Текст книги "История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I"
Автор книги: Петр Рябов
Жанр: История, Наука и Образование
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
3.4. Северо-Восточная Русь (Ростово-Суздальская земля)
Если очагом древнерусской народности явились Днепр и Киев, то междуречье Оки и Воли, которое славяне начали колонизировать в XI–XII веках, называлось «Залесской Русью». Это название подчеркивало отдалённый, периферийный и дикий характер этой глухой окраины Киевской Руси. Однако уже в середине XII века здесь образуется мощное княжество, способное конкурировать со слабеющим Киевом и пытающееся наложить руку на вольный Новгород.
Колонизацию Верхневолжской (Северо-Восточной) Руси начали с северо-запада новгородцы, уже в конце X века основавшие здесь ряд городов: Суздаль, Ростов, Муром, Ярославль. Однако, сначала колонизация шла медленно, и преобладающим в этих краях оставалось коренное угро-финское население. От Киевской Руси Русь Залесскую отделяли непроходимые леса, населённые непокорными и некрещёными вятичами. Ещё князь Владимир Мономах в своём «Поучении» к детям, написанном в начале XII века, не без гордости и похвальбы, как о славном подвиге писал о том, что ему один раз удалось проехать из Киева в Ростов «сквозь вятичей» – это воспринималось, как немалое героическое деяние. Былина об Илье Муромце особо подчёркивает, что богатырь сумел совершить неслыханное дело – достичь Киева из Мурома прямой дорогой, а не в объезд, как все ездили. Даже в XIII веке войска двух воюющих между собой князей, пытавшиеся вступить в битву где-то в районе Москвы, так и не смогли найти друг друга, заблудившись в непроходимых лесах.
Однако постепенно ситуация меняется, и прямой путь от Ростова до Киева становится лёгким и привычным. Леса, болота, мелкие реки, суровый климат, почвы, малопригодные для земледелия – все эти факторы, характеризующие «Залесскую Русь», имели и свою положительную сторону. Леса защищали жителей от набегов врагов, а малонаселённость этих земель делала легкой их колонизацию. Спокойствие и безопасность манили потоки переселенцев, хлынувших на северо-восток из пустеющих киевских земель (пришедших в упадок по причине княжеских распрей, половецких набегов и прекращения днепровско-черноморской торговли). Единая древнерусская народность, сложившаяся на берегах Днепра, как бы разошлась в две стороны: если один поток хлынул на юго-запад, в Галицко-Волынскую Русь (дав через пять веков начало украинскому этносу), то другой поток устремился в леса междуречья Оки и Волги (дав позднее начало великорусскому этносу, возникшему из соединения славян и финнов).
Переселенцы несли с собой южнорусскую топонимику. Так на северо-востоке появляется река Трубеж, города Переяславли (целых два: Залесский и Рязанский), Галич, Вышгород – «тёзки» южных топонимов. Вместе с переселенцами сюда пришли и былины о богатырях, и предания о великих временах киевского князя Владимира I, дожившие до XIХ века, В XI–XII веках эти обширные и дикие земли постепенно христианизируются. Наряду со старыми, основанными веком раньше новгородцами, центрами – стольными городами Ростовом и Суздалем, Муромом и Ярославлем, по инициативе местных князей возникают новые города: Дмитров, Москва, Кострома, Тверь, Городец. По словам В.О. Ключевского: «Таким образом, Суздальская область, еще в начале XII в. захолустный северо-восточный угол Русской земли, в начале XIII в. является княжеством, решительно господствующим над остальной Русью. Политический центр тяжести явственно передвигается с берегов среднего Днепра на берега Клязьмы. Это передвижение было следствием отлива русских сил из Среднего Поднепровья в области Верхней Волги».
Последствия этих колонизационно-миграционных процессов, стремительно возвысивших Русь Залесскую или Верхневолжскую или Северо-восточную или Ростово-Суздальскую, были многообразны и неоднозначны. Этнографическим следствием было смешение славян и финнов, приведшее к формированию в XII–XV веках великорусского этноса. Экономическим и социальным следствием явилось то, что днепровская, городская и торговая Русь, сменилась верхневолжской, лесной, сельской и земледельческой Русью. Сельское население явно доминировало здесь над городским, натуральное хозяйство абсолютно преобладало над торговлей. Преобладающий тип поселений в Залесской Руси – небольшие деревни в два-три двора, разделённые огромными и непроходимыми лесами. Скудные плоды землепашества дополнялись за счет бортничества, охоты и рыболовства, причём даже жители небольших городов нередко занимались земледелием и всегда – огородничеством.
Новые города, возникшие в северо-восточной Руси, существенно отличались от старых городов. Во-первых, они существенно уступали по размерам, экономическому развитию и политическому влиянию городам Киевской и Новгородской Руси – уровень урбанизации здесь был существенно ниже.
(Даже в крупнейших городах здесь едва ли жило более двух-трех тысяч человек.) Сельским жителям трудно было собираться на вече в город, а жители небольших городов не могли заставить князей подчиниться их воле (что неизбежно вело к упадку вечевых институтов). Во-вторых, существенно изменилось само отношение между городами и княжеской властью. По словам историка С.Г. Пушкарёва: «В Киевской и Новгородской Руси сильные, многолюдные и организованные городские общины приглашали к себе князей, нужных им для военной обороны и для поддержания внутреннего порядка, здесь городское население чувствовало себя хозяином, а князь (особенно в Новгороде) был пришельцем. На северо-востоке соотношение было обратным: князь, владеющий обширными, но почти пустынными земельными пространствами, приглашал колонистов для заселения этих земель, чтобы увеличить свои доходы и свою социально-политическую силу. Здесь князь был хозяином, а население – пришельцами».
Таким образом, в Северо-Восточной Руси колонизация и создание городов происходили по воле и инициативе князя, чувствовавшего себя уверенным и всемогущим господином, привлекающим переселенцев, мастеров и населявшим города. Так, князь Андрей Боголюбский похвалялся, что он всю Суздальскую землю «городами и сёлами населил и многолюдной учинил». Это вело к новой политической ситуации и расстановке сил, где деспотичные, всемогущие князья, опирающиеся на новые, основанные ими города (подвластные им, слабые и лишённые вечевых традиций) и на свою «младшую дружину» (слуг, дворян, холопов) выступают против немногих «старых» городов (основанных ещё до начала княжеской колонизации) и боярских кланов (местных старейшин, своей же «старшей дружины»). Такой расклад сил и обусловил специфику политической борьбы и политического развития данного региона. С.М. Соловьёв отмечал: «Разница между старыми и новыми городами та, что старые города, считая себя старее князей, смотрели на них, как на пришельцев, а новые, обязанные им своим существованием, естественно, видели в них своих строителей и ставили себя относительно их в подчиненное положение.» Поэтому, по словам С.Ф. Платонова: «Борьба князей со старыми городами влекла за собой неминуемо и борьбу новых городов со старыми. Эта борьба оканчивается победой князей, которые подчиняют себе старые города и выдвигают над ними новые. Полнота власти князя становится признанным фактом. Князь не только носитель верховной власти в стране, он её наследственный владелец, «вотчинник». На этом принципе вотчинности… власти строятся все общественные отношения, известные под общим названием «удельного порядка» и весьма несходные с порядком Киевской Руси.»
В чём новизна социально-политических отношений в Верхневолжской Руси? Отчасти изменились отношения князя с дружиной, боярством и вечем – в сторону усиления всемогущества князя. Если раньше дружина заключала с князем «ряд» (договор) и могла отказать ему в повиновении или уйти к другому князю, князья и дружинники были партнёрами, со своими правами и обязанностями (система вассалитета, подобная западноевропейской), то теперь между ними появляются элементы отношений подданства, при которых князь рассматривает и бояр, и дружинников, и всё свободное население, как своих слуг, холопов, обязанных ему безоговорочным и вечным подчинением. Кроме того, выступая одновременно и в роли политического руководителя, и верховного собственника земли, и основателя городов, и их защитника и судьи, князь сочетает в себе права высшей власти и права собственности, и потому не считает нужным ограничивать свою власть ни вечем, ни боярством, ни дружиной, ни традицией. Как заметил В.О. Ключевский: «Понятие о князе, как о личном собственнике удела, было юридическим следствием значения князя, как заселителя и устроителя своего удела». А, по мнению С.Ф. Платонова: «В лице князя произошло соединение двух категорий прав на землю: прав политического владельца и прав частного собственника». Отныне князь воспринимал себя не «находником», не временщиком – случайно приглашённым вечем города или ненадолго получившим по «лествичному праву» данную территорию (пока не освободится что-то получше) в качестве военного предводителя, но – полновластным хозяином земли, делящим ее на части (уделы) между сыновьями. Теперь захваты земель становятся основой и главным «нервом» княжеской внешней политики, навязчивой идеей, двигающей князьями (ибо захваты означают рост их силы, богатства, авторитета).
Следует отметить, что указанные процессы не получили окончательного и завершённого характера, а были лишь одной (хотя и преобладающей) из тенденций на северо-востоке Руси. Ведь и старое «лествичное право» (и представление о родовой собственности Рюриковичей на русскую землю), и вече, и боярство, и права дружины всё еще сохранялись (пусть и в урезанном виде), вызывая ожесточённую борьбу между князьями (опиравшимися на своих слуг, дворян и новые города) и боярством, вечем и старыми городами. Что же касается земельной собственности, то, наряду с «дворцовыми» землями, принадлежащими непосредственно князю, обрабатываемыми его холопами (доходы с них шли на содержание княжеского двора), сохранялись «чёрные» земли, находившиеся в пользовании вольных земледельцев, плативших князю умеренную дань, а также церковные и боярские «вотчинные» земли. На них земледельцы были лично свободны и могли переходить от одного хозяина к другому. В свою очередь, бояре и дружинники также имели право перехода от князя к князю – однако, это право в реальности ограничивалось как стремлением князей его урезать, так и связью бояр со своими землями, остававшимися на территории именно данного княжества.
В общем, социально-политическая ситуация на северо-востоке Руси, в целом способствовавшая усилению деспотической власти князей, оставалась динамичной и неопределённой. На протяжении столетия здесь сменились три ярких фигуры – три князя, стремившихся к самовластию внутри своих княжеств и к доминированию надо всей остальной территорией Руси.
Первым суздальским удельным князем был Юрий Владимирович, сын Владимира Мономаха, получивший за свои вечные агрессивные хищнические притязания характерное прозвище – Долгорукий. Этот князь, уделявший большое внимание развитию своего княжества и основавший в нём многие крепости и города (Дмитров, Москву, Переяславль-Залесский), однако, всю свою жизнь традиционно стремился к захвату Киева. В конце концов ему удалось осуществить свою мечту и сесть на вожделенный киевский стол, но вскоре (в 1157 году) он был отравлен киевскими боярами.
Сын Юрия Долгорукого от половецкой княжны, князь Андрей Юрьевич, по прозвищу Боголюбский (1157–1174) уже не стремился в Киев, как отец, а прочно обосновался на северо-востоке. Ещё при жизни отца и против его воли он уехал из южного Вышгорода, данного ему в удел, в Суздальскую землю, которую он всячески возвышал и заселял. Старому столичному Суздалю Андрей противопоставил городок Владимир-на-Клязьме, который стал новой столицей. Рядом с Владимиром он основал собственную резиденцию, выстроив дворец в селе Боголюбове (отсюда и его прозвище). Выкрав из Киева почитаемую икону Богоматери, Андрей перевез её во Владимир (эта икона – под названием «Владимирская Богоматерь» будет считаться покровительницей Залесской Руси). В противовес культу святой Софии, распространённому в Киеве и Новгороде, князь Андрей всячески поддерживал в своем княжестве именно культ Богоматери, ввёл новый религиозный праздник Покрова Богоматери. Все эти символические жесты были призваны возвысить значение Суздальской Руси. При Андрее строится знаменитая, церковь Покрова на речке Нерли под Владимиром, а в самом Владимире воздвигаются величественный Успенский собор и Золотые ворота, призванные подчеркнуть соперничество города с Киевом и Константинополем.
Князь Андрей Боголюбский и в своей внутренней и в своей внешней политике наиболее рельефно и последовательно выразил идею самовластия, неограниченной власти князя. Так, он совершил ряд набегов на Волжскую Булгарию, вёл долгую (и лишь отчасти успешную) борьбу за подчинение Новгорода, а в 1169 году взял штурмом, сжёг дотла и разорил Киев, истребив его жителей. Воины Андрея Боголюбского вырезали всё население Киева, разорили его храмы и монастыри – Русь Залесская мстила «матери городов русских», показывая, кто отныне главный. Однако, в отличие от своего отца, Андрей Боголюбский, взяв Киев, не остался князем в нем, а продолжал княжить в своей земле (и не в старом неспокойном Суздале, а в новом покорном Владимире), посадив в Киеве своего ставленника. Это побоище показывало, и сколь далеко разошлись отныне киевская и северо-восточная Русь, а также тот факт, что Киев перестал быть желанной целью для князей и перестал отождествляться с верховной властью над Русью. Ослабевший и сожжённый Киев, в котором князь был бы лишь первым среди равных и был вынужден считаться с мнением бояр и веча, не привлекал к себе амбициозного Андрея Боголюбского.
Внутри же своего княжества Андрей Боголюбский правил, опираясь на своих дворян, мечников, слуг, тиунов, посадников (то есть наместников, назначаемых князем, а не выбираемых жителями, как в других регионах), которые нещадно разоряли население, вызывая его ненависть. Опираясь на «младшую дружину», своих «холопов», князь не советовался с боярством, «старшей дружиной» (вопреки традиции викингов), совершал акты произвола и казнил недовольных. Вопреки обычаю, Андрей отстранил от власти и изгнал из княжества всю свою родню: братьев и племянников и не желал делиться властью даже с собственными детьми. Противопоставив «новый» Владимир «старому» Суздалю, младшую дружину (дворян) – боярам, отношения подданничества и самовластия – старым принципам вассалитета и лествичному праву, Андрей Боголюбский сделал решающий шаг в направлении самодержавия. Последовательный произвол, жестокость и воля к власти были основой политики Андрея Боголюбского. Князь попытался (хотя в итоге и неудачно) даже основать во Владимире свою митрополию, независимую от Киева.
В.О. Ключевский так оценивал его деятельность: «Андрей, став великим князем, не покинул своей Суздальской области, которая вследствие того утратила родовое значение, получив характер личного неотъемлемого достояния одного князя, и таким образом вышла из круга русских областей, владеемых по очереди старшинства… Эта деятельность была попыткой произвести переворот в политическом строе Русской земли… Князь Андрей делает первую попытку заменить родственные полюбовные соглашения князей обязательным подчинением младших родичей, как подручников, старшему князю, как своему государю – самовластцу.» Ключевский подытоживает деятельность князя Андрея следующими многозначительными словами: «От всей фигуры Андрея веет чем-то новым; но едва ли эта новизна была добрая».
Современникам Андрея эта «новизна» также показалась чрезмерной, невыносимой – она вызвала отважное сопротивление. В 1174 году бояре, организовав заговор, убили тирана в его дворце в Боголюбове. Вся, выстроенная им, «вертикаль власти» в одночасье рассыпалась. Владимирцы, дружно восстав, перебили ненавистных администраторов и чиновников, поставленных убитым князем (впоследствии канонизированным православной церковью) и пригласили к себе новых, более сносных князей. Всё же, по словам С.Г. Пушкарёва: «призвание, или принятие, народом угодного ему князя, равно как и изгнание князей неугодных, были обычным явлением в XI–XII вв. на всём обширном пространстве тогдашнего русского мира».
Тотчас же собрался съезд дружинников Андрея Боголюбского, решивший, кого теперь признать своим князем и настоявший на своём решении. Если «крайности» свирепого самовластия Андрея Боголюбского были отвергнуты обществом, отстаивавшим в борьбе свои права, то сама тенденция, столь ярко выразившаяся в его политике, была продолжена уже при следующем владимиро-суздальском князе, брате Андрея (которого тот изгнал из княжества) – Всеволоде Большое Гнездо (1176–1212).
Князь Всеволод, прозванный Большим Гнездом за обилие детей (десять сыновей и четыре дочери), восстановил мощь Владимирского княжества и поставил под свой контроль почти всю Русь. Он, подобно брату, также остался княжить в Суздале, посадив в Киеве на «стол» своих подручных, захватил Рязань, присоединив её обширные земли к своему княжеству, заставил считаться со своей волей и вольный Новгород и далекие Смоленск и Галич. Автор «Слова о полку Игореве» почтительно полагал, что дружина Всеволода столь велика, что может «шеломами Дон вычерпать». Всеволод основал города Устюг, Кострому, продолжил грабительские набеги на богатую Волжскую Булгарию, а также продолжил активное храмовое строительство во Владимире, призванное возвеличить этот город.
Однако в начале XIП века, после смерти Всеволода Большое Гнездо, начинается процесс дробления Ростово-Суздальской земли, вызванный теми же причинами и во многом напоминающий распад Киевской Руси. При внуках и правнуках Всеволода – в середине XIII века Суздальская земля распалась на двенадцать главных уделов, причём, если сначала князья стремились захватить столицу – Владимир, то потом «осели» на своих уделах, признав Владимир общим владением княжеского рода Мономаховичей, переходящим (как некогда Киев) от старшего брата к следующему. Теперь каждый удельный князь мнил себя независимым правителем и полновластным собственником своего княжества. По замечанию В.О. Ключевского: «Князья правили свободным населением своих княжеств, как государи, и владели их территориями, как частные собственники, со всеми правами распоряжения, вытекающими из такой собственности». Права боярства, дружины, веча, традиции «лествичного права» сохранялись здесь – но существенно ослабленными, по сравнению с другими регионами Руси, в то время как в противовес им сохранялась иная тенденция – к самовластию князей и отношениям подданичества. Именно Северо-Восточная Русь в XIV веке станет центром формирования великоросской народности и нового – Московского государства.
Неизвестно, как дальше сложилась бы судьба различных регионов – наследников древней Киевской Руси, какие тенденции возобладали бы в их развитии, и какие регионы доминировали бы, если бы на колеблющуюся чашу «весов» истории не упала новая, тяжкая «гиря», склонившая эти «весы» в определённом направлении – монгольское нашествие.
«Моление» Даниила ЗаточникаЛитературный памятник начала ХIII века, известный как «Моление» Даниила Заточника, красноречиво свидетельствует о тенденции к сакрализации княжеской власти в Суздальской Руси.
Некий Даниил – то ли княжеский слуга, то ли дворянин, за что-то наказанный заточением в тюрьму, обращается с нижайшим «молением» к переяславскому князю Ярославу Всеволодовичу – сыну Всеволода Большое Гнездо и отцу Александра Невского. Наиболее показателен и замечателен тон, в котором Даниил обращается к князю, уподобляя его Богу, себя – жалкому презренному рабу, и ругая бояр. Для Даниила князь – источник всех щедрот и благополучия: «Князь щедр отец есть слугам многим». Как птицы кормятся от щедрот Бога, так слуги князя зависят всецело от от его милостей, писал Даниил. Он сравнивает себя с чахлой травой, припадающей к ногам князя и обижаемой всеми, ибо он не ограждён «страхом грозы твоея».
«Княже, мой господине! – восторженно пишет узник, – Как дуб крепится множеством корней, так и город наш твоей державой… Лучше бы мне воду пить в доме твоём, нежели мёд на боярском дворе». Такое самоуничижение, божественное превознесение князя и постоянные, дышащие ненавистью, нападки на бояр, были новым и многозначительным свидетельством новых явлений в русской жизни предмонгольского периода.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?