Текст книги "Ищейки"

– Если вы откроете жалюзи, мы сможем наблюдать за местом преступления, не мешая вам, – предложил Даймонд, но прошло еще двадцать минут, прежде чем его просьба была выполнена. У оперативников хватало своих дел, и они думали только о работе.

Наконец старший опергруппы сообщил:

– Жертва – белый мужчина, лет сорока пяти. На нем светло-коричневый плащ, синий спортивный пиджак, черные брюки, белая рубашка и черный галстук. Единственное повреждение на теле – рана на голове.

– А орудие убийства?

– Неизвестно. На месте его нет.

Даймонд повернулся к Майло Моциону:

– Узнаете кого-нибудь по этому описанию?

– Нет.

– Вы живете один?

– Разве я этого не говорил?

– Мне – нет. – Даймонд помолчал. – Я должен спросить, сэр. У вас есть компаньон?

– Нет, – в голосе Майло прозвучала оскорбленная нотка.

– Сейчас поднимут жалюзи. Вы сможете посмотреть на жертву и сказать, узнаете ли вы его.

– Но он лежит лицом вниз.

– По его одежде и фигуре. Мы не можем передвигать тело, пока его не осмотрит доктор.

Моцион наклонился поближе к окну:

– Он похож на… но нет, это невозможно.

– На кого, сэр?

– На человека по имени Сид. Он тоже член клуба «Ищеек». У него похожий плащ. Но это не может быть Сид. Он весь вечер просидел на нашей встрече. И потом, что ему делать на моей яхте?

Глава 15

На следующее утро Даймонд собрал свой «убойный отряд» в комнате для совещаний на Манверс-стрит. То, что половина его сотрудников теперь работала в команде «Шмеля», не имело значения: явиться приказали всем. Убийство затмило все остальные преступления в городе. Впрочем, найденная марка все-таки порадовала «шмелей». Но Даймонд быстро спустил их с небес на землю:

– Вижу, многим тут сегодня весело, а вот я почти всю ночь провел без сна. Если кто-то знает, что такого веселого произошло за это время, я буду рад послушать.

Молодой инспектор, недавно переведенный из Рэдстока, поспешил рассказать ему про марку.

– Вы думаете, что это хорошая новость? – спросил Даймонд.

– По-моему, хорошая, сэр.

– Ну да, хорошая. Не считая того, что мы по-прежнему не знаем, кто ее украл. И что мы ничего не сделали, чтобы ее найти. Парень просто принес ее нам на блюдечке. Выставил нас дураками. И что тут, скажите на милость, хорошего?

– Это плохая новость, – смиренно согласился инспектор.

– Снова мимо, умник. Это не плохая новость. Плохая новость в том, что вчера ночью убили человека. И что между убийством и кражей марки прослеживается связь. – Он обратился ко всем сидевшим в комнате: – Жертва – сорокашестилетний ночной сторож по имени Сид Тауэрс. В последний раз его видели живым в центре Бата вчера вечером в восемь сорок пять. Тело обнаружили мистер Уигфул и тот человек, который принес марку, – Майло Моцион. Усекли? Майло Моцион. Время – около часа ночи. Место – речная яхта в Дандасе, через дорогу от паба «Виадук». Жертву ударили по голове тяжелым предметом вроде гаечного ключа. Орудие убийства не нашли. Водолазы уже обследуют дно на тот случай, если преступник бросил его в воду, но я в этом сомневаюсь. Убийца – умный парень, не стоит его недооценивать. Майло Моцион, который живет на яхте, примерно без четверти семь запер дверь и отправился на встречу в Бат, а когда вернулся назад с мистером Уигфулом, замок был еще на месте.

– При том, что жертва лежала внутри каюты, – вставил Уигфул.

– А теперь я расскажу вам про «Ищеек». Хватит улыбаться, Кайт. Я сообщаю ключевые факты. Майло Моцион является членом клуба – или литературного общества, как он его называет, – под названием «Ищейки». Каждый понедельник они встречаются в крипте храма Святого Михаила – той большой церкви рядом с «Подиумом» – и обсуждают детективные романы.

Он умолк, увидев, что кто-то шепчется с соседом:

– Может быть, заткнетесь и будете слушать дальше? Сид Тауэрс, жертва, тоже был членом клуба и присутствовал на вчерашнем заседании. Там случилась странная вещь. Майло Моцион, владелец яхты, вызвался прочитать главу из книги, которую принес с собой. Эта книга находилась в его библиотеке. Глава была посвящена «тайне запертой комнаты», одному из детективных жанров, у которого, насколько я понимаю, имеется много поклонников. Он открыл книгу на нужном месте и, вообразите себе, там оказался конверт с «Черным пенни», вложенный между страниц вместо закладки. Все были в шоке, включая мистера Моциона. Встреча закончилась рано, и Моцион отправился прямиком в полицию, где из него весь вечер вытягивали информацию. Как говорится, это был не его день: помимо украденной марки ему подбросили еще и труп. Он утверждает, что катер весь день был заперт и что только у него есть ключ от замка. И тем не менее, когда он вошел в каюту, там лежало тело. Можем ли мы обвинить Моциона в убийстве? Ага, размечтались. У него алиби покрепче, чем у римского папы. Как я уже сказал, в восемь сорок пять Тауэрс был еще жив. Без пяти девять Моцион обратился к дежурному сержанту в нашем участке. Он не мог добраться до яхты и обратно за десять минут. А все остальное время он провел с Доном Уигфулом. Короче, у нас не что иное, как тайна запертой каюты.

Кто-то из команды Уигфула заметил:

– Он мог кого-нибудь нанять.

– Кто, Моцион?

– Разве нет?

– Чтобы совершить убийство на своей собственной яхте? – спросил Даймонд с удивлением в голосе.

– Вы сами сказали, что преступник очень умен. Возможно, он сделал это нарочно, чтобы нас запутать.

– Сильно сомневаюсь, но готов послушать, если вы хотите развить эту гипотезу.

Развития не последовало. Джули Харгривз нарушила повисшую паузу:

– Может быть, сначала поговорим о марке?

Она долго работала с Даймондом, и ее не смущали приступы его дурного настроения.

Джон Уигфул подал голос:

– Я как раз хотел сказать то же самое.

– Может, тогда возьмешь слово? – предложил Даймонд. Он произнес это спокойным тоном и, возможно, совершенно искренне. А может быть, и нет.

Уигфул не ответил.

– Это ведь твое детище, – напомнил Даймонд.

Но Уигфул только молча ерзал на стуле. Детище-то было его, но, похоже, он совсем не гордился своим отпрыском.

Джули снова разрядила напряжение:

– Сэр, для начала мы должны определиться с тем, какую роль в этом деле играет Майло Моцион. Я думаю, его просто использовали. Человек, ограбивший музей, не только провернул это с большим умом, но и пошел на определенный риск, опубликовав свои стишки. Сомневаюсь, что после этого он просто так отдал бы марку. Это выглядело бы жалко и нелепо.

– Продолжайте.

– Вопрос в том, так это или нет? – Джули не любила, когда ее торопили. – Я хотела бы услышать другие мнения.

Даймонд повернулся к Уигфулу:

– Джон?

– Звучит разумно, – нехотя признал Уигфул. – Я долго общался с Моционом и не думаю, что он годится на роль вора. Хотя человек он умный, это безусловно. Я бы даже сказал – эксцентричный. Одиночка.

– Если хочешь сказать «гомосексуалист», – пробормотал Даймонд, – так и говори.

– Мне это неизвестно, – парировал Уигфул. – Я не спрашивал о его сексуальной ориентации. Она не имеет отношения к делу. Если ты спросишь, что я об этом думаю, я отвечу, что да, по-моему, он гей, но это мое субъективное мнение.

– Да ладно, что там, – вставил Халлиуэлл. – Ясно, что он голубой.

– И что навело тебя на эту мысль? – спросил Даймонд. – Цвет его рубашки?

Но Уигфул не дал сбить себя с толку:

– Короче, я не думаю, что у Моциона хватило бы духу совершить это ограбление, тем более – пойти на такой блеф.

– Ты уверен, что у него нет партнера? – уточнил Даймонд.

– Он живет один, если ты об этом. Я уже сказал – он одиночка. Насчет вашего вопроса, Джули: да, я считаю, что его подставили. Надо искать другого человека.

Джули кивнула.

– В таком случае, мы должны найти мотивы. Зачем красть марку и возвращать ее обратно? Еще вчера мы думали, что он потребует выкупа.

Кайт Халлиуэлл заметил:

– Марка была только пешкой в более масштабной игре.

– Ты связываешь ее с убийством? – спросила Джули.

– Разумеется. Игроки часто жертвуют пешкой, чтобы добиться выгодной позиции.

– Какой позиции? – спросил Даймонд.

– Такой, что Моцион отправится в полицию и его будут допрашивать несколько часов. А яхта останется без присмотра. Вполне хватит времени, чтобы убить Тауэрса и скрыться.

– Вот только мы не знаем, как он попал в запертую каюту и что там делал Тауэрс.

– Тайна запертой комнаты, – пробормотал кто-то из команды Уигфула. – Разве не странно, что «Ищейки» обсуждали эту тему, а потом мы сами получили точно такую же загадку?

– Точнее, две загадки, – вмешался Даймонд. Настроение у него стало более позитивным. – Украденная марка и убийство на яхте. Возможно, Кайт прав, и марка была только тактическим маневром в большой игре. Надо быть начеку. Поскольку все началось с марки, давайте обсудим сначала ее. Майло Моцион не может объяснить, как «Черный пенни» попал в его книгу, – кстати, это был «Человек-призрак» Джона Диксона Карра, если это имя что-то говорит кучке наших оболтусов, не читающих ничего, кроме «Сан». Он хранил ее на полке в своей каюте вместе с другими книгами. В последнюю неделю к нему никто не приходил. Вечером, отправившись на встречу «Ищеек», он снял книгу с полки и с тех пор не выпускал ее из виду. Это он заявляет абсолютно твердо. Что нам остается? Очевидно, когда он взял роман с полки, марка уже была там. Мы с Джоном осмотрели яхту. Она не очень велика. Около шестидесяти пяти футов в длину. Моцион говорит, что всегда запирается изнутри, когда сидит дома, и закрывает замок снаружи, если куда-нибудь уходит. Каюта – практически идеальная «запертая комната». Никаких тебе люков и только крошечные окна, в которые невозможно влезть. Есть две двери – спереди и сзади. Одна все время закрыта изнутри. На ней мощные засовы внизу и наверху. Мы их видели. Вторая заперта снаружи тяжелым амбарным замком, от которого имеется только один ключ – в кармане мистера Моциона.

Кайт Халлиуэлл предположил:

– А вор не мог вывинтить крепежные детали?

– Ты имеешь в виду скобку и задвижку? – спросил Даймонд. – Хорошая мысль. Нам она тоже пришла в голову. Винты заржавели, и нет никаких следов, что их кто-то недавно трогал. Ни одной царапины.

– А петли? – попытал счастья кто-то другой.

– Снаружи они недоступны, и на них тоже никаких следов.

Халлиуэлл пробормотал:

– У замка может быть второй ключ, что бы там ни говорил мистер Моцион.

– Мы проверили у экспертов. Это невозможно. Производитель замков подчеркивает, что каждый из них абсолютно уникален. Ключей действительно было два, но второй Моцион уронил в воду год назад. Трудно поверить, что в это время мимо случайно проходил какой-то бандит, который выудил из воды ключ и потом использовал его, чтобы попасть в каюту.

Но Халлиуэлл не собирался сдаваться:

– Тогда он мог где-нибудь оставить ключ, а преступник снял с него отпечаток и сделал дубликат.

– Мог, – согласился Даймонд. – Но не оставил. Моцион настаивает, что ключ всегда лежал в кармане его брюк.

– Мало ли на чем он настаивает. Мы точно можем ему верить?

– Думаю, да.

– Должно же быть какое-то объяснение.

– Возможно, вам будет интересно, что говорит по этому поводу Джон Диксон Карр. – Даймонд сунул руку в пиджак и эффектным жестом достал карманное издание «Человека-призрака». – Глава семнадцать называется «Лекция о запертой комнате» – именно ее Майло Моцион собирался читать «Ищейкам». В этой главе среди прочего автор замечает, что решение тайны запертой комнаты всегда разочаровывает.

– Все выглядит просто, когда это объяснишь, – пробормотал Уигфул.

– Что?

– Цитата из рассказа о Шерлоке Холмсе.

– Это Джон Диксон Карр, а не Конан Дойл, – наставительно заметил Даймонд. – Так вот, в своей лекции автор рассказывает о большинстве приемов, которые используют писатели в жанре «запертой комнаты». Я не стану утомлять вас перечислением всего, что там написано. Он отбрасывает тайные ходы, передвижные панели и тому подобные фокусы как не заслуживающие внимания. Немногим больше ему нравятся убийства, совершенные преступником без проникновения в комнату: например, с помощью газов, механических устройств и тому подобных штучек. То же самое относится к самоубийствам, после которых оружие извлекается через дымоход на конце резиновой подвязки.

Подвязка с оружием вызвала смешки.

– Как вариант, его вытаскивают через окно. Далее следуют ледяные пули, которые после убийства тают, не оставляя никаких следов. Также упомянем змей, маскировки, имитации и трюки со временем. Самый интересный для нас раздел – манипуляции с дверными замками. Диксон Карр делит их на три категории. Во-первых, убийца может прибегнуть к металлу или бечевке, чтобы повернуть торчащий в замке ключ с другой стороны двери. Но это не наш случай. Во-вторых, как тут уже говорилось, он может снять дверь с петель: опять же, в данном случае этого не произошло. В третьих, он отодвигает в сторону засов, применив ту же бечевку или металл. Мы помним, что одна из наших дверей была заперта изнутри на засов. Однако засовы теперь не настолько примитивны, как в 1935-м, когда Диксон Карр писал эту книгу. На яхте стоит врезной замок, металлические штыри уходят глубоко в косяк и при этом невидимы снаружи. Попробуйте отпереть такую штуковину с помощью бечевки, железного крючка или еще каких-нибудь приспособлений. Если убийца не Майло Моцион – а я уже объяснил, почему это не так, – значит, он каким-то образом открыл навесной замок.

– Но это невозможно, – вмешался Уигфул. – Это сложное устройство с одним-единственным ключом, который всегда находился у мистера Моциона.

– Вы уверены, что, когда вы поднялись на яхту с мистером Моционом, замок был заперт? – спросила Джули Харгривз.

Уигфул кивнул:

– Я внимательно за ним следил. И все время светил ему фонариком. Я видел, как он вытащил ключ и вставил его в замочную скважину. Когда он повернул ключ, послышался щелчок, и железная скоба отскочила вверх. У меня нет ни малейших сомнений, что он действительно открыл замок.

– А как насчет времени убийства? – спросил Фред Бейкер, один из ветеранов в отделе Даймонда.

– Ты знаешь, как в таких случаях выражаются патологоанатомы, – ответил Даймонд. – Врач сказал – цитирую его слова, – что «внешние симптомы предположительно указывают на наступление смерти в течение четырех часов до обнаружения тела». А мы и так знаем, что за четыре часа до этого бедняга еще был жив.

– Причина смерти?

– Не спеши, Фрэд. У нас еще нет заключения судмедэкспертов. Ясно, что его стукнули по голове чем-то тяжелым, но если я сейчас скажу, что он умер от повреждения мозга, потом окажется, что он подавился рыбной косточкой.

Наступила короткая пауза, и Кайт Халлиуэлл спросил:

– Что мы знаем о жертве? У него были какие-то проблемы с Моционом?

– Похоже, нет. Моцион утверждает, что они прекрасно ладили. По его словам, Тауэрс был интровертом, очень застенчивым. Он почти не участвовал в дискуссиях «Ищеек». Даже в глаза избегал смотреть, если его не вынуждали прямо. Он работал ночным сторожем на мебельном складе. В понедельник у него был выходной.

– Семья есть?

– Нет. Он жил один в квартире на верхнем этаже на Оук-стрит, в самом конце Лоуэр-Бристоль-роуд, под железнодорожным мостом.

– Он водил машину?

– Хороший вопрос. Как он добрался до яхты? У него была старая «Шкода». И да, ее нашли на стоянке рядом с гаванью. Очевидно, Сид Тауэрс приехал туда на машине после того, как закончилось собрание «Ищеек». На пассажирском сиденье мы нашли пакет с книгой – кого бы вы думали? – Джона Диксона Карра.

– «Человек-призрак»?

– Нет. «Три гроба». Я ее еще не читал.

– Надеюсь, у вас найдется на это время, сэр, – не удержался от улыбки Бэйкер.

– Найдется, если кое-кто начнет работать, а не ковыряться в заднице. Первым делом мы должны выяснить, что произошло вчера вечером на заседании «Ищеек». Кроме Моциона у нас есть пять свидетелей: четыре женщины и один мужчина. Позже я назову вам их имена. Я хочу, чтобы вы допросили их сегодня утром – раньше, чем новость об убийстве просочится в прессу. Беседуя со свидетелями, будьте очень осторожны. Говорите, что расследуете дело о «Черном пенни», и больше ничего. Они знают, что стали участниками очень необычного события. Нет ничего удивительного, что полиция хочет получить их показания, поэтому постарайтесь поподробнее расспросить о том моменте, когда Моцион открыл книгу. Заодно выясните полную картину всего, что происходило в тот вечер: кто с кем говорил, не было ли каких-то ссор, которые позже могли привести к насилию. Разузнайте, не общался ли Сид Тауэрс с кем-то перед тем, как отправиться в гавань, и что он при этом говорил. Я уверен, что это убийство связано с «Ищейками», поэтому меня интересует все, что касается этих людей: какие у них привычки, чем они занимаются, как относятся друг к другу, что едят на завтрак и почему не спят по ночам. – Он повернулся к Уигфулу: – Джон, я ничего не забыл?

Уигфул откашлялся.

– Я хочу напомнить, что мы по-прежнему расследуем кражу марки, – произнес он раздраженно. – Это не только предлог для того, чтобы раскрыть убийство. Мы имеем дело с серьезным преступлением, которое может быть связано или не связано со смертью Тауэрса. Будьте внимательны. Не упускайте ни одной детали, касающейся обнаружения «Черного пенни» и того, что произошло потом.

– Все поняли? – спросил Даймонд. – «Черный пенни» – забота Уигфула, а убийство Тауэрса – моя. Если кто-то напортачит, будет отвечать передо мной. А теперь Джули Харгривз распределит группы.

Даймонд не возражал, чтобы допросами свидетелей занялись другие. В его нынешнем настроении это было только к лучшему. Он же решил прогуляться до Черчилль-бридж и дальше по Лоуэр-Бристоль-роуд до Оук-стрит, где находилась квартира Сида Тауэрса. Даймонд попросил Джули пойти вместе с ним. По дороге он поблагодарил ее за участие в брифинге.

– Похоже, я слишком на всех насел, даже по своим меркам, – заметил он. – А вот вы повернули разговор в нужное русло. Даже не знаю, что на меня нашло. Наверно, не выспался.

– Сегодня вы были не на высоте, – откровенно признала Джули.

– Что, смахивал на людоеда?

– Можно говорить начистоту?

– Разумеется.

– Вы вели себя безобразно.

– Неужели все так плохо?

– С какой стати вы набросились на новичка? Он всего лишь пытался ответить на ваш вопрос. Откуда ему знать, что все должны сидеть и помалкивать, пока вы не дадите слово.

– Зато он усвоит это на будущее.

– И потом, все в курсе, что у вас сложные отношения с Уигфулом, но зачем было унижать его перед собственной командой? Они и так знают, какой он, без ваших указаний.

– У нас не институт благородных девиц.

– Очень жаль. Там бы вас научили хорошим манерам.

Он рассмеялся:

– Возможно, вы правы, Джули. Моя жена была старшиной у девочек-скаутов, она отлично со мной справляется.

Джули улыбнулась и добавила:

– Раз уж я зашла так далеко, добавлю вот что. Вы бы получали больше отдачи от людей, если бы не пытались на них так давить. Они избегают проявлять инициативу.

– Хотите сказать, что они меня боятся? – с искренним удивлением спросил Даймонд.

– Вы даже не представляете, каким порой бываете тираном.

Даймонд уставился на полоску серой воды под мостом.

– Скажу вам правду, Джули: никто из них не испытывает большего страха, чем я сам. Я два года не был в деле. Многих вообще не знаю. Для меня каждый брифинг – минное поле. Я могу давать инструкции. Могу допрашивать свидетелей. Но поставьте меня перед толпой людей, которые сидят и смотрят, как я справлюсь с ролью вожака стаи, и у меня начинается легкая паника.

– Сегодня утром я этого не заметила.

Они вышли на шоссе, и их голоса заглушил рев машин, мчавшихся мимо огромных заводов и складов вдоль Лоуэр-Бристоль-роуд, где теперь располагались крупные строительные компании. Даймонд хорошо знал этот район еще с тех времен, когда жил в Уэллсвэе. Когда у него ломалась машина или просто была хорошая погода, он ходил по этой дороге в город, спускаясь по ступенькам с Уэллс-роуд и проходя под железнодорожным мостом, где по ночам собирались бомжи и алкоголики. Его забавляла мысль, что в свое время здесь располагался полицейский участок. А еще раньше под опорами виадука помещался морг, куда свозили трупы со всего Эйвона.

Большая часть Лоуэр-Бристоль-роуд представляла собой неприглядное зрелище, которое любой уважающий себя градостроитель предпочел бы немедленно стереть с лица земли, однако гигантские заводские здания с грузовыми лифтами, низко нависавшими над улицей и едва оставлявшими пространство для проезда грузовиков, придавали ей определенную величественность. Это был старейший промышленный район Бата – из тех, что еще сохранились, – и его радовало, что его громоздкие сооружения по-прежнему использовались, хотя заводские причалы вдоль реки давно опустели.

Справа дом Байера – высокое здание из красного кирпича, выглядевшее более нарядно благодаря арочным окнам и отделке из батского камня. Даймонд решил привнести в разговор юмористическую нотку и спросил:

– Спорю, никогда не догадаетесь, что здесь находилось раньше?

Джули бросила взгляд на дом:

– Какой-нибудь производственный комплекс?

– Вроде того.

– Трубопроводы?

– Скорее каркасы.

– То есть?

– Корсеты. Чарльз Байер был корсетным королем. Нашим прабабушкам было за что его благодарить.

– Сомневаюсь, – покачала головой Джули. – По-моему, все они ужасно мучились.

– Возможно, зато он придумал одну вещь, без которой не может обойтись ни одна женщина.

– Какую?

– Английскую булавку.

Прямо напротив дома Байера начиналась улица, где жил Сид Тауэрс. Вероятно, раньше здесь обитали работники корсетной фабрики. Расположенная под виадуком – она буквально проходила под одной из его арок, – Оук-стрит прилегала почти вплотную к главной транспортной артерии города и была явно не самым удачным выбором места жительства.

Дома стояли только с одной стороны улицы – другую половину занимал торговец железным ломом, разместивший свой бизнес между арок виадука. Днем и ночью тишину разрывал скрежет металла. Некоторые дома совсем обезлюдели. Один или два смотрелись довольно прилично, но большинство имели неприглядный вид. Это были небольшие двухэтажные здания из местного известняка, почерневшие сверху от угольной пыли. Несмотря на маленькие размеры, некоторые из них превратили в многоквартирные дома.

Чтобы отыскать квартиру Сида, им пришлось пройти под одной из арок и обогнуть компанию детишек, бросавших палку дворовой псине.

– Мне дали этот номер, – пробормотал Даймонд, указав на кнопку одного из пронумерованных звонков.

– У вас есть ключ? – спросила Джули.

Даймонд достал из кармана ключ и открыл входную дверь.

– Похоже, он жил наверху.

В доме пахло кошками. Когда они вошли, чей-то серый силуэт – возможно, как раз виновника этой вони – метнулся в дальний конец коридора и исчез среди рулонов с линолеумом. Наверх уводила голая лестница, заляпанная розовой краской. Зато квартира Тауэрса, куда они вошли через верхнюю дверь, выглядела безупречно чистой, словно военный плац перед парадом. Узкий коридор с красным ковриком вел к четырем дверям. За первой оказалась спальня – небольшое помещение, содержавшееся в идеальном порядке, с аккуратно убранной одеждой и по-солдатски заправленным одеялом. На дешевой и практичной мебели не было ни одной пылинки.

– В таких местах у меня сразу начинается депрессия, – хмуро заметил Даймонд. – Ни фотографий, ни картин на стенах. Чем жил этот человек? Не квартира, а гостиничный номер. – Он открыл дверь и взглянул на вешалки с мужскими пиджаками и чистые рубашки, сложенные и собранные стопками, точно в магазине.

– Такое впечатление, что он знал, что умрет, – пробормотала Джули.

Даймонд покачал головой:

– Смотришь на это, и кажется, что жизнь остановилась.

– Когда жизнь хорошо организована, она выглядит проще. Он просто убрал из нее все лишнее.

– В любом случае, тут нет ничего интересного.

Они заглянули на кухню и обнаружили там все ту же аскетическую чистоту. Немногочисленная снедь в холодильнике была строго распределена по полкам. В углу стояли электроплита и микроволновая печь, обе без единого пятнышка.

– Он просто маньяк какой-то, – пробурчал Даймонд.

Гостиная выглядела более многообещающе. Вдоль одной из стен от пола до потолка тянулись полки, на которых стояли ряды книг; большинство из них были не обернуты, на некоторых надеты прозрачные обложки – видимо, их взяли в библиотеке. Даймонда заинтересовал письменный стол. Он выдвинул верхний ящик и с удовлетворением увидел кучку мелких вещей, рассованных по внутренним ячейкам: чековую книжку, пачку квитанций, счета за свет, блокнот, адресную книгу, несколько конвертов и полдюжины почтовых марок.

– Он был без ума от Джона Диксона Карра, – заметила Джули, оглядывая полки. – У него книг сорок, не меньше. И еще другого автора, с похожим именем Картер Диксон. Интересно, они как-то связаны?

– А это важно? – отозвался Даймонд, листая адресную книгу. В ней было полно белых страниц. Ни друзей, ни родственников, которым можно позвонить.

Джули взяла с полки томик Картера Диксона:

– «Читатель предупрежден». Хорошее название. – Она раскрыла книгу. – Опубликована в 1939-м, до войны. Кажется, Диксон Карр тоже писал в это время? Когда вышел «Человек-призрак»?

– Очень давно. В тридцатых.

– Как по-вашему, насколько ценны эти книги? Может, он был коллекционером?

– Думаете, мотивом для убийства послужило какое-нибудь редкое издание? Что ж, это идея.

Джули пролистала еще пару книг.

– На одной стоит штемпель: «Списанный экземпляр. Публичная библиотека Уорминстера». Другая куплена за семьдесят пять пенсов. Не думаю, что серьезный коллекционер поставил бы это на полку. Он покупал их для чтения.

– По крайней мере, хоть какая-то информация, – хмыкнул Даймонд.

– Я была права, – сообщила Джули, открыв следующую книгу. – Послушайте, это предисловие. «Карр был настолько плодовит, что отправлял свои романы еще одному издательству под псевдонимом Картер Диксон».

Но мысли Даймонда были заняты другим.

– Судя по его любви к порядку, он служил в армии. А может, учился в интернате. Или сидел в тюрьме. Возможно, на него есть досье. Надо будет поискать.

– Его не взяли бы ночным сторожем, будь у него судимость.

– Он мог им не сказать.

– Разве они не наводят справки?

– Да, но он поступал не в МИ-5. Это всего лишь мебельный склад.

– На кого он работал? – спросила Джули.

Даймонд взял стопку квитанций.

– На наших старых друзей – «Неуязвимых».