Текст книги "Анатомия семейного конфликта. Победить или понять друг друга"

Иерархия вместо партнерства

Мужчина и женщина в браке – два взрослых партнера. Выстраивать отношение равных – все равно что ходить по канату. Канатоходцу нужно хорошо чувствовать равновесие, хорошо владеть телом.

В партнерстве тоже нужно развивать много сложных противоречивых навыков:

• иногда необходимо проявить смелость в предъявлении своих ценностей: «Дорогой, мне не нравится жестокость в отношении дочери. Тройка в четверти – и правда плохой результат, но я убеждена, что наказание должно быть другим!»;

• а когда-то, наоборот, требуется проявить великодушие: «Да, я, конечно, совсем не турист-походник, но вижу, как у мужа горят глаза, когда он планирует нашу ночевку с детьми в палатке на берегу моря. Пожалуй, соглашусь на двухдневный поход»;

• в каких-то ситуациях нужно проявить внутреннюю силу и позаботиться о своих нуждах самостоятельно, а иногда – наоборот, признать, что ничего не выходит, и суметь попросить супруга о помощи;

• бывает, требуется проявить уважение к силе мужа (жены) и позволить ему пройти его собственные кризисы, удержавшись от того, чтобы вмешиваться и давать советы. А иногда, наоборот, лучше проявить сострадание и подставить плечо.

Всей этой трудной внутренней работы можно избежать, придав отношениям иерархичность: одному супругу сообщив статус старшего, а другому – младшего. Почему такие отношения проще?

Во-первых, они более понятны с позиции нашего детско-родительского опыта. Мы уже умеем вести себя так, чтобы сделать что-то, что нам хочется, не слишком рассердив при этом маму и папу, чтобы все-таки получить на день рождения велосипед. Подглядывая за тем, как с нами управлялись родители, мы восприняли их опыт и можем без специальной подготовки учить тех, кто младше по рангу.

Во-вторых, иерархические отношения избавляют нас от мук творчества в том случае, когда интересы супругов не совпадают. Если солдат хочет одного, а генерал – другого, ни у кого не возникает тревожного вопроса, как же поступить. Решение организуется просто и однозначно.

«Мамочка – сынок». Один из примеров такого перекоса, когда жена играет в паре роль «мамы», а муж – «сына». Эти роли предполагают, что супруга – благоразумная, трезвомыслящая женщина, а муж – легкомысленный, невнимательный балбес.

Скорее всего, такой перекос вызван еще и историческими причинами. Активные мужчины, имеющие ценности, целеустремленность, волю, многие годы воспринимались нашим государством как опасные элементы. Общество выделяло волевым мужчинам не так уж много ниш: некоторые оказывались на стороне государства (выбирая, например работу в спецслужбах или милиции), некоторые – в тени (решая примкнуть к криминальным структурам). Многие мужчины, не вписавшиеся в предлагаемые роли на протяжении десятилетий XX века, оказывались в тюрьмах, истреблялись физически. С точки зрения выживания, семьям было выгоднее, чтобы мужчина был «неприглядным», «дурачком» (тогда он не представлял угрозы для действующей власти), а активную позицию занимала бы жена. Конечно, множество женщин тоже было репрессировано, но в некоторых ситуациях они могли позволить себе быть чуть более настойчивыми в отношениях с власть имущими. Сейчас опасности массовых репрессий уже давно нет, но культурные установки меняются очень медленно.

Маргарита. Так вот оно что. У тебя – рандеву!

Хоботов. Марго, довольно.

Маргарита. Что же она в тебе нашла? Прости, но при всей своей инфантильности для детсада ты слишком громоздок. Хоботов. Во-первых, она – медицинский работник.

А во-вторых, я давно уже взрослый.

Маргарита. Ты взрослый? Без меня и без Саввы ты пропадешь.

Хоботов. Это дело мое.

Маргарита. Несчастный.

<…>

Маргарита. Мой друг, ты смешон.

Хоботов. Почему – смешон? Допустим даже, я полюбил. Так это не смешно, а прекрасно.

Маргарита. Ты хочешь сказать, что эта модисточка внушила тебе великое чувство?

Хоботов. Я запрещаю так говорить!

Маргарита. А я говорю – не обольщайся. Ты, мой друг, любить не способен. Как все тайные эротоманы.

Хоботов. Нет, это слишком!

Маргарита. Сейчас не время для теоретических дискуссий: повторяю, если ты встретишь женщину, которая внушит мне доверие и которой я со спокойной совестью смогу тебя поручить, буду счастлива. Идем. Неудобно перед Орловичами.

Хоботов. О, Господи…

Маргарита. Хоботов, поворачивайся. Совсем ни к чему, чтоб они сочли, будто и в нашей семье происходят эти мещанские катаклизмы. (Идет. Хоботов, вздыхая, плетется за ней.)

(К/ф «Покровские ворота»)

В такой семье, где супруга – немножко «мама», конечно, есть свои плюсы. Жена чувствует себя незаменимой и имеет множество поводов уважать себя и чувствовать к себе сострадание. Муж избавлен от большого количества сложных обязанностей: может не думать о том, какому врачу звонить, если заболел ребенок, волен не тратить время на сравнение в интернете преимуществ и недостатков домов отдыха, может не думать, какой шкаф будет лучше смотреться в гостиной после ремонта. Все это сделает хозяйка дома. Но минусы тоже есть. Чувство собственного достоинства мужчины может страдать. Несмотря на все удобства, внутренний голос подсказывает ему, что он здесь на правах подчиненного и мало что в доме отражает его «дух». Внутренняя обида в таком случае нередко «выстреливает» в виде саботажа, придирок, обесценивания супруги. Нелегко в такой паре и жене – положение героини тешит самолюбие, но дефицит поддержки порождает ощущение одиночества, брошенности.

Михаил и Елена в браке п лет. В начале отношений Михаил часто чувствовал по отношению к супруге восхищение. Елена – женщина сильная: она успешна на работе, эффективно руководила рабочими, которые делали ремонт в их квартире, четко знает, как кому в семье нужно питаться…

Постепенно у Михаила стали появляться собственные идеи относительно дачи, дома и семьи. Однажды он запланировал купить большой телевизор, чтобы всей семьей смотреть по выходным кино. В другой раз задумал завести пса полюбившейся ему породы. Когда супруг озвучивал свои предложения, Елена, как правило, находила их недостаточно продуманными и, в основном, неподходящими. Спорить и настаивать Михаил неумел и не считал нужным. Постепенно он стал чаще задерживаться на работе, а летом в совместной поездке в Италию (которую организовала жена) почему-то был очень раздражителен, по любому поводу критиковал итальянцев, в результате чего впечатления от путешествия были сильно подпорчены. Супруги решили, что раз с Михаилом «что-то не так», им стоит отдыхать вообще отдельно друг от друга.

«Папочка и дочка». Ситуация обратного перекоса, когда муж в семье – в каком-то смысле «отец» для всех, включая супругу, была типична для аграрного общества. Тогда женщина, не имевшая возможности в одиночку прокормить себя и свое потомство, переходила с рук своего отца на руки нового «господина» – мужа. Наверное, и сейчас встречаются семьи, где главенство супруга по всем вопросам признается женой, однако я видел семьи, где такое представление скорее декларировалось, чем действительно существовало. Когда решался критически важный для женщины вопрос, она пускала в ход широкий арсенал средств влияния на мужа (от жалостливой просьбы до угроз) и, таким образом, принимала самое активное участие в совершении финального выбора.

Евгений – успешный бизнесмен. Он обеспечивает всем необходимым свою жену Ларису и двух детей. Пара рассказывает, что в их доме царит патриархат. На рациональном уровне оба супруга объясняют это тем, что, во-первых, они – сторонники «традиционной семьи», а во-вторых, муж имеет особое право на принятие решений, поскольку взял на себя финансовое обеспечение семьи. Только вот выбирая, например, места отдыха или формы досуга, Лариса, как правило, формулирует свое желание, обосновывая его интересами одного из детей. Этот аргумент имеет для Евгения большое значение, поэтому обычно он соглашается с предложениями супруги. На консультации Евгений сетует на то, что дома чувствует упадок сил.

Кулыгин. Наш директор говорит: главное во всякой жизни – это ее форма… Что теряет свою форму, то кончается – и в нашей обыденной жизни то же самое. (Берет Машу за талию, смеясь.) Маша меня любит. Моя жена меня любит… Сегодня я весел, в отличном настроении духа.

Маша, в четыре часа сегодня мы у директора. Устраивается прогулка педагогов и их семейств.

Маша. Не пойду я.

Кулыгин (огорченный). Милая Маша, почему?

Маша. После об этом… (Сердито.)Хорошо, я пойду, только отстань, пожалуйста… (Отходит.)

<…>

Ирина. Маша сегодня не в духе. Она вышла замуж восемнадцати лет, когда он казался ей самым умным человеком.

А теперь не то. Он самый добрый, но не самый умный.

(А.П. Чехов. Три сестры)

«Терапевт – пациент». Подвид семьи с нарушенным партнерством – пара, в которой один из супругов – «психотерапевт» для другого. В этом случае один из них берет на себя роль человека, разбирающегося в тонкостях человеческой психики, эмоциях, мотивах, реакциях. Другой же является то ли учеником мастера, то ли пациентом. Бонусы от этой ситуации похожи на «детско-родительский» уход из партнерства: эксперт ощущает себя компетентным, уважаемым, «пациент» чувствует себя под защитой. Минусы тоже есть: старший рано или поздно тоже оказывается в ситуации, когда ему самому нужна помощь, а младшему надоедает, что его якобы видят насквозь.

В любом случае в таких парах не признается сила, голос одного из супругов. Эта сила оказывается как будто запертой в чулане.

На приеме Алексей и Светлана. Алексей – остеопат со стажем. Еще до брака он заинтересовался телесно-ориентированной психотерапией. Когда супруги познакомились, Светлана была очарована эрудицией Алексея, его размышлениями о связи телесных и психологических процессов в организме человека. На приеме Алексей довольно активен. Он рассказывает о том, что у его супруги много «эмоциональных зажимов», делится своими предположениями о том, как их семейные проблемы связаны с непростыми отношениями Светланы со своей мамой. Судя по реакции его супруги, ей очень не нравится быть «пациентом». Рискнув поверить, что психологи и правда искренне интересуются ее состоянием, Светлана призналась: она боится, что они объединятся с мужем и начнут «лечить» ее втроем.

Нарушение партнерства не всегда смотрятся комично, как жена, которая кормит мужа с ложечки. Чаще эти ситуации выглядят значительно изящнее и подпитываются разными культурными мифами.

«Муза – художник». Один из таких мифов гласит, что жена должна быть «музой» для мужа. То есть не только уважать его ценности и задачи в профессиональном или духовном развитии, но и активно вкладываться в их решение своей энергией и усилиями.

В некоторых парах эта установка означает не только похвалу и слова поддержки, но и предписывает супруге вести бухгалтерию мужа, заниматься продвижением его услуг в соцсетях и т. д. Я сейчас не имею в виду ситуации, когда пара задумала совместный коммерческий или благотворительный проект и каждый по согласованию друг с другом вкладывается в общее дело теми талантами, которые имеет. Речь о ситуациях, когда один супруг по умолчанию назначается творцом, а от другого ожидается, что он будет стимулировать и поддерживать активность Художника.

Подпитка своей энергией, стимулирование, активное ободрение маэстро уместны в двух случаях. Первый – когда родитель поддерживает робкое стремление ребенка. Например, часть души мальчика мечтает о том, чтобы научиться ездить на двухколесном велосипеде. При этом вторая часть тревожится, боится – тем более что один раз он уже неловко свалился со своего железного коня. В этой ситуации доброжелательный взгляд отца, ободрение, фраза «Сейчас не получилось, но я с тобой, не отчаивайся, давай пониже опустим седло», конечно, станет крайне необходимой поддержкой для сына.

Второй случай – это отношения наставника с учеником. К примеру, было бы странно, если бы любящая свое дело и своих учениц преподавательница танцевальной студии, увидев разочарование в глазах девочки, сказала нейтральное: «Не факт, что танцы – это твое». Гораздо уместнее звучало бы обращение: «Очень жаль, что ты растерялась на концерте и выступила не очень хорошо. Так бывает в жизни творческих людей. Давай мы с тобой учтем этот опыт, как следует порепетируем, и уже весной, я уверена, ты отлично станцуешь!»

Обе ситуации, когда один человек поддерживает своей мотивацией и опытом другого, – ситуации иерархичные. В первом случае – это родитель, во втором – учитель. В супружеских отношениях благостный миф о жене как о вдохновляющей «музе» для своего мужа нередко приводит к тому, что мужчина лишается возможности прожить важные взрослые кризисы: боль неудачи, разочарования, стыд новичка, смущение ученика. Если доводить этот культурный миф до предела, выходит, что если у мужчины не ладятся дела в бизнесе или в творчестве, ответственность за это несет не он сам, а его супруга, которая недостаточно хорошо справляется с задачей по «вдохновлению» своего подопечного.

Как в мужском, так и в женском исполнении этот перекос может описываться и другими словами: «Нам нужно расстаться, потому что я с ней не развиваюсь», или: «Зачем мне эти отношения? Я рядом с ним деградирую». Недовольство собой, раздражение в связи с тем, что собственное развитие требует усилий, проецируется на ближнего. Причиной застоя, кризиса назначается супруга или супруг, как своего рода «козел отпущения».

Когда Ольга была маленькой, родители посвящали ей не очень много времени, особо не «сюсюкались». В основном от нее ожидали помощи по хозяйству и уходу за младшей сестрой. В школе она хорошо училась, и ей было важно заслужить расположение и уважение со стороны учителей. На консультации Ольга переживает, что ей не удается быть для своего мужа «хорошей женой». Ее супруг, Максим, – начинающий бизнесмен. Вместе со своим другом они задумали пару проектов, но пока не могут найти инвестора. Ольга преподает английский язык – работает на курсах для взрослых и детей и, кроме того, дает частные уроки. Максиму, с одной стороны, неловко, что в их семье супруга приносит основную часть дохода.

С другой стороны, он сердится на жену, что она не помогает ему в поиске инвесторов. Ольга и сама переживает, но признается, что в глубине души считает, что поиски «призвания» мужа затянулись, что она устала так много работать и была бы рада, если бы Максим устроился куда-то по найму.

Схожий перекос встречается и в теме сексуальности: «Как мне заставить ее следить за собой, она перестала меня возбуждать». Да, с одной стороны, элементарная гигиена и эстетика – это то, что мы вправе ожидать (или, по крайней мере, просить) у супруги или супруга. Однако если мужчина способен почувствовать влечение к супруге, только если она прибегает к ярким стимулам (кричащие цвета, откровенные наряды), это вполне может означать, что либо в паре нарушено доверие и супругам не хватает простой нежности, либо мужчине стоит поразбираться со своей сексуальностью вместо того, чтобы делать свою жену ответственной за свое возбуждение.

Иногда этот перекос запускается не со стороны супруга, нуждающегося во вдохновении, а со стороны другого, твердо вознамерившегося «вдохновить». Со стороны мужей такой подход встречается нечасто, а вот со стороны жен – вовсе не редкость. Как я уже упоминал, сложные исторические условия долгое время не поощряли активную позицию и инициативность мужчин в нашей стране, что не снимает полностью ответственность с супругов, решивших сыграть в игру «Мудрая жена направляет балбеса-мужа на путь истинный». Женщины включаются в заботы по трудоустройству супругов, в поиск хобби и т. д. Иногда ради того, чтобы найти оптимальный подход к мужу, жена вступает в коалиции с его начальником, со свекровью, с одним из друзей. Мужчина оказывается окруженным целым коллективом самоназначенных «педагогов-психологов» под предводительством жены, увлеченной тем, чтобы сделать из своего возлюбленного «полноценного человека». Стоит ли говорить, как мало в такой паре уважения к тайне души супруга и как много гордости и амбиций. Вот примеры «заботливых» выражений, характерных для таких ситуаций:

• Ему нужно дать целительный пинок.

• Понятно, что без меня он в этой жизни не разберется.

• Мужчины – они ведь как дети, не видят очевидных вещей!

• Я и свекрови звонила посоветоваться, она согласна: если на него не кричать, он вообще ничего делать не будет.

Иногда сферы интересов супругов бывают совсем разными, и тогда в паре получается интересный взаимообмен открытиями о себе и мире. К примеру, если один супруг увлечен религиозной аскетической литературой, а другой заинтересовался психотерапией, им будет чем обогатить друг друга при обсуждении разных подходов к природе человека, представлений о психопатологии, способов избавления от привычных реакций и путей духовного возрастания. В какой-то момент такие супруги могут и поспорить, будучи приверженцами несовпадающих взглядов, но это не отменяет того, что каждый из них находится на каком-то своем пути познания, роста.

Однако встречаются и такие ситуации, когда супруг или супруга не разделяет интерес к развитию, а, к примеру, продолжает посвящать свободное время выпивке, бесконечному просмотру телевизора, сплетням о жизни соседей. Взросление в таких парах рассинхронизируется, и более развитый (интеллектуально, духовно) из супругов может столкнуться с невозможностью поделиться с другим чем-то важным. Кому-то удается сбалансировать это одиночество, разделив с мужем или женой что-то другое (совместный быт, удовольствия), но это удается не всем. В этом случае причиной иерархичности в паре становится не культурный миф, а реальное расхождение путей супругов.

Юля и Андрей поженились сразу после окончания института. Оба очень обаятельны, у обоих очень хорошее чувство юмора – шутки, игра слов рождаются буквально «из ничего». Ребята много путешествовали побывали в разных интересных местах. После 5–6 лет брака ощущение общности стало их покидать. Юля открыла для себя интерес к народному пению, а позже – к психологии.

Она стала изучать свою родословную, историю разных поколений своей семьи. Кроме того, заинтересовалась темой самовыражения и связью, возможно, существующей между пением, дыханием и пониманием самого себя. Она пыталась рассказывать о своих открытиях мужу. Но у Андрея это вызывало скорее раздражение. Дела у мужа на работе не очень ладились, у него начались проблемы с перееданием и лишним весом. Настроение супругов в вечернее время было очень разным. Андрей больше бурчал и жаловался на жизнь, Юля продолжала время от времени рассказывать мужу о своих наблюдениях за жизнью и собой, но ему было сложно поддерживать беседу. На предложения Юли пойти вместе в театр или поехать в путешествие Андрей реагировал вяло, в основном жалуясь на растущие цены.

Журналист просит пару (Юхана и Марианну) рассказать об их семье. Слово берет супруг.

– Да, может, это прозвучит немного хвастливо, если я скажу о себе… что я чрезвычайно интеллигентен, удачлив, выгляжу моложаво. Человек с кругозором, образован, начитан, уважаем в обществе. Что я еще упустил? Может, товарищество? Да, я хороший товарищ по отношению к тем, кто хуже устроен. Я спортсмен. Я хороший семьянин. Я хороший сын. У меня нет долгов, и я плачу свои налоги. Я уважаю наше правительство, что бы оно ни придумывало. Я люблю наш Королевский Дом. Я вышел из государственной церкви. Ну как, хватит или еще что-нибудь?

– А теперь ты, Марианна, что скажешь ты?

– Что я скажу? Я замужем за Юханом, у нас две дочери. Ничего больше не могу придумать. Да, Юхан очень милый.

(К/ф «Сцены супружеской жизни»)

Как расшатывают лодку дети

В рекламных роликах счастливые родители и дети сидят на залитой солнцем кухне и дегустируют йогурты. При том, что дети и в самом деле дарят родителям бесценные минуты умиления, нежности и гордости, их появление существенно дестабилизирует уже сложившуюся парную семейную систему.

Вот как об этом пишет отец Александр Дягилев:

«У многих есть такое представление, что когда появляются дети, то отношения автоматом должны стать лучше. Я знаю даже, что некоторые рассматривают появление детей как способ улучшения ситуации в семье. То есть если что-то у нас пошло не так – надо нам ребеночка родить, Господь через ребеночка нас как-то сблизит, и у нас все станет хорошо. Но, на самом деле, если в отношениях между мужем и женой есть некая брешь, то ребенок ее скорее только усилит»[5]5
  Прот. Александр Дягилев. «Всё! Я от тебя ухожу!» [Электронный ресурс] // Православие и мир: [сайт]. URL: https://www.pravmir.ru/ ya-ot-tebya-uhozhu/ (дата обращения: 22.06.2019).


[Закрыть].

О том, как появление детей «расшатывает» пару, мы уже начали размышлять в предыдущей главе. Дополним картину еще несколькими наблюдениями.

Для каждого супруга ребенок является в некотором смысле его продолжением. Понимание того, что сын или дочь – отдельная личность со своей судьбой и тайной души, приходит к родителям по достижении чадами подросткового возраста или даже позже. А пока мой ребенок – это немножко я сам. У каждого супруга с ним связано множество надежд и страхов. Часто они уходят корнями в наш собственный детский травматический опыт. А раз так, в те моменты, когда мы неосознанно попадаем в прошлое, мы теряем рассудительность и нас захватывают эмоции. Представления о правильном воспитании в паре, конечно, не совпадают на сто процентов. Из-за этого как минимум время от времени наш супруг (супруга) делает с нашим ребенком «что-то не то». А иногда – что-то, на наш взгляд, совершенно ужасно опасное. Наш детский травматический опыт часто сглаживается последующей жизнью, поэтому, когда делают что-то плохое в отношении нас самих, мы вполне способны оставаться в трезвом диалоге с супругом или супругой, сказать: «Перестань, пожалуйста». Но когда дело касается действий супруга в отношении детей, нередко даже у очень демократичных и настроенных на партнерство мужчин и женщин «падает забрало» и вместо дружеского обсуждения начинается пальба из всех возможных видов оружия.

Дмитрий и Кристина пришли на прием к психологу.

Одним из поводов для частых ссор является воспитание сына. Кристина жалуется, что Дмитрий очень строг с ним, грубо заставляет убираться в комнате, за столом требует доедать все до последней крошки. Она устала жить в атмосфере сильного напряжения и преисполнена осуждения. Дмитрий сердится, что жена не поддерживает его и делает все «назло». Он считает, что Кристина «распустила» парня, что из-за нее он «разболтанный и несобранный». Мы попробовали понять, какие ценности и страхи стоят за такими разными подходами к воспитанию. В ходе расследования нам удалось вместе сформулировать, что Дмитрий очень беспокоится за здоровье и безопасность мальчика, а для Кристины чрезвычайно важны темы удовольствия, обучения способности делать выбор, создания условий для творчества сына.

Семья едет в машине. Они опаздывают к месту посадки детей в автобусы, на которых они должны ехать в лагерь отдыха. Кэти очень нервничает.

Кэти. Господи, уже почти девять, опоздаем на автобус! (Перед машиной оказывается тяжеловоз с прицепом, на который погружен дачный дом. Другие машины обгоняют тяжеловоз, на соседней полосе дороги остается достаточно места).

Бен. Вот это я понимаю, дом на колесах!

Сын. Или гроб! (Смеется.)

Кэти. Почему не обгоняешь? Без пяти девять!

Сын. Эти люди часто меняют почтовые индексы!

Бен. Они прямо сейчас меняются! Смотрите: 900-04, 900-04. (Хором с детьми) 900-05! (Комментарий психолога: /Иуж предпочитает создавать коалицию с детьми. Выбирает «пошалить», не поддерживает жену в ее тревоге.)

Кэти. Ты их будешь обгонять?

Бен (детям). И почтальон за ними рысью!

Кэти. Ребята опоздают на автобус!

Бен (детям). Ой, вот на втором этаже кто-то собрался в туалет! Дети, поднять окна, мы на линии огня! (Комментарий психолога: Усиливает коалицию с детьми, еще больше отдаляется от жены, выставляет ее в глазах детей «занудой».)

Кэти. Обгони наконец этот ящик!

Бен делает обиженный вид, замолкает. Дети также замолкают, Кэти оказывается в изоляции, чувствует себя человеком, который всем мешает веселиться. Несмотря на обиду, она пытается показать дружелюбие:

– Смотрите, дом свернул в сторону! (Комментарий психолога: Отцовско-детская коалиция демонстративно обиженно молчит в ответ, отвергает Кэти.)

(К/ф «История о нас»)

Так что присутствие детей не только не улучшало нашей жизни, но отравляло ее. Кроме того, дети – это был для нас новый повод к раздору. С тех пор как были дети и чем больше они росли, тем чаще именно сами дети были и средством и предметом раздора. Не только предметом раздора, но дети были орудием борьбы; мы как будто дрались друг с другом детьми. У каждого из нас был свой любимый ребенок – орудие драки. Я дрался больше Васей, старшим, а она Лизой. Кроме того, когда дети стали подрастать и определились их характеры, сделалось то, что они стали союзниками, которых мы привлекли каждый на свою сторону. Они страшно страдали от этого, бедняжки, но нам, в нашей постоянной войне, не до того было, чтобы думать о них. Девочка была моя сторонница, мальчик же старший, похожий на нее, ее любимец, часто был ненавистен мне.

(Л.Н. Толстой. Крейцерова соната)

Часто это противостояние развивается особенно остро в семьях, где у одного из супругов есть ребенок от предыдущего брака. Поскольку дети после развода чаще всего остаются жить с матерями, речь идет об отношениях детей с отчимами. В таких семьях на мужа ложится огромный груз задачи ожиданий. Женщина воспринимает его не только как партнера, личность, любимого, но и как функцию, сервис: «качественный новый отец для моего ребенка». Это ожидание особенно усугубляется у женщин, расставшихся с предыдущим супругом болезненно. Рана не залечена, обид осталось много, и есть страх сближения ребенка со своим родным отцом, который может на него «плохо повлиять». Тогда новому супругу предлагается задача стать одновременно и защитником пасынка или падчерицы от дурного авторитета, и источником положительного влияния, и более привлекательным мужским «образцом» для подражания, чем предыдущий муж, кровный отец детей.

Конечно, гордыня и страсть к соревнованиям помогают некоторым мужчинам легко включиться в эту игру. Однако рано или поздно такой забег утомляет и мужчине перестает нравиться быть гладиатором, на победу которого зрители поставили крупную сумму. В нем просыпается желание быть принятым как личность, а не как функция.

Отчимы, со своей стороны, сталкиваются с внутренним конфликтом. Культура и супруга ожидают от мужчины, что он примет дитя как родного. При этом на самом деле этот ребенок – чужой. Внешне он может быть похож на предыдущего мужа супруги и в целом является напоминанием о ее прошлых отношениях.

Для ребенка приход в жизнь мамы нового мужчины – это еще одно подтверждение того, что возврата к прошлой семье не будет. Раз у мамы появился «друг», значит, она теперь точно к папе не вернется. Вероятно, по этой причине некоторые дети изначально реагируют на отчимов враждебно. Другие, наоборот, всячески поддерживают маму в ее выборе, стараются понравиться ее новому избраннику. Тем не менее, когда дело доходит до подросткового кризиса, страсти в таких семьях часто пылают с удвоенной силой. Подростки нередко борются за власть и с кровными, биологическими родителями, а тут в руках мальчика или девочки оказывается «усиленный снаряд»: «Кто ты тут вообще такой, чтобы указывать мне, как жить? Ты мне не родной отец!» Даже если ребята живут с кровными мамой и папой, они вполне склонны интуитивно выискивать противоречия в родительской паре, чтобы время от времени строить «коалиции» с одним родителем против другого. А тут подростку, что называется, «сам Бог велел» делать попытки объединяться с мамой и выставлять отчима жестоким сумасбродным тираном.

Женщины в таких ситуациях нередко чувствуют вину и горе: рушится их надежда на создание правильного воспитательного контекста: «Я так хотела найти ребенку нормального отца, а этот мне все испортил!» Переоценка хрупкости своего чада и, соответственно, преувеличение его страданий приводит к тому, что женщина откликается на неосознанное приглашение сына или дочери создать коалицию и начинает видеть в муже не столько партнера, сколько угрозу. Мужчина же чувствует себя выброшенным из круга «своих» и, все больше сердясь на пасынка или падчерицу, может и в самом деле перегибать палку в своих воспитательных воздействиях. Круг замыкается.

Тимур – второй муж Александры, они в браке четыре года. От предыдущего брака у нее есть сын Денис. Этот союз был расторгнут по инициативе Александры: муж пил, мог поднять руку на жену и сына. Два года назад у Александры и Тимура родилась общая дочка, и теперь семья состоит из четырех человек. Первое время Тимур и Денис ладили вполне неплохо. Мальчика заинтересовало, что отчим оказался мужчиной «рукастым», им было интересно вместе чинить велосипед, вешать полку в прихожей, делать из веток орешника самодельный лук и стрелы. Последние годы отношения между мужчинами в семье разладились.

С одной стороны, Тимур с большой симпатией относился к дочери, девочка родилась удивительно обаятельной.

С другой стороны, Денис вошел в подростковый возраст и стал активно «проверять границы»: то не уберет за собой посуду после ужина, то буркнет что-то грубое в ответ на просьбу или требование, то принесет двойку из школы. Такой кризис застал обоих супругов врасплох. У Тимура никогда не было своих детей-тинейджеров, и он не имел опыта столкновения с подростковыми провокациями. Вероятно, поэтому ему было сложновато сохранять устойчивость, и, сталкиваясь с грубостью или безалаберностью пасынка, Тимур чувствовал унижение и впадал в ярость: мог на неделю отобрать у мальчика мобильный телефон или грубо обозвать в ответ идиотом. Александра сильно переживала из-за происходящего, ей казалось, что с Денисом нужно быть как-то понежнее. В такие моменты она была склонна утешать сына, а иногда вступала в открытое противостояние с супругом и при детях называла его психом, разгневанным царем-батюшкой, истеричкой. Тот и сам иногда сожалел, что перебарщивал в своих реакциях, но слова жены окончательно выводили Тимура из себя: он уходил в свою комнату, громко хлопая дверью, и мог после таких инцидентов сутки не разговаривать ни с женой, ни с пасынком.