Текст книги "Тени Трона"

– Людям свойственно придумывать чудовищ, Донрен. Интересно, почему?

– Я когда-то где-то читал мнение о том, что люди придумывают чудовищ, чтобы оправдать свое чудовищное поведение. Дескать, мы творим зло, но придумываем чудовищ, чтобы показать, что есть большее зло, а есть меньшее. И то, что творим, есть меньшее зло, которое, если подумать, всё равно есть зло. Но я сам думаю, что чудовищ вызывает незнание. Нам свойственно бояться того, что мы не знаем, и это нас, порой, спасает. Мы не знаем дороги через чащу, населяем ее чудовищами, и не лезем туда, где нас съедят волки или где мы просто заблудимся. Мы не знаем, что в морской глубине, и тоже населяем ее чудовищами, олицетворяющими, на самом деле, наш страх перед непреодолимой силой природы, которая иногда смертельно опасна для нас. Те, кто преодолевают эти страхи, становятся первооткрывателями и ведут нас, всё человечество, вперёд. Но сколько таких погибает, так ничего и не открыв? Просто пойдя по неверному пути, или не учтя всех опасностей. Чудовища олицетворяют наши страхи, наше незнание. Кроме того, нам порой просто интересно придавать обычным событиям романтическую окраску. Не волки какого-нибудь Джока растерзали по пьяни, а злобные кикиморы. Не сама Маришка заблудилась, а леший ее в чащу завел. Не просто корова от болезни умерла, а на нее злая ведьма порчу навела. Так красивее.

– Ну, и просто пугать других нам почему-то нравится, – подхватил Гленард. – Пугая другого, взрослого или, особенно, ребенка, мы чувствуем свою власть над ними, упиваемся ей, пусть и на секунду. Считаем себя смелыми, а других трусливыми и недостойными слабаками.

– Ага, до тех пор, пока сами не окажемся ночью в чаще.

– Знаешь, Донрен, кое-кто из тех, с кем я общался, считал чудовищем тебя, – хитро прищурился Гленард. – Причем не просто считал, а до усрачки тебя боялся.

– Это кто же? – удивленно поднял бровь Донрен.

– Например, наша общая знакомая Миэльори. Или варх Роллен, которого я так странно встретил на днях. Миэльори так вообще в цепях билась, когда твое имя услышала. Предлагала всё, что угодно, только чтобы я ее тебе не отдавал.

– Понимаешь, Гленард, – Донрен грустно улыбнулся, – специфика нашей с тобой службы такова, что шансов завести на ней друзей у нас крайне мало. А вот враги находятся в огромном количестве и очень быстро. А для врагов Империи, что бы мы ни делали и какими бы хорошими мы ни были, мы всегда будем чудовищами. Просто потому, что защищаем Империю, как свою жену, и даже больше, и делаем всё, чтобы не дать нанести ей какой-либо ущерб. Не дали устроить гражданскую войну? Чудовища. Задушили в зародыше мятеж? Чудовища. Уничтожили банду или молодого барона-убийцу, расчленявшего крестьянских девушек? Чудовища. Предотвратили покушение на Императора? Кто мы? Естественно, чудовища.

– Понимаю, – кивнул Гленард.

– Мы тени трона. Мы серые коты, прячущиеся в тенях у трона и поджидающие крыс, которые хотят у этого трона подгрызть основу. Но мы не можем им этого позволить. Конечно, в нашей работе нам приходится быть жесткими и даже жестокими. Нам приходится убивать, пытать, бросать людей в тюрьму, делать труднейшие выборы. Ты сам это знаешь, ты сам много раз через это проходил. Для нас не стоит проблема большего или меньшего зла. Парадигма «из двух зол не нужно выбирать никакое» не для нас. Мы не можем остаться в стороне, не можем хранить нейтралитет. Просто потому, что если мы это сделаем, это уже и будет большее зло. Поэтому мы вынуждены раз за разом, день за днем выбирать зло. Меньшее зло, но в глазах кого-то это всё таки зло. И потому в глазах этого кого-то, в глазах многих, мы чудовища. А я самое большое, старое, толстое и зловредное чудовище, как то, которое дремлет на дне моря. И знаешь что? Если такие, как Миэльори, будут видеть в нас чудовищ, может быть, кто-то из них испугается нас, и не станет творить того зла, которое хотел сотворить. И это даст нам возможность творить зло, наше меньшее зло, значительно реже. Страх перед нами, как чудовищами, делает нас, на самом деле, менее чудовищными.

– Что, кстати, стало с Миэльори?

– Зачем тебе знать, Гленард? – спросил Донрен. – Какой бы эта история ни была, это будет очень грустная история.

Гленард промолчал. Он отпил вина из кубка и некоторое время молча смотрел на переливающиеся в вышине звезды.

– Мне сегодня ночью приснился сон, – наконец, сказал Гленард. – Девушка лет пятнадцати с пепельными, почти седыми волосами, скакала в темноте сквозь лес на огромной черной лошади. Ветки хлестали ее по лицу, по плечам, разрывали ее кожу, но она всё неслась и неслась во тьму. Не знаю, бежала она от кого-то или стремилась куда-то, я только видел эту бешенную скачку, и я скакал с ней, чувствовал, что надо бежать, стремиться вперед, неважно куда, главное, вперед, через все преграды, даже если я не вижу конца пути. Потом я снова увидел девушку пятнадцати-шестнадцати лет со светлыми волосами. Я не знаю, была ли это та же самая девушка или уже другая. Она тоже неслась сквозь тьму. Но не на черной лошади, а на огромном черном драконе. Она неслась над водой, над огромными волнами, рожденными невиданной бурей. Соленые капли хлестали ее по лицу, по рукам. Хлестали больно и жестоко, как будто это были не капли, а мелкие острые камни. Но она неслась и неслась вперед, к цели, которая была неведома ей самой. Я проснулся среди ночи и какое-то время просто лежал с открытыми глазами, слушая свое дыханье и дыханье Лотлайрэ рядом. Я подумал, что я похож на этих девушек. Я скачу, лечу вперед, сквозь тьму и опасности, не зная, куда я приду в итоге. Возможно, впереди прекрасный рассвет, а возможно, вечная тьма. Но если я остановлюсь, я перестану существовать.

– Мы все на этом пути, Гленард. Многие люди считают, что нам в Тайной Страже известно значительно больше других. Но мы с тобой знаем, что чем больше мы узнаём, тем больше понимаем, что мы постоянно смотрим во тьму, не зная, что она принесет, и лишь надеясь, что в следующее мгновенье перед нами не появится ветка, которая собьет нас с коня. Но остановиться мы не можем. Не только из-за Империи. Мы сами не можем остановиться, потому что для нас именно эта гонка является жизнью. И именно это чувство я ищу в тех, кто способен стать истинными Стражами Империи.

– Скажи, Донрен, – задумчиво спросил Гленард, помолчав, – ты уже определился, кого поддержишь в качестве претендента на трон? Завтра эти милые люди в красивых одеждах, которые сейчас весело пьют, едят и смеются у нас за спиной, соберутся вместе, чтобы в первый раз попробовать договориться о том, кто станет правителем Империи.

– И эти прекрасные люди сразу станут совсем не такими прекрасными и милыми. У меня есть идея касательно претендента. Немного необычная, но тебе должна понравиться. Хотя у меня еще есть сомнения. У тебя есть предложения?

– Тот, кто может объединить Империю. Кто достаточно молод и, при этом, умен, опытен, красноречив, знатен и имеет законные права на трон.

– Я полагаю, наши идеи совпадают? – улыбнулся Донрен.

– Конечно, как же иначе, – улыбнулся в ответ Гленард.

– Славий?

– Славий.

– Он хороший кандидат, – согласился Донрен. – Единственное, что меня очень беспокоит, у него почти нет опыта управления герцогством. А мы хотим ему поручить управлять огромной Империей. Он прекрасный человек, но справится ли он с таким огромным грузом?

– У него будешь ты, – Гленард похлопал Донрена по плечу. – У него будут советники. И он умеет слушать и выбирать правильный путь. Кроме того, я полагаю, ему будет помогать кто-то, кто уже проявил себя как отличный правитель пусть даже и не Империи, но, по крайней мере, торгового королевства. Ты же, в том числе, и с этой целью познакомил его с Мисси ан Треудан?

– Ничего от тебя не скроешь, Гленард, – рассмеялся Донрен и допил остатки вина из кувшина, – за это тебя и люблю. Осталось понять, как убедить всех остальных избрать Славия. Это будет нелегко.

– У нас есть еще время, есть силы и есть возможности, – убежденно ответил Гленард. – Однако есть ещё одна задача, которую будет выполнить гораздо сложнее.

– Какая?

– Убедить Славия участвовать в этом. Это будет посложнее. Он и герцогом-то быть не хотел и не хочет, а тут сразу Император.

– В любом случае, нам его помощь понадобится.

– Я предлагаю пока ничему ему не говорить, – сказал Гленард. – Подготовим почву, посадим семена, а потом уже и постараемся его убедить. Кроме того, нам нужно его защитить от покушений, а мы так до конца и не раскрыли все эти нападения, хотя и приблизились к разгадкам совсем вплотную. Если Славия не будут считать опасным игроком и претендентом на трон, то до поры до времени он будет в большей безопасности.

– Значит, будем рыхлить почву и сажать семена, – согласился Донрен. – Да будет так.

– Да будет так, – эхом отозвался Гленард.

Глава XVI

Солнце уже давно перевалило за полдень, когда Донрен провел Гленарда по коридорам и великолепным залам императорского дворца и указал ему на небольшую, ничем не выделяющуюся, дверь. Сам Донрен, не говоря ни слова, пошел в другую сторону, чтобы присоединиться к ожидающим его остальным герцогам.

Войдя в дверь, Гленард оказался на небольшом темном деревянном балкончике, по периметру опоясывающем круглый зал. Внизу, этажом ниже, стоял огромный круглый стол, вокруг которого по своим местам рассаживались герцоги, собравшиеся на Совет Земель. Несмотря на то, что балкон был довольно высоко над столом, акустика зала позволяла, находясь на балконе, отчетливо слышать каждое слово, произнесенное за столом.

На балконе собралось уже десятка полтора людей, мужчин и женщин. Гленард узнал графиню Мисси ан Треудан, стоявшую напротив него, по другую сторону зала. Она тоже его заметила, и они обменялись легкими поклонами. Остальных Гленард не знал, но по одежде и манере держаться понял, что эти люди занимают в Империи довольно высокое положение. И почти всех из них Гленард, кажется, мельком видел на балу вчера. Некоторые мужчины были особенно мрачны. Видимо, им напоминали о себе последствия бессонной ночи и выпитых напитков.

За столом внизу было шестнадцать мест. Два из них пустовали. Одно предназначалось для Императора, также, по традиции, являющегося герцогом герцогства Андертайх, на территории которого и находился Рогтайх. Еще одно было, видимо, местом Донрена, герцога крошечного герцогства Верверриг. Донрен только вошел в зал и только собирался занять свое место.

Наконец, все собрались. Вследствие отсутствия Императора, первым на собрании Совета Земель начинал говорить Канцлер Империи и хранитель трона до коронации нового Императора, герцог Рейнорд ан Мерфрайн.

– Досточтимые и благородные герцоги, – торжественно начал он, – лето закончилось, и с радостью можно говорить о том, что Боги одарили нас в этом году богатым урожаем. Конечно, уменьшение численности населения по итогам Багряной весны снизило совокупное количество собранных плодов. Однако в пропорции к единице живого населения урожай вырос по сравнению с прошлым годом. Это позволяет нам быть уверенным в том, что зиму мы переживем без голода, и наши запасы…

– Да хватит уже про урожаи и про запасы! – громко перебил его Тадеш ан Зведжин. – Что ты, Рейнорд, нам про урожаи рассказываешь, мы сами больше твоего знаем. Все понимают, что мы здесь не для этого собрались, а для того, чтобы решить, кто из нас займет вон то пустующее кресло на следующем Совете весной. Вот это и давайте обсуждать.

– А что же здесь обсуждать? – сухо сказал Рейнорд ан Мерфрайн, явно оскорбленный тем, что его речь грубо прервали. – Я первый в очереди наследования, я Канцлер Империи и я самый опытный в делах управления государством, мне и надлежит взойти на трон. Не вижу тут поводов для обсуждения. Продолжим…

– А ну-ка подожди, Рейнорд, – поднял руку седой, но крепкий мужчина, герцог Виллен ан Фьодтайх. – Что это ты себе придумал? Императора будет избирать Большой Совет зимой. И с чего ты взял, что он выберет тебя? Ты, может, и канцлер Империи, но не единственный кандидат на трон. Каждый из здесь присутствующих имеет права на трон. А кто его займет, решит Большой Совет.

– Ты, что ли, Виллен, хочешь трон занять? – насмешливо отозвался Хорт ан Танферран. – А силенок и умишка хватит? За тобой, что, кто-то пойдет?

– Да, Хорт. Я заявляю о своем намерении стать Императором. И я не считаю, что Рейнорд хоть чем-то лучше, чем я. Он, может, и опытный, но он старый и слабый. А Империи нужна сильная рука. Да и не нужен Рейнорд, на самом деле, никому. Кроме тебя, его никто не поддерживает. Он даже в своем герцогстве не сильно популярен, как и ты, кстати. Канцлер он неплохой, но на трон у него ни сил, ни ума нет.

– За такие слова, Виллен, – вскипел Хорт ан Танферран, – Рейнорд имеет право тебя на поединок вызвать!

– А, пожалуйста, – пожал плечами Виллен ан Фьотдайх. – Хоть сейчас. Можем прямо в этом зале и всё решить. Кто отсюда живым выйдет, тот и Император.

– Советники! – поднял руки Донрен, не давая ответить побледневшему Рейнорду ан Мерфрайн. – Напоминаю, что мы здесь, чтобы обсудить возможных кандидатов. Но не для того, чтобы выбирать Императора или чтобы убивать друг друга. И так хватает смертей. Кстати, я хочу принести соболезнования нашим новым молодым соратникам, герцогу Миславу ан Плодэн и герцогу Брайну ан Сидлерд, по поводу кончины их отцов.

– Спасибо, герцог Верверриг, – ответил Мислав.

– Просто Донрен. Мы за этим столом без титулов.

– Ну, что ж, у нас уже двое кандидатов, – продолжил дискуссию пожилой, но крепкий мужчина с короткими седыми волосами и коротко постриженной седой бородкой, герцог Герриг ан Клафтхорд. – Кто еще хочет быть Императором?

– Я! – подскочил Вальдред ан Абфрайн. – Довольно делить Империю между Мерфрайном и Фьотдайхом! Когда-то это были великие королевства, но сейчас и на Севере, и во всей Империи есть более достойные кандидаты. Например, я! Я умный, молодой, сильный и отличный правитель. Я хочу быть Императором, и я хочу сделать Север великим снова!

– И орлов, – еле слышно заметил себе под нос Брайн. Вальдред хотел что-то ему ответить, но его перебил вскочивший с места Хорт ан Танферран.

– Ты, сопляк, хочешь Императором быть?! – заорал Хорт. – А почему не Богом и Богиней сразу? Ты, без мозгов, без опыта, без сил, без понятия о том, как управлять землями, хочешь, чтобы я тебе руку целовал? А не охренел ли ты, часом? Ты свое хозяйство запустил так, что у тебя крестьяне мрут, как мухи, и ко мне бегут! А теперь еще и на всю Империю замахнулся?! Иди себе нос подотри и штанишки подтяни, прежде чем вообще со взрослыми людьми за стол садиться!

– Герцог Танферран! – покраснев и задыхаясь от злости, захлебываясь, тонко закричал Вальдред. – Да как вы смеете! Что вы такое говорите?! Вы совсем сбрендили, старый дурак?! Я… Я… Я вас вызываю! Я вас убью!

– Ах вызываешь?! – прошипел Хорт, вскакивая с места и выбираясь из-за стола. – А ну иди сюда, я тебе сейчас покажу, кого ты вызываешь, паскуда скотская!

– Что вы себе позволяете! – прохрипел Вальдред, тоже вскакивая со своего места и пятясь к дверям зала.

– Господа!!! – закричал Славий, громко хлопнув рукой по столу. – Ну, в самом деле! Это Совет Земель или трактир в Буром городе? Ведите себя, как подобает благородным герцогам. У нас у всех, наверное, есть к кому-то претензии. Но сейчас не время их высказывать. Империя держится на нашем единстве. Нельзя же разрушать Империю из-за нескольких неосторожных слов?

– В самом деле, Хорт, – поддержал Славия Виллен ан Фьотдайх, – держи себя в руках. От того, что ты здесь орешь, мы тебя Императором не выберем. Да и не поможешь ты этим никому, скорее, помешаешь. Или ты тоже, Хорт, хочешь на трон?

– Нет, Виллен, я не хочу, – успокаиваясь и возвращаясь на свое место, ответил герцог Танферран. – Я считал и считаю, что прав на трон больше всего у Рейнорда ан Мерфрайн, и по наследованию, и по опыту. Мой голос с ним. Прошу прощения у уважаемого Совета, я погорячился. Приношу извинения благородному герцогу Вальдреду ан Абфрайн за мои неосторожные и грубые слова, сказанные в пылу гнева. Ежели моих извинений недостаточно, готов ответить поединком в любое время после окончания Совета.

– Извинения принимаю, – поспешно согласился Вальдред, тоже возвращаясь за стол. – Вызов на поединок отменяю. Считаю всё произошедшее недоразумением.

– Ну, и отлично, – кивнул Донрен. – Итак, господа, продолжим. У нас три кандидатуры: Мерфрайн, Фьотдайх и Абфрайн. И мы поняли, что никто из перечисленных не имеет однозначной поддержки всех земель Империи. Кто еще хочет заявить претензию на престол?

– А ты сам, Донрен, не хочешь? – усмехнулся Виллен ан Фьотдайх.

– Ты прекрасно знаешь, Виллен, что я не в очереди наследования и на престол претендовать не могу, – Донрен усмехнулся, откинувшись на спинку кресла, – да и не стал бы. Мне гораздо комфортнее на моем месте.

– Не боишься, что новый Император тебя из Тайной Стражи попрет?

– На всё воля Богов, Виллен, и воля нового Императора. Если он посчитает, что на моем месте кто-то другой будет лучше и эффективнее, я, естественно, приму его волю. Если посчитает, что меня нужно обезглавить, сам положу голову на плаху. Я следую воле Империи, которая есть воля Императора.

– Итак, господа, – произнес герцог Мерфрайн, – ежели все претенденты высказались, то предлагаю вернуться к обсуждению урожая…

– Не все, – перебил его Тадеш ан Зведжин. – Я заявляю свои претензии на трон Империи. Юный Вальдред прав в одном. Довольно делить трон между Мерфрайном и Фьотдайхом. После Падения Звезды и Исхода это были самые сильные королевства. Не удивительно, что они стали основой Империи Андера Великого. Но уже тогда Империю образовали не два, а три королевства. До того, как стать королем Фьотдайха, Андер, будучи королем Мерфрайна, был избран королем Зведжина. Мерфрайн, Зведжин и Фьотдайх были вместе и вместе образовали Империю. Однако на протяжении всей последующей истории до сегодняшнего дня Зведжин был практически отстранен от управления Империей. Это имело основания, когда центр и юг Империи были бедными малонаселенными степными землями. Однако сейчас две трети всей еды в Империи производятся в пяти герцогствах из пятнадцати: Меддане, Танферране, Квитине, Плодэне и Зведжине. Если бы не мы, северные герцогства влачили бы жалкое полуголодное существование. Мы важны для Империи, поэтому именно представитель центрального юга должен взойти на трон.

– Допустим, ты прав, – Донрен заложил руки за голову, – но кто сказал, что это должен быть ты?

– А кто еще, Донрен? – развел руками Тадеш. – Хорт ан Танферран, как мы слышали, отказался от претензий на престол. Славий ан Квитин и Мислав ан Плодэн, при всём моём уважении, молоды и неопытны. Стеррен ан Меддан поддерживает меня. Настало наше время. И я лучший кандидат.

– Может, у вас и полно полей, – пожал плечами Герриг ан Клафтхорд, – но вся промышленность, металл, дерево, уголь, у нас на севере. Долго вы продержитесь со своим навозом и картошкой без наших инструментов и без нашего оружия?

– А давай посмотрим, Герриг! – зло воскликнул Тадеш. – Не хочешь видеть очевидное, давай разделим Империю на хрен! Вы живите на своем севере, а мы с центром и югом попробуем сами разобраться. Уверен, что южные герцогства тоже будут этому только рады. Что скажешь, Юррен?

– Подожди, Тадеш, – перебил Славий, – а с чего ты вообще взял, что весь центр и юг тебя поддерживают? Я, например, совсем не горю желанием за тобой идти, и у меня есть для этого веские причины. Хорт ан Танферран сказал, что он поддержит Рейнорда. Про Мислава не знаю, но что-то мне подсказывает, что он не так с тобой дружен, как был дружен его отец. Кто остается? С кем ты собрался отделяться от Империи? Ты и Стеррен ан Меддан? Зведжин и Меддан против всей Империи?

Гленард быстро скользнул взглядом по Мисси. Она явно была в ярости. Ее кулаки были сжаты, щеки раскраснелись, губы были напряженно поджаты.

– Ну, может южане Тадеша поддержат? – предположил молчавший до этого полный герцог Сигерд ан Плотхавт с большой рыжей бородой. – Они же любят от Империи отделяться. А, Юррен? Ты тоже с Тадешом?

– Вообще-то, господа, я сам собираюсь стать Императором, – торжественно заявил Юррен ан Глареан. – Юг долго противопоставляли Империи, но теперь настала наша очередь править Империей.

– Ваша очередь?! – не выдержал Хорт ан Танферран. – Да вы никогда ничего хорошего для Империи не сделали! Вы всегда были предателями! Вы сколько отказывались присоединяться к Империи? Кто убил Андера Великого? А вторую альвийскую войну забыли?

– И сколько нам это будут вспоминать, Хорт? – возмутился Юррен ан Глареан. – Напомню тебе, что южные герцогства за всё это уже многократно понесли наказание. Мы даже почти ничего общего сейчас не имеем с тем народом, который всё это совершил! Тех вырезали вы, северяне, и переселили северных поселенцев на южные земли. Мы потомки этих переселенцев. Поэтому не надо попрекать нас тем, что мы сами не совершали. А то можно еще вспомнить, что резню, вообще-то, начали северяне, еще до Исхода! Мы чисты перед Империей.

– Чисты, говоришь? – не унимался Хорт. – А Злую войну уже позабыли? Кто там с Империей воевал? Не твой ли папаша, Юррен? И ты утверждаешь, что теперь твоя очередь править Империей? А не охренел ли ты вконец, а?!

– Хватит, Хорт, прекрати, – остановил его Донрен. – Юррен заявил о своей претензии на трон, это его право.

– Право, Донрен? У него право только скулить и каяться, замаливая поступки его отца. Он же только спит и видит, как бы от Империи отделиться и к Кадиру переметнуться.

– А захотим, и отделимся, Хорт, – быстро ответил высокий носатый герцог Арсенн ан Аррикума с длинной ухоженной черной бородой. – Мы тоже кое-чему научились за Злую войну. В том числе и тому, что вам, северянам, верить нельзя. Я конечно, с вами не воевал, но выводы сделал, не беспокойся. Не хочешь Юррена, может, поддержим Тадеша. Когда я смотрю на тебя и на то, как ты себя сегодня ведешь, идея Тадеша о разделении Империи мне нравится всё больше. Что ты скажешь, когда наши южные сапоги пройдут по нежной почве твоего Танферрана? Солдат у нас хватит.

– Благородные господа! – воззвал Славий. – Думайте всё-таки, о чём вы говорите. То, что предложил Тадеш и поддержал Арсенн, это, вообще-то, государственная измена и призыв к мятежу против Империи и Императора. Всё это сказано в запале, но у присутствующего здесь Донрена ан Верверриг после этого имеется полное право вас арестовать и казнить. Однако давайте считать, что все погорячились. Мы видим, что мы сейчас все не договоримся. Кто-то заявляет претензии на трон. Кто-то поддерживает разных кандидатов, а их у нас уже пять, как раз столько, сколько требуется. Кто-то еще не определился. Пусть сегодня мы не договоримся. Но это не значит, что мы должны друг друга поубивать, или разодрать Империю на части гражданской войной. У нас есть еще два месяца на то, чтобы обдумать и обсудить позиции каждого из нас. А потом мы соберемся на Большом Совете и вместе с нашими вассалами изберем достойнейшего, по мнению большинства, кандидата. Пусть же победит не сильнейший и не громогласнейший, а достойнейший.

– Хорошо сказано, Славий, – похвалил его Виллен ан Фьотдайх. – Славий прав, хватит грызться. Слова сказаны, претенденты на трон названы. Если кто-то еще пожелает стать Императором, он сможет заявить об этом на Большом совете. Ну, и хватит на сегодня. Пора расходиться, господа.

– А как же итоги сбора урожая? – удивился Рейнорд ан Мерфрайн, когда все герцоги начали вставать из-за стола.

– Эх, Рейнорд, – усмехнулся Герриг ан Клафтхорд, – ну, какие ещё итоги? Ты же видишь, какая здесь жара творится. Живым бы отсюда выбраться…