Текст книги "Бег по кругу. Сборник стихов"

Крестьянский обед

 
Закрыл глаза и вижу я
Сосредоточенные лица.
Обедать собралась семья,
Котёл с картошкою дымится.
 
 
Солонка с солью на столе,
Зелёный лук, редиска, квас.
Обед и ужин на селе
Такой же, как у нас.
 
 
Ржаного хлеба ломоть толстый,
Горбушка пахнет чесноком
Или натёрта салом просто.
Слюны скопился в горле ком.
 
 
Проста еда, но вкус какой…
Что может с ней сравниться!
Глаза закрою – вижу вновь
Сосредоточенные лица.
 

Клочками рвалась тень

 
Клочками рвалась тень,
Рождался новый день,
И у подножья скал туман еще клубился,
И время быстро шло.
Сомнение росло —
Зачем в такую рань сюда я притащился?
 
 
Бывало иногда,
Что приходил сюда,
Не связанный каким-то обещанием.
Натура не горда,
Но стоило труда,
Чтобы идти сюда на раннее свидание.
 
 
Вести не по нутру
Бесчестную игру,
И я решил уйти, не приступая.
Но не хватило сил —
Меня так восхитил
Полёт огромной птичьей стаи.
 
 
Там, у вершины скал,
Свет розовый сиял,
Уничтожая всё вокруг сырое,
И ручеек журчал,
По камушкам скакал,
Казался змейкой серебристою, живою.
 
 
У края светлой полосы
Травинки с капелькой росы
Своими носиками книзу наклонились.
Звенели в роще голоса,
Сверкала жемчугом роса,
И мошкара столбами зыбкими роилась.
 
 
Цвет неба голубой,
Диск солнца золотой,
И птицы гимн теплу и солнышку запели.
Я сказку эту наблюдал,
Я мир с любовью обнимал,
Вдыхая запах солнца и сирени.
 

Капитан

 
Поспешно покидая всех,
Мы плыли в океан.
Похоже, призрачный успех
Сулил нам капитан.
 
 
Порвав, что связывало нас
В единый клан,
Похож на призрачный баркас
Не так ли, капитан?
 
 
К какому берегу плывем?
Сплошной туман,
Что душит нас, не разберем?
Эй, капитан!
 
 
Потоком мутным льется ложь
На то, что свято нам,
И в сварах наших не поймешь,
Где капитан?
 
 
Оплеваны, унижены
И пуст карман,
Кем схвачены за глотку мы,
Ответь нам, капитан?
 
 
Стал нами избранный совет
Похож на балаган,
Унять бы их, да силы нет,
Поможешь, капитан?
 
 
Теперь понятно все и всем, —
Задуман был обман, —
И стало ясно с кем и с чем
Ты, капитан!
 
 
Гарантом быть всех наших прав
Прилюдно клялся нам,
И все гарантии поправ,
Кем стал ты, капитан?..
 

Вера – наша подмога

 
Коль силы нет, так говори!
Найдется повод к разговору.
Есть мудрость – доброе твори!
Но только без пустого спора.
 
 
Лукавого крестом гони!
Но, в битве он причем?
Врага сшибай, руби и гни,
Секирой бей, мечем!
 
 
И помни, – вышел Пересвет
С отвагой и молитвой…
Помог ему нательный крест,
В той самой славной битве!
 

Из родников рождается река

 
Из родников рождается река,
Как угадать, какою будет?
Служить ли долгие века,
Или исчезнет, и о ней забудут?
 
 
Такое ж с верою явленье,
Века ведется тяжкий спор,
И вдруг в какое-то мгновенье
Исчезнет то, что до сих пор
 
 
Являлось важным и надежным…
Искать причины не досуг,
А впрочем, не таких уж сложных,
Нет на земле надежных слуг.
 

Источник чистоты

 
Душа грязнеет там, где окруженье грязно.
В сравненье с блеском может быть и хуже…
Возможно, чистая душа к греху привязана…
Источник чист – среди навозной лужи
Источник чистоты
 

Иду по улице

 
Иду по улице своей,
Упившись водкой в доску.
Поет мне песню соловей,
А мне, признаться тошно.
 
 
Не до него, душа горит!..
(Огонь водой не тушат)
Да, что там нужно говорить:
Ведь мы не пьем, а глушим.
 
 
И предки пили из ковша,
Из братин пили, кубков,
Коль ненасытная душа,
Мы пьем по много суток.
 
 
Все чувства ускользают прочь,
Коль пьян, любовь какая?
В угаре проходила ночь,
Кто женщину ласкает?
 
 
А в корне слова есть «вода»,
Оттенок ласки нежной,
По жизни с водкою всегда,
А нет – и прочь надежда.
 

Истории переверните пласт

 
Мне говорят, что старое не нужно,
Лишь настоящее, зовущее вперед!
А движемся мы медленно, натужно.
История под нами – скользкий лед!
 
 
И если б только шишки, «синяки»?..
Паденья наши – тяжкие недуги!
Кто мы такие: горцы, степняки?
Кто наши, все же, недруги и други?
 
 
Истории своей переверните пласт
И, покопавшись в нем, ответ найдете
На тот вопрос, что беспокоит вас,
Все тонкости того, чем каждый день живете.
 
 
Ответ получен – спора нет:
Туман исчез и ясны дали.
В истории своей серьезнейший ответ,
Исчезла ложь, что истиной считали.
 
 
Когда б история неважною была,
То б искаженьями ее не занимались,
Не тратили бы время на слова,
Да делом нужным занимались!
 

И льву приходится терпеть

 
И льву приходится терпеть —
Оставили больного силы.
Тем более подходит смерть…
(Шакалы радостно завыли).
 
 
Забыли все они при том,
Как пищу властелина ели.
Он крупным выглядит котом,
И жизнь теплится еле-еле.
 
 
Шакалам превратился в пищу.
Клыки не может показать.
И каждый только место ищет,
Чтоб льву вцепится в тощий зад!
 

Идеологическая кухня

 
Здесь не сеют, не жнут, здесь рождают идеи,
Здесь под грифом добра уживается ложь,
Здесь никто и ни в чем сомневаться не смеет.
Хоть и истина в ней стоит ломанный грош.
 

Хоть мала собой полушка

 
Хоть мала собой полушка,
Но серебрена она,
Протянул – и меда кружка,
Ковш пьянящего вина.
 
 
Ну, а то, что за границей
За нее теля дают?..
Там такое, брат, творится!..
Деньги медные куют.
 
 
Что с них спросишь, все же – немцы,
Деловой хотя народ,
Но куда им, бедным, деться,
А у нас – наоборот.
 
 
За границу к ним не едем,
Ни в карете, ни в теплушке.
Нам не нужно вашей меди,
Нам достаточно полушки.
 

Звон в кармане

 
Таверна, харчевня, кабак —
Названье, какое – неважно!
Здесь женщины, водка, табак…
В кармане звенит – вот что важно!
 
 
И «дама» к столу подойдет,
Покажет кокетливо ножку.
И выпьет вина за твой счет…
А деньги текут понемножку.
 
 
Здесь грубые шутки и смех,
Друзья тут же, разом, на вечер,
Коль выпивку ставишь для всех!
Уйдут, коль платить тебе нечем.
 
 
Не стоит здесь шум поднимать, —
Ты пил и гулял тут на славу, —
Не стоит судьбу проклинать,
Когда позовут вышибалу.
 
 
Очнешься в канаве, где мусор и грязь,
С чугунной главою от хмеля,
Был вечером барин и князь,
В канаве – обычный Емеля.
 

Земли хватит…

 
Земля большая – места мало…
И за него идет война.
И каждому земля досталась,
Хоть с виду пайка не видна.
 
 
Тех глубоко земля укрыла,
А тот не погребенный сгнил;
Кому-то сделалась могилой,
Оставив многих без могил.
 

За горами, за долами

 
За горами, за долами,
Где-то там, а не у нас,
Люди заняты делами,
Заполняя каждый час.
 
 
Мы завидуем соседям:
«Ах, как здорово живут,
Убирают, пашут, сеют,
Муравьишками снуют…
 
 
Вот бы нам туда, в Европу,
Может быть за океан?
Не светили б голой попой,
Улыбнулось б счастье нам?
 
 
Не идем мы с ними в ногу,
Голова у нас не та…
День прожил и, слава Богу,
И молитва так проста:
 
 
«Ты помилуй, дай нам Боже
Руку сильную, царя.
Жизнь наладится, быть может?…
Пропадаем мы зазря.
 
 
На полях у нас цветочки,
А на фабриках – бедлам,
Рвем живое на кусочки,
Дыры там, прорехи там
 
 
Хоть богатств у нас без счета,
И умишко, вроде б есть,
Но не ладится работа,
Да и бед не перечесть!»
 

За… Бога… царя…

 
Сражался воин, думая о славе…
Ценились честь и мужество его!
И жизни в битвах отдавали
За бога, за царя и за отечество!
 
 
Два символа давно ушли от нас, —
Остались в памяти народной, —
И свой последний, смертный час,
Он принимал за Родину!
 
 
Но Родина покинула его,
(Он оказался за границей),
И не осталось ничего,
За что, когда-то воин бился!
 

Закон

 
Закон!..закон!.. Что разрешает он?
Как правило, звучат одни запреты…
Для истины, как похоронный звон,
Зовущий в темноту, а не к рассвету..
 
 
Законы общества, законы божьи…
Или законов общих – смесь?
Законы истиною созданы и ложью.
Закон на каждый случай жизни есть.
 
 
Где милосердье, доброта,
Когда в раздумье Бога призывают?
Душевная встречает глухота…
И где любовь, которую не знают?..
 

Земля и рай

 
О Боге помним лишь тогда,
Когда беда придавит!
И лишь покинула беда,
И разум вновь оставит!
 
 
И мысли наши невпопад
(Мы Бога плохо слышим).
Нам благо-рай, пугает ад
О нём мы часто пишем.
 
 
На небе царство ищем мы
А о земле забыли…
Живем всегда во власти тьмы
И сочиняем были.
 
 
Да, жили Ева и Адам,
Земля служила раем
И сущим адом стала нам —
Мы не живём – страдаем.
 
 
Не Бога нашего вина,
Что жизнь наша греховна,
И так отчаянно бедна —
Её проводим в войнах.
 
 
В семье воюем меж собой,
Борьбу ведем с природой,
И не довольные судьбой…
Вражда среди народов!..
 
 
Во всём порядок б навести
(Земля достойна рая) —
Вот и к бессмертию пути…
Мы их не замечаем
 

Живые и мертвые

 
Живые – покойники, трупы – живые,
Все это – история наша!
И беды страны, их следы бытовые
Терзают нас и больше и чаще.
 
 
Пора бы покойников наших не трогать,
Пусть мирно в могилах почуют.
Мир света оставлен велением Бога,
А волею нашей – кочуют!
 
 
Их время ушло, времена изменились,
Властители нынче – иные.
Взошли на престол – в мертвецов превратились,
А с виду, как будто – живые…
 
 
Идут не вперед, и глаза на затылке, —
Отсюда горька наша чаша.
Желания наши красивы и пылки,
Трагичны деяния наши!..
 

Авось – небось

 
Наш эталон – « Авось – небось»
Используем нередко.
В просчетах – так, уж повелось,
Виновны предки!
 
 
Возможно, есть и их вина, —
Учтем едва ли, —
Безмерно водки и вина
Употребляли.
 
 
Напившись, лезли на полати,
Бревном лежали.
И дураков – ну как не «знати»,
Рожали.
 
 
Без счета, сколько Бог пошлет!
Были бы – мужики!
Родилась девка, то не в счет,
Расходы велики!
 
 
Людьми у нас не дорожат,
На смерть бросая,
Не похоронены лежат,
Костьми врастая!
 
 
Раз в год, военную грозу,
Их рюмкой поминаем,
И мутно-пьяную слезу
Глотаем!
 

Во имя веры

 
Неспокойно было на границах,
Заварухи часты тут и там.
Русичей угрюмы стали лица,
Чаще посещают Божий храм.
 
 
Молятся о мире и покое.
И спокойны лики у икон:
Божий знак – пора побеспокоить
И врага. Пусть чувствует и он,
 
 
Что терпенье кончилось соседа, —
Мира не сумели уберечь.
И остались – гибель иль победа,
Все решат – копье и острый меч!
 
 
Так уж повелося на Руси, —
Русь была терпению примером, —
Бога о победе попроси,
Поднимая меч во имя веры.
 

Вьется ворон

 
От жизни только оболочка.
А в ней такая масса дыр.
Живем без права на отсрочку.
Любого ждет вороний пир!
 
 
И черный ворон одиночка
Над чьей-то вьется головой…
А встреча – в поле темной ночкой,
Иль днем в толпе на мостовой.
 

Ванька-ключник

 
Укатали Сивку да крутые горки!
Только ожидаем был конец —
Весь в крови от той великой порки.
Душу богу отдал молодец.
 
 
Говорила дворня: «Поделом детине!
Барина свого не позорь!
Ишь чего надумал – ублажать княгиню!
Мир не знал такого с давних пор».
 
 
Разнеслась та весточка по стране, России
Песнею, легендою в ней отозвалась.
Там, на посиделках, девки голосили
Про Ивана-ключника, что повесил князь!
 

Всё – суета сует…

 
Всё суета сует… Томленье духа!
Приятен ты для взора и для слуха.
Сегодня разодетый в пух и прах…
Его сиятельство и граф…
В карете, на коне верхом…
А завтра ты в телеге и пешком,
В простых портках, рубахе —
Оставишь свою голову на плахе.
Иль несмываемый позор
На лбу клеймо поставят – «вор»
Сошлют в Сибирь на поселение…
Такое всем привычное явление!
 

Всё в прошлом

 
Всё в прошлом: величие графов, баронов…
Поместья, угодья, палаты…
Помятые шляпы сменили короны,
Плащи вместо мантий в заплатах.
 
 
И знатность – не пища – желудок бунтует
Водой не налить из колодца!
Бароны воруют и графы плутуют,
Да служат за деньги торговцам!
 

В каморке

 
В продуваемой ветром каморке убогой
На мольберте – картина… По углам – еще семь.
Вот в каморку бы ту да тепла хоть немного,
Чтоб зимой не струилась бы влага со стен.
 
 
Да и света добавить бы ей не мешало,
Хоть и видит художник картину душой
Да и хлеба кусок, а к нему еще сала
Да кувшинчик вина, пусть совсем небольшой.
 
 
Нищета отпустила свои бы объятья,
Чтобы мог тот художник свободно вздохнуть.
Чтоб лохмотья сменил на приличное платье
И в искусство бы вел без «ценителей» путь.
 

В тупике

 
Я долго жил в социализме.
Мне говорят, что был – тупик!
Иной теперь коснулся жизни,
Но и от прежней не отвык!
За ту бросались в штыковую
Под вражеский ложились танк.
В минуту жизни роковую,
Сегодня кто поступит так?
Кто жизнь отдаст за беспредел
И за поруганную старость?
В стране не видно громких дел!
В душе святого не осталось!
 

Вражды посев

 
В истории немало темных мест —
Их предоставьте осветить науке.
Родить вражду, к тому ж на много лет,
Способны к власти тянущие руки.
 
 
Способно прошлое пролить не только свет,
Но и вражду великую посеять.
Пусть спит она, тая немало бед,
И от нее покоем только веет…
 

Ваше благородие

 
Ваше благородие, как вы изменились!
Округлились члены, появилась спесь.
На такой же важной, как и сам, женились, —
Трудно в одиночестве груз богатства несть.
 
 
Ваше благородие – коммунистом были,
Обличали гневно капитала гнет;
Ноги ваши крепки, руки ваши чисты,
Говорят, что рыба с головы гниет.
 
 
Ваше благородие, вы по жизни плыли…
Ордена, медали, слава и почет!..
Хоть от вас и слышен запах тлена, гнили,
Только душу вашу это не печет.
 
 
Ваше благородие стали господином,
И богатств награбленных всех не перечесть,
Тяжко не трудились, не ломали спину,
Только и всего-то, – потеряли честь!
 
 
Впрочем, это малость, за нее не платят,
На аукционе не дадут гроша.
Стоит ли о мелочи тосковать и плакать,
Жизнь без чести-совести так сладка, хороша.
 

Взгляд на историю не мог бы стать иным

 
Взгляд на историю не мог бы стать иным,
Коль действуют условия заказа —
Все важное рассеется, как дым,
Но не забыты промахи ни разу!
 
 
Проходит время, и портрет готов,
В нем только ложь является основой,
Потоком льется из раскрытых ртов,
Чтоб в «правду» превратиться снова.
 

Рубикон

 
Я уцелел и возвращаюсь к дому.
Не знаю, кто и что меня там ждёт?
Родные умерли, и нет знакомых,
Ведь я давно отправился в полёт!
 
 
Рассчитывал на месяц, вышло – годы,
Но в этом нет совсем моей вины,
Я верил, что служу советскому народу,
И воевал, чтоб не было войны!
 
 
Я воевал с моралью, сам с собою,
Грехи мои закон не охранял;
Довольный положением, судьбою,
Растратил дорогое, растерял!
 
 
У каждого рубеж, свой Рубикон,
Физических возможностей, морали.
Но есть ещё общественный закон,
(Им неугодных граждан подавляли).
 
 
Путь для меня избрало государство,
А правильней сказать, кто правил им.
И меры нет, чтоб оценить коварство,
Ведь я по милости кого-то и не жил.
 
 
Меня лишили самого простого,
Что изначально людям суждено:
Лишили личной чести, веры в Бога,
И полюбить мне было не дано.
 
 
Меня тянуло к дому, но не мог,
Не позволяла сделать это служба.
Исколесил немало стран, дорог,
Познал предательств, но не любовь и дружбу!
 
 
Что память мне о доме сохранила?
Что видел я в обрывках сновидений?
Я не Антей, чтоб набираться силы,
Коснувшись памяти о доме на мгновение
 
 
Родных моих расплывчатые лица, —
(Я уходил из дома знойным летом),
Над крышею носились стаей птицы,
Сад в золоте от солнечного света.
 
 
Отец курил, потягивая трубку,
Крестьянская семья сходилась на обед,
Я помню жалкие, скупые шутки…
Как заходился в кашле старый дед.
 
 
Пожалуй, всё… А память моя тает…
Деревьев вижу стройные ряды,
Я чувствую, как ветерок стихает,
И слышу плеск, журчание воды…
 
 
Леса, поля. Бурьяны и бурьяны,
Просторы бесконечны, велики…
Дома, в какой-то пляске пьяной,
Разбросаны вдоль берега реки…
 
 
Я строг, привык к самоконтролю,
Вот и сейчас, когда иду домой,
В стальной кулак собрал я волю,
Что сохранил, оно всегда со мной!
 
 
И снова предо мною Рубикон.
Что в новом, непривычном меня ждёт?
Ведь прошлое, как сон, не отойдёт…
В обратный направляюсь я полёт.
 
 
Но нет в конце пути причала,
Он занят кем-то, нужно подождать.
Не время начинать всю жизнь сначала, —
Ныряю с головой в неё опять…
 

Метель рисовала…

 
Бревенчатый дом. Рядом много берез.
По пояс повсюду – сугробы.
За щеки и уши кусает мороз.
Заснежена к лесу дорога.
 
 
Сереют далече вершины дерев,
На фоне небес, как щетина.
Всю ночь раздавался метели напев,
Всю ночь рисовала картины.
 
 
Где стог разметала,
А где подмела,
Овины и клуни укрыла.
Где были дорожки, она замела,
И снегом округу умыла.
 
 
Снег белый, пушистый,
На солнце блестит,
Глаза от искринок слезятся.
Толпа малолеток на горку летит,
Ей вольно теперь разгуляться!
 

Кто виноват?

 
С врагом целуются взасос,
А на задворках брат.
Извечный ставится вопрос:
Кто в этом виноват?
 
 
Душою мир готов обнять,
Он – символ чести.
Но им всегда забыта мать,
Ей не досталось места…
 
 
Отцу нет места за столом,
Забыты сестры,
Добро забыто, ну, а зло
Так гложет остро.
 
 
И все идет на перекос,
Не жизнь, а ад,
И снова ставится вопрос:
Кто в этом виноват?
 

Баллада о паспорте

 
Страна весьма великая,
Не до конца промерена,
И явно многоликая,
Чтоб править в ней уверенно.
 
 
Ослабь узду надежную,
Хотя бы на мгновение:
Нутром своим поймешь ты,
Что нет повиновения.
 
 
Издревле это знали
Российские правители,
Реформы начинали
С надежды на Спасителя.
 
 
…Чтоб звоны колокольные
Неслись во синь небесную,
Чтобы уста крамольные
И письмена «прелестные»
 
 
Народ не звали к чаянью
На лучшие свершения,
И не звали отчаянных
К набегам и сражениям.
 
 
Чтоб беглые селились
Хотя бы на окраинах.
Да глазом не косились бы
На царский трон нечаянно.
 
 
Чтоб мысли были общими,
И общим настроение,
Вести порядок должен
К сплошному оглуплению!
 
 
Чтоб в руки не попали
Озорные страницы,
Надежно охранялись
Российские границы.
 
 
Но тщетны все усилия
Держать народ в покорности.
Тем более насилием,
Да гордые народности.
 
 
Но средство есть отличное,
И с виду не опасное —
С изображеньем личности,
Что называют «паспортом».
 
 
Объемом слишком малое,
Но грозного могущества:
Лишает чести, славы он
И личного имущества!
 
 
Ты без него не просто ноль,
А жалкое явление.
И доказать тогда изволь,
Что ты не привидение.
 
 
Отметка о прописке есть
На паспортном листочке,
Ты можешь сладко спать и есть,
Передвигаться – точка.
 
 
А нет прописки – трепещи!
У ней, у рукотворной
Пощады, правды не ищи,
Преступник «непокорный»
 
 
Чтоб мысли были общими,
И общим настроение,
Вести порядок должен
К сплошному оглуплению!
 

Сурова русская природа

 
Сурова русская природа.
Но полна чудной красоты!
Людей особая порода,
Без чувства меры, суеты.
 
 
Подумают, что мы – ленивы.
Предупреждаю, – нас не тронь
Не знаем мы пределов силы
Когда горит в душе огонь.
 
 
Красоты видел из окна,
С работы, на работу ехал.
Сплошная снега белизна
И в Зубчаниновке, Советах…
 
 
Поля нетающего снега,
Кинель, закованная в лед,
Свод серо-голубого неба…
И жизнь, зовущая вперед…
 
 
Занесенные снегом избы,
С сугробами до самых крыш.
Хрустальные сосулек призмы,
Покой… Безветрие и тишь!
 

Я как Антей

 
Я шел дорогою прямой,
Мне в темноте луна светила,
И Русь всегда была со мной,!..
Она мне возвращала силы.
 
 
Я, как Антей, зависим от нее,
И нет надежды на удачу,
Я не стону, не плачу —
В России – существо мое!
 
 
Ценю то малое, что есть.
Свободы постоянно жажду.
Достоинством, считая честь,
Не принимал присягу дважды!
 

Русь

 
Живется тяжко на Руси…
Народ велик и вечно беден,
Молился Богу и просил
Об урожае и победе…
 
 
И тот просимое давал,
Тому примеров много,
Народ богатства растерял, —
И снова молит Бога.
 
 
И никому не угождал:
Уму угодники не нужны,
А глупость, право, ожидал,
Она и власть – так дружны!
 

Дни летят

 
Ложусь под крики петухов,
Под их же поднимаюсь крики.
Чтоб описать, не нужно слов,
Как дни мои безлики…
 
 
Один, похожий на другой,
Как различать уже, не знаю?
Дремота, тишина, покой —
Полета дней не замечаю.
 
 
Один лишь признак у меня —
Капризы резкие погоды, —
А дни, недели семенят,
Пока наступит смена года!
 
 
Вот наступает Новый год!
(Копчености, соленья, водка),
Ликует, празднует народ,
Спиртное льется в глотку…
 
 
«Ну, слава Богу, год прошел!»
Но, почему за это – слава?
Что приобрел и что нашел,
Чем помогла держава?
 
 
Наутро стонет голова,
Похмельем праздник отмечаем.
Ушли все пышные слова, —
И снова дней не замечаем
 

Мирный договор

 
Зачем впустую говорить,
Вести бесплодные дебаты.
Видна протянутая нить
Меж тем, что есть сейчас,
что было здесь когда-то.
 
 
Напомню тем, кто позабыл,
И тем, кто знать того не хочет:
В Крыму когда-то город был,
С названием славянским – «Корчев»
 
 
Отторгнут был он на века,
Но в памяти остался русской,
Утрата слишком велика,
Чтоб вспоминать о ней без грусти!
 
 
На Крым ходили много раз,
Воителям мешало что-то…
То бестолковым был приказ,
То вмешивались силы Порты
 
 
На штурм ведет солдат Голицын-
Орлами выглядят солдаты!
Керчь пала – радостные лица!..
За стол садятся дипломаты…
 
 
Спор шел, слова не торопливы.
На веки к русским отошли
Земли полоски вдоль пролива!
(Набеги в прошлое ушли).
 
 
Прошло немало лет с тех пор, —
И Крым подарен Украине, —
Нарушен был тот договор:
Хрущев под ним поставил имя!
 

Самарские припевки

 
Слышал в песнях про причал,
Про Самару, Жигули…
И припев в ушах звучал:
«До чего ж вы довели!..
 
 
Ах. Самара – городок,
Беспокойная – я…»
То мороз, то ветерок
пробирают меня!
 
 
А народ живет простой
По Самаре, Волге.
Был я парень холостой,
Но совсем не долго.
 

Пролетарская свадьба

 
Кинельский районный ЗВГС…
Инспектор в валенках и шубе
Поздравил просто с браком нас.
Волнуюсь я, моя подруга…
 
 
Рабочей была обстановка:
Одни – невеста и жених.
Мы чувствуем себя неловко,
Нет ни знакомых, ни родных..
 
 
Нет ни кола и ни двора,
Но есть любовь у нас большая
Шалаш устроит и нора…
Мы бед пока не замечаем.
 
 
Начались поиски жилища…
Не очень любят «молодых»,
И нет в карманах денег лишних,
Но все заботы – на двоих!
 
 
Но были поиски удачны,
Мы крышу для себя нашли.
И крыша под дождем не плачет,
Хозяйке видом «подошли».
 
 
А так, как все дома кругом, —
Подслеповатое окошко,
Построен в веке «золотом»,
И не стоит на курьих ножках.
 
 
Дом старый в землю врос.
Крыльцо и узкие перильца.
Растет у дома кустик роз.
К земле заборчик похилился.
 
 
Двор крохотный, ни деревца,
К воротам – узкая тропинка.
Стоит у самого крыльца,
Качаясь красная рябинка.
 
 
Огромные, пустые, сени,
А в них веревки – крест на крест.
В мешке – подвешены пельмени…
И все, что в каждом доме есть!
 
 
Кряхтит наш дом по вечерам,
Как инвалид, ложась в постель,
Покорный прожитым годам,
Ровесник он тебе Кинель!