Текст книги "Ночь Огня"

Просто теперь Уинтер видела мир по-другому.

Я бережно взял ее ладонь, а другой рукой обвил за талию и повел на танцпол.

– Держись крепко.

Губы ее растянулись в улыбке, и мы заскользили по полу. Я повел Уинтер в танце без музыки, завитые локоны упали ей на лицо. Черное платье развевалось, а красные ленты, вплетенные в волосы, трепетали.

– Ты хорошо танцуешь, – сказала она.

– Шокирована?

– Ну… – Уинтер пожала плечами, не вдаваясь в подробности.

Мы кружились и двигались все быстрее и быстрее, пока Уинтер не захихикала, но она ни разу не сбилась с шага и казалась легче воздуха в моих руках.

Наверное, она думала, что я умею только драться, хотя мать воспитала во мне и джентльмена.

– Никогда не доверяй меч человеку, который не умеет танцевать, – процитировал я Конфуция, когда мы замедлились.

Тяжело дыша, Уинтер нахмурилась.

– Почему?

– Смертельное оружие нельзя давать в руки тому, кто в принципе и не жил.

И нельзя решать за всех, придерживаясь лишь одной точки зрения.

Я остановился и уставился на Уинтер, озаренный новой идеей.

– Хочу, чтобы ты научила Мэдса и Джетт танцевать.

Она склонила голову набок.

Почему я не подумал об этом много лет назад? Я старался вырастить детей сильными, обеспечив им в будущем получение хорошего образования и научив защищаться, но кое-что упустил. Надо успеть помочь им найти занятие, которое сделает их счастливыми. Мэдс сперва наверняка возненавидит танцы, но когда-нибудь эти знания ему пригодятся.

Помедлив, Уинтер кивнула.

– Хорошо.

Внезапно рядом возник Дэймон, взял жену за руку и приобнял за талию.

– Прошу прощения.

Я отступил в сторону и уже собирался отправиться к жене, но обнаружил, что Бэнкс сама направляется ко мне.

– Гости прибывают, – сообщила она. – Давай загадаем желание на канделябре.

Ах да, точно.

– Джетт! – позвал я, взмахом руки поманив дочь. – Инди? Финн?

Гости постепенно собирались, Рика и Майкл стояли в фойе и приветствовали их, а гардеробщики принимали у дам накидки и перчатки. Эмери, одетая в зеленое, с собранными в низкий хвост волосами и ниспадающими на спину локонами, расхаживала вокруг канделябра, раздавая маркеры и листья базилика всем детям.

Гости огибали рассевшихся на полу ребятишек и смотрели, как те серебристыми фломастерами пишут пожелания на предстоящий год, а затем встают и поджигают листья от свечей в канделябре.

– Зачем надо сжигать листья? – спросил Гуннар, когда Даг бросил догорающий лист в медную миску, которую держала Эмми.

– Чтобы желание улетело прямиком во вселенную, – объяснила Инди.

– В прошлом году я мечтала прославиться, – парировала ее сестра, – и желание не сбылось. По-моему, мы все делаем неправильно.

Я улыбнулся, наблюдая, как дети, один за другим, встают и бросают горящие листья в миску.

– Твое желание пока еще не сбылось, – вмешалась Уинтер.

Уилл установил ритуал около восьми лет назад. Новая традиция. Способ придать торжественности нашей жизни и добавить толику веселья, чтобы дети запомнили эти мгновения и, возможно, когда-нибудь передали традицию своим отпрыскам.

Мой взгляд остановился на Мэдсе, который как раз подносил лист к огню, но вместо того чтобы поджечь его, отдернул руку.

Засунув лист во внутренний карман пиджака, Мэдс повернулся, чтобы помочь Октавии, и придержал запястье девочки, когда та поднесла свой листочек к пламени.

На лестнице кто-то появился, и, подняв голову, я увидел, как Атос спускается по ступеням в чрезвычайно облегающем серебристом платье с глубоким треугольным вырезом, которое я вряд ли разрешил бы надеть своей семнадцатилетней дочери, будь ей столько лет.

На кожу вокруг глаз Атос нанесла серо-белые блестки, волосы ее свободно струились по спине, а на голове красовалась пара маленьких оленьих рожек, придавая ей вид персонажа шекспировской пьесы «Сон в летнюю ночь».

Еще в десять лет Алекс научила ее делать макияж, но, к сожалению, сегодня Алекс не присутствовала среди нас, чтобы принять на себя гнев Майкла. Вместе с Эйденом и его семьей она проводила выходные в Нью-Йорке, а Мика и Рори отдыхали на Фиджи.

Миша и Райен были приглашены, но я сомневался, что они придут.

Майкл направился к подножию лестницы и не спускал глаз с Атос, пока она проходила мимо.

– Ты надела это для детской прогулки?

– На бал.

– Мы уже все обсуждали, – возразил он, когда она двинулась дальше. – На бал пускают тех, кому исполнился двадцать один год, Атос.

– Как хорошо, что мой папа владеет этим домом, – бросила она в ответ.

Я фыркнул, наблюдая, как она исчезает в бальном зале.

Майкл потер лицо ладонью.

– Даже не знаю, зачем я стараюсь. – Он вздохнул и покачал головой. – Мне нужно меньше с ней спорить: чем чаще я проигрываю, тем больше она набирается смелости.

– Кстати, ты можешь просто сказать «нет».

Он взглянул на меня, как на сумасшедшего.

– Я воспитывал ребенка не для того, чтобы все ей запрещать.

Ясно.

Майкл ухмыльнулся, в его глазах заплясали озорные искры.

– Итак, ты уже отдал ей?..

Я выгнул бровь.

– Пока нет, – пробормотал я, не желая, чтобы Бэнкс услышала. – Могу я рассчитывать, что хотя бы сегодня ты позволишь нам провести вечер мирно и я смогу наслаждаться обществом жены?

– А я-то здесь при чем?

– А при том, что в каждый праздник кто-то вечно подбрасывает дерьмо на вентилятор! – рявкнул я.

– День благодарения не я испортил. – Он прищурился.

– А День независимости – ты.

Майкл скрестил руки на груди и покосился на детей: они как раз закончили загадывать желания.

– А кто в марте прошлого года одолжил баскетбольной команде Тандер-Бэй грузовики твоего дяди, чтобы ребята могли разбросать навоз по всему Фэлконс Уэлл после поражения в чемпионате штата?

– Не я, – парировал я, выковыривая невидимую грязь из-под ногтя. – Я лишь оставил ключи в замке зажигания. Я никому их не отдавал.

Майкл усмехнулся. Гости тем временем заполняли помещение.

– Кроме того, мы не проиграли, – напомнил я. – Они нарушили правила. А судья ничего не заметил.

– Что ж, в следующий раз, когда ты «оставишь ключи в замке зажигания», – понизив голос и глядя мне в лицо, проронил Майкл, – вспомни, как моя жена разговаривала по телефону с их мэром и выслушивала его вопли в течение двадцати пяти минут.

– Когда ты хочешь произвести впечатление и думаешь, что зашла слишком далеко, зайди еще дальше. Всегда заставляй людей гадать, не тронулась ли ты слегка умом, и тогда они перестанут создавать тебе проблемы.

Я кивнула. Сомневаюсь, что смогла бы повести себя так же, как поступали парни, но я прекрасно понимала, о чем он говорит. Когда твоим врагам неизвестны пределы твоих возможностей, они не рискнут тебя провоцировать.

© Пенелопа Дуглас.

«Испорченный»

Я собирался возразить, но не нашел слов. Ладно. В чем-то он прав. Наверное, это было не совсем честно.

– О’кей, – согласился я.

Я буду хорошо вести себя сегодня вечером, но и от остальных ожидаю того же. Никакой драмы.

Гости заполнили дом, кто-то пришел в масках, другие раскрасили лица, платья и украшения сверкали в свете свечей.

Я пригляделся внимательнее, пытаясь различить лица под масками и макияжем.

Кое-кого я узнал. Но не всех.

Меня кольнуло нехорошее предчувствие. Как-то неразумно. Люди спокойно разгуливали повсюду. Никто не проверял приглашения.

На территории нет никакой охраны, кроме Льва, Давида и еще нескольких человек, да и вход никто не караулил.

Мы не навлекали на себя неприятности, но с годами они сами нас находили. Больше земли и недвижимости, больше власти и денег… А когда вы приобретаете что-то стоящее, кто-то рано или поздно попытается это забрать.

До сих пор нам везло. Даже слишком.

– Мы готовы? – крикнула Эм.

Но прежде чем я успел ответить, с лестницы донесся чей-то голос:

– Итак, лот шесть-шесть-шесть!

Эмми вздрогнула, оглянулась, мы все повернулись вслед за ней и обнаружили мужчину в плаще и белой маске, закрывающей половину лица.

– Разбитая люстра!

Я беспечно расхохотался, отбросив тревоги в сторону и мгновенно узнав Уилла. Майкл покачал головой, не в силах скрыть улыбку.

Дети захихикали, когда Уилл побежал вниз по лестнице, взмахнув полами плаща.

– Некоторые из вас, возможно, помнят странную легенду о Призраке Оперы[4]4
  Отсылка к мюзиклу «Призрак Оперы», премьера которого состоялась в 1986 году в Лондоне (музыка – Эндрю Ллойд Уэббер, слова – Чарльз Харт, Ричард Стилгоу). Сам мюзикл основан на одноименном готическом романе французского писателя Гастона Леру (печатался в газете «Ле-Голуа» с сентября 1909 года по начало января 1910 года). Пролог мюзикла посвящен аукциону, который проводят в заброшенном здании Оперы в Париже. Во время распродажи реквизита демонстрируют разбитую люстру – лот под номером 666. Аукционист упоминает легенду о Призраке Оперы и поясняет, что люстру восстановили и сделали электрической, после чего добавляет, что яркий свет, вероятно, поможет спугнуть духа. (Прим. пер.)


[Закрыть].

– Папа! – рассмеялся его младший.

Уилл пробежался по кругу, устанавливая зрительный контакт с каждым ребенком.

– Но тайну так никогда до конца и не разгадали!

А затем, по сигналу, оркестр и отремонтированный орган, который был где-то наверху, заиграли драматическую увертюру из «Призрака Оперы», отчего волосы у меня на руках встали дыбом.

Пол задрожал под ногами, а пульс участился.

Уинтер не смогла бы улыбнуться шире, даже если бы попыталась.

Должно быть, кто-то щелкнул выключателем: люстра начала медленно подниматься все выше и выше к потолку, и мы запрокинули головы, провожая ее взглядами.

Пламя свечей замерцало, и дети начали верещать, кружиться и вприпрыжку убегать в бальный зал.

Я последовал за ними, гости потянулись за мной, некоторые решили присоединиться к Майклу и Рике на танцполе, в то время как другие брали бокалы с шампанским с подносов проходящих мимо официантов.

Эмми взяла миску с сожженными листьями базилика, поставила на каминную полку рядом с менорой[5]5
  Менора – семисвечный золотой светильник. (Прим. пер.)


[Закрыть], а затем с по-прежнему сияющим лицом направилась ко мне.

Ей нравилось загадывать желания на канделябре.

– Твоя любимая часть праздника… – задумчиво заключил я, когда она остановилась рядом со мной и обвела взглядом помещение.

– Неизменно, – ответила она и подняла глаза к потолку с выключенными четырьмя маленькими электрическими светильниками. – Я почти жалею, что не везде можно зажечь свечи.

– Слишком много работы, – сказал я.

– Согласна.

– Часовая башня великолепна. – Я глянул на нее. – Мне нравится, что ты с ней сделала. Или что отказалась с ней делать, если точнее.

Эмми пожала плечами.

– В истории есть своя прелесть. Я не хочу, чтобы ее уничтожили.

Я нашел взглядом Бэнкс на танцполе – жена и Рика склонили головы, перешептываясь о чем-то.

– Там я поцеловал ее в первый раз, – сказал я, окидывая взглядом обнаженные плечи жены.

– Я не знала.

– В Ночь Дьявола. – Воспоминания пронеслись перед внутренним взором. – В мой выпускной год.

Увертюра закончилась, и включилась звуковая система: зазвучала легкая увлекательная песенка.

– Она была вместе с тобой в исповедальне в то утро? – вдруг спросила Эмми.

Я перевел на нее взгляд.

– Откуда тебе известно?

Эмми усмехнулась, как будто ее только что осенило.

– Я была там. Столкнулась с ней.

– Ты – в церкви?! – поддразнил я.

Но Эмми отвернулась с застенчивой улыбкой на губах.

– У меня имелись на то веские причины.

Или секреты? Впрочем, не мое дело.

– Исповедальня, – задумчиво пробормотал я. – Это был первый раз, когда я с ней разговаривал. Тот день изменил мою жизнь.

– Мою тоже.

– Если бы я упорнее боролся за то, чего хотел. – Тот день закончился гораздо хуже, чем начался. – Мы бы не упустили годы, которые могли провести вместе.

– Угу, – тихонько подтвердила Эмми.

Время от времени Бэнкс украдкой поглядывала на меня, ее алые губы были влажными, а глаза – темными. Жар охватил мое тело, стоило только представить ее полностью обнаженной, оставившей на себе лишь макияж.

– Мне нужно потанцевать с ней, – сообщил я Эм и двинулся в сторону танцпола.

Но на моем пути возникла юная девушка в белом платье с открытыми плечами.

– Кай! – прощебетала она.

Я остановился, отметив, что моя ученица выглядит совсем иначе, чем на вторничных и четверговых занятиях по айкидо.

– Сорайя, ты выглядишь великолепно. – Я взял ее за руку, подался вперед и быстро обнял, прижавшись щекой к виску девушки. – Твои родители здесь?

– Нет. – Она послала мне улыбку. – Сегодня вечером они уютно устроились возле камина.

– Рад слышать.

Я хотел попрощаться и двинуться дальше, но она снова заговорила:

– Спасибо вам за то, что провели со мной индивидуальные занятия на прошлой неделе. Они мне очень помогли.

Голубые глаза глядели на меня с обожанием, шелковистые рыжие волосы рассыпались по плечам. Я практически чувствовал, как Эмми многозначительно ухмыляется, наблюдая за нами.

Я вас умоляю. Ведь девочка просто… еще девочка.

– Всегда пожалуйста, – ответил я ученице. – Изучаешь какой-нибудь иностранный язык на каникулах?

– Да. – Она вцепилась в платье, и я опустил взгляд, наблюдая, как девушка медленно приподнимает подол. – Я повсюду ношу с собой это.

По мере того как платье поднималось все выше и выше, мне открывались черные иероглифы, протянувшиеся по золотистой коже.

– Ичи, ни, сан[6]6
  Один, два, три (япон.).


[Закрыть], – продекламировала девушка, читая японские цифры на теле, как шпаргалку. – Йон, го, року[7]7
  Четыре, пять, шесть (япон.).


[Закрыть]. – Платье взлетело над одним коленом, и ткань поползла вверх по бедру. – Нана, хачи…[8]8
  Семь, восемь (япон.).


[Закрыть]

На моем лбу выступила испарина, и я покосился на Бэнкс, наблюдавшую за нами горящими глазами.

– Черт! – беззвучно выругался я, заметив, как развеселившаяся Эмми ладошкой прикрывает рот.

– Ку[9]9
  Девять (япон.).


[Закрыть], – продолжила Сорайя, задрав чертово платье до самой… – Джу[10]10
  Десять (япон.).


[Закрыть], – закончила она.

Я сглотнул и метнул взгляд на Бэнкс. Рядом с ней с широко распахнутыми глазами стояла Рика и, казалось, готова была расхохотаться.

Парни тоже наблюдали за мной. Они переговаривались, и пусть я не мог разобрать слов, но прекрасно все понял по их мерзким ухмылочкам.

Я потупился, стараясь не разглядывать длинную ногу Сорайи.

– Вот и… славно.

Девушка опустила платье.

– Я знаю, что додзё закрыто до нового года, но я оставила сумку в раздевалке. – Она придвинулась ближе, и я сделал шаг назад. – Вы будете там в выходные? Вдруг вам надо поработать с документами или сделать что-то еще? Я могу заскочить. Всего на секундочку.

Что? Пока я буду там… один?!

Я снова бросил взгляд на Бэнкс, и они с Рикой тотчас красноречиво провели большим пальцем по горлу.

Эмми фыркнула и схватила бокал шампанского с подноса официанта.

– Мне уже доводилось видеть это раньше. Каков брат, таковы и сестры.

Проклятье! Но разве здесь есть моя вина? Теперь Бэнкс будет злиться всю ночь.

Я обогнул девушку.

– Жена будет там завтра целый день, ей нужно кое-что проверить, – сообщил я. – Я предупрежу ее, что ты зайдешь. – И я рванул подальше со всех ног.

Но когда я попытался подойти к Бэнкс, парни выступили вперед и преградили мне дорогу.

– У кого-то неприятности, – подколол Уилл.

– Отвали.

Девочка влюбилась. Как будто я мог контролировать ее чувства.

Я попытался найти взглядом жену, но кружащиеся по танцполу пары и обступившие меня друзья закрывали обзор.

– Черт возьми, – буркнул я, засовывая руки в карманы.

– Ага, – добавил Майкл. – Мы все видели.

– Заткнись.

– О черт, – Дэймон фыркнул и поднес бокал к губам. – Назревает драка.

Что?! Я наконец-то увидел Бэнкс, пронзающую убийственными взглядами мою ученицу, пока Рика, пытаясь сдержать смех, явно уговаривала ее остыть.

– Видишь?! – Я повернулся к Майклу. – Что я тебе говорил? Кто-то вечно кидает дерьмо на вентилятор.

– Расслабься, – отозвался он. – Бэнкс доверяет тебе. Итак, королева подростков влюблена в наставника-сенсея.

– Следы наставничества она носит на своих бедрах… – с издевкой протянул Дэймон.

– А моя супруга носит на своих бедрах ножи, – громким шепотом напомнил я, не забывая о присутствии гостей. – Взгляните на них. – Я жестом указал на женщин, к которым присоединились Уинтер и Эмери. – Они что-то замышляют.

Уилл и Майкл усмехнулись, даже не шелохнувшись, чтобы вмешаться.

– Я больше беспокоюсь о той молодой девчонке, чем о тебе, – задумчиво произнес Дэймон.

Ну а я больше беспокоился о том, как бы окончательно не испортить вечер. Бэнкс доверяла мне, но приходила в настоящее бешенство, когда окружающих девиц не смущало, что я женат. Не то чтобы такое случалось часто, но она видела в этом признак крайнего неуважения. Тут они с Дэймоном и впрямь походили на своего отца, в чем готовы были себе признаться.

– Пожалуйста, убери ее от моей беременной жены, – попросил Майкл. – Она вот-вот взорвется как бомба.

Точно.

Я двинулся вперед, но тут Джетт подбежала и прыгнула в мои объятия. Я едва успел ее поймать.

– Папа, мы сейчас идем в театр! – объявила она.

– Всех собрали? – спросил Майкл у мисс Энглстат, которая подошла, ведя за руки Дага и Фейна.

– Да, сэр, – запыхавшись, ответила она. – Атос решила остаться, а миссис Катберт присмотрит за Мэдденом и Октавией. Остальные готовы.

Мальчики прильнули к Дэймону, чтобы обняться, а Иварсен пронесся мимо, большими пальцами печатая что-то в телефоне.

– Эй, веди себя хорошо! – крикнул ему вслед Дэймон.

– Во всем, – закончил за него сын.

Я хмыкнул. Яблочко от яблони.

– Ты невыносима, – произнес я. – Я бы отшлепал тебя, если бы не был уверен, что ты попросишь добавки, лишь бы меня позлить.

– Я никогда не буду тебя слушаться.

– Да ну?

Подавшись вперед, она прошептала, остановившись напротив моих губ:

– Ты совсем не страшный без своей маски, Кай Мори.

© Пенелопа Дуглас.

«Убежище»

– Удачно вам поохотиться. – Я поцеловал малышку в нос и крепко обнял. – Увидимся в полночь.

Но она начала брыкаться.

– Отпусти меня скорее, а то Инди займет мое место!

Я поставил дочь на пол.

– Веди себя хорошо.

Не ответив, она бросилась в фойе, где одна из нянь закутала девочку в пальто.

Теперь, когда дети покинули нас на несколько часов – чтобы вместе с остальными городскими ребятишками насладиться угощениями и развлечениями в театре, – музыка стала чуть громче и тяжелее, и я снова поискал в толпе Бэнкс.

Но меня что-то отвлекло. Кто-то пристально смотрел на меня.

Белая маска, полностью закрывающая лицо. Черный плащ. Человек стоял у камина. Я моргнул и прищурился, пытаясь разглядеть его. Сердце пропустило удар.

Кто?..

Я крутанулся вокруг своей оси. Никто из мужчин (Уилл не в счет) не был в плаще. В наше время это выглядит слишком экстравагантно.

А тот человек как сквозь землю провалился. При мысли о том, что минуту назад он следил за мной черными впадинами глаз, я ощутил пробежавший по спине холодок.

– Лучше иди, – проговорил Дэймон.

Что?!

Я повернулся к нему, он жестом указал мне за спину, и я в конце концов заметил жену, которая, натянув белую полумаску, медленно отступала в тень. Я стиснул зубы, а пах наполнился жаром: такой дразнящей она выглядела.

Не смей этого делать.

Я двинулся к жене, забыв о человеке в плаще и маске.

Обогнув танцующих, я пробрался сквозь толпу и успел поймать Бэнкс за руку.

– Остановись, – прошептал я ей на ухо.

Она напряглась всем телом, отказываясь повернуться ко мне лицом.

– Я не собиралась убивать ее, – вполголоса проговорила она, не спуская глаз с юной Сорайи, которая топталась в углу. – Просто немного напугала бы.

– Она еще ребенок.

– Да. – Бэнкс с вызовом посмотрела на меня. – Кажется, я помню, что была в возрасте этого ребенка, когда ты в первый раз запустил руку мне под рубашку.

Воспоминание о той таинственной девушке, которую я держал в объятиях в Часовой башне, нахлынуло на меня.

– Тебе под рубашку, – подтвердил я.

Не так ли?

Бэнкс склонила голову, зеленые, умело накрашенные глаза так и буравили меня, сверкая в прорезях белой полумаски.

– Я серьезно, – сказала она, опять медленно отступая, будто неуловимый призрак. – Ты бы не потерпел, чтобы я учила кого-то, кто флиртует со мной.

– А ты бы не позволила мне запрещать что-то тебе. – Я решительно шагнул вперед.

Признаюсь, мне даже льстила ее ревность.

Но в то же время и нет.

Мне не по душе, что ревность могла быть продиктована сомнениями.

– Ты не веришь? – спросил я.

– Во что?

– Что это никогда не закончится.

Бэнкс нужно одно: пусть все знают, что я принадлежу ей. Но жизнь ее стала бы несравнимо легче, если бы жена удовлетворилась кое-чем другим: тем, что я знаю, что принадлежу ей одной.

Я наступал на Бэнкс, медленно, шаг за шагом, и мой взгляд упал на ее сиськи, угрожающие выскочить из выреза платья.

И поверьте, я знал, что принадлежу ей.

Мужчина, проводящий в ее постели каждую ночь. Отец ее детей. И партнер во всех делах.

– Я хочу тебе кое-что подарить, – сказал я.

Пары кружились вокруг нас, глаза Бэнкс, казалось, светились в полумраке, пока мы безотрывно смотрели друг на друга.

– Иди сюда, – позвал я.

Но Бэнкс не послушалась. И продолжала пятиться.

Моя кровь закипела. Я не мог ждать целую ночь. Я хотел успеть заняться кое-чем до того момента, как вернутся дети.

– Ты меня бесишь, – выпалил я, расставив ноги. – Ты же в курсе, я не люблю устраивать сцен.

Но я бы сделал это, если бы пришлось.

Бэнкс не дала мне шанса. Достигнув конца зала, она нырнула в двойные двери и пропала из вида. Я бросился вдогонку, наплевав на взгляды, обращенные в нашу сторону.

Очутившись в погруженной в полумрак соседней комнате, где какая-то парочка целовалась в углу, я заметил, как мелькнуло красное платье Бэнкс, которая исчезла за следующей дверью. Я погнался за ней и обнаружил, что она бежит вверх по боковой лестнице.

Бросившись за ней, я взлетел по винтовой лестнице, и камни заскрежетали под моими ботинками.

Когда мы добрались до второго этажа, Бэнкс попыталась сбежать на третий, но я схватил ее за руку и развернул, прижимая к стене.

– Можно подумать, я бы тебя не поймал, – поддразнил я. – Тебе не стоило и пытаться.

В углублении стены замерцала свеча, я посмотрел Бэнкс в глаза и накрыл ее рот своими губами.

Она оттолкнулась от стены, но я вернул ее на место и задрал ей платье. Запустив ладонь между ног Бэнкс, нежно погладил жену и ощутил, как пылают кончики пальцев.

Боже. Она без нижнего белья. Совершенно голая.

Бэнкс затрепетала, но перестала сопротивляться, и я ухмыльнулся, наслаждаясь столь редкими сюрпризами, которые она мне преподносила.

Отсутствие трусиков – это на нее не похоже.

– Что вы с девочками планировали в зале? – прошептал я ей в губы.

– Ничего.

Я скользнул рукой вверх по внутренней стороне ее бедер, чувствуя, как член твердеет. Нет, я не мог ждать.

– Посмотри на меня, Ник.

Бэнкс медленно подняла глаза, не в силах перечить, когда я назвал ее настоящим именем.

– Я хочу подарить тебе кое-что, – проговорил я, ощущая, как во рту пересохло от желания. – Опусти руку в карман моего пиджака. Достань это.

Я провел по ее мягкой коже сначала кончиками, а затем костяшками пальцев, мечтая прижаться к жене всем телом.

Бэнкс залезла в мой нагрудный карман и вытащила небольшой предмет, завернутый в носовой платок.

Я перестал поглаживать ее между ног, но руку не убрал, пока Бэнкс разворачивала подарок.

В платке лежал серебряный гребень, богато украшенный тремя сверкающими рубинами.

– Он принадлежал маме, – пояснил я. – И матери моей матери.

Гребень – одна из немногих вещей, доставшихся ей от семьи. Бабушке пришлось переправить подарок тайком после того, как мама сбежала с моим отцом.

Наши глаза встретились, я надеялся, что жена поняла значение фамильной реликвии.

– Женщины в моей семье передают гребень дочерям, – добавил я. – Мама хотела лично подарить его тебе, но знала, что… – Я не смог заставить себя продолжить.

Бэнкс опустила голову, ее подбородок задрожал. Она поняла, что я собирался сказать.

В прошлом Бэнкс не слишком часто баловали подарками, а ее родители вообще ничего ей не дарили. Она по-прежнему нервничала в подобных ситуациях. Мама понимала, что Бэнкс будет легче принять гребень от меня.

Подняв руки, Бэнкс вставила аксессуар в волосы на затылке и обняла меня.

– Мне хочется убить каждого, кто попытается забрать тебя у меня. – Она потерлась кончиком носа о мой нос.

Я обхватил ладонями ее попку, нащупав ремешок, удерживающий нож на бедре, и слегка приподнял Бэнкс.

– Если я когда-нибудь и оставлю тебя, то только после смерти. – Я погрузил язык в рот Бэнкс, предоставляя ей единственную гарантию, в которой моя жена когда-либо нуждалась, готовый повторять это по сто раз на дню до конца жизни, если потребуется.

Всю жизнь она ни хрена не имела – и ей нечего было терять, а я собирался из кожи вон вылезти, но дать ей все.

Боже, какая она потрясающая!

Я расстегнул молнию брюк, освободил член и вошел в Бэнкс, вонзившись в нее прямо там, на темной лестнице.

– Ах! – простонала она, цепляясь за меня так, словно от этого зависела ее жизнь. – Я люблю тебя, Кай.

– Я тоже тебя люблю, – выдохнул я ей в рот. – Не могу остановиться. И не хочу никогда останавливаться. – Я принялся сильно и быстро, неистово двигать бедрами, уткнувшись лицом в шею Бэнкс, и она крепко обняла меня.

Где-то вдалеке раздался звук, похожий на визг, а затем с первого этажа послышался вой.

– Кай, – простонала Бэнкс, отвечая на мои толчки движениями своих бедер. – Мне кажется, я слышу крики.

Кого это волнует? Мне все равно. Даже если здание сейчас охватил бы пожар, мне было бы наплевать.

Я пристально посмотрел в глаза Бэнкс. Оторвать меня от тебя никому не под силу.