Текст книги "Дневник 1812–1814 годов. Дневник 1812–1813 годов (сборник)"

Вечером узнали, что через два дня отправляемся в Вильно, где пробудем несколько дней.

22 мая. Среда.

Барак мой закончен, и Писарев приезжал ко мне завтракать. Вчера и сегодня получены письма от сестер и г-жи Б. Все прислали мне интересные безделушки. Их внимание меня очень тронуло. К большой моей радости вечером приехал мой двоюродный брат Николай. Мысль о завтрашнем походе меня очень удручала. К счастью, Константиново, куда мы выступили, всего в одной версте от Свири, места стоянки брата Николая, поэтому он пробыл у нас до утра.

23 мая. Четверг.

Куцьки – деревня в одной версте от Константинова, где находится штаб полка. Николай совершил весь переход с нами пешком и остался с нами ночевать, так как его полк выступал только в воскресенье. Наш батальон находился в дороге с 5 часов утра и остановился на общих квартирах в д. Куцьки. Квартира полковника Криднера находилась тут же. Когда я вступил в деревню с моей ротой, он был на улице и отнесся ко мне благосклонно – это неспроста.

24 мая. Пятница.

Бабичи. Возле местечка Михалишки, где штаб полка. Батальон выступил в 4 часа утра. Мы расстались с Николаем в надежде, что скоро увидимся в Вильно. Три роты 1-го батальона неожиданно сошлись с нашим батальоном на дороге, и, к большому моему удовольствию, я увидел Панютина. Мы с ним были товарищи в Петербурге, и со времени выступления в поход нам случалось по 15 дней не встречаться. Сегодня вышли на большую дорогу от Свенцян на Вильно. Прошли село Страчи, насколько мне помнится это название; дорога спускается к плотине и круто сворачивает влево. Местность чудная. Слева – прелестный ручей, а справа – крутой обрыв, покрытый великолепным лесом. Солнце всходило как раз тогда, когда мы подходили к этому чудному месту, и придавало еще больше красоты этому ландшафту. От плотины до наших квартир дорога шла лесом. Батальон остановился, не доходя Михалишек, так как не переправился через Вилию, которая протекает перед местечком.

25 и 26 мая. Суббота и воскресенье.

В 1 час ночи мы покинули Бабичи, переправились через Вилию по плотине, прошли через местечко Михалишки и шли до привала в Вороне. В двух верстах дальше заготовлены для нас квартиры, которые мы заняли лишь в 5 часов утра. Остановились только до вечера и еще до захода солнца снова выступили дальше в путь. Сначала было очень приятно, солдаты пели, погода чудная, дорога тоже легкая, но, когда наступила ночь и стало клонить ко сну, положение изменилось. Несмотря на то что я курил трубку и строил воздушные замки, я не мог свыкнуться с мыслью, что я не в постели. На привале, подле одного трактира, закусив немного, я заснул так крепко, что не слышал барабан, чем вызвал некоторое неудовольствие полковника Писарева. В 5 часов утра мы остановились в д. Гайдуны, в двух верстах от Вильно.

27 мая. Понедельник.

Дневка в Гайдунах. Солдаты заняты приготовлением к вступлению в Вильно. Командир пришел меня проведать, и мы обсуждали семейную ссору между нашими гостями, когда принц Ольденбургский[42]42
  Ольденбургский Георгий Петрович (Петр Фридрих Георг) (1784–1812), принц, генерал-губернатор Тверской, Ярославской и Новгородской губерний, главный директор путей сообщения, супруг великой княгини Екатерины Павловны, сестры Александра I. В мае, по распоряжению императора, прибыл в Вильно.


[Закрыть] проехал через село, поэтому я предпочел не показываться на глаза его высочеству, который уехал так же скоро, как и приехал. Финляндский полк остановился с нами.[43]43
  Имеется в виду л. – гв. Финляндский полк.


[Закрыть]

28 мая. Вторник.

Мы были под ружьем с 2 часов ночи, подошли к самой заставе у Вильно, и после довольно продолжительной остановки мы получили приказ не входить в город, а занять квартиры в предместьях и окрестностях города. Государь нас не видел. На ночлег мы отправились в Гуры, отвратительную деревню в трех верстах от Вильно. Я спал на воздухе, так как нас было слишком много, а комната была скверная.

29 мая. Среда.

Мы были под ружьем с 3 часов. Было холодно. Мы прошли через весь город, и вся наша дивизия выстроилась в боевом порядке в Погулянке. Мы прошли церемониальным маршем перед государем, который остался очень доволен нами. Смотр кончился в 11 часов; нас разместили по квартирам в самом городе, именно – в посаде Заречье. Сегодня мы разрешили себе некоторую роскошь. Я обедал с Николаем в трактире. Вечером был в опере, хотя очень плохой. Давали оперу «Сестры из Праги».[44]44
  «Сестры из Праги» – зингшпиль (разновидность комической оперы) австрийского композитора Венцеля Мюллера (1759–1835). Впервые были поставлены в 1794 г.


[Закрыть]

30 мая. Четверг.

Целый день я утаптывал мостовую. Отдал визит Селявину,[45]45
  Селявин Николай Иванович (1774–1833), полковник свиты Е. И. В. по квартирмейстерской части. До июня 1812 г. состоял при генерале князе П. М. Волконском, затем уехал в Санкт-Петербург. Вернулся в армию в декабре. В 1813 г. произведен в генерал-майоры. Впоследствии генерал-лейтенант.


[Закрыть] который обещал отправить мои письма с фельдъегерем.

31 мая. Пятница.

Произвели учение в долине Погулянки. Были под ружьем 23 батальона помимо артиллерии. Вышли в 4 часа утра и возвратились в 1 час дня. Селявин взял мои письма.

1 июня. Суббота.

Скайстери. Мне очень хотелось сегодня подольше поспать, но приказ выступать поднял нас в 6 часов утра. Эта неожиданность была не особенно приятной. Надеясь оставаться в Вильно дольше, мы не позаботились обзавестись кое-чем, что так легко было приобрести в этом городе и нельзя найти в несчастных деревнях. Во всяком случае, надо было расстаться с прелестями этого города. К счастью, Скайстери находятся всего в двух верстах от этого благоустроенного города.

3 июня. Понедельник.

Прежде чем отправиться в Вильно, я отправился в штаб полка, находившийся в Виржбах, за отпускным билетом. При въезде в город против городской ратуши я встретил начальника дивизии генерала Ермолова,[46]46
  Ермолов Алексей Петрович (1777–1861), генерал-майор, начальник гвардейской пехотной дивизии. За отличие при Валутиной Горе произведен в генерал-лейтенанты. Впоследствии генерал от инфантерии, командир отдельного Кавказского корпуса.


[Закрыть] который поручил мне передать полковому командиру Криднеру, что завтра выступаем. Этот жестокий приказ отравил мне все удовольствие и понудил ехать в Кочеришки, в двух верстах от Вильно. Приехал туда в 7 часов вечера, оставил экипаж на большой дороге и поспешил к полковнику Криднеру. Он только что ушел в роту Берникова,[47]47
  Берников Александр Сергеевич (1788–1844), штабс-капитан л. – гв. Семеновского полка. В 1813 г. произведен в капитаны. Впоследствии тайный советник, сенатор.


[Закрыть] я – за ним и опять не застал, всего опоздал на несколько минут. Взял у Берникова лошадь и нашел, наконец, полковника у Паткуля.[48]48
  Паткуль фон Владимир Григорьевич (1783–1855), полковник л. – гв. Семеновского полка. С 24 июля командующий Копорским пехотным полком, ранен в сражении при Бородино. Впоследствии генерал от инфантерии.


[Закрыть] Исполнив поручение, сел на лошадь, чтобы возвратиться к Берникову, но заблудился и только через два часа нашел дорогу. Наконец, после всех приключений попал на большую дорогу, где ждала меня подвода, и возвратился к себе в Скайстери.

5 июня. Среда.

Язово, подле Ловаришек. Выступили в 10 часов. Жара была невыносимая и дорога песчаная. Моя рота прошла за Ловаришки, в которых остановился штаб полка.

6 июня. Четверг.

Лядзино. Выступили в 5 часов вечера. Батальон стянулся в Жебино, откуда выступили на большую дорогу в том месте, где находился трактир, возле которого мы ночевали с 25 на 26 мая. Измокли сильно от дождя-ливня. Пройдя Ворону, своротили влево и ночевали со 2-м батальоном в Лядзино.

7 июня. Пятница.

Михалишки. Переход был небольшой, всего в две версты. Выступили в 5 часов в сильную жару. Весь полк остановился в Михалишках.

8 июня. Суббота.

Стоянка в Михалишках. Отправились смотреть церковь этого местечка, существующую 200 лет.[49]49
  Имеется в виду костел Св. Архангела Михаила.


[Закрыть] В подземелье – несколько гробниц, в одной из них обнаружили очень хорошо сохранившийся труп одного священника. В других гробницах были лишь кости и кое-где волосы. Вечером Литовский полк прошел через Михалишки, мне удалось повидаться с братом Николаем.

9 июня. Воскресенье.

Нареиши. Выступили поротно в 3 часа утра. Переправились через Вилию. Моя рота остановилась раньше штаба полка. Мы были очень поражены появлением деревенской девушки, которая быстро поклонилась всем в ноги. Нас сразу это очень поразило, и мы ничего не понимали, но скоро все выяснилось – она была невестой и по местному обычаю должна была поклониться всем в ноги. Солдаты также были поражены таким обычаем.

10 июня. Понедельник.

Мацковичи. Выступили поротно в полночь. Штаб полка остановился в Саренчанах, а моя рота разместилась на старых квартирах. Я прибыл в Мацковичи, когда все еще спали. Старая г-жа Буйнович очень обрадовалась меня снова видеть и только повторяла: «Наш дорогой капитан возвратился».

11 июня. Вторник.

Мыскова-на-Дисне. Целый день ничего не делал, только купался в Комайском озере.

12 июня. Среда.

Отправился к полковнику Писареву, который остановился у Чеховича. Там были г-жи Мирские, очаровавшие меня своей любезностью.

13 июня. Четверг.

Провел часть дня в 8-й роте, говорили о предстоящем походе.

14 июня. Пятница.

Около 8 часов вечера, когда я приятно проводил время в обществе г-жей Мирских, получен приказ неожиданно выступить поротно и идти форсированным маршем в Лынтуны. Я поспешил в Мацковичи и немедленно выступил с моей ротой. После полуночи прибыли в Лынтуны, где и раскинули лагерь.

15 июня. Суббота.

Наша бригада стянулась через час после меня в Лынтуны, отсюда мы двинулись в Свенцяны и остановились от этого города в 8 верстах. Французы перешли Неман и направились в Вильно.[50]50
  Великая армия в ночь с 11 на 12 июня начала переправу по трем понтонным мостам через реку Неман, являвшуюся государственной границей, между Ковно и местечком Понемуни.


[Закрыть] В 1 час дня мы двинулись в Свенцяны, подождали немного приезда государя и, пройдя перед ним церемониальным маршем, обошли город и остановились для отдыха на большой дороге, ведущей на Вильно, которая вела нас к Славе.

16 июня. Воскресенье.

Весь наш корпус соединился.[51]51
  Л.-гв. Семеновский полк входил в состав 5-го пехотного корпуса, который состоял из гвардейской пехотной дивизии (л. – гв. Преображенский, Семеновский, Измайловский, Литовский, Егерский, Финляндский полки, Морской гвардейский экипаж и л. – гв. Артиллерийская бригада), 1-й кирасирской дивизии (Кавалергардский, л. – гв. Конный, лейб-Кирасирский Его Императорского Величества, лейб-Кирасирский Ее Императорского Величества, Астраханский кирасирский полки и л. – гв. Конная артиллерия) и прикомандированной к корпусу 1-й сводной гренадерской бригады 1-й Западной армии.


[Закрыть] Командование корпусом поручено великому князю Константину Павловичу. В состав корпуса вошла вся императорская гвардия, т. е. одна дивизия пехоты и одна кавалерийская дивизия. Начальник нашей дивизии генерал Ермолов. Разнесся слух, что французы уже в Вильно.[52]52
  Французы действительно заняли Вильно 16 июня.


[Закрыть] Я опять вместе с братом Николаем, а также видел Семенова,[53]53
  Видимо, речь идет о Семенове Петре Николаевиче (1791–1832), прапорщике л. – гв. Измайловского полка. В 1813 г. произведен в подпоручики, в 1821 г. уволился со службы капитаном. Впоследствии актер-любитель и писатель, член Союза благоденствия. Отец известного государственного деятеля и географа П. П. Семенова-Тян-Шанского.


[Закрыть] которого не встречал с самого Петербурга.

17 июня. Понедельник.

На местах. Говорят, что у Вильно была стычка с арьергардом.[54]54
  Имеются в виду стычки между аръергардом 3-го пехотного корпуса под командой генерал-майора князя Шаховского при Антокольском предместье Вильно и при выходе из города.


[Закрыть]

18 июня. Вторник.

Переход от Свенцян в лагеря у Давгелишек. Выступили в 4 часа утра. Шел дождь, пронизывая. Путь тяжелый, мы шли беспрерывно в продолжение 11 часов. В полку 40 человек заболели и один умер.

19 июня. Среда.

На местах. К счастью, в течение дня дождь шел перерывами, которыми мы воспользовались, чтобы сколько-нибудь просушить наше платье. Наш командир, полковник Криднер, сегодня положительно взбесился, сделал нам много неприятностей, арестовал нескольких офицеров за сущие пустяки. Привели в наш лагерь графа Сегюра, это первый пленный француз.[55]55
  Имеется в виду капитан 10-го гусарского полка Великой армии О.-Г.-А. граф де Сегюр, захваченный в плен гвардейскими казаками в стычке 16 июня при Антокольском предместье Вильно.


[Закрыть]

20 июня. Четверг.

В лагерях между рекой Дисной и Видзей. Наш корпус выступил в 4.30 часа утра. При выступлении мой фельдфебель доложил мне, что три солдата-поляка дезертировали. При таком командире, как наш, это было для меня вдвойне обидно, так как, помимо того что мне лично было неприятно дезертирство, я должен был ожидать много нареканий от этого грубого человека, который не пропускал дня, чтобы кого-нибудь из нас не допечь. Сегодня он посадил под арест князя Голицына, совершенно необоснованно. Перейдя Дисну, мы дошли к Видзе. По полученным сведениям, французы наступают тремя колоннами, из коих одна идет на наш правый фланг через Вилькомир.

21 июня. Пятница.

На местах. Мы слышали несколько пушечных залпов в арьергарде. Неизвестно, куда направился французский корпус, который ожидали встретить у Свенцян.

22 июня. Суббота.

Лагерь за Видзей. Корпуса Тучкова[56]56
  Тучков 1-й Николай Алексеевич (1765–1812), генерал-лейтенант, командир 3-го пехотного корпуса. Тяжело ранен 26 августа в Бородинском сражении. Скончался от раны 30 октября в Ярославле.


[Закрыть] и Уварова[57]57
  Уваров Федор Петрович (1773–1824), генерал-адъютант, генерал-лейтенант, командир 1-го резервного кавалерийского корпуса. Впоследствии генерал от кавалерии, командир Гвардейского корпуса, член Государственного совета.


[Закрыть] выступили в 6 часов утра, а в 11 часов, когда они еще шли мимо нас, мы тоже получили приказ выступить и следовать за ними. Мы перешли Видзю, где государь вышел на нас посмотреть. Пройдя город, мы своротили на правую дорогу и остановились в двух верстах от него. Переход был всего в 15 верст, но сильная жара нас утомила.

23 июня. Воскресенье.

Лагерь в Замошье. Наш корпус выступил в 2 часа ночи, сделал 40 верст в продолжение 15 часов. Жара была еще сильнее вчерашней, и, несмотря на три привала, люди изнемогали от усталости. Этот переход может соперничать с Давгелинским.

24 июня. Понедельник.

Лагерь у Иказни. Наш корпус выступил в 7 часов вечера. Было совершенно темно, когда мы раскинули бивуаки. Не было ни огня, ни дров для варки пищи, что было очень неприятно после бури, застигнувшей нас в пути.

25 июня. Вторник.

Лагерь у Милашево, по дороге от Дисны на Друю. Я был дежурным и имел много хлопот в пути. Наш корпус выступил в 3 часа дня и прибыл довольно рано в Милашево. Этот переход можно считать только прогулкой. Погода была чудная, поэтому стоянка в лагере доставляла удовольствие. Сначала нам велели готовиться вновь к выступлению, но затем к нашей радости приказ отменили.

26 и 27 июня. Среда и четверг.

М[естечко] Леонполь и укрепленные позиции у Дриссы.[58]58
  Имеется в виду Дрисский лагерь – укрепленный лагерь российской армии, который располагался недалеко от города Дриссы. Согласно стратегическому плану российского командования, опираясь на этот лагерь, 1-я Западная армия должна была удерживать неприятеля с фронта после отступления от границы. Войска начали прибывать в лагерь 27 июня (9 июля). Но в результате осмотра местности специально назначенными офицерами и получения сведений о попытке неприятеля обойти левый фланг армии командование пришло к выводу, что в случае обороны Дрисский лагерь может стать ловушкой. Участники военного совета, собранного 1 (13) июля, высказались за оставление лагеря.


[Закрыть] Мы выступили из Милашева в 3 часа дня и после 12-часового хода 27-го в 3 часа ночи прибыли в Леонполь. Простояв здесь до 3 часов дня, мы выступили по направлению к Дриссе, где находились укрепленные позиции. Государь пропустил нас мимо себя, когда мы строились в боевые колонны, и глядел на нас с улыбкой на лице, но я думаю, что на сердце у него было совсем другое. Неприятель находился между нашей армией и армией князя Багратиона.[59]59
  Багратион Петр Иванович (1769–1812), князь, генерал от инфантерии, главнокомандующий 2-й Западной армией. Тяжело ранен 26 августа в сражении при Бородино. Скончался от раны 12 сентября в с. Симы Владимирской губернии.


[Закрыть]

28 июня. Пятница.

На местах. Все корпуса нашей 1-й Западной армии соединились у Дриссы. Наш корпус – 5-й. Армия князя Багратиона – 2-я Западная армия, она малочисленнее нашей.[60]60
  В начале войны численность 1-й Западной армии составляла около 120 тысяч человек, 2-й Западной армии – 45–48 тысяч человек.


[Закрыть] Из дневного приказа мы узнали, что была стычка в арьергарде у Вислы, в которой наши войска взяли перевес.[61]61
  С 24 по 28 июня активных стычек арьергарда 1-й Западной армии с неприятелем не было.


[Закрыть]

29 июня. Суббота.

На местах. В моем шалаше гостей не убавлялось. Праздновали вечером мои именины.

30 июня. Воскресенье.

По местам.

1 июля. Понедельник.

Утром моя рота назначена печь хлеб, но немного спустя приказ этот отменили, и каждая рота командировала по четыре хлебопека. Получено известие, что армия князя Багратиона имела блестящее дело у Миры![62]62
  27–28 июня (6–7 июля) между летучим казачьим корпусом М. И. Платова и 4-й легкой кавалерийской дивизией генерала А. А. Рожнецкого произошел бой при местечке Мир (Гродненской губернии). В результате потери неприятеля составили около 1000 человек, из них более 500 человек были пленены. Потери войск Платова не превышали 175 человек убитыми и ранеными.


[Закрыть]

2 июля. Вторник.

Стоянка по дороге к Полоцку. Ночью получен приказ быть готовым немедленно выступить, но несмотря на таковой приказ, мы выступили лишь в 8 часов утра. Перешли реку Двину, прошли около 11 верст вдоль ее правого берега, чтобы стать на дороге в Полоцк и быть готовыми ежеминутно двигаться дальше.

3 июля. Среда.

На местах нам сообщили, что авангард Кульнева[63]63
  Кульнев Яков Петрович (1763–1812), генерал-майор, шеф Гродненского гусарского полка, командовал арьергардом 1-го пехотного корпуса. Смертельно ранен 19 (31) июля под Клястицами.


[Закрыть] действовал успешно у Друи.[64]64
  3 (15) июля около г. Друя (Виленская губ.) арьергард 1-го пехотного корпуса под командованием Я. П. Кульнева атаковал два французских кавалерийских полка и обратил их в бегство. В результате боя в плен были взяты бригадный генерал Ж. М. Сен-Женьес, а также три офицера и 139 нижних чинов. Русские потери составили 75 человек убитыми и ранеными.


[Закрыть] Отдан приказ быть готовыми выступить через 4 минуты после сигнала (три удара палками). Распоряжение сделано после обеда. На этот раз тревога оказалась ложной. Мы остались по местам.

4 июля. Четверг.

Лагерь у Княжицы. Выступили в 2 часа дня, перешли реку Дриссу и, пройдя еще 9 верст по направлению к Полоцку, мы раскинули наши бивуаки. Благодаря дурной дороге мы пришли к назначенному месту только в 9 часов вечера.

5 июля. Пятница.

Лагерь в Соколицах. Шли с 12 часов дня до 9 часов вечера, остановились вместе со 2-м корпусом. С 29-го числа нам разрешено иметь только по две вьючные лошади на роту. Сегодня одна из наших лошадей заблудилась и нашлась только ночью ко всеобщей радости.

6 и 7 июля. Суббота и воскресенье.

Лагерь у Полоцка. Снялись от Соколицы в 3 часа пополудни, шли всю ночь, пришли в Полоцк в 7 часов утра. Дождь шел всю ночь, переход был очень утомительным, но нам предстояло еще 3 таких перехода, чтобы опередить французов у Витебска. Отслужили благодарственный молебен по случаю победы, одержанной у Миры Платовым.[65]65
  Платов Матвей Иванович (1753–1818), генерал от кавалерии, командир летучего казачьего корпуса 1-й Западной армии. 29 октября 1812 г. возведен в графское Российской империи достоинство.


[Закрыть] В этом сражении, как доносят, уничтожены три полка французской кавалерии. Государь уехал из армии в Москву.[66]66
  Император Александр I выехал из армии в Москву 6 (18) июля.


[Закрыть] Один артиллерист, желавший служить в кавалерии, дезертировал и записался в один из наших уланских полков; здесь по стрижке волос его уличили, судили в Вильно. Попав в плен как раз по вступлении неприятеля в город, этот молодец, несмотря на предстоящую ему смертную казнь дома, предпочел убежать из плена, явился к генералу Ермолову и чистосердечно ему рассказал все. За такую преданность он был прощен и зачислен в кавалерийский полк, как он того желал.

8 июля. Понедельник.

Лагерь в с. Оболи у Зуи. Мы выступили в 1 час ночи и, пройдя 35 верст в 19 часов, остановились, перейдя Оболь, по направлению к Витебску. Будучи дежурным, я сегодня почти не отдыхал. Командир полка полковник Криднер, придерживаясь всегдашней своей привычки быть грубым, наговорил дерзостей одному офицеру нашего батальона, некоему Храповицкому. (Он ему сказал: «Вы перед взводом идете как кукла».) Порешив проучить командира, все офицеры батальона постановили отправиться к нему и объявить, чтобы на будущее время он предъявлял какие угодно строгие требования, но чтобы никогда не осмеливался говорить дерзости офицерам. Наш батальонный командир полковник Писарев, узнав о нашем намерении, попросил не идти всем разом, а предоставить ему переговорить с командиром полка. Мы приняли это предложение, и, как только остановились на бивуаке, полковник Писарев отправился к полковнику Криднеру передать все, что ему было поручено. Полковник Криднер рассвирепел. Он не захотел принять офицеров батальона всех, а потребовал к себе только четырех ротных командиров: Костомарова, Бринкена, Окунева и меня (Пущина). Он почти не дал нам говорить, исчерпал всевозможные угрозы, сказал, что его поражает наше неумение обуздать наших офицеров. На это мы ему возразили, что то же самое можем сказать и на его счет. В заключение он объявил, что дает нам 24 часа на размышление и по истечении этого срока потребует от нас определенный ответ, на основании которого будет действовать. При выходе из командирской палатки мы были встречены всеми офицерами полка, которые, узнав результат наших переговоров, заявили, что через 24 часа они все явятся повторить командиру то, что утром ему сказал полковник Писарев. В таком настроении мы отправились спать.

9 июля. Вторник.

Лагерь между Зеньково и Заречьем. Продолжая наступление на Витебск, наш корпус выступил в 4 часа утра, сделав 25 верст, и к 7 часам вечера остановился, не доходя Заречья. Утром полковник Криднер сделал мне строгий выговор совершенно без всякого повода. Князю Броглио[67]67
  Броглио-Ревель де Альфонс Гавриил Октав (Гавриил Евстафьевич), князь, из французских эмигрантов, штабс-капитан л. – гв. Семеновского полка. В 1813 г. произведен соответственно в капитаны и полковники. В 1816 г. уволен со службы.


[Закрыть] тоже досталось. Возмездие мы отложили на вечер, когда должна была разразиться гроза над его головой. По прибытии на стоянку все офицеры полка сошлись у своих батальонных командиров, бывших с ними заодно, и объявили им, что они намерены потребовать у командира полка полковника Криднера довести до сведения великого князя, что офицеры, не имея возможности долее терпеть грубого с ними обращения командира, ходатайствуют, чтобы его обуздали. Вследствие этого батальонные командиры полковник Посников, Писарев и барон де Дамас отправились к Криднеру, и полковник Посников ему объявил, что, согласно его приказанию, по истечении 24 часов он вместе со своими товарищами явился ему объявить, что его офицеры не раздумали, напротив, совместно со всеми офицерами двух остальных батальонов настаивают, чтобы было доложено об этом великому князю. Товарищи полковника Писарева, в свою очередь, повторили то же самое. Полковник Криднер, взбешенный, вынужден был немедленно отправиться с рапортом к великому князю. (Государь давно одобрил офицерские суды, и благодаря им многие негодяи были удалены из полка. Криднер вполне заслужил ту же участь.) Была всеобщая радость, несмотря на то что дело могло принять дурной оборот. Князь Голицын был главарем.

10 июля. Среда.

Лагерь у Погорелец. Наш корпус находился в пути с 5 часов утра до 3 часов пополудни. Дождь шел все время. Этот переход, хотя сравнительно и небольшой, был очень утомителен. Едва мы прибыли на стоянку, приехал верхом великий князь, весь в грязи и промокший, он приказал созвать всех офицеров. Будучи в возбужденном состоянии, он не дождался, пока все офицеры собрались, и, когда я пришел, уже начал говорить. Вот подробности этой картины: великий князь сошел с лошади, которую держали тут же в стороне. Он был окружен офицерами и говорил ровно и спокойно. Полковник Криднер держался в стороне, так же как и лошадь великого князя. Он имел вид пришельца с того света. «Господа, – сказал великий князь в то время, когда я приблизился, – враг в центре государства. Он без боя занял шесть губерний только одним наступлением. Можно ли в такое время возбуждать вопросы личного честолюбия? Помните, что вы должны служить примером армии. Помните, что вы русские дворяне и у вас должна быть только одна мысль, одно стремление – спасти ваше Отечество от той опасности, которая, я от вас не стану скрывать, грозит ему. Первый долг военного – подчиняться, хотя бы дали камень в командиры (при этих словах он взглянул на Криднера, которому, вероятно, не особенно лестно было такое сравнение). Вы, господа батальонные командиры, слишком балуете ваших молодых офицеров, в особенности вы, барон де Дамас (из батальонных командиров Криднер меньше всего любил барона де Дамаса, который в лагерях у Свенцян устроил ему сцену, и великий князь, вспомнив теперь это, в мягких выражениях повторил всю хулу на барона де Дамаса). Вы, господин Храповицкий, если считали себя оскорбленным полковником, не должны были допустить, чтобы весь состав офицеров принял на себя вашу защиту, и вы сами должны были потребовать удовлетворения. Впрочем, я считаю, что полковник поступил правильно, вы заслужили строгий выговор (затем, обращаясь ко всем), я вас прошу и надеюсь, господа, что вы прекратите этот беспорядок и, помня, что всякие сходки законом запрещены, вы осознаете проступок, вами совершенный, восстав против вашего командира, и постараетесь загладить проступок этот примерной службой. Повторяю, надо подчиняться камню, если его ставят вам начальством. Может быть, я сам, говоря с вами, испытываю это на себе и подчиняюсь кому-то, который должен быть под моим начальством (намек на разлад между великим князем и главнокомандующим армией Барклаем де Толли).[68]68
  Барклай де Толли Михаил Богданович (1757–1818), генерал от инфантерии, военный министр, главнокомандующий 1-й Западной армией. Впоследствии генерал-фельдмаршал (1814), граф (1813), князь (1815).


[Закрыть] Я вас заклинаю, господа, ради меня подчиняться вашему командиру и не забывать, что теперь военное время, нарушение дисциплины наказывается смертной казнью и что господин Храповицкий заслужил ее, и если он ей не предан, то исключительно по снисхождению. Прощайте, господа, и ради любви ко мне прекратите этот беспорядок, который очень огорчил государя». «Для Вас, ваше высочество, мы все сделаем», – закричали разом все офицеры. Великий князь успел в это время уже сесть на лошадь, пришпорил и издали крикнул нам: «И для полковника, господа». Вслед за этим полковник Криднер, подойдя к нам, обратился к полковнику Посникову, старшему после него, со следующими словами: «Полковник, я не желаю больше командовать частью, которая так поступила по отношению ко мне, и передаю вам командование». Все офицеры во главе с полковником Писаревым, старшим после полковника Посникова, обратились к последнему с выражением радости быть под его начальством. Полковник Криднер, успевши отойти всего на несколько шагов, возвратился и объявил полковнику Посникову, что он опять принимает командование для того, чтобы доставить себе удовольствие наказать главных зачинщиков всех козней против него. «Полковник Писарев, – сказал он, – дайте мне вашу шпагу, я вас арестую». Офицеры, начавшие уже расходиться, немедленно возвратились, и князь Голицын первый сказал: «За что вы, полковник, арестовали полковника Писарева, мы все столько же виноваты, как и он…». Но полковник Криднер не дал ему договорить и потребовал от него шпагу. Барон Фредерикс[69]69
  Фредерикс Петр Андреевич (1786–1855), барон, капитан л. – гв. Семеновского полка. В 1813 г. произведен в полковники. Впоследствии генерал-адъютант, действительный тайный советник, обер-шталмейстер двора Е. И. В., президент Конюшенной конторы.


[Закрыть] хотел сказать несколько слов, но и его постигла та же участь. Тогда несколько человек заговорили одновременно. Криднер не счел возможным продолжать аресты, сел на лошадь и поскакал вслед за великим князем. Мы порешили не оставлять наших товарищей и во всем разделить их участь, разошлись по палаткам. Остальной день прошел в томительном неведении, а Писарев, Голицын и Фредерикс отправились на гауптвахту.

11 июля. Четверг.

Лагерь у Витебска. Наш корпус снова выступил в 5 часов утра, перешел Двину у самого Витебска и сейчас же за городом стал лагерем со всей 1-й Западной армией, часть которой мы составляли. Во главе полка появился командир, но у него был такой угрюмый вид, в каком его никогда не видели. Он слова не проронил во весь переход. Как видно, ему нагорело.

12 июля. Пятница.

На местах. Великий князь приказал возвратить шпаги Писареву, Голицыну и Фредериксу. Криднер устранил Писарева от командования батальоном нашим и, сказавшись больным, передал полк полковнику Посникову. Немного спустя генерал барон Розен возвратил Писареву его батальон ко всеобщей радости. Великий князь получил распоряжение оставить армию и прибыть ко двору, а командовать нашим корпусом поручено генерал-лейтенанту Лаврову.[70]70
  Лавров Николай Иванович (1761–1813), генерал-лейтенант. 12 июля назначен командиром 5-го пехотного корпуса вместо выехавшего из армии великого князя Константина Павловича.


[Закрыть] 4-й корпус выступил ночью.

13 июля. Суббота.

На местах. В 9 часов была слышна пушечная пальба со стороны Островны, где 4-й корпус вступил в дело.[71]71
  Сражение при местечке Островно (в 20 км от Витебска) произошло 13 (25) июля между арьергардом 1-й Западной армии (4-й пехотный корпус А. И. Остермана-Толстого, усиленный кавалерийскими полками) и авангардом Великой армии.


[Закрыть] К 11 часам пальба приблизилась, и нас, офицеров, потребовали из города, куда мы отправились обедать, приказали нам не отлучаться и быть готовыми вступить в бой. Вся кавалерия нашего корпуса двинулась по направлению к Островне в подкрепление к графу Остерману,[72]72
  Остерман-Толстой Александр Иванович (1771–1857), граф, генерал-лейтенант, командир 4-го пехотного корпуса. Впоследствии генерал-адъютант, генерал от инфантерии.


[Закрыть] командовавшему 4-м корпусом. До вечера мы прождали приказа выступить, но не получили его.

14 июля. Воскресенье.

Неприятель приближался к Витебску. Бой возобновился с утра. Мы передвинулись на наш левый фланг и остановились в резерве почти против города. Перестрелка шла отчаянная. 4-й корпус сражался все время в линии. Нам не пришлось еще вступить в бой. С наступлением ночи бой прекратился, и мы заснули в полной амуниции. Криднер, полагая, что полк вступит в бой, появился перед полком, чтобы разделить с нами участь на поле битвы. У него был очень жалкий вид.

15 июля. Понедельник.

Лагерь у Королево, в 20 верстах от Витебска. Я проснулся очень поздно. Неприятель отступил приблизительно верст на восемь. Наш арьергард имел схватки на рассвете.[73]73
  Имеется в виду сражение русского арьергарда под командованием генерал-майора графа Петра П. Палена 3-го с французским авангардом на реке Лучосе 15 (27) июля.


[Закрыть] Наш корпус выступил до полудня, оставив место расположения у Витебска, в котором мосты и амбары были уже в пламени. Пока наш арьергард отступал, наш корпус направился на Королево по пути от Витебска на Смоленск, где и остановился. Мы продолжали этот маневр отступления, чтобы соединиться со 2-й Западной армией для совместных действий.

16 июля. Вторник.

Лагерь у Лиозны. Мы шли с 5 часов утра до 2 часов дня. Не было слышно пальбы. В 9 часов вечера вместо зари пробили тревогу. Мы приготовились, но, не получив дальнейших распоряжений, заснули в полной боевой амуниции. Это, как видно, была проделка в духе Лаврова.

17–19 июля. От среды до пятницы.

Лагерь под Смоленском. Мы выступили из Лиозны в ночь со вторника на среду после 1 часу. Пройдя Рудню, мы прошли еще 4 версты и остановились на несколько часов. Разрешили варить суп. Нам сообщили, что до самого Смоленска у нас будут только небольшие остановки, а ночлегов не будет. Раньше 10 часов вечера мы снова выступили и сделали привал после полуночи. После двухчасового отдыха ночью со среды на четверг снова двинулись в путь и вступили в Смоленскую губернию. Это центр России, и мы перенесли в него войска. Мы сделали привал в четверг утром, чтобы сварить суп, и в 5 часов дня снова выступили в поход, который продолжали безостановочно до ночи. Мы сделали еще один привал после часа ночи с четверга на пятницу и снова продолжали путь. Утром нам разрешили еще один привал, и немного после полудня мы раскинули лагерь, не доходя четыре версты до Смоленска. Можно себе представить, насколько мы были изнурены от голода и усталости вследствие такого форсированного марша. Я очень обрадовался, получив разрешение побывать в Смоленске, где я просидел до зари. Единственный оставшийся трактир очень бойко торговал в этот день. Великий князь возвратился, чтобы снова вступить в командование нашим корпусом. В Смоленске я встретил г. Свечина[74]74
  Неустановленное лицо. Это не может быть Никанор Михайлович Свечин, как указано в примечаниях к изданию дневника П. С. Пущина 1987 г. Н. М. Свечин в 1812 г. был полковником и командиром батальона л. – гв. Преображенского полка, в описываемое время находился при полку и не мог «пробираться из Гродно в Москву». Кроме того, Н. М. Свечин в 1812 г. еще не был женат.


[Закрыть] с женой, которые пробирались из Гродно в Москву. Они всего месяц назад виделись с г-жей Б., и мне доставило большое удовольствие поговорить о ней.

20 июля. Суббота.

Утром я спохватился, что потерял бумажник с 200 рублями. Эта сумма, хотя и не особенно значительная, ввиду моего положения требовала от меня несколько больше осторожности, и потеря меня очень огорчила.

21 июля. Воскресенье.

Я получил от Б. красивые часы. Ее молчание не прекращается.

22 и 23 июля. Понедельник и вторник.

На местах. В лагерях отслужили благодарственный молебен по случаю тезоименитства государыни.[75]75
  Имеются в виду именины императрицы Марии Федоровны, матери императора Александра I, которые праздновались 22 июля.


[Закрыть] Я опять провел день в Смоленске. Вторая Западная армия князя Багратиона присоединилась к нашей. Мы можем ждать решительных действий. Все мы горим нетерпением сразиться, каждый из нас готов пролить кровь до последней капли, и, если нас хорошо направят, мы причиним неприятелю много вреда. Новый военный закон в нашей армии очень суров; сегодня расстреляли двоих за мародерство. От каждой роты командировали по одному человеку присутствовать при исполнении казни.

24 июля. Среда.

Все на местах. Великий князь вступил в должность и посетил наш лагерь с князем Багратионом. Мы построились побатальонно для встречи наших начальников.

25 июля. Четверг.

Все еще на местах. Мы узнали о победе, одержанной у Полоцка корпусом графа Витгенштейна над маршалом Удино, который потерял 5 тысяч убитыми и 2 тысячи пленными.[76]76
  Имеется в виду сражение под Клястицами (Витебская губ.) 18–19 (30–31) июля между отдельным пехотным корпусом генерала П. Х. Витгенштейна и корпусом Великой армии маршала Н. Ш. Удино.


[Закрыть]

26 июля. Пятница.

Лагерь у Приказ-Выдры. Ввиду отступления неприятеля мы выступили в 5 часов утра и направились по дороге, по которой шли от Витебска. Пройдя верст 20, мы остановились колоннами побатальонно.

27 июля. Суббота.

Лагерь по дороге в Поречье. Мы должны были сняться с наших позиций в 5 часов утра, но вследствие нового распоряжения оставались на местах до 8 часов вечера. Построившись колоннами, мы вновь выступили на Смоленскую дорогу и, пройдя 5–6 верст в этом направлении, сделали привал. Через три часа мы двинулись, пройдя две версты, своротили влево. Темнота была ужасная. Моя лошадь (недавно нам разрешили иметь по две лошади) спотыкалась постоянно. Дождь и недостаток сна очень утомляли. Таким образом мы шли ночь с субботы на воскресенье. Мы шли проселком через лес. Темнота и дождь усиливались, и наше положение становилось невыносимо. Добравшись до дороги, идущей из Смоленска на Поречье, мы снова сделали привал до рассвета. Затем мы продвинулись еще на десять верст к Поречью и стали бивуаком побатальонно. Платов, оставшийся на своих позициях, имел дело с неприятелем и взял тысячу пленных.[77]77
  Имеется в виду сражение при Молевом Болоте 27 июля (8 августа) отдельного казачьего отряда М. И. Платова с французским отрядом.


[Закрыть]

28 июля. Воскресенье.

На местах.

29 июля. Понедельник.

На местах. Нас догнала бо́льшая часть нашей армии.

30 июля. Вторник.

На местах. Первый приказ, выступить в 8 часов, отменен. Опять пошла у нас мода на палатки, я тоже приобрел себе совсем маленькую, которую всегда можно очень быстро раскинуть, тогда как для установки шалаша требовалось время.

31 июля. Среда.

На местах. На этих днях (27 июля) захватили экипаж генерала Себастьяни.[78]78
  Себастиани де ла Порта Орас Франсуа Бастьен (1772–1851), граф империи, дивизионный генерал, командир 2-й дивизии легкой кавалерии 2-го корпуса кавалерийского резерва Великой армии. После поражения при Молевом Болоте был отстранен от командования дивизией. Впоследствии маршал Франции, морской министр, министр иностранных дел.


[Закрыть] Уверяют, что нашли в его портфеле заметки, в которых помечены числа и места, день за днем, передвижения наших корпусов. Передавали, будто вследствие этого удалили из Главного штаба всех подозрительных лиц, в том числе и флигель-адъютантов, графов: Браницкого,[79]79
  Браницкий Владислав Ксаверьевич (1782–1843), граф, флигель-адъютант, полковник л. – гв. Преображенского полка, состоял при штабе 1-й Западной армии. Из аристократического польского рода. Участник заграничных походов 1813–1814 гг. В 1814 г. произведен в генерал-майоры. Впоследствии действительный тайный советник, обер-шенк, сенатор.


[Закрыть] Потоцкого,[80]80
  Потоцкий Станислав Станиславович (1786–1831), граф, флигель-адъютант, полковник л. – гв. Преображенского полка. Происходил из старинного польского аристократического рода. В 1813 г. произведен в генерал-майоры. Участник заграничных походов 1813–1814 гг. Впоследствии генерал-адъютант, тайный советник, обер-церемониймейстер двора Е. И. В.


[Закрыть] Влодека[81]81
  Влодек Михаил Федорович (1780–1849), полковник л. – гв. Конного полка, состоял в свите Е. И. В. Из польских дворян. За отличия в сражениях в 1813 г. произведен в генерал-майоры. Впоследствии генерал-адъютант, генерал от кавалерии, член Государственного совета Царства Польского.


[Закрыть] и адъютанта главнокомандующего Левенштерна (шведа).[82]82
  Левенштерн Владимир Иванович (1777–1858), барон, майор, состоящий по кавалерии, адъютант главнокомандующего 1-й Западной армией М. Б. Барклая де Толли. В 1813 г. за отличие в сражении произведен в подполковники. Впоследствии генерал-майор. Мемуарист.


[Закрыть]

1 августа. Четверг.

Наша неопытность в военном деле проявлялась на каждом шагу. Приказ идти на Шеломец, деревня, которую мы прошли в ночь с 27-го на 28-е, был дан одновременно 3-му и 6-му корпусам, а также 2-й и 3-й кавалерийским дивизиям, наш же 5-й корпус должен был выступить после всех, и вместо того чтобы сообразить, как поступить, чтобы поменьше людей морить, поступили как раз наоборот. Наш корпус, став под ружье в 4 часа дня, тотчас покинул дорогу на Поречье, но через час ходу должен был остановиться, чтобы пропустить части, которые должны были идти впереди нас. Следовательно, нас потревожили слишком рано и лишили солдат нескольких часов отдыха, который им был необходим. Гораздо лучше было совсем нас не трогать с наших позиций, так как, пройдя пять верст, мы должны были остановиться на ночлег. Я не мог отдохнуть, так как был дежурным.