Текст книги "Четвертый путь"

В. Под движением вы подразумеваете физические движения?

О. Да, обычные вещи, как вождение автомобиля или письмо; ничего из этого вы не можете наблюдать. Вы можете вспомнить, и позже это создает иллюзию наблюдения. На самом деле вы не можете наблюдать быстрые движения.

Вы видите, что для нас – таких, какие мы есть теперь, – реальная борьба с отрицательными эмоциями по этой причине является вопросом будущего, пускай и не очень далекого. Есть много вещей, которые нам необходимо узнать, и методов, которые мы должны изучить: нет прямого пути, и мы должны изучить окольные методы борьбы с ними.

Прежде всего, мы должны изменить многие из своих умственных отношений, которые более или менее находятся в нашей власти. Я имею в виду интеллектуальные отношения (взгляды на вещи). У нас слишком много неправильных отношений к отрицательным эмоциям: мы считаем их необходимыми, красивыми или благородными; мы воспеваем их и так далее. Мы должны от всего этого освободиться. Мы должны очистить свой разум в отношении отрицательных эмоций. Когда наш разум будет правильно относиться к отрицательным эмоциям, когда мы перестанем их воспевать, тогда, мало-помалу, мы найдем способ бороться с ними, с каждой по-своему. Для кого-то будет легче бороться с одной отрицательной эмоцией, для кого-то – с другой. Вы должны начать с самой легкой, причем самая легкая для меня может быть самой трудной для вас, поэтому вам нужно найти собственную самую легкую, а позже перейти к более трудным.

В. Объясняет ли это, почему я ассоциирую некоторые отрицательные эмоции с людьми, которых помню из своего детства?

О. Весьма вероятно, так как многим отрицательным эмоциям обучаются путем подражания. Но некоторые могут быть присущи нашей собственной натуре, ибо наша натура может иметь различные склонности в ту или иную сторону. Эмоции могут быть разделены на группы, и один человек может быть более склонен к одной группе, а другой – к другой группе. Например, некоторые люди склонны к различным формам страха, другие – к различным формам гнева. Но они различны и не идут от подражания.

В. С ними бороться труднее всего?

О. Да, но они обычно основаны на некой слабости, так как в основе отрицательных эмоций обычно есть какое-то потакание себе – человек что-то себе позволяет. И если кто-то не позволяет себе страхов, он позволяет гнев, а другой не позволяет гнева, но позволяет жалость к себе. Отрицательные эмоции всегда основаны на каком-то позволении.

Но прежде чем подойти к таким сложным вопросам, как борьба с отрицательными эмоциями, очень важно себя наблюдать в небольших ежедневных проявлениях двигательной функции, а также того, что мы можем наблюдать из инстинктивной функции, то есть наши ощущения приятного и неприятного, тепла и холода – те ощущения, которые постоянно через нас проходят.

В. Вы не упоминали об отождествлении, могу ли я задать вопрос о нем?

О. Пожалуйста. Но не каждый из присутствующих здесь слышал о нем, поэтому я немного поясню. Видите ли, когда мы начинаем наблюдать (в данном случае речь идет об эмоциях, но это касается и всех других функций), мы находим, что все наши функции сопровождаются определенным отношением – мы становимся слишком поглощенными вещами, слишком потерянными в них, особенно если возникает хотя бы самый небольшой эмоциональный элемент. Это называется отождествлением. Мы отождествляемся с вещами. Понятие отождествления существует в индийских писаниях, а буддисты говорят о привязанности и непривязанности. Эти слова кажутся мне еще менее удовлетворительными, так как до того, как я встретил эту систему, я читал эти слова и не понимал их, или, вернее, понимал, но брал эту идею чисто интеллектуально. Я полностью понял ее только тогда, когда нашел то же понятие, выраженное по-русски и по-гречески у ранних христианских писателей. У них есть четыре разных названия для четырех степеней отождествления, но для нас в этом пока нет необходимости. Мы пытаемся понять эту идею не путем определения, но путем наблюдения. Это некоторое свойство привязанности – быть потерянным в вещах.

В. Теряется ощущение наблюдения?

О. Когда вы отождествляетесь, вы не можете наблюдать.

В. Это обычно начинается с эмоции? Входит ли в него также собственничество?

О. Да. Много вещей. Оно начинается с интереса. Вы интересуетесь чем-то, а в следующий момент вы в этом и уже больше не существуете.

В. Но если, например, мы мыслим и сознаем это усилие мышления, спасает ли это нас от отождествления? Невозможно делать то и другое одновременно, не так ли?

О. Да, это спасает вас на одно мгновение, но в следующий момент приходит другая мысль и уводит вас в сторону. Поэтому нет никакой гарантии. Вы должны быть начеку все время.

В. Какие отрицательные эмоции люди склонны воспевать?

О. Некоторые люди очень гордятся своей раздражительностью, гневом или иными схожими эмоциями. Им нравится, когда их считают суровыми. Не существует практически ни одной отрицательной эмоции, которой человек не мог бы наслаждаться, и осознать это – самая трудная вещь. Есть люди, которые получают все свои удовольствия от отрицательных эмоций.

Отождествление в отношении к людям принимает особую форму, которая в этой системе называется учитыванием. Но учитывание может быть двух видов – когда мы учитываем чувства других людей и когда учитываем собственные. Главным образом мы учитываем собственные чувства. Мы учитываем обычно то, что по какой-то причине люди недостаточно нас ценят, недостаточно о нас думают или заботятся. Мы находим много слов для этого. Это очень важная грань отождествления, и очень трудно быть свободным от нее: некоторые целиком находятся в ее власти. Во всяком случае, очень важно наблюдать учитывание.

* * *

Лично для меня с самого начала наиболее интересной была идея самовоспоминания. Я просто не мог понять, как люди могли не заметить такую вещь. Вся европейская философия и психология просто упустили этот вопрос. В старых учениях есть следы этого понятия, но они столь хорошо замаскированы и так хитро расположены среди менее важных вещей, что невозможно увидеть всего значения этого понятия.

Когда мы стараемся помнить об этом и наблюдать себя, то приходим к весьма определенному выводу, что в том состоянии сознания, в котором мы находимся, со всем этим отождествлением, учитыванием, отрицательными эмоциями и отсутствием самовоспоминания, мы на самом деле спим. Мы только воображаем, что бодрствуем. Поэтому, когда мы стараемся себя помнить, это означает только одно – мы стараемся пробудиться. И мы пробуждаемся на секунду, но потом снова засыпаем. Это наше состояние бытия, поэтому фактически мы спим. Мы сможем пробудиться только в том случае, если исправим многие вещи в машине и будем очень долго и упорно работать над идеей пробуждения.

В. Искажает ли сильная физическая боль мышление человека?

О. Несомненно. Поэтому мы не говорим об этом. Когда мы говорим о человеке, то подразумеваем, что он находится в нормальном состоянии. Мы можем упоминать и о приобретении этих новых функций, сознания и так далее. Исключительные случаи не должны приниматься во внимание, так как они искажают все целое.

Есть много связанных с этим интересных вещей. Та группа, которую я встретил в Москве, использовала восточные метафоры и иносказания, и одной из излюбленных тем была тема тюрьмы – человек находится в тюрьме, и поэтому чего он может хотеть, что может быть его главным желанием? Если он более или менее в своем уме, то может желать только одного – бегства из тюрьмы. Но прежде, чем он сможет сформулировать свое желание бежать, он должен осознать, что находится в тюрьме. Если он не понимает, что заключен в тюрьму, то не будет желать освобождения. Затем, когда он сформулирует это желание, он начнет оценивать возможности побега и поймет, что сам по себе он не сможет бежать, потому что нужно подрывать стены и так далее. Он поймет, что должен, прежде всего, найти других людей, которые захотели бы бежать вместе с ним, – небольшую группу людей. Он поймет, что некоторое количество людей, возможно, сумеют сбежать. Но все не смогут. Один не сумеет, и все не сумеют, но небольшое количество сможет. Но, опять-таки, при каких условиях? Он приходит к выводу, что необходима помощь. Без этого побег невозможен. Они должны иметь карты, напильники, инструменты и так далее, то есть им необходима помощь извне.

Таково в точности и положение человека. Мы можем научиться тому, как применять неиспользуемые части нашей машины. Эта тюрьма по сути означает, что мы сидим на кухне и в подвале нашего дома и не способны покинуть эти пределы. Выбраться возможно, но не в одиночку. Без школы не может никто. Школа означает, что есть люди, которые уже бежали, или, по меньшей мере, готовятся бежать. Школа не может начаться без помощи другой школы, без помощи тех, кто бежал прежде. От них мы можем получить некие идеи, некий план, некое знание – это наши инструменты. Я повторяю: все бежать не сумеют. Против этого есть много законов. Говоря проще – это было бы слишком заметно, и это немедленно вызвало бы реакцию со стороны механических сил.

В. Желание бежать по сути своей инстинктивно?

О. Нет. Инстинктивна только внутренняя работа организма. Такое желание должно быть интеллектуальным и эмоциональным, так как инстинктивная функция принадлежит, на самом деле, более низким функциям, то есть физическим. Однако в некоторых условиях может иметь место и физическое желание бежать. Например, если в комнате слишком жарко, а мы знаем, что снаружи прохладно, – конечно, мы можем желать бегства. Но для осознания того, что мы в тюрьме, а побег возможен, необходимы разум и чувство.

В. Кажется, очень трудно без длительного самонаблюдения понять, какова цель твоего бегства.

О. Да, конечно. Тюрьма – это просто пример. Для нас тюрьма – это наш сон, и, говоря без всяких метафор, мы хотим проснуться, когда понимаем, что спим. Это нужно понять эмоционально. Мы должны осознать, что во сне мы беспомощны – может случиться все что угодно. Мы можем наблюдать жизнь, видеть, почему вещи случаются так или иначе – как крупные, так и мелкие – и понять, что это происходит только оттого, что люди спят. Естественно, что люди ничего не могут делать во сне.

Вы знаете, в отношении к этим идеям и этим методам мы живем в некотором смысле в довольно странное время, так как школы быстро исчезают. Тридцать или сорок лет назад можно было найти самые различные школы, которых теперь практически не существует или их намного труднее найти.

В. Они исчезают на Востоке так же, как и на Западе?

О. Я имею в виду Восток, конечно. На Западе они давно перестали существовать.

Но о школах, мне кажется, мы должны говорить отдельно. Это очень интересная тема, так как мы не знаем, как правильно их различать. Есть разные виды школ.

* * *

В. Когда мы начинаем себя наблюдать, не лучше ли выбрать для этого множество различных коротких действий, чем какое-то одно долгое дело? Имеет ли это значение?

О. Нет. Вы должны стараться себя наблюдать в различных условиях, не только в одних и тех же.

В. В таком случае, хорошо ли будет затем анализировать?

О. Нет. Вообще говоря, поначалу (и вообще довольно долго) не должно быть никакого анализа. Чтобы анализировать, необходимо знать законы: почему вещи случились именно так и не могли произойти никак иначе. Поэтому пока вы не знаете законов, лучше не пытаться анализировать. Только наблюдать вещи, как они есть, и пытаться отнести их к эмоциональной, интеллектуальной, двигательной или инстинктивной функциям. Каждая из этих функций имеет свой собственный центр или разум, через который она проявляется.

В связи с функциями и состояниями сознания (а также с точки зрения возможной эволюции) люди делятся на семь категорий, при этом рождаются только в одной из трех первых. Человек, в котором преобладает инстинктивная или двигательная функция, а интеллектуальная и эмоциональная менее развиты, называется человеком № 1; если преобладает эмоциональная функция, он будет человеком № 2; если же преобладает интеллектуальная функция, то это человек № 3. Выше этих трех видов людей, но таковым не рождающийся, – человек № 4. Это означает начало изменения – главным образом в сознании, но также в знании и способности к наблюдению. Следующим идет человек № 5, который уже развил в себе третье состояние сознания (самосознание) и в котором работает высшая эмоциональная функция. Следующим идут человек № 6 и, наконец, человек № 7, имеющий полное объективное сознание и в котором работает высшая интеллектуальная функция.

В. Как мы можем распознать более развитого человека, чем мы сами, если не знаем, по каким признакам судить?

О. Когда мы больше знаем о том, чего нам недостает, что мы себе приписываем, но чем на самом деле не обладаем, мы начнем видеть что-то об этом, хотя людей более высокого уровня можно отличить только по их знанию. Если они знают что-то, чего не знаем мы, и если мы понимаем, что больше никто этого не знает, и что это не могло быть изучено каким-то обычным образом, то это может являться показателем.

Попытайтесь подумать немного о характеристиках этих семи категорий. Например, какие могут быть общие характеристики людей № 1, № 2 и № 3? Прежде всего – сон. Люди № 1, № 2 и № 3, пока они не начинают изучать себя в связи с какой-либо системой, которая даст им возможность самоизучения, проводят всю свою жизнь во сне. Они только выглядят бодрствующими, но на самом деле никогда не просыпаются (или случайно просыпаются на мгновение, оглядываются вокруг и снова засыпают). Это и есть первая характеристика людей № 1, № 2 и № 3. Второй характеристикой является тот факт, что, хотя такие люди имеют много различных «Я», некоторые из этих «Я» даже не знают друг друга. Человек способен иметь вполне определенные отношения, убеждения и взгляды, и одновременно с этим он может иметь совершенно другие убеждения, взгляды, симпатии и антипатии, и обладатели этих разных отношений и убеждений не знают друг о друге. Это одна из главных характеристик людей № 1, № 2 и № 3. Люди очень разделены, и они не знают и не могут знать об этом, ибо каждое из этих «Я» знает только некоторые «Я», которые оно встречает по ассоциациям; другие «Я» остаются совершенно неизвестными. «Я» разделены в соответствии с функциями: есть интеллектуальные, эмоциональные, инстинктивные и двигательные «Я». Вокруг себя они кое-что знают, но дальше этого они не знают ничего, поэтому до тех пор, пока человек не начнет себя изучать со знанием этого деления, он никогда не сможет прийти к правильному пониманию своих функций или реакций.

Этот сон человека и это отсутствие в нем единства создают другую очень важную характеристику, а именно – полную механичность человека. Человек в этом состоянии, человек № 1, № 2 и № 3, является машиной, управляемой внешними влияниями. Он не имеет возможности сопротивляться этим влияниям, отличать их друг от друга, изучать себя отдельно от них. Он видит себя независимо держащимся на ногах и имеет стойкую и очень сильную иллюзию того, что свободен идти, куда хочет, может двигаться согласно своему желанию, может идти направо или налево. Но он не может этого делать – если он движется направо, это означает, что он не может двигаться налево. «Воля» – совершенно ошибочное понятие, ее не существует. Воля может существовать только в человеке, который имеет одно управляющее «Я». Но до тех пор, пока человек имеет много различных «Я», которые не знают друг о друге, он имеет точно так же много различных воль: каждое «Я» имеет свою собственную волю, не может быть одного «Я» или одной воли. Но человек способен прийти к состоянию, когда приобретает управляющее «Я» и волю. Он может достичь этого состояния только путем развития сознания. Таковы самые элементарные принципы этой системы.

* * *

Теперь я хочу сказать еще одну вещь. Мы начинаем с психологии – изучения самого себя, человеческой машины, состояний сознания, методов исправления вещей и так далее; но в то же самое время важной частью системы являются доктрины общих законов мира, ибо мы не можем понять даже самих себя, если не знаем некоторых основных законов, которые стоят за всеми вещами. Обычного научного знания для этого недостаточно, так как именно такие важные вопросы, как отсутствие самовоспоминания, в психологии упущены. Поэтому наша наука либо забыла, либо никогда не знала основных законов, на которых все основано.

Как я сказал, все вещи в мире, большие и малые, основаны на двух основных законах, которые в этой системе называются Законом Трех и Законом Семи.

Закон Трех, если описать его кратко, означает, что в каждом проявлении, в каждом явлении и в каждом событии задействованы три силы. Они называются (но это только слова, так как они не выражают их качеств) положительной, отрицательной и нейтрализующей, или активной, пассивной и нейтрализующей, или, еще более просто, их можно назвать первой, второй и третьей силой. Эти три силы входят во все. Во многих случаях мы понимаем необходимость двух сил, потому как одна сила не может произвести действия, и существуют действие и противодействие. Но третьей силы мы обычно не сознаем. Это связано с состоянием нашего бытия, состоянием нашего сознания. В другом состоянии мы осознавали бы ее во многих случаях, где не видим ее теперь. Иногда мы можем найти примеры третьей силы в обычном научном исследовании – например, в химии и биологии можно найти необходимость третьей силы в создании процессов и явлений.

Мы начинаем с изучения психологии. Позднее мы больше поговорим о трех силах и сможем найти несколько примеров их взаимодействия. Но лучше быть подготовленными и уже теперь привыкнуть к идее необходимости изучения этих трех сил.

Также необходимо вкратце описать Закон Семи. Он означает то, что ни один процесс в мире не возможен без перерывов. Чтобы проиллюстрировать эту идею, давайте возьмем некоторый период, в котором количество вибраций увеличивается. Допустим, все началось с тысячи вибраций в секунду, а затем их количество увеличилось до двух тысяч. Такой период был назван октавой, поскольку этот закон был применен в музыке, где этот период был разделен на семь нот и повторение первой ноты. Октава, особенно мажорная октава, – это на самом деле картина или формула космического закона, так как в космических процессах в пределах одной октавы есть два момента, когда вибрации ослабевают сами собой. Вибрации не развиваются постоянно. В мажорной октаве это показано отсутствием полутонов; вот почему говорят, что это картина космического закона, но этот закон не имеет никакого отношения к музыке.

Понимать Закон Семи необходимо прежде всего потому, что он играет очень важную роль во всех событиях. Если бы не было Закона Семи, все в мире пришло бы к концу, но, вследствие этого закона, все отклоняется. Например, если дождь начался, он шел бы без остановки, если наводнение началось, оно покрыло бы все, если землетрясение началось, оно продолжалось бы безгранично. Но эти явления прекращаются вследствие Закона Семи, так как при каждом пропуске полутона события отклоняются, они не идут по прямым линиям. Закон Семи объясняет также, почему в природе нет прямых линий. Все в нашей жизни, и наша машина также, основано на этом Законе. Поэтому мы будем изучать его в работе нашего организма, так как мы должны себя изучать не только психологически, не только в связи со своей умственной жизнью, но также в связи с жизнью физической. В своих физических процессах мы находим много примеров действия этого Закона.

В то же самое время Закон Семи объясняет, как дать добавочный толчок октаве и сохранить прямую линию (если вы знаете, как и в какой момент это сделать). В человеческой деятельности мы порой наблюдаем, как люди начинают делать одну вещь, а спустя некоторое время делают уже совершенно иную вещь, но по-прежнему называют ее первым именем. Они не замечают, что вещь полностью изменилась. Но в личной работе – особенно в работе, связанной с этой системой, – мы должны изучить, как удерживать октавы от отклонения, как сохранять прямую линию. Иначе мы ни к чему не придем.

* * *

Мы должны постоянно возвращаться к психологии, даже когда изучаем другие стороны системы, так как только с помощью изучения психологии мы реально увеличим наше знание; без этого мы будем только учить слова. Только когда мы узнаем, как изучать себя психологически, в связи с работой нашего ума, нашей познавательной способностью и так далее, мы можем начать что-либо понимать.

Я попытаюсь дать некоторые примеры того, как необходимо начинать самоизучение. Мы уже говорили о лжи, и я дал возможное определение психологии как «изучения лжи». Поэтому одной из первых и наиболее важных вещей для наблюдения является ложь. Весьма близки ко лжи наши иллюзии, вещи, относительно которых мы себя обманываем, ошибочные идеи, ошибочные убеждения, ошибочные взгляды и так далее. Все это нужно изучать, так как, пока мы не начнем понимать свои иллюзии, мы никогда не сумеем увидеть истину. Во всем мы должны сперва отделить иллюзии от фактов. Только тогда можно будет увидеть, сможем ли мы на самом деле научиться чему-то новому.

Одна из самых важных и самых трудных для преодоления иллюзий – это наше убеждение, что мы можем «делать». Попытайтесь понять, что это значит. Мы считаем, что составляем планы, решаем, начинаем и достигаем того, чего хотим, но система говорит о том, что человек № 1, 2 и 3 не способен «делать» – он не может делать ничего, с ним все только случается. Это может звучать странно – особенно в наше время, когда каждый думает, что способен что-то делать. Но шаг за шагом вы поймете, что многие вещи, которые мы привыкли говорить о человеке вообще, могут быть истинны только по отношению к людям более высокого уровня и неприменимы к людям уровня низкого. Если вы говорите, что человек может «делать», это будет правильно по отношению к человеку № 7 или № 6. Даже человек № 5 может кое-что делать по сравнению с нами, но мы не можем делать ничего. Точно так же можно сказать, что человек имеет сознание. Это будет правильно по отношению к человеку № 5, 6 или 7 (начиная с № 5), а если сказать, что человек имеет совесть, это будет правильно по отношению к человеку № 4, но не к человеку № 1, 2 или 3. Мы должны научиться различать, к какой категории человека относятся те или иные вещи, ибо некоторые вещи правильны в отношении одной категории, но ошибочны в отношении другой.

Понять, что человек не может «делать», очень важно, так как в этом основа нашего взгляда на самих себя, и даже когда мы разочаровываемся в себе, мы продолжаем думать, что другие люди способны «делать». Мы не можем целиком и полностью принять то, что вещи происходят механически и что никто не дает им толчка. Вначале это трудно увидеть в большом масштабе, но уже очень скоро вы увидите это в самих себе. При изучении себя, когда вы попытаетесь делать некоторые вещи, которых обычно не делаете (например, если вы попытаетесь себя помнить, если попытаетесь себя осознавать), вы очень скоро увидите, можете ли вы «делать» что-то или нет. И в большинстве случаев вы обнаружите, что не можете это делать.

В. Если мы ничего не можем делать с собой, как люди № 1, 2 или 3, должны ли мы привлечь некую помощь извне, если хотим стать сознательными?

О. Нет такой внешней помощи, которую мы могли бы привлечь, потому что мы механичны. Мы ничего не можем делать, но в делании есть различия, и самонаблюдение покажет их. Например, мы способны оказать некоторое сопротивление. Мы можем иметь какое-то желание, какую-то склонность, но способны оказать сопротивление этому желанию и можем продолжать сопротивляться каждый день. В совсем малых вещах мы имеем выбор, так что, хотя мы и не можем «делать», – есть много небольших вещей, которые мы можем делать уже сейчас. Например, мы можем пытаться себя осознавать. Конечно, мы не способны делать это долго. Но стараемся мы или нет? Вот в чем вопрос. При наблюдении своих различных действий мы видим, что хотя, как общий принцип, человек № 1, 2 или 3 ничего не может «делать», если он становится в чем-то заинтересован, если начинает хотеть чего-то большего, чем обычные вещи, то он не всегда остается на одном и том же уровне, и он может выбрать моменты, когда способен начать делать в неком очень элементарном смысле.

Другая очень важная проблема, которую мы должны рассмотреть, это идея добра и зла в этой системе. Обычно взгляды людей на эту тему очень запутанны, и необходимо самому определить, как ее понимать. С точки зрения этой системы есть только две вещи, которые можно сравнивать или рассматривать в человеке, – проявления механических законов и проявления сознания. Если вы захотите, с целью прийти к некоторому стандарту, найти примеры того, что вы называете хорошим или плохим, то сразу увидите, что то, что мы называем злом, всегда механично, оно никогда не может быть сознательным, а то, что мы называем добром, всегда сознательно, оно не может быть механичным. Понадобится много времени, чтобы увидеть причину этого, так как понятия механического и сознательного смешаны в нашем уме. Мы никогда не описываем их правильно, поэтому это тот вопрос, который вы должны рассмотреть и изучить следующим.

Далее, в связи с вопросом о добре и зле, мы должны попытаться понять отношение морали и совести друг к другу. Что такое мораль и что такое совесть? Прежде всего мы должны сказать, что мораль непостоянна. Она различна в разных странах, в разных столетиях, в разных десятилетиях, у разных классов, у людей разного образования и так далее. То, что может быть нравственным на Кавказе, окажется безнравственным в Европе. Например, в некоторых странах кровная месть – самая нравственная вещь; если человек отказывается убить кого-то, кто убил его дядю, его будут считать самым безнравственным человеком. Но в Европе никто не будет так думать, наоборот, большинство людей будут считать человека очень безнравственным, если он убил кого бы то ни было, пусть даже родственника убийцы своего дяди. Поэтому мораль всегда различна и изменчива. Но совесть никогда не меняется. Совесть – это род эмоционального понимания истины в некоторых определенных отношениях, обычно в отношении к поведению, к людям и так далее. Она всегда одна и та же. Она не способна изменяться, не может быть разной у разных народов, в разных странах, у разных людей.

Попробуйте связать в вашем уме то, что я сказал об изучении добра и зла, механичности и сознательности, морали и совести, а затем задать вопрос: «Возможно ли сознательное зло?» Это потребует изучения и наблюдения, но с точки зрения этой системы существует вполне определенный принцип, что сознательное зло невозможно – механичность всегда несознательна.

В. Понятие о зле, которое всегда несознательно, довольно трудно для понимания. Можете ли вы объяснить это более подробно?

О. Прежде всего попытайтесь самостоятельно обнаружить, что вы называете злом, но не путем определения, а на примерах. Когда вы будете иметь некоторое количество примеров, спросите себя, могут ли они быть сознательными? Можно ли сознательно делать зло? Позднее вы увидите, что оно может делаться только несознательно. Другой ответ – что все, что вы называете злом, может случаться механически, и оно всегда случается механически, поэтому ему не нужно сознание.

Я сказал, что нам нужно изучать идеи этой системы главным образом в связи с эволюцией человека, и объяснил, что под эволюцией мы должны понимать сознательный процесс и сознательные усилия, постоянные и связанные друг с другом. Той механической эволюции, как она иногда понимается, не существует. Эволюция, если она возможна, может быть только сознательной, и в начале эволюции всегда идет эволюция сознания, это не может быть эволюцией чего-то другого. Если начинает эволюционировать сознание, то начинают расти и эволюционировать другие вещи. Если сознание остается на том же уровне, то и все прочее остается на том же уровне.

Есть несколько вещей, которые важно понять с самого начала в отношении к эволюции. Во-первых, то, что из очень большого количества людей № 1, 2 и 3 только очень немногие могут стать № 4, 5, 6 и 7, или даже начать становиться ими. Это нужно понять очень хорошо, потому что если мы начинаем думать, что каждый человек способен эволюционировать, то мы перестаем понимать условия, необходимые для начала эволюции, как я описал их вам в примере бегства из тюрьмы.

В. Имеют ли все расы людей одни и те же возможности развития?

О. Это интересный вопрос. Я сам его задал, когда впервые подошел к этой работе, и мне сказали, что он обсуждался в очень серьезных школах в весьма важный период. И после проведения всевозможных экспериментов был сделан вывод, что с точки зрения возможного развития нет никакой разницы между белой, желтой, черной, коричневой и красной расами. В настоящее время белая и желтая расы имеют преобладающее влияние, тогда как в прошлом преобладала, вероятно, какая-то другая. Например, сфинкс напоминает скорее негра, нежели европейца.

В. В связи с тем, что вы сказали о добре и зле: может ли последователь этой системы участвовать в войне?

О. Это его дело. Нет никаких внешних запрещений или условий.

В. Но можно ли примирить одно с другим?

О. Опять-таки, это его дело. Эта система оставляет человека очень свободным. Он хочет создать сознательность и волю. Ни сознательность, ни воля не могут быть созданы следованием каким-то внешним ограничениям. Человек должен быть свободным. Вы должны понять, что внешние вещи значат меньше всего. Самое важное – это внутренние вещи, внутренняя война.

В. Есть много вещей, которые кажутся мне дурными и которые я способен совершить.

О. Вы не должны брать самих себя, так как можно брать только примеры зла, которое уже совершено. Поэтому лучше брать идею вообще. Найдите все возможные примеры, – я не имею в виду несчастные случаи или ошибки, так как многие преступления случайны, – но возьмите все, что мы определенно называем умышленным злом, и вы увидите, что оно не нуждается в сознании, достаточно только одного механического действия, и все идет само по себе.

В. Это создает иллюзию выбора.

О. Это и есть величайшая иллюзия – иллюзия «делания» и иллюзия выбора. Эти вещи принадлежат более высокому уровню. Начиная с № 4, человек уже начинает иметь выбор, но люди № 1, 2 и 3 имеют очень мало выбора.

В. Разве нельзя считать изучение черной магии сознательным злом?

О. Знаете ли вы кого-нибудь, кто изучал ее, за исключением людей, которые прочли книги со страшными картинками и обманывают самих себя?