Текст книги "На внутреннем фронте. Всевеликое войско Донское (сборник)"

Гром аплодисментов был ответом на эту короткую речь, и «самостийный» флаг остался развеваться над атаманским дворцом к великому негодованию Деникина.

Атаман решил идти с казаками спасать Россию не только на словах, но и на деле. Он готовил и берег для этого особый корпус молодых казаков. 1-я Донская казачья дивизия – 5 тысяч шашек и 12 конных орудий, 1-я пластунская бригада – 8 тысяч штыков, 8 полевых орудий, 4 тяжелых орудия, 1-я стрелковая бригада – 8 тысяч штыков, 8 полевых орудий и 4 мортиры, 1-й саперный батальон – 1000 штыков, все технические войска – броневые поезда, аэропланы, броневые машины и прочее – должны были идти с Деникиным на Москву. Их особо снаряжали, особо воспитывали и прививали им идею похода для спасения России. Но Деникин требовал, чтобы пошло все войско, чтобы оно дошло до полного напряжения и выставило 200–300 тысяч бойцов. Атаман же давал всего около 30 тысяч – в этом была его самостийность. Но атаман знал, что все казаки на Москву ни за что не пойдут, а эти 30 тысяч, а за ними столько же охотников наверное пойдут. Атаман чувствовал, что у него нет силы заставить пойти, и потому делал все возможное, чтобы пошли сами. Деникин решил заставить пойти…

21 сентября Круг, наконец, разъехался. Врагам атамана не удалось ни свалить его, ни уменьшить или обрезать его права. Напротив, в заседании 15 сентября Круг составил указ, в котором было сказано: «Пусть казак и гражданин Всевеликого войска Донского памятует о своем долге перед родным краем. Пусть в каждом из нас атаман найдет верных исполнителей. Одна мысль, одна воля да объединит нас: помочь атаману в его тяжелом и ответственном служении Дону…»

Эта мысль была у всего Круга, кроме маленькой части политических врагов атамана. Эти политические враги не разъехались. Они остались вместе с председателем Круга В.А. Харламовым в Новочеркасске в законодательной комиссии, завели тесные сношения с Екатеринодаром и повели серьезную подпольную работу для замены атамана Краснова – «германской ориентации» атаманом Богаевским – «союзнической ориентации». На случай прибытия союзников готовилась полная перемена декорации.

Глава VII

Первоначальная организация Народной Донской армии. Вооружение. Снаряжение. Офицерский состав. Дисциплина. Тактика. Отношение к пленным. Реорганизация армии. Сведение дружин и станичных полков в тактические единицы. Молодая армия. Донской флот. Численность армии к осени 1918 года. Снабжение ее

Ко времени занятия казаками Новочеркасска и вступления в управление Войском Донским атамана все вооруженные силы Донского войска состояли из шести пеших и двух конных полков при 7 орудиях и 11 пулеметах, составлявших Северный отряд полковника Фицхелаурова, одного конного полка в Ростове и нескольких небольших отрядов, разбросанных по всему Войску, сила, численность и вооружение которых ни атаману, ни командующему войсками не были известны. Дон кипел восстаниями и поднялся весь от крайнего севера до юга. Но сведения о восставших, о их силе, о успехах их борьбы первое время приходили лишь со случайными людьми, прорывавшимися сквозь большевиков и привозившими известия в Новочеркасск.

Полки имели дружинную, станичную организацию. Каждая станица выставляла свой полк из казаков-охотников, добровольцев. Сила полков была разная и колебалась от величины станицы и от того, каков был патриотический подъем в станице. Обыкновенно после прочтения воззвания и речей служили молебен, и после молебна выходило на фронт очень много. Но по пути многие отдумывали, других отговаривали жены.

– Чего ты, старый, пошел, куды тебе, а пахать да хлеб убирать кто будет? Ведь убьют! На кого меня, горемычную, покидаешь, да еще с малыми детями? – голосила казачка, провожая мужа, а тот только отмахивался.

Но многие останавливались под предлогом «прикурить маленько», отставали и возвращались тихонько домой. Шли больше старики и юная зеленая молодежь, фронтовики серьезничали, ждали приказа и если собирались, то «своим» полком, и тогда были по большей части отлично одеты и сорганизованы. От этого и сила полков была разная. Одни станицы выступали почти поголовно и дали полки в 2–3 тысячи человек, в других, напротив, едва насчитывалось 300–500. Полки были пешие, но при каждом полку была непременно своя конная часть от 30 до 200–300 человек. Вооружены были пешие винтовками, наполовину со штыками, наполовину без штыков, конные – шашками, иногда пиками и винтовками. Каждый полк имел свои пулеметы от 4 до 16 на тысячу человек. Если полку посчастливилось забрать у Красной гвардии пушки, то он оставлял их у себя и считал своими. В каждой станице были артиллеристы, они и приставлялись к этим пушкам. Патронов было мало. Обыкновенно 15–25 патронов на винтовку. Иметь 50 патронов на ружье считалось роскошью. Снарядов еще меньше. От 5 до 20 на орудие. Орудия были запряжены своими рабочими, но достаточно хорошими лошадьми, по 4, иногда по 6 лошадей на орудие. Конница сидела тоже на своих и часто очень хороших лошадях. Казаки Черкасского, 1-го Донского и отчасти 2-го Донского округов разграбили зимовники частного донского коневодства и отремонтировали свои полки отличными задонскими лошадьми. Казаки стремились служить в коннице, но недостаток в седлах удерживал их от этого. Штатный обоз был заменен частными подводами. Пулеметы возили на легких бричках и драндулетах, запряженных парами и четверками по большей части отличных лошадей. Часть обоза восточных округов была запряжена степными одногорбыми верблюдами. Обозы были небольшие. Район военных действий был так близок к станицам, что с наступлением темноты, когда бой затихал, на «позицию» являлись пешком и на телегах жены, отцы, матери и дети бойцов и приносили хлеб, молоко, мясо. Здесь иногда происходили душу раздирающие сцены, когда пришедшие находили своего близкого убитым или тяжело раненным. Легко раненные оставались в строю, и были казаки, имевшие по пяти, шести ранений.

Офицеры в полках были свои же станичники. Если их не хватало, брали казаков-офицеров из других станиц, брали офицеров и не казаков, но им первое время не доверяли и к ним присматривались. Если офицер оказывался молодец, его зачисляли к себе в станицу казаком и не отказывали в земельном наделе.

С казаками бороться против большевиков пошли и многие крестьяне, жившие поблизости от станиц и в самых станицах. Этих казаки приговором станичного общества зачисляли в казачье сословие. Такие добровольцы дрались отлично и подавали пример удали казакам.

Казаки в бою действовали великолепно, с громадным мужеством и искусством. Младшие офицеры были хороши, но в сотенных и полковых командирах ощущался большой недостаток. Пережившие за время революции слишком много оскорблений и унижений старшие начальники недоверчиво относились к казачьему движению и первое время прятались по станицам и в Новочеркасске, избегая идти на фронт.

Одеты казаки были в свое полувоенное платье, многие по форме и по летнему времени достаточно хорошо. Недоставало только сапог. До 30 процентов вместо сапог имело опорки, лапти, а многие и вовсе были босиком. Почти все носили погоны. Если у кого не было погон, то не потому, что он их не признавал, а потому, что у него их не имелось и негде было достать, но при первом же случае он их добывал и с гордостью надевал на себя. Офицеры за редким исключением были в погонах. Все имели на фуражках или папахах белую полоску для отличия в рукопашном бою от Красной гвардии.

Дисциплина была братская. Офицеры ели с казаками из одного котла, жили в одной хате – ведь они и были роднёю этим казакам, часто у сына в строю во взводе стоял отец или дядя, но приказания их исполнялись беспрекословно, за ними следили, и если убеждались в их храбрости, то поклонялись им и превозносили. Такие люди, как Мамонтов, Гусельщиков, Роман Лазарев, были в полном смысле вождями, атаманами старого времени, при этом Мамонтов и Гусельщиков влияли на казаков своим умом, волею и храбростью, Роман Лазарев – храбростью и удалым, бесшабашным характером, разгульным пьянством и веселою гульбою с казаками. Офицерам «своего» полка, то есть знакомым, казаки отдавали воинскую честь.

Штабы были маленькие. Штаб «отряда», ведшего совершенно самостоятельные операции, состоял из начальника штаба и одного, двух адъютантов. Для хозяйственных целей сами станицы отряжали к отряду нескольких «общественных деятелей», представителей кооперации или торговых казаков, которые распределяли добычу, взятую у неприятеля, и заботились о правильном снабжении всем необходимым отряда. Добыча, из чего бы она ни состояла, считалась собственностью отряда и сейчас же шла – одежда и оружие – на пополнение отряда, а остальное отправлялось в станицу, к себе, в дома, или в общую станичную казну. На случай получения оружия от неприятеля в тылу всегда бывало достаточно мобилизованных, но еще не вооруженных казаков.

Бой был краткотечен. Если он начинался с рассветом, то обыкновенно к полудню он уже завершался полной победою. Окопов и укреплений не строили. Самое большое, что окапывались лункою для защиты плеч и головы, большею же частью лежали открыто.

Шанцевого инструмента было мало, да и окапываться мешала природная казачья леность. Тактика была проста. Обыкновенно на рассвете начинали наступление очень жидкими цепями с фронта, в то же время какою-либо замысловатою балкою двигалась обходная колонна главных сил с конницею во фланг и тыл противнику. Если противник был в десять раз сильнее казаков – это считалось нормальным для казачьего наступления. Как только появлялась обходная колонна, большевики начинали отступать, тогда на них бросалась конница с леденящим душу гиком, опрокидывала их, уничтожала и брала в плен. Иногда бой начинался притворным отступлением верст на двадцать казачьего отряда, противник бросался преследовать, и в это время обходные колонны смыкались за ним, и он оказывался в мешке. Такою тактикою полковник Гусельщиков с Гундоровским и Мигулинским полками в 2–3 тысячи человек уничтожал и брал в плен целые дивизии Красной гвардии в 10–15 тысяч, с громадными обозами и десятками орудий. Отличное знание местности, природная военная сметливость казаков, их неутомимость в преследовании сильно помогали им в этой тактике, всегда основанной на маневре.

Казаки требовали, чтобы офицеры шли впереди. Поэтому потери в командном составе были очень велики. Начальник целой группы генерал Мамонтов был три раза ранен и все в цепях.

В атаке казаки были беспощадны. Так же они были беспощадны и с пленными. Когда казаки у хутора Пономарева захватили знаменитого Подтелкова, сопровождаемого 73 казаками, оставшимися при нем, они устроили полевой суд. Полевой суд приговорил Подтелкова и двух его помощников комиссаров к повешению, а 73 казаков конвоя к расстрелу. Казнь сейчас же была приведена в исполнение в присутствии всех хуторян. Старуха-казачка соседнего хутора жалела очень, что она не поспела посмотреть, «как этих злодеев вешать будут…». Пленных отправляли на работы в поля и каменноугольные копи, пленные же чистили Новочеркасск и исправляли все то, что испортили и запакостили большевики. Лишь очень небольшое число пленных ставили в строй. Особенно суровы были казаки с пленными казаками, которых считали изменниками Дону. Тут отец спокойно приговаривал к смерти сына и не хотел и проститься с ним.

Еще более жестоко обращались большевики с пленными казаками. Они вымещали свою злобу на казаков за их победы не только на пленных, но и вообще на станичном населении. Во многих станицах, занятых Красной гвардией, все девушки были изнасилованы красногвардейцами. Две гимназистки покончили с собою после этого. Священников и стариков, почетных, уважаемых станичников пытали до смерти. На Царицынском фронте большевики привязали пленных казаков к крыльям ветряных мельниц и в сильный ветер пустили мельницы в ход – казаков завертело насмерть. Там же стариков закопали по шею в землю, и они умерли голодною смертью. Там же привязывали казаков к доскам и бросали эти доски о землю, пока не отшибало внутренности и казак не умирал. Казаки находили своих родных распятыми на крестах и заживо сожженными…

Ни один пленный большевик не был казнен без суда. Но казаки сами следили за тем, чтобы суд не давал пощады комиссарам, и суд был неподкупен и строг.

Это была в полном смысле этого слова народная война.

Атаман и командующий армией приложили все усилия к тому, чтобы внести полный порядок в организацию армии и боевые действия, построить организацию на началах военной науки, добиться правильного управления отрядами, не нарушая в то же время ее народного характера.

12 мая войсковому штабу было подчинено 14 самостоятельных отрядов: полковника Туроверова в Таганрогском округе, полковника Алферова в Верхне-Донском округе, генерала Мамонтова во 2-м Донском округе, есаула Веденеева в Усть-Медведицком, войскового старшины Старикова у Суворовской станицы, полковника Абрамовича в 1-м Донском округе, войскового старшины Мартынова и полковника Тапилина в районе слобод Орловки и Мартыновки 1-го Донского округа, полковника Епихова и полковника Киреева в Задонском районе Черкасского и Сальского округов, генерала Быкадорова и полковника Толоконникова в Ростовском округе, полковника 3убова в Ростове и генерала Фицхелаурова у Новочеркасска. Только с некоторыми ближайшими к Новочеркасску отрядами была телеграфная или телефонная связь, об остальных известия получались донесениями с конными людьми, прорывавшимися сквозь занятые большевиками районы. Телеграфа было всего 340 верст и 100 аппаратов, телефона – 400 верст и 80 аппаратов, кроме того, работало 9 автомобилей и 8 мотоциклеток.

К 1 июня командующему армией удалось связать мелкие отряды в более крупные соединения, и в управлении его находилось уже всего шесть групп: полковника Алферова – на севере Дона, генерала Мамонтова – под Царицыным, полковника Быкадорова – под Батайском, полковника Киреева – под Великокняжеской, генерала Фицхелаурова – в Донецком районе и генерала Семенова – в Ростове. Все эти группы были связаны с новочеркасским телеграфом (по большей части с аппаратами Юза) и телефоном. Кроме того, работало три радиостанции: в Новочеркасске, Каменской и Мечетинской. Все это имущество было отбито у большевиков.

К июлю командующий армией влил отряд полковника Киреева в отряд полковника Быкадорова и сократил число отдельно действующих частей до пяти. В августе месяце необходимость отражать прорыв в северо-восточной части Дона заставила создать шестой отряд полковника Тапилина. В это время все Войско было опутано сетью телеграфов и телефонов, и не только с каждым отрядом, но и с каждою дивизиею, полком и отдельною сотнею можно было разговаривать из соответствующего штаба и из Новочеркасска. Всего было 1750 верст телеграфного провода при 240 аппаратах, 1200 верст телефона при 300 аппаратах, 25 автомобилей, 15 мотоциклеток и 6 радиостанций.

Командующий армией приступил к постепенной реорганизации отрядной системы в общеармейскую. К этому времени 25 возрастов казаков было мобилизовано, а всего под ружьем находилось 27 тысяч пехоты, 30 тысяч конницы, 175 орудий, 610 пулеметов, 20 самолетов и 4 бронированных поезда, не считая Молодой, постоянной армии. В августе месяце по приказу атамана командующий армией постепенно заканчивал реорганизацию мобилизованных частей. Станичные полки сводились по нескольку в один, образуя номерные пешие полки двух– и трехбатальонного состава по тысяче штыков в батальоне при 8 пулеметах на батальон, конные полки были сведены в шестисотенные полки, по 16 рядов во взводе при 8 пулеметах на полк, орудия были выделены из состава полков, сведены в 4-орудийные пешие и конные батареи. Пешие полки были сведены в бригады и дивизии, конные полки тоже составили бригады и дивизии, к ним приданы артиллерийские четырехбатарейные бригады и двухбатарейные дивизионы. Дивизии сведены в корпуса, которые поставлены на четырех фронтах; Северном – для наступления на Воронежскую губернию, Северо-Восточном – для обороны балашовского направления между Урюпинской и Усть-Медведицкой станицами, Восточном – у Царицына и Юго-Восточном – у станицы Великокняжеской.

К этому же времени почти было закончено формирование постоянной армии из молодых казаков 19– и 20-летнего возраста. Эта молодежь, не бывшая на русско-германской войне, не усталая, не развращенная большевистской пропагандой, не знавшая ни комитетов, ни комиссаров, была собрана в трех лагерях – Персиановском, Власовском и Каменском – и составила 2 пехотные бригады, пластунскую и стрелковую, 3 конные дивизии, саперный батальон и технические части, а также легкую, конную и тяжелую артиллерию. Части эти были нормального российского штата, имели казенных лошадей и все казенное обмундирование и снаряжение от Войска, штатный обоз, были воспитаны, муштрованы и обучены по старым русским уставам и составляли гордость Войска Донского. Когда при открытии Войскового Круга члены Круга и население Новочеркасска первый раз увидали эти части на церковном параде, слезы умиления текли по лицам старых казаков. Былая, славная армия, армия 1914 года возродилась в лице этих бравых юношей, отлично кормленных, развитых гимнастикой, прекрасно выправленных, бодро маршировавших по площади в новой щегольски пригнанной одежде. Умиленный Круг потребовал отдачи об этом приказа, который был составлен председателем Круга в следующих выражениях:

«Донские орлята! 16 августа на Соборной площади своей столицы у памятника народного героя – Ермака Тимофеевича – члены Большого войскового Круга видели вас на параде.

Слезы гордости и бесконечной радости блестели у ваших дедов и отцов, когда вы стройными и мощными колоннами проходили мимо войсковых регалий и старых боевых знамен – немых свидетелей былых подвигов и славы казачьей.

Только два с половиной месяца прошло с тех пор, как вы слетелись с вольных хуторов и станиц на службу Тихому Дону. Но успела уже вырасти за это короткое время из вас молодая и сильная армия.

Крепкое казачье спасибо, родные, шлет вам Большой войсковой Круг за вашу службу.

Бог в помощь вам и на будущее время.

Разъедутся члены Круга по всему Войску Донскому и разнесут по всем уголкам горделивую весть о том, что не погиб еще наш седой Дон, так как есть у него молодые орлы, которые смогут сберечь его честь и седую славу…»

26 августа донской атаман представил Большому войсковому Кругу всю Молодую армию, собранную под Новочеркасском в Персиановском лагере. Всего было 7 батальонов, 33 сотни спешенных казаков, 6 батарей без запряжек (одна прислуга), 16 конных сотен, одна мортирная батарея и 5 аэропланов. Этот парад произвел неизгладимое впечатление на членов Круга. По окончании парада головные взводы всех частей были вызваны перед середину фронта. Составилась внушительная колонна. К ней подошел председатель Круга В.А. Харламов, окруженный членами, и сказал следующую, вылившуюся из сердца речь:

– Большой войсковой Круг Всевеликого войска Донского рад видеть свою родную армию.

Привет вам, молодые донские орлы, от Тихого Дона сверху донизу и снизу доверху.

Вы призваны на защиту Дона, его прав и вольностей. Мы, казаки, ни на кого не нападали; на нас напали предатели, погубившие могучую русскую армию и нашу родину.

Дон всколыхнулся, взволновался, грудью встал на защиту своего существования, своих прав, своего достояния. Но отстоять свое существование, свои права и достояние может только тот народ, то государство или область, который имеет сильную армию.

Армия сильна железной дисциплиной. Революционной дисциплины нет – есть одна дисциплина. Она требует точного, неуклонного, немедленного и безоговорочного исполнения приказов начальства. Воля начальства – закон для каждого: от генерала до казака.

Одна мысль, одна воля должны направлять и двигать армию. Никаких комитетов, никаких комиссаров в ней не должно быть. Армия сильна, когда она не занимается политикой. Политика – дело избранников населения и правительства. Помните, что на страже интересов армии и населения должны стоять его избранники.

Армия сильна, когда между начальством и подчиненными существует полное единодушие, когда она составляет одну семью, проникнутую духом чести и рыцарства.

Я убежден, что такую сильную армию Большой войсковой Круг видит в вас. Донские орлы! Передайте вашим братьям по оружию, что Большой войсковой Круг гордится своей армией. Круг убежден, что в ней он имеет могучую, неодолимую силу, грозную для всех врагов Дона, и что долг свой перед родным краем и родиной армия выполнит до конца.

В честь Донской армии и ее вождей – дружное могучее «ура»! Объявляю Донской армии постановление Большого войскового Круга о производстве донского атамана генерал-майора Краснова в чин генерала от кавалерии…

Громовое «ура» раздалось по полю. Однако враги атамана не дремали и тут. Они здесь же, на Персиановском военном поле, среди членов Круга стали говорить, что парад – это пускание пыли в глаза Кругу. Молодые казаки умеют только маршировать с носка под музыку и совершенно не готовы для боя. Члены военной комиссии попросили показать тактическое учение пехоты и конницы. Для этого был вызван 3-й стрелковый полк из крестьян Донского войска, который на глазах Круга произвел примерное наступление, потом произвела конное учение сотня 1-го Донского казачьего полка. Члены Круга в полной мере были удовлетворены виденным. Но злые языки не унимались.

– Вот посмотрите, – говорили они, – что армия эта никуда не годится. В бою она побежит перед большевиками. Армию надо учить на войне, а не в учебных лагерях.

Но не прошло и недели после парада, как телеграф принес известие о громкой победе 1-й пластунской бригады и 2-й Донской казачьей дивизии над большевиками в Чирском районе. Части Молодой армии наступали как на параде, не ложась, неся винтовки на ремне, противник бежал перед ними, а когда они залегли и открыли меткий огонь по врагу, то сильные позиции красных были ими покинуты. Молодая армия получила боевое крещение и показала, чего она стоит.

«Впечатление от всего виденного на параде, – пишет Г. Щепкин, – незабываемое… Члены Круга были поражены, ослеплены таким результатом 3-месячной работы, и их „ура“ долго слышалось из поезда при возвращении в Новочеркасск».

Ввиду того, что почти все станицы Войска Донского расположены по реке Дон и в летнее время река Дон является такою же важною артерией, как и железнодорожные пути, атаман одновременно с постройкою броневых поездов был озабочен и созданием речной флотилии. Часть пассажирских пароходов была приведена в боевое положение, на них поставлены полевые орудия на вращающихся платформах и установлены пулеметы. Было положено начало боевому флоту. К зиме 1918 года в Донском флоте было восемь судов: яхта «Пернач», бывшая океанская яхта великого князя «Тамара», речные пароходы «Донец», «Кубанец», «Цымла», «Вольный казак» и «Новочеркасск» и морские пароходы «Христофор» и «Сосиэте». Речные пароходы несколько раз совершали боевые плавания по Дону, очищая от большевиков захватываемые ими станицы, особенно Цымлянскую и Нижне-Курмоярскую, а пароходы «Христофор» и «Сосиэте» плавали в порты Румынии и Крыма и доставили оттуда для Донской армии 12 шестидюймовых морских длинных пушек Канэ, которые были установлены на изготовленные в Ростове броневые поезда, 4 мелких орудия Канэ, 100 пулеметов, 9 аэропланов, 500 тысяч ружейных патронов и 10 тысяч снарядов. Для подготовки личного состава Донского флота был устроен в городе Таганроге флотский береговой батальон.

К зиме 1918 года Донская армия и флот приняли стройную организацию, были снабжены всем необходимым, закалены в постоянных боях с неприятелем и были готовы к наступлению совместно с союзниками и Добровольческой армией на Москву для спасения России.

Армия имела к этому времени 1282 офицера, 31 300 бойцов на фронте, 779 пушек и 267 пулеметов и, кроме того, Молодую армию в составе 20 тысяч бойцов. Технические средства армии состояли из 68 самолетов, 14 броневых поездов, 3 броневых автомобилей, химического взвода, имевшего 257 баллонов с удушливыми газами и 15 тысяч дымовых шашек, 450 самокатов, более 3 тысяч верст телеграфного и телефонного кабеля и с лишком 2 тысячи аппаратов. Донская армия руководствовалась своими строевыми уставами и наставлениями, в достаточном количестве напечатанными в Новочеркасске и представляющими собой исправленные и дополненные по опыту русско-германской войны уставы и наставления Российской императорской армии.

Войско Донское имело свой Донской кадетский императора Александра III корпус на 622 кадета, с приготовительным пансионом для малолетних на 40 сирот; Новочеркасское казачье военное училище с отделениями: пластунским (пехотным), казачьим (кавалерийским), артиллерийским и инженерным; Донскую офицерскую школу с такими же отделениями; самолетную школу и военно-фельдшерские курсы.

Артиллерийским, инженерным и интендантским довольствием Донское войско снабжалось сначала исключительно ввозом из Украины, но постепенно все снабжение ставилось самостоятельно. Достаточно сказать, что потребность Войска выражалась в следующих цифрах:

Войско дало

Шинелей и полушубков – 76 505 -89 %

Рубах походных -76 505 -85 %

Шаровар походных -76 505 -87 %

Белья тельного -229 515 -86 %

Папах и фуражек -153 010 -43 ½ %

Обуви -153 010 -26 %

Седел -25 305 -1/5 %

Людской амуниции и патронташей -153 010 -32 ½ %

Для этой цели войсковое интендантство организовало суконную фабрику с производством 500 аршин сукна шинельного и рубашечного в месяц и поставило на работы все военно-ремесленные школы. С весны 1919 года Донская армия должна была совершенно выйти из-под иностранной опеки, но обстоятельства сложились иначе. Нужно внимательно проследить за ходом боевых операций на Дону для того, чтобы вполне уяснить, почему Войско Донское, так успешно развивавшееся до прихода союзников на юг России, погибло, как только слилось с Добровольческой армией.

Историю борьбы донцов с большевиками можно разделить на следующие три периода.

Период первый – народная война казачьей народной армии против разбойничьих шаек большевиков – Красной гвардии.

Период второй – народная война казачьей народной армии против красной рабоче-крестьянской народной армии за целость своих станиц.

Период третий – классовая война Добровольческой армии, в которую влились, как части, казачьи армии, против Рабоче-крестьянской Красной армии.

Первые два периода были при косвенной помощи германцев, последний – под руководством и при материальном участии союзников – французов и англичан.