Текст книги "В ожидании поцелуя"

Глава 3

Почти две недели Жизель выполняла новые обязанности в современном офисном здании, где находилась штаб-квартира империи Сола Паренти. Личный секретарь Сола распорядился предоставить ей удобный офис со стеклянными перегородками. За все это время она ни разу не видела босса и была рада этому – так ей удобнее было привыкнуть к новой роли без пронзительного взгляда стальных глаз.

Но этим утром Жизель передали последнюю папку с документами по обновленным планам.

Было ли это простой ошибкой? Или же какой-то трюк, задуманный самим Солом, чтобы поймать ее? Или же это всего лишь попытка мошенничества, предпринятая ее коллегой?

Какой бы вариант ни оказался верным, исход был один: она была обязана сообщить об этом Солу.

Жизель посмотрела в сторону офиса личного секретаря Сола Паренти, Мойры Уилсон, размышляя, можно ли обсудить вопрос с ней.

Ей нравилась пожилая женщина, которая сделала все возможное и невозможное, чтобы Жизель чувствовала себя в новой обстановке как дома. В первое же утро Мойра села с ней и обсудила все вопросы, касающиеся ее пребывания в офисе.

– Давайте пробежимся по основным вопросам. Во-первых, мы все называем друг друга по именам – так настаивает Сол. Но не сочтите это неуважением или отсутствием дисциплины. Он требует и получает и то и другое. Во-вторых, у меня тут некоторые формы от отдела кадров, которые вам надо заполнить, – персональные данные и прочая ерунда. Пока вы здесь, ваша зарплата будет увеличена до уровня той, что Сол платит своим сотрудникам. Вам будут предоставлены и бонусы: медицинская страховка, затраты на бензин. Подтверждение всех трат должны быть переданы вами в бухгалтерию в конце месяца. Должна предупредить – мы не позволяем подсовывать лишнее, если вы понимаете, о чем я. – Последние слова были сопровождены гримасой, которая ярче слов объясняла то, что Мойра хотела сказать.

– Я никогда не, как вы выражаетесь, «подсовываю» свои расходы. Это против моих принципов, – четко произнесла Жизель.

– Отлично. Уверена, здесь у вас все получится. – Мойра улыбнулась и тут же добавила: – Да, и мне будет нужна копия вашего паспорта.

– Моего паспорта?

– Да. Он же у вас есть? Если нет, придется сделать, на случай, если понадобится лететь за границу вместе с Солом – встречи на объектах и так далее. Сол сам участвует во многих проектах. Очень детально все проверяет.

– У меня есть.

У Жизель был паспорт. Она привыкла выезжать за границу на конференции, сопровождала клиентов на объекты. Почему же такое простое требование вызвало у нее холодок, пробежавший по спине?

И сейчас Жизель испытывала то же самое, словно кто-то перышком водил по ее позвоночнику. Что с ней происходит?

«Ничего, – уверила она сама себя. – Ничего со мной не происходит и ничего не произойдет». Обычно Жизель любила путешествовать, посещать новые места, особенно за пределами страны. Она словно наверстывала то, что упустила раньше, – выезды на отдых.

У ее бабушки Мод не было средств на такую роскошь. Позже, в двадцать лет, подкопив денег, Жизель могла отправляться в поездки со сверстниками, но она этого не делала, опасаясь тесной дружбы и не позволяя никому приближаться к ней. Вместо развлечений она предпочла сконцентрироваться на учебе и на том, чтобы получить лучшую профессию. Теперь же у Жизель просто не было денег на подобные поездки – большая часть ее заработка уходила на содержание Мод в доме престарелых.

Увидев Мойру, Жизель удивилась – женщине, пусть даже элегантной и модной, было уже за пятьдесят. Исходя же из комментария Эммы, Жизель представляла личного секретаря Сола как гламурную и восхитительную молодую красотку.

Остальные женщины в офисе тоже выглядели строго и в то же время стильно, и это заставило Жизель обратить внимание на собственные бесформенные наряды. Но одеться поэлегантнее она не могла. Два дня назад Жизель получила письмо из дома престарелых: оплата за содержание ее двоюродной бабушки увеличилась на двадцать процентов – немногим меньше, чем возросла ее собственная зарплата. Конечно, Жизель могла устроить Мод и в более дешевое заведение, но ее единственная родственница должна иметь как можно больше комфорта. Даже если это означало, что Жизель не сможет позволить себе новую одежду.

Еще раз окинув взглядом просторный офис, Жизель поняла: это удача – работать здесь. Вряд ли коллеги из архитектурной фирмы скучают по ней. Мужчины-архитекторы повели себя крайне не по-мужски, всем своим видом показывая недовольство, что именно Жизель, а не им представился шанс карьерного роста.

– Хорошо, что помощником Сола Паренти назначили именно тебя, – прокомментировала Эмма. – Если бы это была другая девушка, все остальные наши красотки с ума сходили бы от ревности. Предоставляется роскошная возможность работать рядом с таким сексуальным мужчиной! Но конечно же к тебе они его ревновать не станут, потому что знают: с твоим отношением к любовным делам ни один мужчина не найдет тебя привлекательной. Особенно Сол, который может завладеть любой женщиной, которую только пожелает.

Глупо было обижаться на слова Эммы. Ведь Жизель сама давала ясно понять – она не интересуется флиртом и мужчинами. Жизель всегда отворачивалась от них, почуяв их интерес. Не хватало только, чтобы ее преследовал мужчина! Любой мужчина, и особенно Сол Паренти. Почему особенно? Она боялась быть уязвимой перед ним? А может, Жизель просто… желала его?

Жизель встала, напуганная собственными мыслями, и тут же упала обратно в кресло.

Конечно же нет! Нет никакого желания! Сол Паренти для нее не угроза. Даже если она и испытывала какое-то физическое влечение к нему, то из этого все равно ничего не выйдет. Даже Эмма это понимала. Сол не находит ее привлекательной.

Но, все же разозлившись, она потребовала от Эммы ответа:

– Все обязательно должно сводиться к сексу?

– Для большинства из нас – да! – Эмма засмеялась и добавила: – Мужчины ничего поделать с собой не могут, они охотники по инстинкту. Это заложено в их генах. Но в твоем случае… Жизель, я просто хочу сказать, что…

– Такой мужчина, как Сол Паренти, никогда не найдет меня достаточно желанной, чтобы прикладывать усилия для соблазна? – договорила за нее Жизель.

– Ну, ты сама держишься на расстоянии от мужчин. Из тебя словно исходят какие-то вибрации, предупреждающие их об опасности. Подумай, ведь вокруг Сола Паренти слишком много девиц, готовых прыгнуть к нему в постель и без всяких ухаживаний. Так зачем ему стараться перед женщиной, от которой исходит холод? – Эмма посмотрела на Жизель и сочувственно спросила: – Я же тебя не обидела?

Жизель покачала головой.

– Конечно нет, – успокоила она Эмму.

Конечно же она не обиделась, потому что все это было правдой: Сол никогда не заинтересуется ею.

Сейчас Жизель прокручивала в голове ситуацию – не имеет никакого значения, нравится она Солу, привлекает его как женщина или нет. Не на этом нужно сейчас концентрироваться, а на причине, по которой она сейчас сидела здесь и получала довольно высокую зарплату.

Офис с огромным окном, наполняющим его естественным светом, как нельзя лучше подходил для выполнения ее обязанностей. Жизель нашла здесь все необходимое, включая стол хорошего размера посередине помещения – на нем она могла развернуть планы и архитектурные наброски. Именно это она и сделала несколько минут назад – разложила рисунки и планы по сметам, которые ей прислали.

Жизель неуверенно взглянула на них еще раз. Она так долго волновалась по этому поводу, возвращаясь и проверяя все по сто раз, опасаясь, что совершила ошибку. Подняв голову, она заметила – практически все уже ушли. Мойры тоже не было за ее столом, и теперь Жизель не могла попросить у нее совета.

И все-таки что-то было явно не так… Неморозостойкие терракотовые плитки для отделки крыши летнего дома и территория вокруг него, которая вела к первому из каскадных бассейнов, были заменены, как Сол того и требовал. Но на замену им были предложены гораздо более дорогие плитки, и от поставщика, имя которого Жизель никогда не слышала и не видела в аккредитованных списках. В качестве предосторожности она написала нескольким знакомым поставщикам, и все они предложили цену намного ниже. А это означало одно: по ошибке или же преднамеренно ответственный за разработку человек предлагал закупку с лишними затратами. И, что еще хуже, плитка имела рисунок, который надо подгонять, а это значит, что в будущем, если возникнет необходимость поменять одну из них, придется изготавливать отдельный экземпляр, причем довольно дорого.

Вдобавок ко всему ответственным лицом за рекомендации и затратные планы был ее коллега Билл Джеффрис.

Она написала Биллу письмо, чтобы лично с ним выяснить, не было ли это ошибкой, но оказалось – он ушел в отпуск на неделю. А учитывая то, что Сол возвращается завтра утром из командировки, ждать Билла не было никакой возможности.

С кем бы посоветоваться? Через стеклянную дверь она заметила Мойру и очень обрадовалась.

Женщина надевала жакет, собираясь домой. Стояли теплые апрельские дни, и сама Жизель с удовольствием оставляла свой собственный жакет дома. Она заметила – Мойра уже направляется к двери, и, собрав документы, поспешила остановить ее.

– Думаю, вам стоит обратиться к Солу. – Мойра пожала плечами, как только Жизель закончила объяснять ситуацию.

– Я знаю, он вернется только завтра, и уверена, у него намечено много дел. Может, вы… – начала было Жизель, но Мойра покачала головой:

– Он уже вернулся и, кстати, находится в офисе. Почему бы вам не пойти и сейчас не поговорить с ним?

Сердце Жизель упало. Она совсем не ожидала этого.

Наблюдая за ее сомнениями, Мойра настояла:

– Я правда думаю, вам стоит так поступить, Жизель. Это похоже на серьезное дело, и Сол не скажет спасибо, если вы утаите от него такую важную информацию. – Она взглянула на часы: – Извините, мне пора бежать. Я обещала присутствовать на заседании садоводов и уже опаздываю. Но знаю наверняка – Сол будет тут до ночи. Уверена, ему непременно надо все рассказать.

Глубоко вздохнув, Жизель направилась в офис Сола.

Как и все остальные офисы на этом этаже, его кабинет имел стеклянные стены. Отличаясь чуть большими размерами, он был обставлен не дороже, чем ее собственный офис. Для деловых встреч Сол, похоже, использовал специальный кабинет на верхнем этаже.

Жизель легонько постучалась, перед тем как войти. Уходящее солнце бликом осветило офис, на мгновение ослепив Жизель, и она не сразу заметила, что Сола нет в кабинете. Его лэптоп был открыт на столе, пиджак висел на спинке стула. Только незначительное число европейских мужчин могли носить этот оттенок бежевого и выглядеть как модель из модного журнала…

Жизель позволила себе отвлечься на секунду. Она представила, как Сол, только что вышедший из воды, позирует в дизайнерских плавках, – ее воображение нарисовало настолько четкую картину, что она чуть не выронила бумаги из рук…

Она покачала головой, избавляясь от наваждения, и тут открылась дверь еще одного помещения. Из нее вышел Сол:

– Мойра, не будешь так любезна приготовить кофе и слепить какой-нибудь бутерброд, пока я принимаю душ… – Слова оборвались, и голос сменился на менее приветливый: – А, это ты…

От явного разочарования в его голосе Жизель стало жарко. Она отчаянно пыталась успокоить разбушевавшееся сердце, когда заметила – верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты. Закатанные рукава обнажали загорелые руки, покрытые темными волосками. Галстук отсутствовал.

Незнакомое, пугающее чувство накрыло Жизель. Она никогда такого не испытывала…

Сол обратил внимание на Жизель, услышав ее неровное дыхание, – губы девушки были разомкнуты, руки с пачкой документов дрожали. Ее позу можно было описать только как позу заложницы-девственницы, которую отдали хозяину на растерзание.

Подобные мысли совсем не обрадовали Сола. Последние десять дней он провел в жестких переговорах, чтобы сохранить землю под растущую сеть отелей. Переговоры изматывали его настолько, что он даже не обращал внимания на женщин, которые открыто заигрывали с ним.

Ему представилась зеленоглазая блондинка, на которой нет ни единого предмета одежды, предложенная ему после кровавой битвы, – вроде тех, что его предки получали в качестве награды…

Голос Жизель опустил его с небес на землю:

– Я приду завтра, если ты сейчас занят.

– Завтра я улетаю в Нью-Йорк. Если это достаточно важно, думаю, мне лучше разобраться сейчас. Садись! – скомандовал Сол, прежде чем нажать кнопку на интеркоме. – Чарли, не принесешь мне двойной эспрессо и сэндвич? Магазин через дорогу. Запиши на мой счет, я у себя.

Чарли был швейцаром в здании, Жизель это знала.

– Итак, – обратился к ней Сол, – в чем дело?

– Меня беспокоят затраты в новых планах. Здесь есть документы…

Сол выдохнул раздраженно:

– Я не могу на них посмотреть, пока ты вот так прижимаешь их к себе. Положи сюда на стол.

Слабый вечерний свет, пробивающийся через занавески, выхватил в полумраке дешевую белую блузку, и Сол непроизвольно уставился на женскую грудь, в то время как Жизель опустила бумаги на стол. Ткань натянулась, выделяя соски. Сол не мог отвести взгляда от этих округлостей. Ему вдруг захотелось сдернуть с нее это белое недоразумение, обнажив чувственность Жизель…

Она должна сконцентрироваться на том, зачем пришла сюда, и забыть о том, что Сол так близко, о том, что именно он заставлял ее чувствовать… Но как это сделать, если она почти физически ощущает его критический взгляд, который только подтверждал догадки Эммы на ее счет?

К большому облегчению Жизель, в дверь вошел Чарли с кофе и бутербродом для Сола. Она воспользовалась заминкой и разложила документы на столе, а затем отошла на безопасное расстояние, в то время как Сол одарил швейцара благодарной улыбкой и отпустил шутку по поводу любимой футбольной команды Чарли.

Значит, и в Соле Паренти есть что-то человеческое. Даже если перед ней он не собирался раскрываться с этой стороны. И почему этот факт так ее огорчает? Она не хотела даже, чтобы Сол замечал ее…

– Так в чем проблема? – Потягивая кофе, он откинулся на спинку кресла.

– Дело в пересмотренных планах.

Жизель пришлось наклониться над столом, чтобы указать на смущавшую ее часть. Она была слишком поглощена проблемой, чтобы заметить, как Сол уставился на ее грудь, оказавшуюся прямо напротив его глаз.

Сола не очень-то интересовали документы. Его больше заинтриговало то, что он видел перед собой.

Тело реагировало на вид ее округлостей и напряженных сосков. Он подвинул кресло ближе к столу, чтобы не выдать своего возбуждения. Его голод сменился голодом иного плана, и он был сильнее во много раз…

– И твое заключение? – прервал Сол Жизель.

Ему надо было, чтобы она поскорее ушла, ему надо было вернуть контроль над своим телом.

Лицо Жизель горело. Было ясно – Сол не хочет ее слушать, и она зря тратит время.

– Есть три варианта, – ответила она, выпрямляясь и отходя от стола. – Первый: человек, который представил эти планы и рассчитал затраты, совершил ошибку. Вторая: он знал, что делает, и это преднамеренная попытка ограбить тебя…

– А третья?

Теперь, когда Жизель отошла от него, внимание Сола переключилось на проблему. И, похоже, она была немаловажной.

– Третья: ты специально подставляешь мне ошибочные варианты, проверяя, обращу я на них внимание или нет.

Сол с изумлением уставился на нее:

– Давай-ка проясним кое-что. Ты правда думаешь, я стал бы заниматься такой ерундой?!

Жизель вздернула подбородок:

– Почему нет? Ты же мою машину на парковке переставил!

Сол вышел из-за стола и подошел к ней. Жизель отступила. Она чувствовала горячий мужской запах, исходящий от него, и он пьянил ее, делал слабой, причиняя ноющую, пульсирующую боль.

– Это было не больше чем раздражение.

– Ты не хочешь, чтобы я здесь была! – заявила она.

– Да, – подтвердил Сол. – Не хочу.

И затем он сделал то, что поклялся никогда не делать. Выругавшись сквозь зубы, он резко прижал Жизель к себе и поцеловал со всей страстью, которая нарастала в нем с момента их первой встречи.

Жизель попыталась сопротивляться. Точнее, она хотела сопротивляться. Но рука, которую она подняла, чтобы оттолкнуть Сола, не слушалась. Жизель провела пальцами по его обнаженной коже и скользнула под закатанный рукав рубашки. А тело, которое должно было отстраняться от него, почему-то прижалось к Солу только сильнее.

Она была словно в огне. Рука Сола легла на ее грудь, ловко избавившись от ткани, которая мешала ему насладиться ее нежностью со всей страстью и нетерпением подростка. Уходящее солнце высветило ее бледное тело, женскую грудь и набухшие соски – отражение его собственного возбуждения.

Наслаждаясь поцелуем, Сол почувствовал ее вздох. Он хотел раствориться в Жизель, поглотить ее полностью, взять ее и вознести их обоих на вершины наслаждения. Но злость внутри его за то, что она творила с ним, клокотала и рычала диким зверем, подавляя и сжигая его потребность.

Жизель ощущала свою беспомощность, не в состоянии противостоять шторму, который бушевал в ней. Она могла только прижаться сильнее к мужчине, который был причиной этой бури, и надеяться выжить.

Именно этого она и боялась. Именно это она и гнала от себя так долго! И была права, потому что те страдания, которые ей теперь предстояли, несли в себе разрушительную силу.

Где-то в здании хлопнула дверь. Звук словно взорвался в атмосфере сексуального напряжения и оттолкнул их друг от друга. Грудь Сола высоко вздымалась и опускалась, в то время как он пытался совладать с собой.

Жизель всю трясло. Не говоря ни слова, она развернулась и убежала, словно ее преследовал сам дьявол во плоти. Вбежав к себе, она схватила сумку и уже через несколько секунд была на улице.

Сол остался в тишине. Он был рад, что она ушла. То, что произошло, должно быть навсегда стерто из памяти.

Он закрыл глаза, а тело неумолимо напоминало ему о том, чего же он действительно хотел…

Схватив бумаги, которые Жизель оставила у него, он с силой бросил их обратно на стол. Но и это не помогло справиться с физической болью, которую причиняло его необузданное желание.

Глава 4

Жизель взглянула на будильник, стоящий на прикроватной тумбочке. Стрелки показывали половину третьего, но сон не шел. Да и как она могла заснуть после того, что случилось? Она понятия не имела, почему Сол поцеловал ее. Могла только предположить – таким образом он наказывал ее.

Сол не на шутку разозлился, когда она посмела предположить, будто он подставил ее…

А что он ожидал от нее? Яснее ясного – он не хотел ее присутствия, не хотел, чтобы она работала на него. Он даже ждал, когда она ошибется, чтобы тут же заменить ее на другого архитектора. При таких заявлениях кто угодно будет ожидать подвоха, кто угодно станет защищаться.

На самом деле она была права, а злился он из-за того, что его трюк не сработал. Может, он и поцеловал ее для того, чтобы вынудить уйти? Если бы она могла так поступить… Если бы она могла попросить, нет, умолять Сола отправить ее назад, в старый офис.

По дороге домой она взяла газету – в надежде, что произойдет чудо и одно из объявлений о работе станет для нее спасительным. Жизель даже зашла на несколько сайтов по поиску работы. Увы, ее специальность не была востребована. Да и к тому же Жизель понимала – зарплата, которую ей платил Сол, была больше того, что мог предложить рынок труда в Лондоне.

Итак, ей придется снова переступить порог фирмы Паренти, придется забыть о гордости… Она должна своей двоюродной бабушке Мод. Жизель и подумать не могла, что бы было с ней, если бы та в свое время не взяла девочку к себе. Мод была так добра к ней, защищая от всяческих невзгод.

И все же Жизель помнила, как взрослые переходили на шепот и вообще замолкали, замечая ее присутствие. Они качали головой и обменивались понимающими взглядами. Жизель знала – говорят о ней. В детстве она часто видела страшные сны, слышала голоса, которые обвиняли ее…

Они никогда не обсуждали это, но Жизель знала – Мод известен ее страшный секрет. Секрет, который нельзя было произносить вслух. Как не знать, если она стала прямой причиной смерти ее матери и младшего брата и косвенной причиной смерти отца? Мод не были известны детали – то, что Жизель не послушалась мать, отпустила коляску и вернулась на тротуар, а мать на секунду отвернулась от сына и отвлеклась на дочь… Того момента было достаточно, чтобы коляска покатилась на дорогу, заставляя мать потянуться за ней. Секунда – и их обоих нет…

Жизель больше никогда не будет спать спокойно. Она слишком боялась воспоминаний, которые каждый раз выплывали наружу, стоило ей закрыть глаза. Ей не стоит ступать на эту темную тропу. Она и так знала, куда она ведет и какие ужасы ее поджидают.

Если бы только ее жизнь была другой! Если бы только сейчас ее обнимали надежные мужские руки, а рядом была сильная мужская грудь, к которой можно было бы прижаться и забыть обо всем. Она так нуждалась в защите мужчины, который бы понял и простил все, и все равно любил бы ее…

Если бы только в ее жизни был мужчина – любовник! – чье желание к ней и ее к нему могло послужить защитой от ее влечения к Солу Паренти.

Но такого мужчины не было. И никогда не будет. Такого человека, которого Жизель хотела бы любить, с кем ей хотелось бы разделить постель, от которого она хотела бы иметь детей.

Дети… Ее тело сотрясла дрожь. Она не могла, не имела права иметь детей!

Сексуальные развлечения, проявление страсти – не для нее. Даже если ее собственная натура не была против, мешало воспитание, данное ей ее двоюродной бабушкой.

До настоящего момента, пока Сол Паренти не доказал обратное, Жизель верила – она контролирует собственные слабости. Она верила – ни один мужчина не затащит ее в постель. Но теперь эти убеждения были под большим вопросом…

Эти несколько минут в объятиях Сола изменили все.

Как вообще возможно ощущать такое неконтролируемое влечение к мужчине, который ей даже не нравился? Это шло вразрез со всем, что Жизель знала о себе. Или, по крайней мере, думала, что знала… В который уже раз мысленно она представила маленькую семью: ее мать, занятую, напряженную и нетерпеливую, ребенка – славного малыша, спящего в коляске. В то время как она – плохая девочка! – ослушалась мать. В результате двое из них погибли, а Жизель – именно она! – осталась жива…

С тех пор она пыталась стать «хорошей». Но теперь, после поцелуя с Солом, все изменилось. Одним движением он словно сорвал пелену с ее глаз, показал ей силу ее желания к нему.

И как это могло случиться, когда она всегда была так осторожна, так предусмотрительна? Отрицать ее влечение будет бессмысленно, так же бессмысленно, как и пытаться сдержать его. Может, это ей наказание за прошлое? Цена, которую она должна заплатить?

В одном Жизель была уверена – Сол не должен узнать о ее слабости. Не должен догадаться, что она желает его, что это желание захватывало ее целиком.

Словно любовь…

Пугающая мысль проникла в ее голову, но Жизель тут же прогнала ее.

Нет! То, что она испытывала к Солу, не любовь. Просто физическое влечение.

Единственным утешением служило то, что Сол ее на самом деле не желал. Потому что если бы это было так… Нет, ей не стоит заходить так далеко!

Жизель закрыла глаза. Был уже пятый час утра, а ей надо было быть за рабочим столом в девять. Взять выходной? Нет, такой вариант сейчас просто невозможен.

Сол стоял у окна, наблюдая, как Жизель подходит к зданию и исчезает в нем.

Ему не стоило целовать ее. Боже мой, и почему это только произошло?! Поцелуй разрушил его моральные барьеры, которые до настоящего времени не позволяли ему заводить интрижки на работе. К тому же Пол знал – этим поступком он сокрушил и свою эмоциональную защиту. Так зачем проделывать еще большую дыру в ней, думая о Жизель, когда ему следует обратить внимание на другие, более важные вещи?

А теперь стоит сфокусироваться и разработать план, как сгладить ситуацию и избежать нежелательных последствий.

Сол резко развернулся и вышел из своего офиса.

Жизель направилась прямиком к себе, надеясь, что Сол не встретится ей по дороге. Она почувствовала себя спокойно, только когда закрыла за собой дверь и вздохнула. И тут же поняла – она в офисе не одна.

Сол, стоя в тени, наблюдал за ней.

– Нам надо поговорить, – сказал он.

Он подошел к окну и выглянул из него. Солнечный свет подчеркивал элегантность его костюма. Сол стоял спиной к ней, и Жизель не могла видеть выражения его лица.

– То, что произошло между нами, было ошибкой и не должно было случиться, – произнес он.

Жизель почувствовала боль и… злость?

– Ты думаешь, я этого хотела? – парировала она. – Так вот, представляешь – нет! Рискну сказать: все женщины хотят физической близости с тобой и, наверное, надеются, что случайное свидание приведет к более серьезным отношениям. А я – нет! Не хочу и никогда не захочу ни свиданий, ни серьезных отношений!

Столь злое заявление, несомненно, было сказано в сердцах. Сол повернулся, чтобы посмотреть на нее:

– На словах звучит хорошо. Но покажи мне женщину, которая не утверждает, что жаждет свободы. А затем, как только ей удается забеременеть от мужчины, заявляет: материнство – единственное, чего она хотела. И вряд ли есть женщина, думающая по-другому!

В его словах была горькая правда…

– Я – такая женщина! – вырвалось у Жизель. – У меня никогда не будет детей. Никогда! А насчет того, что произошло… Я действительно желаю, чтобы этого не было…

Сол кивнул и тихо произнес:

– Значит, нас двое. Хоть в чем-то мы согласны.

Он направился к двери, а Жизель повернулась к нему спиной, делая вид, что изучает планы, разложенные на столе.

Сол сидел у себя в офисе и размышлял.

Пока он понял одно: ни Жизель, ни их поцелуй так просто ему не забыть. Прошлой ночью, в своем элегантном доме в Челси, он так и не смог уснуть. Не помогали ни дорогая и удобная кровать, застеленная бельем за сотни долларов, ни то, что это белье каждый вечер перестилала и расправляла целая армия надомной службы, нанятой им в агентстве.

Он никак не мог выкинуть Жизель из головы.

Ее присутствие в мыслях Сола вышло за разумные пределы простого раздражения. Он вспомнил, как встречал серое утро со стаканом в руке. Тусклый свет пробивался через занавески, освещая размазанные пятна на стекле стакана. «Этот серый свет пошел бы ей, – недобро подумал он. – С ее слишком часто стиранным черным жакетом, тусклыми волосами и бледной кожей».

Слишком поздно он осознал свою ошибку, когда реальный образ Жизель возник перед ним уже не в жакете, а в блузке, которая так соблазнительно обтягивала ее упругие груди…

Сол очень пытался представить Жизель в самом невыгодном свете, но память не соглашалась на это…

Против своей воли он вспомнил, каково это – держать ее в своих объятиях. Если бы он сейчас закрыл глаза, то почувствовал бы ее дрожащее тело, прижатое к нему и порождающее желание почувствовать ее вкус, прикоснуться к нежным мягким губам. Он почти ощущал, как она льнет к нему… Он мог представить ее грудь, обнаженную и жаждущую удовольствия.

Когда-то в юности у него случился первый сексуальный опыт с женщиной старше его. Ей нравилось, когда Сол брал в рот кусочек льда и, выплюнув его, облизывал ее горячий сосок. Он представил, как Жизель дрожит от такой ласки, как он удерживает ее руки, не позволяя оттолкнуть его, и доводит до полнейшего блаженства одними только губами…

Сол резко покачал головой, возвращаясь обратно на землю. Он никогда не любил холодный душ, но сейчас ледяные струи пошли бы ему на пользу.

Он привык, что все подчиняется ему. А сейчас его тело явно вышло из-под контроля. Словно его собственная плоть восстала против него. Какое еще логическое объяснение можно было найти столь безумной реакции на Жизель, когда он даже думать о ней себе запретил?

Мысленно Сол вернулся ко всем тем женщинам, которые побывали у него в постели за последние пять лет. Он никогда не чувствовал необходимости доказывать свою мужскую силу. Его аппетит был обострен и удовлетворен самыми прекрасными женщинами – такими, которые умело обращались с мужским эго, которые не крали парковочное место из-под его носа, не наполняли его иррациональным чувством вины, смешанным с состраданием. Ему не приходилось жалеть этих женщин из-за их несуразной одежды.

«Так вот в чем дело!» – неожиданно решил Сол.

Надень Жизель Фриман что-то приличное, она бы слилась с массой окружающих его красавиц и стала бы ему неинтересна. Проблема решена!

Нетерпеливо Сол нажал кнопку и проинструктировал своего личного секретаря. Услышав ее странный вздох, он спросил:

– Что случилось?

– Сол, я не уверена, что Жизель радостно воспримет предложение отправиться в «Харви Николс» за новым костюмом…

– Если будет сопротивляться, скажите – у нее нет другого выхода, – скомандовал Сол и быстро положил трубку.

Он был доволен – ему удалось не только решить проблему, но и найти ее причину. Сол был зациклен на этой Жизель, потому что она выделялась среди других женщин. Как только она станет такой же, как все, он перестанет ее замечать. И перестанет хотеть ее!

Да, он не испытывал влечения к ней – Сол был в этом убежден.

Желать женщину, любую женщину, было первым опасным шагом по дороге, идти по которой он не хотел. Его отец чуть ли не боготворил его мать – и только поглядите, куда это его завело! Он погиб, потому что она отказалась бросать работу, а сам он не мог выносить разлуки с ней. Так они и оказались вдвоем в опасном месте во время землетрясения…

Сол ни за что не будет так рисковать!

Влюбиться? Нет, это не для него. Лучше вообще не испытывать этого чувства. Его правило – никогда не влюбляться и не иметь детей. Дети уязвимы, это непроизвольные заложники судьбы, их эмоции незрелы настолько, что родитель одним только словом, одним предложением, жестом может нанести рану.

Он не хотел такой ответственности.

Его мать когда-то несла ответственность за него. Сол прекрасно помнит, как в первое лето после того, как он уехал учиться, он провел великолепные две недели с родителями. А после этого буквально умолял мать оставить его дома…

– Я сам мог бы учиться по учебникам, – упрашивал он ее. – Ты могла бы учить меня, как учишь других детей. Ты и папа.

– Нет, Сол! – отказала ему мама. – Если твой папа и я будем уделять тебе все наше время, тогда мы не сможем работать и делать важные дела, помогая тысячам детей, которые не имеют таких преимуществ, которые есть у тебя.

«Но у них есть ты!» Сол помнил свое желание выкрикнуть эти слова.

Но конечно же он не стал этого делать, зная, насколько это расстроит мать. Для его мамы всегда было очень важно, чтобы ее сын понимал нужды других детей, в других частях земли, где шли войны или гремели стихийные бедствия. Эти дети были более достойны любви его матери, чем он сам.