Текст книги "На крайнем юге"

Лазарев стоял на мостике шлюпа сосредоточенный и серьёзный. Казалось, он один не разделял всеобщего ликования. Берег темнел расплывчатым тёмным пятном, и даже в сильную зрительную трубу капитан не мог уловить в том пятне ни одного чёткого контура.

Постепенно и офицеры, и матросы «Мирного» притихли. Не ошиблись ли они? Почему так безучастен капитан?

Но вот лицо капитана стало светлее, и губы дрогнули в чуть приметной улыбке: далеко, над тёмным пятном, в разрыве туч проглянуло яркое солнце, и взору сразу открылись чёрные осыпи и обрывы, и огромный массив поднявшейся в поднебесье горы…

– Берег! – радостно проговорил Лазарев. – Мы не напрасно столько трудились, дорогие друзья!..

Расстояние в 34 мили , отделявшее шлюпы от этого берега, было слишком большим для подробных наблюдений. Командиры решили во что бы то ни стало приблизиться к неизвестной земле. Весь остаток дня и всю ночь два малых корабля отыскивали путь среди торосов. На следующий день они прошли ещё двадцать миль… Теперь этот высокий скалистый берег стал отчётливо виден.

На дозорной площадке «Востока» замелькали сигнальные флажки. Вахтенный офицер доложил Лазареву, что его приглашает на свой корабль Беллинсгаузен. Через две-три минуты шлюпка уже отчалила от «Мирного».

По мере движения корабля скалистые вершины новооткрытой земли по полукружию проходили вдали, и за отодвигавшимися выступами скал в подзорные трубы виднелось бескрайнее море. Лот все время показывал огромные глубины. Это давало основания предполагать, что открытая земля – остров.

– Да, это остров, – сказал Беллинсгаузен. – Как он величественен и суров! Обратите внимание: осыпи и скалы чёрного цвета… По всей видимости, здесь нет никакой жизни; по крайней мере мы не встретили в этом районе ни плавающей морской травы, ни пингвинов.

Глядя на берег, отделённый от судна непроходимым битым льдом, Беллинсгаузен заметил:

– Но не может быть, чтобы этот остров существовал один, не имея других в соседстве, подобно, как Южные Сандвичевы острова… Я снова утверждаюсь в мысли, что и тот берег, который мы видели 16 января минувшего года, и земли, которые ещё окажутся на нашем пути, составляют единое целое – Южный материк… Это ещё одно открытие, которое приумножит славу отчизны.

На карте появился остров Петра I, названный так моряками «в честь основателя отечественного флота».

А ещё через несколько дней, 17 января 1821 года, над чёткой и ясной линией горизонта все увидели очертания нового неизвестного берега и могучих горных кряжей, увенчанных белоснежными вершинами.

Этот берег тянулся на многие десятки миль. Тяжёлые льды не позволяли шлюпам приблизиться вплотную к неведомой земле, названной моряками Землёй Александра I. Но издали путешественники наблюдали отроги гор, долины, многочисленные острова.

Завершилось великое открытие, ещё более укрепившее немеркнущую славу русского флота. На карте мира появились новые русские имена.

В то время, когда горстка русских людей на двух малых шлюпах неустанно в течение 751 дня трудилась над раскрытием вековечной тайны Южного материка, никто из американцев и не помышлял об этом.

Антарктиду открыли русские. Советские китобои, несущие вахты на кораблях у самых берегов далёкого Южного материка, хорошо знают это. Знают они и свои высокие права, перешедшие по наследству от первооткрывателей.

Никому не отобрать этих прав.

Никому не стереть с карты мира бессмертные русские имена, как не стереть со страниц истории славу о доблестных подвигах русских мореходов.