Текст книги "Окрестности Петербурга. Из истории ижорской земли"

Обновления Усть-Ижорской церкви

В течение XIX в. Усть-Ижорская церковь Александра Невского пережила две перестройки – в 1830-х и 1870-х гг. В 1835–1836 гг. ее увеличили в длину путем пристройки трапезной и новой колокольни. В основании пристроек 1830-х и 1870-х гг. лежат фундаменты, целиком состоящие из каменной плиты, опущенные до глубины 1,4–2,4 м. Колокольню установили на усиленное основание из плиты и валунов, уходящее в глубину на 2,6 м, под которым обнаружили вбитые в грунт сосновые сваи. Точных сведений об авторе проекта не найдено. В описи назван титулярный советник Грошов, однако какая-либо информация об архитекторе с таким именем отсутствует. Деньги на постройку церкви собирались по подписке. 300 рублей пожертвовал граф Шереметев, владевший усадьбой в соседнем Корчмино и несколькими крестьянскими дворами в Усть-Ижоре [Гусарова 1988а, с. 34].

По церковным данным, постройку сделали «на счет прихожан старанием управляющего селом инженер-генерала Вильсона, с благо ело вления митрополита Серафима». Как известно, Вильсон в это время служил управляющим Александровской мануфактуры. До 1830 г. причт храма состоял из священника и дьячка, а с этого года утверждена вакансия дьякона на пономарском окладе. Доходы причта после появления штатного расписания уменьшились: у священника с 250 до 180 руб., у дьячка с 76 до 70 руб., пономарь и просвирница получали по 60 и 30 рублей. Помимо этого, они получали доход за требы. Сохранилось предание, что еще в 1820-е гг. у церкви были свои земли, о чем якобы свидетельствуют сохранившиеся названия: речка Попова Ижорка, Церковное болото и Пономарев ручей. Однако документами это не подтверждалось. Священник Яков Лабецкий, выяснилось, организовал в Усть-Ижоре в 1847 г. первую церковно-приходскую школу [ИСС СПБЕ 1883, с. 138].

В 1871–1875 гг. на пожертвования жителей села производилась последняя перестройка церкви. Она вновь была вызвана необходимостью увеличить площадь церковного помещения в связи с быстрым ростом населения Усть-Ижоры на протяжении XIX в. Уже в начале 1860-х гг. существовали планы строительства в селе нового храма. В 1860 г. общество крестьян Усть-Ижоры на мирском сходе приняло такое решение. Под приговором поставили свои подписи известные в селе люди: Кононовы, Захаровы, Малоземовы, Белоусов, Торопов и другие, которые выделяли средства на строительство храма. В письме управляющего Александровской мануфактурой митрополиту Исидору говорилось: «…по случаю увелечения в том селении и окрестностях разного сословия людей (народ. – П. С.) изъявил непременное желание из усердия построить на свои собственные капиталы с помощью доброхотных жертвователей в селе Усть-Ижоре новую каменную церковь во имя Рождества Святого Пророка и Крестителя господня Иоанна». 10 января 1861 г. проект нового храма был одобрен опекунским советом [ЦГИАСПб. Ф. 1163. Он. 1. Д. 1673.Л.4-14].Но впоследствии с участием причта церкви Александра Невского было принято новое решение – о расширении существующего храма. Проект, включавший пристройку двух больших приделов с северной и южной сторон церкви существенно – почти вдвое – увеличивал ее вместимость. При этом в связи с изменением пропорций здания увеличивались и размеры купола над его четвериком, также изготовленного из дерева для облегчения нагрузки на стены переделанного храма. Автором перестройки, благодаря которой эта провинциальная церковь получила достойное архитектурное оформление, был известный мастер в области церковной архитектуры М.А. Щурупов[106]106
  Щурупов М.А. (1815–1901) – петербургский архитектор, длительное время учился в Италии, по возвращении внес большой вклад в церковную архитектуру. Церкви по его проектам были построены в Петербурге, Северо-Западном регионе и за рубежом.


[Закрыть], построивший несколько храмов не только в Петербурге и его окрестностях, но и за границей. По его проектам были сооружены: церкви Смоленской Божией Матери и Святых Бориса и Глеба в Петербурге, Никольский собор в Новой Ладоге, церковь в Кобоне, православные соборы на Афоне и в Токио.

Рис. 131. Изображение Усть-Ижорской церкви, на основе проектных чертежей. Вид с юга. ЦГИА СПб.

Проект подготовили еще в июле 1870 г., однако утверждение его Санкт-Петербургским отделением губернского правления по целому ряду причин задерживалось (рис. 131).

Предложение установки деревянного купола на каменном основании было вызвано нехваткой собранных средств, но подобное техническое решение запрещалось Строительным уставом того времени. На каменный купол требовалось дополнительно 5 тысяч рублей, которых у прихода не было. Технический строительный комитет разрешил отступить от правил. Еще одной проблемой было расширение церкви за счет территории кладбища. «В весьма близком расстоянии от ныне существующих стен имеются могилы разных лиц, семейства которых ни под каким видом не соглашаются перенести их прах на другие места», – говорилось в одном из документов. Проект утвердили только в апреле 1871 г. [Яковлев 2001, с. 140–141]. Проблема с кладбищем так и не была разрешена, фундаменты северного придела храма повредили целый ряд захоронений, другие в результате строительства оказались под полом.

Одним из условий перестройки храма было сохранение прежней колокольни. Архитектор очень деликатно подошел к решению стоявшей перед ним задачи с учетом творческих решений своих предшественников: «Вдохновленный гармоничной классицистической ротондой колокольни, которую не предполагалось перестраивать, он предложил оформить фасады церкви тем же тосканским ордером, что и колонны ротонды». Новый купол храма был оформлен в стиле итальянской барочной архитектуры [Гусарова 1989, с. 34]. Прообразом его стали мотивы флорентийского собора Санта Мария дель Фьоре. В стиле классицизма были выдержаны и приделы храма, фронтоны и рустованные лопатки которых изображали обязательные для классической архитектуры портики. Ниши северного и южного фасадов предполагалось декорировать барельефами, однако, в целях экономии эту часть проекта не реализовали [Яковлев 2001, с. 143–144].

Рис. 132. Изображение Усть-Ижорской церкви на основе проектных чертежей. Вид с запада. ЦГИА СПб.

Размеры перестроенного храма были следующие: длина – 18 саж. (38,3 м), ширина – 12 саж. (25,5 м), высота – 3 саж. (6)4 м), диаметр купола – 6 саж. (12,8 м), высота от пола – 9,5 саж. (20,23 м). Перед входом в церковь – портик с четырьмя колоннами дорического ордера (рис. 132). Под колокольней, по правую сторону от входа, находилась сторожка с голландской печкой, по левую – лестница на колокольню. Церковь отапливалась тремя печами из которых 3 были изразцовые и 4 – железные. Боковые входы в приделы были с двустворчатыми дверями, а над ними на фронтонах было помещено всевидящее око [ЦГИА СПб. Ф. 1000. Оп. 1. Д. 7. С. 6–7].

Рис. 133. Церковь Св. Александра Невского в Усть-Ижоре, перестроенная по проекту М.И. Щурупова. Фото начала XX в.

Колокольня высотой 16,5 саж (35 м) была сделана в два яруса, третий представлял собой чугунную ротонду. В первом ярусе с четырех сторон устроены четыре чугунных балкона (рис. 133).

На колокольне усть-ижорской церкви по описи 1925 г. имелось 10 колоколов, из них 5 больших. Первый, отлитый в 1804 г. в Москве специально для усть-ижорского храма, весил 256 пудов 30 фунтов. Остальные, меньшего веса, отлиты в более позднее время. Пять малых колоколов весили менее 20 пудов каждый. Большая часть их была отлита на деньги прихожан храма [Там же. С. 49–50].

Рис. 134. Строительная история церкви Александра Невского. Периоды строительства: I – 1799 г.; II – 1830-е гг.; III – 1870-е гг. (по результатам исследований Е.В. Гусаровой); IV – церковь 1726–1799 гг. (по результатам раскопок и архивным данным); V – места захоронений, зафиксированные в процессе строительных работ и раскопок; VI – археологические шурфы и находки: 1 – печные изразцы, 2 – монеты медные 1730-1760-х гг., 3 – кожаные рукавицы, 4 – рюмка стеклянная с гравировкой, 5 – керамика средневековая

В церкви было два придела: южный – в честь Рождества Иоанна Предтечи и северный – в честь Святителя и Чудотворца Николая Мирликийского. Внутри храма располагался деревянный иконостас в византийском стиле. Перед главным алтарем было большое бронзовое паникадило с изображением двунадесятых праздников.

Рис. 135. Исследование фундаментов первоначальной колокольни в трапезной храма. Раскопки 1988 г.

Исследования показали, что современная церковь представляет собой сложное архитектурное сооружение, строившееся в три этапа с 1799 г. по 1874 г. (рис. 134) [Гусарова 1988, 1989]. В 1820-х и 1890-х гг. проводились значительные ремонтные работы. Учитывая, что каждая последующая церковь была по размерам больше предыдущей и увеличение ее происходило за счет участков прилегающего кладбища, многие ранние погребения XVIII–XIX вв. оказались во внутреннем пространстве храма или были нарушены при закладке новых фундаментов. Они встречаются всюду, за исключением центральной части – места расположения первоначального деревянного храма, попадающего под первую каменную церковь 1799 г.

В ходе раскопок 1988 г. были изучены и места сопряжения фундаментных кладок различного времени. Внутри трапезной, перед центральным четвериком храма находились фундаменты первой колокольни, разобранной при перестройке 1830-х гг. (рис. 135). При земляных работах, проводившихся в процессе реставрации храма, сделано несколько интересных находок, связанных с его интерьером и убранством. В трапезной была найдена медная полоска, на которой имелось тисненое изображение ангелочка и всевидящего ока, вписанных в художественное обрамление. Следующая находка из меди, выполненная в технике выемчатой эмали, представляет собой венец иконки. Костяная рукоятка в виде скипетра с гравировкой и со следами крепления металлической части, принадлежала копию – культовому ножу, использовавшемуся при исполнении церковных обрядов. При раскопках были найдены осколки церковной фарфоровой свечи[107]107
  Подставка под лампаду в виде колонки.


[Закрыть] с иконографическим изображением Александра Невского в доспехах и княжеском одеянии. Свечи с таким рисунком до сих пор можно увидеть в Свято-Троицком соборе Александро-Невской лавры (рис. 136, см. с. XIII вклейки).

В стратиграфических разрезах, полученных при раскопках храма, видны многие подробности его строительной истории, известной преимущественно по документам. Древняя земная поверхность под храмом была ниже современной примерно на 1 м и понижалась со стороны алтаря к колокольне на полметра. Наиболее возвышенной была прибрежная полоса, как это часто бывает на побережье Невы. Первоначальный почвенный слой оказался погребен под строительными напластованиями XVIII–XX вв. мощностью до 0,8–1,0 м. В отличие от соседних участков, где под почвой были водонепроницаемые суглинки, здесь она подстилалась песками, что способствовало хорошему дренированию воды. В почвенном слое были встречены фрагменты керамических сосудов, которые могут быть датированы достаточно широко с XIV по XVII вв., древесные угольки и обожжённые кусочки гранита.

Выше (на глубине 0,6–0,8 м) отложился слой песка, подсыпанный при строительстве первой деревянной церкви в 1711 г. Слой древесного угля, залегающий на глубине 0,5–0,6 м, представляет собой следы пожара 1797 г. – все, что осталось от второго деревянного храма, стоявшего здесь в 1730–1797 гг. Слой пожара перекрывается второй песчаной подсыпкой, сделанной перед началом возведения первого каменного храма в 1797–1799 гг. Следы этого строительства также отложились в культурных напластованиях в виде слоя, включающего осколки камня, кирпича и известковый раствор. Подобным образом выделяются и последующие перестройки церкви, происходившие в 1830-е и 1870-е гг. [Сорокин 1988, с. 391].

В 1883 г. по клировым ведомостям в церкви было 782 прихожанина мужского пола и 984 – женского, жили в селе и старообрядцы – 30 душ и единоверцы – 7 душ[108]108
  С учетом села Вознесенское, которое в то время было частью усть-ижорского прихода.


[Закрыть]. Причт помещался в трех деревянных домах, построенных прихожанами. В приходе было три кладбища: два православных – у церкви и в одной версте от нее, на левом берегу Ижоры, а также старообрядческое, в версте от церкви, на правой стороне этой реки [ИСС СПВБ 1883, с. 138]. Судя по расстоянию, оно располагалось напротив второго православного кладбища – на мысу при впадении Большой Ижорки в Ижору. Однако какой-либо иной информации, кроме церковных сведений, об этом кладбище нет. Проводившиеся здесь в 1989 г. разведочные раскопки не выявили захоронений.

Погребения у усть-ижорской церкви были начаты, судя по всему, одновременно с появлением первого храма – еще в начале XVIII века. Нельзя исключать, что кладбище здесь существовало и в допетровское время. К северо-востоку от храма нашли надгробную известковую плиту, датированную 1772 г. По существовавшим традициям, у алтарной части церкви хоронили священнослужителей и членов их семей.

Рис. 137. Усть-ижорское прицерковное кладбище, фото автора

У паперти и вблизи стен храма хоронили знатных и богатых людей села, которые при жизни жертвовали средства на содержание и ремонт церкви, а также на церковную утварь.

В Усть-Ижоре такими состоятельными церковными благотворителями выступали представители семей Захаровых и Кононовых. На кладбище у паперти усть-ижорской церкви располагались их фамильные склепы и сделанные из мрамора надгробные обелиски (рис. 137).

В 1820-е гг. на возвышенном левом берегу Ижоры, в полуверсте от ее устья, было открыто Холерное кладбище (о нем упоминалось ранее). Из документов следует, что еще в 1851 г. на нем была построена деревянная часовня Святого князя Владимира [Гусарова 1989, с. 34]. А в 1889 году по проекту того же М.А. Щурупова на ее месте была сооружена каменная часовня, выдержанная в «романско-византийских формах» (рис. 138, см. с. XV вклейки). Она построена в форме латинского креста, увенчанного граненым барабаном со сферическим куполом [ЦГИА СПб. Ф. 256. Оп. 17. Д. 35; Яковлев 2001, с. 168–169]. Размеры часовни составляли 6 саж. 1,5 арш. на 5 саж. 1,5 арш. [ЦГИА СПб. Ф. 1000. Оп. 1. Д. 7. Л. 54–56]. По своему стилю и оформлению она перекликалась с церковью Александра Невского.

По воспоминаниям старожилов, большие крестные ходы совершались от церкви до Владимирской часовни. Помимо церковных праздников, проводились они и «в память холеры: в Усть-Ижоре 24 июня и 15 июля, а также в Вознесенском 26 июня» [ИСС СПВБ 1883, с. 138]. Обращает на себя внимание то, что одна из этих дат совпадает с днем Невской битвы и, возможно, связана именно с ней. Вероятно, за давностью лет традиция, которая могла возникнуть в петровское время, была забыта и переосмыслена. Посвящение часовни не было случайным, как известно, день сражения – 15 июля – празднуется церковью как день Равноапостольного князя Владимира – крестителя Руси. Причем канонизация его произошла уже после Невской битвы, и есть мнение, что начало его почитания было связано именно с этим событием.

Время перемен – новые испытания

На рубеже веков

В 1905 г. в хорошо обустроенном селе, относившимся тогда к Шлиссельбургскому уезду проживало уже свыше 2000 жителей. В нем было много каменных зданий, пароходная и лесная пристани (рис. 139).

Значительную роль в хозяйстве жителей села играли речные грузоперевозки. В 1899 г. по реке Ижоре к ее устью и в Неву прошли 1119 судов и 153 плота весом в 21509 тыс. пудов, груженных преимущественно дровами и кирпичом [Населенные места 1905, с. 197]. Баржи стояли у свайных причалов в устье реки, а плоты собирались в тихой заводи за церковным кладбищем на Неве (рис. 140).

На землях села по реке Ижоре располагались 6 кирпичных заводов с 1200 рабочими, производивших продукции на 200 тыс. рублей в год. В селе имелась картонажная (коробочная) фабрика, принадлежавшая акционерному обществу писчебумажных фабрик «Г.И. Пализен и Компания». В 1910 году в окрестностях села на Большой Ижорке построена фанерная фабрика В.Л. Хорвата, на которой в 1914 г. трудилось 114 рабочих.

Рис. 139. Вид на правый и левый берега реки Ижоры с колокольни храма. 1935 г. ЦГА ХФФД СПб.

Усть-Ижора, как и весь Санкт-Петербургский уезд, славилась своим ягодным садоводством. Распространен здесь был и кустарный промысел вязания мереж, косяков и рыболовных сетей. Вязали почти исключительно женщины, и хотя труд их вознаграждался скудно, брались они за него охотно, так как работать можно было в свободное время [Семенов 1900, с. 179, 199].

Рис. 140. Плоты на реке Неве ниже устья Ижоры. 1935 г. ЦГАКФФД СПб.

В конце XIX в. в Усть-Ижоре распространяются некоторые достижения научно-технического прогресса. В 1886–1889 гг. в селе появились телеграфное сообщение и станция, в 1902 г. сюда была проведена первая телефонная связь, а в 1909–1910 гг. уже проходила телефонизация предприятий и жителей. В 1889 г. инженер Я. Тареак организовал пассажирское речное сообщение между Колпином и Усть-Ижорой на катере «Опыт».

На рубеже ΧΙΧ-ΧΧ вв. планировалось построить прямую дорогу от Усть-Ижоры в Царское Село протяженностью 6411 саж., точнее, ее участок до ямского селения Славянка на Московском шоссе. Оттуда дорога к Царскому Селу уже существовала, так же как и участок до Колпина. Проект перворазрядной дороги с твердым покрытием, обочинами и придорожными канавами, разработанный Корпусом инженеров путей сообщения, должен был сократить путь от Шлиссельбургского тракта и центрального Приневья до Московского шоссе и Царского Села, минуя Колпино [ЦГИА СПб. Ф. 972. Оп. 1. Д. 115]. В Усть-Ижоре эта трасса переходила в улицу Славянская дорога, название которой по-прежнему напоминает о существовавшем когда-то прямом пути в Славянку и Царское Село.

Рис. 141. Семья коренных усть-ижорцев Правдиных. Справа – Мария Ивановна Правдина (Дунаева)

В 1902–1905 гг. через земли села на средства из государственной казны проложили Петербурго-Вологодскую железную дорогу. За отвод земель государство выплатило сельскому обществу компенсацию. В 500 м от устья Ижоры через нее был построен железнодорожный мост. Регулярное движение поездов по этой линии Николаевской железной дороги началось 1 января 1906 года. Еще в 1905 г. на ней были открыты станции «Рыбацкое» и «Саперная», а остановки «Ижоры» и «Понтонная», обеспечивавшие более регулярную связь села с городом, появились позднее – в 1911 году.

По плану урегулирования Усть-Ижоры 1905 г. дорожная полоса Шлиссельбургского шоссе должна была иметь ширину 20 саж. в пределах поселка и 30 саж. за его пределами, в лесистых местах. Остальные улицы села должны были быть шириной не менее 10 саж. Все постройки должны были возводиться с отступом 5 саж. от придорожных канав [ЦГИА СПб. Ф. 256. Оп. 27. Д. 447].

В 1906–1908 гг. в Усть-Ижоре упоминается летний театр, а в 1910 г. открывается первый кинематограф Ф.П. Дедова в театре С.И. Кононова. В 1913–1914 гг. здесь появляется еще три передвижные киноустановки. Жители села, имевшие свою землю, при необходимости могли подрабатывать на окрестных фабриках и заводах, заниматься различными промыслами, организовывать свои предприятия. В воспоминаниях старожилов это время ассоциируется с «золотым веком» Усть-Ижоры (рис. 141).

Военное окружение Усть-Ижоры

Как известно, история повторяется и многие события, происходившие в Усть-Ижоре и ее окрестностях в конце ΧΙΧ-ΧΧ в. подтверждают это и заставляют задуматься над странными ее метаморфозами. Военное прошлое Усть-Ижоры в XIX в. имело свое продолжение в военном лагере и новой верфи, получивших название села. Усть-Ижорский лагерь, от которого впоследствии произошли названия поселков Саперный и Понтонный, появляется между реками Большая Ижорка и Нева в окрестностях Колпина, сел Усть-Ижора и Вознесенское (Корчмино) еще во время царствования Александра II, в начале 1860-х гг. Он показан на Военно-топографической карте Санкт-Петербургской губернии (съемка 1863 г.). К югу от Вознесенского (современный поселок Саперный) находилась его основная территория (рис. 142, см. с. XIV вклейки). Планировка его казарменных и хозяйственных построек была регулярной – в форме прямоугольника, вытянутого с севера на юг. Вокруг лагеря размещались полигоны с обустроенными позициями и учебными фортификационными сооружениями [Исторический атлас 2009, с. 71].

В 1867 г. было принято решение о переводе сюда Сводной сапёрной бригады, артиллерийской части и роты юнкеров Николаевского инженерного училища из Петергофа. Из Царского Села через Колпино к берегу Невы по трассе современного Лагерного шоссе проложили новую дорогу. Помимо палаточного городка, на территории лагеря устроили казармы по проекту архитектора А.К. Монтага, а в 1899 г. в его центре построили и освятили деревянную церковь во имя Святого Равноапостольного князя Владимира. В этом опять видится связь с Невской битвой. Храм, вмещавший около 350 человек, был приписан к церкви Святых Апостолов Петра и Павла при Николаевской инженерной академии в Петербурге [Супрягина, Карманов 2002]. Все это располагалось вблизи открытой с 1905 г. станции «Саперная» по Николаевской железной дороге. Южнее основной лагерной территории, в междуречье рек Большая Ижорка и Тосны, располагались: артиллерийский полигон с батареями и мишенями для стрельб, пороховые погреба и полигон минных работ (рис. 143, 144).

Рис. 143. Орудийный расчет у тяжелого артиллерийского орудия. Фото К. Буллы, 1900 г. ЦГА КФФД СПб.

Рис. 144. Император Николай II со свитой наблюдает стрельбу тяжелой артиллерии. Усть-Ижорский военный лагерь. Фото К. Булльι, 1900 г. ЦГА КФФД СПб.

Рис. 145. Переправа кавалерийского соединения на пароме через реку Ижору? 1913 г. ЦГА КФФД СПб.

Рис. 146. Взрывы мин на Неве. Усть-Ижорский военный лагерь. Фото К. Буллы, 1900 г. ЦГА КФФД СПб.

В лагере проводились летние учения по строительству фортификационных и инженерных сооружений, по видам осадных работ, наведению понтонных переправ через Неву и малые реки, подготовке и форсированию водных преград, испытанию новой инженерной техники, взрывных устройств, прокладке узкоколейных железных дорог (рис. 145, 146). В 1890 г. на территории усть-ижорского лагеря, вблизи Шлиссельбургского тракта, между реками Тосна и Большая Ижорка, даже планировалось построить две учебные земляные крепости с бастионами. Южная сухопутная крепость должна была занять место созданной еще 1860-е гг. главной батареи. Существовал проект строительства поблизости другой крепости, более крупных размеров, состоящей из двух кронверков с валами и бастионами по обе стороны Невы, которые предполагалось соединить двумя паромными переправами. Однако, вероятно, из-за больших затрат проект так и не был реализован [РГИА ВМФ. О. К-23. Д. 1194].

Заглянув в историю, мы вспомним, что вблизи этого места во времена Северной войны располагались другие крепости, и именно здесь, у деревни Корчмино, в 1708 г. шведы устроили переправу с противоположного берега Невы и произошел бой с войсками Ф.М. Апраксина. После окончания годичных экзаменов в лагере получали практическое образования юнкера Николаевского инженерного училища, размещавшегося в Инженерном (Михайловском) замке. Вероятно, именно ими и были подготовлены планы исторических крепостей времен Северной войны в Приневье.

Николай II постоянно посещал Усть-Ижорский военный лагерь во время учений. В августе 1895 года император, прибыв на поезде в Колпино, объехал на коляске территорию лагеря. Он присутствовал на стрельбах и осмотрел новые сооружения, совершил плавание по Неве на пароходе «Инженер» к возведенному здесь понтонному мосту, после чего вернулся на станцию. В 1900 г. Николай II вновь побывал здесь в сопровождении большой свиты и наблюдал проходившие учения (рис. 147).

Рис. 147. Николай II со свитой на маневрах в Усть-Ижорском военном лагере в 1900 г. Фото К. Буллы. ЦГА КФФД СПб.

Одно из посещений лагеря царем, состоявшееся в 1901 году, было подробно описано в журнале «Нива»: «28 июля состоялся Высочайший смотр войскам усть-ижорского лагерного сбора. В 10 ч. утра, к ст. Колпино подошел императорский поезд, в котором прибыл Государь Император вместе с великим князем Владимиром Александровичем и в сопровождении министра императорского двора в лице государевой свиты. Государь был в форме саперного батальона, приняв рапорт и поздоровавшись с почетным караулом, Его Величество, пройдя через роскошно убранную тропической зеленью станцию, изволил сесть в коляску и объехать обширный район саперного лагеря. Государь Император осматривал, по пути следования, железнодорожный поезд крепостной узколинейной железной дороги, нагруженный осадными орудиями. В последнее время, как европейские, так и наши крепости признано необходимым оборудовать узколинейными железнодорожными путями для подвоза орудий. Эти пути быстро укладываются и разбираются, благодаря своей несложности и сравнительной легкости материала; такой путь и был выстроен в Усть-Ижорском лагере ротой 1-го железнодорожного батальона. Подвижный состав этой примерной дороги незначителен – всего четыре вагона – два с осадными орудиями, один – с приспособлениями для перевозки раненых и один с приготовленными заранее звеньями дороги. Вслед за осмотром дороги, Государь Император изволил присутствовать при производстве боевой стрельбы осадной и полевой артиллерии, а также из пулеметов и ружей по разным целям…».

Перед полигоном была устроена крепость с маскированными укреплениями, против которых действовали пять батарей. Затем была показана стрельба из пулеметов. На инженерном полигоне показали взрывы различных фугасов, подводных мин. После завтрака были показаны кавалерийские команды по перехватыванию депеш, а затем все отправились к лагерной пристани, у которой наводка моста на значительную ширину Невы в этом месте была произведена силами лишь одного понтонного батальона. Император перешёл через этот мост, а известный петербургский фотограф Карл Булла запечатлел этот момент на фотографии (рис. 148) [Нива. 1901 № 32, с. 534]. Побывал Николай II в Усть-Ижорском лагере и за год до начала Первой мировой войны – в 1913 г. В его окружении тогда был и будущий главнокомандующий русскими войсками великий князь Николай Николаевич (рис. 149). Известно, что лагерь продолжал функционировать и во время этой войны, а также и в первые годы Советской власти.

Рис. 148. Император Николай II и великий князь Николай Николаевич в сопровождении офицерского состава направляются в район проведения маневров. 1913 г. ЦГА КФФД СПб.

Рис. 149. Переправа Николая II через понтонный мост на Неве в 1901 г.

С середины XIX века Ижорские заводы поставляют броню для российского флота и береговых укреплений. В 1878–1900 гг. на них начинается строительство военных судов. За указанный период построено 19 миноносцев и 5 тральщиков [Бурим, Ефимова 2009, с. 54–56, 75]. В 1912 г., двести лет спустя после петровской программы строительства бригантин, в Усть-Ижоре снова начинают строить корабли. На восточной окраине села, на месте разорившейся картонажной фабрики, было начато сооружение Усть-Ижорской верфи Санкт-Петербургского металлического завода (современный Средненевский завод в пос. Понтонный). Это было связано с новой программой строительства флота, осуществлявшейся перед Первой мировой войной. С 1914 по 1916 год здесь были спущены на воду 8 эскадренных миноносцев: «Орфей», «Гром», «Забияка», «Победитель», «Петры», «Десна», «Самсон», «Азард». На Усть-Ижорской верфи, где работало около 1500 человек, строились корпуса судов, а оборудование и оснащение их происходило в Санкт-Петербурге. В 1916 году верфи заказали постройку пяти новых эсминцев, а в 1917 году на ее стапелях было заложено восемь тральщиков типа «Ударник». Однако новые строительные программы миноносцев и тральщиков были заморожены с началом революции. Несмотря на то что верфь продолжала действовать в 1920-1930-е гг., работы на ней ограничивались преимущественно ремонтом старых судов и строительством буксиров.