Текст книги "Путешествие без Надежды"

Он будет писать книгу «Новый класс космических объектов». Я его видел на Радиотелескопной улице. У них там какой-то свой Евтушенко. Объедки с барского стола. Разное отношение к стихам. Студент, стихи пишет, ничего особенного, лишь бы институт кончил. Или еще хуже. Фантазии. Это все фантазии! Делом нужно заниматься. Зародилось все это не вчера, но уже давно не имеет значения. Важно, что такую страницу под копирку не возьмешь. А осторожность опытного человека сказывается на каждой странице. Нам важно найти, где она все-таки прорывается, хотя бы косвенно.

У них была дружба и обмен идеями. Они делились мыслями. Два таких мыслителя стояли в стороне. Это как два многотомных романа, перевод с французского: никто не смог прочитать до конца уже из-за одного того, что они выходили в разное время. А когда были собраны воедино в собрании сочинений, то потеряли актуальность. Что касается «Жана Кристофа», то она всю жизнь собиралась прочитать «Очарованную душу». Мы даже из одной книги делали разные выписки. В данном случае почему-то неважно, что это было в январе какого-то года. Вот нашел слова в декабре и увидел, что я к ним 20 раз возвращался. Кстати, тоже 61-й год.

Употреблялась другая лексика. Ужасно много разных подходов. Жуткий тупик в одном смысле. Я остановился на французах. Не так много тут, но приятно вспомнить. Как сказать, они выходили на дорогу, по их понятиям. Еще не известно про кого. Я так и знал, что диктанта больше не будет. 125 раз одно и то же. Важно было не смотреть. Важно было повторять. Звуки решали дело. Ты видишь, открой машинку, там были другие цитаты. Мне нужно было отработать ту лексику. На хорошем французском языке одна статья о Марселе Прусте. Это классовая борьба с другими ценностями. По-моему, он ее не заменил. Трижды споткнулся. Лошади паслись на поляне. Было интересно для одноклассников в том году. А у нас была другая компания. Вот видишь, как все это происходило. Я Ваню на диване оскорбил напрасно. Бревно в твоем глазу. Эта библия говорит прямо, без обиняков. Если это самое важное, то что можно сказать об остальном? Нуждался ли в такой защите Кнут Гамсун? Текущие события заслонили рассказ об одном дне из жизни маленького мальчика. День рождения – это когда ты родился. Неужели он помнит все в тот день, когда он родился? А я вот не помню. Карл Иванович у него был, а у меня не было Карла Ивановича. О чем же я буду рассказывать? От неприятностей нужно отмахнуться. Асфальт, усыпанный желтыми листьями, уводил нас в ресторан «Варшава». Я никогда не видел его портрета. Только для того, чтобы написать одну фразу. Разве это «хроника»? Предполагалось, что все предыдущее было необходимо. Эстетика финального архива. Иные письма затрепаны до дыр. Они носились в сумочке и перечитывались, так надо понимать. Бешено пересекалось. Что упало, то пропало. Об этом ни слова. Потом вдруг идут такие слова, которые не берутся на машинку. Природа. Серенькое небо, заштатный город, печаль и грусть. Где же твой идол, стоит?{150}150
  Где же твой идол, стоит? – чуть измененная (вставлена запятая) последняя строка из стихотворения Н. Некрасова «Литература с трескучими фразами…».


[Закрыть]

Это хорошо само по себе. Я могу перечислить эпизоды. И память еще сохранилась в том смысле, что мог назвать когда и с кем. Что это такое? Комментарии к фотографиям? Рассматривание картинок из журнала? Чтение про кино на польском языке? А вот это нам напомнило два слова. А вот тут было произнесено: «Если бы у нас был Набоков, я бы прочитал тебе одну новеллу». Купола Ново-Девичьего монастыря. И сразу же пародия на великое стихотворение.

Это хорошо само по себе, но почему все-таки нужно было рассматривать клочки бумаги? Зачем это было нужно? Я прочитал 40 страниц. Не махнул рукой, не поморщился, не отвернулся. Если тебе так важно, читай вслух. Но не настолько, чтобы сделать выписки. Хотя сама сказала «Такая книга попадается один раз в жизни». Тоже можно было оставить в таком виде.

Рассказ только про удивительные события, но тон легкомысленный и слова, невсегда уместные. Речь идет о потрясениях, а рассказ такой, как будто все это ничего не значит. Не знаю, не уверен. Во всяком случае, по почте это не пошлешь. Только и разницы. Был бы английский перевод, читалось бы как «Конспект романа» или выписки из прочитанных книг. Не захотелось. Теперь такое отношение к старым цитатам. То вдруг кажется более интересным, чем все остальное. То вдруг тошнит от почерка, от необходимости что-то записывать.

Оглянулась при слове «Аполлинэр». При слове «цикута», тем более. Нет, при слове «цикута» она не оглянулась. Еще раз посмотреть. Чтобы определить, насколько прав был, когда увидел пустоту. СТОИТ СЗАДИ МЫСЛЬ, СВЕРКАЯ НЕДОБРЫМИ ГЛАЗАМИ.

абзац 191

244 картинки по четыре строчки к каждой картинке: издательский номер – в таком жанре. Их особенная точность – в ударности и неповторимости: про один кадр из целой ленты в том смысле, что весь эпизод или случай или рассказ целиком отражается этой главной картинкой. Комикс, только с чужой надписью. Особенность надписи —

рассказ не повторяется. Сразу же к другому роману, оттуда тоже только одна цитата. Такой сводный дайджест на одну тему. Все нейтральные слова таким образом опускаются. То, что ты хотел еще раз увидеть или то, что кто-то видел со стороны и мог увидеть, но разница громадная. Всегда что-нибудь не так. Или купание на мелком месте или третий лишний или не тот разговор или нечестный прием или болтовня для смеха. Чтобы скрыть смущение, он будет издеваться. Чтобы сказать «это про кого-то еще, сам я таких штук не люблю». Похоже на указатель страниц к одной прочитанной книге. Всегда готов отметить специальность владельца «Победы». Раскрыл, сунул палец и сказал «Этого даже я не знаю». «Это у меня было». Все главным образом втроем. Не считая групповых сцен, когда все равно все вдвоем и никто ни на кого не смотрит, это не считается. Потом прелесть внезапного перехода. Дело не в результате, а в постепенном приближении к результату. Кстати, полностью играет школа имени 905 года. А чего ты рвешь? А зачем уничтожаешь? Пусть все как есть. Это сделают за тебя другие. Не твоя забота.

В этом смысле, конечно – НЕ ТВОЯ ЗАБОТА – была такая процедура с французскими цитатами. Не сохранилось в памяти. Или не поддается кинематографичности впечатления. Скорее лестница на высоты, на небо, к Богу в рай или как там еще у мистиков Востока. Разумеется, 1001 ночь, вошедшая в привычку в течение 20 лет, – не в счет. Попробуй вспомнить записи Симоны де Бовуар, и к своему ужасу ничего не вспомнишь. Ничего кроме последнего подтверждения или расстройства компенсации или ущерб, изнеможенье и единственная награда: слишком много на другой стороне. Просто желание забыться и заснуть. Иногда просто засунуть и заснуть, иначе ничем. Только один способ почувствовать, что ты живешь. Не от хорошей жизни. 73-х страниц на эту тему не будет. Где были 2 страницы в 52 году? Жаль, что их нет под рукой. Этот жест стоит 12 копеек. Из-за копейки никто не нагнется. И еще что-то связанное как будто с указателем немецких цитат, а на самом деле только способ скоротать время ожидания. Он терпеть не может умных разговоров. Не ее дело выглядеть печальной и интеллектуальной. Сценаристка. Один нахал сказал «до колен», она и бровью не повела. Не было такого разговора. Что ты видишь за этим кадром. Только когда речь идет о горячо любимой и давно желанной женщине. Ну ладно. С этим напитком в крови, ты увидишь любимую женщину в каждой юбке. Иногда. Очень редко. Когда повторялось. Когда выхватывалась одна картина из целой серии картин. Когда нужно было ехать на пейзаже. И тут начиналась мура про ураган в Эстонии. Или чужие фантазии на твои личные темы: напоминает – хорошо, но совсем не так дело было. Памяти И.С.Б. Подпись расстрелянного тоже.

Не помню такого напоминания. Ритуал. Вечерело. Если взять одну страницу. Какое впечатление. Вот чем был занят человек. Борьба за сферы. Сокращенное расстояние, чтобы мучиться от разлук. Слишком сокращенное: ничего не понятно. Ничего не поймешь. Такой стиль. «Когда ты чего-нибудь поймешь, то ты мне скажешь своими словами». Это такой юмор. Ленту сменить. Бумаги купить. Громкий вынужденный смех. Это от напряжения. Выбросить. 12 апреля была пятница. Не зависит от силы удара, просто плохая лента. Закручивается. Чай греется. Ты меня ставишь в трудное положение. Ты так всегда делаешь, да? Это реакция на внезапное пробуждение.

12.4.74

Казалось бы, одного этого вполне достаточно. Им ведь поговорить всего дороже. Не нравится мне это пробуждение. Значит какая-то сторона польского фильма. Об этом мы с вами поговорим после нашей окончательной победы. Я пошел в библиотеку. В открытом доступе на 4 этаже стоит энциклопедия. Можешь раскрыть. Пока коней мне запрягали{151}151
  Пока коней мне запрягали — из стихотворения Пушкина «Калмычке» (1829).


[Закрыть]. Но здорово он усвоил целое четверостишие. Ни один из этих разговоров не работает на продолжение. Потом наступил такой день, когда ему потребовался новый слушатель. Когда это случилось в третий и четвертый раз, мы в общем махнули рукой. А где критерий?

Разговор его был прост и важен{152}152
  Разговор его был прост и важен — Арап Петра Великого.


[Закрыть]. Выходит, главное теперь – шутовство без остроты{153}153
  …шутовство без остроты — из эпиграммы Тютчева «Князю Суворову».


[Закрыть]. Такой склероз. Еще 4 слова. Попадешь на базар, армяне ругаются по-армянски. Почему это тебя не беспокоило в свое время? Было единственное приключение ходить на базар и покупать масло. Трудно представить себе Эстонию без таких слов. А таких слов в Эстонии не было.

Не вышло из этой процедуры ничего хорошего.

Выяснили отношения. Открыть 2-й том «Фауста» на сцене в императорском дворце? Нет. «Кухня ведьмы» в первом томе. Выгадывал второй разряд. Сложные взаимоотношения. Три старика ползают по сцене. Старуха спешит на свидание. Откуда берется зритель? И ведь каков напор: билетов не достанешь. Немного «Точки с запятой». Под суровым взглядом «великой Голды»: но она их простила и, наконец, дала согласие ими руководить. Надоело ей это непослушание. Сами не знают, чего хотят. Телефон звонил через каждые 5 минут.

Слово «ритуал». Как только достоинство, так сразу же имя. Резко менялся антураж. До этого еще надо дожить. Попробуй мне еще что-нибудь сказать. Вот тут все меняется со страшной силой. Все обстоятельно описала: какого числа и кто звонил и откуда, а год не поставила. В каком году умер Григорий Семенович?

Киплинги т. бригад декламируют. Видимо, ТЕОРИЯ СТИХА. Немного Б.Слуцкого, но больше А.Синявского, судя по заявлению французского переводчика. Где было «Вам труднее было запомнить, чем написать»? Все с покойниками покойники разговаривали. Можно считать, Хаджи Мурат уже умер.

р. 288 John O’Hara, The Instrument (1967):

It was a full kiss, but with her it was also ritualistic: a fine, expensive meal, followed by love. He put his hand under her skirt and she parted her legs to accommodate him. Presently she said, “We better save that till we get home, Mama’s asleep by now”{154}154
  р. 288 John O’Hara, The Instrument (1967): / It was a full kiss… (c. 195 русского перевода) —…Поцелуй был крепкий, но для Хелен он соответствовал ритуалу: хороший, дорогой ужин – потом любовь. [Он положил руку ей под юбку, и она раздвинула ноги, чтобы ему помочь.
  Немного погодя] она сказала:
  – Отложим, не торопитесь. Мама сейчас уже спит. [В квадратных скобках – пропущенное в рус. переводе.]


[Закрыть].

Кусок другого романа. Начало где-то у Шодерло де Лякло. Я не знаю, кому достались «Опасные связи» по-русски. По идее, они должны быть возвращены владельцу книги, который сейчас в Москве, но, в общем, я не знаю их отношений. Может, он давно передарил ей эту книгу.

Создается иллюзия повторения. Фисгармония из Чикаго. Еще был Вальтер Скотт, можно было у кого-то взять почитать. Единично доходили «Луна слева»{155}155
  «Луна слева» (1928) – пьеса В. Билль-Белоцерковского.


[Закрыть] и «Золотой теленок». Вот ты не читал «Собачий переулок»{156}156
  «Собачий переулок» (1927) – роман Л.И. Гумилевского (1890–1976).


[Закрыть], не можешь судить. Демьян Бедный, знаешь, что бы сказал? Кто у вас там в ранге Демьяна Бедного? Тут мы попали в атмосферу, где другие ориентиры. Тебя ждут тонко очиненные карандаши и хорошая белая шероховатая бумага. Можно будет рисовать с натуры. Все великие художники рисовали с натуры.

Шпаргалки помогали. Нет никакой возможности. Сокращая расстояние, проявлять характер. Мы будем читать большой словарь и переводить по выбору. Перо не по кисти. Желание славы нам ни к чему. Тут такие ораторы, что с ними невозможно состязаться. Треп. Если бы еще у них были знания. Тогда бы от них спасу не было. Но есть возможность уйти в искусство.

А с ним драться не интересно, потому что он на каждый твой удар бьет больнее. Сначала я его стукнул, потом он меня, потом мы расстались на углу. Нет, мы дрались словесно. Перед лицом общего врага, нам нужно мириться. Подумаешь, «дымка», у нас будет «лимонад». Как ты собираешься встречать Троицу? Мы уйдем в сад под сливы, выпьем, закусим, потом будем ходить по улицам.

Обиды были на кулаков: хоть бы одну яму с зерном подбросили. Не говоря уж про «обрез». Ни одного настоящего кулака. Не получается в жизни «Охотники за кулацкими ямами». Классовая борьба какая-то скучная. Целую ночь идет болтовня, переливание из пустого в порожнее. Мишка Агафонов делает карьеру. Нет, это не Майн Рид. Хотя вот Шура Исаева сумела: «И как будто стоя спит». И рисунок хороший. Она, оказывается, умеет хорошо рисовать. Опять обман. Зачем же она скрывала?

And what is “boredom-whoredom”? Сkушное б…ство. No. The tumultuous personal life of a not always pleasant acquaintance. Friendship if you like{157}157
  And what is “boredom-whoredom”? Скушное б…ство. No. The tumultuous personal life… – Что такое…?… Нет. Бурная личная жизнь не всегда приятного знакомого. Дружба, если хотите.


[Закрыть].

the row of questions{158}158
  …the row of questions — ряд вопросов.


[Закрыть]

Где это было? Разговор на грани нахальства. Хамить, но в пределах обычных шпилек. Или в «Четвертой чашке чая» или в отдельных выпусках. Они ругаются, а я как между двух огней. Где?

petsy-wetsy

Может быть, все это – как «Улялаевщина» 1933 г. с рисунками художника Тышлера{159}159
  …petsy-wetsy, chair a plaisir — Lawrence. Lady Chatterley’s Lover. «Улялаевщина» 1933 г. с рисунками художника Тышлера. – Сельвинский Илья. Улялаевщина / Рис. А. Тышлера. Изд. 3-е. М.: ГИХЛ, 1933.


[Закрыть]. Вот Тышлер и заплатит за нее 100 рублей.

– Си-коко?

40 barrels of dissidents{160}160
  40 barrels of dissidents — 40 бочек диссидентов.


[Закрыть]

Zatovarennaya botchkotara{161}161
  Zatovarennaya botchkotara — повесть В. Аксенова (1968).


[Закрыть]

Ерунда все это, но слова были сказаны: – Я ведь присылал ему 58 рублей 10 коп. А он мне хоть бы 7-35{162}162
  Я ведь присылал ему 58 рублей 10 коп. А он мне хоть бы 7-35. — 58–10 антисоветская агитация, 7-35 – социально-опасный элемент (см. мемуары Коржавина).


[Закрыть]. Хоть бы раз. А у меня ведь тоже была учительская зарплата и я не chair à plaisir

ЗОЛОТО РЫЛ

В ГОРАХ.

Mädchen für Alle{163}163
  Mädchen für Alle — девушка для всех.


[Закрыть]

Нач-фин улыбался. Солигалич ничего не заметил. Сергей ВОЙ. помнит про чемодан. И про письмо об антисемитизме{164}164
  …письмо об антисемитизме — сокамерник по ЛТПБ Сергей Сергеевич Писарев в письме к Улитину поражался, что у Улитина, несмотря на его происхождение из казацкой станицы, нет антисемитских тенденций. Улитина веселило то, что автор письма исходил из того, что все те, кто родом из казацкой станицы, должны быть по природе антисемиты (3. Зиник).


[Закрыть] тоже.

Весь «ковер почета» состоял в том, что дали место, где сесть, и рюмку, но это произвело на него впечатление. Кого это встречают с таким почетом? Кто это? Тут свои ранги и своя субординация. Вместе с тем, ответ на другие вопросы. Жена комитетчика. Теперь он входит в Комитет. Сидела, молчала, наматывала на ус. Источала тайное не то чтобы недоброжелательство, но желание чего-нибудь услышать полезное, как домашнее оружие. Один раз улыбнулась. Быстрее всех догадалась. Как по-французски «лягушка»? У нас в доме нет русско-французского словаря. Моя память в лучшем случае может работать как французско-русский словарь, но не наоборот. Кисло прозвучало. Но важно было поднять шум и привыкнуть к звукам. Через час начнет работать короткая волна по-русски. Уже неинтересно иметь такие цитаты под рукой. 9 томов нагнали тоску синего цвета. Мне нужен был рассказ про Серебряный Бор, как будто я сам там был и мне было 11 лет. Свистопляска. Концертное продолжение. Стилистика чужих наскоков. Вы поддержите меня, а я поддержу вас. Там же другое. Из какой эпохи суета. До сих пор непонятно зачем.

I need this outing like a hole in the head, he thought. Still, he was going, wasn’t he. He was glad to reach the open air, to breathe. Not the obvious reason. I wonder who’s scrubbing you now. The recondite reason if that was worth finding{165}165
  I need this outing like a hole in the head… – Эта прогулка нужна мне как пуля в затылок, подумал он. Все же он пошел, пришлось. Он рад был выйти на свежий воздух, подышать. Неочевидная причина. Интересно, кто тебя теперь чистит. Неясная причина, если это имело смысл искать.


[Закрыть].

Теперь нам понятно, почему это не пригодилось. Другой эпохи суета. Забавное идиотство. Если ты искал подтверждения, ты его нашел. Нет. Не пойдет. Нет. Звуки не с той стороны.

Нахальная точка зрения ставила в тупик.

Этот вопрос ему нужно задать 14 раз и один из 14 ответов будет похож на правду. Это как протоколы показаний Кристины Кийлер на военного министра Профьюмо{166}166
  …протоколы показаний Кристины Кийлер на военного министра Профьюмо – речь идет о шпионском скандале 1963 г. в Англии.


[Закрыть]. До Вас – значит при царе Горохе.

 
Еще раз —
“tragic” for you, comical for everybody else{167}167
  Еще раз – “tragic” for you, comical for everybody else. – см. прим. к с. 75.


[Закрыть].
 

Ерунда получалась вокруг стихотворения «Телефон в гробу».

Одну страницу мы уже мысленно отметили. Еще бы.

Это как с одной страницей на чужой машинке. Другие слова. Ритмы другого разговора. Погоди, то ли будет впереди. Ну и разумеется, ни одна из них не играет на звуки из ящика. Таких сотни. Такие надо выбрасывать. Журналист не коллекционирует газеты. Только тем и занимается. Нет, не тем.

Совершенно непонятны такие заботы. Зачем я читал такие книги? Чтобы сказать случайной старушке: это можно прочитать? Чтобы она сказала: «Один лохматый старичок посоветовал мне». В своих кругах плывут другие земли. Новая линия. Другие заботы. Сообщите об этом агентству Рейтер. Европа будет взволнована. Чтобы он мог курсировать между Лондоном и Москвой, не лишившись гражданства. Париж будет блестеть мокрым асфальтом. А может не существует такой записи? Ты читал «Кирпич»? А «Кирпичный завод»? А роман «Максим Шостакович»? Как ты думаешь, это войдет в золотой фонд немецкого лексикона мировой литературы? Ну скажем, его портрет будет рядом с Гейне и Гете на букву Гэ? Вообще-то моя фамилия должна идти впереди Пушкина.

Для придания вида аккуратности на 2 дня существует резиновый клей. Где он провел ночь, никто не знает. Но это домашняя точка зрения. Но никто не знает. Они читают. Она схватила и унесла. Они будут давать реакцию. Устно в некоторых кругах. Вы не сможете ответить. И она тоже слышала много хорошего. А где бы почитать? Впрочем, ей нужно читать по-английски. Дайте английскую часть. А он, оказывается, не знает английского? Да, он знает только немецкий. 432 страницы первого варианта – это для кого разговор? Для Олиной бабушки.

Прелесть всех этих попыток заключается в том, что в момент написания они приходят в голову. А пересказать их невозможно. А читать их скучно.

Не захочется переписать. Цитат не будет. «Я для вас вот такую пачку написала». «Я вам сейчас покажу, где хранится ваша книга». «Неужели я пишу стихи только для того, чтобы их перепечатать на машинке?» «Архивы перепутали». «Что значит?» Не такие бывают точные слова.

И ПОТОМ С НАПРЯЖЕНИЕМ ЖДАТЬ, КОГДА ОН УДАЛИТСЯ. У цитаты понятен общий смысл, но он не помог написать сочинение. Нет, ты лучше своими словами. А у Вас есть журнал «Англия», где крупными буквами цитата из советского критика Гаевского? Институт мировой литературы примолчался. Подспудно маячил велосипед. Рассказ из жизни Тараса Бульбы был в четырех вариантах. С каждым вариантом отрабатывалась фраза про кость Гоголя. Про новости балета я не стал слушать. Как это похоже на «Эхо от холостого выстрела». Какие-то намеки. Нюансы. Для узкого круга и потом ужасно претенциозно. Тоже не для мальчика в 16 лет. Как ты воспитываешь свою дочь? У тебя дочь бандиткой растет. А знаешь какой анекдот она принесла из школы? Мама растерялась. Они думают, трудности сексуального воспитания. Секс – это не проблема. Они уже все знают. А вот такой анекдот – это проблема. Другие ритмы. Это как «Признание комиссара полиции прокурору республики». Нет. «Расследование по делу гражданина выше всякого подозрения»{168}168
  «Признание комиссара полиции прокурору республики» (реж. Д. Дамиани; 1971), «Расследование по делу гражданина выше всякого подозрения» (реж. Э. Петри; 1970) – итальянские фильмы о мафии, шедшие в советском прокате.


[Закрыть]. Он пользуется особым доверием.

Узкие полоски текста были хороши для разрезки. Их можно выдирать и приклеивать. Опять будет понятно по-своему. Ладно. Заботы 31-го читателя. «Смех у баб» – как всякая трагикомедия: смешно потому что про кого-то еще. Когда про нас, то реакция простая. «Вот гад». «Сволочь». Разговор окончен, трубка вешается. Трубка кладется на место. Лисицы уходят в норы. Зверь бежит на ловца. Анекдот пересказывается своими словами. У птиц гнездо, у зверя темный лог. Один сын человеческий не знает, где преклонить голову. По ее словам, 4 раза подчеркнуто. Музыкальная жизнь: дочка Катаева, внук Леонова, племянница Паустовского. Шекспировский актер разорялся на всю катушку. При всем старании лучшая сторона не проявилась, а так хотелось. А желание было. Гроза надвигалась. Впереди на фоне Останкинской телебашни маячила стая галок и ворон. Не такие были точные слова. Эти веселые рассказы остались в другом месте. Если вы уедете, у нас никого не останется. Не заметил. Укоризна через Черное море несется, как чайка, в плаваньи сестра{169}169
  …как чайка, в плаваньи сестра — из песни Н. Матвеевой «Братья капитаны»: чайка, плаваний сестра.


[Закрыть]. Но корабли, что следуют за нами, не встретят в море нашего следа. Разве так надо защищать Беззащитного человека? Он полемизирует с бандитами. Он воюет с пиратами. Он еще на галере и не может забыть: еще не прислали выкуп. С ним обращаются хорошо. Где-то на Западе звенят дукаты. На Севере тугрики.

Законченность таких размышлений просто пугала. Что-то вроде ореола мелькнуло вокруг потемневшего лица, но я был занят подготовкой к операции. Укол. Мгновение. Вот и все. Через одну минуту все будет хорошо. Надо потерпеть. Наконец-то я вспомнил: я недочитал одну страницу. Здесь несколько больше, но не настолько. Есть указание на неопределенные отношения в Чертаново. А пошлите вы его к чертановскому резиденту. Это как с переплетом Андерсена. Андерсен ждал 100 лет, может и еще подождать. Цитаты из «Ни дня без строчки» не получилось. Т. е. цитата как раз была со ссылкой на смерть Самсонова, но чужие пики нам ни к чему, когда беспокоят свои провалы. Чем же он дышит? Страдает элегантно с комфортом, как актер на улице Левитана. Когда кончится мамино наследство, будет искать интеллектуальную жизнь и духовных руководителей. Насчет вождей это мы еще посмотрим. Мы всяких видали, у нас такие на каждом перекрестке. Насчет Юрия Олеши не скажу, потому что ему ведь главное – что было? Чтобы не напоминали в «Национале», что он задолжал 12 тысяч, за соседним столиком чтобы не появился красавец Мариенгоф. Ну и конечно, чтобы мистер Уистлер не напоминал Оскару Уайлду «Ты об этом еще напишешь». Когда является прототип, тут сдохнешь от тоски. Вы случайно не знаете такого Архангельского? Он лучше меня знает мои стихи. Профессор Хиггинс поморщился, но когда об этом же заговорил полковник Пикеринг, он стал употреблять аллитерации, свойственные поэтической речи.

Немножко от тех данных, которые не повторяются. Это как цитаты из несуществующей книги. Впрочем, картина существует в одном экземпляре. А она сожалеет. У всех есть драмы и запретные темы, а он с ней перестал кадриться. Теперь нечего вспомнить. А Маша переехала в другой район. А ей передали банкноту, разрезанную на две части. Вы за нее не беспокойтесь, у нее хватит на старость. Да мы – нет.

Издание из Датского государства: «Чорт у Манна» и «Смех у баб». Вот вы смеетесь, а дело обстоит серьезно. Ты не можешь повлиять? Ты не можешь позвонить Нике и сказать?

Сколько у него читателей? Он будет стоять в «Литературной энциклопедии» 21-го века? Как ты думаешь? Люди нашего круга все больше убеждаются, что бензин теряет свою популярность. Лучше на велосипеде. Два колеса хорошо, четыре колеса плохо. Как сказал Классик{170}170
  Два колеса хорошо, четыре колеса плохо. Как сказал Классик — ср. Four legs good, two legs bad (Оруэлл. Ферма).


[Закрыть]. Почему в моем доме нельзя про велосипед?

Еще коварней «Любовь к трем мушкетерам». Он напьется и будет говорить. А она не может ехать. Особое простодушие. Прояви любовь и на тебя посмотрят большими глазами. Вопрос о шпаргалках из кафе не решился. А собственные комплименты прозвучали загадочно и печально. Абсолютно непонятен такой интерес к Н.Мейлеру. За неимением лучшего. Точные слова в другом месте. Пока есть туман, мы посмотрим, чем живет Дагестан.

Жутко неправильно идет примыкание. Это зависит от английской машинки.

Хотя надо было сказать только «приготовьтесь к операции». У меня был иначе подход. Ах вон что. Уже забылось. Или ссора с читателем или заботы пишущего человека. «Сейчас встретится писатель Катаев и расскажет о себе какую-нибудь гадость». Он любит о себе рассказывать гадости. Занимай его дачу. Заскок из этих диссиденций. Но 100 процентов прецедентов ты не обязан. Точка. Другие слова. Еще короче. Просто какие-то напрасные слова. Авеста действует на тебя как мескалин. Все это мы будем читать. Я посмотрел на кучу книг и подумал: «Откуда бы взять?» Но разве есть такие слова?

К операции приготовиться. Так горько было расставаться с сознанием, как будто входишь в гроб, в могилу, и там проснешься и ничего не увидишь. Это недолго. Ты проснешься и уже все будет кончено. Но как это себе представить? Это невыносимо. Этого нельзя себе представить. Смерть – это временно, потому что ты все равно ничего не почувствуешь. Ты слышишь: не больно, это я тебе даю укол. Все хорошо. Вот и все. А следующий миг – это все будет позади.

Светит, светит, а потом перестает греть. Черты прощания. Случайные черты. Ашкенази и Жбанов разделили сферы влияния. Но слово про актера-алкоголика, разыгрывающего из себя писателя{171}171
  …про актера-алкоголика, разыгрывающего из себя писателя — вероятно, речь идет о В.Н. Гусарове (1925–1996), авторе книги «Мой папа убил Михоэлса» (Посев, 1978). Улитин там упоминается.


[Закрыть], – странно прозвучало в диапазоне 25 метров. Разумеется светит. Как «шипучий яд» в 65 году. Веселые разговоры приятно цитировать. Они хороши один раз в год на кухне в день рождения. Каждый день мы будем ходить в читальный зал. Из этой книги – конец про Спасителя. Из романа – про мальчишку на одесском базаре. Тут мы прочитаем вставную новеллу. Нет, не про город детских лет. Нет.

Вы такая странная, глазки очень узкие. Ножки очень толстые. Словно не было разговора о «Тропою грома»{172}172
  «Тропою грома» – балет К. Караева, либр. Ю.И. Слонимского по одноименному роману П.А. Абрахамса.


[Закрыть]. Но паразиты никогда. Но танец продолжается. Но рыжего возьмем: он дурак, но может работать на износ. «Дурак» оскорбляет на 5 минут, но его взяли все-таки в игру, а через 4 минуты они уже быстро бегают и он работает на износ.

В какой манере. А вы приносите в другой манере. Хранит и собирает, никому не дает и почитает. Это писатель при Цезаре. Был писателем при Антонии, потом при Клеопатре, теперь при мне. Вот так. Вот мы какие. Меньших не держим.

Рассказы про Кристину Кийлер и министра Профьюмо не туда. Кроме того, об этом нужно по-английски.

А чем вы будете заниматься, возвратившись в Лондон? А разве нельзя писать книги? Ну там разные эссэ? На самом деле не остается ни слова. Еще небрежней про Хому Брута. Еще раз про Емелю. Еще раз «не помню». Плохая бумага выйдет в критерий, а книга забудется. Не с вами читали, с кем-то еще придется говорить. Пока еще есть возможность проверить цитату. Да, правильно. Только и всего. А «Шуберта наверчивал» он пришлет. А «В том шалмане» у него нет. А стихи для «Зари Востока» он видел в другом месте. А вы забыли, что это ваша книга. Я ее у вас брал на 3 дня. Но она у меня стоит на полке. Считайте, что это ваша. А Рабиндранат Тагор терпеть не мог кагор. А Ксенофоб взволнован не ошибками, а бледностью жены. А Вы не в курсе. Не исчезайте, тогда вы будете в курсе. А цитата из «Назад к Мафусаилу» не пригодилась. Бернарда Шоу я не люблю и литература ничего бы не потеряла, если бы такого писателя не было.

Мощные переплеты по разным углам. Смешно было соединять их вместе. Вот намек на картину, которую приятно вспомнить. Тут была одна ошибка. С другой точки зрения. Или наоборот. Мне стыдно сейчас прочитать. Я не хотел этого показывать. Почему нет выписок из важной книги? Там все как-то иначе. Ты бы хотел иметь эпизод в самолете? Нет. Смешно. Неразборчивое предложение. Мне никто не напишет книгу «Ты и я». Зачем нужно было, неизвестно. Картины, которых я не трогал. Опять стоит велосипед, и я читаю стихи Есенина. Разница только одна. Ты хотела, я не хотел. Она была равнодушна, а я был неравнодушен. Это как книга про императора Клавдия{173}173
  …книга про императора Клавдия — вероятно, речь идет о романе Р. Грейвза «Я, Клавдий» (1934, рус. пер. 1990).


[Закрыть]. Я не читал мемуаров генерала. Другая история. Вранье с характером. Тоже вынужденный шаг. Минимум халтуры. Твоя Россия. И эти слова не пригодились. Ефрем Сирин – кажется так. Забавно, как они читали «Войну и мир». Вот заморочили нам голову. Ладно, мы оставим эти картины без слов. Когда из таких кусков получается пипифакс. Когда не читается написанное. Утомленная кожа при свете дня. Я 4 раза вспомнил. Можно подумать, я постоянно размышлял только над одним погибшим романом. 4 картины – это верно. С тех пор я его никогда не видел и никогда не увижу. Он покупал сигареты у Пушкинской площади. Почему он ушел из философии, для меня до сих пор остается загадкой. Сейчас я буду переводить английскую фразу. Матрешка. Загадка, мистерия, тайна – три слова. Из трех слов комбинировалась одна фраза. И терпения хватило. Выскочить из кожи. Сдохнуть от тоски. Еще раз. Еще раз. 150 речей на тему. Вот еще раз.

Декларация с одной стороны. Именно такого удара требует электрическая машинка. Про саботаж – вот уж нелепость. Про 11 лет – это хорошо. А в год саботажа мне было 14 лет. А я прибавил один год, а то бы они меня не приняли в ряды. Жутко нелепо прозвучало такое с Марселем Прустом. Основы средизма-четвергизма – на миг показалось очень остроумным. Сметай следы усилий. Еще хуже что-то с лентой. Добиться сокращенного расстояния – для чего это нужно? Для самочувствия. Не так уж много. Картины не было и нет. Картина была в мозгу. Она была хороша тем, что к ней можно было время от времени возвращаться. Иногда она вспыхивала, иногда она освещалась, но ты не забывал, что картина в мозгу и то хорошо. Меньше всего. Чем бы дитя ни тешилось. Лучше программы кинотеатра «Иллюзион». Сходить в кино некогда. Такие книги отбивают охоту ходить в библиотеку. Триумф. Мчались колесницы, горели костры, расхаживали центурионы. Камни помнят, но не могут рассказать. Впереди огромные контуры внимательных глаз. Война идет. Чем он провинился? Тем, что невнимательно слушал. Все как в переплетной, только Айхенвальд на другом отделении и не выходит на работу. Придется изучать японский язык. Смешно было раз. Затяжной прыжок. Кажется нескончаемой процедура. Пора вздохнуть и улыбнуться. Не резануло, не задело, не обратил внимания. Слова не изучались, как дипломатическая нота. Актер читал со специальной целью – потом прочитать вслух. Теперь все так пишут{174}174
  Теперь все так пишут — Улитин цитирует реакцию одной из редакторш «Нового мира», куда он отнес свою прозу в начале 60-х годов.


[Закрыть]. И я так пишу. И я так требую от авторов. Магия слова. В этом и заключается моя работа с авторами. Он так и сказал «Мой путь»? В том-то и дело, что не сказал. Таких слов там нет, но подразумеваются.

Странные вещи начались в районе «Четырех кварков». Скажем прямо, нечитабельные фразы. Их невозможно прочитать вслух. Их не прочтешь. С другой стороны «Ритуал» и читать не надо. Это скучно и никому не интересно. К сожалению, 75 % текста «Фиолетовые руки» такого рода.

Вот собственно говоря «поднявший меч от меча и погибнет». Про этот щит нельзя вслух ни слова. Из записной книжки актера А.В.С.З.П. Это было интересно для Бор. Медведева, когда он был жив. С.Волков на этот счет не обольщался. Юмор служебного пользования. Например. На каждой книге, купленной в эту поездку, было написано: «Е.Хомутова. Вашингтон 1960.» Но для этого нужно знать Елену.

Великий рассказ Василия Аксенова о двух титанах науки новейшего поколения. Жаль, что он затерялся в завалах макулатуры. Его бы читать вместе с серьезным письмом академика Виноградова. Лучше юмора не надо. Ничего не надо придумывать. Вот тут я начинаю размазывать и повторяться.

Сегодня на воскресенье нужно приходить на сборище с паспортами. Милиционер предупредил в прошлое воскресенье. Он нарочно придет без паспорта. Я так и думал. Тут бы ЛЖР{175}175
  ЛЖР — лучшая женщина России – Елена Строева.


[Закрыть] выдавала себя за нашего человека в Гаванне. Под Люцину Винницкую играет эту роль. А они правда молодые и неопытные, и у них такие инструкции – быть на пределе вежливости. А мы будем читать «Инструмент» Джона О’Хары: очень много новых слов и выражений. Боюсь, список не пригодится. Если переходить на Жоржа Сименона, конечно.