месяца он перешел в Бриэнскую военную школу, старший же брат был принят по духовному ведомству. Нелегко было корсиканцу Бонапарту пристроить своих детей, тем не менее, это ему удалось благодаря протекции главным образом генерала Марбефа.

Бриэнская школа была военная школа и имела в виду готовить суровым воспитанием к понятиям военной службы, но на деле это было не так. Воспитателями явились полуобразованные монахи. Молодые дворянчики жили аристократической жизнью, соответственно получаемым ими карманным деньгам. Воспитанники считались между собою происхождением, положением родителей и финансовыми средствами и соответственно тому делились на касты. Дети бедных дворянских семейств были в забросе и их всюду теснили назад. Можно себе представить, как себя почувствовал в такой среде Наполеон, происходивший из захудалой дворянской семьи, обладавшей ничтожными средствами, да еще корсиканец…

Внешность Наполеона в тот период описывают так: он производил впечатление какого-то зверька. Цвет лица смуглый, волосы на голове «торчком, вся фигура до крайности худощава. Он не обладал особенно располагающей внешностью, не имел приятных манер и не умел изящно выражаться. Мало того, он даже плохо владел французским языком, проявляя резкий итальянский выговор. Грубые задирания и насмешки, которыми учащаяся молодежь имеет привычку встречать новичков, приводили Наполеона в величайшее озлобление. Он оставался одиноким, избегал товарищей и всецело предался изучению наук. Он презирал игры и забавы своих товарищей, если же ему приходилось быть в обществе товарищей, то он высказывал к ним такое презрение, что оно приводило их в справедливое негодование…»

Зато учение Наполеону давалось легко. Он имел прекрасную память, быстро схватывал предметы и твердо их удерживал. Его фантазия питалась всеми открытиями и приключениями, о которых ему приходилось читать, «причем все это он перерабатывал по-своему и создавал свой особенный мир. Лишенный, по недостатку средств, тех удовольствий, которые доставляли себе его товарищи, он весь уходил в книги. Его гордость страдала, и он искал ей удовлетворения в занятии и знаниях. Постепенно работая в тиши и уединении, Наполеон сделался одним из первых учеников. Он читал все, что попадалось ему под руку: и древних авторов, и исторические сочинения, и географические описания, и даже запрещенные книги. Его ум стремился все обнять и все узнать.

Такие отношения к товарищам и частые издевательства последних над его корсиканским происхождением послужили, вероятно, главным поводом к тому, что Наполеон стал крайним патриотом-корсиканцем. «Я никогда не прощу своему отцу, – воскликнул он однажды, – участие, которое он принимал в присоединении Корсики к Франции». Генерал Паоли сделался его любимым героем. На подшучивания товарищей-французов по поводу Корсики он отвечал: «Надеюсь, что мне когда-нибудь удастся вернуть свободу Корсике». Однажды Наполеон вошел в парадный зал и внезапно увидел там портрет Шуазеля. С диким бешенством он стал осыпать его проклятиями и резкими укоризнами за то, что тот способствовал присоединению Корсики к Франции.

Мало-помалу, однако, твердость характера Наполеона, выдержка, успехи в занятиях, терпение, с которым он переносил неудачи, а главное, что на всякую насмешку и обиду он отвечал взаимною платою, сделали его любимцем наставников и внушили уважение товарищей, среди которых он особенно отметил Демези, Гуден, Нансути, Фелипо и Бурриена.

Наполеона особенно огорчала его бедность. Вот что он писал своему отцу. «Отец, если вы или мои покровители не в состоянии дать мне средств содержать себя лучше, возьмите меня к себе. Мне тяжело показывать мою нужду и видеть улыбки насмешливых школьников, которые выше меня только деньгами, потому что ни один из них не лелеет в себе тех благородных и святых чувств, которые волнуют меня. И что же, сударь, ваш сын будет постоянною мишенью для нескольких благородных болванов, которые, гордясь своими деньгами, издеваются над его бедностью! Нет, отец, если фортуна отказывается улыбнуться, чтобы улучшить мою судьбу, возьмите меня из Бриенна. Если нужно, сделайте меня механиком, чтобы я мог видеть вокруг равных себе. Поверьте, я превзойду их всех. Судите о моем отчаянии, если я готов на это. Но, повторяю, я предпочитаю быть первым на фабрике, чем артистом, презираемым академией. Поверьте, это письмо не диктовано глупым желанием каких-либо удовольствий и развлечений. Я вовсе не стремлюсь к ним. Я чувствую только потребность доказать, что располагаю средствами не меньшими, чем у моих товарищей». К сожалению, у родителей денег было тоже немного. Но сама судьба пришла на выручку Наполеону. Прежде всего генерал Марбеф принял в его судьбе участие, причем не только заботился о его положении в училище, но и снабжал деньгами. Затем он же познакомил Наполеона с местною помещицей де Бриенн, замок которой находился недалеко от училища. Она сделалась второю матерью Наполеона. Она приглашала его в свободные дни к себе, влияла на его суровый характер и помогала материально.

Каждому из воспитанников училища в саду был отведен клочок земли. Достался такой же участочек и Наполеону. Не задумываясь, он присоединил к нему участки двух своих товарищей, которые не интересовались ими, огородил их высокой живой оградой и превратил все это в цитадель. С диким бешенством, доходящим иногда до исступления, он защищал это свое сокровище от всяких покушений со стороны других лиц. Летом и зимою он удалялся туда с своими книгами, составлявшими его друзей и сотоварищей.

В течение этого времени в нем возникла какая-то гордость и беспокойство, доводившие его иногда до самозабвения, а также мрачная раздражительность. Вместе с этим Наполеон был до безумия самолюбив. Однажды учитель наказал его. Он велел надеть ему платье из грубой шерстяной материи и обедать, стоя на коленях, на пороге столовой. Это наказание вызвало у мальчика сильный нервный припадок, сопровождавшийся рвотой.

Другой раз один из воспитанников издевался над Корсикой, а отца Наполеона назвал полицейским крючком. Мальчика это так оскорбило, что он вызвал оскорбителя на дуэль. Наполеону за это плохо досталось бы и только заступничество генерала Марбефа спасло его от беды.

К Наполеону стали относиться пристрастно преподаватели и администрация. Придравшись к пустяку, начальство разжаловало его из капитанов, каковое положение он получил по праву лучшего ученика в успехах, в рядовые. Этот пассаж послужил ему на пользу. Товарищи стали относиться к Наполеону лучше. Они сблизились с корсиканцем и невольно предоставили ему роль предводителя в их играх. Следующий случай особенно много заставил говорить о Наполеоне. Однажды Наполеон предложил воспользоваться выпавшим снегом, чтобы построить из него укрепления, которые можно будет штурмовать и защищать, действуя в качестве оборонительного и наступательного оружия снежками. Игра эта в Бриенне появилась впервые. Воздвигнутые, по его указанию, форты, бастионы и редуты приводили в изумление всех видевших их. Наполеон, командуя то тою, то другою партией, выказал такое понимание и распорядительность, что в Бриенне долго еще вспоминали зимние его игры в крепость.

Постепенно Наполеон перестал быть замкнутым и осторожным, а дикость нрава заменилась необыкновенной общительностью и доверием. «Для моей мысли, – пишет он, – Бриенн – мое отечество… Здесь моя голова стала мыслить, я почувствовал потребность учиться и все знать. Книги я пожирал. Скоро в школе заговорили обо мне. Мне удивлялись. Мне завидовали. Я сознавал свою мощь и гордился этим превосходством». И действительно, уже в первый год своего пребывания в училище Наполеон получил первую награду. Наполеон особенно любил заниматься математикой и историей, к латинскому же языку относился с презрительным равнодушием.

Благодаря его блестящим способностям и прекрасным успехам, Наполеон отправлен был в Париж в военную школу. Записан Наполеон в Бриеннской школе коротко: «Наполеон Бонапарт 9 лет, 8 мес. и 5 дней. Он провел в ней 5 лет, 5 месяцев и 27 дней и вышел из нее 15 лет, чтобы поступить в высшую школу в Париже. 27 апреля 17 79-1784 гг.». Рекомендация администрации, при отправке Наполеона в высшую школу, была следующая: «Г. де Буонапарт (Наполеон) родился 15 августа 17 69 г., ростом 4 фута 10 дюймов 10 линий. Хорошего сложения. Характер добрый. Здоровье превосходное. Честен и благороден. Поведения очень хорошего. Отличался всегда прилежанием в математических науках. Посредственно знает историю и географию. Слаб в танцах, музыке и других предметах изящного образования. Заслуживает поступления в парижскую военную школу». В кондуитном списке, посланном вместе с Наполеоном из Бриенна в Париж, значилось: «Характер властолюбивый, требовательный и упрямый».

Находясь в высшей школе, Наполеон жил в одной комнате с де Мази, с которым очень подружился. Здесь по-прежнему он очень усиленно занимался, хотя не чуждался и общества. С особенною любовью он относился к занятиям по математике и в этом предмете шел первым учеником.

Воспитанники высшей военной школы в большинстве принадлежали к состоятельным семействам и вели образ жизни, имеющий мало общего с военною строгою жизнью. Это очень поражало и возмущало Наполеона. В конце концов он осмелился написать проект преобразования высшего военного училища и представил его военному министру. Разумеется, на это заявление не было обращено никакого внимания. Зато когда Наполеон стал властителем, то он вспомнил о своем проекте и действительно пересоздал учебное заведение соответственно своим взглядам.

Через год он держал экзамен на офицера и окончил курс 48-м учеником. Наставники его аттестовали так: «Корсиканец по рождению и характеру. Пойдет далеко, если обстоятельства будут благоприятствовать ему».

В послужном списке, посланном из военной школы в артиллерийское ведомство, о Наполеоне говорится, как о молодом человеке, скромном и прилежном, но малообщительном, который предпочитает научные занятия забавам, с особенной охотой читает классических авторов, прилежно занимается отвлеченными науками, но мало интересуется всеми остальными, обладает основательными сведениями по математике и географии, молчалив, любит уединение, капризен, высокомерен, чрезвычайно наклонен к эгоизму, говорит мало, но чрезвычайно энергичен, находчив и резок в своих возражениях, обладает большим самолюбием, безгранично честолюбив и вообще заслуживает поощрения.

В это время отец Наполеона умер и последний остался совершенно без всяких средств. Наполеон и де Мази оба назначены были в один и тот же артиллерийский полк, стоявший в Валенсе, где служил брат де Мази. Назначение последовало 1 сентября 17 85 г. Наполеон был настолько без средств, что ему до Лиона пришлось ехать на счет де Мази, а от Лиона и до Баланса оба молодые поручика совершили путешествие пешком.

Итак, шестнадцатилетний Наполеон – офицер. Теперь ему предстояло самому составить себе положение и создать благоприятный служебный успех. Мало того, не будучи старшим в роде, Наполеон принял на себя роль главы семейства и всеми силами заботился о положении и существовании семьи.

Период жизни Наполеона от получения им первого офицерского чина и до тулонского успеха исполнен массы приключений. Французские жизнеописатели Наполеона, ему сочувствующие, обыкновенно упоминают об этих восьми годах жизни Наполеона вскользь, напротив, противники уснащают этот период слишком густыми мрачными красками. Мы будем придерживаться в данном случае преимущественно изложения американца Слоона, более беспристрастно относящегося к личности Наполеона.

В первое время по выходе в офицеры и у Наполеона немножко закружилась юношеская головка. Он появился в обществе, был весел, танцевал, увлекал и увлекался. Вот как описывает Сальванди личность Наполеона в ту пору. «Краткая, отрывистая речь, остроумная, иногда блестящая, поражающая, выделяла из толпы молодого корсиканского офицера. Он был маленького роста, строен и в манере держать себя сказывалась смесь решимости, серьезности и грубоватости… Желтоватый цвет лица, впалые щеки, поразительная худоба имели что-то привлекательное. Задумчивый взор дополнял общее выражение физиономии».

В Балансе он был введен в дом де Коломбье, где пользовался покровительством матери и стал неравнодушен к красавице дочери. С товарищами Наполеон плохо сходился не потому, что они его чуждались, а потому, что у него вообще был плохо развит дух товарищества. Вместе с тем Наполеон не покидал и своих друзей – книг. В ту пору он особенно увлекался сочинениями Руссо и аббата Рейналя. Мало того, он рискнул и сам пуститься в литературу. Он написал первые две главы «Истории Корсики» и послал их на суд Рейналя. Ответ получился милый, хотя автору советовали получше ознакомиться с источниками и строже, критически относиться к авторам.

Вообще усердие Наполеона к умственным занятиям поразительно. Ознакомившись в детстве с Плутархом, он зачитывается Геродотом, Страбоном и Диодором Сицилийским. Особенно он увлекается Китаем, Японией и Индией. Затем он переходит к истории Германии, Англии и Франции. Вместе с этим он усердно изучил философию и образцовые произведения французской литературы.

Вскоре, однако, на Наполеона посыпались невзгоды. Покровитель, генерал Марбеф, скончался. Брата Луи не приняли в училище. Матери не платили субсидии на разведение тутовых растений. Дядя серьезно заболел. Все это так повлияло на Наполеона, что он впал в какой-то сплин. В довершение всех бед он схватил болотную лихорадку. У Наполеона развивается тоска по родине, и он уезжает в отпуск на Корсику.

Дома Наполеона поглощали три главных занятия: ходатайства по семейным делам, научно-философские занятия и литературная деятельность. Первые и последняя шли из рук вон плохо. Лихорадка продолжала мучить юношу. Срок отпуска был ему продлен. Наконец, Наполеону пришлось возвращаться во Францию. Но возвратился он не к своему полку, а в Париж, где является ходатаем по делам матери, причем не стесняется извращать обстоятельства дела и допускать бесцеремонную неправду. Вместе с этим он просит у военного министра нового отпуска в Корсику, причем опять-таки обращается с правдою очень свободно. Новый отпуск получается. Но положение Наполеона представляется безотрадным. Будучи корсиканцем в душе, он состоял на службе у Франции, поработившей Корсику. Отдав одной тело, он душой принадлежал другой. Не более завидно и материальное его положение. Глава и опора большой семьи, он был почти без средств и без возможности добыть их. Исполненный кипучей мозговой деятельностью, он разряжался негодными литературными произведениями. Находясь в том возрасте, когда другие создают себе карьеру, Наполеон вынужден был идти по самой обычной дороге артиллерийского офицера. Все это крайне его тяготило и очень дурно отражалось на его физическом и душевном состоянии. Наполеон совершенно запутался, метался из стороны в сторону и ни на чем не мог долго останавливаться. Единственное его увлечение и удовольствие – умственный труд. Он выработал проекты укреплений для обороны Сен-Флорана, Ламортиллы и залива Аячио, составил доклад об организации корсиканского ополчения и записку о стратегическом значении Маделенских островов. Но главное внимание свое он обратил на историю Корсики. Вскоре он окончил ее. Вся история пропитана была ненавистью к Франции, на службе у которой он состоял. Сочинение страдало недостатками знакомства с фактическими данными, неспособностью критически отнестись к изучаемым авторам и даже громадными грамматическими неправильностями. Нужно заметить, что орфография для Наполеона осталась на всю жизнь серьезным камнем преткновения. Несмотря на то что сочинение было посвящено известному епискому Марбефу, оно и до сих пор не увидело типографского станка, ибо никто не хотел его издавать. Расчет Наполеона поправить свои финансовые обстоятельства продажею сочинения не удался.

Наполеон не унывал. Он опять засел за историю Корсики. Епископ Марбеф впал в немилость. Пошли новые веяния. Можно было предвидеть возвращение героя Корсики, генерала Паоли. Наполеон вновь переделал сочинение, еще больше выдвинув свой корсиканский патриотизм и нелюбовь к Франции. Нашелся в Париже охотник, который соглашался издать сочинение на половинных расходах. Но Наполеон уже не увлекался и не напечатал своего сочинения, а стал выжидать обстоятельств. Одновременно с этим Наполеон писал и другие сочинения, но у всех их была одна и та же судьба – покой в портфеле, так как они были ниже всякой критики во всех отношениях.

Наконец, обстоятельства установились так, что Паоли должен был подняться. Тогда Наполеон посылает Паоли письмо с историей Корсики. В этом письме он излагает, что данная история пишется вынужденно, пишется с целью вызвать французскую администрацию на суд общественного мнения, сравнивая ее с администрацией Паоли в Корсике, самую историю Корсики он посвящает Паоли. Но и на этот раз Наполеон понес фиаско. В очень милых и вежливых словах Паоли отклонил от себя эту честь и дал несколько благоразумных советов автору; между прочим, и то указание, что он еще слишком молод писать историю. Тогда Наполеон делает последнюю версию со своей историей Корсики. Он ее переделывает еще раз и посвящает французскому министру финансов Неккеру. Но в то время Неккер пал и история Корсики не увидела света.

Этот пример прекрасно рисует нравственный облик Наполеона того времени, хватающегося за все, дабы только дать себе какой-нибудь ход. Дела его шли вовсе не так, как бы он хотел. Наполеон впал в уныние. «Единственным моим утешением служит усиленный труд, – пишет он матери. – Я одеваюсь в мундир всего раз в неделю и, со времени моей болезни, сплю очень мало, до невероятности мало: ложусь спать в десять часов, а встаю в четыре часа утра, ем же всего раз в день, а именно в три часа пополудни и нахожу такой режим полезным для своего здоровья».

Видя неуспех во всех своих начинаниях, Наполеон взял продолжительный отпуск домой, рассчитывая, вероятно, совершенно покончить со службой и пробивать себе карьеру на почве патриотизма и в смуте корсиканских дел. Все неудачи очень огорчили его, сделали еще более замкнутым, еще более сосредоточенным. Книги для него стали не только духовною пищею, утолявшею его умственный голод и душевную жажду, но и друзьями-собеседниками, прочитав которые он мог подумать, поразмыслить и составить свой собственный взгляд на прошлое и настоящее.

В то время революция во Франции начала занимать и охватывать всех все больше и больше. Париж есть сердце и душа Франции. Его бурная жизнь отражается тем ли, другим способом и на периферии Франции. Правда, это отражение обратно пропорционально расстоянию периферии от центра; тем не менее, всякое движение в Париже невольно отражается и на отдаленных частях Франции. Революционное направление разлилось по всей Франции. Достигло оно и Корсики. Но здесь оно приняло особенное направление. Корсика не была Францией. Корсика была Корсика. Она только считалась под протекторатом Франции, но мнила себя чем-то самостоятельным. Правда, еще на днях в Париже было провозглашено полное присоединение Корсики к Франции; но это решение имело чисто либеральный характер. Присоединение Корсики к Франции было провозглашено с тою целью, чтобы дать и Корсике те свободные государственные устои, кои ныне провозглашались во Франции. Но многие корсиканцы начали понимать дело иначе. Они принимали эти свободные государственные устои, но с тою заднею мыслью, чтобы Корсика была свободна не только сама в себе, но и сама по себе. Они не только хотели свободы общественной жизни, но и независимости политической. Это направление мысли стало особенно любо Наполеону. Он горячо схватился за эту мысль, но не с тем, однако, чтобы в случае надобности принести свою жизнь на алтарь отечества, а чтобы составить благим свое личное существование, для чего он не задумался бы пожертвовать и отечеством. Понятие патриотизм представлялось средством для понятия карьеризм. Это, впрочем, было не только во времена Наполеона, но часто повторяется и ныне.

Наполеону в это время было двадцать лет. Слоон характеризует его для этого времени так:

«Этого юношу можно было признать самоуверенным и склонным держать свои замыслы в тайне, честолюбивым и расчетливым, властолюбивым, но добродушным… В эпоху, когда все помешаны были на френологии, адепты ее находили на черепе Наполеона органы того, что у них называлось способностями воображения, причинности, индивидуальности, сравнения и локализации. На общечеловеческом языке это значило, что они приписывали ему большую способность образного и индуктивного мышления, знание людей, мест и предметов. Он обладал способностью в большей степени, чем кто-нибудь до него и после него, охватывать одним взглядом массу подробностей. Он располагал обширным запасом сведений, вмещающихся в рамку историко-философских теорий, набросанных изящно и в то же время размашисто. Суждения его о политике и людях не имели научного характера, но отличались отчетливостью и практичностью. Он искренне ненавидел рутину и от всего сердца презирал мелочные свои служебные обязанности. Его увлекали подвиги великих завоевателей. Он тщательно обдумывал и анализировал их походы. Особенно ослеплял его блеск великолепия Востока…»

Появившись на корсиканском горизонте, Наполеон мог рассчитывать на очень многое уже потому, что он был единственным офицером, получившим надлежащее военное образование. Искренне или неискренне, трудно сказать, он представлялся горячим патриотом, во всем проявлявшим ненависть к Франции и, быть может, мечтавшим совершенно отделить от нее Корсику. Молодой офицер держался наготове принять на себя, при первом удобном случае, роль верховного руководителя судьбами родного края, к сожалению, обстоятельства сложились так, что эти надежды рушились. Несмотря на то что Наполеон состоял офицером французской армии, его на Корсике почти все считали корсиканским революционером. Действительно, он примкнул к партии революционеров и был одним из видных ее деятелей. Он написал и прочитал в клубе демократов замечательный политический памфлет против изменников отечества, который произвел полный фурор, так что клуб постановил безотлагательно напечатать этот памфлет. Авторское самолюбие Наполеона было удовлетворено, – его литературный труд увидел в печати свет. Наполеон настаивал на том, чтобы и Корсике даны были те же права и учреждения, как и всей Франции, а главное – национальная гвардия. Он рассчитывал стать во главе этого войска. Но мечтам его не пришлось осуществиться. Французское национальное собрание не пожелало организовать на Корсике национальную гвардию. Наполеон возвратился во Францию. Притом он значительно просрочил время своего отпуска; тем не менее, он не только не подвергся взысканию, но за все время получил жалованье и даже повышение по службе в чин капитана. Вместе с этим Наполеона перевели в другой полк. Положение здесь Наполеона стало хуже прежнего. Его тянули к себе корсиканские смуты. Наполеон вновь просится в отпуск. Его не отпускают. Тогда он удаляется на Корсику самовольно и, состоя капитаном французской армии, добивается того, чтобы его в то же время на Корсике назначили подполковником национальной гвардии. В это время Франция готовилась вступить в войну с соседними державами, поэтому правительство объявило, чтобы все офицеры, находящиеся в отпусках, немедленно явились к своим частям. Наполеон, занятый на Корсике якобинским движением, и не подумал прибыть в свой полк, почему он был исключен из списков французской армии. Это, однако, нисколько не обеспокоило Наполеона. Мало того, он с крайнею дерзостью потребовал из полка себе жалованье и даже получил его, хотя на деле был дезертиром армии. Таким образом, Наполеон достиг необыкновенного положения: получая жалованье как офицер французской армии, он в то же время стоял во главе корсиканской армии, готовой всегда стать против Франции. Своими интригами на Корсике Наполеон довел дело до того, что ему неизбежно пришлось оставить остров, причем его снабдили даже благоприятными письмами к парижским якобинцам, лишь бы только отделаться от него на Корсике.