Текст книги "Анатомия семейного конфликта. Победить или понять друг друга"

Разные представления о дистанции в паре

Одной из трудных тем в паре является дистанция.

С этим пунктом связана значительная (если не большая) часть возникающего в отношениях напряжения, даже когда речь идет о куда более прочной связи между матерью и ребенком. Казалось бы, в такой паре все прочно: ты – навсегда мой ребенок, а ты – навсегда моя мама. Однако тревога, страх, недовольство относительно дистанции возникают уже с самого начала этих отношений:

• Мама, я кричал, а ты так долго не приходила!

• Сынок, ну почему же ты не даешь мне поспать хотя бы часок?

• Мам, я не буду спать в своей кровати, я буду спать с вами.

• Дочь, пожалуйста, пойди поиграй полчаса в комнате сама, дай мне спокойно попить чаю.

•Ты почему не берешь трубку?! Ты в своем уме? Я уже все больницы обзвонила!

Потребности одного и того же человека меняются во времени. В одни моменты мы остро нуждаемся в том, чтобы разделить жизнь с близким человеком, в том, чтобы нас послушали или что-то рассказали, хотим, чтобы нас обняли. В другие моменты, наоборот, нам важно отдохнуть от общения, побыть в тишине, прогуляться, посидеть на лавочке в парке, посмотреть любимый сериал, сделать гимнастику.

Когда мы оказываемся в паре, мы систематически рассинхронизируемся. То есть иногда, конечно, наше желание уменьшить дистанцию точно совпадает. Соскучившийся супруг едет в экспрессе в аэропорт и предвкушает, что скоро обнимет вернувшуюся из командировки супругу, пока его жена с таким же нетерпением ожидает прохождения паспортного контроля и сердится на медлительность пограничника. Или наоборот, если оба супруга увлечены работой, они с легкостью расстаются утром и желают друг другу хорошего и плодотворного дня. Но иногда наши желания не совпадают, и тема дистанции становится поводом для раздоров и напряжения.

В идеале мы должны уметь оказываться с супругом на разных дистанциях: иногда на близкой, иногда на средней, иногда на дальней.

Если мы пригласили его на более близкую, а он занят или устал, – нужно уметь погрустить и дождаться времени, которое окажется для супруга подходящим.

Однако, поскольку все мы несовершенны, у нас происходят своего рода «залипания», потеря гибкости в выборе дистанции. Грубо говоря, можно сказать, что одни люди хорошо научились приближаться, но плохо отдаляются, не умеют оставлять супруга в покое. А другие умеют жить сами по себе, быть в тишине, но плохо приближаются, не способны говорить о себе, не разрешают родным подходить близко.

В психологической литературе первых и вторых описывают, используя разные термины.

Вцепившихся в близкую дистанцию иногда называют «зависимыми», иногда – «требовательными», «нападающими» супругами. Застрявших на далекой дистанции – либо «контрзависимыми», либо «отстраняющимися».

Как формируется такое залипание? Судьба, выборы, характер человека – это всегда тайна, поэтому мы можем только делать предположения. Рассмотрим здесь один тип травмирующих ситуаций «Я в опасности!», а позже в этой главе я расскажу о двух других возможных причинах.

Вероятно, зависимый человек регулярно встречался в своем детстве с ситуациями, когда его непредсказуемо бросали. Либо значимый взрослый куда-то пропадал физически, либо мог надежно присутствовать, но в какие-то моменты (не всегда предсказуемые) начинал сердиться, прекращал разговаривать, упрекал, стыдил, угрожал уходом и т. д. В такой ситуации хронического вынужденного и преждевременного одиночества у мальчика или девочки могло сформироваться мировоззренческое решение: «Отдаляться страшно, и мне нужно сделать все возможное, чтобы сохранить контакт с близким человеком».

Уже став взрослым и попадая в ситуации, когда муж (жена) хочет отдалиться (плохо себя чувствует, устал или увлечен каким-то своим делом), такой человек проваливается в свое детское состояние брошенности. Умом он вполне может понимать, что ему и без супруга есть чем заняться (встретиться с подругой, почитать книжку), но его «детская», нерациональная часть оказывается чрезвычайно напуганной, как в те, прежние тягостные моменты. И эта особенность приводит к формированию «мертвой хватки», толкает к нападению[6]6
  Подробнее о первом типе травмирующих ситуаций – в книге: Дмитриевский П. Путь независимости. Интернет, отношения, работа, еда, игры, алкоголь. М.: Никея, 2017. С. 55.


[Закрыть].

Марина знает, что рабочий день ее мужа Михаила заканчивается в 18:00. Она как-то ездила к нему в офис (чтобы вместе отправиться в театр) и знает, что путь от работы до дома занимает около часа. Начиная 19:00 Марина, как правило, начинает чувствовать тревогу. Если на часах 19:15, на нее, обычно уверенную в стабильности их брака, начинают «нападать» разные фантазии: что муж ее разлюбил и встречается с другой женщиной, что он тяжело заболел и его госпитализировали. Пока Марина находится в ожидании супруга, на нее находит несколько волн страха и ярости. В те дни, когда муж утром заранее предупреждает ее о том, что задержится, она склонна сердиться на него уже с самого утра. Иногда она фантазирует, как можно было бы отомстить мужу: уехать куда-нибудь и не предупредить.

Детство «контрзависимого» тоже, похоже, не было безоблачным. Иногда такие дети тоже оставались одни слишком долго, но сделали из этого другой вывод: что жизнь – в целом трагичная и мрачная штука. Тогда надеяться ему ни на что не стоит, а включаться в отношения – это только «подставляться» под будущую боль расставания.

Однако чаще будущие «отстраняющиеся» супруги росли в семьях, где значимые взрослые были слишком навязчивыми по отношению к ребенку, их было «слишком много». Они могли, например, транслировать ребенку, что окружающий мир слишком опасен, поэтому нужно все время находиться рядом с родными. Могли давать понять сыну или дочери, что «видят их насквозь». Могли часто и бурно ссориться на глазах у ребенка. Могли много и непредсказуемо критиковать или упрекать. В любом случае, вероятно, они делали что-то такое, что мальчику или девочке частенько хотелось отползти в свою комнату, закрыть дверь и прийти в себя в одиночестве. Мировоззренческое решение таких людей противоположно тому, что понял для себя зависимый, и звучит так: «Не стоит слишком приближаться к другому человеку, это рискованно. Я в безопасности, когда я один, сам по себе».

Ольга обратилась к психологу с жалобой на супруга. Несколько лет назад он предложил ей пожениться. В их отношениях было много нежности и непредсказуемости. Борис чрезвычайно болезненно воспринимал любые попытки жены согласовать время ужина или совместных поездок в гости, усматривая в этом намерение контролировать его жизнь. Если она звонила ему в рабочее время и спрашивала, к какому времени разогревать ужин, он приходил в ярость. Дело дошло до откровенной провокации: Борис сказал, что уезжает в командировку на два дня, а пропал на неделю, отключив телефон. О том, что с ним все в порядке, Ольга узнавала по его публикациям в соцсети.

Чтобы помочь этой паре и разобраться в отношениях Бориса с женой, пришлось расспросить его об отношениях с матерью. Как и следовало ожидать, она была женщиной тревожной, деспотичной, стремящейся все контролировать. Попытки договориться с ней о том, чтобы поехать к друзьям или побыть одному, всегда кончались истерикой и обвинениями. Удивительно, что, став взрослым, Борис вообще решился на женитьбу[7]7
  Дмитриевский П. Путь независимости. Интернет, отношения, работа, еда, игры, алкоголь. M.: Никея, 2017. С. 8о.


[Закрыть].

По наблюдениям психологов, люди с проблемами зависимости склонны искать себе контрзависимых супругов. Как правило, контрзависимые с готовностью откликаются на такое «приглашение». Эти союзы, несмотря на всю их болезненность, весьма устойчивы.

Каждый в таких отношениях оказывается в собственном сюжете. Зависимый супруг снова проживает историю отношений с недоступным родителем и пытается растопить его сердце, доказать, что достоин любви. Это сражение было проиграно когда-то в детстве, и у зависимого есть неосознанная надежда, что с новым холодным спутником жизни он, наконец, одержит победу. Обычный человек в ответ на холодность и дистантность любимого либо пожмет плечами и уйдет восвояси, либо выдвинет понятные и разумные условия продолжения союза. Зависимый реагирует на пренебрежение со стороны близкого человека возбуждением, потребностью продолжать «битву за любовь».

Контрзависимому супругу такие отношения тоже очень нужны. Поскольку его основной страх – это страх потери себя, утраты контроля, он всеми силами удерживает длинную дистанцию с любимой. Никакой нормальный человек не выдержал бы такого пренебрежения, поэтому на роль супруга при таком раскладе нужен кто-то, кто будет до самой смерти продолжать пытаться сблизиться и никуда не уйдет. То же самое относится к мужчине. Контрзависимому удобны такие отношения, потому что он полностью контролирует дистанцию и не платит за это риском быть брошенным, так как его жена всем сердцем вкладывается в надежность связи[8]8
  Там же. С. 85.


[Закрыть].

Помимо ситуаций брошенности («Я в опасности!»), есть еще два типа травмирующих событий, которые приводят к потере у взрослых людей гибкости в выборе дистанции с близкими[9]9
  Там же. С. 56.


[Закрыть]. Возможно, в каких-то из описаний вы сможете узнать себя или своего супруга.

Другой тип травмирующих ситуаций: «Я плохой. У меня нет права на жизнь в этом мире»

Годовалый ребенок начинает исследовать мир, а позже осваивает нормы поведения, делает первые шаги в творчестве. Сейчас задача близких – дать понять ребенку, что, несмотря на его ошибки, у него есть свое место в этом мире, что он в целом хорош. Но такое отношение ребенок встречает не всегда. Бывает, что родители осуждают его самостоятельные попытки изучать окружающий мир, упрекают за желание быть независимым от мамы. Еще один вариант – малыш часто сталкивается с унижающей критикой: «Намалевал тут какую-то ерунду!» В таких отношениях родительская критика не помогает ребенку учиться, что-то улучшать в своих навыках, а стыдит.

Приведем и другие примеры родительских посланий, которые блокируют развитие хорошего отношения к самому себе:

• Я знаю, что ты по природе испорчен.

• То, какой ты есть, вызывает отвращение.

• Я глубоко разочарован(а) тем, какой ты.

• Ты всегда был… (толстым, уродливым, глупым, сумасшедшим и т. д.).

• Ты не из «наших», у нас в роду таких не было.

Ребенок, который часто слышит такого рода упреки, оказывается перед невыполнимой задачей: изменить свою основную сущность, свою личность целиком.

Реакцией на такое отношение обычно становится одна из трех стратегий: либо попрочнее «прилипнуть» к родителю и отказаться от своих желаний, либо стать перфекционистом и стараться заслуживать любовь отличными оценками, либо сделаться бунтарем и поступать во всем наоборот. Такие дети лишаются ощущения своей значимости, им сложно трезво оценивать свои возможности и ограничения, в глубине души они считают себя людьми никчемными, зря родившимися на белый свет. Так появляется так называемый «токсический стыд», который, в отличие от здорового стыда, побуждает человека не к обучению, освоению новых навыков, а замыкает в самом себе, изолирует, заставляет прятаться.

К развитию токсического стыда приводят не только традиции воспитания, но и обстоятельства, например семейные тайны (связанные с преступлениями, совершенными родственниками, с их психическими болезнями, алкоголизмом). Тайна, даже если ее содержание неизвестно ребенку, означает, что что-то в семье глубинно не так, а значит, и со мной что-то не так, раз я к ней принадлежу.

Саморазрушающий токсический стыд заменяет собой здоровый в тех семьях, где родители чрезмерно беспокоятся об имидже семьи. Взрослых очень заботит, «что подумают люди», в ущерб построению реальных отношений друг с другом и решению реальных семейных проблем.

Требование родителей получать в школе только пятерки, упреки, что сын или дочь не хочет поступать в престижный университет, тоже поддерживают токсический стыд.

Его мощными провокаторами становятся и жестокие физические наказания, и сексуальное насилие над ребенком, ведь они нарушают умение человека определять свои границы и возможности, заставляют с пренебрежением относиться к собственному телу.

Пережившие такой опыт люди либо обретают привычку «прилипать» к супругу, либо, наоборот не могут себе позволить допустить близкую дистанцию из страха быть увиденными.

Еще один тип травмирующих ситуаций: «В чем я виноват? За что я могу отвечать? Имею ли право на какие-то действия?»

Ребенок рождается в этот мир абсолютно беспомощным. Все за него делают взрослые: одевают, кормят, объясняют, что происходит вокруг, знакомят с правилами поведения в мире людей. Но постепенно человеческий детеныш становится все более и более самостоятельным: у него возникают собственные желания, отличные от желаний родителей, он учится что-то делать сам. В своем естественном стремлении к познанию ребенок очень инициативен: ему все интересно, все хочется попробовать, все достать и разломать, понюхать, попробовать на вкус.

Родителю важно дать понять ребенку, что такое возбуждение, стремление его проявлять – это хорошо. Кроме того, родители и педагоги должны помочь ему «оформить» эту инициативу по-взрослому: научиться, во-первых, отвечать за свои поступки и, во-вторых, чувствовать за собой здоровую вину. Если в обучении этим понятиям происходит сбой, ребенок может столкнуться с труднопереносимыми переживаниями и неосознанно запретить себе проявлять инициативу.

Для примера приведем перечень воспитательных стратегий и семейных традиций, которые мешают развитию у детей здоровой ответственности и здоровой вины:

1) Привычка придавать большее значение вопросу «По чьей вине это произошло?», чем вопросу «Как нам вместе это исправить?».

2) Упреки или даже наказания за то, что невозможно контролировать, то есть за мысли и чувства. «Я точно знаю, о чем ты думаешь, и прекрати так думать немедленно!» Ребенка не обучают отличать мысли от поступков, мысли от чувств.

3) Чрезмерные, жесткие наказания.

4) Отсутствие правил, отсутствие наказаний за проступки.

5) Обвинение без объяснений: «Ты не знаешь, что ты такого сделал, но и я не буду тебе это объяснять».

6) Отказ простить или забыть проступок, блокирование попыток искупить вину и возместить ущерб.

7) Предъявление требований, которые не соответствуют возрасту или возможностям ребенка. Например, приказ успокоиться, когда слезы вызваны высокой температурой, или призыв соблюсти договоренность, которую малыш не в состоянии выполнить, даже если согласился.

8) Убеждение ребенка в том, что родитель – очень хрупкий. «Ты разбил окно в школе – теперь у меня болит сердце!» Так у человека рождается ощущение, что своими действиями он может причинить разрушительный вред другому.

Одни люди, пережившие такой опыт, вцепляются в своих мужей (жен), не могут позволить им отдаляться, а другие, наоборот, охраняя свое самоуважение, боятся приближаться к любимому человеку.

Прямое обсуждение вопросов дистанции в таких парах весьма затруднительно – ведь супруг может либо испугаться, либо обидеться. Поэтому такие семьи задействуют внешние фигуры для того, чтобы отрегулировать свои отношения в вопросе дистанции. Такими фигурами могут быть: дети, «мужики в гараже», новая любовь, работа, духовные практики, спорт, ноутбук, телевизор. Посмотрим на примерах, как это работает:

Приглашение на более близкую дистанцию:

«Дорогой, сын давно хотел вместе с родителями сходить в парк аттракционов, запиши себе в календарь, что в субботу у нас семейный выезд». Вероятно, женщина сама соскучилась по мужу и хочет побыть с ним, но приглашение мужа через ребенка по какой-то причине имеет в этой паре больше перспектив.

Предложение более далекой дистанции:

«Дорогая, у меня очень важный проект на работе. Если я не выйду в субботу, меня уволят». Не исключено, что на самом деле мужчине важно побыть какое-то время без жены, но легальных способов отдохнуть от общения в паре нет, поэтому психика обманывает его самого преувеличением срочности работы, чтобы дать ему возможность не встречаться на этих выходных с супругой.

Другие примеры:

«Спорт совершенно необходим. Мне врач прописал регулярные тренировки, не реже трех раз в неделю».

«Ты же знаешь, как много для меня значит вера. Поэтому я снова записался на курсы катехизации и решил ходить на вторую группу чтения Евангелия».

«Дорогой, давай заведем еще одного ребеночка, а то наш что-то уже подрос».

«Дорогая, мне нужно отвезти родителей на дачу, меня завтра целый день не будет».

Подчеркнем, что третьи фигуры сами по себе не плохи, и желание помочь родителям или завести еще одного ребенка может быть вполне искренним и уместным. Мы сейчас говорим о том, что в некоторых случаях с помощью этого мужчины и женщины решают вопросы дистанции между собой. Супруги прибегают к такому способу из страха, вины, стыда, боязни отвержения, конфликта. Однако поскольку этот путь – непрямой, их сердца могут чувствовать подвох, и в этом тоже заключается источник напряжения.

Споры относительно дистанции могут быть связаны не с изначальными особенностями супругов, а с другой причиной. Как мы выясним в седьмой главе, здесь могут сказываться еще и некоторые закономерности развития отношений в паре.

Первый вид кризиса связан с тем, что один супруг еще находится в фазе слияния, растворения в другом, а второй – уже хочет снова нащупать самого себя, чувствует интерес к чему-то вне семьи (хобби, спорт, искусство). Бывает, что такое рассогласование проходит само собой, и «растворенный в супруге» человек постепенно тоже обнаруживает собственный интерес к общению с друзьями, духовному развитию. Но в некоторых ситуациях кризис не проходит сам, и тогда пара справляется с ним на приемах у семейного психолога.

Второй вид кризиса заключается в том, что один супруг уже прошел фазу самоисследования и готов строить глубокую связь, а другой еще задерживается на этапе интереса к себе и пока не готов к новой встрече.

В этой главке я предлагаю разобрать один частный случай проявления «зависимой» («преследующей») стратегии. Напомним: зависимый боится быть брошенным, проигнорированным, не выбранным. Его страх преувеличен, и поэтому ему трудно делить супруга с кем бы то ни было или чем бы то ни было. Оговоримся: ревность женщины в ситуации, когда муж откровенно флиртует с коллегой по работе, не является признаком зависимости. В этом случае либо сама коллега претендует на место жены в системе отношений мужа, либо сам муж метафорически приглашает коллегу на роль своей основной женщины (которая его «хорошо понимает и по-настоящему ценит»). В этом смысле внутреннее «рычание» жены вполне уместно сигнализирует, что ее место оказалось под угрозой, и прямое выражение этого недовольства может помочь мужу прийти в себя, восстановить супругу в ее законном статусе и найти силы обсудить возникшие в паре дефициты, которые привели к снижению его «иммунитета».

Вредной для брака будет неспособность пережить тот факт, что в сердце супруга есть разные области, которые посвящены другим: Богу, родителям, ребенку, призванию, хобби, своему здоровью, любимому псу. Большая, значительная часть сердца по его свободному выбору отдана супруге. Однако есть ценности, расположенные на других этажах, и в мировоззрении мужа они могут вовсе не занимать место супруги. Но человеку зависимому трудно заметить, что в этой сердечной иерархии – много этажей. Поэтому любых других жильцов он воспринимает как врагов: «Я (а не они) должна быть не только женой, но и твоим коллегой, твоей матерью, твоим призванием, твоим домашним животным и твоим богом». Такой человек хочет быть выбранным во всем.

Жена Сергея Лида очень увлечена баскетболом. Раньше она играла в университетской команде. Сейчас Лида работает в офисе крупной торговой компании, но продолжает приходить на любительские игры по субботам. Спорт, азарт командной игры – важная часть ее жизни, во время турниров она, по ее словам, «заряжается энергией». Сначала Сергей сильно ревновал. Лида приглашала его на матч, но сама игра ему была не очень интересна, становилось скучно и он утыкался в телефон. При этом другие участники команды отнеслись к Сергею дружелюбно. Несмотря на то, что тема ревности в паре вроде бы несколько смягчилась, Сергей все равно продолжал высказывать Лиде претензии. Он упрекал жену в том, что ее увлечение, вероятно, означает, что она недостаточно его любит, мало дорожит их отношениями. Лида была в смятении, иногда она и правда чувствовала себя виноватой и оставалась в субботу дома. А временами понимала, что не может без физической нагрузки, и очередной выходной проводила в баскетбольном клубе.