Текст книги "Благовещение Пресвятой Богородицы. Антология святоотеческих проповедей"

Диалог Богородицы и архангела:
Она же… смутилась… Не бойся, Мария… (Лк. 1: 29–30)

Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие. И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога (Лк. 1: 29–30).

Как свидетельствует евангелист Лука, повествующий о событии Благовещения, Богоматерь после приветственных слов ангела пришла в смущение. Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие (Лк. 1: 29).

Святитель Петр Хрисолог, считающий, что Воплощение Бога Слова во чреве Пречистой Девы произошло сразу же вместе с ангельским приветствием, полагает, что то смущение Марии, о котором говорит евангелист, было смущением Ее людского естества, девического чрева, вдруг ощутившего, как в нем поселился и стал Человеком Сын Божий. Тем самым то смущение оказалось в первую очередь не смущением в мыслях Марии, пришедшей в удивление от увиденного и услышанного (хотя здесь присутствовало и это), но прежде всего смущением, трепетом и содроганием Ее плоти. Так, в «Слове 140-м. О Благовещении» святитель Петр утверждает: «Как только Она увидела пришедшего к Ней небесного вестника, то тотчас же ощутила, что принимает внутрь Себя Вышнего Судию, и вострепетала. Хотя Господь и усвоил Себе Деву Матерью и Рабу Родительницей кротчайшим образом – действием мирной и святой любви, – однако утроба [Марии] не могла не смутиться, а Ее ум не вострепетать при мысли, как невместимый тварью Бог вмещается и сокрывается в Ее чреве, делаясь Человеком». В «Слове 143-м. О Благовещении третьем» святитель Петр добавляет: «Она же, сказано, увидев ангела, смутилась от слов его (ср. Лк. 1: 29). Смутилась плотью, поколебалась утробой, вострепетала мыслью, содрогнулась всем сердцем, ибо вместе с пришествием ангела ощутила и пришествие Божества. Храм человеческой телесности смутился, ибо вострепетали вдруг сделавшиеся жилищем Бога тесные пределы человеческой плоти, ибо во чреве Девы сокрылась и утвердилась вся полнота Его величия». Тем самым смущение мысли Богородицы прямо последовало за смущением и трепетом Ее плоти, вдруг опытно и ощутимо познавшей, что в Ней обитает ставший Человеком Бог.

Однако большинство других святых отцов – даже и те из них, которые полагают, что Боговоплощение Слова произошло во чреве Девы вместе с обращенным к Ней начальным ангельским приветствием, – в отличие от святителя Петра Хрисолога считают, что Пречистая Дева пришла в смущение в первую очередь по причине неожиданного и чудесного явления Гавриила и от слышания его приветствия. Именно поэтому святитель Герман Константинопольский в «Слове на Благовещение» истолковывает последовавший за смущением Марии обращенный к Ней призыв Гавриила не бойся (Лк. 1: 30) как одновременно и ангельский совет не страшиться его небесного облика и в то же время не смущаться от охватившего теперь Деву чувства внутреннего Боговселения. Вот что говорит святитель Герман от лица обращающегося к Богоматери ангела: «Дивлюсь я, Препрославленная, что Ты так смущаешься моего пришествия с высоты: ибо это мне приличнее бояться Тебя, как имеющей стать Матерью Господа моего, и трепетать пред Твоим царским достоинством. Вот, Царь славы еще во время моих слов поселился в Твоем [телесном] чертоге».

По мнению автора «Похвалы Пресвятой Богородице», приписываемой святителю Григорию Чудотворцу, Богоматерь мог смутить именно сам вид явившегося – прекрасный и блистающий. Автор проповеди приводит целый внутренний монолог, который могла бы произнести в мыслях Богоматерь, вдруг узревшая слетевшего к Ней с Небес архангела Гавриила. При этом, по убеждению автора «Похвалы», вместе с испытываемыми Ею трепетом и смущением, Мария уже с самого начала прозирает, предчувствует то, чему сегодня надлежит случиться: вселение Бога в Ее чрево. «Она говорила Сама с Собой: „Что это за приветствие и кто тот, который приносит Мне это приветствие? Величественнее солнца сияет и с Девой беседует; с Неба сходит и Рабу приветствует; не облечен в тело, но беседует человеческим образом: на крыльях летает и произносит речи. Чего он ищет на земле? Кажется Мне ангелом, но беседует как человек; от ангельских воинств приходит и ко Мне направляет слово; имеет лицо светлее молнии и одет в одежду белее снега; вижу юношу, не имеющего тела: попирает землю и не оставляет следов; не обладает языком и говорит радуйся; не двигает губами и возвещает благодать. Не знаю, что Мне делать. Ужасающее это видение, поскольку Я не в состоянии понять, кто послан. Каким образом Я узнаю Посылающего? Если до́лжно трепетать перед вестником, то насколько более [до́лжно трепетать] перед Тем, Кто вестника послал! Если этот ослепляет своим блеском Мое зрение, то чем Я покрою Себя пред Солнцем Правды? Если от раба Я прихожу в страх, то как рожду Господа?“». Потому-то, в поистине пророческом предведении того, о чем еще только начнет Ей сейчас благовествовать ангел, Мария, по мысли святителя Андрея Критского («Слово на Благовещение»), внутренне в Себе Самой могла бы произнести и такие слова: «Что бы это было за приветствие? – говорит Она. – Неужели Я – Одна из женщин – дам природе новые законы? Неужели Я – Одна, не имев общения с мужем, могу понести во чреве Плод? Что бы это было за приветствие? Кто принес такую весть, и откуда он пришел? Почитать ли вещающего человеком? Но он представляется бестелесным. Ангелом ли его назвать? Но он говорит, как человек. Я не понимаю того, что вижу, недоумеваю о том, что слышу».

А вот как объясняет смущение Марии в «Первом похвальном слове на Успение Богоматери» преподобный Иоанн Дамаскин: «Она почувствовала в душе смущение от сделанного Ей приветствия как совершенно непорочная Дева, не имевшая не только смешения, но и обращения с мужем, и привыкшая непрестанно устремлять Свой ум к созерцанию вещей небесных». Святитель Фотий Константинопольский в «Беседе первой на Благовещение» прибавляет: «Честная Дева смущается, но не удаляется, смущается словами, но не отвергает благого дела».

Однако главная причина смущения Богоматери, которое Она ощутила при ангельском пришествии, называемая большинством святых отцов, авторов проповедей на Благовещение, – это мысль Девы о том, что чудесное явление вестника, пусть и сопровождаемое удивительным светом, неземным блистанием, красотой лика явившегося Ей, могло на самом деле оказаться вражеским дьявольским при-логом, подобным тому, что некогда испытала в раю Ева. Быть может, за мирным и тихим приветствием прекрасного гостя скрываются тьма и сатанинский яд? Ведь и змей также вел перед прародительницей Евой сладкие речи, говорил о божественном призвании человека, о совершенстве, которого ей надлежит достичь вместе с Адамом… Поэтому святитель Софроний Иерусалимский в «Слове на праздник Благовещения» рассуждает: «Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие (Лк. 1: 29)… Она страшилась и боялась, зная об обольщении, которому некогда подверглась Ева, опасаясь, дабы и Ее, как и ту, не прельстил опять обольстительный змий; и посему Она все благоразумно подвергла испытанию, дабы не случилось, чтобы беседа змия не отстранила от божественного света и Ее». При этом Богоматерь, по мысли святителя Софрония, говорила Сама с Собой в сердце: «Падение Евы научает Меня быть более осторожной и благоразумной; падение, в которое ее – бывшую бесхитростной и легковерной и чуждой тому, чтобы исследовать слова и мысли, – вовлекло это обольстительное нашептывание началозлобного змия. О, да не будет, чтобы Я – поверив необыкновенным словам – когда-нибудь стала второй Евой!»

Эта мысль святителя Софрония вновь и вновь возвращает нас, внимающих святоотеческим проповедям на Благовещение, к важной теме, которой пронизаны не только «Слово» Иерусалимского святителя, но и посвященные этому празднику творения многих других авторов: к образу двух жен – ветхой Евы и Новой Евы. Именно искушение древней девы Евы и страх Новой Девы Марии впасть в подобное же – есть, по убеждению святых отцов, главная причина того смущения, что охватило Богоматерь при явлении ангела. Кто он? Вид его светел, слова ласковы и кротки. Однако что же на самом деле за всем этим кроется? Как развивает эту мысль автор «Беседы первой на Благовещение», приписываемой святителю Григорию Чудотворцу, Мария поступила «не так, как прежде дева Ева, которая, ликуя в раю, своим слабым умом неосторожно вняла речи виновника зла – змия, и таким образом извратила благородство своего помышления, и чрез нее коварный, излив свой яд и примешав смерть, ввел [грех] во весь мир, и вследствие этого произошла всякая пагуба святых; и только Одной Святой Девой восстановлено ее [то есть Евы] падение. Напротив, Святая [Дева] имела твердость принять Дар не прежде, чем узнала, Кто посылает Его, и что это за Дар, и кто Его приносит».

Но, конечно же, архангел Гавриил явился Деве Богородице совсем не для того, чтобы Ее искусить. Напротив, он пришел возвестить Ей, что через Марию всему человеческому роду будет дан верный путь, надежнейший способ побеждать любые искушения – в ныне воплощающемся от Нее Господе Иисусе Христе. Потому-то автор «Беседы третьей на Благовещение», приписываемой святителям Григорию Чудотворцу и Иоанну Златоусту, настойчиво утверждает: «Ангел беседует с Девой, чтобы змий не беседовал более с женой». А святитель Фотий в «Беседе первой на Благовещение» прибавляет: «Ангел беседует с Девой, и упраздняется злоумышление змия, отражается его коварное нападение. Ангел беседует с Девой, и теряет свою силу прельщение Евы (ср. 2 Кор. 11: 3), осужденное естество поставляется выше приговора, как и до него [– этого приговора], и обогащается приобретением рая – как собственного достояния. Ангел беседует с Девой, и Адам приобретает себе свободу, виновник зла – змий лишается своей власти над человеческим родом и узнает ныне, что тщетно боролся против творения…»

Святитель Григорий Палама, размышляя об охватившем Богоматерь смущении при явлении Ей ангела, называет Ее страх «богоугодным». Ведь Она проявила должную духовную осторожность, понимая, что даже за самым наисветлейшим ангельским образом, за прекраснейшим небесным ликом может прятаться бесовское искушение. И сам ангел тоже не осуждает Деву за такую духовную осторожность. Он просто стремится рассеять Ее сомнения ясным свидетельством о том, что он, Гавриил, явился отнюдь не ради того, чтобы искусить Марию, но действительно послан с Небес, чтобы донести святую и спасительную волю Божию. Святитель Григорий Палама в «Беседе 14-й. На Благовещение» свидетельствует: «Дева, увидев и убоявшись, не есть ли это какой-то лукавый ангел, обольстивший Евино неразумие, не приняла этого приветствия без испытания; и, еще не зная, что соединение, которое благовестил Ей ангел, чисто пред Богом, Она устрашилась, как сказано, от его слов, оберегая, так сказать, крепко и совершенно Свое девство. И размышляла, что бы это было за приветствие (Лк. 1: 29). Поэтому и архангел тотчас же рассеивает богоугодный страх благодатной Девы, сказав Ей: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога (Лк. 1: 30)».

Стремясь донести до слушателей, что обращенный к Богоматери призыв ангела не бойся, Мария должен убедить Ее: Гавриил явился отнюдь не затем, чтобы Ее искусить, как искушал ветхую Еву древний змий, – авторы проповедей на Благовещение даже «реконструируют» слова Гавриила, с которыми архангел мог бы тогда обратиться к Пречистой Деве, стремясь успокоить Богородицу. Вот как, например, видится его речь в «Слове на Благовещение» святителю Герману Константинопольскому: «Почему, по какой причине, Препрославленная, Ты так не веришь моему благовестию? И до какой поры Ты не будешь подчиняться посланному с Небес ангелу? Ибо я – не тот, который прельстил Еву». Святитель Фотий Константинопольский в «Беседе первой на Благовещение» также приводит слова, с которыми мог бы обратиться к Деве ангел, чтобы умерить Ее трепет, исцелить Ее страх: «Не бойся, Мария (Лк. 1: 30): не для обольщения я явился беседовать с Тобой, но возвестить уничтожение обольщения; не для того, чтобы ввести в заблуждение, я предстал, но чтобы объявить об освобождении от обмана, не для отъятия непорочного девства я пришел, но благовествовать пришествие Создателя и Охранителя девства. Не бойся, Мария: я не слуга коварного змия, но посланник Упразднителя змия; тот своей речью вложил яд в человеческую природу и, примешав смерть, излил на всех гибель, а я, по Господню повелению, явился прививать отпадшим (ср. Рим. 11: 22–23) бесконечную жизнь, которой исторгается из [человеческого] рода болезнь [греха] и подается блаженство в раю; тот обманом богоподобия склонил Адама к преслушанию и взамен беспечальной жизни устроил ему жизнь, исполненную тяжкого труда, а я благовествую, что Творец всего в Твоем девственном и непорочном чреве действительно сделает человека богоподобным и уничтожит [древнее] обольщение богоподобия. Я предстал в качестве доброго вестника, а не злого, я виновник радости, а не печали, возвещаю спасение, а не гибель. Не бойся, Мария: я по Божественному повелению уврачую Твои помыслы, я разрешу узы недоумения». А вот как возвышенно и поэтично излагает ангельскую речь, с которой мог бы обратиться к Деве Гавриил, автор «Похвалы Пресвятой Богородице», приписываемой святителю Григорию Чудотворцу: «Не бойся, Мария! Не змий беседует с Тобой. Не бойся, Мария! Я возвестил Тебе таинство, но не научил лжи [как некогда искуситель научил Еву]. Не бойся, Мария! Я обещаю Тебе, что Ты будешь Богородительницей, но не Богом. Не бойся, Мария! Я обещаю Тебе благодать и в заблуждение Тебя не ввожу. Не бойся, Мария! Не останавливайся в нерешительности, как Ева. От нее смерть, от Тебя жизнь. От нее плод смерти, от Тебя Жизнь жизни. От нее прельщение, от Тебя Истина. От нее отвращение людей от Бога, от Тебя неизреченное воссоединение Бога и человека. От нее мрак и преисподний сон, от Тебя сияющий Светильник Мира. От нее проклятия, от Тебя благословение. От нее приговор смерти, от Тебя восстановление жизни тела. От нее сомнение, от Тебя вера. От нее плач, от Тебя река Воды Живой. От нее по́ты, от Тебя отдохновение. От нее тернистая земля, от Тебя Божественный Рай. От нее три раны, от Тебя тройственная Жизнь. От нее умерщвление человека, от Тебя Бог – Друг человека. От нее истребление потопом, от Тебя купель, рождающая в вечность. От нее убийство, от Тебя обновление человека. От нее смерть жизни, от Тебя воскресение мертвых. От нее ненависть двенадцати колен, от Тебя братское единение двенадцати апостолов. От нее смерть, введенная в мир, от Тебя погибель смерти. От нее падение, от Тебя возстание».

Итак, архангел Гавриил полагает, что ему удалось успокоить Марию, смущенную его чудесным явлением. И теперь он приступает к сообщению той благой вести, которую ему надлежало принести от Бога Деве: вести о Ее величайшем предназначении в деле спасения мира – о том, что у Нее родится Сын Божий.

Диалог Богородицы и архангела:
Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына… (Лк. 1: 30–33)

И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца (Лк. 1: 30–33).

Итак, евангелист Лука продолжает описывать диалог Девы и ангела: И сказал Ей Ангел: …Ты обрела благодать у Бога (Лк. 1: 30).

По убеждению святителя Андрея Критского («Слово на Благовещение»), говоря о том, что Мария… обрела благодать у Бога, ангел тем самым свидетельствует, что Богородица ныне обрела ту совершенную меру Божественной благодати, какую когда-либо получал в дар от Бога человек: «…Итак, не бойся; Ты обрела благодать у Бога – благодать, какой никто, кроме Тебя, не обретал от вечности». И святитель Софроний Иерусалимский в «Слове на праздник Благовещения» также возвышенно провозглашает как бы от лица ангела, обращающегося к Деве: «Не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога негибнущую; Ты обрела благодать у Бога преславную; Ты обрела благодать у Бога вожделенную; Ты обрела благодать у Бога пресветлую; Ты обрела благодать у Бога спасительную; Ты обрела благодать у Бога не оскудевающую; Ты обрела благодать у Бога незыблемую; Ты обрела благодать у Бога непобедимую; Ты обрела благодать у Бога вечную».

Кроме того, по мысли святых отцов, под благодатью, которую ныне обрела Мария, следует также понимать и восстановление и исцеление возрождаемого грядущим Спасителем мира нашего человеческого естества, сделавшегося зараженным грехом посредством ветхой Евы и врачуемого ныне в Деве, становящейся Матерью нашего милостивого Врача-Христа. То, что было утрачено в Еве, ныне возвращается нам в Марии. Потому-то святитель Андрей Критский в «Слове на Благовещение» и перефразирует обращенные к Богоматери слова ангела: «Не бойся! Ты обрела благодать у Бога, которую потеряла Ева».

Но в то же время под той благодатью, которую обрела… у Бога Дева, по мысли святителя Фотия Константинопольского («Беседа первая на Благовещение»), нам следует понимать и ту поистине преисполненную благодати личную святость, что приобрела с юных лет Мария, пребывая в чистоте и непорочности, храня Свое девство, творя волю Господню, совершая равноангельское житие в Иерусалимском храме, пребывая в непрестанной молитве, достигая вершин богопричастности и богообщения. По мысли святителя Фотия, ангел здесь как бы говорит Ей: «Ты обрела благодать у Бога, потому что не только сохранила чистое девство, но и соблюла непорочное сердце и волю, потому что с детства была посвящена Богу и служила Царю славы Одушевленным и Нерукосечным храмом, Который создан был чистотой тела, блистанием девства, непорочным целомудрием, святостью воли, непреклонностью души ко греху, непоколебимостью в добродетели». О том же свидетельствует в «Слове на праздник Благовещения» и святитель Софроний Иерусалимский, как бы от лица благовествующего Деве ангела прославляющий Марию за ту предельную меру святости и чистоты, которой Она достигла Своей богоугодной жизнью, и за тот ниспосланный Ей – в ответ на эту Ее творческую и подвижническую устремленность к духовному совершенству – Божественный дар благодати, что довершил дело Ее очищения: «И хотя прежде Тебя бывали святые, однако никто из них не был до такой степени исполнен благодати, как Ты; никто не был настолько полон Божества, как Ты; никто не был так украшен святостью, как Ты; никто не был так возвеличен, как Ты; никто не был так предо-чищен, как Ты; никто не был так осиян светом, как Ты; никто не был так озарен, как Ты; никто так не возвысился, как Ты. Потому что никто так не приблизился к Богу, как Ты; и никто так не обогатился Божиими дарами, как Ты; никто не получил столько благодати от Бога, как Ты. Все прекрасное, что когда-либо было достигнуто людьми, Ты превзошла; все дарования, данные от Бога кому-либо, Ты превозвысила; потому что преимущественнее всех Ты обогатилась стать Обителью Божией; никто до такой степени, как Ты, не возмог вместить в себе Бога; никто до такой степени не был силен принять в себя Бога; никто до такой степени не удостоился такого озарения от Бога».

Но самое основное и совершенное понимание смысла этого ангельского свидетельства о Марии, как о преисполненной Божественной благодатью, по убеждению святых отцов, авторов проповедей на Благовещение, связано именно с Ее даром и подвигом Богоматеринства. Она обрела благодать у Бога потому, что сегодня в Ее чреве поселяется Сам Источник и Податель благодати. Именно об этом в первую очередь свидетельствует Гавриил, когда провозглашает: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога (Лк. 1: 30). Именно это имеет в виду и святитель Григорий Палама, когда в «Беседе 14-й. На Благовещение» говорит как бы от лица предстоящего перед Девой ангела: «Не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога (Лк. 1: 30). Какую благодать? Которая возможна для одного только Могущего невозможное и которая сохранена Тебе Одной прежде веков… Не бойся, Мария! (Лк. 1: 30) Господь с Тобою (Лк. 1: 28), Властитель всякого начальства, Сын Отца светов, Который родился от Него в вечности, но воплотился от Тебя во времени, Который на Небе весь в недрах Отца, а на земле весь с Тобою во чреве: Он с Тобою и в Тебе. Невместимый по естеству, вселившись в Твою утробу, вместился в Тебе».

И теперь уже ангел, ранее говоривший Марии в основном слова ободрения, наконец-то ясно свидетельствует Деве о том, что у Нее родится по человеческому естеству Сын Божий, Христос, Спаситель и Царь мира: И вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца (Лк. 1: 31–33).

Итак, именно Деве, а не познавшей мужа женщине, предстояло зачать и родить Сына: И вот, зачнешь во чреве… Подобного прежде не случалось никогда. Правда, древние пророки, по откровению Божию, предрекали это удивительное событие – рождение Спасителя от Девы. И вот теперь их пророчества наконец-то исполняются в Марии. В день Благовещения в Ней как раз и осуществилось пророчество Исаии: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил (Ис. 7: 14). Об этом говорят многие святые отцы. Так, например, святитель Григорий Палама в «Беседе 14-й. На Благовещение», перефразируя и дополняя слова архангела Гавриила, открывающего Деве тайну Ее Зачатия и вместе с тем свидетельствующего, что и в Зачатии она останется Девой, ибо примет в Свое чрево Сына безмужно, свидетельствует от его имени: «И вот, зачнешь во чреве (Лк. 1: 31), когда же услышишь про Зачатие, не подозревай ни о каком нарушении девства и поэтому не печалься и не бойся… Итак, вот Ты зачнешь… и родишь Сына (Лк. 1: 31), и, будучи, как и теперь, Девой и сохраняя неповрежденным это девство, Ты зачнешь и родишь Сына… Всевышнего; это же за много лет провидел и Исаия и предсказал: Вот Дева зачнет во чреве и родит Сына (Ис. 7: 14 по LXX)…»

Мы видим: ангел говорит Деве отнюдь не о зачатии Ею простого младенца, но именно Сына Всевышнего, Сына Божия, Истинного Бога, делающегося теперь Человеком. Как говорит Марии от имени ангела в «Беседе первой на Благовещение» святитель Фотий, Ты «Зачнешь во чреве Того, Кто везде существует и нигде не вмещается, Которого может нетесно вместить только одно Твое чрево… Зачнешь во чреве, и родишь Сына (Лк. 1: 31), Которого с трепетом славословят херувимы, Которого ужасаются видеть ангельские чины и Которого не может вместить вся тварь». О том же от лица Гавриила возвещает Деве в «Слове на праздник Благовещения» и святитель Софроний: «Возвестить Тебе это я послан с Неба; ясно сообщить Тебе эту благую весть послало меня [сегодня] к Тебе имеющее родиться от Тебя Слово Отчее, заповедуя мне словами и речами объявить Тебе; так поведать Тебе велел мне Единородный Сын Отчий. На верху [на Небе] Он поручил мне посольство к Тебе: а я вижу, что Он [уже] обитает в Тебе, Деве. Вечен был Тот, Кто к Тебе, Деве, пришел; вне времени был Тот, Кто во времени Тобою зачинается; бесплотен был Тот, Кто от Тебя имеет родиться во плоти; неописуем был Тот, Кто в Тебе приемлет описуемость [материальную форму]».

Ангел называет Деве и то имя, которое Она должна, по воле Божией, дать родившемуся от Нее Богомладенцу: и наречешь Ему имя: Иисус. Святые отцы указывают на смысловое и духовное значение этого древнего иудейского имени: «Иисус» означает «спасать». Так преподобный Иоанн Дамаскин в «Первом похвальном слове на Успение Богоматери» поясняет: «И родишь Сына, – сказал ангел, – и наречешь Ему имя: Иисус (Лк. 1: 31), Иисус же означает Спаситель. Ибо Он спасет людей Своих от грехов их (Мф. 1: 21)». О том же свидетельствует в «Слове на праздник Благовещения» и святитель Софроний, обращающийся к Богоматери: «И родишь Сына, Который познается не только как Человек, но и как веруемый истинный Бог. И родишь Сына, Который не нуждается в том, чтобы кто иной Его спас, но Который Сам дарует спасение всем людям. И – посему – и наречешь Ему имя: Иисус (Лк. 1: 31): каковое имя в переводе означает: „Спаситель“. Потому что должно быть так, Дева, чтобы родившийся от Тебя Спаситель всех, тем самым и имя имел Иисус, то есть – „Спаситель“; дабы и на основании самого имени Его были явлены сила и предназначение Рожденного, и спасительное Рождество Твоего Сына было знаменательно для всех людей». С преподобным Иоанном и святителем Софронием согласен и святитель Фотий, который в «Беседе первой на Благовещение» учит: «Поскольку же от Него [Христа] получат спасение, то Его нарекут Иисусом (ср. Лк. 1: 31)… Нарекут Иисусом Того, Кто спас их от грехов их: от благодеяния – наименование, от значения – имя, от дел – добрая слава. Нарекут Иисусом, потому что от Него истекает неисчерпаемое богатство спасения, потому что Им сокрушается жало смерти и подается благодать бессмертия (ср. 1 Кор. 15: 54–56), падает господство греха и торжествует победу природа падшего».

Святитель Николай Сербский обращает внимание на то, что в древнем Израиле это имя – Иисус – было достаточно распространенным. При этом некоторые носившие его ветхозаветные праведники, в том числе и благодаря исполнению в их жизни внутреннего смысла имени Иисус, как связанного со спасением, с избавлением от зла, прообразовали собой Самого Господа Иисуса Христа. Святитель Николай говорит: «Имя Иисус, или, по-еврейски, Йешуа, также значимо. Имя сие носил сын Навинов, который ввел народ израильский в землю обетованную и тем прообразовал роль и дело Иисуса Спасителя, введшего род человеческий в истинную и бессмертную землю обетованную, в Царствие Небесное».

Ангел продолжает открывать Деве то, Кем окажется Ее Сын: Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего (Лк. 1: 32). Здесь архангел Гавриил впервые ясно сообщает Марии истину о том, что Рождаемый от Девы будет именно Сыном Всевышнего, то есть Сыном Божиим, Одним из Лиц Пресвятой Троицы, Воплощающимся в мире и становящимся истинным Человеком. До этого момента тайна Боговоплощения только подразумевалась участниками диалога, переживалась ими внутренне, пророчески предощущалась, но вслух не звучала. Теперь же она гласно открывается Марии ангелом. Как говорит в «Беседе 14-й. На Благовещение» святитель Григорий Палама, Он будет велик «потому что Рождаемое – не пророк и не просто человек, как Адам, но наречется Сыном Всевышнего (Лк. 1: 32), Спасителем и Избавителем человеческого рода и Царем веков».

Но что же означает сам образ употребления этих слов архангелом Гавриилом в отношении Сына Божия: будет велик? Святые отцы обращают внимание на то, что ангел использует здесь именно будущее время. Но возможно ли говорить так о Втором Лице Пресвятой Троицы? Неужели же Он будет велик только в грядущем, а не является подлинно, абсолютно и совершенно великим уже теперь, сейчас? Ведь Сын Божий велик всегда – вечно и предвечно. Да Он и не может приобрести большего величия, чем то, которым обладает ныне, как Совершенный Бог. Так почему же тогда ангел произносит именно: будет велик? Святитель Софроний в «Слове на праздник Благовещения» разъясняет это обращенное к Деве свидетельство ангела как бы от лица самого Гавриила. При этом святитель связывает сказанное архангелом отнюдь не с Божественным достоинством Спасителя, как Второго Лица Пресвятой Троицы, но с той нетварной Божественной славой, что получает в Нем образуемая ныне, в день Благовещения, Его человеческая природа: «Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего (Лк. 1: 32). Потому что, поистине, Он всегда именуется Великим: Сыном Всевышнего, как от Самого Великого Бога рожденный и возвещаемый как Его Единородный Сын. Говорю же: будет и наречется не в том смысле, что теперь Он не есть Таковой; не подозревай так; но – говорю это по причине чудеснейшего Рождества Его и плотского Вочеловечения… Слова же будет и наречется являются выражениями, связанными с понятием времени; и поскольку Он стал Человеком… и… поистине, вырастающим в Своем возрасте, то и упомянутые слова употреблены в будущем времени, как относящиеся к Его человеческому естеству». Тем самым, по мысли святителя Софрония, Сын Божий вечно и всегда абсолютно велик по Своему Божеству, однако ныне Он делается таковым еще и как Человек – по Своему человечеству, которое Он образует для Себя во чреве Пречистой Девы.

А вот как указывает на значение этого ангельского свидетельства о Христе будет велик святитель Фотий. По убеждению Константинопольского патриарха, оно означает, что в Своем Воплощении Сын Божий, хотя Он ради нашего спасения и уничижил Себя Самого, приняв образ раба (Флп. 2: 7), все равно не претерпел умаления по Своему Божеству. Даже испытывая человеческие бессилие, немощь, страдания, Он как Бог неизменно пребывал в совершенной Божественной славе, обладал абсолютным Божественным всемогуществом. Более того: Его Божественное величие открылось и осуществилось и в том, что даже саму немощь Своего воспринятого в Воплощении тварного человеческого естества Он Своей нетварной, всемогущей и спасительной силой обратил в Себе в славу и величие поистине Божественной жизни. В Нем не уничижилось Божество, но, наоборот, прославилась и обожилась соединенная с Божественной природой Его природа человеческая. Тем самым, будучи абсолютно велик по Божеству, Он вместе с тем сделался еще и совершенно велик по Своему человечеству. Святитель Фотий говорит об этом в «Беседе первой на Благовещение» так: «Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего (Лк. 1: 32). Будет велик, как и был, хотя и примет смиренную плоть и облечется в уничиженное тело. Будет велик, поскольку восприятие человечества не уменьшит величия Божества, но смиренное человечество возвысится от общения с Божеством. Будет велик и после Воплощения (ср. Ин. 1: 14), а также и после трудов (ср. Ин. 4: 6), пота, падавшего на землю в виде каплей крови (см. Лк. 22: 44), и прочего подобного, что обыкновенно переносит плоть».

…А Гавриил продолжает благовествовать Деве о Ее Сыне: и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца (Лк. 1: 32–33).

Истолковывая эти слова архангела, святитель Николай Сербский полагает, что Гавриил говорит здесь о Сыне Девы, исключительно сообразуясь лишь с таковым ветхозаветным иудейским пониманием личности и образа служения Мессии, каковым Он ожидался древним Израилем. Святителю Николаю кажется, что Дева в день Благовещения узнала от ангела лишь то, что у Нее должен родиться чаемый богоизбранным народом Христос – именно как Мессия евреев, как их Спаситель. По убеждению святителя Николая, архангел нарочно прямо не говорит Марии о том, что Сын Девы окажется Истинным Богом, Словом Божиим, Одним из Лиц Пресвятой Троицы. Все же важнейшее о Христе Она должна будет постичь постепенно, узнать потом – уже от Своего Божественного Сына, научаясь у Него и сохраняя все слова Его в сердце Своем (ср. Лк. 2: 51). Однако с этой мыслью святителя Николая принципиально не соглашаются древние святые отцы, которые настойчиво утверждают, что Дева в день Благовещения узнала от ангела именно то, что у Нее родится Спаситель всего мира, Сын Божий – Вышний Царь, Властитель Неба и земли. Так, святитель Герман Константинопольский обращается к Богоматери от лица ангела, при этом настойчиво подчеркивая, что Ее Сын есть подлинно Небесный Царь, Горний Владыка: «…Благовествую Тебе радость. Благовествую Тебе Рождение, недоступное пониманию. Благовествую Тебе невыразимое пришествие Вышнего Царя».