Текст книги "Агония мощи"

– Ты сам знаешь, что нет, – сказал мужчина. – Никто на нас не нападает. Никого нет. Все мертвы. Ни одна тварь не способна выжить в этом аду. Ни одна…

Голос Лонгина звучал не так как обычно, Артем сразу обратил на это внимание. Раньше подобного не случалось. Даже в самые трудные минуты, даже находясь на волосок от смерти, Лонгин оставался спокоен. Он мог испытывать раздражение, злость, настороженность, но никогда до этого Артем не видел, чтобы Лонгин испытывал волнение. Пусть его не колотит дрожь и он никак не проявляет своих эмоций, однако нет никаких сомнений, в данный момент мужчина по-настоящему нервничает. Нервничает с первой минуты, как очутился в этом мире. Может быть все оттого, что сейчас он как никогда близок к цели?

Бесконечно тянулись безобразные и захламленные улицы. Раз за разом дорогу непреодолимой стеной перегораживали обломки зданий или целые горы ржавых остовов, заставляя сворачивать и искать обходной путь. Весь город превратился в один исполинский лабиринт.

Артем смотрел в пылающие глазницы разрушенных зданий, пытаясь различить, что скрывается за лепестками огня. Он наблюдал за истлевшими останками мертвой цивилизации, их древнем наследии, бесполезно доживающем свой срок, прежде чем окончательно рассыпаться в пыль. Остались лишь самые прочные вещи, каркасы зданий и машин. Все недолговечное давно кануло в летах. Юноша не мог избавиться от нескончаемого потока безответных вопросов в своей голове.

«Кто населял этот мир? Что это были за существа? Похожие на нас? Насколько они опережали нас в развитии? Интересно, как выглядел город до катастрофы, на самом пике своего величия? Почему же все погибли?»

– Близко, уже совсем близко, – безостановочно шептал Лонгин, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.

– Проклятье, – вздохнул Артем, когда впереди показался очередной тупик, – придется опять обходить.

Один из небоскребов надломился таким образом, что обрушившись на землю, полностью перегородил широкую улицу.

– Нет, – произнес Лонгин, продолжая идти вперед. – Я не могу больше ждать, только не сейчас.

Мужчина приблизился к стене разрушенного здания и, даже не сбиваясь с шага, проломил ее одним ударом.

– Ты с ума сошел? – воскликнул Артем. – А если все здание окончательно развалится и рухнет на твою голову? Я туда не пойду!

– Мне наплевать, – произнес Лонгин, не оборачиваясь. Послышался очередной гулкий удар и из пролома полыхнуло огнем.

– Да твою ж мать, – выругался юноша, – если мы сейчас попытаемся пойти в обход, то точно его потеряем.

– Я пойду, – решительно сказала девушка, делая шаг следом, хотя было видно, что ей страшно.

– Да погоди ты, – схватил ее Артем. – Давай, по крайней мере, подождем, пока он пробьет дом насквозь.

– Нет, – упрямо помотала головой Фема, – здание может и частично обвалиться, тогда нас все равно отрежет. Нужно идти сейчас.

– Чтоб тебя… – произнес Артем, обхватывая девушку за плечи и ныряя в пылающий пролом. Юноше оставалось только гадать, каким чудом он сохранил волосы на голове, да и саму голову на плечах, пробежав около пятидесяти метров внутри этой печи.

Артем перевел дыхание. Дышать здесь было довольно трудно, но скорее из-за грязного воздуха, нежели из-за отсутствия кислорода, что казалось особенно удивительным, учитывая, что тут пылает буквально все. Однако юноша не стал ломать голову над очередной загадкой, сейчас хватало забот. Лонгин и не думал останавливаться. Даже сквозь завесу пыли и пепла Артем уже различал впереди синеватые отблески какого-то грандиозного строения.

В самом сердце разрушенного мегаполиса раскинулось ни с чем несравнимое архитектурное сооружение. Огромный купол, целиком состоящий из пятиугольных стеклянных ячеек необычного кобальтового цвета. Многие ячейки оказались разбиты, а местами провалились целые секции, но, несмотря на свое плачевное полуразрушенное состояние, он все еще выглядел жутко и величественно. Купол в разы превосходил размерами футбольный стадион и потому выделялся даже на фоне шпилей гигантских небоскребов.

Несмотря на внешний вид, материалом, покрывающим ячейки, оказалось вовсе не стекло, а нечто более прочное и совершенное, отдаленно похожее на мембрану. При приближении путников синяя пленка на одной из ячеек плавно разошлась в стороны – открывая проход.

– Это… – Артем не мог найти подходящего слова, чтобы охарактеризовать все увиденное.

– Обитель, – произнес Лонгин. – Он ждет меня.

Внутри царил полумрак. Первое, что бросалось в глаза – это отсутствие вездесущего пламени. Длинный коридор, ведущий вглубь строения, вопреки ожиданиям не внушал опасения, а скорее наоборот действовал успокаивающе. Артем почувствовал, как ослабевает давление внешнего мира по мере дальнейшего продвижения. Вскоре оно и вовсе исчезло. По всей видимости, каким-то образом огромный купол экранировал всякое излучение транслируемое извне.

Коридор привел путников в просторный зал. Помещение разительно контрастировало с городом снаружи. В первый момент Артему показалось, что он очутился в самом сердце гигантской космической станции. Это место сохранилось значительно лучше внешнего мира, однако даже здесь катастрофа оставила тяжелый отпечаток. Искореженные металлические стены и пол, усеянный глубокими вмятинами, чередующимися с рваными дырами, говорили сами за себя.

Кое-где слабо мерцали светодиодные лампы, тускло освещая общие очертания объектов. К счастью этого света хватало, чтобы не провалиться в одну из дыр. Кто знает, насколько глубокая бездна простирается в них.

Подобно хищнику учуявшему запах близкой добычи, Лонгин неудержимо двигался вперед. Вероятно, в обоих мирах не нашлось бы силы способной остановить его в данный момент.

– Как такое возможно? – произнес Артем вслух. – Почему здесь вообще что-то работает? Что подпитывает это место?

– Думаю, мы скоро узнаем, – сказала Фема, пытаясь не отставать от Лонгина.

В противоположном конце зала виднелись мощные металлические двери, без всяких признаков механизма позволяющего их открыть. Подобные двери используются в бункерах, бомбоубежищах и иных случаях, когда требуется защитить что-то чрезвычайно ценное. Однако при приближении мужчины тяжелые створки сами собой начали плавно разъезжаться в стороны, и вполне вероятно это спасло их от неминуемого разрушения.

Артем ощущал необъяснимое волнение. На протяжении всего времени с того момента, как он узнал, что Гиперион является титаном, парень безостановочно думал. Он отчасти вспомнил, как еще в далеком детстве читал греческую мифологию, что казалось ему очень увлекательным занятием.

«Кого греки считали титанами? – размышлял юноша. – Кажется, так называли богов второго поколения, детей неба и земли. Вот только Лонгин говорит, что титаны не боги, а всего лишь существа более высокого порядка. Ага, всего лишь. Пожалуй, только Лонгин и мог так небрежно отзываться о ком-то, кого приравнивали к богам. Если подумать, то неудивительно, что я так волнуюсь. Возможно, я смогу воочию узреть куда более совершенное существо, нежели человек.

Гиперион… сияющий бог, он же олицетворение света. Возможно поэтому он предстал передо мной в таком образе. Интересно, насколько мифы далеки от реальности? Но зачем титану вообще понадобилось связываться со мной? Он говорил, что я на кого-то похож, вот только на кого? Должно быть на идиота. Однако если будет возможность, следует обязательно спросить. Такое чувство, словно за этими словами скрывается нечто важное для меня. И все же главный вопрос – почему Лонгин ищет титана? Откуда он вообще знает о его существовании? Складывается ощущение, будто Лонгин и Гиперион уже давно знакомы».

Размышления Артема прервал громкий лязг полностью раскрывшихся стальных створок, и в тот же миг все тело юноши пробила дрожь. Артему казалось, что дрожит не только он, но воздух вокруг, дрожит огромное здание, дрожит само пространство. Если бы парень попытался привести аналогию своим ощущениям, то ему показалось, словно на него обрушились ледяные воды исполинского водопада.

Необъяснимое чувство собственной ничтожности и потерянности сдавливало грудь. Невероятным усилием воли юноша заставил свое тело двигаться и успел подхватить оседающую на пол девушку. Так для чего же требовались эти толстые металлические врата? Чтобы защитить нечто скрытое за ними или же наоборот, чтобы огородить от этого «нечто» весь остальной мир?

Впереди кто-то был, кто-то живой. И он ждал их. Вырвавшаяся на свободу аура не просто пугала или поражала. Она принадлежала существу, выходящему за рамки человеческого восприятия. Однако на лице Лонгина блуждала улыбка. Наконец-то долгожданная цель прямо перед ним.

Артем зачарованно наблюдал, как Лонгин скрывается в проходе, из которого льется яркий свет. На негнущихся ногах юноша шагнул следом, продолжая при этом поддерживать Фему, но девушка неожиданно вырвалась из его рук и отшатнулась назад.

– Нет, – голосом полным страха произнесла она, продолжая отступать, – я не хочу! Я не пойду туда! Только не туда!

«Если она так сильно боится, то нет смысла ее заставлять. Здесь с ней вряд ли что-то случится, а мне сейчас нельзя сомневаться. Не время отступать».

Артем бросил еще один взгляд на девушку, а потом решительно последовал за Лонгином.

Помещение заливал бледный свет. Почему-то больше всего юноше данное место напоминало храм. По крайней мере, именно таким бы он представил себе его в далеком будущем.

В центре просторной комнаты располагалось некое подобие алтаря, на котором возвышалась необычная скульптура, изображающая человека. Четырехметровая статуя сидела скрестив ноги, наклонившись вперед, безвольно раскинув руки и свесив голову. Из спины статуи тянулись тяжелые электронные кабели, извиваясь подле ее ног и уходя дальше под землю. Однако скульптура была серьезно повреждена. Три толстых стальных прута, подобно копьям брошенным с небес, пробивали огромное тело насквозь, выходя из груди и глубоко вонзаясь в пол, слово бы навсегда пригвождая безжизненного великана к этому месту.

Присмотревшись внимательнее, юноша несколько изменил свое мнение насчет скульптуры. Снаружи статую покрывало некое подобие кожи, больше похожей на обожженную глину изрезанную странными узорами, но в местах повреждений кожа потрескалась и облупилась, обнажая сложное механическое нутро гиганта.

Лонгин несколько секунд оглядывал статую, после чего вплотную приблизился к неподвижному лицу.

– Наконец я нашел тебя, – произнес он.

Глаза статуи наполнились белым сиянием, послышался натужный скрип сервоприводов, и голова гиганта поднялась, вперив в мужчину немигающий взгляд.

– Я ждал тебя, Лонгин.

Глава 8

Чудовище пробудилось. Как бы Артем не пытался себя успокоить и объяснить, что перед ним существо высшего порядка, а не чудовище, тело отказывалось воспринимать происходящее адекватно. Парня прошиб холодный пот, а руки пришлось сжать в кулаки, чтобы они хоть немного меньше дрожали. Разум балансировал на грани паники.

Статуя повернула лицо к юноше. Под взглядом светящихся глаз Артем почувствовал себя так, словно оказался перед мощным рентгеном. От этих глаз ничего нельзя скрыть.

– Я не враг тебе, – проскрежетал механический гигант, однако от звуков его голоса у парня чуть не подкосились ноги.

– Надеюсь, – только и смог выдавить из себя Артем.

– Я выполнил свою часть договора Гиперион, – произнес Лонгин.

– Верно, – кивнул титан. – И вскоре я выполню свою. Прояви терпение. У меня слишком давно не было гостей, чтобы я мог отказать себе в удовольствии.

– Я ждал уже достаточно, – прорычал мужчина.

– ЗНАЧИТ, ПОДОЖДЕШЬ ЕЩЕ НЕМНОГО, – казалось, голос Гипериона мог стирать с лица земли целые города.

«Вполне вероятно, так и есть», – подумал Артем, когда волосы на его затылке немного улеглись.

– Трудно поверить, что древний титан оказался разумной машиной, – пробормотал парень.

– Тело не показатель, – раздраженно ответил Лонгин, которого впервые на памяти Артема кто-то так осадил. – Он просто не смог найти ничего более подходящего.

Титан чуть наклонил голову, словно прислушиваясь.

– Лонгин отчасти прав, – произнес Гиперион. – Однако я уже очень давно слился с этим телом. Боюсь, я больше не могу просто так от него отказаться. К тому же мне и в самом деле некуда переместить свою сущность. Смертное тело просто не выдержит такого напряжения, почти во всех случаях оно сгорит изнутри.

– Понятно… – неуверенно протянул юноша. – А что… – начал было он, но посмотрев на Лонгина замолчал.

– Вижу у тебя много вопросов ко мне, – мягко сказал титан. – Действительно ли ты хочешь узнать ответы на них?

Артем посмотрел в светящиеся глаза огромной машины, бросил взгляд на толстые провода под ногами, на штыри, торчащие из груди гиганта и снова на Лонгина.

– Да, я хочу знать, – решительно кивнул парень.

– Избавьте меня от этого, – произнес мужчина.

– Хорошо, – кивнул Гиперион. В тот же момент все остановилось. Артем почувствовал, что не в силах пошевелиться, как бы ни старался. Казалось замер сам воздух, словно время полностью прекратило свой бег. Парень продолжал видеть перед собой неподвижное лицо гиганта, но не мог даже отвести взгляд.

«Что происходит? – мысленно воскликнул юноша. – Почему все вокруг замерло, но я все еще соображаю? Неужели время действительно остановилось?»

– Успокойся, – раздался голос титана у Артема в голове, – даже мне не под силу остановить время, однако здесь есть небольшая лазейка.

– И в чем же дело? – мысленно спросил парень.

– В нашем сознании, я помог тебе его разогнать. В данный момент время не остановилось, ты просто воспринимаешь его в сильно замедленном варианте, потому что думаешь очень быстро. Можешь называть это телепатией. Когда дело касается смертных, мне кажется это достаточно удобным способом сэкономить время необходимое для обстоятельного разговора. К тому же мне не хочется еще сильнее расстраивать Лонгина.

– Ты слишком обходителен и… добр для высшего существа, – с сомнением сказал Артем.

– Ну, когда-то меня считали далеко не самым худшим богом.

– Однако ты не бог.

– Верно, и мне бы не хотелось лишний раз гневить Создателя, но должен сказать, смертные всегда так отчаянно нуждались в покровителях. Они сами дают тебе роль, от которой ты не имеешь возможности отказаться. По крайней мере, я старался играть свою роль с честью. Некоторые наоборот, хотя это тоже была всего лишь роль.

– Так значит есть и другие титаны?

– Миры устроены намного сложнее, чем ты себе представляешь, – усмехнулся Гиперион, – ты ведь знаком с мифами своего народа. Существует много разных созданий. И другие титаны в том числе.

– Что за создания? – не удержался Артем.

– Это не тот вопрос, на который тебе действительно нужно знать ответ.

– С чего ты вообще решил оказать мне такую честь? – спросил юноша. – Это ведь не я искал тебя, а Лонгин, но, тем не менее, ты сейчас разговариваешь со мной. Почему ты отвечаешь на вопросы такого простого смертного, как я?

– В некоторой степени я считаю это своим долгом, – задумчиво произнес титан. – Ты должен получить определенные ответы перед тем, как все случится.

– Случится что?

– Это ты в скором времени узнаешь сам.

– Да черт бы тебя побрал! – взорвался парень. – Определись уже, ты собираешься отвечать на мои вопросы или нет?

– Успокойся, – в голосе Гипериона проявились стальные нотки, заставив Артема тут же стушеваться. – Я буду отвечать, если сочту нужным. Задавай правильные вопросы.

«Ладно, – мысленно сказал себе юноша, – подходящий вопрос в нужный момент придумать не так уж и просто, но другой возможности получить хоть какие-нибудь ответы вряд ли представится. В таком случае думаю, следует просто спрашивать о чем-то приближенном к делу».

– Попробуй, – сказал титан.

– Да твою ж налево! Прекрати читать мои мысли!

– Мы с тобой прямо сейчас общаемся с помощью мыслей, это не моя проблема, что ты думаешь слишком громко.

– Проехали, – все так же мысленно вздохнул Артем. – Тогда расскажи мне, как ты узнал о Лонгине, или точнее, как Лонгин узнал о тебе?

– Как ты понимаешь, Лонгин уже бывал в этом мире. Я не могу подробно рассказать тебе о его прошлом, но кое-что он поведал мне сам. Двенадцать лет назад, если измерять время в привычной для тебя системе, когда Лонгин служил в императорской гвардии, его подразделение было полностью уничтожено. Он сам выжил лишь потому, что его вовремя подобрали хроны и выходили.

– Постой, – перебил юноша, – зачем хронам понадобилось выхаживать человека?

– Хроны знали, кто такой Лонгин. Капитан первого гвардейского подразделения очень ценная добыча. Очень ценный раб. Мы, титаны достаточно жестокие создания и я знаю, что происходит, когда во время войны в плен попадает выдающийся солдат. Шесть лет Лонгин провел в нескончаемых пытках, работе и лишениях. Люди не такие уж и крепкие существа. Лонгин обладает невероятной для человека живучестью, потому пытки могли длиться очень долго, дольше, чем способен выдержать любой из смертных. Даже меня удивляет, что он продержался так долго и сохранил рассудок. Возможно, именно это помогло ему и впоследствии.

– Помогло в чем?

– Помогло сохранить рассудок в этом мире. В душе Лонгина не просто поселилась тьма, там уже давно не осталось ничего кроме мрака. Он одержим своей ненавистью. Хроны постоянно захватывали новых солдат. Вскоре Лонгин узнал, что Император объявил бывшего капитана первого подразделения предателем и казнил всю его семью, а Император был единственным, кому он хоть немного доверял. Вероятно, Лонгин поначалу даже надеялся, что тот попытается его вызволить.

– Что произошло дальше?

– Шесть лет Лонгин терпел, искал возможность и ждал. И, в конце концов, ему удалось совершить невозможное. Ты ведь представляешь, как охраняют столь опасного военнопленного? Лонгину хватило наглости и сил использовать для побега портал хронов, и портал привел его в мой мир.

– Зачем тогда он так упорно искал тебя вновь? – неуверенно спросил Артем.

– Все намного сложнее, – произнес Гиперион. – Перемещение в этот мира стало для Лонгина началом конца. Помнишь энергию, что излучал портал, который привел вас ко мне?

– Хотел бы забыть, – мысленно содрогнулся юноша, вспоминая боль и отчаяние пронзающие его сознание.

– Мой мир полностью пропитан этой энергией и здесь она в десятки раз сильнее того, что ты чувствовал.

– Но, я не ощутил после перемещения такого сильного давления, – удивился Артем.

– Видишь ли, в этом мире не осталось практически ничего кроме того клочка земли, на котором стоят портал и город. Я защитил это место. Моя аура простирается на несколько десятков километров и сдерживает энергетический фон, сдерживает жар и даже создает кислород. Только благодаря мне ты не сгорел и не задохнулся. В противном случае, ты не смог бы и глаз открыть после перемещения, не говоря уже о том, чтобы дойти досюда.

– Ну спасибо, – буркнул юноша.

– Когда Лонгин воспользовался порталом хронов, – продолжил титан, – он переместился в мой мир, но вовсе не на этот клочок земли, а достаточно далеко от него. Лонгин сбежал в саму преисподнюю. Даже при его живучести, самостоятельно он мог протянуть минут пять, не больше, но невыносимо мучительные пять минут. Он задыхался, сходил с ума от ужаса пропитывающего само пространство и заживо горел. Я ощутил вспышку энергии при перемещении, и мне понадобилось несколько минут, чтобы отыскать живое существо. Тысячелетия прошли с того дня, как здесь появлялись смертные. Появлялись на несколько секунд.

– Как ему удалось выжить?

– Я успел дотянуться до сознания Лонгина и ощутил такое безудержное пламя ненависти, что даже мне потребовалось приложить некоторые усилия, чтобы пробиться в его разум. В последние мгновения жизни, пребывая в полубезумном состоянии, он все еще не мог забыть своей ненависти, более того, ненависть в нем пылала ярче, чем когда-либо. Я задал ему лишь один вопрос. Хочет ли он сохранить свою жизнь, но продолжить терпеть невыносимые муки этого мира? Тогда Лонгин спросил меня в ответ, смогу ли я вернуть его обратно? Я честно ответил, что мне потребуется два года, чтобы собрать энергию для его возвращения, но все это время я могу поддерживать в нем жизнь. Лонгин согласился без колебаний. Возможно именно благодаря шести годам постоянных пыток, он не сошел с ума здесь.

– Лонгин прожил в этом мире два года? – пораженно спросил Артем. – Но ведь здесь нет ни еды, ни воды, вообще ничего! Как?

– Думаю, такое существование нельзя назвать жизнью. С расстояния я подпитывал его своей энергией, не давая ему умереть.

Титан неожиданно замолчал, словно на несколько секунд вдруг резко провалился в собственные мысли.

Пожалуй, он единственный из смертных, кто способен понять меня, – с какой-то непередаваемой тоской произнес Гиперион. – Однако Лонгин никак не мог приблизиться ко мне. Клочки твердой земли сохранились лишь в некоторых местах, и Лонгину повезло оказаться на одном из них. Конечно, очень относительно повезло. Пусть я и поддерживал его жизнь, он все равно испытывал невыносимые голод и жажду. Два года он ждал, терпя боль, ужас и лишения, прежде чем я смог создать точку перемещения рядом с ним.

– Тогда почему же, черт возьми, он вернулся обратно в этот проклятый мир?!

– Мы заключили с ним договор, – ответил гигант. – Если он доберется сюда, то я исполню его желание, а он исполнит мое.

– Твое желание? Каким бы сильным Лонгин ни был, как он может исполнить желание титана? Он ведь только человек. Человек же?

– Ты прав. Лонгин действительно человек, но это не важно. Он знает мое желание. Он понимает его, понимает как никто другой. Мы можем помочь друг другу.

– И какое же у тебя желание?

– Об этом ты спросишь у Лонгина сам, немного позже. Поверь, ты получишь ответ на свой вопрос.

– Не проще ли сказать прямо сейчас? Проклятье, как же меня бесят эти убогие игры в таинственность и недосказанность!

– Успокойся, всему свое время, – холодно произнес титан. – Должен признать, ты действительно похож на него. Он тоже любил прямоту. И ему всегда было абсолютно наплевать, кто перед ним – люди, титаны, боги, другие существа. Будучи в плохом настроении он орал на всех без разбору. Однако следует отдать должное, в бою равных ему не было. Никто не сражался так же яростно как он.

– Может, объяснишь мне уже, о ком ты, в конце концов, говоришь? – раздраженно сказал Артем.

– Ах да, об этом я собирался рассказать. Я говорю о моем брате. Его звали Иапет. И именно благодаря ему на свет появились люди. Каким-то чудом в тебе сохранилась искра его силы, и эта искра является источником твоей мощи. Я полагал, что люди давно утратили его дар. Надо сказать, поначалу никто не возлагал на вашу расу больших надежд, но я до сих пор помню, как брат грозился оторвать голову любому, кто усомнится в его работе. Забавный был случай, хоть пару голов он и в самом деле оторвал.

– Иапет создал людей?

– В разные времена титаны создавали разные расы. До нынешнего времени дожили немногие. Помимо людей мне известно только о хронах, порождениях Кроноса. Чаще всего наши творения перенимали частичку создателя. Несмотря на то, что нынешнее поколение довольно слабое и ваша продолжительность жизни оставляет желать лучшего, тогда у людей оказался большой потенциал. Вы обладаете завидной способностью к развитию, адаптации и несравнимой живучестью в рамках целого рода. Впрочем, в те времена вы значительно отличались, да и называли вас несколько иначе.

– Так значит, ты хочешь сказать, что во мне сохранилась частица титана создавшего людей? – скептически спросил юноша. – И как же так получилось?

– Даже я не знаю всех ответов. Могу сказать тебе только одно – твоя встреча с Лонгином не является случайностью. Ваши судьбы неразрывно связаны, и в какой-то степени именно поэтому я отвечаю сейчас на твои вопросы. Вероятно, в будущем ваши интересы еще не раз пересекутся. С твоей помощью вселенная сохраняет баланс. Надо сказать, она вообще всегда стремится к равновесию, даже в мелочах. Кто я такой, чтобы сопротивляться желаниям вселенной?

– Наши судьбы неразрывно связаны… – задумчиво повторил Артем. – Судьбы… Неужели судьба действительно существует?

– Естественно, – ответил Гиперион, – каждое живое существо имеет свою судьбу.

– Разве судьба не означает отсутствие свободы воли? Отсутствие возможности выбирать свой путь? Неужели каждый человек всю жизнь следует прямой линии, не имея возможности отклониться?

– Ты неправильно воспринимаешь само понятие судьбы. Я попытаюсь объяснить это тебе в рамках человеческого сознания. Судьба вовсе не означает отсутствие свободы воли и выбора. Суть заключается в другом. Даже если человек будет совершать выбор каждую секунду своей жизни, количество возможных вариантов ее развития все равно останется конечным. Да, это число вариантов будет поистине огромным, быть может, даже не поддающимся человеческому осмыслению, но все же конечным. Сколько бы ответвлений твоей судьбы ты не создавал своей возможностью выбирать, в конце тебя всегда ждет смерть. Рано или поздно смерть ждет любое существо, даже титанов, хоть наш срок и несравнимо больше человеческого.

– Не понимаю, – произнес юноша. – Да, допустим люди за всю свою жизнь могут сделать выбор лишь определенное количество раз, ограниченное длительностью этой самой жизни. При чем тут тогда судьба?

– А теперь попробуй представить себе абсолютный разум. Разум Всевышнего. Для Него даже бесконечность не является чем-то непостижимым. Судьба заключается в том, что, сколько бы вариантов развития событий ни существовало, Всевышний знает наперед о каждом из них. Он определяет твою судьбу в полном объеме даже с учетом твоего права выбора, потому что всякое живое существо ограничено рамками, за которые не способно выйти. Хотя эти рамки настолько велики, что мы не можем даже увидеть их границы. Таков результат нашего несовершенства.

Какое-то время Артем провел в молчании. Ему требовалось обдумать сказанное титаном. Он и раньше часто задумывался о существовании судьбы, но впервые кто-то дал ему фундаментальный ответ.

– Значит, итог этой истории все еще не предрешен? – наконец сказал юноша.

– Если не брать в расчет смерть, то да, – усмехнулся Гиперион.

– А как же моя пресловутая связь с Лонгином?

– Результат твоего выбора.

После этих слов повисла тишина.

– Что произошло с этим миром? – наконец спросил Артем, спустя несколько минут проведенных в молчании. – Почему он уничтожен?

Гиперион не торопил юношу. Титан специально растянул время, чтобы парень мог обдумать все услышанное, иначе данный разговор не принесет результатов.

– Война, – ответил гигант. – В вашей мифологии эта война запечатлена под именем Титаномахия.

– Погоди, погоди, – недоумевающе сказал юноша, – откуда в моем мире могут знать о войне, которая случилась здесь?

– О, поверь мне, эта война затронула многие миры. Ее так же называли Битвой Богов, а когда сражаются боги, никто не остается в стороне. Считается, что Титаномахия случилась задолго до появления человечества, но все обстояло несколько иначе. Можно сказать, что люди уже существовали в то время, но значительно отличались от нынешнего поколения. Создания Иапета были признаны наиболее перспективными, однако в те времена они назывались тидами. Тиды превосходили людей практически по всем параметрам. Превосходили по уму, по силе, по продолжительности жизни, а так же по жестокости и холодному безразличию по отношению ко всем, кроме себя. Грубо говоря, тиды являлись наполовину титанами, наполовину нынешними людьми.

– И почему тогда современные люди так отличаются?

– Потому что пропали титаны. Вы деградировали без нас, хотя отчасти это утверждение неверно. Тиды были сильной расой, слишком сильной, чтобы иметь право на существование, однако природа, в отличие от нас всегда старается обойтись без жертв, поэтому выбрала для тидов путь инволюции, а не стерла с лица земли. Впрочем, если бы тидов не осталось так мало после войны и в них не зародилось человеческое сострадание, без правления титанов они бы быстро перебили друг друга в борьбе за власть. Из-за выдающихся данных они не могли долго сосуществовать в согласии. Сила нередко затуманивает рассудок.

– Н-да, – протянул Артем, – уж мы-то люди не такие звери…

– Это была ирония? – недоуменно спросил Гиперион.

– Именно, – кивнул юноша. – Насколько я знаю нашу историю, люди только и делали, что убивали друг друга ради власти и воевали за сферы влияния.

– Разница в том, что ваша возня не так разрушительна.

– Ладно, в таком случае все-таки расскажи мне, что послужило причиной для начала Титаномахии?

– Я не буду объяснять тебе сложную иерархию миров, скажу только, что титанов и тидов сочли слишком опасными соседями. Титаны всегда стремились к силе и почитали ее превыше всего остального. Только мы пытались породить расу непобедимых воинов, и только мы постоянно наращивали свою мощь. Кроме того, время от времени нам хотелось воспользоваться результатами своих трудов.

– В каком смысле? – не понял Артем.

– В смысле найти себе врага и уничтожить его. Ты наверное думаешь, что порталы создавались для связи и взаимодействия с другими мирами, но это лишь их второстепенная задача. Порталы создавались в первую очередь для войны. Это механизм вторжения. Как ни странно, но наследие титанов больше всего сохранилось в хронах. Похоже, они еще долго продолжали наше дело, хотя в конечном итоге тоже деградировали, а теперь вдобавок столкнулись со своими дальними родственниками. Ха-ха, вот это действительно ирония.

– Тебя это забавляет? – юноша почувствовал, как начинает распаляться. – Там идет война, гибнут миллионы невинных и виновных, а у тебя это вызывает смех?!

– Где-нибудь всегда идет война, – вздохнул Гиперион. – Всегда кто-то убивает и умирает, нередко исчезают целые расы, а иногда и целые галактики. Это нормальный и неизбежный порядок вещей. В разные времена существовали и мирные народы, но их существование всегда заканчивалось одинаково. Если ты не можешь защитить себя, то обязательно найдется тот, кто захочет тебя сожрать. Ну или завоевать. Суть одна.

– Ты не прав. Да, только сильный может позволить себе быть добрым, но будучи сильным, не обязательно быть жестоким.

– Ты идеализируешь, – произнес титан. – Мир груб. К сожалению, чаще всего сила порождает именно жестокость, а не доброту. Возможно, когда-нибудь люди, хроны или иные существа это поймут, но пока что всем приходится просто выживать. Хотя я всегда знал, что жестокость ведет прямиком во тьму, и за ней нет будущего. Жаль, что мои братья этого не понимали, поэтому нас и сокрушили. Этим миром правили семь титанов, включая меня. Мы долго сражались за право существовать, однако проиграли.