Текст книги "Ключ от твоего дома"

ГЛАВА ПЯТАЯ

Прошло достаточно времени, прежде чем пульс Эйли пришел в норму и она смогла в полной мере осознать то, что только что произошло. Она, Эйли Моран, только что была близка с самим Гарреттом Миллером! У них получился невероятный, потрясающий секс, который, не преувеличивая, изменил ее жизнь.

И все это началось с одного лишь поцелуя. За считанные секунды этот поцелуй превратился в безудержную страсть, которая ослепила Эйли и не дала ей времени подумать о том, что Гарретт – почти незнакомец. При нормальных обстоятельствах этот факт не позволил бы ей лечь в постель с ним.

Это, собственно, доказывало то, что обстоятельства были отнюдь не нормальными. Вообще вся ситуация была совершенно безумной. Скрываться на ранчо, неизвестно где, от какого-то сумасшедшего преступника с человеком, которого она знала не больше чем… точнее сказать, вообще его не знала.

Эйли почувствовала прикосновение на щеке, обернулась и только сейчас заметила, что Гарретт смотрит на нее.

– Я… я не знаю, что сказать, – тихо произнес он.

Предположив по его неуверенному тону, что Гарретт жалеет о случившемся, она привстала на кровати и ответила:

– Тебе не нужно ничего говорить. Правда. Я все понимаю.

– Не думаю, что ты понимаешь… – Он прильнул к ней и поцеловал так чувственно, что у Эйли мурашки пробежали по спине. – Это было… неожиданно.

Эйли снова прилегла на подушку.

– Да, более чем.

– Я, наверно, должен был бы извиниться и сказать, что мне жаль, но это было бы нечестно. Я ни капли не сожалею.

– Ты говоришь, будто бы меня заставил. Но все было не так!

Гарретт едва заметно улыбнулся.

– Да. И от этого становится еще интереснее…

– Гарретт… – начала Эйли, но не смогла продолжить, чувствуя, как он нежно провел рукой по ее груди.

Гарретт приподнял бровь.

– Первый раз вижу, что у тебя не выходит подобрать слова.

– Может, ты и прав, – согласилась Эйли.

– Кажется, я знаю, чем мы можем заняться и для чего нам не потребуются слова, – сказал Гарретт и, обняв ее за талию, прижал к себе.

Эйли обвила руками его шею.

– Согласна, – только и успела прошептать она.

Громкий звук разбудил Эйли. Сообразив, что это звонок мобильного, она приподнялась с кровати, в которой они с Гарреттом проводили большую часть времени последние два дня, и взяла трубку.

– Алло.

– Ты куда пропала?

– Привет, Трейси.

– Я спросила, где ты есть?

– Я… – Эйли замялась, посмотрев на Гарретта, который тоже проснулся и слушал ее. – Я не в городе.

– Хотя бы предупредила меня, что переезжаешь! – проворчала Трейси недовольным голосом. – Я твоя лучшая подруга, в конце концов.

– Переезжаю? – переспросила Эйли в недоумении. – Я не говорила ничего о том, что я переезжаю. Я просто сказала, что нахожусь не в городе.

– Тогда почему около твоего дома вывешена табличка «Продается»?

Эйли вскочила с кровати.

– Что?!

– Я видела объявление, когда заезжала к тебе. Мы же должны были быть на йоге!

– Ой, прости, я, кстати, напрочь забыла про йогу.

– Я не об этом сейчас. Скажи-ка мне еще, пожалуйста, что за люди постоянно крутятся вокруг твоего дома? Когда я притормозила, они все кинулись, как сумасшедшие, к моей машине. Испугали меня до смерти.

– Могла и раздавить их всех к черту! Это репортеры и фотографы.

– Шутишь! И это все из-за твоего таинственного гостя?

– Нет, они меня хотят сфотографировать, – съехидничала Эйли. – Кстати, насчет этого объявления… Может, просто дети пошутили и повесили его около моего дома?

– Я думаю, им есть чем заняться, кроме издевательства над соседями.

– Ладно, я позвоню агенту по недвижимости и все узнаю наверняка. Ты не помнишь название компании на объявлении?

– Кажется «XXI век» или что-то вроде того.

– Прекрасно, – пробормотала Эйли, – в Остине штук тридцать компаний с подобным названием.

– Я бы съездила туда еще раз и все посмотрела, но эти люди у твоего дома пугают меня…

– Меня тоже, – угрюмо произнесла Эйли. – Только ты не беспокойся, я сама позвоню и попытаюсь все уладить.

– Олбрайт! – вдруг завопила Трейси. – Я вспомнила, она называлась «Олбрайт XXI»!

– Вот это гораздо лучше. Теперь я выясню, что происходит, гораздо быстрее.

– Кстати, как там насчет твоего гостя? Ты что, оставила его в гостинице обороняться в одиночестве?

– Нет, – ответила Эйли, посмотрев через плечо на Гарретта. – Он… со мной.

– Что?! Ты хочешь сказать, что вы вместе…

– Что-то вроде того, – ответила Эйли, вставая с кровати, чтобы Гарретт не слышал ее разговора.

– Ну-ка выкладывай мне все по порядку, подруга!

– Позже, мне пора.

– Нет! – закричала Трейси. – Только после того, как ты скажешь мне, где находишься.

– Извини, не могу сейчас.

– Эйли Моран, ты не посмеешь…

Эйли нажала кнопку, оставляя Трейси негодовать по поводу нечуткости подруги, и глубоко вздохнула.

– Проблемы?

Гарретт сидел на кровати, чуть прикрытый простынею. Почему он по-прежнему выглядел потрясающе после нескольких дней почти беспрерывного секса? Это было за гранью ее понимания. Лично она чувствовала себя как выжатый лимон и выглядела, вероятно, соответствующе.

– Трейси бесится из-за того, что я уже очень давно не появляюсь на занятиях по йоге.

– Трейси?

– Моя подруга.

– А что там с переездом?

– Когда она заехала за мной, чтобы вместе пойти на йогу, то увидела объявление о продаже около дома. Сейчас школьные каникулы, поэтому, я предполагаю, это всего лишь детская шутка.

– Тебе все-таки стоит позвонить в эту фирму.

– Я позвоню.

– А как там наши друзья с камерами? Все еще шастают поблизости?

– Трейси так испугалась, когда они побежали к ее машине, что чуть не задавила одного из них.

– Жалко, что не задавила…

– Да, я сказала ей то же самое, – заметила Эйли, и ее лицо вдруг приняло озабоченное выражение. – Послушай, то, что они еще там, означает, что мы в безопасности?

– Боюсь, что нет, – ответил Гарретт и успокаивающе погладил ее по ноге. – Знаешь, чем мы сейчас займемся? Ты позвони агенту по недвижимости, а я позвоню в Швейцарию и узнаю, как у них там дела.

– Давай.

Пока Гарретт ходил за телефоном, Эйли набрала номер компании.

– «Олбрайт, XXI век». Могу я чем-либо помочь? – послышалось в трубке.

– Надеюсь, – ответила Эйли, вздохнув. – Табличка вашей компании установлена напротив моего дома. Я уверена, это детская шутка, но все же мне бы хотелось, чтобы ее убрали оттуда и вернули туда, где она была до этого.

– Да, конечно. Приносим извинения за неудобства. Ваш адрес?

Эйли продиктовала секретарше адрес.

– Вы случайно не Эйли Моран?

– Да, а как вы узнали? – удивленно спросила Эйли.

– Я просто проверила нашу базу данных. Этот дом есть в списках на продажу, а ваше имя указано в контактах.

– Нет, боюсь, вы ошибаетесь. Я не продаю «Висту».

– Вы, вероятно, нет, но владелец этого дома – мистер Роналд Флеминг. Собственно, наш агент по продаже пытался связаться с вами все утро. Если вы подождете секунду, то я свяжу вас с ней. Ее зовут Дайан.

Эйли отключила трубку, не веря своим ушам. Нет, твердила она себе, это, должно быть, какая-то ошибка. Роналд Флеминг не мог быть владельцем дома. Дом принадлежал Эйли. Мими отдала его Эйли, потому что знала, что ее сыну плевать на старый дом и он продаст его при первой же возможности…

– Эйли?

Она подняла глаза и увидела, что Гарретт взволнованно смотрит на нее.

– Что-то не так? Ты поговорила с агентом?

– Да, – ответила она, слабо контролируя свой голос. – Они сказали, что это не детская шутка. Сын Мими выставил дом на продажу.

– Но ты ведь говорила, что Мими отдала дом тебе, – сказал он, присев рядом с ней на край кровати.

Глаза Эйли наполнились слезами.

– Я тоже так думала.

Гарретт долго смотрел на нее, потом погладил ее по коленке.

– Может, это все просто недоразумение. Нужно позвонить адвокату Мими и все узнать.

– Я не знаю имени ее адвоката. Единственный человек, кому я могу позвонить, – это Клэр, но сейчас я не могу этого сделать, в Австралии сейчас глубокая ночь.

И Эйли тяжело вздохнула. Она отказывалась верить в то, что ее дом действительно продается…

– Да, я надеюсь, ты прав, это всего лишь глупое недоразумение. Завтра я позвоню Клэр и все узнаю. Что там насчет твоего агента по безопасности в Швейцарии? Он нашел этого парня?

– Ловушки расставлены. Они ждут, пока он в них попадет.

– И когда это должно случиться?

– Будем надеяться, что в ближайшие сорок восемь часов.

– А он точно в Швейцарии, а не на пути в Техас?

– Два часа назад видели, как он заходил в швейцарский отель.

– И они сразу тебе сообщат, если что-то изменится, да?

– Безусловно. Не знаю, как ты, а я ужасно голоден. Пойдем на кухню и посмотрим, чем там можно перекусить.

Эйли прекрасно понимала, что предложение Гарретта поесть было лишь попыткой отвлечь ее от мыслей о продаже «Висты» и угрожающей им опасности, но она все равно была благодарна ему за это.

– Сегодня замечательная погода, давай устроим пикник.

Гарретт шел вместе с Эйли в лес. Их ожидал приятный пикник, но мысли его были совершенно о другом. Он не знал, огорчаться ли ему, что он не продолжил собирать информацию о «Висте» или, наоборот, вздохнуть с облегчением.

Если бы он узнал, что гостиница принадлежит Роналду, то давно бы поручил своему адвокату приобрести ее на его имя. Тогда именно он, а не Роналд мог распоряжаться гостиницей как угодно, в пику Эйли или… Гарретт вздохнул. В любом случае все слишком запуталось, и размышлять об этом сейчас нет смысла. По крайней мере до тех пор, пока он не разберется во всем.

Отогнав тревожные мысли, Гарретт расстелил покрывало на траве в том месте, которое выбрала Эйли.

– Прекрасный денек. Даже не верится, что сейчас январь, – сказала она, доставая приготовленную еду. – Хотя неизвестно, какая погода будет завтра. Понять странности природы невозможно, приходится просто наслаждаться ее прелестями.

– Да, того же мнения я придерживаюсь насчет женщин, – сказал Гарретт, откинувшись назад.

Эйли положила виноградинку ему в рот.

– Кажется, Нерон ел виноград, когда горел Рим, – улыбнулся Гарретт.

– Хуже. Он играл на скрипке. Эх, мужчины, никакой от вас пользы, один вред!

– Я почти обижен.

Она поддразнила его улыбкой.

– Ну, если ты попытаешься убедить меня в обратном, то я, так и быть, сделаю одно исключение. Для тебя.

Он обнял ее за шею и поцеловал.

– Ну, хорошо, хорошо, у тебя получилось. – Эйли с трудом отстранилась от Гарретта.

Вручая ему бутерброд, завернутый в пленку, и выбрав еще один для себя, Эйли попросила:

– Расскажи мне о своей семье.

– Что, например, тебя интересует?

– Ну, какая у тебя семья. Расскажи о маме, папе, братьях, сестрах.

Откашлявшись, Гарретт торжественно начал:

– Несмотря на то, что я уже неоднократно обвинялся в бесчеловечности, у меня все же были мама и папа. Они уже умерли…

– Извини, мне очень жаль. Это давно произошло?

– Да. Мама умерла много лет назад, и я ее не помню. А папа… он умер три года назад от рака.

– А братья или сестры?

– Нет, я единственный ребенок в семье.

– Правда? Я тоже. А у тебя были близкие отношения с отцом?

– Нет.

– Он бил тебя или…

– Ну, для того, чтобы меня бить, ему нужно было хотя бы подойти ко мне, а я не помню, чтобы отец хоть раз занимался со мной.

– Правда?

– Да.

– Но… он ведь был твоим единственным родителем, кто же тогда заботился о тебе?

– Первые несколько лет после смерти матери со мной сидели няни. А через шесть лет отец женился во второй раз.

– И какой была твоя мачеха?

– Просто ангел.

Эйли буквально опешила – столь стремительна была перемена, произошедшая с его голосом и выражением лица, когда он заговорил о своей мачехе.

– Расскажи мне о ней, – попросила она.

– Добрая, понимающая, всегда рада помочь. Я готов был сделать ради нее все, что угодно.

Эйли немного помолчала, пытаясь представить женщину, заслужившую такие добрые слова.

– Тебе повезло, – сказала Эйли, откусив бутерброд.

– Повезло, – согласился Гарретт.

– Ну, не считая того, что у тебя был такой никудышный отец, тебе все-таки повезло, – подумав, подытожила Эйли.

Гарретт рассмеялся.

– Что такое?

– Никудышный? Я разное слышал об отце, но ты меня развеселила. Впрочем, все жалели меня за мое неудачное детство.

– Ну, от меня жалости ты не добьешься. Я и не такое видала в детстве. Поэтому действительно считаю, что тебе повезло.

– Да нет, – пожал плечами Гарретт, – я не ждал от тебя жалости. Просто то, что ты сказала, совсем не похоже на то, что я обычно слышу. Это меня и рассмешило.

– Ну что ж, я рада, что кажусь тебе смешной.

– Нет, Эйли, – поспешил сказать он и взял ее за руки. – Ты совсем не кажешься мне смешной. Наоборот, ты совершенно потрясающая. И необычная…

– Ну, ладно, ладно! Хватит мне льстить. А то я уже начинаю краснеть.

– Это не лесть, я действительно так считаю.

Эйли нахмурилась, глядя на него, пытаясь определить, серьезно ли он говорит, но не увидела ничего, кроме искренности в его глазах.

– Давай не будем усложнять ситуацию, – сказала она.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что у нас сейчас и так достаточно событий, на целый сериал хватит. Прячусь невесть где от преступника, который разгуливает на свободе, в то время как мой дом собираются продать, даже не спросив меня об этом.

– А то, что я нахожу тебя потрясающей, по-твоему, усложняет ситуацию?

– Конечно, усложняет, – огрызнулась Эйли. – Ты пойми – я сейчас нахожусь не в лучшем положении. Не контролирую себя. И проявить излишнюю симпатию к тебе было бы ошибкой.

– Почему?

– Ты еще спрашиваешь!

– Ну да, я просто не могу понять тебя…

– Потому что ты миллиардер, а я всего лишь держу гостиницу, хотя, впрочем, и ее у меня скоро отнимут. Ты живешь на Восточном побережье, а я – в центре Техаса. Первого февраля ты уедешь. Влюбиться в тебя – полное безумие.

– Хм… Ты явно обдумывала положение вещей, и не раз.

Эйли смутилась. Она действительно много раз размышляла об этом.

– Если я изначально понимаю, что что-то невозможно, то я и не расстраиваюсь, когда это не происходит.

– О, Эйли, – вздохнул Гарретт, – только ты со своим рациональным складом ума могла такое выдумать.

– С моим складом ума все в порядке! – сердито возразила она.

– Конечно, в порядке. – Он обнял ее, притянул к себе и нежно коснулся губами ее шеи. – Ну, тогда какие планы?

– Планы? – переспросила она тихо, отвлеченная его поцелуем.

– Для нас. На оставшиеся дни.

– Получить от них максимум удовольствия, – Эйли прильнула к его губам и, откинувшись на покрывало, потянула Гарретта за собой.

* * *

Гарретт не мог возражать против плана, который составила Эйли. Находиться в компании потрясающе красивой и обаятельной женщины, которая предлагает тебе невероятный секс и при этом ничего не требует? Черт побери, это мечта любого мужчины!

Конечно, мысли о том, что будет потом, все-таки напрягали его. В конце концов, Эйли – дочь его мачехи. Что случится, когда она узнает, что его мачеха – одновременно и ее родная мать?

Он попытался отвлечься от этих мыслей, обещая себе, что разберется со всем позже. В конце концов, Эйли сама предложила ему наслаждаться друг другом без всяких обязательств. Почему же он должен чувствовать себя виноватым?

Он оглянулся. Эйли была в доме и разговаривала с Клэр по телефону. Он даже представлять не хотел, как этот разговор подействует на Эйли. Она обожала свой дом, и, естественно, ей было невыносимо больно с ним расставаться.

Почему же он сам оставался сейчас во дворе, а не в доме вместе с Эйли? Ответ был очевиден. Гарретт не хотел видеть ее страданий, не хотел, чтобы ей было больно. Он и так получил уже достаточно свидетельств того, как тяжело ей пришлось в жизни.

Тяжело вздохнув, Гарретт заставил себя встать и пойти в дом.

Эйли подняла край своей рубашки, чтобы вытереть слезы.

– Все в порядке, Клэр, – пыталась она уверить подругу, – прошу тебя, не думай, что во всем я виню Мими. Она же не знала, что умрет. Она думала, что у нее впереди полно времени, чтобы изменить завещание.

– Но ты же знаешь, она не хотела, чтобы дом достался отцу. Она знала, что он все равно продаст его. Именно поэтому она мечтала, чтобы он достался тебе! – раздавался из трубки возмущенный голос Клэр.

– Да, мне бы тоже этого хотелось, – отвечала Эйли, всхлипывая.

– О, если бы я могла помочь тебе, ты знаешь, я бы сделала все возможное! А может… может, тебе купить его?

– Купить? Я и мечтать об этом не могу! Ты же знаешь, какие сейчас цены на недвижимость в Остине.

– Просто ненавижу своего отца! Скупой и бессердечный! Почему он не унаследовал доброе сердце Мими?

– Не вини его, Клэр. Зато у тебя точно такое же доброе сердце, как у твоей бабушки. Ладно, я пойду, я и так отняла у тебя много времени. Спасибо тебе за все.

– Мне так жаль, Эйли… Если вдруг тебе понадобится моя помощь, то я всегда рада… – виновато произнесла Клэр.

– Спасибо. Люблю тебя.

Отключив телефон, Эйли закрыла лицо руками и дала волю слезам, которые до этого сдерживала. Она обещала себе поплакать только один раз. Затем она сумеет взять себя в руки и жить дальше.

Но сейчас ей нужно было немного времени, чтобы пожалеть себя, чтобы выплакать всю тоску, засевшую внутри.

Чем я заслужила такое? – спрашивала она себя, и слезы катились по ее лицу. Преданная одними родителями, она попала к другим, которые следовали своим нелепым традициям и совершенно не понимая ее. Когда и они отвернулись от Эйли, она все же смогла выстоять, справиться без чьей-либо помощи. Переехала в другой город, устроила там свою жизнь, а все ради чего? Ради того, чтобы в один прекрасный день ее вышвырнули из собственного дома!

– Эйли?

Она обернулась. В дверях стоял Гарретт. Он подошел, присел рядом на диване.

– Плохие новости?

– Да. Видимо, Мими так и не успела переписать свое завещание.

Гарретт обнял ее. Эйли уткнулась лицом в его грудь и снова зарыдала.

– Это нечестно. Мими хотела, чтобы дом принадлежал мне. Она хотела, чтобы о доме заботились…

– Конечно, хотела.

– А ее тупица-сынок даже не подумал о том, как его мать любила этот дом. Все эти годы он так и норовил продать его. Он никогда не понимал Мими…

– Эйли, зато ты понимала ее.

Он так и сидел рядом, обнимая ее, пока она не успокоилась и не выплакала все, что наболело.

– Извини. Я не думала, что так раскисну.

– Иногда нужно давать выход эмоциям.

– Да. Но теперь я точно успокоилась. – И, чтобы доказать это, Эйли выдавила улыбку. – Ну что, пойдем посмотрим, что у нас есть в холодильнике?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Гарретт не знал, что хуже. Видеть, как Эйли плачет или как она пытается делать вид, что все хорошо. Наблюдать и то, и другое было невыносимо больно.

Он сидел на кожаном кресле с ноутбуком на коленях и смотрел, как Эйли, сидя напротив на диване, читает журнал. На самом деле она даже не понимала, что написано на страницах. Просто листала эти странички, а мысли ее были совершенно о другом. И лишь крошечная складка между бровей выдавала, что мысли ее были далеки от глянцевых страниц журнала. Она по-прежнему думала о трудностях, которые ждут ее в Остине.

– Ты думала о том, чтобы купить этот дом? – спросил он.

Она резко подняла глаза от журнала, как будто испугавшись его голоса, потом снова опустила их и, перевернув страницу, ответила:

– Не могу себе этого позволить.

– Откуда ты знаешь, ты ведь даже не узнавала цену?

– Поверь мне. Я знаю. Ты искал участок земли в Остине и должен знать, что цены безумно высокие.

– Ты можешь попробовать взять кредит. Я думаю, вполне получится убедить кредиторов, что ты будешь выплачивать кредит из прибыли от работы «Висты».

Она некоторое время смотрела на него, как будто размышляя о том, насколько это возможно.

– Хорошая идея, но боюсь, не выйдет. Они обязательно потребуют первоначальный взнос, а мне нечего им предложить.

– Но ты же не можешь знать, пока не позвонишь и не спросишь.

– Спасибо тебе за предложение, Гарретт, и за то, что заботишься обо мне, но я предпочитаю быть реалистом. Чем больше я буду надеяться, тем больше расстроюсь, если мне не дадут кредит. А мне его не дадут! – сказала она твердо. – Я, может быть, не так хорошо разбираюсь в бизнесе, как ты, но уверена, что не могу рассчитывать на сумму, необходимую для покупки «Висты».

– Но…

Его прервал стук в окно. Это была Мэнди, она стояла перед окном гостиной и махала ему рукой.

– Это и есть твоя подруга? – встрепенулась Эйли.

– Да, – ответил он, чувствуя неприятное волнение. – Это именно она.

Как только он открыл дверь, Мэнди влетела внутрь с широченной улыбкой на лице и пластиковой коробкой с тортом в руках.

– Привет, Гарретт! – Она послала воздушный поцелуй в его сторону, а сама направилась к дивану, на котором сидела Эйли, и, протянув руку, радостно сказала:

– Привет, я Мэнди!

Эйли встала и, улыбаясь, ответила:

– Здравствуй, Мэнди, я Эйли!

– Мне почему-то показалось, вы не откажетесь от чего-нибудь сладенького, – сказала Мэнди и, рассмеявшись, погладила себя по уже очень большому животу. – Наш будущий малыш всегда хочет сладкого. Вот я и решила принести вам шоколадный торт. Эйли, ты любишь шоколад?

– Шутишь? – засмеялась Эйли. – Я его просто обожаю, я ведь женщина!

Эйли взяла торт у Мэнди из рук и направилась в кухню?

– Мэнди, может, ты хочешь стакан молока? – бросила она через плечо.

– Да, пожалуйста.

Когда Эйли вышла, Мэнди восторженно посмотрела на Гарретта и вполголоса воскликнула:

– Она такая милая!

Гарретт ответил ей взглядом, ясно дающим понять, что ей не поздоровится, если она решит проболтаться Эйли о том, кем они на самом деле доводились друг другу.

– Там есть кофе? – крикнул он Эйли.

– На одну чашку, наверно, хватит.

Он еще раз предупреждающе посмотрел на Мэнди и отправился на кухню.

– Сейчас я заварю еще один чайник.

– Да нет, я сама, – ответила Эйли.

– Давай лучше я, у тебя, как я вижу, руки заняты, – сказал Гарретт, глядя, как Эйли слизывает с пальцев шоколад.

Эйли улыбнулась.

– Да, у меня всегда так. Если я режу торт, то обязательно вся перемажусь. Достанешь молоко? – попросила она Гарретта.

– Давай я достану, – предложила Мэнди, заходя в кухню.

– Кстати, – добавила Эйли, – спасибо тебе, что привезла сюда продукты. В первое утро я проснулась ужасно голодная и жутко обрадовалась, когда обнаружила, что холодильник забит вкуснятиной.

– Не за что. Рада, что вам не пришлось голодать. А тебе налить молока, Эйли?

– Да, пожалуйста, – поблагодарила Эйли. Мэнди налила два стакана молока, и молодые женщины переместились в гостиную.

– Здорово! Давненько у меня не было возможности просто посидеть и поболтать! – воскликнула Мэнди, удобно усаживаясь в кресле.

Присоединившийся к ним Гарретт специально выбрал себе место между Эйли и Мэнди.

– Да, у меня тоже, – сухо сказал он.

– У нас сейчас ремонт. Гарретт, наверно, рассказывал. Рабочие обустраивают детскую, и за ними нужно следить. У них просто золотые руки, но они то и дело отлынивают от работы, если их не контролировать.

– Твой муж не в городе? – поинтересовалась Эйли.

– Он в Вашингтоне, поехал навестить маму. Но сегодня ночью должен приехать.

Мэнди поднесла вилку с кусочком торта ко рту и коварно улыбнулась Гарретту.

– Как только Джейс узнал, что к нам заехал Гарретт, да еще и не один, а с подругой, он тут же решил вернуться.

– Как удачно! – Эйли обратилась к Гарретту: – Теперь ты сможешь провести больше времени со своим другом.

– Да, – вяло ответил Гарретт, с ужасом представляя, что скоро Джейс заявится сюда. – Действительно удачно…

Эйли посмотрела сначала на Гарретта, потом на Мэнди.

– Как вы познакомились? Вы и Гарретт.

– Общий друг… – начала Мэнди, но осеклась.

– В колледже, – сказал Гарретт в один голос с ней.

Мэнди опустила голову и принялась за торт, предоставляя Гарретту выпутываться самому из непростой ситуации.

– Нас познакомил общий друг из колледжа, – стал объяснять Гарретт, думая только о том, как бы уйти от этой темы. Чем меньше он сейчас соврет, тем меньше вероятность того, что их истории не совпадут, когда приедет Джейс и тоже начнет что-нибудь рассказывать.

– Понятно, – сказала Эйли. Ее явно устроила эта информация. – И когда же вы ждете малыша? – спросила она, и разговор быстро перешел в совсем другое русло.

Гарретт смог чувствовать себя спокойно. По крайней мере, пока.

– Мэнди такая славная.

– Да, она хорошая, – ответил Гарретт, вытянувшись в кровати рядом с Эйли.

– Она всего на шестом месяце, а у нее такой большой живот! Просто не верится.

– Да, она вообще большая.

– Я подумала, что у нее близнецы.

– Вы что только не обсуждали с ней! Странно, что ты не спросила ее об этом.

– Ну, я боялась, что это ее обидит. Еще подумает, что я считаю ее толстой, – объяснила Эйли, улыбаясь.

– Она действительно толстая.

– Она не толстая, – поправила его Эйли. – Она беременная. Это разные вещи.

Она повернулся к ней и подложил руку под подушку.

– Ну хорошо, как скажешь.

– Расскажи мне про ее мужа. Какой он?

– Джейс?

– А разве у Мэнди два мужа? – съязвила Эйли. Гарретт что-то недовольно пробурчал себе под нос.

– Ну, он хороший парень… – начал он.

– Да, это, безусловно, передает суть вещей, – не унималась Эйли.

– Он ковбой, – невозмутимо продолжал Гарретт. – Ты знаешь этот тип. Высокий, стройный. Носит ботинки на шнурках и шляпу с полями. Ходит медленно, говорит медленно.

Эйли задумалась на некоторое время, откинула со лба прядь волос.

– Странно, что у тебя такой друг.

– Чего ж тут странного? – удивился он.

– Ну, понимаешь. Ты компьютерщик, миллиардер и все прочее…

– Ты постоянно даешь мне разные определения. То миллионер, то миллиардер.

– Со счетом в банке, как у меня, все эти слова звучат совершенно одинаково.

– Не думай, что быть миллиардером так весело.

– Правда? А каково это? Расскажи мне.

– Это отвратительно. За сутки знакомства ты становишься нужен всем. Люди, которых ты и знать не знаешь, норовят подобраться к тебе поближе и что-то от тебя получить. Деньги. Партнерство в бизнесе. Работу. Учишься очень быстро понимать, что людей интересуешь отнюдь не ты, а твои деньги.

– Ужас, – подытожила Эйли, с пониманием посмотрев на Гарретта.

– Да, ужас. И все в твоей жизни меняется. Ты живешь как будто за стеклом. За каждым твоим словом и движением следят. Твое прошлое становится главной темой для обсуждения. Люди предпринимают все, что выведать твои секреты.

Она игриво улыбнулась.

– Ну, и какие же секреты есть у тебя? А, мистер Миллер?

Чувство вины кольнуло его. У него был только один секрет. И женщина, которая лежала сейчас рядом с ним, могла больше всего пострадать от этого секрета. Дотянувшись до ночника, он погасил свет.

– У меня нет секретов.

– Да брось, у всех они есть.

– Я думаю, что уже рассказал все свои секреты.

– Какие? Про отца?

– Очень немногие знают о моем детстве, и я бы не хотел, чтобы об этом знал кто-то еще.

– Я не собираюсь никому рассказывать, если тебя это беспокоит.

Услышав обиду в голосе Эйли, он обнял ее и прижал к себе сильнее.

– Я доверяю тебе и совсем не боюсь, что ты кому-то расскажешь. Имея таких родителей, ты, как никто, можешь понять, каково мне было.

– Одиноко.

– Да, именно одиноко. Хотя я понял это только годы спустя.

– Когда появилась твоя мачеха?

– До того, как она появилась, я не осознавал, что у меня что-то было не так. Я думал, что все отцы такие же, как мой. Работают целыми днями и остаются в офисе допоздна. Не обнимают на ночь, не спрашивают, как дела, ничего такого…

Она провела пальцами по его щеке. Ему показалось, что ее нежность отозвалась в самом сердце.

– Ты хотел его любви, – сказала она мягко. – Тебе не хватало любви.

Гарретт никогда не слышал, чтобы кто-нибудь так точно описал его ощущения.

– Да, – ответил он, воссоздавая в памяти образ маленького мальчика, который засыпает в обнимку с плюшевым мишкой, потому что ему не хватает ласки, заботы со стороны его отца.

Когда Гарретт уезжал, тоскующий взгляд Эйли лишил его покоя. Но ведь не мог он поехать к Мэнди и Джейсу с ней вместе! Именно об Эйли он и собирался с ними говорить. Он больше всего боялся, чтобы Джейс не приехал раньше и не потребовал, чтобы Эйли встретилась с матерью.

Скорее всего, Джейс, так же как и Мэнди, решит, что Гарретт нарушил свое обещание, пойдя на контакт с Эйли.

Как только Гарретт вышел из машины, Джейс выскочил на улицу с явным желанием его убить. Гарретт поднял руку.

– Я могу все объяснить.

– Ну, попробуй, – сказал Джейс, засовывая руки в карманы джинсов. Он был вне себя от ярости. – Мы пообещали Барбаре оставить Эйли.

– Ты пообещал. Я ничего не обещал.

Джейс уже открыл было рот, чтобы обозвать Гарретта лжецом, но осекся, осознавая, что в действительности это правда.

– И более того, – продолжил Гарретт, – я знал, как Барбара страдала из-за того, что Эйли не хочет видеться с ней. А так как я не в родстве с Эйли, то подумал, что она будет настроена менее враждебно по отношению ко мне, чем к тебе или Эдди. Я хотел поговорить с Эйли, убедить ее встретиться с Барбарой. Или в крайнем случае просто уговорить ее отдать Барбаре необходимый документ.

– Ну и что, тебе удалось? – недоверчиво спросил Джейс.

Гарретт нахмурился, в который уж раз подумав о том, как непросто сложились их с Эйли отношения.

– Пока не совсем. В мои планы входило сначала узнать ее поближе, чтобы легче было получить согласие.

– Ну и что же? Ты его получил?

– Нет, но я узнал о ней кое-что, и это заставило меня убедиться в том, что она хочет встретиться с Барбарой. Со всеми вами.

– Встретиться со мной?! – взбесился Джейс. – Черт возьми, она сейчас в моем доме! Мне интересно, как ей удастся уехать отсюда, не встретившись со мной!

– Если ты будешь так к этому относиться, то они никогда не встретятся и не помирятся. Я здесь, чтобы поговорить, понимаешь?

Джейс немного успокоился.

– Хорошо. Пойдем поговорим. Я думаю, Мэнди тоже захочет присутствовать при этом.

– То есть ты хочешь сказать, что семья Моран лгала все это время? – спросил Джейс.

– Я не могу быть абсолютно уверен в этом. Я еще не спрашивал об этом Эйли. Но мне кажется, что это так. Меня не было с вами, когда ты, Эдди и Барбара ездили к Моранам, но я не помню, чтобы вы рассказывали о том, что у них с Эйли какие-то проблемы.

– Да, они нам ничего об этом не говорили…

– А проблем у них полно. Эйли уже десять лет не разговаривала с ними, с тех самых пор как переехала в Техас.

– Что?! – изумился Джейс. – Мораны ни слова не сказали о том, что они не общаются с Эйли.

– Было бы странно, если бы они об этом сказали. Они ведь сами выкинули ее на улицу!

Джейс откинулся на спинку кресла в полном недоумении.

– Гарретт, может, ты лучше объяснишь?

И Гарретт рассказал всю историю Эйли. Про ее отъезд в Техас, про гостиницу «Висту» и про Роналда Флеминга, который унаследовал дом вместо нее.

– Черт, – протянул Джейс, явно шокированный рассказом Гарретта.

– Да. Черт. После всего того, что она мне рассказала, моя собственная история жизни показалась мне просто сказкой.