Текст книги "Анатомия семейного конфликта. Победить или понять друг друга"

Этап 4
Подростки +

Продолжается диалог со школой. Она помогает родителям адаптировать ребенка к социуму, найти свое место в нем, в его иерархии (начальник – подчиненный, старшие – младшие коллеги), обучает навыку учиться, искать и систематизировать информацию. С другой стороны, как мы уже говорили, школа может неосознанно дестабилизировать отношения в паре, пытаться вовлечь супругов в решение своих проблем (некомпетентность некоторых педагогов, сложности в отношениях с департаментом образования, вопросы рейтингов, репутации, финансов).

В жизни семьи появляется новый партнер по диалогу – это группы сверстников их детей, молодежные субкультуры, индустрия моды, развлечений (клубов, концертов). Подросток, в отличие от младшего школьника, значительно меньше ориентирован на ценности и мнение родителей. Компания сверстников становится для него основной средой для развития. Подросток ищет авторитеты среди ровесников и взрослых во внешнем мире. Их мировоззрение, ценности массовой культуры приходят в семью в виде музыки, которая звучит дома, текстов, которые читает подросток, плакатов на стенах, тем для разговоров с родителями на кухне.

Влияние родителей на мировоззрение ребенка ослабевает. При этом подросток активно осваивает сферу отношений с людьми, с собственной силой, сексуальностью, волей. Ему приходится определяться по поводу таких серьезных вещей, как наркотики, одежда, политика, религия, телесная близость.

Некоторые супружеские пары укрепляют свой союз, сталкиваясь со стремлением подростка обесценивать все вокруг и его агрессией. Например, после тяжелого разговора с дочерью об учебе жена может прийти за поддержкой к мужу и получить утешение. А есть пары, которые оказываются в плену у своих страхов относительно возможных опасностей, угрожающих подросткам, и негибких установок о том, как правильно и как неправильно жить. Охваченные страхом и стыдом за своего ребенка, они много и ожесточенно спорят друг с другом, и вместо укрепления альянса приходит разобщение.

Традиционные точки напряжения в паре – дискуссии на тему самостоятельности и контроля, иерархии и партнерства (равенства) у ребенка-подростка:

• Может ли 16-летняя дочь ночевать у подруги, и если да, то на каких условиях?

• Давать ли ребенку карманные деньги, сколько и на что?

• Требуется ли получить согласие сына при выборе места для семейного летнего отдыха?

• Может ли подросток вместе со взрослыми пить вино на дне рождения отца?

• Допустимо ли проверять переписку ребенка в соцсети? Можно ли просить ребенка добавить родителя «в друзья»?

К этому времени или чуть позже начинают стареть родители супругов. Нарастающая физическая немощь снова возвращает супругов к теме помощи родителям, взаимодействия с ними. У них есть риск взвалить на себя не только организационную поддержку стариков (сходить в аптеку, договориться с врачом, оплатить счета за электричество), но и смысловую (переживать за то, что родители могут сделать только самостоятельно: обнаруживать новые цели в жизни, сталкиваться со страхом смерти). Путаница в этих вопросах, царящая в нашей культуре, сбивает супругов с толку. Мы поговорим подробнее об этом во второй главе. Иногда один из супругов оказывается настолько погруженным в сопровождение своих родителей, что перестает уделять внимание отношениям со своим мужем (женой).

Примерно на этом этапе многие пары проходят испытание кризисом среднего возраста. В этом возрасте привлекательность мужчины повышается: он состоялся финансово и профессионально, более уверен в себе, чем в 25 лет, вызывает интерес у женщин, чувствует востребованность. Ощущение своей силы и возможностей накладывается на приходящее осознание конечности жизни: активного времени остается пара-тройка десятков лет, это вполне обозримый срок. Такие «открытия» рождают сомнения, фантазии: не стоит ли начать все заново, переписать судьбу, успеть воплотить все нереализованные мечты?..

При этом пик внешней привлекательности женщин приходится на более ранний возраст. Добавляет тревоги ожидание приближающейся менопаузы, угасание репродуктивных возможностей. Одни женщины совершают переход к следующей стадии – более зрелой женственности, с новыми смыслами и мелодиями бытия. Другие идут на поводу у массовой культуры и вкладывают все силы в то, чтобы продлить молодость. Таким женщинам непросто принимать возрастные изменения тела, болезни, необходимость следить за режимом. Эта уязвимость может порождать агрессивность, обидчивость.

В этот период в паре увеличивается риск измены. Иногда женщины делают это, желая подтвердить себе, что не утратили привлекательность: «Я могу интересовать мужчин!» Мужчинами иногда руководит страх приближающейся немощи, желание стать в новых отношениях компетентным, умным, уважаемым. Если общение супругов в основном посвящается деловым, организационным вопросам, один из них может потерять надежду на возрождение теплых отношений с живым интересом друг ко другу, что тоже увеличивает риск измены.

Все эти вопросы и проблемы – довольно «неловкие», и, к сожалению, немногие пары решаются их открыто обсуждать, а значит, оба супруга оказываются в изоляции.

Добавляет дискомфорта и наблюдение за взрослеющими, приобретающими самостоятельность детьми. Даже если супруги этого не осознают, достижение детьми подросткового возраста ставит пару перед необходимостью готовиться к расставанию с ними, а значит, и к необходимости сменить ставшее привычным смысловое наполнение жизни, в которой все подчинено заботе о детях. Из-за этого и у мужчины, и у женщины могут нарастать тревога, страх одиночества.

– Мой муж очень аккуратен. Он милый и порядочный человек. Я не могу на него жаловаться. Он всегда был прекрасным отцом. Мы никогда не ссорились. У нас прекрасная квартира. И уютная старая дача, которую мы унаследовали от его матери. Мы оба интересуемся музыкой, состоим в кружке камерной музыки. В общем, занимаемся музыкой.

– Все это звучит очень хорошо.

– Да, это так. Но в нашем браке нет любви. И никогда не было.

– А вам не будет слишком одиноко?

– Я думаю, что будет. Но я скорее предпочту жить в одиночестве, чем жить без любви.

– А что говорит на это ваш муж?

– Он сто раз меня спрашивал, что неправильного в нашем браке, раз я хочу развестись. А я ему отвечала, что невозможно продолжать такие отношения, без любви. Тогда он спросил меня – в чем состоит эта любовь? А я ему сто раз повторяла, что и сама не знаю… Как можно описать то, чего не существует?

(К/ф «Сцены супружеской жизни»)

Этап 5
Уход детей из дома

На этом этапе пара имеет дело с двумя основными «сюжетами»: собственные родители и выросшие дети.

Родители дряхлеют. Как мы уже упоминали выше, кто-то из супругов может начать «выскакивать» из отношений, целиком погружаясь в сопровождение своих стариков. Окружающая культура не помогает нам разделять материальное и бытовое обеспечение и эмоциональное обслуживание – об этом мы поговорим во второй главе. Поэтому взрослые дочери и сыновья начинают отвечать за судьбу родителя, чувствуют вину за то, что не могут уберечь маму или папу от страха смерти. Желание позаботиться о материальном (оплатить помощницу по хозяйству, визит платного врача, заказать продукты с доставкой), но не брать на себя защиту стариков от прохождения неизбежных кризисов может расцениваться внутренним голосом как предательство.

От выросших детей поступает приглашение посидеть с внуками. В этой ситуации также существует «благочестивая» лазейка для пары, которая помогает уклониться от встречи друг с другом под предлогом выполнения священного долга «быть бабушкой/дедушкой». Один из супругов вместо того, чтобы метафорически повернуться к другому и снова стать семьей, состоящей из мужчины и женщины, может избежать этого нового знакомства через полное погружение в воспитание внуков.

Продолжается кризис среднего возраста. И мужчину, и женщину посещают страх пустоты, страх смерти. Оба стоят перед необходимостью подводить предварительные итоги: что удалось, а что нет. В реализацию каких замыслов есть смысл вложиться, а с какими мечтами лучше попрощаться навсегда.

Присутствие мужа (жены), по идее, должно давать возможность посоветоваться, поделиться, побояться вместе. Однако кому-то обращение за поддержкой может показаться неуместным, рискованным, обременяющим шагом.

«Я воображаю себе, что во мне заложены эти возможности любви. Но только они находятся в закрытом помещении. Самое печальное – это то, что жизнь, которую я до сих пор вела… все больше и больше покрывала оболочкой эти возможности. И я должна что-то предпринять против этого.

И первым шагом должен быть развод. По-моему, мы с мужем препятствуем друг другу смертельным образом. Звучит устрашающе. Собственно, есть нечто странное в происходящем. Мои чувства – я имею в виду зрение, слух и осязание – начинают мне изменять.

Например, вот стол, я его вижу, могу дотронуться до него. Но мое восприятие очень незначительное. Сухое. Вы понимаете, что я имею в виду? И так во всем остальном. Музыка, запахи, лица и голоса людей… Все становится беднее, мрачнее, без всякого достоинства».

(К/ф «Сцены супружеской жизни»)

Парам приходится особенно трудно, когда несколько кризисов накладываются по времени один на другой. Например, один из супругов оканчивает институт и сдает госэкзамены, а у жены подходит срок рожать. Или уход из семьи выросшего ребенка совпадает со смертью родителя мужа или жены.

В седьмой главе мы еще поговорим о том, как можно сгладить прохождение житейских кризисов пары.

Глава 2
Бактерии и вирусы брака

В предыдущей главе мы перечислили житейские, то есть нормативные кризисы пары. Сейчас я предлагаю поговорить о ролях и установках, которые не дают отношениям мужа и жены развиваться, мешают увидеть друг друга и потому дестабилизируют брак. Конечно, каждая пара уникальна, и супружеская терапия всегда – это отдельный «детектив», в котором мы с коллегой-терапевтом и обратившейся к нам парой все вместе ищем, куда же пропало взаимопонимание и тепло. Однако время от времени в ходе нашей работы мы видели общие, похожие причины для напряжения и раздражения между супругами.

Может быть, какие-то из описанных «вирусов» покажутся вам знакомыми и вы отчетливо увидите источник напряжения в вашей паре. А еще эта глава может оказаться полезной для профилактики – вы узнаете, появление каких рисков в супружеской паре лучше вовремя заметить и обсудить. Позже, в шестой главе, вы найдете практические соображения о том, какие действия и традиции можно попробовать противопоставить перечисленным здесь инстинктивным реакциям и культурным «вирусам», расшатывающим супружеские союзы.

Обвинения и упреки

«Да мы с Катариной – нечто иное, как два маленьких ребенка. На одном конце сидит Катарина, маленькая девочка. И плачет, потому что она упала и ушиблась, и никто не пришел ее утешить. А на другом конце сижу я, еще не вырос, тоже плачу. Потому что Катарина не может любить меня. Несмотря на то, что я зол и груб с ней».

(K/ф «Сцены супружеской жизни»)

Привычка обвинять и стыдить – пожалуй, самая распространенная преграда для взаимопонимания. Казалось бы, механизм ее появления – очень простой. Некое действие или бездействие одного из супругов причиняет страдание другому. В ответ второй не говорит о своей боли, а, проскакивая это сообщение, на повышенных тонах начинает распекать «обидчика».

Для убедительности испытывающий боль или потребность в чем-то супруг часто призывает на помощь преувеличивающие выражения с использованием слов «всегда» и «никогда»: «Ты никогда ни в чем меня не поддерживаешь», «Ты всегда встаешь на сторону сына».

Такие обобщения, с одной стороны, делают упрек ярче, а с другой – больнее для слушателя. Почему так? Поскольку вина и стыд – наши привычные уязвимые места, в обвинении и упреке мы, разумеется, видим атаку на нас. Либо «если я – плохой, следовательно, меня ждет наказание», либо «если я – плохой, мне вообще не стоило рождаться на планете Земля».

Атакуемый супруг в такой ситуации уже не может заметить изначальную боль атакующего и фокусируется на летящих в его сторону стрелах. Его задачей, конечно, становится максимально эффективная самозащита, защита своего достоинства, права жить. Обычно супруги, как и все живые существа, используют два традиционных способа обороны:

• Бегство: игнорирование, молчание, уход в ноутбук, телевизор. «Я не понимаю, о чем ты говоришь».

• Встречная атака: упрек, обвинение. «Вечно ты чем-то недовольна», «Я пашу как лошадь, могла бы и не лезть со своими претензиями!»

В первом случае атакующий слышит: «Твоя боль для меня ничего не значит. И вообще ты для меня не важна (не важен)». Во втором он страдает не только от того, что его боль игнорируется, но и потому, что в него летят стрелы второго (в виде встречной угрозы наказания или атаки на его право рождаться на белый свет). Из атакующего он превращается в атакуемого, маятник скандала раскачивается в другую сторону, чтобы, оттолкнувшись, направиться в исходную точку. Развивающийся по такой схеме конфликт может закончиться только после достижения супругами истощения. В нем нет возможности услышать боль другого, есть только необходимость наращивать убедительность упрека и обвинения.

Несмотря на простоту схемы и ясность запускающих перепалку механизмов, пары продолжают разыгрывать эту партию даже после того, как своими силами или с помощью семейного психолога обнаруживают их. Больше того, даже вполне разумные супруги в разгар конфликта не всегда могут выскочить из привычной схемы, поскольку попадают в неконтролируемые, подсознательные переживания.

Психолог Людмила Петрановская разъясняет этот парадокс с помощью понятий «внешний („разумный“) мозг» и «внутренний („эмоциональный“) мозг»:

«Внутренний мозг отвечает за наши витальные, то есть жизненно важные потребности – безопасность, базовые нужды (голод, жажда и др.), влечение к противоположному полу, привязанность.

Он же регулирует иммунитет, артериальное давление, выбросы гормонов и вообще отвечает за связь психики с телом.

Отношения между внешним и внутренним мозгом сложные. С одной стороны, они тесно связаны. В целом, если у человека все более-менее благополучно, два мозга живут в ладу, „слышат“ друг друга и действуют согласованно. Наши мысли влияют на чувства: мы можем впасть в мрачное настроение, услышав невеселый сюжет в теленовостях, или обрадоваться, вспомнив, что скоро Новый год. И наоборот: когда на душе тяжело, все вокруг кажется подтверждением тезиса „жизнь ужасна, все вокруг идиоты“, а когда ты влюблен и счастлив, идиотом кажется какой-нибудь мрачный Шопенгауэр.

Но возможности внешнего мозга влиять на внутренний ограниченны. Если нам страшно, даже в ситуации, когда объективно бояться особо нечего, например ночью на кладбище, мы не можем заставить себя перестать бояться. Не можем просто спокойно проанализировать ситуацию, решить, что ничего опасного нет, и успокоиться. Так не получается. Если лимбическая система[3]3
  Структура мозга, которая участвует, в числе прочего, и в управлении эмоциональным, инстинктивным поведением.


[Закрыть] расценила какую-то ситуацию как тревожную, угрожающую жизни или жизненно важным отношениям, в ней включается сигнал тревоги, эмоциональная „сирена“. По нервам разносится сигнал: „Боевая тревога! Свистать всех наверх! Срочно предпринять меры по ликвидации угрозы!“ Подключается тело: учащается пульс, в кровь выбрасывается адреналин, мы замираем в ужасе – чтоб не заметили, или громко кричим – чтобы спасли, или быстро убегаем – чтобы не догнали, или бросаемся в драку – чтобы победить опасность»[4]4
  Людмила Петрановская. Если с ребенком трудно. Что делать, если больше нет сил терпеть? М.: ACT, 2016.


[Закрыть].

Жена соскучилась по мужу, но он поглощен работой над рабочим проектом, домой приходит поздно. Свои переживания она формулирует так:

– Вообще-то нормальные мужчины по окончании рабочего дня бегут со всех ног к любимой жене и детям.

И только нашему папе, как мы видим, нет до семьи никакого дела!

«Внутренний мозг» мужчины слышит: «Жена сравнивает меня с другими мужчинами и, насколько я понял, находит их более привлекательными. Что ни делай, ей никогда не угодишь!»

Реакция игнорирования: супруг заваривает чай, берет кружку, уходит в свою комнату, запускает на компьютере сериал.

Реакция запугивания: мужчина решает остановить неприятный разговор с помощью угрозы: «Значит, так. Еще раз услышу, что ты разговариваешь со мной таким тоном, собираю вещи и ухожу!»

Реакция упрека: «А разве приятно возвращаться в такой дом?! Где вот такая растрепанная, неухоженная жена? Где вот такой беспорядок везде?»

«И вот ссора становится не исключениями, а нормой. Неожиданно осознаешь, что ругань – единственный способ общения. А единственная альтернатива – обиженное молчание».

(К/ф «История о нас»)

Дефицит признания

Отношения, система, семья строятся благодаря тому, что каждый из ее членов вносит свой вклад.

И напряжение между супругами часто возникает из-за нарушения принципа справедливости. Человечество выработало два способа передачи энергии. Первый – это обмен. Мы договорились о стоимости, я передал тебе такие-то ресурсы, а ты взамен мне, и теперь мы квиты.

Второй способ – это дарение. За принимающим подарок остается некоторый «должок», но он не похож на долг партнера, не оплатившего сумму сделки. Система придет в равновесие, если получивший приношение скажет в ответ искреннее «спасибо». Пока благодарность не озвучена, система остается перекошенной, а для брака это вредно.

Вклад в общее семейное дело может выражаться в очень разных действиях: это и поддержание чистоты в доме, и претерпевание сложностей на работе во имя наполнения семейного бюджета, и спокойная, доброжелательная реакция на супруга, склонного регулярно, в красках, эмоционально жаловаться на свое здоровье, нерасторопность коллег по работе, скверное поведение родителей и т. д.

Обычно в семейных парах встречаются два вида препятствий к тому, чтобы почувствовать и выразить признательность. Первое – это невозможность заметить вклад другого. Наш глаз бывает слишком сфокусирован на трениях и претензиях к супругу, и его усилия могут попросту не попасть в поле нашего зрения, даже если они существенные. Второе препятствие – представление о норме: «хороший муж должен…» и «всякая нормальная жена обязана…».

Как-то на парной консультации я обратил внимание супруга на упомянутый в числе прочего ужин, заботливо приготовленный супругой накануне, и спросил, как тот относится к этому жесту жены. Мужчина был очень обижен на нее «за тотальное отсутствие внимания к его нуждам», и своим вопросом я хотел добавить красок в его видение ситуации. Супруг сразу догадался, к чему я клоню, и раздраженно парировал: «Это никак не может считаться проявлением заботы. Ведь готовить мужу и детям еду – это естественная обязанность любой нормальной женщины!»

Мы никогда не знаем, сколько усилий прилагает наш супруг, чтобы воплотить эти представления в жизнь. Конечно, чаще всего он вносит свой вклад от чистого сердца и на уровне сознания не ждет, чтобы мы каждый вечер «кланялись до земли» за его подвиги. Однако если его усилия воспринимаются как должное, не встречают радости, признания ни в какой форме, в семейной системе возникает перекос, и этот дисбаланс открывает дорогу в сердце обидам, ощущению ненужности, чувству, что ты в собственном доме служишь дворецким или гувернанткой.

Некоторые обиды не уходят, не забываются. Ждешь, что они со временем отойдут на второй план, отчасти так и происходит. Правда… остается боль, потому что… просто больно.

– Я просила у тебя только три минуты для того, чтобы закончить письмо нашим детям. И ты из-за этого начал…

– Стой, стой. Ты к чему клонишь, милая? Что мне нет дела до детей?

– Позволь ты мне закончить письмо, я была бы раскованнее.

– Это – не раскованность, а гроссбух с протоколом! Я был в настроении пошалить, но не-ет! Пардон, я забыл, что мы дома! А дома у нас все идет по графику!

– Попробуй растить детей сплошным экспромтом! Без какого-либо плана.

– Знаешь, что, Кэти? Им тоже нужна спонтанность!

– Я знаю это! И мне надоело в семье быть штатным стрелочником, вечным вагоновожатым.

– Никто ничего не навязывал. Ты сама выбрала себе эту роль!

– Глупости! Ты навязал мне роль. Как же: ведь Бен в жизни не соизволит подписаться на газету, долить воды в омыватель собственного джипа. Или разок сделать внушение ребенку! Ты ни разу не пытался встать на мое место!

(К/ф «История о нас»)