Текст книги "Тринадцать свадеб"

– У кого чьи фотографии? – сдвинув брови, перебивает разговор Ники.

– Подруга Бронте из Австралии сфотографировала невесту Джозефа Страйка – она сейчас в положении.

– Она беременна? – удивленно спрашивает Ники.

– Очевидно, что так. – Расс снова радостно потрясывает меня за плечо и вытаскивает свободный стул из-за стола, стоящего позади меня. Он кивает на мой компьютер. – Еще не пришли?

Кликаю мышкой и проверяю папку с входящими сообщениями. Ники встает и подходит к моей половине стола. Хелен следует за ней, а потом подходит Лиза.

В папке выскакивает отправитель «Лили Уайтинг». Нервно жму на кнопку мышки и перехожу по ссылке.

– Боже мой!

– Это потрясающе!

– Ух ты!

– Шикарно!

Коллеги так и воркуют, а меня окатывает волной удовлетворения, когда я с воодушевлением пролистываю пять фотографий, которые выслала Лили. Первую из них можно с уверенностью выносить на обложку: Джозеф Страйк в шортах и обтягивающей футболке кремового цвета, сквозь которую отчетливо просматриваются идеальные мышцы пресса, склонив голову, улыбается своей невесте, а его ладонь лежит на ее животике – она явно беременна. На последней фотографии Джозеф держит коалу, и к тому времени, когда я добираюсь до нее, у половины женщин, находящихся в кабинете, от всего этого зрелища увлажняются глаз. Вокруг моего стола столпилось человек двенадцать. Я и сама чуть-чуть ощущаю себя знаменитостью.

– Что это за красавчик стоит с ним рядом? – спрашивает Эстер, наклоняясь, чтобы рассмотреть фото поближе.

– Это Бен, – отвечаю ей. И она справедливо отметила его внешний вид – Бен такой. Высокий сексуальный блондин, даже в своей форме цвета хаки, которую носят сотрудники парка-заповедника.

В конце концов наш редактор Саймон разгоняет собрание.

– Ладно, всем пора работать. – Мои коллеги начинают неохотно расходиться. – Бронте, можно тебя на пару слов?

Я испытываю волнение, когда Саймон уводит меня в служебный кабинет. Однако он только хочет узнать все про Лили и есть ли шансы закрепить за собой эксклюзивный материал. Он радуется, услышав, что некогда она работала в Marbles у его друга Джонатана.

– Надеюсь, она проявит лояльность, – бормочет он. Я скромно молчу, что она, скорее всего, проявит лояльность ко мне, а не к журналу. Злого умысла в его словах точно нет.

– Ты можешь ей сейчас перезвонить и предложить цену? – интересуется он.

– Разумеется.

Мы договариваемся о сумме, и он толкает мне телефон через весь стол. Становится очевидным, что он хочет, чтобы я звонила ей прямо сейчас, в его присутствии, с намерением заключить сделку. Он же давит на меня!

– Мне нужен мой мобильный, чтобы посмотреть, какой у нее номер, – сообщаю ему и нерешительно поднимаюсь из-за стола.

Когда я выхожу из кабинета, чувствую на себе взгляды Ники и Хелен.

– Что происходит? – интересуется Ники.

– Я собираюсь позвонить Лили и попытаться выкупить эксклюзив.

– А, хорошо, – немного высокомерно откликается она, а меня приводит в трепет тот факт, что я наконец-таки ее обошла. Представляю, как она привыкла быть в центре всеобщего внимания, однако с тех пор, как я начала здесь работать, со мной она обращается как последняя гадина.

Алекс вовсю улыбается мне, когда я возвращаюсь к своему рабочему месту. От этого на сердце теплеет. В конце концов, может быть, есть надежда, что мы останемся друзьями. Хватаю телефон и возвращаюсь в служебный кабинет. Саймон нетерпеливо постукивает пальцами по столу. Несколько минут спустя мы получаем права на эксклюзивный материал, и Саймон приходит в такой восторг, в котором я его еще ни разу не видела.

– Мне нужно пойти сообщить Клер, – говорит он, широко улыбаясь. Он имеет в виду своего босса, нашего издателя. – Нам понадобится увеличить тираж.

Он похлопывает меня по спине.

– Отличная работа, Бронте. Абсолютно потрясающая.

– Благодарю.

Выходя из кабинета, я сияю от гордости. Расс и Лиза выскакивают из-за своих столов.

– Вы получили их? – выпаливает Лиза, сморщив лоб от волнения.

Киваю:

– Да.

– Супер! – кричит Расс, хлопая в ладоши.

– Класс! – подхватывает Лиза. – Нам бы еще узнать, можно ли купить снимок туриста, чтобы точно заткнуть за пояс бульварную прессу.

– Я займусь этим, – рядом вдруг появляется Ники. – Лиза, можешь рассказать поподробнее? Вечером я позвоню ему из дома. Я не хочу терять еще один день из-за разницы во времени.

Расс тайком бросает на меня взгляд, округлив глаза, но я совсем не возражаю, чтобы Ники тоже включилась в процесс. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.

…………….

К четвергу броня Ники дает брешь, дерзости у нее заметно убавляется, и теперь она не скрывает своего опустошенного состояния. Ей не удалось связаться с тем мужчиной – о себе дает знать только его автоответчик, – и у Саймона закрадывается подозрение, что в воскресенье в одной из бульварных газет выйдут эти самые снимки. Его, по всей видимости, это ничуть не беспокоит. Hebe выходит во вторник, и он уверен, что нам удастся попасть на гребень общественной волны. Без сомнения, наши фотографии произведут более мощный эффект, потому что Лили – профессиональный фотограф и информации мы тоже дадим больше, так как она передала нам все слова Джозефа. Мы с успехом можем продавать материал как эксклюзивное интервью. Саймон предвидит колоссальный подъем продаж.

Ники совсем стушевывается, когда в полдень Саймон зовет меня. Он стоит рядом с Клер над компьютером Алекса.

– Хочешь посмотреть на обложку? – предлагает он, улыбаясь.

Алекс откидывается на спинку стула, освобождая мне обзор, а я по пути чувствую, как глаза Ники буравят мою спину. Я немного смущаюсь в присутствии Клер. Она излучает потрясающую уверенность в себе, всегда говорит прямо, и все в компании относятся к ней с уважением. Они с Саймоном отлично ладят друг с другом.

На компьютере Алекса открыто окно с изображением обложки. На ней почетное место занимает фотография Джозефа Страйка, который нежно прикасается к животику Элис. Розовый цвет режет глаза, а заголовок журнала кричит:

Джо делится с нами: Не могу дождаться, когда стану отцом!

– Как тебе? – спрашивает Саймон.

– Смотрится прекрасно, – отвечаю я.

– Молодец, Бронте, – говорит Клер. – Я слышала, что все это благодаря тебе.

Стараюсь согнать краску с лица, но без толку.

– Спасибо.

Голос звучит хрипло, и я замечаю, что у Алекса ползут вверх уголки губ.

– Ты читала статью? – спрашивает он, заставляя меня отбросить стеснение. Он кликает мышкой, открывая еще пять страниц с новостной статьей и оставшимися фотографиями.

– Фантастика, – отмечаю я, имея в виду всю работу в целом. Я не собираюсь читать статью, когда у меня за спиной стоят Клер и Саймон.

Саймон доброжелательно улыбается.

– Еще раз – умница! – хвалит он меня.

– Всегда пожалуйста. – Я отхожу и занимаю рабочее место, держа голову опущенной. Кожей чувствую, как Ники источает, словно яд, свое недовольство.

На следующий день Саймон отпускает нас пораньше.

– Идешь в паб, Бронте? – окрикивает меня Расс. Сегодня пятница, и, по сути, таков уж сложившийся порядок, даже если я не планирую на вечер ничего грандиозного.

– Конечно.

– Ты отобрала материал с худощавыми знаменитостями? – встревает в разговор Ники.

Стою в нерешительности.

– Я сделала почти все.

– Почти все – это сколько? – спрашивает она ледяным тоном.

– У меня уже пять. Срок ведь до вторника, верно? – уточняю я. Что за спешка?

– Кто знает, что будет в понедельник, – подчеркивает она.

Она просто придирается. Я знаю, что ко вторнику подготовлю все изображения, даже если в понедельник придется работать допоздна. И это нужно для выпуска, который будет реализован еще не скоро.

– Я сдам работу вовремя, – спокойно отвечаю я, собирая свои вещи. Она меня не запугает: я не собираюсь задерживаться в пятницу на работе, если в этом нет никакой необходимости.

– Да уж, постарайся, – слышу, как она бормочет, когда подхожу к остальным коллегам, которые ждут меня у дверей.

– Идешь? – спрашивает Расс у Алекса.

– Ага, сейчас закончу. – Он радостно нам улыбается, хватая свое пальто.

– Бриджет сегодня гуляет? – спрашивает он меня.

– Мы встретимся попозже. На этой неделе она работала дома, – объясняю я.

– Собрались оторваться на пару? – спрашивает он, придерживая для меня дверь, и когда я захожу в паб, тело обдает приятным теплом.

– Да нет. Мы идем к Полли на ужин.

– Хмельная невеста Полли?

– Она, – отвечаю я, изучающе взглянув на него.

Он кивает, и мы умолкаем, подходя к стойке.

– Я возьму на всех.

Каждый выбирает себе напиток, после чего ко мне поворачивается Лиза.

– Ники правда потребовала фотографии с худыми звездами или мне послышалось? – спрашивает она меня.

– Точно, – смиренно отзываюсь я.

– Тупая корова! – восклицает Расс. – Ума не приложу, как ты с ней работаешь.

Я молчу. Я и сама начинаю поражаться самой себе.

– Что такое? – подает голос Алекс, услышав наш разговор. – Она придирается?

– Она нормальная, – трясу я головой. – Я могу с этим справиться.

Бармен подходит взять заказ, и на этом разговор прекращается.

– Кто чем занимается в выходные? – спрашивает Лиза.

– Ничем особенным, – отзываюсь я.

– А свадьба?

Я качаю головой.

– Нет. Сейчас на работу вернулась другая помощница.

И из-за этого я чувствую себя подавленно.

Через час я ухожу и еду в метро на Бороу-Маркет, расположенный неподалеку от Лондонского моста, к дому, где живут Полли и Грант. Когда лифт открывается, вижу, что Полли ждет меня в дверях с бокалом игристого вина в руках.

– Привет тебе. – Ее лицо озаряет широкая улыбка. Полли обнимает меня и передает бокал.

– Как здесь хорошо, – прихожу я в восторг, осматривая выбеленные половицы и огромные окна, из которых открывается вид на реку. В квартире почти нет мебели, но и места здесь едва ли хватит, чтобы завести кота, не говоря уже о малыше, и я прихожу к выводу, что в ближайшее время они не планируют обзаводиться потомством.

– Бриджет только что прислала сообщение, что она идет от Лондонского моста, – говорит она, подводя меня к дивану.

– Ой, мы, наверное, разминулись. Она будет рваться куда-нибудь сходить после того, как просидела взаперти целую неделю.

– Какие у нее дела? – интересуется Полли, присаживаясь рядом со мной.

– Просто отлично, – широко улыбаюсь я. – Огонь, а не девица.

Улыбнувшись, она кивает, но в глазах явно застыла печаль.

– Как жизнь? – спрашиваю я, немного озадачившись из-за ее выражения лица.

– Хорошо, – беззаботно отвечает она и запрокидывает ногу на ногу.

Повстречав ее несколько недель назад, я опешила. Она снова набрала весь вес, который сбросила перед свадьбой, и стала даже крупнее, чем была, когда мы жили в Австралии.

– Как там Грант? – спрашиваю я.

– Все хорошо. В последнее время только и делает, что работает. – Она отводит глаза.

– Ой, плохо как. – Дома далеко не радужная обстановка? – Но скоро дел станет меньше?

– Надеюсь, что так.

Я замечаю знакомую черную книгу на журнальном столике.

– Здесь фотографии со свадьбы? – воодушевленно интересуюсь у нее.

Ее лицо светлеет.

– Да.

– Можно взглянуть?

– Конечно.

Я наклоняюсь и, подхватив альбом, бегло пролистываю страницы.

– Вот эти получились очень красиво, – говорю Полли. Она смотрит на фотографии, склонившись над моим плечом.

– Я здесь такая худенькая, – безжизненно выговаривает она, и я перевожу на нее взгляд.

– Ты тогда выглядела потрясающе и так же выглядишь и теперь.

Она выглядит очень подавленной.

– Грант говорит, что не узнает меня на этих фотографиях.

Я мрачнею. Просто не знаю, что на это ответить.

– Ты сбросила вес до того, как он сделал тебе предложение? – с осторожностью спрашиваю я.

– Нет. Я была такой же жирной, как и сейчас, – резко отвечает она.

– Значит, ты понимаешь, что он любит тебя такой, какая ты есть. Он сделал предложение тебе, Полли. – Я обвожу ее глазами. – А не той Полли, которую мы видим на этих фотографиях.

Ее глаза застилают слезы.

– Хотелось бы, чтобы он и женился тоже на мне, – отмечает она, тыкая пальцем себе в грудь. – А не на ней, – кивает она в сторону альбома.

Сочувственно улыбаюсь ей и мысленно про себя отмечаю, что нужно всем будущим невестам, с которыми придется встретиться, кое-что посоветовать. Не стоит сбрасывать вес только ради того, чтобы хорошо получиться на свадебных фотографиях, – потом не узнаете сами себя.

– Надеюсь, с Полли все хорошо, – озадаченно произношу, когда мы с Бриджет возвращаемся на станцию.

– Выглядела она подавленно, – соглашается Бриджет.

Грант подошел, когда мы заканчивали десерт. Выглядел он немного помятым. Он позвонил Полли вскоре после того, как подошла Бриджет, и сообщил ей, что работает допоздна, поэтому его можно не ждать. Потом, час спустя, он прислал ей сообщение, что собирается пропустить пару стаканчиков. Пара стаканчиков превратилась в несколько, судя по его невнятной речи. Полли была не в восторге, и на этом мы решили их оставить.

Как раз по пути в метро раздается телефонный звонок. Выуживаю мобильник из сумки и сдвигаю брови, увидев входящий вызов от Рейчел.

– Алло?

– Бронте! Слава богу, ты ответила!

– Что случилось?

– Что ты завтра делаешь? – такое чувство, будто она задыхается и пребывает в полнейшем ужасе, так что у меня сердце чуть не выпрыгивает из груди, когда я слышу ее голос.

– Ничего! – выпаливаю я. – А что?

– Салли плохо себя чувствует, а мне нужно снимать свадьбу в Бакингемшире. Выручишь?

У меня бешено стучит сердце.

– С радостью!

Глава 6

Все вокруг будто с цепи сорвались. До глубины души меня пронзают нечеловеческие вопли пробужденной ото сна малышки. И не только меня: Вероника, бедная невеста, выглядит так, словно вот-вот расплачется, а ее почти двухлетняя дочь Касси, входя в раж, цепляется к ней.

– Давай я ее заберу, чтобы ты смогла до конца подготовиться, – мягко говорит Мэри, мать Вероники, но когда она протягивает руки к визжащему комку, беснующемуся в обличье обычного ребенка, истерические вопли Касси становятся совершенно невыносимыми, и она начинает хвататься за все, что попадается ей на пути. Секунду спустя к этим крикам присоединяются рыдания Вероники – Касси вцепилась пальцами в ее волосы.

– Мам, отпусти ее!

Мэри отходит, а Касси утыкается личиком в грудь матери.

Рейчел говорила, что, когда она гостила здесь в последний раз, Касси была счастливой, жизнерадостной малышкой, но сегодня она проснулась с высокой температурой и все утро ни на шаг не отпускает от себя Веронику. В таких условиях Марии и приходится работать. Сначала она делает Веронике прическу, а потом переходит к наложению макияжа. В конце концов Вероника укладывает Касси, чтобы та поспала, но, судя по воплям, которые разносятся на весь дом, видимо, не стоило этого делать.

Выглядываю в окно и вижу, что приехало такси.

– Это, наверное, за мной, – говорю я Рейчел. – Встретимся на месте.

Рейчел кивает мне в ответ.

Церемония состоится в деревеньке Бакингемшира, неподалеку от реки Темзы. Сегодня дождливый и ветреный день, и я подхожу к церкви как раз в тот момент, когда цветочная арка, украшающая ворота, ломается и обваливается.

Кто-то окрикивает меня, когда я подбегаю, чтобы собрать их. Я морщусь из-за ледяного ветра и дождя, который так и хлещет по лицу. Кто-то шлепает по лужам, и передо мной мелькает черный парадный костюм. Ко мне приблизился один из шаферов.

– Черт! – выдыхает он, а я тем временем пытаюсь удержать арку, прогибаясь под тяжестью перевешенной через плечо сумки с инструментами, которую мне дала Рейчел.

– Кев! Помоги нам! – орет он, повернув лицо к церкви. К нам спешит еще один шафер, который на бегу прикрывает голову от дождя, боясь намочить темные волосы. Подходит пара гостей, вооруженных большими зонтами. Закончив заново прикреплять цветы к воротам, в церковь мы входим промокшими до нитки. Именно тогда я и понимаю, что первый шафер на самом деле жених.

– Я принесу тебе полотенце, – выпаливаю я, поборов внезапно нахлынувшее плохое предчувствие, и отправляюсь на поиски священника. Заставляю себя пройти по очередной просторной, холодной и сырой церкви. Нахожу его в ризнице, расположенной неподалеку от алтаря. Глубоко вдыхаю и пытаюсь успокоить расшалившиеся нервы, прежде чем постучать по открытой двери согнутой в кулак липкой рукой.

– Прошу прощения, – дрожащим голосом говорю я.

Он с раздражением переводит на меня взгляд. У священника бритая голова, а в ушах красуются плаги. Он облачен в белое церемониальное одеяние. Он вообще не похож ни на одного священника из тех, которые встречались мне на пути. Это играет мне на руку.

– Я… – надо бы прокашляться. – Не найдется ли у вас полотенца? Жених немного промок, – объясняю извиняющимся тоном. Мой голос дрожит.

– Я похож на раздатчика полотенец?

Тон, которым он это говорит, поражает меня до глубины души.

– Прошу прощения, – отвечаю я, и волосы становятся дыбом. – Дело в том, что свалилась цветочная арка, и…

– Вы кто? – заносчиво перебивает он, заметив мою сумку с инструментами.

– Я помощник фотографа, – отвечаю я.

– Тем хуже для вас, – хмыкает он, поднявшись на ноги. Он довольно низкий, совсем немного выше меня, а во мне – 174 сантиметра. – Я не пускаю в свою церковь фотографов.

Его слова буквально сбивают меня с ног, и на секунду мне кажется, что это всего лишь шутка, но потом, глядя на его выражение лица, я понимаю, что он сказал это всерьез.

– Но я…

– Венчание – это божественное таинство. Я не допущу, чтобы ваша шайка оскверняла то, ради чего мы все здесь собрались.

Меня вдруг охватывает паника.

– Мы не будем вам мешать, обещаю.

Вероника и Рейчел вообще в курсе?

– Вы совершенно правы, – соглашается он, обдавая холодом враждебного взгляда. – Не будете.

– Но…

– Бумажные полотенца можно взять в уборной, расположенной прямо за запасным выходом в западном крыле церкви, – говорит он, прервав мои объяснения.

Я отворачиваюсь и выхожу, по пути решая, что сначала лучше разобраться с женихом, а потом браться за священника.

Священника ничем не проймешь. Растолковываю, что нас всего лишь двое и мы ни в коем случае не сорвем церемонию. Объясняю, что в церкви мы никогда не фотографируем со вспышкой. Спрашиваю разрешения сделать только два снимка: когда войдет невеста и когда жених с невестой будут идти к выходу. Еще никогда в жизни я не хотела оказаться внутри церкви так сильно, но, какие бы аргументы я ни приводила, ответ один-единственный – «нет».

Наконец спрашиваю его, могу ли я запечатлеть внутреннее убранство церкви и прибытие невесты. Фыркнув, священник соглашается.

Я отзываю в сторону жениха Мэттью и все ему рассказываю. Ранее мне удалось поймать парочку-другую забавных кадров, на которых они с шафером вытираются: тогда его разбирал смех, а теперь он в отчаянии трясет головой.

– Вероника расстроится до слез. – И, на секунду задумавшись, он решительно произносит: – Дай-ка я сам с ним поговорю.

Он рассерженно удаляется, а я грустно смотрю ему вслед, сомневаясь, что у него выйдет уговорить священника. Я приступаю к съемке внутреннего убранства церкви, а из головы не выходит священник со своим отношением к фотографам. Меня окутывает холод, который просачивается сквозь кожу и проникает в самое сердце, и я дрожу как в лихорадке, закончив работу.

На церковном крыльце ко мне присоединяется не скрывающий своей досады Мэттью. Я ухитряюсь поднять ему настроение и несколько раз щелкаю фотоаппаратом, удачно засняв его и подошедших гостей с растрепанными ветром прическами, которые весело смеются, прячась под зонтами. Когда я там стою, на дороге появляется черно-серебристый «Бентли». Как своевременно: это же едет невеста. Меня охватывает беспокойство, когда я подбегаю к двери, из которой выходит Рейчел.

– Священник не разрешил фотографировать, – шепчу я.

Она мрачнеет.

– Совсем? – уточняет она.

– Мы можем заснять невесту, когда она войдет, и все. Остальное – только после службы.

– Черт, – бормочет она, опустив плечи. – Я просила Веронику уточнить у него, но, очевидно, она не стала этого делать.

Несмотря на явную усталость, Вероника выглядит потрясающе, когда она выбирается из классического автомобиля, а водитель подставляет огромный черный зонт, чтобы она не намокла. На ней надето длинное платье кремового цвета с кружевным верхним слоем юбки и рукавами длиной в три четверти из того же материала. Часть свободно ниспадающих русых локонов собрана сзади, а в ушах переливается жемчуг. Фаты нет вовсе, а за платьем, сантиметра на три не доходящим до земли, не стелется никакой шлейф. Из-под подола выглядывают кремовые туфли.

– Я сообщу ей, – шепчет Рейчел.

Киваю и, глядя на Веронику, натягиваю улыбку на лицо.

– Выглядишь сногсшибательно, – восхищаюсь я ее образом. В ответ она улыбается.

С другой стороны Мэри вынимает из машины Касси. Малютка вцепилась в потрепанное розовое одеяльце, с жалким видом мусоля голубую пустышку, на которой изображен желтый утенок из мультика. Необычно видеть такие принадлежности у девочки, которая держит букет на свадьбе. Она жалобно ноет, требуя, чтобы ее опустили на землю, и извивается, пытаясь вырваться из рук бабушки. Затем подбегает к матери и обхватывает ее за ноги. Вероника совсем измучилась, и меня окатывает волной жалости. У Сьюзи перед церемонией все было совсем иначе.

Я опускаюсь на корточки.

– Ты похожа на сказочную принцессу, – говорю я Касси, которая жалобно смотрит на меня. Я показываю девочке язык, и как раз когда она тоже начинает улыбаться, пару раз щелкаю затвором. К счастью, пройдет время, и ее мама тоже улыбнется, глядя на эти снимки, даже несмотря на то, что сегодняшний день далек от совершенства.

Заняв пассажирское сиденье в машине Рейчел, пристегнувшись ремнем, я начинаю зевать. Она поворачивает ключ зажигания и смеется, глядя на меня.

– Кошмарная была свадьба, – отмечает она, отъезжая от обочины.

– Было здорово, – сонно улыбаюсь я и прихожу в изумление от собственного ответа: а ведь так и есть.

– Тебе понравилось? – интересуется она с неподдельным любопытством.

– Да, очень, – отзываюсь я. – Думаю, что в конечном счете Вероника и Мэттью хорошо провели сегодня день.

Даже если свадьба и представляется мне бессмысленной, они кажутся отличной парой и заслуживают счастья.

– Ну да, церковные служители оказались твердолобыми, – подтверждаю я. – Священник просто ужасный.

– Бе-е, разве не жуть?

– Надеюсь, больше нам такой не попадется, – не задумываясь, отвечаю ей. Салли будет снова снимать следующую свадьбу, и никаких «мы» быть не может. При этой мысли падаю духом.

– Встретится-встретится, даже не сомневайся, – отвечает Рейчел, не подавая виду, что обратила внимание на мое неосторожное замечание.