Текст книги "Сказание о Турове"

Оборонительная система

Во времена постоянных межусобных войн, набегов и нападений каждый средневековый город должен был иметь надежные оборонительные сооружения. Они обеспечивали защиту и безопасность города, местного и окрестного населения. Длина и мощность оборонительных укреплений зависели в основном от численности населения, экономического развития города, его значения как политического центра и военно-оборонительного пункта. Наиболее крупные и многолюдные города древней Руси – Киев и Новгород имели протяженность оборонительных сооружений 4—5 км. Строители оборонительных сооружений стремились максимально использовать естественные природные защитные свойства местности – реки, овраги, болота. На легкодоступных местах приходилось возводить дорогостоящие искусственные сооружения.

Оборонительная система древнего Турова очень удачно сочетала естественные препятствия и искусственные оборонительные сооружения. С северной стороны городище Турова (детинец, окольный город, посад) защищали воды Припяти и ее протоки Струмени. С западной стороны – русло р. Язды и ее болотистая пойма. С южной – не было защищено естественными препятствиями. Обеспечить безопасность города в этом направлении можно было только с помощью искусственных оборонительных сооружений. В средневековой Европе такими сооружениями были оборонительные рвы, валы и навальные сооружения. Для обеспечения безопасности окольного города древнего Турова по южному подножию был прокопан ров, заполненный водой и соединенный с руслами Припяти (Струменью) и Язды. Такой же ров разделял окольный город и детинец. Его глубина доходила до 6 м (геологические исследования 2005 г.). Оборонительные рвы в настоящее время постоянно засыпаются.

Помимо рвов в оборонительную систему входили земляные валы. Их насыпали позади оборонительных рвов. Сначала их сооружали только с напольной, наиболее опасной стороны. С XI в. их стали возводить по всему периметру городища. Земляной вал насыпали из подручных материалов. Ширина вала у подножия достигала 30 м (Пинск), высота его верхней площадки – 7—8 м (Пинск). Иногда земляное ядро вала укрепляли (от сползания) внутривальными деревянными конструкциями в виде клетей (Пинск) или стенок (Давид-Городок).

В Турове земляной вал выявлен по западному склону детинца, где он выделяется над прилегающей поверхностью небольшим валообразным возвышением. В 2004 г. во время вскрытия кирпичного креста в небольшом раскопе параллельно западному склону детинца на глубине 0,8—1,2 м выявлена вершина земляного вала. Вал насыпан из песка, окрашенного гумусом из верхних слоев. В насыпи вала найдена керамика XI в., что датирует время его сооружения. В 2005 г. при зачистке южного склона детинца песчаное ядро вала прослежено глубже на 3 м.

Поверх земляного вала в Древней Руси обычно возводили навальные деревянные сооружения. Они представляли собой деревянные срубы, установленные вплотную друг к другу вдоль линии обороны городища. Срубы обычно заполняли землей, что упрочняло их конструкцию, или использовали в качестве жилых и хозяйственных помещений. Поверх нижнего яруса срубов строили второй ярус с боевыми ходами и амбразурами для стрельбы из лука. В линии срубов через определенные промежутки возводили более высокие и мощные башни, что усиливало оборону стен. Башни и стены перекрывали крышами и дощатыми навесами.

Оборонительные сооружения были обязательной частью древнего города. Само название «город» происходит от слова «ограждать» (оборонительными сооружениями), «городить» (оборонительные сооружения, городни), огораживать. Оборонительные сооружения обращали на себя внимание размерами, монументальностью, значительностью. Именно они доминировали во внешнем виде города. И древний город, укрывшись за оборонительными сооружениями, по их внешнему виду свидетельствовал о своей военной, политической и экономической значимости.

В поисках новых сведений

К сожалению, великолепные исторические источники – древнерусские летописи – очень мало содержат сведений о самих древних городах, их внешнем виде, топографии, планировке, оборонительных сооружениях, экономике, культуре, занятиях населения. А ведь именно такие сведения необходимы, чтобы составить конкретное представление о каждом отдельном городе, отсутствие их в письменных источниках заставляет искать ответ в других материалах. Самыми результативными являются археологические исследования древних поселений. Ведь ничто не исчезает бесследно. Земля сохраняет ответы на многие вопросы.

Нужно только аккуратно выявить их и внимательно «расспросить».

Городище древнего Турова издавна привлекало пытливые взгляды местного населения, краеведов, путешественников, историков. Его необычная для равнинного Полесья возвышенность, форма и внешний вид пробуждали интерес и, не находя научного объяснения, порождали легенды.

На своеобразие местности в древнем Турове обратил внимание путешественник и исследователь П. М. Шпилевский. В 1859 г. он опубликовал записки о своем путешествии по Мозырщине, в которых упоминает, что в Турове имеются «огромные горы и курганы», «Тура – большая насыпь, остатки семибашенного замка».

В 1877 г. краевед и археолог М. Гаусман издал книгу «Исторический очерк местечка Туров, прежней столицы Туровского княжества», в которой городище называет «насыпная гора» (насыпанная из песка, угля, костей разных животных, черепков горшков, бересты и т. д.).

В 1889 г. Туров посетил археолог и профессор Киевской духовной академии В. В. Завитневич, который отметил, что «от исторического прошлого этого города на поверхности земли почти ничего не сохранилось».

В 1911 г. в журнале «Минская старина» был опубликован отчет комиссии о выявлении в Турове на кладбище Глеба-Бориса погребения в каменном саркофаге. В отчете содержатся схематичные планы «замковой горы» и расположенных на ней строений, легенды и предания, связанные с Туровом и его окрестностями.

Очередное описание Турова опубликовано в 1926 г. краеведом А. Круковским. Он сообщает, что городище, называемое Туровской горой, является остатком древней крепости, приводит ее описание и упоминает «раскопки» местного учителя Г. Кореня.

В 1927 г. на городище студенты из Минска А. Д. Коваленя и С. С. Шутов заложили шурфы на детинце и окольном городе, выявили культурный слой свыше 2,5 м, но до материка не дошли. В слое были найдены предметы типично городского обихода – стеклянные браслеты, шиферные пряслица, фрагменты глиняных гончарных сосудов. Эти находки свидетельствовали о том, что Замковая гора представляла собой городище древнего Турова.

Археологическое изучение городища широкой площадью было начато только в послевоенное время. Это был новый и наиболее перспективный метод исследования поселений. Раскопками широкой площадью можно вскрыть остатки жилых и хозяйственных построек и выявить планировку и застройку города.

Раскопы на детинце и окольном городе древнего Турова

В 1961 г. на детинце Туровского городища производила раскопки Верхнеднепровская экспедиция института археологии АН СССР (начальник В. В. Седов, руководитель раскопок М. Д. Полубояринова). В раскопе площадью 240 м² были выявлены: 1 строительный ярус застройки, остатки 4 построек, плохая сохранность вещей. В 1962, 1963, 1968 гг. раскопки на детинце были продолжены туровским отрядом археологической экспедиции Института истории АН БССР (начальник П. Ф. Лысенко). На площади 528 м² найдены от 2 до 6 ярусов застройки и 24 постройки. В 1961 г. был обнаружен участок кирпичной стены с упорядоченной кладкой. В 1963 г. М. К. Картер выявил остатки храма XII в. и произвел раскопки его траншейным методом по периметру стен. Это было крупным достижением в археологическом изучении Турова. Раскопки показали, что остатки стен и фундамента храма расколоты сквозными трещинами, наклонились во все стороны, не имеют никакой несущей способности, что не позволяет произвести реконструкцию храма на прежнем фундаменте. В Турове длительное время, несмотря на состояние остатков стен и фундамента, обсуждалась идея восстановления храма на прежнем фундаменте (архитектор Н. И. Лукьянчик).

Исследование окольного города древнего Турова началось в 1992 г. с целью подготовки котлована под новый храм. Раскоп площадью 144 м² выявил участок сплошного падения южной стены храма, материк на глубине 3,8 м и два погребения в саркофагах, перекрытые слоем разрушения храма. В 1993 г. исследования были продолжены к западу от раскопа (192 м²). В предматериковом слое было найдено дохристианское языческое святилище (капище) конца X в.

В 2004 г. на детинце были проведены поисковые работы по выявлению оборонительных сооружений древнего Турова. Неожиданно было обнаружено кирпичное сооружение в форме равностороннего кирпичного креста, выложенное на 7—8 рядов равнослойной кладки, перекрытых 4 рядами сырцового кирпича более крупного формата. Такие же сырцовые кирпичи выявлены в отдельных местах под кирпичной кладкой. Подобные сооружения не известны на территории Восточной Европы.

В 2005 г. по решению Гомельского облисполкома произведены раскопки широкой площадью руин храма XII в. с тем, чтобы перекрыв раскоп павильоном, на его базе заложить основу историко-культурного центра древнего Полесья. Действительно, по обилию исторических памятников в Турове и его окрестностях, по исторической роли и значению в древней Руси равных ему мест на территории южной Беларуси нет.

Планировка и застройка

Одной из основных частей материальной культуры любого поселения является его застройка и планировка. Именно они составляют первое впечатление о поселении, его культуре, благоустройстве, зажиточности, традиционной технике возведения жилых и хозяйственных построек, используемых материалах, технологических способах сочленения при возведении построек разного назначения. В летописях и исторических хрониках обычно мало внимания уделяется описанию традиционной застройки древнего города.

Восполнить эти недостатки помогают археологические исследования древних городищ и опубликованные этнографические наблюдения краеведов и путешественников. При этом следует учитывать, что массовая бытовая деревянная застройка города и деревни была однотипной, и отличалась в основном зажиточностью хозяев. Еще в середине XIX в. известный краевед М. О. Без-Корнилович в своей работе «Исторические сведения о примечательных местах в Белоруссии, с присовокуплением других сведений к ней относящихся» (СПб., 1855. С. 244) отмечал, что «белорусы большей частью живут в избах без труб, курных, низких, тесных, крытых соломой или дранью; редко где можно найти избы с трубами; надворные строения кривые, неуклюжие, ветхие; изгороди из плетня, кольев или жердей, местами поломанных». Другой исследователь того же времени П. М. Шпилевский отмечал: «…бедные хаты, большей частью курные… нередко в избе имеется одно только маленькое окно» («Мозырщина…». СПб., 1859). Следует сказать, что массовые бытовые постройки XIX в. мало отличались от построек более раннего времени. Прежними оставались как материал построек, так и основная строительная технология и технические приемы возведения жилых и хозяйственных построек.

На территории Беларуси остатки деревянных сооружений хорошо сохранились на городищах древних городов Берестья, Пинска, Давид-Городка, Гродно, Минска, Полоцка, Витебска, Друцка, Мстиславля. За годы исследования городищ этих городов выявлены остатки свыше 650 жилых и хозяйственных построек. На древних городищах вскрытые постройки образуют целые ярусы (горизонты) одновременно существовавших построек. Абсолютное большинство построек принадлежат к одному типу – наземные однокамерные одноэтажные деревянные сооружения срубной конструкции. Их рубили в простой угол с остатком и соединительной чашкой с верхней стороны бревна. Основной строительный материал – деревья хвойных пород. Изредка использовали бревна деревьев лиственных пород. Размеры построек в южных районах Беларуси – 3,6 × 3,6; 3,8 × 3,8 м. В северных районах – размеры срубов крупнее (4,5 × 4,5; 5 × 5 м) и бревна толще (18—20 см).

Наилучшая сохранность остатков деревянных сооружений выявлена на городище древнего Берестья (современный Брест), на основе которых создан уникальный, единственный в мире музей деревянного древнерусского города – «Древнее Берестье».

Городище древнего Турова очень немного может добавить к материалам о застройке древних городов. Рыхлый и сухой культурный слой Туровского городища, не содержащий надежных гидроизолирующих слоев (навоза, глины), легко проницаем для атмосферного кислорода, из-за чего в культурном слое постоянно идет процесс медленного непрерывного окисления (тления) предметов органического происхождения (дерево, кожа, ткань и т. д.). В верхних и нижних пластах культурного слоя дерево истлело совершенно, в средних – в состоянии темно-коричневого порошка. И лишь в отдельных, наиболее благоприятных случаях дерево прослеживается в форме смятых и сплющенных волокон, на которые разложились смолистые бревна хвойных деревьев. Даже в углах бревна истлели, и их сплющенные волокна перекрещены, благодаря чему восстанавливается рубка в простой угол и определяются размеры построек.

Основные сведения о застройке древнего Турова получены при раскопках широкой площадью детинца и окольного города. На детинце в 1961, 1962, 1963, 1968 гг. вскрыта общая площадь 768 м² (24 × 32 м), а на окольном городе в 1992, 1993 гг. – 336 м² (12 × 12 и 12 × 16 м).

На детинце выявлены остатки 35 построек, из них 24, судя по остаткам пола или печей, были определенно жилыми. Все постройки относились к 6 различным строительным ярусам (горизонтам). Плотность застройки была неравномерной. Наиболее плотная была вскрыта во втором и третьем ярусах, где найдены остатки от 9 до 12 построек. Постройки, как правило, в разных пластах слоя занимали одно и то же место. Так, в восточной части раскопа на детинце в 1968 г. ниже постройки 1 вскрыта постройка 4 второго строительного яруса, а глубже ее – постройка 12 четвертого и пятого строительных ярусов. Все эти постройки были жилыми, последовательно сменявшими одна другую на одном и том же месте. В северной части раскопа 1968 г. одно и то же местоположение занимали постройки 5 (третий строительный ярус), 9 (четвертый строительный ярус), 13 (пятый строительный ярус). Все они также были жилыми. В южной части раскопа 1968 г. одно и то же место занимали постройки 2 (второй строительный ярус), 6 (третий строительный ярус) и 15 (пятый строительный ярус). Они также были жилыми. Их постоянное местоположение в разных строительных ярусах говорит о том, что на протяжении длительного времени планировка и застройка туровского городища оставалась стабильной. В планировке застройки также выделяется одна и та же характерная особенность – все постройки ориентированы углами по сторонам света. Помимо стабильности в застройке древнего Турова следует отметить еще и довольно высокую плотность. В ряде случаев выявлено расположение построек на расстоянии 1—1,5 м, а иногда – 0,4 м.

Постройки Туровского городища сильно различались по своим размерам.

Постройки 15 (пятый строительный ярус) и 6 (третий строительный ярус) имели размеры 4,9 × 4,9 м (самые крупные постройки на детинце Турова), а сменяющая их постройка 2 (второй строительный ярус) – размеры 4,2 × 2,0 м. Постройки 13, 9, 5, располагавшиеся в пятом, четвертом и третьем строительных ярусах, имели одни и те же размеры – 4,2 × 4,4 м. Постройки 16, 12, 8, 4, размещавшиеся в шестом, четвертом, третьем и втором строительных ярусах, – 3,4 × 3,7 м. Такое сходство в местоположении, ориентировке и размерах жилых построек говорит о длительной стабильности землевладельческих участков одних и тех же хозяев (семей) на протяжении нескольких поколений.

Третий строительный ярус на детинце древнего Турова

Однако в Турове на детинце были и более скромные по размерам жилые постройки. Жилая постройка 9 из раскопа 1962 г. с глинобитной печью имела длину стены 3,2 м (другая стена не выявлена). Постройка 4 из раскопа 1968 г. (второй строительный ярус) размером 3,4 × 3,7 м имела дощатый пол и глинобитную печь и была несомненно жилой.

Среди вскрытых построек были не только жилые. Постройка 7 из раскопа 1968 г. (третий строительный ярус) размером 2,8 × 3 м рублена из дуба (нижние венцы), очевидно, имела дощатый пол и не имела печи. По-видимому, это была хозяйственная постройка типа клети (амбара). Постройка 11 из того же раскопа (четвертый строительный ярус) размером 2,8 × 2,9 м не имела пола и печи. Вероятно, это была хозяйственная постройка типа клети.

Основной материал для возведения построек – бревна из деревьев хвойных пород. В качестве подрубов часто использовали дубовые бревна. Основная техника возведения срубов – рубка в простой угол с остатком («в обло»), с вырубкой соединительных чашек и уплотнительных пазов с верхней стороны бревна.

Один из основных признаков жилой постройки – устройство пола. В жилых постройках древнего Турова чаще всего встречались остатки дощатых полов (остатки досок, лаг-переводин), но иногда и глинобитные полы толщиной 0,2—0,3 м. Такие полы выявлены в жилой постройке 7 в раскопе 1962 г., в жилых постройках 8, 9, 13, 14 в раскопе 1968 г.

Пятый строительный ярус на детинце древнего Турова

Важным признаком жилой постройки является печь. В жилых постройках на детинце выявлены печи двух типов – глинобитные (7 шт.) и с использованием кирпича (3 шт.). Глинобитные печи имели «подушку» – основание из сырой глины толщиной 0,25—0,3 м, часто скрепленную кольями, вбитыми в землю. Поверх подушки возводили под размером 1 × 0,6 м, а поверх его – свод. Свод и подушку обжигали огнем до твердости кирпича. При использовании под часто трескался и выпадал кусками. Его ремонтировали подмазкой нового глиняного слоя толщиной 2—3 см. Встречались остатки глиняных печей с 5—7 ремонтными подами. С середины XIII в. встречаются печи, при возведении которых использовали плинфу размером 26 × 17 × 4,5 см. Очевидно, это плинфа из развала собора, разрушенного землетрясением в 1230 г.

Глинобитная печь на окольном городе

Помимо жилых и хозяйственных построек на детинце древнего Турова в раскопе 1962 г. выявлены три погреба. Первый найден в слоях первоначального заселения детинца. Он имеет размеры 2,6 × 2 м, заглублен в материк на 0,6—0,7 м, заполнен древнейшим предматериковым слоем, в котором встречается керамика X—XI вв. Его корпус срублен в простой угол из тонких (10 см) бревен, деревянный пол сложен из плотно прилегающих колотых досок шириной 10—15 см. Погреб ориентирован углами по сторонам света, как и все постройки детинца. Установить его связь с какой-либо постройкой не удалось.

Глинобитная печь с использованием кирпича на окольном городе

Погреб 2 открыт в северо-восточном углу раскопа. Он прорезает нижний слой и уходит до материка. Погреб обшит досками, имеет дощатый пол (три слоя досок), нижний дощатый настил перекрыт берестой в несколько слоев. Под нижними досками иногда лежат куски плинфы. Это означает, что погреб сооружен после разрушения храма в 1230 г. Заполнен слоем второй половины XIII – XVI в. В заполнении мало керамики, но много обломков амфор и раздавленный стеклянный колбообразный сосуд. Очевидно, погреб сооружен в XIII в., а его назначение – винный погреб.

Погреб 3 прослежен под постройкой 3 в виде двух прослоек древесного тлена.

Застройка окольного города древнего Турова изучалась в 1992 и 1993 гг. на территории вблизи храма XII в. Раскоп 1992 г. (12 × 12 м) расположен к югу от южного фасада храма на расстоянии 2 м. Раскоп был ориентирован по направлению южной стены храма. Раскоп 1993 г. (12 × 16 м) был прирезан с западной стороны раскопа 1992 г., и его северная стенка являлась продолжением северной стенки раскопа 1992 г. В раскопах на окольном городе выявлены остатки 17 построек. В основном это остатки глинобитных печей. Остатки истлевших деревянных конструкций выявлены лишь в 9 постройках. В раскопе 1992 г. обнаружено 5 строительных ярусов, в раскопе 1993 г. – 7 ярусов. Все постройки окольного города были наземными, однокамерными, срубной конструкции, рублены в простой угол («в обло»). Из 9 вскрытых построек 7 – жилые и 2 – хозяйственные (амбар, клеть). Лишь одна постройка была возведена до разрушения храма, все остальные – после 1230 г. Самые крупные постройки окольного города имели размеры 4,2 *4,1 м (жилая постройка 1 из раскопа 1993 г.), 3,9 × 3,9 м (жилая постройка 2 из раскопа 1993 г.), большинство из них – 3,2 × 3,2; 3,6 × 3,6 м. Все постройки содержали остатки глинобитных печей. Лишь в одной жилой постройке 2а при сооружении печи была использована плинфа. В большинстве построек на окольном городе были земляные и глиняные полы. Часто нижние венцы построек сооружали из дуба.

Подводя итоги, следует отметить, что застройка окольного города была менее благоустроенной. Срубы построек имели меньшие размеры, полы чаще были земляными, оконные стекла в культурном слое не встречались. Ценных и высокохудожественных изделий найдено значительно меньше. Очевидно, на детинце проживали большей частью представители социальных верхов туровского населения.

Массовая городская застройка древнего Турова ничем не отличалась от застройки соседних городов (Давид-Городка, Пинска, Берестья). Постройки были наземными, однокамерными, рубленными из бревен деревьев хвойных пород в простой угол с остатком. Крыши были двускатными из колотых досок. Полы в основном из досок, но в Турове часто встречались и земляные. В южных, более теплых районах Беларуси, бревна для срубов использовались более тонкие (16—18 см), чем в северных.

Следует обратить внимание еще на одну особенность застройки древнего Турова. В шурфе 1993 г. у подножия вала на окольном городе и в раскопе 2004 г. на детинце выявлены склоны и ядро оборонительного вала, содержащие керамику XI в. Это означает, что оборонительные сооружения древнего Турова были возведены в XI в. и практически скрывали за собой внутреннюю застройку города. Приближаясь к Турову, путник видел лишь оборонительный вал и стены города, за которыми скрывалась городская планировка и застройка. Однако о ней можно судить по остаткам жилых и хозяйственных сооружений, выявленных во время раскопок. Ориентировка остатков построек углами по сторонам света позволяет предполагать, что соответственно направлению стен построек проходили улицы и проезды древнего Турова. Ведь, как убедительно прослежено раскопками Берестья, Пинска, Минска, Полоцка, при застройке города постройки ориентировались по направлению улиц.