Текст книги "Клуб адского огня"

27

Дэйви хлебнул немного из чашки и поморщился – кофе был чересчур горячим.

– Тебе не кажется, что к этой пародии на кофе неплохо бы добавить немного кюммеля?

Нора покачала головой, но тут же передумала:

– Почему нет?

Дэйви подошел к бару, достал оттуда бутылку «Хирам Уокер», которую Нора умудрилась отыскать во время своего последнего визита в винный магазин. Разглядев наклейку на бутылке, Дэйви нахмурился и проворчал, что за приличным кюммелем ей следует если не кататься в Германию, то уж точно ходить в другой магазин, затем наполнил докраев свою чашку, подошел сзади к Норе и налил ей кюммеля на полдюйма. Запах тмина и заспиртованных цветов наполнил кухню.

– Ну? – сказала Нора.

– Да?

– Что – да? – Она пригубила жидкость, напоминавшую противоядие со слабым намеком на привкус кофе.

– Да, есть кое-что еще. Но я сомневаюсь, стоит ли тебе об этом рассказывать.

Непроизвольно Нора сделала еще глоток, и смесь показалась ей уже не такой жуткой.

– Я забыл упомянуть об одной детали своего последнего визита в квартиру Пэдди.

– О нет, только не это.

– Ты не поняла, я ничего такого не сделал, Нора. Я ни в чем не виноват.

«Тогда почему у тебя такой виноватый вид?» – подумала она.

– Ну, хорошо, я кое-что сделал. – Хлебнув из чашки, Дэйви резко, по-птичьи, откинул голову назад. – Я уже говорил тебе, что заглянул под ее кровать.

Нора вдруг почувствовала: что бы ни сказал сейчас Дэйви, это навсегда изменит ее отношение к нему. Потом она подумала, что вся эта история с Пэдди Мэнн уже изменила ее мнение о муже.

– И там я кое-что увидел.

– Ты кое-что увидел, – повторила Нора.

– Книгу.

«И все? – подумалось Норе. – Ни отрезанной головы, ни миллиона долларов в бумажном пакете?»

– Когда я вытащил ее оттуда, то подумал, что Пэдди могла оставить ее там специально для меня. Как ты думаешь, что это была за книга?

– Египетская книга мертвых? Или... «Некрономикон» Лавкрафта?

– "Ночное путешествие". В мягкой обложке.

– Ты меня извини, – сказала Нора, – но я не вижу в этом ничего страшного.

Не сводя глаз с Норы, Дэйви глотнул еще немного суррогатного кофе.

– Угу. Я открыл ее – вдруг там какое-нибудь зашифрованное послание для меня, просто записка... Но там не оказалось ничего, кроме того, что должно было оказаться. И еще ее имя.

– Ее имя, – повторила, как эхо, Нора.

– На титульном листе. Наверху. «Пэдди Мэнн».

– Она написала в книге свое имя.

– Да. Я сунул книгу в карман и унес. А через несколько дней попытался найти, но этой чертовой книги нигде не было.

– Вывалилась из кармана.

– Вот тут-то мы подходим к самому важному, – сказал Дэйви и поставил чашку. – Подожди. Я сейчас вернусь.

Он встал и вышел из кухни, нервно расправляя на ходу свой голубой халат.

Нора слышала, как он вернулся в спальню. Открылась и закрылась дверь гардероба Через несколько секунд Дэйви вернулся со знакомой книгой в черной обложке. Словно вынужденный ей сдаться, он сел, держа книгу перед собой в обеих руках, и только затем передал Норе.

– Не думаю, чтобы это... – Нора вдруг поняла, что ей так же не хочется брать книгу, как Дэйви – отдавать. Она замолчала и открыла книгу. На титульном листе мелко и аккуратно шариковой ручкой была выведена чуть выцветшая от времени надпись: «Пэдди Мэн». Под этим именем Дэйви написал свое.

– Значит, книга нашлась.

– Как ты думаешь где?

– Откуда ж мне знать? – Нора сняла руки с книги, думая о том, что ей, в общем-то, все равно, где всплыла книга, и надеясь, что ей не придется это выяснять. Она ссутулилась, приготовившись выслушать очередную выдумку Дэйви.

– В спальне Натали Вейл.

– Но... – Нора закрыла, а потом снова открыла рот. Не в силах больше выносить взгляд Дэйви, она опустила голову и посмотрела на свои пальцы, лежащие на краю стола, словно она собиралась играть на пианино. – Эта книга... Та, пропавшая книга.

– Та самая. Я заметил ее, когда мы вошли, и как только этот большой коп вывел нас, я вернулся, помнишь? Я открыл книгу и чуть не упал в обморок. А потом быстро спрятал в карман.

– Но что заставило тебя вернуться? Ты подозревал, что это может быть...

– Конечно, нет. Мне просто хотелось посмотреть на нее. – Дэйви пожал плечами.

– И ты не знаешь, как она попала туда?

– Я не приносил ее туда, если ты это имеешь в виду.

– Ты никогда не дарил Натали экземпляр «Ночного путешествия»?

Во взгляде Дэйви сверкнуло неподдельное раздражение:

– Я должен произнести это для тебя по буквам?

Нора не отказалась бы.

– Кто-то взял ее у меня. Он убил Пэдди и оставил книгу под кроватью, чтобы я там ее нашел. А потом выкрал ее у меня. Тот же самый человек убил Натали и оставил эту книгу у нее в спальне.

– Волк убил Пэдди Мэнн? – Нора была настолько сбита с толку, что не смогла выразиться более внятно.

– Повелитель Ночи? А он-то какое имеет ко всему отношение?

– Нет, извини, я имела в виду нашего волка – Вестерхолмского. – Нора помахала перед собой руками, словно стирала что-то с невидимой доски. – Я так называю этого... типа Человека, который убил Натали и всех остальных.

– Нашего волка. – Дэйви казался встревоженным вероятно потому, что Нора употребила название животного, священного для великого Хьюго Драйвера. – Да. Это тот же тип. О'кей. Он, кто же еще... Хотя он не слишком похож на Повелителя Ночи.

– Дэйви, – сказала Нора, – не все на свете имеет отношение к Хьюго Драйверу.

– "Ночное путешествие" к нему имеет отношение. И Пэдди Мэнн очень интересовалась Драйвером.

Нора вынудила его защищаться.

– Дэйви, я только хотела сказать, что он не мог оставить принадлежавший Пэдди Мэнн экземпляр романа в спальне Салли Майклмен, или Аннабель Остин, или остальных жертв. И возможно, он вовсе не крал у тебя эту книгу. Может, он просто нашел ее.

Дэйви энергично затряс головой.

– Я готов спорить, что существует некая связь между убитыми им женщинами и определенными частями книги. Это же очевидно.

– Почему это кажется тебе очевидным?

– Из-за Пэдди. Ведь Пэдди наверняка была Пэдди, тебе не кажется?

– Пэдди была Пэдди, – повторила Нора – Я не вполне понимаю тебя.

– Да в книге. Мышка. Мышка по имени Пэдди, которая рассказала Маленькому Пиппину про Зловонное Поле. Господи, неужели ты ничего не помнишь?! Пэдди – это... Иногда я сомневаюсь, что ты вообще читала «Ночное путешествие».

– Читала. Отдельные места.

– Ты лгала мне. – Дэйви смотрел на нее, словно пораженный громом. – Ты ведь говорила, что дочитала до конца. Выходит, ты лгала мне.

– Я пропускала некоторые моменты, – призналась Нора – Я... прости, пожалуйста Я понимаю, как это важно для тебя...

– "Важно"!

– Но может быть, тебя немного расстраивает, что мужчина, убивший пятерых женщин, как-то...

– Что «как-то»?

– Как-то связан с тобой. Не знаю, как сказать, потому что не очень понимаю все это. – Вспышка боли откуда-то из-за правого виска пронзила вдруг голову Норы и будто острым завитком стружки царапнула зрачок правого глаза. Откинувшись на спинку стула, Нора закрыла глаз ладонью.

– Похоже, сегодня я уже не засну. Пойду включу музыку, – сказал Дэйви.

Нора ждала его приглашения, чтобы отказаться. Она слышала, как Дэйви оттолкнул стул и встал.

Он посоветовал ей прилечь. И принять аспирин.

Нора отняла руку от лица. Дэйви наклонил квадратную коричневого стекла бутылку над своей чашкой и налил несколько дюймов янтарной жидкости, сильно пахнущей тмином.

– Ты говорил, что принес с собой рукопись Клайда Морнинга, которую нашел в конференц-зале. Не возражаешь, если я взгляну на нее?

– Ты хочешь почитать Клайда Морнинга?!

– Хочу посмотреть первую книгу в новом варианте «Черного дрозда», – сказала Нора, но в ответ на ее примирительную вылазку Дэйви лишь нахмурился и пожал плечами. – Ты принесешь ее мне?

Дэйви запрокинул голову и закатил глаза.

– И всего-то...

Он направился в свой «кабинет». Нора слышала, как Дэйви разговаривает сам с собой, отщелкивая замки портфеля. Затем он вернулся в кухню, неловко держа в руках на удивление тонкую стопку машинописных листов, скрепленную резинками.

– Держи. – Он положил рукопись на стол. – Скажешь мне, если понравится.

– Ты сомневаешься в великом Клайде Морнинге?

Уже в дверях Дэйви обернулся, подарил ей взгляд, который должен был выражать сочувствие по поводу того, что Нора остается одна, и ушел.

Нора сняла с пачки бумаги резинки и, поставив стопку вертикально, постучала нижним краем по столу, выравнивая ее. Потом открыла последнюю страницу и взглянула на проставленный в верхнем правом углу номер. Все чудеса своего дара повествователя автор «Призрака», надежда и гордость «Черного дрозда», уместил на ста восьмидесяти трех страницах.

Снизу струилось мрачноватое пение Питера Пирса, исполнявшего арию из какой-то оперы, которую Нора слышала много раз, но никак не могла вспомнить название. Голос его истекал словно из какого-то зловещего царства, расположенного между земной твердью и небесами. «Смерть в Венеции» – вот что слушал Дэйви. Нора взяла тоненькую рукопись, прошла с ней в гостиную, зажгла купленную у Салли Майклмен лампу и, вытянувшись на диване, начала читать.

Книга III
Во тьме ночной

Маленький Пиппин окончательно потерял надежду и признался самому себе, что эта мрачная земля и есть сама смерть, спасения от которой не существует. На время силы и рассудок его покинули, и он заплакал от безысходности и отчаяния.

28

На следующий день рано утром Нора, оставив позади себя пролив Лонг-Айленд, перебежала по арочному деревянному мосту на Трэп Лайн-роуд и оказалась на двадцати акрах лесистой заболоченной местности, известной как «Заповедник Пирса А. Гордона». Воздух был прохладным и свежим, за спиной Норы вдоль запятнанного зелеными полосками водорослей долгого пляжа бродили чайки. Она преодолела половину пути, и впереди ее ждали красоты «Птичьего приюта» – так жители Вестерхолма называли заповедник. Там она минут пятнадцать наслаждалась иллюзией – будто бежала по диким берегам Мичигана, куда в детстве возил ее на воскресные рыбалки отец. Именно эти пятнадцать минут были тайной причиной ее утренних пробежек; и в утро, которое последовало за ее первой самой бессонной за последние несколько лет ночью, Норе больше всего на свете хотелось перестать думать, беспокоиться в общем, перестать делать то, чем она была занята последние четыре часа. Хотелось просто наслаждаться природой. Вокруг были знакомые деревья, и среди ветвей сновали кардиналы и беспокойные сойки. Нора взглянула на часы и увидела, что задержалась уже минут на пять.

Невероятная история Дэйви взволновала ее гораздо сильнее, чем хотелось признаваться самой себе. Прежде Дэйви выдумывал, если не явно преследуя личные интересы, то в основном чтобы покрасоваться или просто пошутить. Но таинственная история Пэдди Мэнн, хоть и не слишком приукрашенная, скрывала, казалось, больше, чем объясняла. Даже если Дэйви преувеличивал, желая подчеркнуть, докакой степени его соблазнили, он в этом явно преуспел.

И это было не единственное, что ее тревожило. Нора прочитала первые двадцать страниц «Призрака», мучимая таким водоворотом гнева и сомнений, что предложения по возрождению серии тут же вылетали из памяти.

Какое право имел Дэйви требовать, чтобы она интересовалась второсортными авторами? Ради Дэйви Нора впитала массу информации о классической музыке. Она знала разницу между Марией Каллас и Ренатой Тебальди, по первым аккордам могла узнать пятьдесят опер, могла определить, когда ноктюрн Шопена играл Горовиц, а когда Ашкенази. Но почему она должна склонять голову перед Хьюго Драйвером?

В это мгновение совесть Норы шепнула ей, что она как-никак действительно солгала Дэйви о том, что прочла книгу Драйвера. Она закрыла рукопись, спустилась вниз и помедлила у двери гостиной. «Смерть в Венеции» лилась из колонок. Легонько Нора толкнула ладонью дверь, надеясь увидеть, что Дэйви сидит за столом и пишет, или уткнулся взглядом в стену, или делает еще что-то в этом роде – в общем, не спится ему, как и ей. А Дэйви лежал на диване, накрывшись пледом, глаза были закрыты, губы его слегка трепетали. Как она и предполагала, мистер Чувствительность зарядил в проигрыватель диск и улегся на диван в надежде, что Нора уснет раньше, чем он.

Вот и все. Что и требовалось доказать. Тогда Нора вернулась в комнату и включила радио. Она крутила ручку настройки, пока не нашла станцию, передававшую блюзы – музыку, сосем не похожую на ту, что слушал Дэйви.

Пел Джеймс Коттон[7]7
  Джеймс Коттон (р. 1935) – американский блюзовый певец.


[Закрыть], и в его пении было все – бесконечные повторы чередовались с взрывами и пронзительным, за душу берущим напором чувств. Сделав погромче, она принялась за рукопись «Призрака» с самого начала.

«Призрак» был второй проблемой, которую так хотелось выкинуть из головы на время столь ею любимой утренней пробежки. Примерно через час после начала чтения она вдруг поняла про Клайда Морнинга одну интересную вещь. И если она не ошиблась, это может иметь большое значение для нее и для Дэйви. А может и не иметь. Но с самой книгой было далеко не все ладно. Как и опасалась Нора, «Призрак» оказался довольно поверхностным романом. Это был словно эскиз художественного произведения, небрежно набросанный автором, который слишком устал или слишком ленив даже для того, чтобы помнить имена своих персонажей. Главный герой по имени Джордж Кармайкл к пятнадцатой странице стал Джорджем Карстерсом, а после тридцать пятой снова превратился в Кармайкла. До конца книги он выступал то под одним, то под другим именем – вероятно, в зависимости от того, какое из них первым всплывало в памяти Морнинга, когда он садился за пишущую машинку.

Гораздо хуже обстояло дело с повторами, буквально засорявшими язык книги. Трое разных персонажей периодически произносили: «Действительно правда». Чересчур много предложений начинались словом «Действительно» с последующей за ним запятой. Глаза Джорджа Кармайкла-Карстерса были неизменно «загадочными, душевно карими», а ботинки – всегда «в мелкой сетке трещин». С языком было так же плохо, как и с грамматикой. Когда Джордж сбегал по лестнице, солнце било его по «загадочным, душевно карим глазам». Когда он «смотрел долгим пронзительным взглядом» на свою возлюбленную Лили Кларк, глаза его прилипали к платью девушки. Или летели через всю комнату навстречу ее «губам тигрицы». С полдюжины раз Джордж и другие герои «снашивали додыр ботинки, меряя ногами тротуары» или «прыгая через ступеньку». Начав подмечать подобные повторы, Нора встала, взяла карандаш и стала делать едва заметные пометки на полях.

Когда она закончила читать, за окнами чуть посветлело. Она прошла на кухню, чтобы сделать еще кофе, и обнаружила, что, оказывается, у них есть настоящий кофе в зернах – с кофеином. Радиостанция за ночь исчерпала все запасы блюзов и – еще когда Нора дочитывала последние страницы – перешла на джаз. Саксофон-тенор играл балладу, полную такой нежности, что отдельные нотки, казалось, проникали в душу. Диктор сообщил, что она слушает «Мост Челси» в исполнении Скотта Гамильтона.

Скотт Гамильтон... разве он не фигурист?

Нора растерянно подняла глаза от рукописи. У нее было такое чувство, будто вместе со звуками саксофона в душу закралась тайная мысль, которая в другое время никогда бы на это не осмелилась. Мысль эта обрела форму и тотчас ускользнула – вместе с Кармайклом-Карстерсом и Пэдди Мэнн, которые были частью этой мысли, – оставив после себя удивительное ощущение: словно Нора побывала гостьей в собственной жизни. Она встала, положила руки на бедра и сделала два резких наклона вправо, затем – влево.

Муж так и не вернулся ночью к ней в спальню, но раздражение Норы уже прошло. Все-таки он столько времени прятал в себе свои страхи и лишь этой ночью не выдержал, рассказал. И даже если одна десятая всего рассказанного была правдой, это вполне можно было назвать признанием.

Нора спустилась вниз и посмотрела на мужа. Во сне лицо его казалось напряженно-тревожным. Она погасила свет и выключила проигрыватель. Снова поднявшись наверх, она скрепила резинками рукопись и вдруг почувствовала, что очень устала, но ей вовсе не хочется спать. Почему бы не вознаградить себя за тяжелые часы и не пробежаться прямо сейчас, утречком, а потом приготовить завтрак себе и Дэйви – перед его отъездом в Нью-Йорк? Вдохновленная этой мыслью, Нора надела шорты, кроссовки, майку и хлопчатобумажный свитер, натянула кепочку с длинным козырьком и вышла из дома. После короткой разминки на искрящейся в лучах просыпающегося солнца росистой траве лужайки Нора побежала мимо спящих домов Фэйритейл-лейн.

Сомнение и беспокойство так и не покинули ее и мешали сосредоточиться, когда она бежала через сказочный в утреннем свете «Птичий приют». Не Пэдди Мэнн тревожила ее и не то, что скрывал Дэйви. Секреты Дэйви неизменно оказывались менее значительными, чем ему казалось. Проблема была в том, говорить или не говорить ему, что она нечаянно открыла у Клайда Морнинга.

29

Нора подобрала со ступеньки крыльца свежий номер «Нью-Йорк таймс», отперла дверь и машинально проверила работу системы безопасности: на пульте горел зеленый огонек – никто не трогал ее с тех пор, как Нора вышла из дома. С газетой в руке она спустилась к гостиной и приоткрыла дверь – там безмятежным сном спал Дэйви, плед скрутился вокруг бедер, рот широко открыт.

Опустившись на колени рядом с диваном, Нора провела рукой по щеке мужа. Его веки дрогнули, и он приоткрыл глаза:

– Сколько времени?

Нора посмотрела на электронные часы рядом с CD-плеером.

– Семь семнадцать. Тебе пора вставать.

– Зачем? Ты что – забыла, сегодня же суббота.

– Суббота?! О господи... Прости. Я почему-то решила, что понедельник.

Дэйви заметил, во что она одета.

– Уже успела пробежаться? В такую рань! – Он сел и внимательно посмотрел ей в лицо. – Ты хоть чуть-чуть поспала? – Дэйви свесил ноги с дивана От него исходил едва уловимый запашок перегара. Привалившись к стене, он снова взглянул на Нору. – Ты выглядишь вконец измученной. Вот не думал, что «Призрак» – такое захватывающее произведение. Если честно, мне показалось, что сюжет высосан из пальца.

Момент был явно неподходящим, чтобы рисковать делиться с Дэйви своими выводами о Клайде Морнинге.

– Кое-какое мнение о нем у меня есть, – сказала Нора. – Но прежде чем поделиться с тобой, я бы хотела еще раз просмотреть рукопись.

– Даже так? – Он вздернул подбородок и настороженно взглянул на нее.

– Просто хочу кое в чем убедиться. Поспишь еще?

Дэйви потер ладонью щеку.

– Да нет, пожалуй, пора вставать. Может, поиграю немного в гольф перед ланчем. Ты не против?

– Хорошая мысль. – Поцеловав мужа в небритую щеку, Нора встала. Только в гостиной она поняла, что по-прежнему держит в руке газету, и бросила ее на стул.

В спешке приняв душ, Нора выключила воду и только собралась выйти из душевой кабинки, как туда шагнул совершенно голый Дэйви. Когда она потянулась за полотенцем, он игриво ущипнул ее за ягодицу. Сдернув с сушилки полотенце, она подтолкнула Дэйви к душу.

Нора насухо вытерлась, обвязалась полотенцем и отправилась в спальню одеваться. Вытирая голову полотенцем, из ванной вышел голый и порозовевший Дэйви.

– Единственная проблема, – сказал он, – состоит в том, что, когда приезжаешь в клуб так рано, приходится играть со стариками, а они всегда норовят обращаться со мной так, будто я чей-то придурковатый внучек. Никогда не принимают всерьез то, что я говорю.

Зазвонил стоявший у кровати телефон. Оба удивленно уставились на аппарат.

– Наверное, ошиблись номером, – сказал Дэйви. – Пошли их подальше.

Нора сняла трубку.

– Алло?

Мужской голос, который она уже слышала где-то, но никак не могла узнать, произнес ее имя.

– Да.

– Это Холли Фенн, миссис Ченсел. Извините, что беспокою так рано, но тут обнаружилось кое-что, в чем вы могли бы нам помочь.

Дэйви встал перед ней в бледно-зеленой футболке для поло, трусах и синих гетрах до колен.

– Что за идиот? – спросил он.

Нора закрыла рукой микрофон.

– Холли Фенн.

– Не знаю такого.

– Да тот самый коп. Детектив.

– А, этот. Черт!

– Алло? – сказал Фенн.

– Да, я слушаю.

– Если вам нетрудно будет оказать небольшую услугу местной полиции, не могли бы вы с мужем приехать в участок? Как друзья миссис Вейл.

Дэйви достал целлофановый пакет с брюками цвета хаки, доставленный из химчистки, вынул брюки, скомкал пакет и швырнул, намереваясь попасть в мусорную корзину, но промахнулся примерно на ярд.

– Я не совсем понимаю, – сказала Нора. – Вы хотите поговорить с нами о Натали?

Дэйви пробурчал что-то и просунул одну ногу в штанину.

– Возможно, у меня для вас хорошие новости, – сказал Фенн. – Кажется, ваша подруга все-таки жива Некоторое время назад на Саут Поуст-роуд Ледонн нашел ее или женщину, которая утверждает, что она – миссис Вейл. Вы не могли бы приехать поскорее? Я буду очень благодарен за помощь.

– Да, конечно, – сказала Нора. – Новость потрясающая. Но для чего понадобились мы – чтобы опознать ее?

– Я все объясню вам, когда приедете. Возможно, вам придется войти с черного хода Здесь у нас бог знает что творится.

– Увидимся минут через десять... – сказала Нора.

– ...в обители демонов, – договорил Фенн. – Премного благодарен. – Он дал отбой.

Все еще держа в руке трубку, Нора посмотрела на Дэйви, который застыл у стеллажа с обувью, выбирая, что ему надеть.

– И все-таки я не поняла. – Дэйви обернулся к ней, издал вопросительный звук и наклонился за мокасинами. – Он хочет, чтобы мы приехали в участок, потому что полицейский, который был в доме Натали – Ледонн, кажется, – так вот, Фенн говорит, что этот Ледонн нашел на Саут Поуст-роуд женщину, которая утверждает, что она – Натали Вейл.

Дэйви медленно выпрямился и, нахмурившись, посмотрел на жену.

– А мы-то им зачем понадобились?

– Не знаю...

– Но это же глупо. Им достаточно взглянуть на ее водительские права. Какой смысл тащить нас в участок?

– Понятия не имею. Он сказал, что объяснит, когда мы приедем.

– Это не может быть Натали. Ты ведь видела ее спальню. Человек не может просто встать и уйти из такой кровавой ванны.

– Если верить твоему рассказу, Пэдди Мэнн смогла.

Лицо Дэйви густо покраснело, он отвернулся и стал надевать мокасины.

– Я не говорил этого. Я сказал, что она исчезла А Натали была убита.

– Почему ты покраснел?

– Я не покраснел! – огрызнулся Дэйви. – Я разозлился. Полицейские частенько бывают тупы и некомпетентны, но есть же предел всему. Они подбирают какую-то придурочную, которая утверждает, будто она Натали, а мы должны терять утро, делая за них их работу. – Он шагнул к двери, сунул руки в карманы и настороженно посмотрел на жену. – Надеюсь, ты им не проболтаешься о том, что я рассказал ночью?

Только сейчас Нора заметила, что все еще сжимает в руке телефонную трубку, и положила ее на место.

– С какой стати?

– Жаль, позавтракать не успеем... – вздохнул Дэйви. – Но давай скорее покончим с этим.

* * *

Через несколько минут их «ауди» проезжал под ветвями деревьев вдоль Олд Поттери-роуд, и Дэйви вслух снова выразил надежду на то, что Нора не станет рассказывать полицейским об экземпляре «Ночного путешествия», найденном им в спальне у Натали Вейл.

– Понимаешь, проблема в том, что я взял эту книгу оттуда. И боюсь, у меня могут быть из-за этого неприятности.

Для Норы это было лишь еще одним проявлением удивительной способности Хьюго Драйвера доставлять людям неприятности даже после собственной смерти.

– Я не вижу причин рассказывать им об этом, – заверила она Дэйви.

Он посмотрел на жену глазами побитой собаки.

– Это очень серьезно, Нора Может быть, мне даже не стоит идти с тобой в участок. Эта женщина не может быть Натали, но что если это все-таки она?

– Если не может – значит, это не она. А если это действительно Натали, то ей сейчас есть о чем поговорить и кроме экземпляра «Ночного путешествия».

– Да уж. – Дэйви вздохнул. – Ты сказала, что у тебя есть какое-то мнение по поводу «Призрака»?

– О! – воскликнула Нора – Когда я бегала сегодня в «Птичьем приюте», мне пришла в голову интересная мысль об этом произведении. Хотя возможно, я ошибаюсь.

Дэйви прибавил скорость, чтобы успеть на зеленый, включил поворотник и перестроился в левый ряд.

– Помнится, ты как-то пошутил, что Клайд Морнинг и Марлетта Титайм вполне могут оказаться одним и тем же лицом? Так вот, я думаю, это вполне вероятно.

Дэйви недоверчиво покосился на жену.

– В прошлом месяце, помнишь, я читала книгу Марлетты Титайм «Могила ждет»?

– "Ждущая могила", – поправил ее Дэйви.

– Ну, да. Кое-что в стилистике показалось мне странным. Герои Марлетты часто повторяли одни и те же фразы и выражения – например, «действительно правда». Кто же так говорит – «действительно правда»? Может, англичане или австралийцы, но американцы – никогда. А герои «Призрака» сплошь и рядом употребляют это словосочетание.

– Видимо, Клайд читает ее книги.

– Это не все. У Марлетты полдюжины предложений начинается со слов «несомненно», «итак». То же и в «Призраке». А еще – ботинки. В книги Марлетты ботинки садовника, который убивает мальчика, «в мелкой сетке трещин». По этой же примете далее в романе можно узнать и министра из другого города. Ну, а в «Призраке» Морнинг все время повторяет про «сетку трещин» на туфлях этого Джорджа как-бишь-его-там. Не совсем удачное описание.

– Здорово! Тебя можно назначать редактором.

Нора промолчала.

– Ты знаешь, что я имею в виду. По мне – так вполне обычное описание обуви.

– Ну, хорошо, – не сдавалась Нора – А как тебе анекдотичные псевдонимы авторов? Морнинг и Титайм[8]8
  Morning, Teatime – в переводе с английскою соответственно: утро и время вечернего чая.


[Закрыть] – это все равно что назваться «шестью часами» и «четырьмя часами».

– Ха, – сказал Дэйви. – Вполне возможно, что Морнинг придумал себе псевдоним «Титайм», вот и все.

– Спасибо, разъяснил.

– Имея два имени, можно выдавать в два раза больше книг. Бог его знает, может быть, этому парню нужны были деньги. Все, что ему требовалось, – это снять на имя Марлетты Титайм почтовый ящик и открыть отдельный банковский счет. Никто ведь никогда не видел ни Морнинга, ни Титайм.

– Но если эти двое – одно лицо, разве не возникнут проблемы?

– Не возникнут, если мы никому об этом не скажем, – сказал Дэйви. – Когда будем редактировать «Призрака», выкинем оттуда все эти «несомненно» и «сетки трещин» и успокоимся.

– Из этого можно сделать неплохую рекламу, – сказала Нора.

– И выставить себя полными идиотами. Нет уж, спасибо. Лучше всего помалкивать и ждать, пока проблема рассосется сама собой. А еще очень хотелось бы, чтобы так же само собой утихло это дурацкое дело Драйвера.

– Дело Драйвера?

– Да ну, все настолько нелепо, что я не хочу даже говорить об этом.

– Это то, о чем просил тебя отец?

– Да, поэтому я и сел ночью смотреть эту пародию. Ну, мы приехали.

Свернув с Поуст-роуд, Дэйви подрулил к каменному дому, в котором находился полицейский участок Вестерхолма. К удивлению Норы на прилегавшей к зданию автостоянке скопилось необычно много машин.

– А каким образом фильм может доставить неприятности «Ченсел-Хаусу»?

– Не может, – устало произнес Дэйви. – Сам фильм не может. Беда в том, что двух безмозглых теток из Массачусетса черт понес смотреть этот дурацкий фильм сразу после того, как они порылись в семейном архиве у себя в подвале. – Дэйви выехал с главной парковки на стоянку перед участком, но и она была забита так же плотно.

– Посмотри-ка, – Нора показала на припаркованные у отделения два длинных автобуса с эмблемами службы новостей Нью-Йорка.

– Этого еще не хватало!

– Тетки нашли семейный архив?

– Они решили, что нашли прекрасный способ взять моего старика на испуг и выманить у него кучу денег. А их пройдоха-адвокат сделал все, чтобы у них это получилось.

Дэйви проехал вдоль всего здания, но так и не нашел места для стоянки. Тогда он сделал крут и направил «ауди» к парковке полицейских машин.

– Не понимаю, – сказала Нора.

– Они нашли заметки, которые якобы сделала их сестра. Якобы три страницы. В чемодане. – Дэйви поставил «ауди» между двумя патрульными машинами.

– И они утверждают, что это их сестра написала «Ночное путешествие».

Что бы ни утверждали дамы из Массачусетса – обсуждению это не подлежало, потому как Дэйви тут же вышел из машины. Нора открыла дверцу, вышла и увидела приближающегося к ним Ледонна. Всем своим видом он напоминал человека, у которого большие проблемы.

– Я не стану переставлять машину, – заявил Дэйви. – Вы сами просили нас приехать.

– Пожалуйста, пройдемте со мной в участок. Мистер Ченсел? Миссис Ченсел? Я вынужден просить вас идти достаточно быстро и не разговаривать ни с кем, пока вы не увидитесь с мистером Фенном, – произнося все это, Ледонн приблизился и остановился в двух футах от Дэйви. – Держитесь как можно ближе ко мне. – Он быстро оглядел их обоих, развернулся и направился к зданию.

Когда они завернули за угол, Нора заметила одну деталь, на которую поначалу не обратила внимания. В отличие от машин на главной парковке, в тех, что стояли здесь, были люди. Мужчины и женщины в машинах внимательно наблюдали за Ледонном, ведущим Нору и Дэйви к ступенькам полицейского участка.

– Да здесь половина города, – сказала Нора.

– Причем с самого рассвета, – бросил через плечо Ледонн.

Они взбежали по трем длинным ступеням. Нора чувствовала спиной десятки пар алчных глаз, следящих за ней из-за стекол припаркованных машин, но затем ее отвлекла и смутила суматоха за дверью участка.

– По мне – так загнать их всех в камеру и выпускать по одному, – вздохнул Ледонн.

Повернувшись лицом к двери, он махнул им рукой держаться к нему поближе, распахнул дверь и нырнул в проход. Шедший позади Норы Дэйви положил руки ей на талию и подтолкнул вперед.

Как Нора уже знала после своего злополучного приключения с ребенком миллионера, большую часть пространства по ту сторону двери занимал длинный рабочий стол сержанта участка, а меньшую – два длинных ряда деревянных скамеек. Идущий в метре впереди Норы Ледонн с трудом пробивался сквозь толпу, от скамеек волнами накатывающую на них. Сидевшие за столом два человека в форме кричали, призывая к порядку. Руки Дэйви протолкнули ее мимо рук с микрофонами в гомон вопросов и внезапную волну тел. Голоса со всех сторон обрушились на нее. На мгновение ей показалось, что Дэйви приподнял ее от земли и протолкнул в узкий проход, оставшийся за протискивающимся перед ними Ледонном. Нора слышала, как за ее спиной справа какой-то репортер спросил что-то о семействе Ченселов, но конец его фразы угас, как только они свернули в широкий коридор и неожиданно оказались одни.

– Кабинет шефа Фенна впереди, – сказал Ледонн, словно пообещал, что там все и прояснится, и повел их дальше, мимо множества дверей с рифлеными стеклами. По другую сторону от широкой железной лестницы он открыл дверь, на непрозрачном темном стекле которой было написано: «Начальник отдела расследований».