Текст книги "Тайна реки Медной"

– Этим лекарством я лечил твоего сына, и оно, как ты знаешь, помогло. Оно даёт человеку силу и бесстрашие, но у меня больше нет такого редкого и дорогого лекарства.

– Я хочу, чтобы ты был сильным и бесстрашным, – сказал Инхаглик. – Здесь оставалось несколько капель твоего редкого лекарства, но ты уже проглотил их с олениной.

Трясясь и ещё больше бледнея, Боб Хайли медленно встал из-за стола:

– Это неправда… Ты не мог этого сделать!

Большими глотками индеец выпил всю чашку до дна, и глаза его потускнели:

– Я хотел, чтобы ты был бесстрашным и сильным. Я знаю, что все твои лекарства поддерживают здоровье и не приносят вреда.

Возможно, что и теперь «доктор» смог бы сохранить спокойствие – у него оставалась все-таки малая надежда на ослабленность яда и на то, что доза была слишком незначительной, не смертельной. Но его выдал переводчик. С криком он бросился к вождю.

– Ты отравил доктора… Теперь ты не вождь!.. Ты убийца друга!..

Коротким движением руки Инхаглик отбросил его в сторону и встал, опираясь на ружьё.

– Как ты себя чувствуешь, доктор?

С огромным усилием Боб Хайли сдержался, чтобы не вскрикнуть; как будто ледяное лезвие бритвы полоснуло его по лёгким. С горечью он успел подумать о том, что какая-то жалкая стекляшка обрывала и жизнь его и планы. И ещё он подумал о Куорлсе: вот ради чьей наживы он сейчас умрёт! Конечно же, и Куорлс, и компаньоны только посмеются над Бобом Хайли, над этим неудавшимся миллионером, который отдал им своё богатство… Отдал ли уже? Нет! Пусть сами испытают, чего оно стоит.

– Я чувствую себя хорошо, – задыхаясь ответил «доктор». – Да… очень… очень хорошо. Но ты должен чувствовать себя плохо, старая глупая ворона… Это ты убил ни в чем неповинных русских… И ты похоронил четверых своих лучших воинов, а потом ещё благодарил меня… благодарил! За что же эта благодарность? За «весёлые капли» на похоронах? Или за то, что я отобрал вашу землю и собирался прогнать всех вас отсюда? Ты не можешь быть вождём, потому что ты глуп и доверчив, как телёнок… Сюда уже идут мои люди… Они прогонят тебя…

Багровое лицо Инхаглика словно окаменело. Он выслушал «доктора» до последнего слова и, опустив голову, сказал:

– Ты прав… Я не могу быть вождём. Пусть меня судят мои воины. Но знай, они не пустят, ни за что не пустят сюда твоих людей.

Медленно, будто огромную тяжесть, он взял ружьё.

– Ты прав и в том, что я доверчив и глуп… Но я никогда не отравлял. Я не настолько подлый… Ты говорил мне, «доктор», что это ружьё подарено на счастье? Я думаю – это счастье, убить врага…

Он вскинул ружьё, целясь прямо в лицо Боба Хайли…

Главному правителю Российско-американской компании Тебенькову, проживавшему последнее время в Константиновском редуте, доложили, что у крыльца его ждёт какой-то индеец. Тебеньков разрешил впустить гостя и приказал кликнуть переводчика. В доме правителя в утренний час всегда были в сборе штурманы прибрежных судов, старшины строительных бригад и зверобойных команд.

Индеец несмело ступил через порог, держа перед собой кожаную сумку.

Переводчик спросил.

– Откуда ты, добрый человек, и зачем явился к начальнику?

– Я пришёл с озера Плавежного, – сказал индеец. – Там, за Плавежным, далеко в горах, погибли семеро русских и один индеец, их проводник. Второй проводник, у которого было русское имя Анатолий, просил передать вам сумку. Этот индеец тоже умер, когда пришёл к реке Тлышитна.

Тебеньков схватился за край стола; длинные седые волосы его разметались…

– Серебренников!.. Штурман Серебренников… Какое несчастье!..

– Но это не выдумка? Это – правда? – строго спросил переводчик. – Что произошло там, в горах? Они потерпели крушение на реке?

Индеец долго молчал, рассматривая комнату. Тебеньков и его помощники, затаив дыхание, ждали ответа.

– Проводник не успел рассказать нам, как это случилось, – наконец вымолвил индеец в раздумье, будто стараясь припомнить какие-то подробности. – Когда мы увидели его на берегу, он умирал. Он потребовал от нас клятву, что эта сумка будет передана русским. Мы дали эту клятву потому, что проводник был верным человеком, а русский начальник был смелым и добрым.

– Они могли погибнуть на порогах, – заметил кто-то из промышленников.

– Нет, – сказал индеец, – я и мои братья думаем, что их убили «вороны». Когда русские поднялись вверх по реке, вслед за ними прошли «вороны» на пяти байдарах. Но я не знаю, правильно мы думаем или нет. Почему бы «воронам» враждовать с русскими?

Дрожащими руками Тебеньков развязал сумку и достал из неё несколько истрёпанных тетрадей.

– Вот и разгадана тайна Медной, – негромко проговорил он, – разворачивая широкий лист бумаги. – Первая в истории карта загадочной реки…

Бережно, как величайшую ценность, он раскрыл дневник штурмана и жадно припал к странице.

– Серебренников дошёл почти до истоков реки… Нужно было иметь великую волю, чтобы пройти все эти бесчисленные пороги и ущелья и умереть ради науки, гордо умереть, победив…

Он встал. Старшины тоже встали со скамьи и медленно сняли фуражки.

– Мы не остановимся, – твёрдо сказал Тебеньков, и голос его прозвучал сурово. – Нет, не остановимся! Ты это знал, штурман… Скоро мы поселимся там, где ты открыл месторождение золота и меди. И всегда будем помнить, кто дал нашей родине эти богатства. Мы будем помнить тебя, штурман!