Текст книги "Анатомия семейного конфликта. Победить или понять друг друга"

Чрезмерное отчаяние

А теперь давайте коснемся противоположной проблемы – поведения супругов, которые оказались под влиянием страсти уныния. У таких супругов заблокированной оказалась добродетель дерзновения. Эти мужчины и женщины чувствуют, что в их браке что-то не клеится, не удовлетворяются какие-то важные потребности. Они могут даже предполагать, что именно было бы важно изменить в отношениях с супругом, но преждевременно отказываются от любой просьбы, любого требования. Почему это происходит? Некоторые из них хорошо помнят, как яростно ссорились их родители, и зареклись озвучивать своему избраннику какие бы то ни было недовольства.

Некоторые из них вообще не чувствуют себя вправе чего-либо хотеть и как-то заботиться о себе. Кто-то, может быть, слишком проникся идеями о конечности бытия и увлекся смакованием «экзистенциальной печали». Как бы то ни было, это ложное смирение тоже может дестабилизировать брак, поскольку какая-то важная правда оказывается невысказанной. Один из супругов, чувствуя боль, остается в отношениях физически, но самоустраняется из них духовно, замыкается в себе.

Ситуация похожа на панельную доску автомобиля, из которой водитель решил выкрутить лампочки, предупреждающие о малом количестве топлива в бензобаке или об избыточно высокой температуре масла в двигателе. Да, эти лампочки перестали докучать ему в дороге. Но теперь над ним навис большой риск остаться на безлюдной трассе без бензина или вовсе без двигателя.

Если один из супругов крепко решает никому не докучать своим недовольством, такая стратегия может привести к тому, что проблема в отношениях обнаружится слишком поздно: тогда, когда в паре накопится столько отвращения и холода, что отношения уже невозможно будет починить.

Когда Слава и Диана познакомились, она зарабатывала намного больше него. Через год после первой встречи они поженились. Поначалу супругов никак не напрягала разница в доходах. Хозяйке квартиры, которую они снимали, Диана перечисляла деньги со своей банковской карты. Слава иногда покупал продукты по пути с работы. Со временем в Диане стало нарастать какое-то трудноописуемое «кислое» ощущение. Слава предлагал маршруты заграничных путешествий, в которых основная финансовая нагрузка ложилась на Диану. А на деньги из своей зарплаты он купил дорогую гитару, не обсудив покупку с супругой. Складывалось впечатление, что Слава готов тратить деньги на свои увлечения, а во всем, что касается общих нужд, рассчитывает на участие Дианы. Она стала понимать, что мучительное «кислое» ощущение – это досада, обида, злость, возмущение. Иногда она думала начать с мужем разговор о том, что нужно изменить их подход к распределению финансов, но полагала, что говорить с любимыми человеком о деньгах – это «пошло», «некрасиво». Из-за этого убеждения Диана предпочитала не выносить свои переживания на обсуждение. Одновременно она чувствовала, что нежность к Славе слабеет, его шутки кажутся ей все более примитивными, да и голос мужа начинал ее постепенно раздражать.

Отсутствие общей цели

В кабинете психолога часто приходится наблюдать ситуацию, когда клиент рассказывает о своем родственнике как об агрегате. Иногда взрослые так говорят о своих детях. Иногда – подростки о родителях. Или мужья и жены друг о друге. В этих рассказах другой – это поломавшийся аппарат.

В советское время агрегаты часто нуждались в том, чтобы их как следует треснули кулаком. После такого воспитательно-вибрационного воздействия телевизор начинал лучше показывать программу «Время», а автомат газированной воды наконец наполнял стакан драгоценной влагой. «Куда нужно треснуть моего супруга, чтобы он стал „нормально показывать“?» – спрашивают у психолога некоторые клиенты. Конечно, они формулируют это изящнее, но смысл остается тем же.

Загвоздка здесь в том, что муж (жена) воспринимается не как человек, самостоятельный персонаж в этой жизненной пьесе, но как объект или, в лучшем случае, наемный работник. Так разговаривают со строителем, который все построил тяп-ляп: «Я не поняла, за что я вам плачу деньги?! Меня некачественно обслужили!»

У таких супругов, как правило, есть какие-то свои личные цели, жизненные проекты, но они далеко не всегда согласованы с супругом. Отсутствие общей цели, общего плана на ближайшее время путает все договоренности – один супруг хронически «мешает» другому, оказывается недостаточно хорошим помощником.

Для того, чтобы у пары могли появиться общие цели, супругам прежде всего нужно увидеть друг друга, а это предполагает принципиальный отказ от восприятия ближнего как аппарата с функциями.

И означает необходимость встретиться с глубиной непредсказуемого человека, что может порождать такую большую тревогу перед чем-то неконтролируемым, что даже глубокие и мыслящие люди не могут рискнуть двинуться в эту сторону.

По выражению Павла, он привел свою жену Татьяну на прием для того, чтобы психолог «с ней поработал». Ему необходим бухгалтер, которому он мог бы доверять.

В работе компании есть некоторые операции, которые небезупречны с точки зрения закона. В этом смысле бухгалтерия становится уязвимым звеном. Важно, чтобы искомый специалист правильно оформил все операции и движения средств, а в случае проведения проверки налоговой проявил максимальную лояльность фирме.

По мнению Павла, Татьяна как нельзя лучше подходит на эту роль. Она более-менее знакома с бухучетом и, кроме того, родной человек, не подведет. Татьяне этот план не по душе. Она и правда работала помощником бухгалтера после института, но сейчас ей больше нравится заниматься искусством, она ходит в художественную студию, потихонечку начинает продавать свои поделки и композиции через интернет. Павел считает, что Татьяна неверно расставляет акценты в своей жизни, в ней «взыграли какие-то инфантильные мечты». Мужчина просит психолога помочь супруге «наконец повзрослеть».

Иногда вторая сторона начинает восприниматься как объект не из-за страхов и тревог слишком активного мужа (жены), а из-за своей же пассивности. Такие вялые супруги сами не могут ответить на вопрос: «Какие задачи вы ставите перед вашей семьей на ближайший год?» Дело не в том, что их мнение задвигают, а в том, что этого мнения, этих намерений просто нет: «Отстаньте, мне ничего от этой жизни не нужно!» Такая пассивность провоцирует второго супруга на то, чтобы стать единственным мотором пары. Активной стороне в этой ситуации остается только посочувствовать: ведь муж (жена), которому «ничего не надо», будет все время упрекать, критиковать за избыточный контроль, излишнюю активность, придираться к принятым без его участия решениям.

Глава 3
Мотив оставаться вместе

В предыдущих двух главах речь шла о трудностях, которые проживают супружеские пары. Мы, разумеется, не любим проблемы и стараемся их избегать. Работник, выполняющий трудный проект, мотивирует себя тем, что вспоминает о грядущей зарплате. Болеющий человек, вынужденный проходить через неприятную медицинскую процедуру, удерживает себя в ней, фантазируя о том, как он будет себя чувствовать по окончании курса лечения. Музыкант, репетирующий трудную партию, помнит о предстоящем концерте.

Для того, чтобы выдерживать трудности, возникающие в супружеских отношениях, человеку тоже нужен мотив: для чего, во имя чего, во избежание чего я остаюсь здесь и прикладываю усилия. В этой главе мы порассуждаем о возможных смыслах брачных отношений.

Содержание брака, представления о его предназначении в нашей истории меняются. Причем происходит это как в «земном», практическом измерении, так и в «духовном», мировоззренческом.

В Ветхом Завете бытует представление о том, что вечная жизнь доступна человеку в его потомстве. Израиль ожидает Мессию, который придет на землю, устроит царство, где наступит блаженство еврейского народа. Спасение и участие в нем понимается евреями как достижение этого будущего мессианского торжества их потомками. Они верили, что человек живет в своих детях. Поэтому бездетность часто воспринималась как проклятие Божие, как лишение вечной жизни.

Новый Завет с большим уважением относится к родительству и воспитанию детей, однако придал союзу мужчины и женщины новый смысл: брак теперь – это путь к святости, средство обретения полноты, богоподобия, своего рода практическая «лаборатория» любви, место встречи супружеской пары с Богом.

Смыслы брака изменились не только в духовной сфере, но и в житейской. Это связано, прежде всего, с разительными переменами в социально-экономическом укладе, которые произошли с человечеством за последние 150 лет[11]11
  Подробнее и увлекательнее об этом рассказывает политолог Екатерина Шульман в лекции «Будущее семьи, частной собственности и государства», во многом вдохновившей автора на написание этой книги. [Электронный ресурс] // YouTube – видеохостинг: [сайт]. URL: https:// www.youtube.com/watch?v=ni3hg-zFeyA (дата обращения: 19.07.2019).


[Закрыть]. Эти события привели к перевороту во многих сферах:

• как и где мужчины и женщины знакомятся;

• по каким критериям принимают решение сближаться;

• в чем находят совместность;

• какие мотивы видят для того, чтобы оставаться вместе;

• что способствует расставанию супругов.

Поговорим об этом подробно.

Экономика и уклад

В аграрном обществе люди занимались обработкой земли. Мужчины и женщины жили в условиях постоянной угрозы голода, а значит, и гибели: из-за неурожая, частых войн, эпидемий болезней. Наши предки вели натуральное или полунатуральное хозяйство: то есть выращенные плоды использовались в основном для удовлетворения собственных потребностей семьи. Семья либо вовсе не продавала полученную продукцию на сторону, либо обменивала ее незначительную часть. Иными словами, все необходимое производилось внутри хозяйства.

В это время люди жили обычно «расширенными семьями», состоящими из нескольких поколений. Ядро семейных отношений образовывали кровные родственники, а супружеские связи являлись второстепенными. Дети были дополнительной рабочей силой. С пяти-шести лет они помогали обрабатывать поле, ухаживали за младшими.

Таким образом, семья того времени – это своего рода «аграрная компания». От того, насколько хорошо она выполняла экономическую задачу, зависела в буквальном смысле жизнь и смерть человека. Кроме того, расширенная семья – это школа, больница, банк, поставщик всех прочих услуг. В таких условиях плотные связи между поколениями и родственниками жизненно необходимы.

При выборе супруга очень важны были «земные» критерии: «Будет ли мой предполагаемый супруг хорошим работником? Возьмет ли он (она) на себя полную нагрузку или будет уклоняться от нее? Выносливая, сильная ли невеста, или она физически немощная?» Заключением брака занималось старшее поколение – «руководители аграрного объединения». Чувства молодых людей, как правило, не принимались в расчет.

Роли в такой семье были жестко распределены. Самым эффективным для системы было строгое, как в армии, следование своим «должностным обязанностям». Роли мужчин и женщин были строго разграничены и дополняли друг друга.

Традиционная семья была многодетной, что объяснялось не столько любовью к детям, сколько необходимостью выживания рода и борьбой с высокой смертностью.

Брак в аграрном обществе был очень крепок, а разводы практически невозможны. Устойчивость таких семей подкреплялась в основном соображениями экономической эффективности, страхом физической гибели, жестоких санкций со стороны членов семьи и соседей: «Если я разведусь, то, скорее всего, умру с голоду». Конечно, существенным сдерживающим фактором был и церковный запрет на развод.

Это не значит, что в те времена у супругов совсем не было возможности узнать друг друга. Несмотря на трудные условия, сохранялась возможность переживать привязанность и служить друг другу.

С конца XIX века во многих европейских странах, включая Россию, начинается индустриализация – создается крупная, технически развитая промышленность. Открываются многочисленные заводы и фабрики, в городах создаются новые рабочие места.

Люди начинают переезжать в города. Крестьянское население остается, но его удельный вес сокращается. Теперь не клан, а общество, город занимается обеспечением безопасности, дает образование, кредитует и т. д. Для этих целей в городах возникают магазины, сфера услуг, больницы, детские сады, банки. Эффективным для развития экономики становится не накопление и передача опыта, а изобретение нового – инновации.

В эту эпоху наибольшее распространение приобретает так называемая «нуклеарная семья». Она состоит из родителей (родителя) и детей либо только из супругов.

Поскольку эффективность производства стала «головной болью» руководителей компаний, они сосредоточились на регулировании отношений на работе, разрабатывая регламенты и должностные инструкции. Отныне человек в семье проводит лишь свободное время, поэтому необходимость жесткого регулирования отношений между супругами, строгой субординации и подчинения жены мужу, детей родителям отпала.

Несмотря на то, что у женщин появилась возможность выйти на работу и иметь свой доход, в индустриальном обществе сохраняется прежнее распределение ролей в паре: муж – основной «добытчик», а уделом жены остаются дети и «домашний очаг». Возвращение женщины на работу было обычно связано с тем, что дети уже подросли.

Выбор супруга теперь не зависит от воли семейного «начальства» (родителей) и не становится заботой директоров фабрик и офисов. Появилась возможность решать этот вопрос самостоятельно. Теперь мужья и жены видят свою задачу в том, чтобы поддерживать друг друга в достижении личных задач, и семья постепенно превращается в место общения, психологической поддержки, теплой заботы. Очень важными в выборе потенциального мужа или жены становятся психологические особенности. Физическое насилие в отношении женщин и детей, которое считалось нормальным в традиционной семье, пошло на убыль.

В индустриальном обществе угроза выживания перестала укреплять брак. Экономический мотив, который помогал претерпевать кризисы в отношениях, оставался актуальным скорее для женщин: на время беременности и в первые несколько лет после рождения ребенка женщины остро нуждались в помощи мужчин, особенно если старшие родственники были далеко.

Как мы видим, одни и те же условия вызвали множество разных изменений: увеличение числа разводов, снижение насилия, углубление интереса к внутреннему миру близкого человека, а не только к его «техническим характеристикам».

В наше время мы постепенно переходим от индустриального общества к постиндустриальному.

Угроза голода по-прежнему не актуальна. Наоборот, несколько десятков лет мы наблюдаем относительное благополучие. Своим чередом движется роботизация и автоматизация. Простые виды работ, вписывающиеся в алгоритм, постепенно передаются компьютерам и роботам.

Любой горожанин теперь может иметь доход: независимо от того, мужчина он или женщина, состоит ли в браке или нет. Общество (государство) берет на себя выплату пособия (пока, конечно, небольшого) на период беременности и кормления. Постепенно общество движется к тому, чтобы сократить период, когда мужчина критически необходим беременной и кормящей женщине в финансовом смысле. Если раньше, чтобы выйти на работу, мамы ждали совершеннолетия детей, то сейчас возвращаются «в строй» через несколько лет после рождения ребенка.

Экономическая независимость женщины растет еще и потому, что сокращается число «чисто мужских» рабочих мест, все больше профессий становятся универсальными. Это связано с развитием сферы услуг и с автоматизацией производства. Мужская физическая сила больше не нужна, а по интеллекту, быстроте реакции, мелкой моторике женщины иногда не уступают, а в некоторых ситуациях превосходят мужчин.

Бытовая незаменимость женщины в жизни современного мужчины тоже оказывается под вопросом.

В постиндустриальном обществе он может вести комфортную самостоятельную жизнь и без мамы, и без супруги. Ему помогают в этом домашняя бытовая техника, развитая сеть общепита.

Меняется само понятие «рабочее место». Это важное изменение постиндустриальных времен.

И хотя разделение «рабочее место – дом (досуг)» еще сохраняется, благодаря информационным технологиям все больше людей работают удаленно.

У всех этих изменений имеются два основных последствия: с одной стороны, мужчины и женщины стали проводить больше времени друг с другом и с детьми. С другой – молодые мамы стали быстрее возвращаться к работе, а в каких-то областях они и вовсе не делают перерыв на время беременности и первые месяцы после рождения ребенка.

Не оправдываются пугающие прогнозы о том, что общество в скором времени превратится в скопление атомов. Если бы оно развивалось линейно, то маршрут должен был быть таким: «племя – клан – расширенная семья – нуклеарная семья – семья с одним родителем – отдельно живущий взрослый без детей – прекращение человеческого рода». Но на самом деле история пошла по другому пути. Современные горожане отказываются от нуклеарности, отделенности в пользу сообществ, но не для того, чтобы вернуться к расширенным семьям. Они формируют группы по интересам, проблемам, району проживания: «мамские» группы, кружки чтения Евангелия, объединения приверженцев здорового питания, сообщества выздоравливающих алкоголиков, жителей района и т. д.

Современная семья продолжает выполнять важную задачу воспитания детей, их сопровождения в получении образования. Появляется мода на ответственное родительство. Новая семейная мораль регулирует не столько отношения между супругами, сколько отношение к детям, семья становится «дето-ориентированной». Так появляются и новые риски для супружеских отношений. С одной стороны, интерес к детям, их чувствам и потребностям привел к тому, что родители стали строить с ними дружеские, уважительные отношения. С другой, если раньше препятствиями для подлинной встречи мужа и жены становились экономические условия (совместная борьба за выживание конкурировала с духовной близостью), то в наше время появилась тенденция избегать друг друга через уход в сотрудничество в деле воспитания детей.

Меняется отношение к женскому вкладу в жизнь семьи. Если раньше в культуре большую ценность имело привлечение финансов (мужская роль), то сейчас и мужчины, и женщины подчеркивают особую значимость усилий женщин по воспитанию детей и ведению дома. Этот вклад уже не воспринимается как простое «сидение дома», пока муж «трудится», занят «реальным делом».

Что мотивирует супругов сохранять брак или разводиться в постиндустриальное время? Женщины получают все больше возможностей зарабатывать, размеры пособия по уходу за ребенком растут – все это снижает их мотивацию сохранять брак в случае серьезных неприятностей в отношениях с супругом.

А развивающаяся сфера услуг сводит на нет желание мужчин держаться за постоянные отношения с супругой. При этом идеалы ответственного родительства удерживают мужей и жен в браке, пока дети маленькие. Чувства и удовлетворенность супругов стали еще более существенным условием, мотивирующим сохранять семью. Брак совсем перестал быть соглашением по расчету.

Снова мы видим, как одни и те же условия одновременно и увеличивают количество разводов, и создают условия для умножения в парах любви, свободы, творчества.

И жили они долго…

За последние сто лет огромных успехов достигла медицина. В результате разительно увеличилось время активной жизни и мужчин, и женщин.

Человек теперь не просто «доживает», а работает, творит, ведет полноценную жизнь.

Как это влияет на увеличение числа разводов? Дело в том, что нашим современникам, вступающим в брак, предстоит «терпеть» друг друга значительно дольше, чем супругам в XIX веке. Раньше женщины часто умирали при родах из-за антисанитарии, мужчины – на войнах и от рук преступников, эпидемии стирали с лица земли целые села и города.

В аграрном обществе во время голода прекращали кормить сначала детей (вспомним сказку «Мальчик с пальчик»), хотя, если неурожай затягивался, взрослые тоже нередко умирали. Поэтому фраза «Пока смерть не разлучит нас» имела реальный смысл, ведь конец и правда был не за горами.

Значит, если одному из супругов в браке было «не очень хорошо», ему в любом случае предстояло потерпеть недолго. В наше время серьезные неурядицы в отношениях, особенно если они воспринимаются как безнадежные, неизлечимые, означают, что супругу или супруге предстоит «мучиться» с ними еще несколько десятков лет. В условиях возросшей ценности качества жизни в наше время мужчинам и женщинам сложнее найти аргументы, чтобы потерпеть, чем в позапрошлом веке.

Понижение терпимости к насилию

Сто пятьдесят лет назад физическое насилие по отношению к детям, а еще со стороны старшего поколения или мужа, было нормой. В наше время идет постепенная демократизация, в большинстве стран сглаживается авторитарность, нормой начинает считаться достижение компромисса, а не силовое принуждение.

Сегодня мы живем в ситуации, когда Уголовный кодекс защищает всех граждан страны, даже если этот гражданин – твой супруг или твоя супруга. Общество (государство) наблюдает, хорошо ли обращаются друг с другом мужчины и женщины. Мы видим, что набирает обороты феминизация: мнение женщины стало значимым, ее боль становится чем-то важным, с чем общество не хочет мириться.

С недавних пор человечество стало приходить к выводу, что не только жены, но и дети – люди, и у них есть право на защиту от насилия. По этой причине общество (в лице государства) стало также интересоваться, хорошо ли мы обращаемся с детьми.

Все это привело к убеждению, что не нужно терпеть насилие. Развод с мужем-садистом или мужем-алкоголиком больше не порицается обществом.

В XXI веке человечество делает следующий шаг в этом направлении. В оборот входит понятие «психологическое насилие» (или «эмоциональное насилие»). Под ним мы понимаем разные формы давления на психику человека. Не только физическое, но и психологическое насилие супруги также склонны терпеть все меньше. Этот культурный сдвиг увеличивает число разводов, ведь далеко не все мужья и жены склонны к изменению своих разрушающих привычек и ведению переговоров. Они продолжают совершать насилие в отношении супругов, несмотря на угрозы развестись.