Текст книги "Можно сказать товарищ? Переписка Петера Хакса с Куртом Госвайлером (1996-2003)"

Мой рабочий график сломал известный, возможно и Вам, итальянский философ-коммунист Лосурдо^*. Он опубликовал в «Юнге Вельт» цикл из семи статей, чем вынудил меня, отложив все дела, составить к ним критический комментарий. Правда, первоначально я собирался написать всего лишь краткое письмо^* одному знакомому, просто поделиться своими возражениями штудиям Лосурдо. Но из-за моей досадной склонности подкреплять каждое утверждение фактами «краткое письмо» разрослось в 44-страничное сочинение, в котором, впрочем, кое-что, надеюсь, заинтересует и Вас; так что я его прилагаю. Другим вложением является письмо товарищу Урсуле Мюнх. По ее инициативе вышла в свет книжная серия «Следопыт» <Spurensuche>, третий том которой «Жизнь в ГДР» <Leben in der DDR»> находится в работе. С одним очерком для этой серии у меня возникли проблемы. Автор очерка,<товарищ Гартман> будучи совсем молодым человеком, работал в Государственном секретариате по высшему образованию. После того, как Францу Далему пришлось уйти из партийного аппарата из-за его контактов с Ноэлем Филдом и другими, он стал начальником Гартмана и в то же время его почитаемым образцом для подражания. Под влиянием Франца Далема он до сих пор видит глазами Далема все, что связано с Ноэлем Филдом, процессами в Болгарии, Венгрии и ЧССР, а также с расследованиями Центральной Комиссии Партийного Контроля в отношении Далема и других, так и написано в его очерке для первой части книги. То, что вышло из этой первой части, прямо противоположно замыслу составителя. Поэтому товарищ Мюнх попросила меня помочь ей. Я смог это сделать, только еще раз порывшись в своих архивах и собрав факты, которые могли хотя бы побудить товарища Гартмана усомниться в том, что его взгляд на вещи так же незыблем, как он полагал до сих пор. Результатом стало письмо товарищу Мюнх, копию которого я также прилагаю. Для меня это была своего рода подготовительная работа к тому, чем я непременно хочу заняться, а именно к основательному критическому разбору книги Кисслинга, которую я несколько раз упоминаю в письме. Необходимо выяснить роль, которую сыграла реабилитация таких деятелей, как Ноэль Филд, в подготовке победы ревизионизма. Не решив эту задачу, мы не восстановим историческую правду, не добьемся полного освобождения коммунистического дела от свинцового груза ревизионизма. Я намереваюсь доказать, что Филд и иже с ним повинны в преступлениях, которые, по моему мнению, оказали самое глубокое, самое широкое и самое продолжительное негативное влияние на коммунистическое движение.

На сегодня достаточно.

С наилучшими пожеланиями и теплым приветом

Ваш Курт Госвайлер

29 Хакс – Госвайлеру 28.8.2000

Дорогой г-н Госвайлер, я уже говорил Вам, что лишь бегло просмотрел трактат Лосурдо в семи частях. Из содержания я запомнил только, что русские коммунисты были исполнены благих намерений и заслуживают нашего понимания. Их единственная вина заключалась в том, что они были коммунистами.

И вот теперь думаю: стоит ли этот человек того внимания, которое вы ему уделяете?

В свое время Дюринг стал для Энгельса просто поводом для систематического изложения марксистской науки, а ее можно было гораздо удачнее изложить без ссылки на Дюринга. И точно так же профессор Доменико, которого я, клянусь, больше ни разу не назову Доменико Абсурдо, стал для Госвайлера просто поводом изложить историю советского ревизионизма, хотя без ссылки на ДЛ ее можно было изложить гораздо удачнее. Ибо истинное призвание Госвайлера – поведать миру именно эту историю.

Этот индивидуум – никто, а Ваша писательская душа, должно быть, сбилась с пути истинного из-за какой-то производственной необходимости. Если текст, который вышел из-под Вашего пера, не помешал Вашей основной работе, то он заслуживает всяческих похвал. Он хорошо и строго написан по-немецки.

Много зависит оттого, хватит ли у ЮВ смелости напечатать ваши возражения в той же форме, что и текст ДЛ. Готов поспорить на приличную сумму, что смелости у ЮВ не так уж много, скорее, ее вообще нет.

Короче говоря, я рад столь удачному продукту Вашего вдохновения, но в то же время сожалею о связанной с ним потерей времени, отведенного на дело всей Вашей жизни. Нам нужна история КПСС с 1938 г. вплоть до настоящего времени, нам нужна история ревизионизма в социалистических странах, особенно в ГДР.

Вы единственный ученый, у которого есть тезисы для этих трудов, и я думаю, что Вам следовало бы для начала изложить и записать тезисы как таковые в той или иной форме. Ибо очень важно сохранить их для мира.

Кстати, у меня есть критическое замечание к “Критическим замечаниям”. Я бы не стал так уж сильно бранить Карла Шмидта за то, что он говорит о чрезвычайном положении. Он рассуждает правильно, хотя он и нацист.

Почему бы и нацисту не сказать правду? И революция, и диктатура пролетариата – чрезвычайные положения, и не потому, что их субъекты составляют численное большинство. Крушение ГДР выразилась в том, что наше руководство не смогло ввести чрезвычайное положение против численного меньшинства контрреволюции. Мы не попытались всерьез добиться союза ГДР, Чехии и Румынии. Мы вели себя как Людовик XVI, а не как, например, де Голль в 1968 году.

(Я считаю, что де Голль не был империалистом или, по крайней мере, бесноватым империалистом. Я считаю, что бунтарские волнения 68-го года были про-империалистической революцией, а де Голль, в конце концов, все-таки был зависим от империализма. Самыми ужасными из всех бунтарей 68-го были империалисты Клинтон и Шрёдер. Они были бунтарями 68-го не только по возрасту, но и по политической моде).

Вернемся к выводам Вашей работы. Я тоже возлагаю большие надежды на китайцев. Я делаю ставку на их 3000-летнее высокомерие и бдительность их терракотовых воинов. Более того, я ни в коем случае не списываю со счетов Россию. Если Путину удастся выполнить свой самодержавный долг и сохранить СНГ, коммунистическая революция против него в обозримом будущем представляется мне вполне мыслимой. Конечно, при условии, что достаточно быстро появится новый Ленин.

(Полезность царя св. Николая для Октябрьской революции могут оценить в будущем значительно выше, чем до сих пор. Быть может, канонизация этого дурачка – чрезвычайно прогрессивный шахматный ход Путина. – Я разучился избегать лирических отступлений, так что на этом заканчиваю).

Спасибо за Ваш любезный ответ на мой вопрос касательно Ноэля Филда. Я очень доволен. Почему эти гнусности спецслужб все еще остаются под секретом?

Тем временем я здорово приложил Фюльберта.

Ваш покорный слуга

Петер Хакс

P.S. Вернусь в Берлин в начале октября.

30 Хакс – Госвайлеру 11.9.2000

Дорогой г-н Госвайлер, я хотел бы опубликовать в более широком контексте такой пассаж: “В 1965 году Курт

Госвайлер и Юрген Кучинский беседовали о том, кто из двух ученых был более ревизионистом: Отто Рейнхольд, директор Института социальных наук при ЦК СЕПГ, или Дитер Кляйн, заведующий кафедрой политэкономии Университета имени Гумбольдта”. Не причиню ли я Вам тем самым какой-либо урон или ущерб?

«Коперниканский переворот» Бранстнера^*, т. е. «естественный закон адаптации» заимствован у Богданова.

Ленин упоминает о нем в «Материализме и эмпириокритицизме», см. Собрание сочинений т. 14. В отдельном издании Дитца 1960 г. об «адаптации» говорится на стр. 313, о «естественном законе» – на стр. 323.

По-моему, наглость <со стороны Бранстнера>.

ЮВ действительно препятствует публикации Вашего

«Анти-Лосурдо», или это просто слух? Отдадите его в «оффен-зив», в выпуск, посвященный социализму? Разумеется, мне хочется помочь Вашей работе везде, где от меня будет толк, и я прошу Вас принять мои наилучшие пожелания.

Всегда к Вашим услугам,

Петер Хакс

31 Госвайлер – Хаксу 12.9.2000

Дорогой г-н Хакс,

спешу сегодня ответить на Ваш запрос, потому что завтра мы на неделю уезжаем. Нет, Вы мне никак не повредите, если упомянете о моем споре с Кучинским. Я только хотел бы попросить Вас продумать такую формулировку, которая не оставляла бы сомнений в том, что я уже тогда считал ревизионизм Дитера Кляйна более опасным. Подтверждение тому – активная роль Дитера Кляйна в социал-демократизации партии после контрреволюции;

Рейнхольд в то время хранил молчание, хотя у него еще был шанс развернуться, как какой-нибудь Миша Вольф или какой-нибудь Шабовский. Я очень благодарен Вам за указание на «Эмпириокритицизм» Ленина. Теперь у меня еще больше сомнений в здоровом психическом состоянии гения нашего века Бранстнера. Между прочим, он учился у Вальтера Безенбруха и уж точно читал труды Ленина. Мог бы и сам сообразить, что рано или поздно навлечет на себя ленинские насмешки и презрение ко всем изобретателям «универсальных законов».

Мне было ясно, что «Юнге Вельт» не опубликует мой памфлет, я даже написал об этом Шлёцелю^* (см. приложение). И даже послал эту вещь в «Марксистише Блеттер». Они мне, конечно, тоже сказали, что не смогут опубликовать ее из-за длины текста. С другой стороны, Лизл Ризи из Вены попросила у меня разрешения на публикацию. Еще я надеюсь на Флегеля и/или Эггердингера. И отправил памфлет товарищу Хольцу, и он (даже не прочитав его) горячо меня благодарил.

Так что на сегодня достаточно.

С наилучшими пожеланиями и приветами,

Ваш Курт Госвайлер.

Приложение –1^*

32 Госвайлер – Хаксу 25.1.2001

Дорогой г-н Хакс,

старики медлительны, их вечно отвлекают непредвиденные помехи, поэтому я так нелепо затянул с новогодними поздравлениями^*. Мои поздравления Вам написаны давно, но хорошо, что я собрался их отправить только теперь, так как смогу добавить к ним кое-что, возникшее только теперь. Особенно Вам понравится мое заявление о выходе из ПДС^*. Однако, было бы ошибкой полагать, что этот шаг стал следствием замечания о моей особе в Вашей «Естественной системе левых»^*. Вашу попытку навести «порядок» среди левых я воспринял с большим удовольствием, но выйти из партии я решил давным-давно, после того, как стало ясно, что меня не станут исключить во второй раз, что бы я ни написал против Гизи и курса ПДС. Оставалось только дождаться такого действия или решения партийного руководства, которое даст мне повод обосновать свой шаг. Обосновать таким образом, чтобы мои товарищи по партийной группе, а также те товарищи, которые остались коммунистами, но, в отличие от меня, еще не решились на окончательный разрыв, поняли, что у меня нет другого выхода. Возможно, мой поступок заставит их задуматься о своей собственной позиции.

Я заканчиваю эту часть своего письма наилучшими пожеланиями благополучия в последние одиннадцать двенадцатых первого года нового века!

Ваш Курт Госвайлер

33 Госвайлер – Хаксу 4.2.2001

Дорогой г-н Хакс,

вот продолжение моего «новогоднего письма». Ведь Вы попрощались с прошлым веком, оставив общине Ваших читателей подарок – том Ваших стихотворений^*, встреченный ими с большой радостью.

(Армин Столпер^* не досчитался в нем двух стихотворений, которых мне тоже не хватает, и он хотел бы знать, почему они отсутствуют).

А потом состоялся очередной коллоквиум в Травемюнде^* (поразительное событие для автора стихов о любви к ГДР!), который «Унзере Цайт» описала под заголовком: «Восторженное одобрение – несмотря на несогласие». Вместо ожидаемых 50 участников собралось в два раза больше поклонников Хакса и толкователей Хакса, и только Вы, к их сожалению, пребывали где-то вдали.

Почему, собственно говоря?

Я хотел бы ответить на вопросы из ваших последних двух писем.

Вернемся к Лосурдо. Мой памфлет против его «Бегства от истории» появится в следующем номере «Штрайтбарер Материализмус» Эггердингера, а пока что препринт публикации распространяют в Берлине в виде брошюры. Тем временем не только «Юнге Вельт», но и Герман Копп^* из «Марксистише Блеттер» старается поднять «волну Лосурдо» в окрестностях ГПК. Например, в последнем номере (!) он рекламирует извращенную мешанину неправильного и правильного у Лосурдо как «новейшие левые идеи». Поэтому я думаю, что мой памфлет, на самом деле, очень нужен и поэтому не был и не является пустой тратой времени.

Что касается Ваших ожиданий относительно моего призвания, «дела всей жизни» (как Вы это называете), а именно истории ревизионизма, то я очень боюсь разочаровать Вас. Я могу лишь предоставить материал для такой работы (как и Вы, я считаю ее срочно необходимой). Сделать из него то, что Вы, по-видимому, ожидаете от меня, – выше отмеренных мне сил и времени. Впрочем, думаю, что я уже не раз предоставлял тезисы для этой работы. Кстати: Ваше письмо от 28.8. с.г., где Вы причисляете меня к «ученым», спровоцировало меня на сочинение стиха:

Я – не ученый и не бывал им, я просто Госвайлер, обычный малый.

Теперь о более серьезном. Вы упрекаете наше руководство в том, что оно не сумело ввести чрезвычайное положение против численного меньшинства контрреволюции. Что Вы подразумеваете под «численным меньшинством контрреволюции»? На какое большинство могло опереться руководство в случае введения чрезвычайного положения? У него же не было большинства даже в партии! И кто Вам сказал, что не было серьезных попыток создать анти-ревизионистский союз с другими социалистическими государствами? Во всяком случае, заключить такой союз с руководством ЧССР было возможно, и такие попытки предпринимались, чему есть некоторые доказательства. С другой стороны, сделать что-то подобное с Болгарией Живкова было невозможно. И даже если бы все три названных Вами страны заключили подобный союз, чего бы они реально добились, будучи зажаты на востоке и на юге между СССР Горбачева и двумя тайными союзниками ФРГ, а именно Польшей и Венгрией? Да еще Югославия. И ФРГ на западе. Нет, для чего-то подобного было слишком поздно. Это нужно и можно было сделать уже в феврале-октябре 1956 г. – без войны и с помощью Китая. Последний шанс появился в 1964 г., когда свергли Хрущева. Но тогда не обошлось бы без военных действий против Польши и Венгрии и без нового разрыва с Югославией. Можно только гадать, какую реакцию это вызвало бы на международном уровне. Но не забывайте, что тем временем во всех социалистических странах выросло новое поколение, воспитанное совершенно в духе хрущевского ревизионизма, часть его представителей уже заняла командные посты, и их вес продолжал расти с каждым уходящим годом. Кстати, я ценю ваш оптимизм в отношении Китая и России. Мои желания совпадают с Вашими надеждами, но, видимо, мои опасения больше Ваших.

Вернемся к «Юнге Вельт». В одном из воскресных приложений была помещена рецензия на книгу, где рассматривается эпизод 1955/56 гг., который и я описал и подробно осветил в моей «Хрущевиаде». Речь идет о неоднократных тайных переговорах между Шеффером, министром финансов Аденауэра, и Винченцем Мюллером, тогдашним заместителем министра обороны ГДР. Книга подтверждает высказанное мной в 1958 г. подозрение, что эти переговоры были направлены на свержение Ульбрихта. Зигфрид Прокоп, рецензент, также подтверждает это, но считает Винченца Мюллера достойным награды. Я написал Шлёцелю письмо и предложил, исторической правды ради, опубликовать в «Юнге Вельт» выдержку из моей «Хрущевиады». Как и следовало ожидать, ответа я не получил до сих пор (5 февраля). Прилагаю мое письмо Шлёцелю и выдержку из «Хрущевиады»^*.

Сейчас я могу даже приложить копию титульного листа первого тома «Хрущевиады». Он отправится в печать, как только я прочту корректуру. Вычитку нужно сдать в этом месяце. Первый том охватывает период до 20-го октября 1957 г. и заканчивается непоколебимой уверенностью в победе над ревизионистской контрреволюцией.

Тот, кто прочтет это сегодня, только головой покачает:

Как можно было быть таким слепцом! А качатель головой, если он был осси и тогда еще товарищем, напрочь забывает, что сам-то он в то время был не менее уверен в победе, а может быть, вообще не имел представления о том, какая опасность грозила нам, начиная с 1953–56 гг.

Наконец-то я на этот раз закончил.

Приветствую Вас сердечно

Ваш Курт Госвайлер

34 Госвайлер – Хаксу 8.2.2001

Дорогой г-н Хакс,

я еще раз перечитал Ваш разнос «Георга Нострадамуса» и его ответ в номере 11/00 «конкрет», и это побудило меня злоупотребить Вашим терпением. В дополнение ко вчерашней бандероли отправляю Вам еще одно послание.

О таких, как Фюльберт с его 500-летним капиталистическим будущим и нападками на Вас, у меня на родине, в Швабии, обычно говорят: «Парень совсем сбрендил!»

К несчастью, это безумие поразило и других, в том числе, Рольфа Веллэя, которого, я уверен, Вы тоже цените. На конференции по империализму в октябре прошлого года^* Рольф неожиданно разразился дискуссионной речью^*, в которой призвал нас «отойти, наконец, от Стены плача». Мне сказали, что Вы тоже какое-то время присутствовали на той конференции, жаль, что я Вас там не видел, для меня было бы большой радостью познакомиться с вами лично. Возможно, Вы тоже слышали выступление Рольфа. Оно было довольно забавным, но содержало несколько моментов, которые показались мне неуместными, о чем я сообщил ему в письме. Дело в том, что желая придать нам мужества, он утверждал, что дела обстоят неплохо, так как капитализм, уничтожая мелкую буржуазию, выполняет за нас одну из самых трудных задач, и как раз поэтому мы должны «отойти, наконец, от Стена плача».

В ответ он прислал прилагаемую ниже 10-страничную разработку, повергшую меня в ступор: я едва мог поверить, что текст написан Рольфом. Я был вынужден написать ему письмо, о коем Вы, наверно, снова скажете, что это пустая трата времени, и лучше бы я занялся тем, чего Вы так настойчиво от меня ждете. Но на этот раз речь идет о товарище, которого я очень ценю. Он имеет право узнать мое мнение, а мой долг друга и товарища – не увиливать от ответа.

Рольф в данный момент все еще в Чили, поэтому он пока не смог принять к сведению мой ответ и отреагировать на него. Поэтому и я не хотел показывать его разработку и мой ответ никому, кроме Франка Флегеля, который включит разработку Рольфа в том протоколов конференции.

Но, перечитав еще раз Вашу отповедь Фюльберту, я, во-первых, был поражен сходством безумия Георга Фюльберта с безумием нашего Рольфа Веллэя, а во-вторых, меня восхитило полное согласие между Хаксом и Госвайлером по ключевому вопросу нашей борьбы: капитализм/империализм не умрет, не погибнет сам собой, ему нужно положить конец. Георг Нострадамус всячески постарался не заметить именно этот смысл.

Я думаю, Рольф простит меня за то, что я познакомил Вас с содержанием его и моего писем.

Еще раз с наилучшими пожеланиями

Ваш Курт Госвайлер

35 Хакс – Госвайлеру 11.2.2001

<Первое письмо>

Дорогой г-н Госвайлер, к сожалению, вы не могли найти меня на вчерашней читательской конференции^*. Моя проблема с демократией в том, что я поздно ложусь и обычно просыпаюсь только тогда, когда боевые действия в городе заканчиваются. Эта конференция по империализму продолжалась до восьми, так что я смог заглянуть туда на последние полчаса и имел удовольствие слышать и видеть Ваше короткое и дельное выступление.

(О чем шла речь, не помню. Неужто Вы намекали на недостатки ревизионизма?)

Меня интересует результат читательской конференции.

Там что-нибудь учредили? Дали объединению какое-нибудь название? Я ничего не имел бы против подготовительного комитета с необязательным членством, и предложил бы Штайнигеру название: «Общество с ограниченной ответственностью по изучению классовой борьбы». Если когда-нибудь и возникнет партия, то ее – во имя правды, красоты и истории– ни в коем случае нельзя называть КПГ. Классические названия хороши для классических предметов.

За китайцев и русских не поручусь. Скажу только так: и китайская партия, и КГБ уже много лет делают именно то, что хотят делать, а не то, что придется. Я не знаю, чего все хотят, но я не вижу доказательств того, что все хотят капитализма. По телевизору показывали детектив самой популярной российской писательницы Александры Марининой^*. Она, возможно, лучший автор детективных историй в мире. Я ручаюсь, что она коммунистка.

Восстановить в 1989 г. оборонительный союз Хонеккер-Якеш-Живков-Чаушеску, было невозможно, тут Вы правы. Теперь-то я понимаю, что Горбачев уже в начале 1989 г. довел СЕПГ до того, что Хонеккер уже никому не осмелился признаться в том, что расшифровал Горбачева как главного агента контрреволюции.

Кое-кто сообщил мне, что в июле 1989 г. Хонеккер собирался настроить Варшавский договор в Бухаресте против российской политики, но захлебнулся своей желчью.

Что я понимаю под численным меньшинством контрреволюции? Ну, только то, что в нем не было членов. Оно полностью состояло из Эгона Кренца. Через две недели вы прочтете одно отрецензированное мной сочинение Эгона Кренца^*, из коего это ясно видно. Даже Гизи^*, Вольф^*, Модров^* были политическими ничтожествами, пока Кренц не убрал Генерального секретаря, Политбюро, ЦК и районное руководство СЕПГ. После этого контрреволюция уже не нуждалась в контрреволюционерах. Что и требовалось доказать. Затем на Чрезвычайном партийном съезде была распущена СЕПГ, но это была лишь формальность.

Я был удивлен, услышав о Вашем друге по переписке Шлёцеле, что он из ГДР. Чихон рассказывал мне, что он человек Маркуса Вольфа. А Ханфрид Мюллер^* это отрицает, но я забыл, по каким причинам. Каким бы ни было происхождение Шлёцеля, его личность не может быть более загадочной, чем личность его хозяина Кошмидера^*.

Если бы я только знал, что фра Доменико является партнером Хольца^* из «Топоса» (журнал, где я печатался самое большее один раз, хотя никогда его не читал), я бы уделил ему больше внимания. Я настаиваю, что Вы не должны относиться к нему как к порядочному человеку и ждать от него интеллектуальной сатисфакции. Но за ним придется следить. Неужели его уже успели полюбить даже «Марксистише Блеттер»?

Теперь о конференции по Хаксу в Травемюнде и моих поклонниках и толкователях. Главным поклонником, который трижды приглашал меня на это мероприятие, а затем под вымышленным именем написал еще отчет в «Унзере Цайт», является некий профессор Рюдигер Бернхардт^*, тот самый, который в свое время в той же самой газете (кратко представленный Деймлихом^*) открыл против меня кампанию травли и пытался свернуть мне шею. Этот человек – заклятый враг, и он еще выразил крайнее удивление, что я не почувствовал себя польщенным, получив его приглашения.

Я не настолько глуп, чтобы предположить, что Вы покинули ПДС после моего призыва к порядку. Я не настолько глуп, чтобы дуться на Хольца за то, что он остался в ГКП. Между мной и Хольцем от начала до конца царит ясность, понимание и единодушие.

Вы написали два заявления о выходе и, думаю, с противоположным выходом.

Вероятно, с партийным руководством не будет встречи и, вероятно, с низовой группой не будет разрыва. Что до меня, Вы можете вступать в любую партию, при условии, что я встречу Вас там в качестве генерального секретаря.

Что касается дела Вашей жизни, пожалуйста, не думайте, что я Вас подгоняю. Мне не нужно ждать, пока вы станете летописцем советского цезаризма. “Онемение стоп”^*, я думаю, сделает свое дело. (Но название сбивает с толку. Часть первая, часть вторая– так не следует формулировать).

Когда мы получим том до 1957 года? А когда том до 1964 года?

Итак, Людо Мартенс живет в Демократической Республике Конго? Да услышит его Жозеф^*.

Искренне Ваш Петер Хакс

36 Хакс – Госвайлеру 12.2.2001

<Второе письмо>

Дорогой г-н Госвайлер! Письма к Веллэю, которые Вы были так любезны доверить мне, избавили меня от беспокойства, что только я один опасаюсь за нашего старого друга.

Взять хотя бы его проклятия России («Хватит значит хватит»), для которых у него не нашлось лучшей причины, чем затонувшая подлодка, о коей ни он, ни я не имеем никакой информации, не говоря уж о том, чтобы знать правду, и кульминацией которых стало его требование подчинить Россию – ООН, именно ей, то есть возможного злодея Путина патентованному злодею Аннану^*, а территорию КГБ Россию – мировой империи ЦРУ Северной Америке… Уже по моей неудачной грамматике Вы можете видеть, как меня расстроило сочинение Веллэя. Прочтя его, я смог мог сделать лишь один вывод: Веллэй сошел с ума. Я очень рад, что вы тоже говорите о безумии.

В беседе со мной Ханфрид Мюллер отнесся к этому более спокойно и сказал, что Веллэй всегда метался между моментами просветления и дурацкими бзиками. Но реферат «Стена плача» опять-таки не просто бзик, глупая идея, а уступка модной пораженческой тенденции, я учуял это уже в докладе Веллэя на конференции о ГДР. Он предал огласке наше расхождение во мнениях, прибегнув к цитате из Хакса (сильно искаженной им же).

На все это я ему тоже ответил. На чушь о России всего одним предложением. На возражение «Стене плача»^* потратил целую страницу, где сказано примерно все то, о чем и Вы ему толкуете.

Веллэй находится в том возрасте, когда людей не изменишь, и если характеристика Х. Мюллера верна, то и менять его не надо. Ему нужны наша критика и наша дружба. Его жизненные заслуги всегда будут перевешивать его жизненные промахи.

Так что я даже готов присоединить свое собственное порицание к упреку, предъявленному Вам в «Послании» Веллэя. По-видимому, любое ничтожество легко может выманить у Вас лекцию о каждой подсунутой Вам мелочи. Позволю себе предостеречь Вас от этой слабости, как я сделал это в случае с фра Доменико. Вам легко написать лекцию, Вам это нравится. Но при всей легкости, это требует сил и времени, которых у Вас нет, а за их расточительство Вы обязаны дать отчет мировому духу.

Простите меня.

И еще несколько отдельных моментов, вне контекста.

Корнем и главным вопросом дебатов о Стене плача являются несколько непродуманных высказываний Ленина 1917 и 1918 гг., которые можно прочесть как тезис об идентичности империализма и социализма. Отто Рейн-хольд^* с удовольствием интерпретировал их таким образом. Чрезвычайно важное развитие теории империализма Ульбрихтом направлено главным образом против подобных экономических и cтруктуралистских заблуждений. Он доказывает, что утверждение «социализм есть империализм без империалистов» – вздор, и что замена империалистического класса рабочим классом приведет не только к лучшему обществу, но и к лучшей экономике.

Марксистско-Ленинская Партия Германии Веллэя, вероятно, тоже один из его заскоков. Я ничего не имею против доброго господина Фернгольца^*, но вряд ли Маркс назвал бы его своим корешем^*.

Хочу поблагодарить Вас за то, что так оперативно прислали мне разрешение упомянуть о дискуссии Госвайлер-Кучинский, особенно за оперативность. В спешке не было надобности. Я пруссак, быстро не стреляю.

Но всегда остаюсь к Вашим услугам

Петер Хакс

37 Госвайлер – Хаксу 20–23.3.2001

Дорогой товарищ Хакс,

как видите, отправляя письмо с нашими поздравлениями по случаю Вашего 73-летия, мы с женой пользуемся Вашим специальным разрешением на это приветствие.

Мы с нашей колокольни поздравляем Вас с тем, что Вам исполнилось не 83, а всего лишь 73 года! Надеемся, что достижение этой даты обошлось без каких-либо серьезных проблем со здоровьем. Если это так, то наше первое пожелание, чтобы так оно и оставалось. Второе пожелание, чтобы в конце этого календарного и нового года жизни Вы могли подвести итоги, по крайней мере, столь же приятные, как и в конце года ушедшего. Ведь начало уже положено новой книгой. Мы поздравляем!

К сожалению, не могу послать Вам в подарок что-то свое, но посылаю кое-что получше: выдержки из дневников Димитрова^*, которые он вел за год до нападения на Советский Союз и в первые дни после нападения. (Смею надеяться, что вы еще не заглядывали в записи Димитрова, и этот подарок станет для Вас желанным сюрпризом.)

Прилагаю также выдержки из другой книги: Сталин.

Письма Молотову 1925–1936: (Stalin.Briefe an Molotow 1925–1936, Siedler Verlag 1996). Надеюсь, Вам она тоже понравится.

Пользуясь столь удачной оказией, как пожелания счастья, благодарю Вас за последнее двойное письмо и уточняю некоторые затронутые Вами моменты.

Относительно конференции по империализму: я бы тоже забыл, что говорил на этой конференции, если бы не записал потом в протокол два моих неподготовленных выступления в дискуссии. Один раз я выступил против приехавшего из Англии индийского друга, который в своем докладе предложил «единственно экономическое» объяснение поражения социализма. Второй раз я спросил товарища в штатском, не установило ли, не зарегистрировало ли Министерство госбезопасности ГДР, что диверсионно-вредительская работа против ГДР осуществлялась не только с запада, но со времен Хрущева велась и с востока. Разумеется, на этот вопрос не было ответа.

О результатах читательской конференции Вас, конечно, хорошо информировал Клаус Штайнигер. Ваш вопрос о том, что именно учредили на этой конференции, вынуждает меня предположить, что мы немного по-разному видим роль и задачи группы Норд-Ост. О том, как я вижу положение вещей, Вы можете узнать из моего январского письма Клаусу и Бруни Штайнигер, копию коего прилагаю. В ответ Санта-Клаус сказал мне, что если бы существовали только два упомянутых мной варианта охарактеризовать ГКП, то я был бы прав. Но есть и третий вариант. А я настаиваю на своем: разрыв группы Норд-Ост с ГКП в настоящее время имел бы лишь один результат: увеличение числа наличных коммунистических групп и сект на одну секту. Я и сейчас, как и прежде, согласен с тем, что Вы написали мне почти ровно год назад: «Возрождение компартии Германии станет безотлагательным только тогда, когда неотвратимой станет революция».

В своем последнем письме вы сообщили, что через две недели я смогу прочесть отрецензированное Вами произведение Эгона Кренца, из коего явствует, что вся контрреволюция состояла из одного Эгона Кренца. Можете уточнить, о каком произведении речь? Должно быть, я его прозевал.

Но я бы не согласился с Вами по этому пункту. Да, Кренц попался на обман Горбачева и сделал на него ставку, но он не был Модровым. Модров не был совсем уж полным ничтожеством. Так или иначе, он много лет явно устраивал руководство СДПГ, и оно, очевидно, возлагало на него большие надежды.

Скверно было то, что все, в том числе и желающие сохранить ГДР как социалистическое государство, а в партии (хотелось бы также думать, что и в населении), они определенно составляли большинство, справедливо чувствовали: «Так дальше продолжаться не может!». Но при этом никто не осознавал, что теперь речь шла не о реформах, а о власти. Я очень хорошо помню, что большинство партийцев отвергало Кренца, так как считало, что он слишком «цепляется за старое» и не сможет провести «нужные реформы» или даже не допустит их. Что же ему было делать и что он мог сделать в то время, кроме как уйти в отставку? Задействовать армию?