Текст книги "Маленький ад для хакера (сборник)"

Глава 5

– …Так что когда я понял, кто такая Галя и зачем я ей был нужен, документы уже были посланы папе, и я уже положил в его тайник то письмо, в котором Галя просила обратить особенное внимание на пакет, когда он придет в прокуратуру, взять дело под личный контроль… – Он вздохнул, отпил из стакана с соком и продолжил, рассеянно глядя в ночное окно:

– Когда я узнал, что они встречаются и обсуждают свои планы в малом спортзале комплекса «Дельфин», потому что Галя точно так же соблазнила сына начальника охраны, я пробрался туда за полчаса до того, как они обычно приходили, спрятался за матами и подслушал их разговор, – рассказывал вымытый и накормленный Герка; я жевал бутерброд, делая пометки в блокноте, где вырисовывалась вся схема произошедшего, расписанная практически по часам.

Инна Николаевна задумчиво слушала нас обоих, также, видимо, размышляя, как в начавшейся заварухе нам троим остаться в живых.

– Ну и о чем же они говорили? – поинтересовался я.

– Я, в общем-то, подслушивал еще четыре раза и понял практически все, только не знаю, за что она так своего отца ненавидит, – он вопросительно посмотрел на меня.

– Сначала дело давай закончим, а потом я тебе все расскажу. Если смогу… – ответил я.

Герка вздохнул, пожал плечами и, глотнув сока, стал рассказывать дальше. Складно у него получалось:

– В общем, они собирали на Вересова материалы. План у них был очень продуманный, большинство документов брали из родительских деловых бумаг, они ведь, – он усмехнулся, – имели высший доступ… Копировали, складывали в одном месте, подшивали. Несколько раз переписывали текст второго и третьего писем в прокуратуру, милицию, даже к губернатору области и так далее.

Но кроме этого они еще и о другом подумали: как опросить всех тех, кто был жертвами конкретных дел Вересова за последние несколько лет. Галя, оказывается, залезла в домашний компьютер папаши и нашла там много интересного, а потому они вместе решили снять э-э-э… свидетельские показания с потерпевших.

– Что ты имеешь в виду? – заинтересовался я.

– Например, в первом разговоре речь шла в основном о деле одного бывшего военного из Чечни, который занимался распространением наркотиков. Вересов его в чем-то заподозрил и приказал убрать, несмотря на то что у него была инвалидка-мать, которая без него жить не могла. Она бы умерла, на что Вересов, кажется, и рассчитывал, если бы не подружка его сердобольная.

«Судя по речи, мальчик явно читал Достоевского и других классиков», – подумал я, а вслух спросил:

– Ну и что с ней?

– Понимаете, у каждого из них, этих четверых, был свой талант и свое назначение в группе, – объяснил Герка. – Галина вот занималась эротикой, – сказал он с незлой насмешкой, – соблазняла полезных для дела парней. Инна, наоборот, была как сестра милосердия. Она, я так понял, всем всегда помогала, да и вообще, кажется, добрая девчонка. («Да, Инночка у нас такая!» – подтвердила Инна Николаевна, явно гордясь тезкой.) Ну так вот, – продолжил Гера, кивая учительнице, – она и Андрей говорили с теми, кто от Вересова пострадал, представляя каждую беседу как журналистское расследование, а самих себя как практикантов. Вот в случае с той бабушкой записали ее показания, в которых, кажется, кто-то из работников Вересова фигурировал, да и его фамилия тоже… Валерий Борисович, а это может быть действительным показанием в суде?

– В суде – нет, – ответил я. – Но как косвенные материалы для следствия вполне пойдет. То есть по этим бабушкиным словам, я думаю, можно многое установить, с чего легко начать раскручивать дело.

– Ну, вот таких разговоров у них было записано около десятка.

– Что же делал Разин? – неожиданно спросила Инна Николаевна.

– Саша? Так его зовут? – уточнил я, записывая в блокнот.

– Саша, – кивнул Герка, – у них был вроде хакера. Он разбирается в компьютерах, всю собранную информацию переводил в электронный вид, и, как я понял, они собирались отправить материалы по нескольким адресам в Интернет, даже к Москву, чтобы там к фирме Вересова привлечь внимание.

– Ну надо же, как они умудрились! – изумилась учительница. – Ничего себе Проект!..

– Дурни они, – отрезал я.

– Почему? – с интересом спросили оба.

– Во-первых, потому что через Сеть они, скорее всего, и засветились. То есть тот, кто их похитил, а потом подписал, извини, Гера, контракты на твоего отца и на меня, имеет непосредственный доступ к Сети, хотя это малоотличительный признак.

– А во-вторых?

– Во-вторых, они по своей детской глупости не сообразили, что одного Вересова посадить не могут. Если прокуратура начнет копать, выкопают всех. Это еще большая глупость с их стороны: они ведь хотели, чтобы их родители перестали заниматься наркотиками…

– Это Галя, – убежденно объяснил Герка. – Это она их убедила. Они ее слушали, как маленькие, когда она им вдалбливала про то, какой ее отец негодяй и как она хочет наказать его, а их родителям помочь.

Он вдруг слабо улыбнулся:

– А Инна в тот раз после ее речи плакала и даже предлагала Гале, после того как ее отца посадят, жить с ее семьей вместе.

– Странно, – вдруг заметила до того момента тактично молчавшая Инна Николаевна. – А почему ты не поверил Гале, когда услышал все, что она им говорила?

Герка слегка поморщился, пожал плечами, скорее по привычке, и ответил:

– Потому что она меня уже обманула. Она ведь несколько раз говорила, что любит… Почти вслух.

Я не стал уточнять, что именно парень имел в виду, так как понимал его вполне.

– Теперь тебе осталось рассказать про самое главное, – предложил я, – про покушение. Давай: когда и как случилось то, чему ты стал свидетелем?

Герка, видимо, сознающий всю ответственность за свои будущие, еще не сказанные слова, допил сок и, аккуратно поставив тонкий граненый стакан на место, откинувшись на спинку стула, начал:

– Это было два дня назад. Галя в последний раз сходила в школу (Инна Николаевна согласно кивнула), потом должна была встретиться со мной и узнать, получил отец посылку или нет. Почта у нас сами знаете какая, поэтому он ее к тому времени не получил. Я ждал Галю на проспекте Кирова, около поющего фонтана.

Она пришла одна, но еще пока она была в толпе, я заметил, что за ней идет мужчина, который ни на что другое внимания не обращает. Я его почти не запомнил, но мне сейчас кажется, что сегодня вечером… что это был он.

– У него был «хвостик»?! – быстро спросил я, не переставая чертить в своем блокнотике неопределенную замкнутую кривую.

– Был, – так же быстро, не глядя на меня, ответил Герка. – Был.

Мы оба молчали несколько секунд. Я пытался вспомнить голос убийцы, сравнить его с механическим, измененным какой-то техникой голосом третьего сегодняшнего звонка. Никакого сходства между ними не было. Да и зачем ему звонить, если он считал меня трупом.

– Кошмар! – тем временем громко прошептала Инна Николаевна. И замолчала, думая о своем.

– Ну и?.. – наконец спросил я.

– Я подумал, что они с их четверкой наконец-то попались. И еще подумал о том, что мне нельзя… «светиться». Только…

– Только?..

– Только я же не мог ее не предупредить.

– И что ты сделал?

– Я прошел мимо нее, как будто бы я с ней не знаком, и шагов за пять на нее очень, хм… серьезно посмотрел. А когда подходил, толкнул ее и, как будто извинялся, прошептал ей: «За тобой следят. Мужчина сзади». И пошел дальше.

– Ясно. Ты молодец, Герка.

– Я знаю. Только какое теперь дело…

– Посмотрим. Ты не знаешь, что было дальше?

– Конечно, знаю, – чуть не возмутился он. – Иначе как я мог утверждать, что их всех четверых похитили!.. Я отошел метров на двадцать и обернулся.

Галя покупала мороженое и будто бы с интересом разглядывала книжные лотки перед консерваторией. А ЭТОТ стоял от нее в пяти шагах и покупал какую-то пластинку на лотке возле «Мелодии». Меня они оба не замечали. Она, мне кажется, увидела его, даже смотрела на него несколько секунд, а он глянул на нее…

– А потом?

– А потом она пожала плечами, потому что так и не поняла, кто за ней следит, кажется, рассердилась на меня и пошла вперед, а ЭТОТ опять за ней следом. Я пошел за ними. Видел, как они вошли в «Липки», и быстро зашел следом.

– Там были трое остальных заговорщиков? – спросил я, только для проверки своих мыслительных способностей.

– Да, – кивнул Герка. – Ребята ее ждали; они, наверное, договорились, что после встречи со мной вчетвером отправятся к себе в спортзал. Она им что-то сказала, наверное, про меня, а потом про мужика, потому что они стали оглядываться. ЭТОТ сел на скамеечку, и они его так и не увидели. Зато он оглядывался и, кажется, увидел меня. Краем глаза, потому что я тут же спрятался за деревом… – Он потер лоб и замолчал, видимо, вспоминая.

Я представил себе расположение «Липок» и понял, что брать детей тепленькими лучше всего было у одного из трех выходов, рядом с каждым из которых проходила асфальтированная дорога: подвозишь какой-нибудь пикап и втроем-вчетвером втаскиваешь их без особого сопротивления, просто на сюрпризе.

– Ну?.. А дальше что, Георгий?! – не выдержала тем временем Инна Николаевна.

– Дальше они отправились к выходу из «Липок», который ведет на Бабушкин Взвоз, к Волге, – голос у Герки стал глухой, из чего я заключил, что именно там все и произошло.

– А там к самому выходу подъехала машина такая… крытая, как фургон…

«Рафик»? Пикап? – подсказал я.

– Не знаю, – отозвался Гера, – я в них вообще не разбираюсь.

– На маршрутное такси похоже?

– Да, – ответил мальчик. – Оно и есть, по цвету серое такое… Там были двое, они выскочили и затащили в машину троих, очень быстро, а хвостатый Гале что-то такое сказал, что она сама туда зашла очень испуганная, практически прыгнула. Они тоже туда попрыгали и тут же уехали.

– Погоди! Ты не запомнил этих двоих, которые из машины выскочили?

– Ну, – Герка наморщил лоб. – Один такой здоровый, накачанный, бритый… А другой, наоборот, лысый, толстый, невысокий.

Я мысленно кивнул самому себе. Осталось определить машину и попробовать поискать по ее следам.

– Если как маршрутка, значит, «рафик», – констатировал я и с надеждой спросил: – А номера не запомнил?

– Запомнил, – ответил Герка, вытаскивая из кармана небольшой клочок бумаги с записанными номерами похитителей.

Потом добавил:

– Я еще позвонил Вересову домой и в милицию, анонимно, и сказал, что их похитили. Сергей Леонидович, по-моему, меня не узнал. А в милиции, кажется, подумали, что я обычный приколист…

– Молодец, – похвалил я, невольно улыбаясь: значит, пока я тут изгалялся с речами про инфаркт Вересова, если он случайно узнает о похищении дочки, пацан все более убеждался, что я подосланный Вересовым убийца и что его время сочтено. – Ты действительно молодец, Георгий. Ты действовал как настоящий мужчина.

Кажется, ему полегчало. Вот и хорошо, потому что теперь начнется самое тяжелое…

– Гера, мне все это не очень нравится, но я должен узнать, как именно все произошло… у тебя дома. И как ты остался в живых.

Мальчик опустил голову, медленно кивнул:

– Папа получил посылку. Вскрыл и все прочитал. Я подсматривал, потому что никак не мог решить, что мне делать – снова звонить в милицию или все ему рассказать… Я уже решил, что все расскажу, когда папа стал звонить кому-то. Дозвонился и о чем-то с ним быстро переговорил. Я не слышал, о чем. Не знаю, кому он звонил. Но…

– Но?..

– За два дня до этого к нам приходила какая-то женщина в очках. Папа очень удивился, когда ее увидел, даже побледнел. Она на меня странно так посмотрела, потом они долго говорили с папой в кабинете. Папа ей дал какую-то бумагу, и она ушла. Я у папы спросил, кто она такая, и он сказал, что это его старая знакомая и что он думал, что она умерла… Может, это ей он позвонил?..

– Не знаю, Гера. А что было потом?

– Потом, всего минут через пять, даже меньше, к нам позвонили, папа оставил дома обоих охранников и сам спустился вниз, – Герка помолчал несколько секунд, собираясь с мыслями и силами, потом закончил: – ЭТОТ выстрелил в него три раза, не выходя из машины. Потом убил обоих охранников, которые выскочили из дома, и бегом поднялся на второй этаж: мы в особняке… жили.

Я спрятался под кровать, он прошел мимо, собрал все документы и ушел…

Инна снова утешающе погладила Герку по темной, уже не такой растрепанной голове. Он шмыгнул носом. И сказать-то было совершенно нечего: весьма банальная история, любой боевик полон подобных сцен… А отца и прежней жизни у мальчика теперь не было.

– Гера, – ласково спросила Инна Николаевна, – ты извини меня, но… что с твоей мамой?

– А, мама, – тускло отозвался он. – Она у меня уже давно умерла. Папа об этом не любил говорить, но один из охранников, дядя Степа, мне как-то по пьянке рассказал, что она была большая… вы извините, Инна Николаевна, большая шалава. И умерла от наркотиков.

Глава 6

Что-то кольнуло меня в самое сердце. Что-то пробудилось во мне: вязкие, полузабытые воспоминания, нечеткие полумысли, полуфразы, какие-то советы, какие-то приказы; сердце замерло, потом заколотилось быстрее, на висках выступил пот.

Что-то знакомое, явно важное, но неуловимое… Есть! Вот она, – я крепко ухватился за мелькнувшую в голове мысль, за неожиданно возникшую параллель – и озарение заставило меня громко охнуть.

– Что? – вскинулась Инна. – Что случилось?..

Герка поднял на меня вопросительный взгляд.

– Ничего, – медленно ответил я. – Георгий, а ты не знаешь… Не знаешь, как звали твою мать?

Георгий покраснел.

– Люда. Людмила Казакова. Я нашел в бумагах папы несколько медицинских заключений и справок о том, что она не поддается лечению…

Я широко раскрыл рот. Потом молча закрыл его. Потом стремительно вдохнул и выдохнул полной грудью…

Ну а что было делать-то?!.

– Что с вами, Валерий Борисович? – тревожно спросил мальчик, который со свойственным ему интеллектом быстро начал понимать происходящее. – Она как-то… связана с делом?

И тут я окончательно убедился в том, что Георгий ДЕЙСТВИТЕЛЬНО похож на кого-то, кого я видел раньше. И даже не на одного человека, а на двоих сразу. И пускай обоих я видел только на фотографии, но это теперь уже не имело никакого значения.

Передо мной сидел сын Людмилы Казаковой и, скорее всего, родной брат, а судя по срокам беременности, возможно, и брат-близнец Галины Вересовой (оба родились четырнадцать лет назад, а престарелая мать Казаковой упоминала о «киевском дядюшке-любовнике» как раз пятнадцатилетней давности).

Я схватился рукой за голову и молча обдумывал свое положение, в котором резко прибавилось переменных. Очень резко и очень удачно прибавилось…

Оба моих соратника молчали, неотрывно на меня глядя. Видимо, понимали всю важность происходящего.

Я сидел так минут пять. И, придя наконец к осознанному, взвешенному решению («встретив сына – вспомни киевского дядюшку», как говаривал Приятель), попросил:

– Инна, налейте мне, пожалуйста, еще соку.

Она послушно налила, глядя на меня со смесью уважения и непонимания на лице; внутренне более взрослый Герка терпеливо и молчаливо ждал.

Утолив свою жажду и собравшись с силами, я сказал:

– Георгий! Ты уже взрослый мальчик, поэтому я решил рассказать тебе то, что сейчас расскажу. Слушай меня внимательно, постарайся не перебивать.

И рассказал ему все, что знал о Вересове, Казаковой, наркотиках, лечении, киевском любовнике и, наконец, о его сестре, прекрасной Галине.

Мальчик несколько минут молчал, приходя в себя. Инна не дышала, снова переводя взгляд с одного из нас на другого. Я понял, что по окончании этого дела она напишет книгу о превратностях судьбы честных и самоотверженных маленьких мальчиков, спасающих заблудших красивых сестер.

– Вы знаете, Валерий Борисович, – довольно спокойным, ровным тоном отозвался наконец Герка. – А ведь папа раньше действительно жил в Киеве. И приехал оттуда лет тринадцать назад, кажется, когда мама уже умерла… То есть когда он решил, что мама умерла… только я не совсем понимаю – если вы говорите, что мы с Галей близнецы, это значит, что, скорее всего, мама… была близка и с Вересовым, и… с ним. А когда родила, то разделила нас между ними. Так?

– Кажется, да, – скрепя сердце отозвался я, с горечью ожидая следующего вопроса.

– Это значит, – кивнул печальный и отрешенный Герка, – что моим отцом может быть как Вересов, так и… папа.

– Ты знаешь, – тут же возразил я, – не все так просто. Выводы о том, что вы близнецы – это всего лишь гипотеза. На самом деле может быть, что вы родились с интервалом в год…

– У нас дни рождения в один день, – спокойно сообщил Гера. – Мы с Галей сравнивали.

Я заткнулся. Сказать было нечего.

Часы-ходики пробили двенадцать.

– Ой, – робко встрепенулась хозяйка квартиры, – полночь уже… А что же нам делать, Валерий Борисович?..

– Думать, – ответил я. – И действовать. Мне вот нужно утром до восьми часов позвонить в бюро находок номер шесть и заказать сосиску с паприкой.

– Что-что? – переспросила Инна Николаевна, явно не понимая, что я имел в виду, что, впрочем, было совсем неудивительно, – ведь я тоже не понимал этого.

– Да это пароль такой, Инна Николаевна, – пожал плечами Герка, думая о чем-то своем. – Про сосиску с паприкой. Правда, Валерий Борисович?

Воистину, сегодня был не мой день. Потому что уже в третий раз я открыл рот и молча закрыл его.

А потом вместо ответа на гениальный Геркин вопрос задал встречный:

– Гера! А ты не хотел бы, когда вырастешь, стать частным сыщиком?

Он искоса посмотрел на меня, слегка удивленно, потом чуть улыбнулся.

– Но это же элементарно, – ответил он, стесняясь. – Ну, про пароль.

– Конечно, элементарно, – соврал я. – Но у тебя очень здравый рассудок. Ладно, об этом мы поговорим потом.

Георгий снова пожал плечами. Потом вдруг что-то вспомнил и тут же спросил:

– Валерий Борисович, вы так и не объяснили, почему же Галя так ненавидит Вересова, – в глазах его зажглась надежда. – Может, потому что она узнала, что он на самом деле не ее отец?

Я в который уже раз подивился интеллекту этого мальчишки, временами заметно превышающему мой собственный, и, подумав, спросил:

– Я, Гера, могу рассказать тебе вообще все, что знаю. Но факты будут очень неприглядными. Хочешь ли ты выслушать их СЕЙЧАС?

Мальчик уверенно кивнул.

– Я уже ко всему готов, – немного напыщенно, но твердо заверил он.

Как показала практика, ни к чему он не был готов. И как ребенком был, так им и остался. Узнав, что мать его еще полгода назад была жива и приехала в Тарасов за дочкой, и о том, как люди Вересова убили ее у Гали на глазах, он разрыдался так, как никогда не рыдал при мне ни один представитель мужского пола.

Я проклял себя, обругал последними словами, даже Инна Николаевна сквозь выступившие слезы жалобно спросила:

– Может, не надо было?

– Нет, Ва-лерий… Бо… рисович!.. – всхлипывая, яростно воскликнул Герка, жавшийся к ней, искавший ее тепла. – Надо было!.. Спасибо вам!..

Вместе мы успокоились, посидели еще с полчаса, решая, как будем действовать в сложившейся, прямо скажем, хреновой обстановке.

– Понятно, что это не Вересов, – объяснил я. – Один и тот же человек не мог нанять и меня, и убийц на мою голову, не мог подписать контракт на твоего отца и тому же человеку поручить похищение собственной дочери. Значит, в нашем деле есть кто-то, кто нам неизвестен. Скорее всего, кто-то, кому звонил твой папа перед тем, как приехала машина, кто-то, ради кого он отозвал охранников, кого он вышел из дома встречать сам.

Мне нужно срочно узнать, кто это, и поэтому я отправлюсь сейчас этим заниматься. У меня есть по этому поводу одна мысль, какая – пока говорить не буду. Вы спокойно отдыхайте, окна и двери держите на замке, на дверную ручку советую повесить жестяное ведро. Если кто-то будет открывать, оно грохнется, и будет много шума.

Вам главное выспаться, чтобы Инна Николаевна могла завтра нормально пойти на работу…

– Да что вы, Валера, я же не могу его здесь бросить, – горячо возразила Инна. – Я возьму отгул, попрошу подружку заменить…

– Послушайте меня, пожалуйста, – покачал головой я. – Проблема в том, что даже если наш таинственный враг ничего о происхождении Геры не знает, он прекрасно знает, что такой мальчик на свете есть. А его неожиданное исчезновение любого профессионала наведет на мысль о том, что мальчик стал свидетелем убийства, а потому и сбежал. Дело пары часов выяснить, что он был знаком с Галей и часто захаживал к вам в класс, так что не удивляйтесь, Инна, если сегодня утром, уроку к третьему, на большой перемене, к вам придет какой-нибудь дядюшка Геры с хвостиком и спросит, не видели ли вы его.

Вы должны быть абсолютно естественны, сказать правду – что три дня назад утром он забегал и спрашивал, где его подруга Галина, а с тех пор вы его не видели. И внимательно запомнить человека, с которым будете говорить. Но если он придет, пожалуйста, будьте осторожны! И не звоните мне сразу же после его ухода, за вами вполне могут следить. Позвоните потом, на следующей перемене, чтобы это выглядело естественно, и во время разговора улыбайтесь, – я откинулся на спинку стула. – Ну, вроде бы все.

Теперь очередь открывать и закрывать рот настала для Инны Николаевны.

Бедная учительница, не подозревавшая, что в ее жизнь может ворваться вихрь шпионских страстей и что сегодня утром ей, вполне возможно, предстоит лицом к лицу встретиться с человеком, убившим как минимум троих, не была готова к этому. Подобные мысли ей явно не очень-то понравились.

Но, к ее чести, следует заметить, что, бросив всего один взгляд в сторону Герки, Инна Николаевна твердо ответила:

– Конечно, Валера… Спасибо вам за совет.