Текст книги "Кости"

– Ох, только не это, – выдохнула она и пригнулась – железный набалдашник посоха Писаки просвистел у виска.

Старик завопил опять, надвигаясь на нее и размахивая оружием. Несомненно, в ее отсутствие он прошел путь от страха к гневу – для него этот путь всегда был коротким, и теперь ей придется иметь дело с дряхлым бер-серком. Джейм поспешно отступила к середине комнаты и положила череп на стол. Подняв глаза, она столкнулась нос к носу с Уродцем, свесившимся с канделябра. Сконфуженная змея облизала лицо девушки своим раздвоенным языком.

– Никакой от тебя помощи, – обратилась она к питону и вновь пригнулась – теперь посох Писаки чуть не размозжил голову Уродцу.

Джейм проскользнула под занесенной для следующего удара рукой старика, оказавшись за его спиной, и положила руки на палку.

– Учитель, я здесь, – сказала она ему в самое ухо.

Писака на мгновение замер, тяжело дыша, потом обернулся и взглянул на нее. Интересно, что он видит? Наверное, размытое пятно.

– Самое время, – буркнул старик. – Ну и где, во имя семи преисподних, тебя носило?

Джейм рассказала. По выражению его лица было ясно, что ему не слишком нравятся ее поиски, но время секретов прошло.

– И теперь, учитель, – закончила она, – будьте добры, расскажите мне, какого дьявола Херви – извините, мастер Раген – пришел повидаться с тобой именно сейчас.

– Ты же знаешь, – сварливо ответил он, – мы поссорились. Этот тщеславный осел имел наглость называть это здание своим шедевром. А что бы он делал без моей памяти, что? Я, черт возьми, создал Клубок, а он только собрал его по частям. А потом он дерзко заявляет, что чистовые чертежи – его собственность. Само собой, я не позволил ему их забрать. Он закипел от злости и взорвался. Вот и весь сказ.

– Не может быть. – Джейм смотрела на дверь, через которую вошла. – Если так, то почему он вернулся? – Она не успела задвинуть панель, и теперь на пороге стояла смутная фигура. Писака сопел, резко выдыхая воздух. Почти слепой, он не мог видеть неподвижный скелет в дверном проеме и обугленную призрачную стаю у его ног, но он не был глуп.

– Ты вернулся, да? – прошипел он сквозь оставшиеся во рту зубы. – Что ж. Прекрасно, прекрасно, очень вовремя, у меня как раз есть твой череп. Талисман, живо: возьми треклятую штуковину и встань за мной, – с этими словами старик торопливо обошел стол, сжимая посох так, что побелели костяшки пальцев.

Джейм не послушалась. Она не отводила глаз от непрошеного гостя и могла бы поклясться, что он не шевелился, тем не менее он стоял уже не на пороге, а на несколько футов продвинулся внутрь комнаты. Кости, бывшие когда-то руками, были чуть приподняты. Локоть заменяло множество сцепленных друг с другом крохотных суставчиков хварей, и кончики пальцев оканчивались когтями грызунов. На месте отсутствующего черепа между ключицами взгромоздился Кватош. Фигура была обернута какой-то просвечивающей и переливающейся материей – Джейм узнала в ней давным-давно сброшенную кожу Уродца. К горлу подступили пузырьки истерического смеха, но она подавила их, потирая синяки на шее. Двадцать минут назад эти когтистые пальцы чуть не задушили ее. Кроме того, эти хвари, что сгрудились у ног архитектора, выглядят ничуть не привлекательнее, чем раньше. И они опять ближе, чем были секунду назад, и вновь она не заметила ни малейшего движения. Девушка закашлялась – горло все-таки болело. На глаза навернулись слезы, а когда взгляд прояснился, хвари и их хозяин были уже в пяти футах от нее. Так вот оно что: как и Кватош, они могут передвигаться, только когда на них не смотрят. Если она сейчас хотя бы моргнет – это будет конец.

– Пацан, ты что, не слышишь? – кричал Писака. – Я сказал, разбей его! Разбей череп!

Не отводя взгляда от архитектора, Джейм ощупала скатерть, дотронулась до черепа. Волна головокружения накрыла ее, и сквозь нее она увидела не нелепый скелет, собранный из разнородных костей, а мастера Рагена – таким, каким он был при жизни, в богатых одеждах и с Кватошем на плече. Архитектор грозно смотрел сквозь нее. Позади что-то говорил Писака, но его голос так странно изменился, что она не могла разобрать ни слова.

– Учитель? – вымолвила она, но тут старый вор вступил в поле ее зрения, и дыхание девушки перехватило. Он помолодел на пятьдесят лет.

Вор и архитектор яростно спорили. Раген помахал перед носом Писаки конвертом, потом спрятал его в складках своего балахона, повернулся и пошел к дверям. Писака задержал его на пороге. Они обменялись еще несколькими горячими словами, потом Раген, коротко рассмеявшись, исчез в Клубке.

Джейм последовала за ним. С независимым видом архитектор шел по запутанным переходам, не задерживаясь и не замедляя шага, – и вот первый неправильный поворот. Потом еще и еще. Наконец человек остановился, устало огляделся и потянулся за пакетом. Выражение его лица изменилось – конверта не было. Он пытался вернуться обратно по своим следам, сначала молча, потом принялся сердито звать Писаку, пока не сорвал голос. Затем факел его догорел, он хрипло выругался и послал Кватоша за помощью. Химера не вернулась.

– Теперь я понимаю, – обратилась к нему Джейм. – Чертеж был в конверте, и Писака стянул его там, у порога. А когда ты послал к нему химеру, он поймал и не отпустил ее. Поэтому ты умер здесь в темноте от голода и жажды. Какой ужас.

Джейм вновь оказалась в сердце Клубка – рука ее лежала на черепе, а уродливая морда Кватоша застыла в дюйме от ее лица. Что-то сильно ударило Джейм в плечо, и она упала на пол.

Мелькнула неясная мысль – черт, я, должно быть, моргнула. Девушка встряхнулась – и замерла. Хвари были прямо перед ней, так близко, что можно было разглядеть каждое пятнышко на их желтых клыках, каждый гнилой кусок, застрявший между ними. Может, Раген и пощадил ее, но эти твари не так милосердны. Да и архитектор не слишком вежлив – его когти разодрали куртку, плечо горело, кровь текла по руке, пропитывая рукав. А она не могла оторвать взгляд от хварей, чтобы осмотреть рану. К тому же оказалась спиной к архитектору – что он там делает сейчас? Джейм слышала только вопли Писаки, поносящего Рагена, поощряющего ее и радующегося за себя – он споткнулся о брошенную дрель и нашел ее подходящим оружием, – вот уж он просверлит кой-кого насквозь! Раген почему-то все еще не набросился на старого вора. Надо скорей посмотреть на него, пока он не сделал этого. Джейм осторожно поднялась, повернулась спиной к хварям и взглянула на архитектора.

Между ними был стол. Раген склонился над ним, почти дотянувшись до черепа. А окаменел он оттого, что на него уставился Уродец, вновь свесивший голову с канделябра. Какое счастье, что змеи не мигают. Но через пару секунд питон может заметить хварей и опять запаникует. «Хорошо же, – подумала Джейм, набирая в грудь побольше воздуха. – Настало время отрабатывать жалованье».

Она прыгнула на стол, кувырнулась, зашипев от боли в правой руке – на раненое плечо пришелся вес тела. Раген почти обхватил череп обеими руками – девушка выхватила голову из рук хозяина и упала со стола – прямо на Писаку. Миг ничьи глаза не наблюдали за архитектором. Выпутываясь из халата своего учителя, Джейм услышала треск ломающейся столешницы. Затем она уселась на старика, в ее руках был череп, а над ней навис Раген.

– Если ты действительно хочешь, чтобы я расколола эту штуку, – сказала она, пристально глядя на архитектора, – только шевельнись.

– Разбей его, разбей! – Голос Писаки был заглушён складками его балахона. – Чего ты ждешь?

Джейм подняла череп, потом заколебалась. Если она грохнет его сейчас о каменный пол, это, несомненно, будет конец мастера Рагена – вторая незаслуженная смерть. К тому же что там говорил тот маленький жрец? Если старики перебьют друг друга, они уничтожат и Клубок, и весь город? Это имеет смысл, если…

– Ох, учитель. Думаю, у нас возникла одна трудность. Помнишь о моделях – ну, в том храме, я рассказывала, – они рухнули, потому что разрушились их двойники в городе? Жрец говорил мне, что верно и обратное.

Писака на мгновение перестал яростно дергаться.

– Хм-м-м, – раздраженно пробурчал он.

– Клубок – это трехмерная карта Тай-Тестигона, – медленно пояснила Джейм, – его можно рассматривать как модель города. В таком случае повреждения, нанесенные зданию, отразятся снаружи. Жрец считал, что ваша стычка с Рагеном может поставить под угрозу Клубок, и послал меня на поиски черепа – как и ты. Но не думаю, что он хотел, чтобы я расколола его. Знаешь, ведь этот человек построил Клубок, заложил его на собственной плоти и крови и умер в нем. Не считаешь ли ты, что его мозг был Клубком? Тогда череп – это, так сказать, его прототип, модель, если хочешь. Если я уничтожу его, что случится со зданием и с городом?

– Что? – Голова Писаки наконец-то освободилась от тряпок. – Опять эти проклятые соответствия! Ну раз уж мы играем в эти игры, то моя голова тоже кое-что стоит, а? Кто был мозгом Клубка? Неужели ты, старый жулик?! – внезапно закричал он на архитектора. – Ты же так петушился, так зачем тебе помощь, как же ты не выбрался? Этот дом – мое детище! Я знаю здесь каждый поворот… Он говорил так же. Да помогут боги нам обоим. – Голос Писаки вдруг упал. – Я поймал его на слове.

Джейм, не мигая, смотрела в дьявольское лицо Кватоша, окруженное ореолом света горящих в канделябре свечей. Масса воска и металла, поскрипывая, чуть покачивалась. Должно быть, Уродец отлежал себе бока. Потом до Джейм дошел смысл только что сказанного Писакой.

– Ты хочешь сказать, что не предполагал… А как же Кватош? Разве ты не догадался, что что-то не так, когда он вернулся?

– Я подумал, что Раген выбрался из Клубка, обнаружил, что чертежи исчезли, и послал своего домашнего демона их похитить. Ограбить грабителя. Со старого негодяя сталось бы. Ну, чтобы преподать ему урок, я захватил его химеру и засунул ее в ящик слоновой кости. К тому же в те дни я был чертовски занятым человеком.

– Другими словами, ты просто забыл о них.

Старик горестно кивнул:

– Через много месяцев я наткнулся в Клубке на Рагена. Это было самое сильное потрясение, какое я испытал за всю свою жизнь. Мне жаль, но это ничего не меняет. – Он вновь овладел собой. – Чертежи мои, я сказал! И ты их не получишь. Можешь сжевать с досады собственные зубы!

«Видишь, как это было, – безмолвно сказала Джейм черепу. – Он не хотел убивать тебя, но ты все-таки умер… Так из-за меня погиб Огрызь. Писака гордится Клубком, а я – своей репутацией. И это сделало нас обоих… беспечными. Но сколько же можно платить за это? Только ты можешь ответить нам, и сделаешь это сейчас, потому что я не могу больше удерживать тебя. Твой ученик сказал, что ты был честным человеком, так что к черту жалость. Будь нам судьей».

Она закрыла воспаленные глаза и стала ждать.

Долгая, напряженная тишина прервалась громким треском сверху.

На Джейм что-то рухнуло. Она кубарем отлетела назад, все еще сжимая в руках череп, и через секунду острый локоть Писаки врезался ей под ребра.

Жуткий удар потряс пол. В воздух взметнулась туча пыли, запорошив задыхающихся мастера и ученицу. На здоровое плечо Джейм вдруг легло что-то весомое – химера-Кватош. Какого дьявола?

– Держи. – Джейм сунула череп в руки Писаке. С химерой на плече, шагая по костям хварей, она пробиралась сквозь клубы пыли, безрезультатно пытаясь хоть чуть-чуть разогнать ее – и чуть не наступила на Уродца. Питон-альбинос неясно вырисовывался перед ней, его голова вздымалась на добрых два фута выше ее собственной. Но сейчас остальные сорок футов его тела были уже на полу. Кватош больно впился когтями в плечо, удерживая равновесие, когда змея попыталась нежно обвиться вокруг шеи Джейм.

– Если уж свалился, – она сердито спихнула его, – иди обнимайся со своим хозяином. И что тебе понадобилось на канделябре?

Упомянутый предмет лежал на земле – груда искореженного металла и смятых свечей, – цепь, крепящая канделябр к потолку, все-таки оборвалась. А в полу образовалась прямоугольная дыра. Писака, неловко пятясь, чуть не свалился в нее – Джейм вовремя успела его остановить.

– Где Раген? – требовательно спросил старик. – И что сталось с моим краеугольным камнем?

– Краеугольным камнем! – изумленно повторила Джейм. Она свесилась в дыру, вглядываясь – на дне смутно белели кости Рагена.

– Когда упал канделябр, – стала размышлять она вслух, – он, должно быть, привел в действие скрытый противовес. Камень повернулся, и кости соскользнули в приготовленную для них могилу.

– Могилу? Чью?

– Как чью? Рагена, конечно! Клубок был его последней работой, венцом творения.

– Он хотел, чтобы его похоронили здесь, в моем Клубке? – Старик опять рассвирепел. – Ну нахал! Это в его стиле – он всегда вел себя так, будто мой дом – его собственность. А я так ему верил поначалу! Ах ты высокомерный старый ублюдок! Правильно я поступил с ним, вон даже химера в конце концов его бросила.

Джейм пристально посмотрела на мастера, топающего ногами от негодования.

– Учитель, ты не понимаешь. Может, Кватош и оттолкнул меня, но тебя-то спас именно Раген.

– Что? О черт. – Писака остановился, из него словно выпустили пар. – Черт, черт, старый лысый черт. В последнюю минуту ему надо было сделать благородный жест! Ладно, раз так, я тоже умею играть в эту игру. Он может оставаться здесь, если ему так нравится, и, более того, пусть забирает свои треклятые чертежи! – Писака перерыл свои обширные карманы и наконец выудил пакет, скрепленный ржавой булавкой. – Он никуда не ходил без них. – Старик вызывающе посмотрел на Джейм. – А теперь вы оба, ты и он, убедитесь – никто не может сказать, что я когда-нибудь разворачивал их!

Джейм открыла конверт. В нем были не листы бумаги, как она ожидала, а аккуратно свернутое льняное полотно с выведенными на нем чертежами. Так вот почему Раген так стремился заполучить материал обратно – это был его саван. С тканью в руках Джейм спрыгнула в могилу. В один из ее углов закатился маленький, обернутый шелком цилиндрик – наверняка это отрубленный Рагеном мизинец. Джейм присоединила его к остальным костям, уложенным на погребальное покрывало, на вершину горки добавила череп, протянутый Писакой.

– Прости, что тревожила твои кости и называла тебя Херви, – обратилась она к черепу. – Спи спокойно, мастер Архитектор. – И она прикрыла тканью с начерченным сложным переплетением планов лишенное плоти лицо.

– Что ж, с этим покончено, – с облегчением сказал Писака, когда они водворили на место центральный камень. – Неприятное дельце, но, думаю, я неплохо с ним справился. Вот пример неустрашимости. Оставайся со мной, парень, я сделаю из тебя мужчину! – С этими словами старый вор дружески хлопнул Джейм по раненому плечу.

Пока он не разошелся, Джейм поспешно отступила. Когти Рагена не причинили большого вреда, разве что вытекло изрядно крови, но царапины все еще саднили. А сейчас, после проявления Писакой дружеского расположения, ощущение было такое, словно плечо разрезали до кости. Но впервые за последние три месяца после смерти Огрызя тяжесть свалилась с души, на сердце полегчало. Хотя кое-что еще не закончено.

Писака прервал самовосхваление, когда она направилась к двери.

– Эй! – окликнул он ее с беспокойством. – А ты не собираешься помочь мне разгрести весь этот мусор?

– Позже, учитель. Сейчас мне надо найти друга и извиниться. Может, Кватош составит тебе компанию и поможет, пока я не вернусь.

Не успела она моргнуть – нет, как раз успела, и в этот миг химера перелетела с ее плеча на голову Писаки. Он замолотил руками, пронзительно завопил и проскакал по комнате в подобии некоего боевого танца, оглашая комнату криками, что он не собирается служить насестом в собственном доме, благодарствуйте, и не будет ли Кватош столь любезен и не пересядет ли куда-нибудь еще.

Джейм смотрела на прыжки учителя, на кости хварей на полу, на осторожно скользящего и обнюхивающего их Уродца, готового к решительному и молниеноному отступлению, если какая-нибудь из них пошевельнется.

«Милый дом, – подумала она. – Как хорошо, что все вернулось на круги своя». И Джейм вышла из Клубка и поспешила по омытым солнцем улицам Тай-Тестигона на поиски Штопки.