Текст книги "Император Николай II. Мученик"

Следствием такого «робкого» отношения революционеров к столь громкому теракту стали всевозможные слухи, сплетни и домыслы. Следует отметить, что часть этих домыслов благополучно дожила до наших дней, и легко используется некоторыми исследователями в их сочинениях. Одним из таких домыслов, родившихся сразу после покушения на Столыпина, стал слух, что оно якобы было организовано Охранным отделением. 16 сентября 1911 г. агент «Посыльный» сообщал в Киевское Охранное отделение: «Думают, что убийство было организовано Охранным отделением, так как представляется невероятным, отчего убили одного только Столыпина, когда того же могли достигнуть в отношении Государя Императора»{384}384
  Там же. Л. 236.


[Закрыть]. В другом агентурном сообщении утверждалось, что проживающие за границей революционеры уверены, что покушение организовали «крайне правые организации, недовольные политикой покойного Председателя Совета Министров»{385}385
  Там же. Л. 165б.


[Закрыть].

По обыкновению, вплоть до наших дней в исторических исследованиях на эту тему, не говоря уже о публицистике, можно сплошь и рядом встретить обвинения Императора Николая II в том, что он «проглядел» убийство Столыпина и настолько не любил покойного, что ни разу не навестил его в госпитале, и даже не приехал на его похороны. Несмотря на то, что все это, мягко говоря, не соответствует истине, в убийстве Столыпина имеется много вопросов, на которые до сих пор нет вразумительных ответов.

29 августа 1911 г. Царская Семья прибыла в г. Киев. Её сопровождал наследник болгарского престола князь Борис{386}386
  Будущий царь Болгарии Борис III (1894–1943).


[Закрыть]. Главным поводом приезда Царя в «Матерь городов русских» было торжественное открытие памятника Императору Александру II. Николай II записал в своем дневнике: «Холодным серым утром в 11 часов приехали в Киев. ‹…› На улицах встреча была самая сердечная и порядок полный»{387}387
  Дневники Императора Николая II. 1894–1918. Т. 2. Ч. 1. 1905–1913. Запись за 29 августа 1911 г. С. 589.


[Закрыть]. Встреченный ликующей толпой киевлян, Государь проехал в Киево-Печерскую лавру на благодарственный молебен. Потом Николай II с детьми спустился к Нижним пещерам и приложился к мощам святых угодников Божьих. Там же присутствовал и П. А. Столыпин, прибывший в Киев на четыре дня раньше Николая II, 25 сентября.

30 августа было торжественное открытие памятника Императору Александру II. Государь вместе с крестным ходом проследовал к закрытому покрывалом величественному монументу. После его открытия и освящения перед Царской Четой и Цесаревичем церемониальным маршем прошли войска. Потом следовали приемы бесконечных депутаций, армейских и гражданский чинов, духовенства. Уже поздно вечером усталый Государь любовался украшенным лунным светом чудесным видом на Днепр.

Визит Государя проходил как нельзя лучше. Очевидцы свидетельствовали, что «радость толпы, теплое радостное чувство и единение Царя с народом не на словах, а по-настоящему. По улицам проезжал в открытой коляске, медленно, со всеми депутациями говорил хорошо и много, особенно [с] крестьянской. На дворянском рауте и Он и Она были просты, милы и радушны. Благодаря народной охране впечатление было, что полиции мало, что народ сам соблюдает порядок на улице, что Государь среди него, близок к нему. Государь тоже был радостен, прием тронул его. Даже поляки были в приподнятом настроении и очень довольны отношением к ним»{388}388
  ГА РФ. Ф. ДП. Оп. 265. Д. 505. Л. 85.


[Закрыть].

Другой киевлянин отмечал: «Император выступил всем доступной и демократически настроенной главою государства, появлялся в толпе без всякой охраны, принял крестьянскую депутацию и проговорил с нею 1 с половиной часа, посещал все, что только мог посетить в Киеве, везде лично беседовал и везде оставил впечатление доступности и доброжелательства»{389}389
  ГА РФ. Ф. ДП. Оп. 265. Д. 496. Л. 19.


[Закрыть].

31 августа, после военных маневров, Государю было представлено более 2300 крестьян на площадке перед Мариинским дворцом, созванных из всех волостей Киевской губернии. Беседа Николая II с крестьянами продолжалась более двух часов. Н. Д. Тальберг писал: «Крестьяне живо и толково отвечали Государю на его расспросы об их службе по призыву в войсках. Украшенных знаками военного ордена Государь расспрашивал об их подвигах и благодарил их за службу. Крестьяне были в пестрых малороссийских свитках, что доставило Его Величеству видимое удовольствие. Государь убеждал своих собеседников носить их всегда, взамен, как он выразился, “неуклюжих городских пиджаков”. Ободренные царскою простотою, крестьяне стали рассказывать о красивых нарядах, носимых их женами и девушками, но, не находя нужных слов, сопровождали разговор показом и жестами. Все смеялись, и по лицу Государя было видно, что общее увлечение его радовало»{390}390
  Тальберг Н.Д. Светлой памяти возлюбленного Государя // Тальберг Н.Д. Русская быль. От Екатерины II до Николая II. М., 2006.


[Закрыть].

Вечером 31 августа Николай II записал в своем дневнике: «После обеда поехал с Ольгой и Татьяной в сад Купеческого собрания. Послушали концерт и полюбовались великолепным фейерверком с той стороны Днепра»{391}391
  Дневники Императора Николая II. 1894–1918. Т. 2. Ч. 1. 1905–1913. Запись за 31 августа 1911 г. С. 590.


[Закрыть]. Государь не знал, что в Купеческом саду он несколько раз сталкивался с вооруженным террористом, который на следующий день убьет его первого министра.

Помимо официального повода, у Николая II в Киеве должны были произойти важные переговоры с иудейскими раввинами, на которых обе стороны должны были достигнуть договорённостей о противодействии революции и экстремизму. По приказу Николая II эту встречу подготавливал и организовывал П. А. Столыпин{392}392
  Хитерер В.М. Документы, собранные Еврейской историко-археографической комиссией Всеукраинской академии наук. Киев – Иерусалим, 1999. С. 290.


[Закрыть]. Премьер давно занимался еврейским вопросом. Ещё в 1906 г. он предложил Николаю II следующую программу смягчения ограничений для евреев. Столыпин предлагал: 1. Принцип частичной отмены ограничений для евреев, хотя задача полного их равенства не ставилась. 2. Отмена ограничений передвижения евреев в рамках общей черты оседлости, в том числе разрешение жить в сельской местности. Расширение прав выбора места жительства для евреев вне черты оседлости, в частности, некоторым мастерам и ремесленникам, членам семей (кроме казачьих областей). 3. Отмена ограничений на участие евреев в производстве и торговле спиртным, в горном деле и других промыслах. Снятие ограничений на владение и аренду недвижимости евреями. 4. Отмена требования упоминать прежнюю принадлежность к иудейской вере, запрета родным следовать за ссыльными, наказаний семейству за уклоняющегося от воинской повинности. Смягчение ограничений на участие евреев в управлении акционерными обществами{393}393
  Фёдоров Б. Попытка Столыпина решить «еврейский вопрос» // Электронная библиотека России // http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Article/fed_poputk.php (дата обращения: 23 июля 2015 г.).


[Закрыть].

Николай II долго думал над этими предложениями. Здесь следует отметить, что Царь, не имея ничего против евреев как таковых, относился к этой проблеме с религиозной точки зрения, памятуя об особом враждебном отношении иудейской веры к Христу Спасителю. Государь полагал, что он не может решать самостоятельно еврейский вопрос, не выслушав мнение всего русского народа. 10 декабря 1906 г. он вернул Столыпину журнал Совета министров неутвержденным. В сопроводительном письме Государь разъяснял причину своего отказа: «Петр Аркадьевич. Возвращаю вам журнал по еврейскому вопросу не утвержденным. Задолго до представления его Мне, могу сказать, и денно и нощно, Я мыслил и раздумывал о нем. Несмотря на самые убедительные доводы в пользу принятия положительного решения по этому делу, – внутренний голос все настойчивее твердит Мне, чтобы Я не брал этого решения на себя. До сих пор совесть Моя никогда Меня не обманывала. Поэтому и в данном случае Я намерен следовать ее велениям. Я знаю, вы тоже верите, что “сердце Царево в руцех Божиих”. Да будет так. Я несу за все власти, Мною поставленные, перед Богом страшную ответственность и во всякое время готов отдать ему в том ответ»{394}394
  Император Николай II – П.А. Столыпину 10 декабря 1906 г. // Красный архив. М. – Пг., 1924. Т. 5. № 5 (7). С. 105.


[Закрыть].

Это убеждение не покидало Николая II до самых последних лет его царствования. В 1916 г., накануне революции, министр внутренних дел А. Д. Протопопов убеждал Государя относительно евреев в том же, что и Столыпин в 1906 г. Генерал А. И. Спиридович вспоминал: «Протопопов убеждал Государя подписать манифест о даровании равноправия евреям и об отчуждении земель в пользу крестьян, Государь заявил, что эти вопросы столь важны, что их должны рассмотреть государственные законодательные учреждения»{395}395
  Спиридович А.И. Указ. соч. С. 35.


[Закрыть].

Опять-таки незадолго до революции Николай II сказал видному сановнику А. И. Пильцу: «Я знаю, что положение очень тревожное. Мне советовали распустить Государственную Думу, издать два указа: о принудительном отчуждении земель крупных и средних собственников и второй дать равноправие евреям. Но я на это пойти не могу: насильственное уничтожение средней и крупной собственности я считаю не справедливым, а самую меру государству невыгодной. Против почти полного равноправия евреям я лично ничего не имею, но вопрос этот народной совести. Я никогда не решу земельного и еврейского вопроса единолично, хотя это было бы полезно для меня. Дела эти должны быть разрешены при участии представителей от народа»{396}396
  Памяти Царственных Мучеников. Сборник статей ревнителей памяти Императора Николая II и Его Семьи. София, 1930. С. 28.


[Закрыть].

Тем не менее это вовсе не означает, что Николай II игнорировал еврейскую проблему. За годы его царствования евреи получили максимальную свободу. По существу, «черта оседлости» к 1917 г. оставалась только на бумаге.

Особенно Царя волновала проблема почти тотального втягивания еврейской молодежи в революцию. В 1910 г. П. А. Столыпин, разумеется с одобрения Государя, лично приветствовал Раввинский съезд в С.-Петербурге, заявив между тем, что еврейская молодежь приобрела «ужасную склонность» к участию в революционном движении. Он призвал религиозных лидеров восстановить политическую лояльность среди российского еврейства{397}397
  Хитерер В.М. Указ. соч. С. 290.


[Закрыть]. Следует сказать, что этот вопрос волновал не только Николая II, но и многих представителей иудейского раввината, понимавшего, что революция «пойдет по еврейским трупам». Несмотря на свои сложные отношения с Самодержавной властью, они не могли не осознавать, что ее крушение приведёт еврейский народ России к тяжелейшим бедствиям. Поэтому представители еврейской общественности, не желавшие потрясений для своего народа, стремились найти компромисс с Властью.

Разумеется, это крайне не устраивало еврейских финансистов революции, как зарубежных, так и отечественных. Договорённость Царя с раввинатом грозила вырвать у них доминирующее положение в среде еврейской молодёжи. Особое беспокойство вызвало у определённой части еврейства ограничение Правительством перехода евреев из иудаизма в христианство, так как нередки были случаи, когда евреи переходили в христианство, преследуя корыстные цели. Теперь духовенству было строго предписано не крестить евреев без особого разрешения и достаточного убеждения в том, что побудительными мотивами крещения являются религиозные, а не практические соображения{398}398
  Вечерняя газета. № 10. 3 сентября 1911 г.


[Закрыть].

Среди еврейских купеческих домов стали распространяться слухи, что Столыпин готовит для них новые ограничения. Начальник Лифляндского губернского жандармского управления на основании агентурных сведений докладывал в Департамент полиции 16 сентября 1911 г., что «частью еврейского населения распространён слух, что будто бы убийство премьер-министра Столыпина организовано богатыми еврейскими коммерсантами-купцами, с целью помешать осуществлению законопроекта Столыпина о “введении нормы еврейской торговли”, “об ограничении от евреев приема торговых векселей” и о “черте оседлости”»{399}399
  Материалы Особого отдела Департамента полиции по обстоятельствам убийства П. А. Столыпина // ГА РФ. Ф. 102 ДП ОО 1911. Оп. 124. (Ч. 2). Л. 16.


[Закрыть].

Ничего подобного Правительством не готовилось, но даже если бы и готовилось, то устранение Столыпина ничего бы коренным образом для еврейских коммерсантов не изменило. При детальном изучении обстоятельств покушения на Столыпина становится все более вероятным, что готовилось покушение не только, а может даже не столько на него, но и на самого Государя.

Между тем Николай II придавал очень важное значение встречам с еврейской духовной общественностью. В соответствии с программой визита еврейская делегация должна была дважды встретиться с Царём: 29 августа 1911 г., во время торжественного приема в Мариинском дворце, и 30 августа, во время парада и официального представления Императору Николаю II различных делегаций. Кроме того, при посещении Государем Чернигова также планировалась встреча с местными раввинами.

При своем приезде в Киев Николай II был встречен раввинами А. Б. Гуревичем и Я. М. Алешковским, которые с выражением верноподданнических чувств преподнесли ему священную Тору. Гуревич обратился к Государю со словами: «Ваше Императорское Величество, Всемилостивейший Государь! Еврейское население г. Киева бесконечно счастливо возможностью повергнуть в нашем лице к стопам Вашего Величества живейшее выражение беспредельных верноподданнических чувств, воодушевляющих нас вместе со всеми народами Великой необъятной России. В каждом еврейском молитвенном доме, будь то прекрасная хоральная синагога в шумной столице, будь то скромная обитель-молельня в глухом еврейском местечке, – мы, евреи, каждую субботу неизменно возносим горячие молитвы к небесам, моля Всевышнего о здравии, благоденствии и благополучии Вашего Императорского Величества и всего Царствующего Дома. Мудрый Царь Соломон завещал нам: “Молитесь за благоденствие вашей верховной власти”, а пророк Иеремия в своем послании к своим единоверцам пишет: “…постарайтесь о мире той страны, куда Господь Бог вас поселил, и молитесь о ее благоденствии, ибо в её мире – ваш мир, а её благо – ваше благо”»{400}400
  Цит. по: Хитерер В.М. Указ. соч. С. 291.


[Закрыть].

После этого раввин А. Б. Гуревич преподнёс Государю свиток Торы и прибавил следующее: «Осчастливьте, Всемилостивейший Государь, принять от нас вечную свидетельницу наших молитв, самое святое, ценное и дорогое в нашей жизни – св. Тору»{401}401
  Там же. С. 291.


[Закрыть].

30 августа, во время торжественного крестного хода Императора Николая II вокруг памятника Александру II, в стоящие на площади «шпалеры» не были допущены учащиеся евреи и мусульмане. Это вызвало сильный гнев Государя. Столыпин заявил киевскому губернатору А. Ф. Гирсу: «Его Величество крайне этим недоволен и повелел мне примерно взыскать с виновного. Подобные распоряжения, которые будут приняты как обида, нанесенная еврейской части населения, нелепы и вредны. Они вызывают в детях национальную рознь и раздражение, что недопустимо, и их последствия ложатся на голову Монарха»{402}402
  Цит. по: Сидоровнин Г.П. Указ. соч. С. 438.


[Закрыть]. Виновный в случившемся попечитель Киевского учебного округа тайный советник П. А. Зилов был уволен от службы.

Общее руководство охраной Государя и сановников было возложено на товарища министра внутренних дел, командира корпуса жандармов генерал-лейтенанта П. Г. Курлова. Ему помогал опытный помощник – начальник Дворцовой охранной агентуры полковник А. И. Спиридович. На счету полковника было немало раскрытых политических преступлений. Спиридович заведовал охранной агентурой, подведомственной дворцовому коменданту.

Наибольшее внимание уделялось безопасности Императора Николая II. Охранное отделение из разных источников располагало оперативной информацией, что во время пребывания в Киеве на Государя или Столыпина готовится покушение. В Департаменте полиции были «получены сведения об образовании нескольких боевых групп эсеров, причем общее руководство группами взял на себя Борис Савинков. Решено было организовать покушение на жизнь Священной особы Государя Императора, или на жизнь статс-секретаря Столыпина»{403}403
  Материалы Особого отдела Департамента полиции по обстоятельствам убийства П.А. Столыпина // ГА РФ. Ф. 102 ДП ОО 1911. Оп. 124. (Ч. 2). Л. 32.


[Закрыть].

Но наиболее тревожную информацию сообщил молодой помощник присяжного поверенного Д. Г. Богров, который являлся секретным агентом Киевского охранного отделения. Офицер этого отделения, на связи с которым был Богров, оценивал агента как проверенного и ценного секретного сотрудника. Агентурным псевдонимом Богрова был «Аленский». По имеющей информации, Богров в конце 1908 г. принадлежал к киевской группе анархистов-коммунистов{404}404
  Там же. Л. 13.


[Закрыть]. Через несколько месяцев, разочаровавшись в анархистах, Богров добровольно предложил свои услуги Киевскому охранному отделению. В 1910 г. в связи с тем, что в подпольных кругах распространились подозрения в провокаторстве Богрова, он временно прервал отношения с полицией, но в июле 1910 г. возобновил их{405}405
  Там же. Л. 3.


[Закрыть].

Уже после убийства Столыпина Богров рассказал на допросе, что примерно год назад в Петербурге он встречался с неким Николаем Яковлевичем. Знакомство завязалось через присяжного поверенного С. Е. Кальмановича и журналиста Е. Е. Лазарева, известных своими связями с партией эсеров. Им Богров выдавал себя за революционера, однако на самом деле выполнял задание начальника Петербургского охранного отделения полковника М.Я. фон Коттена. После встречи с Лазаревым в Петербурге Богров уехал в Киев. Туда вскоре к Богрову приехал Николай Яковлевич. Он попросил подыскать в Киеве конспиративную квартиру для трёх человек и моторную лодку для проезда по Днепру. Из его намеков Богров понял, что готовится покушение на одного из сановников. Об этих своих сведениях Богров сообщил начальнику Киевского охранного отделения Кулябко. Полковник А. И. Спиридович вспоминал, что рассказ Богрова вызывал «у нас всех впечатление о серьёзности сообщенных им сведений, а также в том, что разоблачаемый им террористический акт должен коснуться личности Государя Императора»{406}406
  Спиридович А.И. Указ. соч. С. 268.


[Закрыть]. В дальнейшем было установлено, что на самом деле единственным террористом был сам Богров. Как было указано в материалах следствия, «отлично понимая, что для осуществления задуманного им преступления могут оказаться полезными связи его с охранным отделением и доверие, всегда оказываемое ему подполковником Кулябкой, Богров решил возобновить с ним сношения, измыслив рассказ о готовящемся будто бы покушении на министров Столыпина и Кассо»{407}407
  ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1068. Л. 135.


[Закрыть].

О сообщениях Богрова доложили товарищу министра внутренних дел генералу П. Г. Курлову, который распорядился начать проверку сведений Богрова. Был разработан план на случай появления террористов в Киеве. За домом Богрова установили наружное наблюдение.

31 августа 1911 г. Богров позвонил в Охранное отделение и сообщил, что ночью приехал Николай Яковлевич и остановился у него на квартире. Наружное наблюдение ничего не заметило, так как филеры дежурили только днём. Богров уточнил, что объектом покушения выбран Столыпин или министр народного просвещения Л. А. Кассо{408}408
  Материалы Особого отдела Департамента полиции по обстоятельствам убийства П.А. Столыпина // ГА РФ. Ф. 102 ДП ОО 1911. Оп. 124. (Ч. 2). Л. 4.


[Закрыть]. При этом Богров сообщил, что террористы имеют сообщников в Департаменте полиции{409}409
  Там же. Л. 5.


[Закрыть].

По приезде в Киев 25 августа 1911 г. П. А. Столыпина генерал Курлов счёл нужным предупредить его об опасности. Однако Столыпин не разделял тревоги и, как вспоминал Курлов, «высказал по поводу доложенных сведений о злоумышленниках, что все это несерьёзно и что, даже если бы была найдена бомба, он не поверил бы этому»{410}410
  Курлов П.Г. Гибель императорской России. Берлин, 1923.


[Закрыть].

1 сентября 1911 г. программа торжеств была расписана очень плотно, и в 16 часов высокопоставленные гости отбыли на ипподром, где состоялся смотр «потешных» и скачки на Императорский приз. В 20 часов скачки закончились, а в 21 час начался съезд в городской театр на оперу «Сказка о царе Салтане». Были приняты дополнительные меры по обеспечению безопасности. П. А. Столыпину в этот день вместо конного экипажа был подан автомобиль, который, не привлекая внимания, проехал к боковому подъезду театра. Киевский губернатор А. Ф. Гирс вспоминал, что он облегченно вздохнул, когда сановники оказались в здании театра: «За театр можно было быть спокойным, так как та публика, которую предложено было допустить туда, была строго профильтрована»{411}411
  ГА РФ. Ф. 102 ДП ОО. 1911.


[Закрыть].

Зрительный зал и подсобные помещения были тщательно проверены задолго до спектакля. Согласно акту осмотра, жандармы вскрывали пол, осмотрели бархатную обшивку барьеров и даже хрустальную люстру на предмет, не подпилена ли она злоумышленниками. В театр допускали по именным билетам. Далеко не все местные начальники были удостоены приглашения. Но в числе «профильтрованной публики» оказался Богров. Вопрос о том, как он добился билета в театр, крайне запутан. Впоследствии Богров заявлял, что он лишь ухватился за предложение начальника Охранного отделения. Подполковник Кулябко утверждал, что билет был выдан по просьбе самого агента с разрешения генерала Курлова и его помощников. Однако товарищ министра говорил, что не подозревал о присутствии секретного агента в театре. После этого Кулябко изменил свои первоначальные показания, пояснив, что он, возможно, превратно истолковал слова шефа. Но самое главное заключалось в том, что никто не мог вразумительно объяснить не только с чьего разрешения, но и с какой целью был выдан билет. Богров сказал жандармам, что террористы дали ему прежнее задание – выяснить приметы министров. Нелепость этого была очевидна, так как портреты Столыпина продавались на любом перекрестке.

Задним числом Кулябко рассказал о ходе своих рассуждений: «У меня мелькала мысль, не есть ли поручения эти простой отвод Богрова, что, услав его в театр под видом наблюдения, они могут совершить покушение помимо него»{412}412
  Там же.


[Закрыть]. Поэтому Богрову дали инструкцию следить за залом и в случае опасности предупредить жандармов. Это было еще более нелепое объяснение, поскольку единственный террорист, которого Богров знал в лицо, был Николай Яковлевич, оставшийся в доме Богрова в плотном кольце филеров.

Примерно за час до начала спектакля из охранного отделения Богрову доставили билет № 406 в 18-м ряду партера. Допустив своего агента в театр, начальник Охранного отделения нарушил циркуляр Департамента полиции от 3 октября 1907 г., запрещавший использовать секретных сотрудников для наружного наблюдения. Кроме того, он грубо нарушил Инструкцию об охране Высочайших особ, согласно которой осведомители не допускались в места присутствия Государя Императора. Надо сказать, что, нарушая правила, подполковник Кулябко следовал сложившемуся в Охранном отделении шаблону. В первом антракте Кулябко отослал Богрова домой посмотреть, не исчез ли Николай Яковлевич. Богров вернулся с сообщением, что его гость на месте. Наружная охрана не хотела пропускать Богрова в театр, так как его билет был использован, но вмешался Кулябко и, взяв своего агента под руку, провел его в зал.

В антракте Богров подошёл к Столыпину, который разговаривал возле оркестровой ямы с министром Императорского Двора бароном В. Б. Фредериксом и графом И. А. Потоцким, и несколько раз выстрелил в премьера. По словам киевского губернатора А. Ф. Гирса, «Пётр Аркадьевич как будто не сразу понял, что случилось. Он наклонил голову и посмотрел на свой белый сюртук, который с правой стороны под грудной клеткой уже заливался кровью. Медленными и уверенными движениями он положил на барьер фуражку и перчатки, расстегнул сюртук и, увидя жилет, густо пропитанный кровью, махнул рукой, как будто желая сказать: “Все кончено!” Затем он грузно опустился в кресло и ясно и отчетливо, голосом, слышным всем, кто находился недалеко от него, произнес: “Счастлив умереть за Царя”»{413}413
  Рууд Ч.А., Степанов С.А. Фонтанка, 16: Политический сыск при царях.


[Закрыть].

Однако перед тем как выстрелить в Столыпина, Богров подошел к Царской Ложе и пристально посмотрел на Государя. Воспитательница Великих Княжон С. И. Тютчева, в момент покушения находившаяся в ложе, соседней с Царской, вспоминала: «Вдруг я увидела, что в проходе между рядами кресел появился какой-то человек, посмотрел на Царскую Ложу (позднее я узнала, что Великая Княжна Ольга убедила Государя выпить чаю, и они перешли в аванложу) и спешно подошел к группе у рампы»{414}414
  Тютчева С.И. (1870–1957). За несколько лет до катастрофы. Публ. Н.В. Пигарёва // Наше наследие. № 41. 1997. С. 65.


[Закрыть]. По заключению следствия, Богров не стал стрелять в Государя «исключительно из-за боязни вызвать этим еврейский погром»{415}415
  ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1068. Л. 138.


[Закрыть].

Государь позже описал происшедшее в письме к Вдовствующей Императрице Марии Феодоровне: «Ольга и Татьяна были со мной тогда, и мы только что вышли из ложи во время второго антракта, так как в театре было очень жарко. В это время мы услышали два звука, похожие на стук падающего предмета; я подумал, что сверху кому-нибудь свалился бинокль на голову, и вбежал в ложу. Вправо от ложи я увидел кучу офицеров и людей, которые тащили кого-то, несколько дам кричало, а прямо против меня в партере стоял Столыпин. Он медленно повернулся лицом ко мне и благословил воздух левой рукой. Тут только я заметил, что он побледнел и что у него на кителе и на правой руке кровь. Он тихо сел в кресло и начал расстегивать китель. Фредерикс и профессор Рейн помогали ему. Ольга и Татьяна вышли за мною в ложу и увидели всё, что произошло. Пока Столыпину помогали выйти из театра, в коридоре рядом с нашей комнатой происходил шум, там хотели покончить с убийцей; по-моему, к сожалению, полиция отбила его от публики и увела его в отдельное помещение для первого допроса»{416}416
  ГА РФ. Ф. 642. Оп.1. Д. 2331.


[Закрыть].

Поведение Царя в тот момент очевидцами воспринималось как предельно мужественное. Никто не знал, сколько террористов находилось в театре. Николай II, выйдя на видное место, чтобы успокоить зал и остановить начинавшуюся панику, стал удобной мишенью. С. И. Тютчева вспоминала: «В зале поднялся шум, крики, требования гимна. Государь вышел из аванложи, девочки старались его удержать, я тоже сказала: “Подождите, Ваше Величество”. Он мне ответил: “Софья Ивановна, я знаю, что я делаю”. Он подошел к барьеру ложи. Его появление было встречено криками “ура” и пением гимна»{417}417
  Тютчева С.И. Указ. соч. С. 65.


[Закрыть].

Опасался за жизнь Монарха и раненый П. А. Столыпин, который «увидев Государя, вышедшего в ложу и ставшего впереди, ‹…› поднял руки и стал делать знаки, чтобы Государь отошел. Но Государь не двигался и продолжал на том же месте стоять, и Пётр Аркадьевич, на виду у всех, благословил его широким крестом»{418}418
  Цит. по: Гаркавенко О.В. Образ Николая II в «Красном Колесе» А.И. Солженицына и исторический контекст 1990-х гг. // Мир России в зеркале новейшей художественной литературы: сб. науч. трудов. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2004.


[Закрыть].

Один из очевидцев вспоминал о первых минутах после покушения: «Когда унесли Столыпина, весь театр запел гимн и “Спаси, Господи, люди Твоя”. Крестились, крестили Государя, протягивали к нему руки. Государь стоял один, без дочерей, у самой рампы ложи грустный, сосредоточенный и бесконечно спокойный. Если бы в театре были сообщники, то было бы очень опасно. У всех нас явилось чувство, что он стоит под огнём. Взглядом он держал всех нас, отвечал всем нам, оборачиваясь ко всем. Паники не было – была молитва, и театр обратился в храм, и Государь был Царём»{419}419
  ГА РФ. Ф. ДП. Оп. 265. Д. 505. Л. 85.


[Закрыть]. Сразу же после исполнения гимна Николай II уехал, а спектакль был прекращён.

Между тем молва, что Богров хотел убить Государя и что в театре находился сообщник убийцы, быстро охватила общество. Уже на следующий день, 2 сентября 1911 г., полиция перехватила письмо неизвестного респондента князю Л. В. Яшвилю, в котором с возмущением говорилось, что «выкреста пропустили в 7 ряд, зная с утра, что готовится покушение, говорят, на Государя»{420}420
  Там же. Л. 56.


[Закрыть]. В другом письме утверждалось: «Преступника допросили в театре, и он сознался, что имел намерение убить Государя. Но побоялся еврейского погрома, который был обещан “союзниками”{421}421
  Имеются в виду члены «Союза русского народа».


[Закрыть] в случае малейшей попытки к покушению, и вот он ограничился покушением на Столыпина. Это похоже на правду, так как он имел полную возможность произвести покушение на Столыпина, когда он гулял по городу без охраны, для этого ему не нужно было вовсе стараться проникнуть в театр»{422}422
  ГА РФ. Ф. ДП. Оп. 265. Д. 505. Л. 81.


[Закрыть]. Еще одно перехваченное письмо из Киева 4 сентября 1911 г.: «Богров держал себя в высшей степени вызывающе, говорит, что предпочел бы убить Государя, но трудно было к нему подойти и страшно было вызвать погром, а за Столыпина громить не станут»{423}423
  Там же. Л. 85.


[Закрыть].

20 сентября 1911 г. Ф. Д. Клюев в правой юдофобской газете «Гроза» поместил статью с громким названием: «Покушение на Государя Императора». В ней утверждалось: «Жид Мордка был в театре не один, а с другом. Мордка два раза проходил мимо Государевой ложи; Мордка, выйдя из театра, осматривал Царский подъезд. Когда настал решительный момент, то Провидению угодно было, чтобы обстоятельства сложились так, что стрельба по Государю была бесполезной. Мордка почувствовал, что маленьким револьвером, при понятном волнении, неизбежной торопливости и отдалении от Государя почти невозможно попасть в Него. Момент лично для Мордки был пропущен и наступила вторая часть адской мелодрамы. Мордка, доигрывая второстепенную роль, и спасая свою шкуру, стрелял по Столыпину, надеясь в суматохе ускользнуть. Жид надеялся, что, как и 1 марта{424}424
  Имеется в виду убийство Императора Александра II 1 марта 1881 г., когда Царь после взрыва первой бомбы, не причинившей ему вреда, подошел к раненому мальчику и был поражен бомбой второго террориста.


[Закрыть], Государь по своему необычайному великодушию неосторожно подойдет к раненому Столыпину. Тогда наступал второй момент, ибо “друг” Мордки в толпе получал возможность действовать. Но Провидению угодно было спасти Помазанника Божия»{425}425
  Гроза. 20 сентября 1911 г. № 167532.


[Закрыть]. Хотя изложенные в статье факты не имели подтверждения в материалах следствия, они точно отражали настроение большей части общества: евреи хотели убить Царя.

Первая пуля ранила Столыпина в руку, вторая, ударившись об орден Святого Князя Владимира, изменила траекторию и задела печень. Врачи находили положение тяжёлым, но не безнадёжным. Между тем положение Столыпина было крайне тяжёлым с самого начала, так как пуля была разрывной и нанесла серьёзное разрушение печени.

Расхожие представления о том, что Император Николай II якобы равнодушно отнёсся к ранению Столыпина и его смерти, опровергаются имеющимися фактами. Один из очевидцев, видимо из лиц, бывших в окружении Царя, писал в частном письме: «Бедный Государь – прямо святой мученик, так его расстроила утрата этого колосса. Едва ли найдется ему заместитель равный по уму, опыту, знанию дела, твердости и направлению с национальным девизом»{426}426
  ГА РФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 507. Л. 10.


[Закрыть].

До сих пор бытует ложная версия, что Царь не посещал раненого премьера в больнице. В опровержение этого губернатор А. Ф. Гирс свидетельствует: «2-го сентября Государь ездил в Овруч. По выходе из дворца Его Величество объявил, что желает навестить Столыпина. Царский автомобиль направился на Мал. Владимирскую. При входе в лечебницу Государь спросил встретивших Его врачей, может ли Он видеть Петра Аркадьевича. На это старший врач ответил, что свидание с Его Величеством взволнует больного и может ухудшить его состояние, о чем он откровенно докладывает по долгу врача и верноподданного. Узнав, что в лечебнице находится только что прибывшая из Ковенского имения супруга П. А. Столыпина – Ольга Борисовна, Государь пожелал её видеть и ненадолго прошел к ней в приемную»{427}427
  Гирс А.Ф. Указ. соч. С. 43.


[Закрыть].

С. И. Тютчева вспоминала о своём разговоре с Императором о смерти Столыпина, состоявшемся после отъезда из Киева: «“Да, ужасно, ужасно!” – воскликнул он и рассказал мне, что дважды заезжал в больницу в надежде видеть Столыпина, с которым хотел лично поговорить, но его не пустили к нему. “Я думал, что это распоряжение врачей и потому не настаивал, а позже узнал, что это был каприз Ольги Борисовны”. Он сказал ещё, что когда после панихиды он подошел к ней, чтобы выразить свое сочувствие и поцеловать ее руку, она приняла какую-то театральную позу и, указав на тело своего мужа, сказала: “Ваше Величество – Сусанины не перевелись на Руси”. – “Это было неестественно и деланно”, – заключил Государь и пожалел, что не имел свидания с Петром Аркадьевичем, который, по словам Ольги Михайловны, желал этого»{428}428
  Тютчева С.И. Указ. соч. С. 65.


[Закрыть].

Следует также иметь в виду, что почти до последнего дня врачи не могли определить, насколько тяжело ранен Столыпин. Его дочь М. П. Бок пишет: «Государь также не верил серьёзности положения. Его уверял доктор Боткин в противном, почему Государь и продолжал программу торжеств»{429}429
  Бок (Столыпина) М.П. Указ. соч. С. 178.


[Закрыть].