Текст книги "Протоколы сионских мудрецов. Фальшивка и ее использование"

3. Сатанизм и конспирационистская теория: сомнение в качестве доказательства

Мы исходим из теологического варианта главного аргумента ad ho-minem, использованного распространителями «Протоколов»; этот аргумент можно изложить следующим образом: если кто-либо чистосердечно сомневается в правдивости «Протоколов», то есть в их подлинно пророческом содержании или в их истинностном значении, значит, в него вселился Сатана. Яркой иллюстрацией этого тезиса является реакция С.А. Нилуса на скептическое замечание Александра дю Шайла в 1909 г. Прочитав дома у Нилуса рукопись «Протоколов», А. дю Шайла в присутствии этого православного мистика подтвердил свое недоверие:

Я не верю в «Сионских мудрецов». Все это – из области «Разоблаченного Сатаны», «Дьявола в XIX веке» и других мистификаций[48]48
  Chayla A. du. Serge Alexandrovitch Nilus et les «Protocoles des Sages de Sion» (1909–1920)// La Tribune, № 72, 14 mai 1921. P. 3.


[Закрыть].

На что Нилус ответил:

Вы действительно попали под дьявольское наваждение […]. Самая великая хитрость Сатаны заключается в том, что он заставляет людей отрицать не только свое влияние на дела в этом мире, но и свое собственное существование. А что вы сказали бы, если бы я вам показал, как совершается то, о чем написано в «Протоколах», как повсюду появляется таинственный знак близкого Антихриста, как повсюду ощущается скорый приход его царствия?[49]49
  Chayla A. du, ibid.


[Закрыть]

Мощь Сатаны включает в себя способность ослеплять людей этой мощью и, например, мешать им видеть очевидное, узнавать, что мир движется с большей точностью по этапам, описанным и предсказанным в «Протоколах». Тот, кто не верит в ужасное открытие, одержим дьяволом. Его буквально ослепляют темные и злые силы. В этом типе аргументации мы узнаем то, что Карл Поппер называет конспирационистской теорией незнания, или обскуратистской теорией заговора (conspiracy theorie of ignorance); она «интерпретирует незнание не как простую нехватку знания, но как произведение какой-то тревожащей силы, причину нечистых и злокачественных влияний, которые портят и заражают наши умы и приучают нас коварными методами оказывать сопротивление познанию»[50]50
  Popper K.R. Conjectures et refutations. La croissance du savoir scientifique (1963; 4 éd, revue, 1972) [tr. fr. M. I. et M.B.Launay] P.: 1985. P. 18.


[Закрыть]. Если же при свете истины люди отводят взгляд, отказываются видеть или верить, то, значит, они становятся жертвами заговора, «искажающего и цензурующего истину»[51]51
  Popper K.R., ibid. P. 23.


[Закрыть].

В случае «Протоколов», которые, как считается, раскрывают мировой заговор, грозные силы противодействуют умам людей, убежденных в истинностном значении документа, и эти силы, стоящие в центре заговора, суть «Сионские мудрецы», а не кто-либо другой.

Конспирационистская теория работает здесь в форме уравнений. С одной стороны, все возражения относительно тезиса о подлинности «Протоколов», все причины в ней сомневаться без всякого иного анализа отвергаются, как если бы их предложили оккультные и пагубные силы, кровно заинтересованные в том, чтобы оставаться неизвестными или непризнанными (отсюда – тезис о еврейском заговоре вторичного характера или вторичного уровня, имеющем целью уничтожить или опорочить «Протоколы», раскрывающие первичный еврейский заговор, направленный на завоевание мира).

С другой стороны, теорией заговора объясняют все события, рассматриваемые как бедствия или катастрофы, все тенденции, расцениваемые как гибельные или беспокоящие. Известна ее общая схема: «Всякое плохое событие следует относить на счет злой воли вредоносной силы»[52]52
  Popper K.R., ibid. P. 24–25. Одним из общих мест конспирационистской риторики является возложение ответственности за войны XX в. на еврейскую силу, союзницу других оккультных сил. О войне 1914–1918 гг. см., например: Gohier U. Protocoles des Sages d’Israël. P., 1925. P. 143: «Евреи вызвали великую войну»; Винберг Т.В. Крестный путь. Мюнхен, 1922 (цит. по: Gohn N., op. cit., 1967. P. 134–135), etd. Применение «Протоколов» для объяснения Второй мировой войны породит интерпретации следующего типа: «Объявление войны 2 сентября 1939 г. зловещим Даладье явилось логическим завершением сговора трех бедствий современного человечества: евреев, англичан и масонов». См.: Le Parlement agent d’exécution de la Judéo-Maçonnerie (Institut d’Etudes des Questions Juives). P.: Editions Nouvelles, nov. 1940. P. 78.


[Закрыть]. Говоря об этой конспирационистской теории общества, или социологической теории заговора, Поппер замечает: она «является лишь вариантом формы теизма [он встречается, например, у Гомера], веры в богов, которые управляют всеми делами по своему произволу»[53]53
  Popper K.R., op. cit., 1985. P. 188. Видение еврейского заговора можно определить в этой перспективе как спецификацию «социологической теории заговора» в той мере, в какой ее антиеврейское содержание вытекает из секуляризации демонологии, относящейся к христианской традиции; таким же образом можно было определить видение «Протоколов» как модернизированный христианский вариант веры в «дьявольскую причинность» (Poliakov L., 1980, 1985).


[Закрыть]. Таким образом, теория заговора может играть либо роль теории познания, объясняющей невежество, ошибки или иллюзии действием злых сил, либо роль социологической теории, объясняющей все феномены разрыва, дисфункциональности или аномии манипулятивной силой тайных властителей. Но Попперсправедливо подчеркивает религиозное (скажем более точно – теологическое) происхождение теории заговора. По этой теории предполагается, что рядом с видимым миром, где мечутся обычные человеческие существа, находится невидимый мир, в котором помещаются тайные силы, будь то боги или их злобные преемники в современном десакрализованном пространстве:

Социологическая теория заговора развивается после того, как Бог был покинут, в поисках ответа на вопрос о том, кто играет Его роль. Его функцию выполняют ныне различные держатели власти, группы или индивиды: недоброжелательные группы давления, которых обвиняют в том, что они совершили махинации, вызвавшие Великую депрессию и все беды, нами переживаемые[54]54
  Popper K.R., op. cit. P. 188.


[Закрыть].

«Сионские мудрецы» в рамках этого видения обозначают «комплотеров, движимых дьявольскими намерениями»[55]55
  Ibid. P. 499.


[Закрыть]; но поскольку речь идет о всемирном заговоре, сам этот конспиратор должен обладать такой природой, которая наделена вездесущностью. Это условие удовлетворяется благодаря постулируемому существованию «международного еврейства»[56]56
  Еврей «интернационален» не столько в силу своей «интернационалистичности», сколько из-за способности к вездесущности, связанной с безграничной силой: вездесущность еврея связана с его всемогуществом. Отсюда – его неуловимый характер: в конспирационистской вселенной еврей одновременно неопределим (его идентичность остается загадкой) и не локализуем – нет точных ответов на настоятельные вопросы: кто такие Сионские мудрецы? сколько их? где они скрываются? Центр еврейской (или «cиoнистскoй») мощи находится повсюду (см.: Dieckhoff A. // Taguieff P.-A. (dir.). Les Protocoles… Т. II, 1992), а ее граница – нигде. Так, для А. Розенберга (1923, Р. 9) «центр мировой еврейской политики» локализуем в Лондоне; другие комментаторы называют Париж, Нью-Йорк, сегодня – Тель-Авив. Эта тема «невидимой империи» была широко распространена через посредство «Протоколов», а в 1960-е и 1970-е гг. она стала одним из общих мест радикального антисионизма, основанного на демонизации Израиля; см. Poliakov L. De l’antisionisme a l’antisemitisme. P.: Calmann-Levy, I969. P. 147–148. Л. Поляков цитирует Ф. де Сен-Робера, назвавшего Государство Израиль «метрополией неуловимой и вездесущей империи» (Le Monde, 7 février 1969).


[Закрыть].

Речь идет не о заговоре против какой-то определенной нации, например против Франции («Анти-Франция»), разоблаченном Моррасом в его теории «четырех государств конфедерации», но о заговоре против всех наций, даже против рода человеческого[57]57
  «Государственный антисемитизм» «Аксьон франсэз» является политическим антисемитизмом, опирающимся на обозначение исторически определенного врага (Республика, задуманная как инструмент олигархии с «еврейской головой», тогда как антисемитизм «Протоколов» и их глосс относится к теолого-метафизическому типу (еврей воплощает метафизический принцип зла, евреи воплощают в нем демонов). См. ниже, гл. III, а также статью П. Бирнбаума во 2-м томе (нашей) книги о «Протоколах» 1992 г.


[Закрыть]. Это конспирационистское видение «еврейского вопроса» ведет к тому, что его значение чрезмерно преувеличивается. Сам Шарль Моррас, заявлявший о себе в 1927 г. как о противнике «любой чрезмерности, даже антисемитской»[58]58
  Maurras Ch. Exces antisemites?// L’Action française, 27 decembre 1927 (art cit.: Maurras Ch. Dictionnare politique et critique, etabli par les soins de P. Chardon, fascicule 9, P: A la Cite des Livres, 1932. P. 368–369).


[Закрыть], через год напишет следующее, как если бы он был убежден доводами своего друга Роже Ламбелена, одного из первых распространителей «Протоколов» на французском языке, бичевавшего «еврейскую опасность»[59]59
  Р. Ламбелен опубликовал три работы под общим заголовком «Еврейская опасность»: Le Regne d’Israël chez les Anglo-Saxons. P.: Grasset, 1921; L’Imperialisme d’Israël. P.: Grasset. 1924; les Victoires d’Israël. P.: Grasset, 1928. Именно об этой трилогии говорит Моррас в статье, упомянутой ниже (см. следующее примечание).


[Закрыть] как самую грозную:

Если, по словам У. Стида, «ни одного человека, будь он писателем, политиком или дипломатом, нельзя рассматривать как зрелого, пока он не попытался решительно разобраться в “еврейском вопросе”, то трилогия Роже Ламбелена (в особенности «Победы Израиля») четко ставит проблему и ведет ее на путь решения, где справедливость и общественный интерес должны согласоваться[60]60
  Maurras Ch. Les Victoires d’Israël// L’Action française, 10 mai 1928.


[Закрыть].

Разумеется, не только «Сионские мудрецы» воплощают этот тип интернациональной заговорщицкой силы: вредоносные божества, невидимые демоны и другие черти не столько исчезли из современного секуляризованного и расставшегося с иллюзиями пространства, сколько претерпели метаморфозу. Они превратились либо в существа, наделенные сознательными интенциями, либо в детерминизмы, обладающие ужасными эффектами (расовая или нездоровая наследственность, дьявольская сила бессознательного и т. д.). Поэтому можно вместе с Поппером сформулировать гипотезу эволюционистского типа: различные современные варианты теории заговора, трактуемые одновременно как пережитки и перевоплощения, это секуляризованные формы определенных религиозных верований:

Социологическая теория заговора» […] основана на идее, в соответствии с которой все социальные феномены – и в частности те, что в целом считаются нежелательными – безработица, бедность, дефицит, – это прямое следствие плана, задуманного определенными индивидами или мощными объединениями. Между тем эта концепция очень распространена, хотя, на мой взгляд, мы имеем дело с довольно примитивным типом суеверия. Он древнее историцизма (в котором можно видеть перевоплощение этой теории заговора) и является в своем современном варианте секуляризации религиозных суеверий. Больше не верят в проделки гомеровских божеств, которым приписывали перипетии Троянской войны. Место этих божеств ныне заняли Сионские мудрецы, монополии, капиталисты или империалисты[61]61
  Popper K.R., op. cit., 1985. P. 497–498. См. также: Poliakov L. La Causalité diaboloque, op. cit., 1980. P. 26–27; Winock M. Nationalisme, antisémitisme et fascisme en France. P.: Le Seuil, 1990. P. 112–116.


[Закрыть].

Итак, мы подходим к различению двух основных видов использования теории заговора. В первую очередь это социологическое и психосоциальное использование: представление заговора позволяет ответить на социальный запрос, касающийся несчастий, потрясений и катастроф, поражающих человечество. Теория заговора вносит связность в это собрание негативных и опасных феноменов, она утверждает, что существует связь, переплетение всех форм несчастий и зол. А благодаря мифу о еврейском заговоре ответ уточняется, дополняется обозначение тайных виновников бед с помощью определения скрытой конечной цели, знание которой позволяет все прояснить: налицо заговор с целью овладения миром. Во вторую очередь теория заговора дает строго психологическое объяснение, которое позволяет ответить скептикам или людям наивным, ставящим следующие вопросы: почему люди не открывают глаза? Например, почему они не верят в подлинность и достоверность «Протоколов»? Почему, наконец, загораживаются от света, льющегося на них? Ответ конспирационизма прост и логически безупречен: этих несчастных ослепили заговорщики, что одновременно говорит об их ужасной мощи.

4. Феномен заговора в зеркальной галерее

Знаменитый экономический закон Т. Грешема, согласно которому «плохие деньги вытесняют хорошие», очень ярко проявляется и на идеологическом поле, в частности в области производства интеллектуальных продуктов, касающихся «еврейского вопроса», «антисемитизма» и т. д. Мифологические подходы вытеснили оттуда критические подходы. По словам Якоба Буркхардта, в интеллектуальной жизни возобладала эра «ужасных упрощающих» авторов, паразитирующих на идеологических разрывах, логика которых состоит в том, чтобы рассматривать любого противника как абсолютного врага. Именно в такое время врага можно сатанизировать, поступая с ним как с воплощением Зла. Анри де Ман в своей прекрасной книге «Эра масс и упадок цивилизации» (1951)[62]62
  Man H. de Vermassung und Kultur verfall. Berne: A. Francke, 1951/ tr. fr. F. Delmas. L’Ere des masses et le déclin de la civilisation. P.: Au Portulan, chez Flammarion, 1954.


[Закрыть] обращается к пророчеству Буркхардта:

Разум масс ныне реагирует лишь на самые грубые эффекты черного и белого. Чем сложнее становится мир, тем больше люди склонны не обращать внимания на нюансы и детали и доверяться простейшим образам, содержащим только очень ясный и только очень темный аспекты. Противоположные понятия, которые соединяют подобным образом (например, пару тезис – антитезис), чтобы выделить их с помощью контраста, поэтому особенно подходят для роли символов состояния эмоционального возбуждения[63]63
  Ibid. P. 169–170.


[Закрыть].

Манихейское упрощение выражается в том факте, что сами идеологии «милитаризуются»:

Когда ты принимаешь чью-либо сторону, то надо принимать ее полностью […]. Теперь существуют только друзья и враги, герои и предатели […]. Вне этой модели какая-нибудь моральная и физическая жизнь невозможна, следует быть за или против вещи в форме «изма», который ведет умы в данный момент: вне этих двух сторон выбор невозможен, и тем более невозможным он окажется в день Страшного суда, где будут только праведники и проклятые[64]64
  Ibid. P. 169–170.


[Закрыть].

Анри де Ман хорошо разглядел замкнутый круг нетерпимостей, дурную бесконечность нетерпимости, реагирующей на нетерпимость:

Люди каждодневно испытывают на себе нетерпимость, деспотизм и жестокость, отвечая на них не иначе как проявлением такой же нетерпимости, такого же деспотизма и такой же жестокости. Все это было бы немыслимо без «ужасных упрощающих», которые сфабриковали мозг массы[65]65
  Ibid. P. 170.


[Закрыть].

Упрощение, находящееся в центре конспирационистской теории[66]66
  Упрощение вытекает из гиперрационализации исторического процесса, сводимого к развертыванию некого «плана»; современная история становится, таким образом, совершенно понятной, но это достигается дорогой ценой – за счет упразднения всего того, что в названном процессе является событием, приходом, непредсказуемым, случайным. Это упрощенческое сведение происходящего к одному объяснительному фактору представляется, как кажется, лишь применением «правила единого врага» (Жан-Мари Доменак); данное правило является основным в полемическом дискурсе, сплав элементов в котором лучше всего виден в текстах («иудео-масонский», «иудео-капиталистический», «иудео-большевистский», «иудео-британский», «американо-сионистский» и т. д.); см. Angenot M. La Parole pamphlétaire. Contribution а la typologie des discours moderns. P.: Payot, 1982. P. 126 sq.


[Закрыть], – это то, что освещает неверным светом политическое поле. Всякое объяснение при помощи единственного и простого фактора представляет собой мифологизацию. На это резонно обратил внимание Даниэл Белл, изучая вопрос о «популистской» демагогии в США. Что касается североамериканских популистов конца XIX и начала XX в., обличавших одновременно власть денег и власть евреев, то этот автор замечал в 1960 г.:

Эти люди были «ужасными упрощающими». Вся политика объявлялась ими конспирационистской, и в центр картины ставились «международные банкиры» и «менялы». Таким образом, когда в конце тридцатых годов стала вырисовываться война, недоверие по отношению к банкирам, являвшееся корневым в брюзжащей популистской ментальности, сосредоточилось на евреях[67]67
  Bell D. The end of Ideology. On the Exhaustion of Political Ideas in the Fifties (1960). Revised Edition, N. Y.: The Free Press, 1965. P. 117. О спросе на упрощение ср.: Winock M., op. cit., 1990. P. 116. Если упрощение, предполагаемое любой морализующей интерпретацией истории, играет роль защитного механизма (см. Windisch U. et al. Xéno-phobie? Logique de la pensée populaire. Lausanne: L’Age d’Homme, 1978; en particulier. P. 166 sq.), то, как следует заметить, оно удовлетворяет вкус к фантастическому, увлекая сторонников теории заговора на многочисленные пути, ведущие к заговорщикам, – короче говоря, упрощение успокаивает, усложняя (любой феномен становится показателем, следом или знаком-провозвестником). Самый распространенный вариант монокаузальной теории истории связан с полицейской психологией выгоды: «все, что случается, происходит по воле тех, кому это выгодно» (ср.: Poliakov L., op. cit., 1980. P. 27).


[Закрыть].

Но от анализируемого Рене Жираром[68]68
  Girard R. La Violence et le Sacré. P.: Grasset, 1972. О конструировании антирасизма путем миметического воспроизведения того, с чем он борется («расизма»), см.: Taguieff P.-A. La Force du préjugé. Essai sur le racisme et ses doubles. P.: La Découverte, 1988. P. 29 sq., 367 sq. (о кон-спирационистском видении расизма), 393 sq.


[Закрыть] процесса миметического соперничества не ускользают и реакции против теории мирового еврейского заговора. Таким образом, антиантисемитские установки могут зеркально воспроизводить антисемитские установки, с которыми первые сражаются; международному еврейскому заговору будет противопоставлен мировой антисемитский заговор. Конспирационистская идея оккультной организации внешне разнородных и спонтанных действий начинает выглядеть так, как если бы ее разделяли самые непримиримые противники. Когнитивное смещение изображения, которое труднее всего исправить, как раз и состоит в том, чтобы вырваться из порочного круга взаимных конспирационистских обвинений. В своем капитальном труде о «Протоколах» Анри Роллен не смог это сделать, как и позже Норман Кон. Оба они зеркально воспроизвели тот тип мысли, который анализировали и который разоблачали; отвечать осуждением «Коричневого интернационала»[69]69
  Rollin H., op. cit., 1939, ch. XIX. P. 483 sq. (1991. P. 609 sq).


[Закрыть] или «Антисемитского интернационала»[70]70
  Cohn N., op. cit., 1967, ch. XI. P. 230 sq. Сам Л. Поляков так заключил свое исследование «арабской полемики»: «Итак, перед нашими глазами создается антисионистский интернационал. Мы оставляем читателю задачу установить, чем он отличается от антисемитского интернационала былых времен» (op. cit., 1969. P. 609 sq).


[Закрыть] на осуждение «Еврейского (или «иудеомасонского») интернационала» значит оставаться в полемическом поле, в зеркальной галерее, где один миф о заговоре порождает бесчисленное количество двойников. На идею о сатанизирующей сущности еврея-заговорщика отвечает соответствующая идея об антиеврее-конспираторе. Редко появляются работы об «антисемитизме», авторы которых смогли остаться на расстоянии от этого воображаемого «дьявольского» заговора, приписываемого оккультным эссенциализируемым органам и силам[71]71
  Об эссенциализме см.: Aron R. Les Désillusions du progrès. Essai sur la dialectique de la modernité. P.: Calmann-Lévy, 1969. P. 86–87. Бредовые обвинения бесконечно обратимы, и взаимные дьяволизации, мне кажется, скользят по склону «дурной бесконечности»; см.: Gandillac M. de// Entretiens sur l’homme et le Diable. P. – La Haye: Mouton, 1965. P. 204 sq.; Wunenburger J.-J. Imaginaire phobique et representation diabolique// Paul J.-M. (ed.). L’Homme et l’Autre. Presses Universitaires de Nancy, 1990. P. 21–41.


[Закрыть].

В своем очень глубоком исследовании Максим Родинсон столкнулся с этой проблемой, критически осмысливая неявный социоцентризм очевидности, широко принятый в еврейских сообществах Запада, – очевидности, в соответствии с которой якобы имеются «связность, непрерывность, прочное единство» феноменов вражды к евреям, постулируется единая и постоянная вражда к ним, проходящая через всю мировую историю[72]72
  Rodinson M. Quelques thèses critiques sur la démarche poliakovienne// Pour Léon Poliakov Le racisme, mythes et sciences. Bruxelles: Editions Complexe. 1981 [P. 317–322]. P. 318.


[Закрыть]. Подобное увековеченное видение антисемитизма состоит в том, что он представляется естественным, превращается в необходимость, даже в судьбу. Перед нами способ сделать нормальной, «фатальной» антиеврейскую ненависть. Короче говоря, М. Родинсон по-своему высвечивал одну из главных эпистемологических слабостей большей части литературы по «истории антисемитизма»: двойную веру в однородность и в неизменность всех проявлений враждебности и ненависти по отношению к евреям (с помощью категории «антисемитизм»). Убеждение в исключительности жертвы (мы самые преследуемые среди преследуемых, мы единственные избранники несчастья и т. д.) является к тому же одним из наиболее распространенных в человеческих группах убеждений, как и этноцентрическая презумпция (мы – самые лучшие, самые человечные среди человеческих существ, даже единственные настоящие люди). Такие социоцентрические иллюзии могут образовывать ядра политических мифов, способных интегрироваться в ту или иную идеологию – от национализма до традиционализма.

Родинсон предлагал неологизм для более специфического обозначения: убеждения в обреченности на всеобщую ненависть: panekhthrisme. Но предоставим этому автору возможность самому изложить основы его критической позиции:

Любой народ, любая социальная группа стремится увидеть в нападениях, которым она подвергается – даже в сопротивлении собственным нападениям, – проявления беспричинной злобы к ним остального человечества, сговора Зла против Добра, которое, очевидно, этот народ или группа представляет. Я предложил, быть может с некоторым педантизмом, назвать данный, очень общий феномен панэктризмом (от греч. ekhthros – враг). Предлагаемые объяснения (например, в религиозном иудаизме – зависть «наций» к богоизбранному народу) являются лишь объяснениями этого мифологического видения. Напротив, в параллельном антисемитском подходе в качестве центрального мифа выступает именно постоянная, фундаментальная, сущностная склонность евреев к нанесению вреда на протяжении всей истории, и объяснение этих воображаемых черт следует искать в религиозной или светской проблематике, в психологической, социологической, биологической или другой науке[73]73
  Rodinson M., ibid. Миф о заговоре можно свести к трем базовым верованиям: (1) существуют враги «в себе» или «объективные» враги, которых определяют не по их действиям, ни даже по их намерениям, но по тому факту, что они якобы являются «носителями тенденций» (ср.: Arendt H. Le Système totalitaire, op. cit., 1972. P. 155–156; (2) эти враги «в себе» находятся повсюду; (3) эти враги организованны, их действия управляются с целью осуществления какого-то тайного плана. Концепту «панэктризма» можно найти эквивалент в «синдроме [крепости] Масада», который определил Д. Бар-Таль. См.:The Masada Syndrome: A Саsе of Central Belief// Milgram N. (éd.). Psychological Stress and Coping in Time of War. H. Y.: Brunner/Mazel, 1985; Taghieff P.-A. (dir.). Les Protocoles… Т. II, 1992; les études de С. Touati-Pavaux et A. W. Kruglanski.


[Закрыть].

Таким образом, этот порочный круг образуется от прямого конфликтного столкновения двух вредоносных сущностей, функционируя в рамках обратимого манихейского мифа. Но можно ли выйти из этого круга? Избежать симметричных стигматизаций, усиления полемики? Из круга можно выйти, только зная его. Такова наша гипотеза. Гипотеза, восходящая к традиции Спинозы.

II. Распространение «Протоколов» в мире: запуск, остановки, новые подъемы

После ряда русских изданий «Протоколов» (1903–1917) эта антиеврейская фальшивка была переведена на немецкий язык в январе 1920 г., а затем, в том же году, – на английский (в Великобритании и в США), на французский, венгерский и польский. В следующем году к уже существующим многочисленным перепечаткам книги – русским, немецким, англо-американским – добавляются ее итальянское издание, новые переводы на французский и английский языки. Именно в 1920–1921 гг. «разоблачительный» документ начинает свое триумфальное шествие по свету. Однако уже летом 1921 г. появляется филологическое доказательство того, что речь идет лишь о плагиате. Эта операция по развенчанию мифа затормозит распространение фальшивки, по крайней мере в тех кругах, которые воспринимают рациональную аргументацию.

С весны 1921 г. и вплоть до последних месяцев 1933 г. циркуляции «Протоколов» в Европе мешала публичная демонстрация того, что этот «документ» являлся поддельным. Приход к власти национал-социалистов обусловит новый подъем массовой антиеврейской пропаганды, которой «Протоколы» требуются в качестве текста, разоблачающего тайные замыслы «Сионских мудрецов».

1. Запуск и резкие остановки: 1920–1921 гг.

Именно лондонская Times, известная своей серьезностью и умеренностью, произвела 8 мая 1920 г. «мировой запуск “Протоколов”» и разоблачила их как программу Pax judanca, адского «Заговора евреев против христианства», как напишет два года спустя Юрбен Гойе[74]74
  Gohier U.// La Vieille France, n° 251, 30 mars – 6 avril 1922. P. 17; ср.: Poliakov L. Histoire de l’antisemitisme, T. IV. P.: Calmann-Levy, 1977. P. 232. Для придания своему тексту большей убедительности и экзотичности Гойе пишет по-английски название фальшивки: Protocols.


[Закрыть]. 17 ноября 1921 г. этот самый Гойе уточнял:

Times 1920 года известила мир о «Протоколах» как доказательстве ужасного еврейского заговора против народов[75]75
  Gohier U.// La Vieille France, n° 251, 17–24 novembre 1921. P. 6: перепечатана в: Protocoles des Sages d’Israël. P.: Edition nouvelle de La Vieille France, 1925. P. 206 (мы цитируем этот пассаж по книге 1925 г.; в тексте 1921 г. говорится: «[…] документ, который она расценивает в 1921 г. как мошенничество»).


[Закрыть].

Неподписанная передовица (ее автором был У. Стид)[76]76
  Ср.: Holmes C. Anti-Semitism in British Society, 1876–1939. L.: Edward Arnold, 1979. P. 148, 279, note 56. Гизела Лебзельтер, ссылаясь на свидетельство Лакёра, приписывает авторство статьи Роберту Вилтону, корреспонденту Times в России (Political Anti-Semitism in England, 1918–1939. L. – Basingstoke: The Macmillan Press/ St Antony’s College, Oxford, 1978. P. 183, note 49.


[Закрыть] имела следующий заголовок: «Еврейская опасность» [The Jewish Peril], памфлет, вызывающий беспокойство. Требуется расследование»[77]77
  A Distrubing Pamphlet: a Call for Enquiry// The Times, 8.5.1920. В «предварительном примечании» ко второму изданию «Протоколов», осуществленному ассоциацией «Бритты» в 1920 г., имеется ссылка на статью в газете Times, частично цитируемую в качестве признанного авторитета (The Jewish Peril. Protocols of the Learned Elders of Sion, (2e edition). L.: The Britons, 1920. P. 2 de couverture; Iиre ed., 1920). О контексте данной публикации см.: Lebzelter G. C., op. cit., 1978. P. 21 sq.; Holmes C., op. cit., 1979. P. 141 sq.; Moisan J.-F. Contribution а l’etude…, thèse, I987. P. 46 sq.


[Закрыть]. Статья начиналась следующими словами:

До настоящего времени Times не придавала значения этой странной книжке [ «Протоколам»]. Однако же ее распространение идет полным ходом, и ее чтение способно встревожить думающую публику. Никогда ранее какую-либо расу или религию не обвиняли в столь зловещем заговоре[78]78
  The Times, 8.5.1920. P. 15; ср.: Moisan J.-F., op. cit., 1987. P. 51. Обширные выдержки из статьи были включены в книгу: Netchvolodow A. L’Empereur Nicolas II et les Juifs. P.: E. Chiron, 1924. P. 263–269.


[Закрыть].

Уже 20 мая 1920 г. Ю. Гойе не скрывал своего крайнего удивления:

Times объявляет еврейскую опасность. […] Наконец Times потрясена.

Вплоть до директорства Норсклиффа [sic] газета была цинично проеврейской. Ныне она делает попытки быть независимой[79]79
  Gohier U.// La Vieille France, 20 mai 1920; перепечатано в: «Protocols». Procès-verbaux de réunions secrètes des Sages d’Israël. P.: Edition de La Vieille France, 1920; introduction. P. 5 (éd. 1925. P. 9–10). Гойе не переставал подчеркивать роль Times: «Protocols поистине были включены в широкую циркуляцию газетой Times (Le Times et les Protocols// La Vieille France. n° 239, 25 août – 1er septembre 1921. P. 9). Логика антиеврейской страсти сбивает с толку Гойе; чтобы убедиться в этом, достаточно привести следующее замечание Нечволодова: «Публикация этой статьи именно в Times вызвала некоторое удивление в национальных английских кругах, учитывая тот факт, что владелец Times, лорд Нортклифф, умерший в августе 1922 г., сам имел еврейское происхождение (Хармсворс-Стерн). Это лишь усилило впечатление, произведенное названной статьей» (op. cit. P. 269–270). См. также: Nilus S. L ’ Internazionale Ebraica. Protocolli dei «Savi Anziani» di Sion. Roma: La Vita Italiana, 1921, appendice. P. 160–161 (G. Preziosi).


[Закрыть].

Тема «еврейской опасности» и, более точно, тема всемирного еврейского заговора попадала в круг вопросов, подлежащих обсуждению, то есть приемлемых, даже достойных уважения. А главное, тематика «Протоколов» могла теперь найти широкий отклик, ее распространение выходило, таким образом, за пределы узкого круга обычных потребителей антиеврейской духовной пищи. «Протоколы», выходившие из круга, предназначенного для патентованных антисемитов, были, таким образом, поставлены на путь их будущего превращения в «бестселлер». Роже Ламбелен прекрасно понял в 1921 г., что создается условие культурной приемлемости «Протоколов»:

Явно представляется, что еврейская опасность, о которой свидетельствовало такое количество симптомов и фактов, по-настоящему открылась для широкой публики лишь тогда, когда появился перевод фрагмента русской книги, попавшей в каталог Британского музея в августе 1906 г.; эта книга называлась «Великое в малом и Антихрист как близкая политическая возможность. Записки православного» (2-е издание, исправленное и дополненное. Царское Село, 1905). Перевод ее был напечатан в декабре 1919 г. издательством Eyre and Spottiswoode под названием «Еврейская опасность: Протоколы сионских мудрецов». На эту книгу в Англии долго не обращали бы внимания, если бы одному редактору Times не пришла в голову мысль посвятить ей статью и дать на нее самую подробную рецензию, которую можно резюмировать в одном тревожном вопросе: «Если эта книга есть выражение истины, то не уцелели ли мы от германского мира лишь для того, чтобы испытать на себе условия еврейского мира?»[80]80
  Lambelin R. Introduction [1921] aux «Protocols» des Sages Sion. P.: Grasset, 1937. P. XIV.


[Закрыть]

Мысль об очевидности еврейского заговора была тогда усвоена настолько, что газета La Croix посвятила 7 октября 1920 г. статью «еврейской опасности», начав ее с перечисления уже стандартизированных признаков: «Об этом снова говорят. Значительное участие евреев в большевистской революции, признанными вождями которой они являются; место, занимаемое ими в политических и финансовых конгрессах; связи, которые они имеют почти повсюду с официальными лицами; особое расположение к ним в Палестине со стороны английского правительства, – все это снова привлекает внимание к еврейской опасности, о которой, как кажется, забыли, испытывая страх перед германской опасностью. […] В своем значительном большинстве народ Израиля перестал поклоняться истинному Богу и поклоняется Сатане.

Передовица Times, несмотря на ее осторожные нюансы[81]81
  Ср. критические замечания Л. Полякова: Poliakov L., op. cit., 1977. P. 231–232; см. также: Moisan J.-F., thèse. P. 51 sq.; idem// Taguieff P.-A. (dir.). Les Protocoles… T. II, 1992.


[Закрыть], отныне будет постоянно являться гарантией подлинности – или дополнительным доводом в пользу тезиса о подлинности документа – в околопротокольных книгах о всемирном еврейском заговоре, созданных распространителями и обработчиками «Протоколов» в самых различных контекстах; для антисемитских агитаторов предгитлеровской эры, отмечает Л. Поляков, «эта статья обозначила нулевой год их Хиджры»[82]82
  Poliakov L., op. cit. P. 232. Странным образом ни А. Роллен, ни Н. Кон не отметили важность легитимационного действия, совершенного статьей в Times; см. Rollin H., op. cit., 1939. P. 38, 181; Cohn N., op. cit. 1967. P. 75, 154.


[Закрыть]. Вот факт, относящийся к распространению «Протоколов», который часто игнорировали позднейшие историографы, сосредоточившиеся на национал-социалистическом феномене: эксплуатация «Протоколов» нацистами будет лишь одной из превратностей (но наиболее заметной) в процессе глобализации ударной брошюры, и она могла бы остаться только сравнительно секретным оружием (например, пропагандистским инструментом, который точечно применялся некоторыми русскими белогвардейцами в период с 1917 по 1921 г.).

Из легитимирующей передовицы Times был прежде всего взят анализ «Протоколов» в форме их резюме; из анализа, который бесчисленное количество раз воспроизвели профессиональные антисемиты[83]83
  См.: Moisan J.-F., these, 1987. P. 108, note 44. В своем издании «Протоколов» (по версии С. Нилуса) монсеньор Жуэн также полностью приводит резюме, предложенное газетой Times.


[Закрыть], был затем взят ряд риторических вопросов, поднимавших с ловкой осторожностью тему «еврейской опасности» и сосредоточенных на аргументе о «волнующих совпадениях», который отсылал читателя к «пророческой» силе, выявляемой благодаря тексту. Это «пророческое» содержание парадоксально, ибо «Сионские мудрецы» рассказывают о том, что они сделали, описывают то, что они делают и что будут делать. Истинностное значение «Протоколов» будет им приписано их распространителями, в частности, с помощью аргумента, утверждающего, что история развертывается в соответствии с планами какого-то активного и сверхмощного меньшинства. Это парадокс, поскольку они обращаются к пророческому свойству в мире, где сама идея пророчества лишена смысла: судьба и Провидение в современности как бесконечном процессе секуляризации и упразднения трансцендентностей заменены могуществом человеческой воли, а также воли действующих меньшинств, которые составляют собственно современный аспект конспирационистского видения, выражаемого «Протоколами» и проистекающего из их толкования.

Резюме в газете Times из семи пунктов – «скрупулезно точное», по оценке Ю. Гойе[84]84
  Gohier U. Introduction а «Protocols»… op. cit., 1920. P. 6.


[Закрыть], – распространители и комментаторы «Протоколов» немедленно начинают цитировать и использовать. Оно быстро совершит путешествие вокруг антисемитского мира или, скорее, поможет создать антисемитский мир, тот мир, в котором мы частично живем – иногда этого не зная – в начале XXI в.

Анонимный журналист из Times так оправдывал их представление и анализ на ее страницах:

Так каковы же максимы, которые формулируют «Протоколы» и в которых английским читателям приходится разбираться самостоятельно, поскольку никакого публичного обсуждения этой темы не было? Взятые в целом, указанные максимы содержат следующие мысли…[85]85
  The Times, 8.V.1920; cité par: Netchvolodow A., op. cit., 1924. P. 264.


[Закрыть]

20 мая Ю. Гойе, следивший за англосаксонскими публикациями по рассматриваемому вопросу, дает в La Vieille France перевод, который вскоре станет образцом в антисемитской литературе на французском языке:

1) Существует и существовала многие века международная политическая организация евреев.

2) Как представляется, дух этой организации – традиционная, извечная ненависть к христианству и титаническое стремление господствовать над миром.

3) На протяжении веков преследуется цель разрушить национальные государства и заменить их международным еврейским владычеством.

4) Метод, применяемый для ослабления, для разрушения существующих политических государств, состоит в том, что им вспрыскивают идеи, приводящие к их распаду, следуя умело рассчитанному движению от либерализма к радикализму, а затем к социализму, к коммунизму, наконец, к анархии, к re-ductio ad absurdum уравнительных принципов. В течение этого времени Израиль остается невосприимчивым к разъедающим доктринам…

5) Политические догматы, развивающиеся в христианской Европе, ее политика и демократические установления вызывают равное презрение со стороны Старейшин, или Мудрецов, Израиля. Для них управление является тонким и тайным искусством, усвоенным лишь благодаря традиционной культуре и данным очень узкой элите в некоем оккультном святилище…

6) Согласно этой концепции управления массы представляют собой лишь жалкое стадо; и политические вожаки гоев почти так же слепы, как их скот, являются простыми куклами в руках Старейшин Израиля; чаще всего эти вожаки коррумпированы, вечно беспомощны, их легко укрощают с помощью лести, угроз или шантажа в пользу еврейского [sic] владычества.

7) Пресса, театр, биржа, наука, закон, находящиеся в руках тех, кто владеет всем золотом мира, – это инструменты для запугивания общественного мнения, деморализации молодежи, подстрекательства к порокам, для разрушения идеалистических устремлений (христианская культура), для насаждения культа чистогана, материалистического скептицизма, циничной тяги к удовольствию[86]86
  Цит. по: Gohier U.// «Protocols»… 1920, introduction. P. 5–6 (nouvelle éd., 1925. P. 9–10).


[Закрыть].

Это «авторизованное» резюме «Протоколов» полностью процитирует на страницах L’ Action française Леон Доде[87]87
  Da udet L. Un document saisissant: les «Protocols» des Sages d’Israёl// L’Action française, n° 28, 28 janvier 1921. P. 1. Л. Доде не скрывает своего восторга: «Под общим заголовком «Еврейский заговор против народов» Юрбен Гойе, директор La Vieille France, только что опубликовал в переводе с английского на французский документ, представляющий необыкновенный интерес […]. После ученого издания монсеньора Жуэна перед нами популярное издание, доступное для любого кармана. Эти Protocols, которыми я призываю всех моих читателей немедленно обзавестить в конторах Vieille France, в целом представляют собой, как кажется, адаптацию принципов Талмуда к современному обществу […]. Следует горячо поздравить Гойе за то, что он осмелился в переживаемый нами момент выпустить в свет спасительную книгу, последствия публикации которой могут быть бесконечными […]. Я просто говорю вам: пусть прочтут эту книгу люди, стремящиеся понять современные события не только как череду происшествий […]. Читайте, а после прочтения книги поразмыслите, и главное – не распространяйте! […]». Позже отношения между Гойе и Доде ухудшатся. В книге «Евреи во французском обществе» «Гигес» (псевдоним Анри Костона) так вспоминает этот эпизод: «Когда Гойе опубликовал на французском языке текст знаменитых «Протоколов сионских мудрецов», Доде посвятил несколько leaders [передовых статей] пресловутому «плану мирового господства», который его друг Жак Бенвиль назвал «грубой фальшивкой» на страницах газеты Petit Parisien. На всем протяжении острой полемики, которая завязалась вокруг этого «документа», директор L ’Action française, являвшийся тогда депутатом от Парижа, горячо поддерживал собрата из La Vieille France, иногда даже своей лентой. Затем, в один прекрасный день 1923 г. […], вспыхнула ссора. Теперь Гойе был для Доде лишь «мерзавцем», а для La Vieille France сын Альфонса Доде превратился в «Дауде-бен-Дауда», занимающегося «промыванием мозгов французской гнили» («décerveleur de la putrefaction française»)» (P.: Documents et Témoignages, 1956. P. 52). В брошюре, увидевшей свет в 1934 г. («Мой юбилей после пятидесяти лет журналистики»), Гойе по-своему описал этот разрыв: «В 1920 г. я открыл французам знаменитые «Протоколы сионских мудрецов»; я выпустил в пропагандистских целях издание, которое продавал себе в убыток; немедленно г-н Ламбелен, редактор L ’Action française, подготовил их аккуратное издание, распроданное с большой выгодой. Забавным было то, что в своей собственной газете его сотрудник Б. Бенвиль называл Ламбелена фальсификатором: это позволило L ’Action française задобрить Бенвиля» (цит. по: Drault J. Histoire de l’antisémitisme. P.: Editions C.L., 1942. P. 146. О разрыве см. также: Pierrard P. Juifs et catholiques français., op. cit., 1970. P. 239.


[Закрыть], который горячо будет рекомендовать прочесть французскую версию «Протоколов», опубликованную Ю. Гойе в декабре 1920 г.[88]88
  Еще один пример распространения мифа: в апреле 1921 г. Жан д’Эльбе посвящает пространную статью в Revue hebdomadaire (P. 107–114, 234–238) изданию «Протоколов», предпринятому монсеньором Жуэном, толкованию которого автор безоговорочно следует.


[Закрыть] 11 февраля 1921 г. L’ Action française в неподписанной статье под заголовком «Еврейский вопрос» в «Обзоре печати» откликается на публикаторские несчастья Ю. Гойе, это новое доказательство того, что евреи завладели прессой и информацией:

[…] Евреи имеют обыкновение навязывать свое господство прессе. Ю. Гойе заметил на страницах La Vieille France, что все газеты, посвящающие целые колонки непристойным, антисоциальным или антифранцузским книгам, отказались поместить объявление об издании им «Протоколов», чтобы не потерять еврейскую милостыню и рекламу. Вот почему в их племени возникает волнение, когда независимые литераторы решаются сорвать маску с еврейского заговора.

Данный аргумент периодически появляется в антиеврейских публикациях: доказательство существования еврейского заговора видят в усилиях евреев, направленных на то, чтобы не допустить распространения сведений об этом заговоре. Применение указанного аргумента к случаю «Протоколов» само собою разумеется: подлинность документа якобы доказывают попытки евреев остановить его распространение, в частности применяя по отношению к нему стратегию «молчания, которое убивает».