Текст книги "Просто умереть"

13

В последнее время Рой Грейс начал сомневаться, впервые за все время службы в полиции, стоило ли ему вообще становиться стражем закона. Он мечтал об этом с раннего детства, да и в подростковом возрасте едва ли помышлял о какой-либо другой карьере.

Его покойный отец, Джек Грейс, дослужился до инспектора уголовной полиции, и его до сих пор с огромной теплотой вспоминали некоторые старые полицейские. Ребенком Рой чуть ли не боготворил папу, обожал слушать его рассказы и проводить с ним время – иногда удавалось прокатиться в полицейской машине или наведаться в участок. Тогда жизнь Джека Грейса казалась мальчику куда более захватывающей и яркой, нежели скучный быт отцов большинства его друзей.

Рой увлекался детективными сериалами и прочитал книги про всех сыщиков и копов, от Шерлока Холмса до Эда Макбейна. Памятью он обладал прекрасной, почти фотографической, да к тому же любил головоломки и был силен физически. А после отцовских рассказов и того, что ему довелось в детстве увидеть самому, Рой уверовал во взаимовыручку и подлинное братство полицейских, что очень его привлекало.

Но теперь, когда порой выпадали дни вроде сегодняшнего, он осознавал, что служба в полиции подразумевает не столько труд в полную меру своих способностей, сколько умение приспосабливаться и соответствовать некоему определенному уровню посредственности. В современном политкорректном мире ты можешь быть блюстителем порядка на пике карьеры, однако уже в следующий момент превращаешься в пешку в политической игре.

Три месяца назад Грейс получил повышение, в результате чего стал вторым самым молодым детективом-суперинтендантом за всю историю суссекской полиции. Поначалу это его невероятно воодушевляло, однако теперь на ум невольно приходила аналогия с троянским конем.

Новое звание и должность повлекли за собой переезд из суеты полицейского участка, расположенного на Джон-стрит, в самом центре Брайтона, где служили большинство друзей Грейса, в относительный покой находящейся на окраине города, в промышленной зоне, бывшей фабрики, недавно перестроенной и отданной в распоряжение отдела уголовного розыска Суссекса.

Прослужив тридцать лет, можно выйти на пенсию. Как бы тяжело ни было, достаточно всего лишь продержаться положенный срок, и потом будешь финансово обеспечен до конца жизни. Да вот только Рой совсем не так представлял свою карьеру. Ведь не ради этого он поступил в свое время в полицию.

По крайней мере, обычно он рассуждал именно так. Однако сегодня все обстояло иначе. Сегодня ему пришлось совсем кисло и пришлось вернуться в суровую реальность. Обстоятельства изменились, невесело размышлял Грейс. Не обращая внимания на звуковые уведомления компьютера о новых электронных письмах, он сидел, сгорбившись за своим рабочим столом, жевал сэндвич с яйцом, кресс-салатом и серым хлебом и отстраненно созерцал лежавшие перед ним протоколы судебного заседания по делу Суреша Хуссейна. Что поделать, жизнь не стоит на месте. Иногда меняется к лучшему, иногда наоборот. Меньше чем через год ему стукнет сорок. В волосах появится седина.

Ну до чего же тесный у него новый кабинет!

На полочке между письменным столом и окном, позволявшим любоваться, не в пример красивому виду из кабинета Элисон Воспер, лишь автостоянкой да тюремным корпусом за ней, теснились три десятка винтажных зажигалок, составляющих драгоценную коллекцию Грейса. Главным украшением стены у него за спиной служили большие круглые деревянные часы – часть реквизита для вымышленного полицейского участка из сериала «Чисто английское убийство». Сэнди купила их ему на двадцатишестилетие.

Под ними было выставлено чучело форели, при жизни весившей семь фунтов и шесть унций. Рой специально разместил его под часами, в назидание подчиненным, ибо чучело это являлось, по его мнению, олицетворением одного из важнейших качеств настоящего сыщика – терпения. Хороший рыбак обладает бесконечным терпением, и детективу оно также необходимо. Ну и разумеется, не обходилось и без шуточек о крупной рыбе.

По обеим сторонам от форели, слегка оттесняя ее на задний план, висело несколько дипломов в рамках, групповая фотография с подписью «Брамсхиллский полицейский колледж. Отделение тяжких и серийных преступлений. 1997 год» и два шаржа на Грейса, нарисованные одним из сотрудников оперативного отдела, который явно ошибся в выборе профессии. Противоположную стену занимали битком набитый книжный стеллаж, где было немало изданий по оккультизму, и картотечные шкафы.

На г-образном письменном столе громоздились компьютер и коммуникатор «Блэкбери», переполненные лотки для входящих и исходящих документов, стопки корреспонденции (в основном без всякой системы) и последний номер журнала по дактилоскопии, на обложке которого красовался слоган: «Нам палец в рот не клади», всегда казавшийся Рою неудачным. Венчала хаос цитата в рамке: «Мы не поднимаемся до уровня своих способностей, но лишь опускаемся до уровня своих оправданий».

Остальное пространство кабинета занимали телевизор с видеопроигрывателем, круглый столик, четыре стула, груды папок и отдельных бумаг, а также кожаный дежурный чемоданчик Грейса, в котором хранился его личный набор для обследования места преступления. Раскрытый портфель стоял на столе, рядом с ним лежали мобильник, диктофон и целый ворох протоколов, которые он прошлым вечером брал домой.

Рой бросил недоеденный сэндвич в мусорку. Аппетита не было. Он отхлебнул кофе, просмотрел электронную почту, затем снова залогинился на сайте полиции Суссекса и уставился на список файлов, доставшихся ему в качестве довеска к повышению.

В каждом файле содержалась информация по нераскрытому убийству. К этому прилагалось также десятка два, если даже не больше, коробок с папками, составленных в штабеля на полу кабинетов, или выпирающих из шкафов, или запрятанных подальше и обрастающих плесенью в сырых гаражах полицейских участков в районах, где происходили убийства. В папках этих хранились фотографии с мест преступлений, заключения судебно-медицинской экспертизы, тщательно упакованные вещественные доказательства, показания свидетелей, протоколы судебных заседаний, все аккуратно разделенные по пачкам и перевязанные цветными ленточками. То было частью новых обязанностей суперинтенданта Грейса – заново перелопачивать имеющиеся сведения по нераскрытым убийствам по всей стране, взаимодействовать с подразделениями уголовного розыска, на территориях которых совершались данные преступления, выискивая любые возможные изменения за прошедшие годы, способные послужить основанием для возобновления расследования.

Бо́льшую часть содержимого папок Рой уже знал наизусть, благодаря своей почти фотографической памяти, позволявшей ему без особого труда сдавать экзамены как в школе, так и в полицейском колледже. Для него каждая кипа документов представляла собой нечто большее, чем отнятую человеческую жизнь, а главное – все еще разгуливающего на свободе убийцу. Она символизировала нечто очень близкое его сердцу. Каждая пачка бумаг означала, что родные погибшего так и не смогли похоронить прошлое, перевернуть страницу, потому что загадка осталась неразгаданной, а правосудие – несвершенным. И Грейс осознавал, что, с учетом более чем тридцатилетнего срока давности некоторых дел, для жертв и их близких он, возможно, воплощал собой последнюю надежду.

Ричард Вертнор, ветеринар-гей, забитый до смерти в своей приемной двенадцать лет назад. Сьюзан Дауни, молодая красивая девушка, которую пятнадцать лет назад изнасиловали, задушили и бросили на кладбище. Памела Чисхолм, богатая вдова: была обнаружена мертвой в собственной разбитой машине, однако ее травмы оказались нехарактерными для автокатастрофы. Скелетированные останки Пратапа Гокхале, девятилетнего индийского мальчика, найденные под половицами в квартире предполагаемого педофила, давно скрывшегося. И это лишь некоторые из множества дел, что помнил Грейс.

Пускай жертвы и были похоронены или их прах развеян еще много лет назад, сегодня обстоятельства изменились и для них тоже. С развитием передовых технологий появилась генетическая экспертиза, позволяющая выявить новые улики и новых подозреваемых. Возникло новое средство связи – Интернет. Претерпели изменения человеческие привязанности. Всплыли новые свидетели. Кто-то развелся. Поссорился с друзьями. Человек, двадцать лет назад не пожелавший давать показания против своего закадычного дружка, теперь возненавидел его. Дела по убийствам никогда не закрываются. Просто ведутся в «медленном темпе», если прибегать к музыкальной терминологии.

Зазвонил телефон. Помощница по вопросам административной поддержки (она была одна на двоих у Грейса и его непосредственной начальницы, Элисон Воспер) поинтересовалась, ответит ли он на звонок детектива из оперативного отдела. Вся эта политкорректность порядком раздражала Роя, тем более что в полиции сию новомодную практику внедряли особенно рьяно. Совсем недавно таких сотрудниц называли просто секретаршами, а теперь, черт побери, именуют «помощниками по вопросам административной поддержки»!

Грейс велел соединить и спустя несколько мгновений услышал знакомый голос. Детектив-сержант Гленн Брэнсон, блестящий полицейский, с которым он неоднократно работал в прошлом, весьма честолюбивый и очень проницательный, а вдобавок еще и ходячая энциклопедия во всем, что связано с кино. Грейс высоко ценил Брэнсона, который, пожалуй, был его самым близким другом.

– Рой? Как ты? Читал про тебя в газетах. Ты у нас теперь прямо звезда.

– Хорош, на хрен, издеваться. Чего надо?

– Ты в порядке?

– Нет, не в порядке.

– Занят прямо сейчас?

– А чего ты хотел?

– Ты хоть раз в жизни пробовал не отвечать вопросом на вопрос?

Грейс улыбнулся:

– А ты?

– Слушай, меня тут забодала одна девица, у нее жених пропал. Судя по всему, розыгрыш на мальчишнике пошел не по плану, и в результате парень не выходит на связь с вечера вторника.

Грейсу напрягся, вспоминая, какой сегодня день недели. Ага, уже четверг.

– Вот как?

– Я, вообще-то, думал, что ты сегодня будешь в суде. Звонил на мобильный, а он выключен.

– У меня как раз обед. А в суде сегодня перерыв – Дрисколл занимается ходатайствами защиты.

Одним из крупных минусов судебного процесса является то, что он отнимает кучу времени. Грейс, как старший офицер полиции, обязан либо присутствовать на всех заседаниях, либо постоянно находиться на связи. Рассмотрение дела Суреша Хуссейна обещало затянуться месяца на три, что Роя совсем не радовало.

– У меня такое ощущение, что это не стандартное дело о пропавшем без вести, и мне хотелось бы с тобой посоветоваться. Ты не мог бы сегодня со мной пересечься? – поинтересовался Брэнсон.

Любому другому Грейс ответил бы отказом, однако Гленн по пустякам дергать не будет, да и, черт побери, сейчас Рой и сам был только рад под благовидным предлогом улизнуть из кабинета, даже в такую мерзкую погоду.

– Конечно, какой разговор.

– Класс. – Брэнсон помялся, а затем продолжил: – Слушай, давай встретимся на квартире этого парня, – думаю, тебе не помешает увидеть ее своими глазами. Я раздобуду ключ и буду ждать тебя там. – Он назвал адрес.

Грейс сверился с часами, затем с расписанием в ежедневнике.

– Как насчет половины шестого? Потом можно выпить чего-нибудь.

– А что так поздно? Туда добираться гораздо меньше трех часов… Ах да, человеку твоего возраста уже нужно привыкать действовать неспешно. Ну, до встречи.

Рой поморщился. Ему были не по душе напоминания о приближающемся сорокалетии. Не нравилась даже сама мысль о достижении этого рубежа – в таком возрасте уже пора подводить предварительные итоги. Где-то он вычитал, что после сорока жизнь идет по накатанной колее. Почему-то возраст в тридцать восемь лет воспринимался вполне нормально. Но вот тридцать девять определенно означало, что ты вплотную приблизился к сороковнику. А ведь совсем еще недавно он сам считал сорокалетних стариками. Вот же черт, как время летит!

Грейс снова уставился на список файлов на экране. Порой он чувствовал, что эти люди ему гораздо ближе, чем живые. Два десятка жертв, свершение правосудия над убийцами которых зависело от него. Два десятка призраков, едва ли не постоянно преследовавших Роя в мыслях, а порой и во снах.

14

Грейс мог воспользоваться служебной машиной, однако сейчас решил поехать на собственном седане «Альфа-Ромео-147». Ему нравился этот автомобиль. Нравились его жесткие сиденья, плавный ход, практически спартанская функциональность, скабрезный звук выхлопа, ощущение четкости, яркие и щегольские циферблатные индикаторы на приборной панели. Машина словно бы источала дух надежности, всецело отвечающий характеру Роя.

По лобовому стеклу, со стуком смахивая бесконечные капли, сновали туда-сюда крепкие и массивные дворники, шуршали шины по мокрому асфальту, в колонках звучала неистовая песня Элвиса Костелло. Объездная дорога взлетела на гребень и затем устремилась вниз в долину. Сквозь пелену дождя вырисовывались раскинувшиеся впереди здания прибрежного курортного комплекса в Брайтон-энд-Хове, а за единственной высоченной трубой, сохранившейся от старой Шорхемской электростанции, поблескивала серая полоса, едва не сливающаяся с пасмурным небом, – Ла-Манш.

Рой вырос в этом районе, среди здешних улиц, среди здешних преступников. Иногда отец чуть ли не скороговоркой перечислял ему их имена – толкающих наркоту или содержащих публичные дома семейств, нечистых на руку антикваров, торгующих крадеными драгоценностями и мебелью, и барыг рангом пониже, не брезгующих телевизорами и CD-проигрывателями.

Некогда это была деревня контрабандистов. Затем Георг IV построил здесь дворец, всего лишь в нескольких сотнях ярдов от дома своей любовницы. Почему-то Брайтону так и не удалось избавиться ни от своего криминального прошлого, ни от репутации места, подходящего для тайных свиданий по выходным. С другой стороны, подумал Грейс, эти извечные ярлыки наделяют городскую агломерацию Брайтон-энд-Хов преимуществом перед прочими провинциальными курортами Англии. Он щелкнул поворотником и свернул с объездной дороги.

«Грассмер-Корт» представлял собой многоэтажный дом из красного кирпича. Он был построен примерно лет тридцать тому назад и располагался в престижном и фешенебельном районе Хова. Фасадом здание выходило на шоссе, а задней стороной – на теннисные корты. Основной контингент жильцов составляли успешно делавшие карьеру холостяки в возрасте от двадцати до тридцати лет и обеспеченные пожилые люди. Риелторы в рекламных проспектах наверняка позиционировали «Грассмер-Корт» как «дом твоей мечты».

Закутанный в пуховик Гленн Брэнсон – высокий и чернокожий, с головой лысой, как метеорит, – поджидал Роя на крыльце, разговаривая по мобильнику. В данный момент он больше смахивал на наркодилера, нежели на полицейского. Грейс улыбнулся: внушительная мускулистая фигура коллеги, результат многолетних упорных занятий в тренажерном зале, неизменно вызывала у него в памяти шуточку телеведущего Клайва Джеймса об Арнольде Шварценеггере: дескать, он выглядит как презерватив, набитый грецкими орехами.

– Здорово, старый мудрец! – поприветствовал его Брэнсон.

– Хорош уже прикалываться, я всего лишь на семь лет старше тебя! Однажды тебе стукнет столько же, и тогда ты уже не будешь так веселиться, – ухмыльнулся Рой.

Они ударили друг друга ладонями, и Гленн с озабоченным видом заметил:

– Хреново выглядишь, это я на полном серьезе говорю.

– Не всякая слава одинаково полезна.

– Слава? Ах да, от моего внимания не ускользнуло, что этим утром газетенки отвели тебе пару квадратных дюймов…

– Как и от внимания всех остальных на нашей планете.

– Слушай, братан, для старичка ты слишком уж туповат.

– Туповат?! Это еще почему?

– Ох, Грейс, когда же к тебе придет хваленая стариковская мудрость? Продолжай и дальше так же высовываться – и в один прекрасный день тебе башку-то и оттяпают. Иногда мне кажется, что большего придурка я в жизни не встречал.

Гленн отпер входную дверь и шагнул внутрь.

Последовав за ним, Рой отозвался:

– Вот спасибо, по части ободрения тебе нет равных. – Затем он поморщился. Даже с завязанными глазами всегда можно догадаться, что находишься в стареющей многоэтажке. Характерный запах исшарканных ковров, поблекшей краски, готовящегося варева за одной из дверей.

– Как твоя вторая половина? – поинтересовался Грейс в ожидании лифта.

– Лучше не бывает.

– А детишки?

– Сэмми – просто чудо. А вот Реми превращается в кошмар. – Брэнсон нажал в кабине нужную кнопку.

Помолчав пару секунд, Рой произнес:

– Гленн, дело было вовсе не так, как расписала пресса.

– Братан, я в этом нисколько не сомневаюсь, потому что знаю тебя. А вот журналюги тебя не знают – да даже если бы и знали, им ведь начхать. Этим стервятникам только и нужно, что поднять шумиху, а тебе достало тупости предоставить им повод для этого.

Полицейские доехали до седьмого этажа. Квартира располагалась в самом конце коридора. Брэнсон отпер замок, и они вошли внутрь.

Жилье оказалось небольшим: гостиная-столовая, узкая кухонька с гранитной столешницей и круглой стальной мойкой, плюс две спальни, одна из которых использовалась в качестве кабинета, о чем свидетельствовали письменный стол и компьютер. Остальное пространство этой комнаты занимали стеллажи, заставленные в основном книгами в бумажных переплетах.

В противоположность блеклой наружности здания и унылому подъезду, квартира выглядела новенькой и современной. Выкрашенные в светло-серый цвет стены. Модернистская обстановка, явно прослеживались японские веяния. Низкие диваны, на стенах простенькие репродукции, плоскоэкранный телевизор с DVD-проигрывателем под ним, навороченная аппаратура высшего класса с высокими и тонкими колонками. В главной спальне неубранная кровать-футон, платяной шкаф с симпатичными раздвижными дверцами, еще один телевизор с плоским экраном и низкие прикроватные столики со светильниками модного современного дизайна. На полу пара кроссовок «Найк».

Грейс и Брэнсон переглянулись.

– Миленькая хата, – прокомментировал Рой.

– Угу, – отозвался Гленн. – «Жизнь прекрасна». – В ответ на недоуменный взгляд коллеги он продолжил: – Пропустил его в кинотеатрах, только на «Скай» и выловил. Потрясающий фильм. Смотрел?

Грейс покачал головой.

– Действие происходит в концлагере. Отец убеждает сынишку, будто это игра такая. И если они выиграют, то получат настоящий танк. Вот честно, он тронул меня больше «Списка Шиндлера» и «Пианиста».

– Впервые слышу про такой фильм.

– Иногда я задумываюсь: на Земле ли ты вообще живешь?

Грейс стал разглядывать фотографию в рамке, которая стояла на прикроватном столике. На ней был запечатлен симпатичный блондин лет тридцати, в черной футболке и джинсах, обнимающий за плечи редкой красоты женщину (увидишь такую – и просто глаз не отвести), примерно того же возраста, с длинными темными волосами.

– Это и есть наш пропавший жених?

– Ага, и его невеста. Майкл Харрисон и Эшли Харпер. Красивая пара, правда?

Продолжая разглядывать снимок, Рой кивнул.

– Свадьба в субботу. По крайней мере, запланирована.

– В смысле?

– В том смысле, что если он все-таки объявится. Пока ситуация представляется скверной.

– Ты говорил, парень не выходит на связь с вечера вторника? – Грейс выглянул в окно. Почти весь вид занимала широкая магистраль, сейчас забитая пробками и заливаемая дождем. В поле зрения показался автобус. – Что тебе о нем известно?

– Местный уроженец, добропорядочный гражданин. Застройщик. Вполне процветающий. Строительная компания «Дабл-М пропертис». Знаешь, откуда взялась двойная «М» в названии? Дело в том, что его партнера зовут Марк Уоррен. Недавно вот возвели на месте старого склада в Шорхем-Харборе отличный жилой дом. Тридцать две квартиры, все мигом расхватали. Они в бизнесе вот уже семь лет, понаделали тут кучу всякого – что-то реконструировали, что-то строили с нуля. Девица – секретарша Майкла, этакая смышленая цыпа и вдобавок сногсшибательно красивая.

– Думаешь, женишок слинял?

– Это вряд ли, – затряс головой Брэнсон.

Рой взял фотографию, чтобы рассмотреть ее поближе.

– Черт побери, я бы и сам на такой не прочь жениться.

– О чем я и толкую.

Грейс нахмурился:

– Прости, не догоняю, у меня сегодня был тяжелый день.

– Ты бы на ней женился! Я бы тоже, кабы был холостяком. Да любой мужик в здравом уме вцепился бы в нее мертвой хваткой, согласен?

– Угу.

– Девочка хоть куда.

Рой непонимающе уставился на товарища, и тот воскликнул в притворном гневе:

– Черт, старик, да ты совсем, что ли, теряешь связь с реальностью?

– Может, и теряю, – безучастно отозвался Грейс. – Так какие, говоришь, у тебя соображения?

– Ну подумай сам. – Гленн сокрушенно покачал головой. – Если бы у тебя была назначена на субботу свадьба с этой конфеткой, стал бы ты делать ноги?

– Для этого надо совсем ума лишиться.

– Но если Майкл Харрисон не смылся от невесты, то где же он тогда?

Грейс задумался.

– По телефону ты упомянул про какой-то розыгрыш на мальчишнике, который мог пойти не по плану.

– Так мне сказала его невеста. И то же самое я, кстати, и сам первым делом подумал. На мальчишнике ведь любая жесть запросто может случиться. Даже когда Харрисон все еще не объявился вчера, я все равно продолжал так считать. Но пропадать вот уже вторую ночь подряд?

– Сдрейфил? Или у него есть другая цыпочка?

– Все возможно. Но давай-ка я тебе кое-что покажу.

Грейс проследовал за Брэнсоном в кабинет. Гленн уселся перед компьютером и включил его. Он был настоящим компьютерным гением. Рой и сам неплохо ладил с техникой, без труда осваивал большинство новых технологий, однако до Брэнсона ему было как до луны.

На мониторе появилась надпись: «Введите пароль». Гленн неистово застучал по клавишам, и через несколько секунд экран заполнился цифрами.

– Как это тебе удалось? Откуда ты узнал пароль? – поразился Грейс.

Брэнсон покосился на него:

– Да не было никакого пароля. Обычно ведь как – люди увидят это требование и пытаются его ввести. Но зачем Харрисону заморачиваться с паролем, если компьютер принадлежит лишь ему одному?

– Впечатлен твоей логикой. Ты и впрямь нереально крут.

Пропустив замечание мимо ушей, Гленн продолжил:

– А теперь посмотри внимательно вот на это.

Рой послушно сел перед компьютером и уставился на монитор.