Текст книги "Быть трусом"

– Эта будет не серьезней. Закон на вашей стороне.

– Тем не менее, честь Храма не должна пострадать.

– Короче, вы хотите большего, чем я предложил?

– Да, – прямо ответил Гулманан.

Алак ждал. Капельки пота усеяли его лоб. Что он будет делать, если аббат потребует невозможного?

Морщинистое голубое лицо стало печальным.

– Твоя раса знает много, – начал Гулманан. – Наши крестьяне растрачивают свои жизни, борясь со скудной почвой и сезонными нашествиями насекомых. Есть способы улучшить их судьбу?

– Это все? Конечно, есть. Помогать народам, когда они хотят этого, один из главных принципов нашей политики. Мои… мой король будет только рад послать вам специалистов, фермеров… чтобы показать, как…

– И еще… чистая жадность с моей стороны. Но иногда, по ночам, глядя на звезды и пытаясь понять рассказы торговцев, что этот наш мир – всего лишь мошка, летящая через непостижимую бездну… я чувствую боль от незнания, почему все так устроено. – Гулманан наклонился вперед от волнения. – Возможно ли… перевести несколько ваших книг по той науке, астрономии, на тунсбанский?

Алак считал себя закоренелым циником. По требованию служебного долга он часто и с легким сердцем нарушал самые торжественные клятвы. Но последнее обещание он собирался выполнить, даже если рухнут небеса.

На обратном пути Алак остановился у своего корабля, где Дрогс прятался от любопытного населения, и задал галматианину работу в корабельной мастерской.

Если бы человек питался только местной пищей, то довольно скоро он умер бы в агонии. Варрис позаботился о пищевом синтезе на своем корабле и сытно поел этим вечером. Алака он, конечно, не пригласил, и патрульный сумрачно сжевал то, что его начальство воображало подходящей и питательной диетой.

После ужина придворная знать собиралась в центральном зале для основательной попойки. Два камина безнадежно боролись с вечерним холодом; Алак, игнорируемый большинством дворян, прогуливался в толпе, пока не оказался рядом с Варрисом. Беглец беседовал с несколькими рыцарями, к его словам заинтересованно прислушивался со своего трона сам король Морлак. Варрис повышал свой престиж, объясняя некоторые принципы теории игр, гарантирующих успех в следующей войне.

– …и таким образом, друзья, мы не можем быть уверены в победе, так как в битве нет определенности, но мы можем так распределить свои силы, чтобы обеспечить наибольшую вероятность выигрыша…

– Чушь! – заявил Алак. Тунсбанская фраза, которую он использовал, прозвучала более оскорбительно.

– Вы, значит, не согласны, сэр? – спросил один из баронов.

– Не совсем, – ответил патрульный. – Но у меня нет желания спорить с такой тупоголовой свиньей, как низкорожденный Варрис.

Варрис остался невозмутим. Спокойным голосом он произнес:

– Надеюсь, вы заберете свои слова назад, сэр.

– Да, наверное, мне так и следует сделать, – согласился Алак. – Эти слова слишком мягкие. Но ведь и так все ясно, стоит лишь один раз взглянуть на это разжиревшее лицо. Сэр Варрис – грязное трепло, чьи пороки я даже не пытаюсь описать, они и навозную кучу заставят покраснеть.

В зале воцарилась мертвая тишина, только в трубе камина ревело пламя. Король Морлак нахмурился и тяжело задышал, но вмешаться не мог. Руки дворян потянулись к оружию.

– Чего ты хочешь? – пробормотал Варрис на терранском.

– Естественно, – продолжал Алак по-тунсбански, – раз сэр Варрис не опровергает моих утверждений, то и спорить не о чем.

Кальдонец вздохнул.

– Я опровергну их на твоем теле завтра утром, – ответил он.

Хитрое лицо Алака украсилось довольной улыбкой.

– Я правильно понял, что вы мне бросили вызов? спросил он.

– Да, сэр, я приглашаю вас к дуэли.

– Очень хорошо, – Алак огляделся. Каждая пара глаз в зале была прикована к нему. – Милорды, вы свидетели, что я вызван сразиться с сэром Варрисом. Если не ошибаюсь, выбор оружия и места дуэли за мной.

– В пределах правил одиночной схватки, – со злостью прогремел Морлак,

– и никаких колдовских штучек.

– Никаких, – поклонился Алак. – Я выбираю для дуэли мои собственные шпаги, которые легче ваших мечей, но, уверяю, не менее смертельны, если противники не одеты в латы. Сэр Варрис, конечно, первым выберет шпагу из пары. Дуэль произойдет напротив ворот аббатства Гриммок.

В выборе места не было ничего необычного. Тяжелораненого соперника могли взять к себе монахи, являющиеся также местными хирургами. Раненому разрешалось выздороветь, после чего сражение повторялось. С простой и логической убежденностью, что вражде нельзя давать разгореться, тунсбанский закон считал дуэль официально законченной только после смерти одного из участников. Интерес присутствующих вызвало только использование легких шпаг.

– Хорошо, – сказал Варрис ледяным тоном. Он вел себя спокойно, и только Алак мог догадываться, какие сомнения – где ловушка? – таятся в этих глазах. – Значит, завтра на рассвете.

– Абсолютно исключено! – твердо возразил Алак. Он никогда не просыпался раньше полудня, если это было в его силах. – Почему из-за тебя я должен терять добрый сон? Мы встретимся во время третьего жертвоприношения. – Алак вежливо поклонился. – Спокойной ночи!

Вернувшись в свою комнату, Алак подошел к окну и, преодолев с помощью компактного антигравитационного устройства дворцовую стену, отправился к кораблю. Варрис мог попытаться убить его, останься он ночевать во дворце. Хотя скорее всего, кальдонец понадеется на свое превосходство в фехтовании. Алак знал, что это превосходство имеет место быть. Возможно, он живет последнюю ночь.

Потоки света полуденного солнца заливали голубое поле и стены аббатства Гриммок. Перед воротами находилась расчищенная площадка, на которой стояла толпа дворян, выпивая и заключая пари на исход дуэли.

В воротах, похожие на каменные статуи святых, ждали аббат Гулманан и дюжина монахов. Король Морлак, восседая на переносном троне, смотрел мрачно; он не поблагодарит человека, лишившего его полезного сэра Варриса.

Прозвучали трубы, Алак и Варрис вышли вперед. Оба были одеты в легкие рубашки и шорты. Ничего больше. Дворянин, назначенный Мастером Смерти, провел ритуальный обыск соперников на предмет спрятанного оружия и защитных пластинок, затем громко процитировал кодекс дуэли. Затем он взял подушку с лежащими на ней шпагами и протянул ее Варрису.

Зрение и слух приобрели неестественную остроту. Алак подумал, что может, наверное, различить каждую травинку вокруг себя – как будто мозг, пока была возможность, запасал информацию об окружающем. Варрис, стоявший в десятке метров от него, казался гигантом.

– А теперь Создатель пусть защитит правого!

Снова пропели трубы. Дуэль началась.

Варрис приближался, не торопясь; Алак пошел навстречу. Они скрестили лезвия и застыли на время, глядя в глаза друг другу.

– Зачем ты делаешь это? = спросил беглец на терранском. – Если ты питаешь идиотскую надежду убить меня, забудь о ней. Я был дома чемпионом по фехтованию.

– Шпаги с секретом, – сказал Алак с напряженной улыбкой. – С каким – догадайся сам.

– Полагаю, ты знаешь, что наказание за использование яда – сожжение на костре… – в голосе Варриса на мгновение появилась раздраженная нота.

– Почему ты не оставишь меня в покое? Какое тебе дело до всего этого?

– Поддерживать мир – вот мое дело, – ответил Алак. – Во всяком случае, мне за это платят.

Варрис оскалился. Его шпага стремительно метнулась вперед. Алак еле успел парировать удар. В воздухе раздался звон тонкой стали.

Варрис танцевал грациозно, агрессивно, с холодной решимостью на лице. Алак отчаянно рубил шпагой, как мечом. Рот Варриса искривился презрением. Он парировал удар, сделал выпад, и Алак почувствовал боль в плече. Толпа взорвалась веселыми криками.

«Хоть одну царапину! Одну царапину, прежде чем он достанет меня всерьез…»

По груди Алака потекло что-то теплое. Рана неглубокая, пустяки. Он вспомнил, что забыл нажать кнопку на рукоятке шпаги и сделал это с проклятием. Глаза не успевали следить за оружием Варриса. Алак почувствовал еще один легкий укол. Варрис играл с ним!

Противник спокойно отступил под одобрительные возгласы аудитории, пока Алак собирался с силами. «Надо сделать… дьявол, как это называется… обманное движение!»

Варрис подошел ближе к остановившемуся Алаку. Патрульный сделал неожиданный выпад, целясь в левую руку противника. Варрис блокировал удар, но каким-то образом Алак сумел просунуть острие шпаги вперед и уколол противника в грудь.

«Теперь помоги, Господи, продержаться еще несколько секунд!»

Сталь метнулась к его горлу. Алак неуклюже, едва успев, отбил ее вниз. На его бедре появилась борозда. Варрис отпрыгнул назад, чтобы дать себе больше места, Алак сделал то же самое. Наконец он заметил, как глаза кальдонца беспомощно поплыли в сторону, лезвие шпаги дрогнуло. Чтобы придать зрелищу побольше правдоподобия, Алак подбежал ближе и проткнул бицепс Варриса. Рана безвредная, но кровоточившая с удовлетворительным энтузиазмом. Варрис уронил оружие и покачнулся, и Алак еле успел отскочить с дороги, когда большое тело упало на землю.

Дворяне кричали. Король Морлак ревел. Мастер Смерти кинулся вперед, оттолкнув Алака в сторону.

– По закону нельзя наносить удар упавшему, – сказал он.

– Уверяю вас… у меня… не было такого намерения… – Алак сел на землю и позволил планете вращаться вокруг.

Аббат Гулманан и монахи наклонились над телом Варриса, исследуя его опытными пальцами. Вскоре старый священник поднял голову и сказал негромким голосом, который тем не менее, перекрыл гул толпы:

– Рана не смертельная, он будет вполне здоров завтра утром. Возможно, он просто упал в обморок.

– Из-за нескольких царапин? – рявкнул Морлак. – Мастер, проверь оружие этого рыжеволосого еретика! Я подозреваю яд!

Алак опустил кнопку и протянул шпагу. Пока ее проверяли, Варриса унесли внутрь аббатства и ворота закрылись. Мастер Смерти осмотрел обе шпаги, поклонился коротко и произнес озадаченным тоном:

– Признаков яда нет, милорд. И к тому же сэр Варрис первым выбирал оружие… они обе одинаковые, насколько я вижу… и разве не сказал священник, что ранение не серьезное?

Алак встал, покачнувшись.

– Ничего особенного, просто он встретил достойного противника, – проговорил он. – Я победил честно. Разрешите мне удалиться и перевязать раны… встретимся утром…

Он с трудом добрался до корабля, и Дрогс выдал ему заготовленную бутылку шотландского.

Утром Алаку пришлось напрячь всю свою силу воли, чтобы попасть во дворец ко времени сбора двора. Не то, чтобы он ослабел, просто тунсбанцы начинали свой день ужасно рано, и он не мог знать, когда наступит критический момент его плана.

Его встретили сдержанно. С одной стороны, знать питала к нему уважение за победу над великим сэром Варрисом – по крайней мере, в первом раунде, с другой – имелось определенное сомнение в честности подвига.

Король Морлак угрюмо поздоровался с Алаком, не проявляя, впрочем, открытой враждебности. Должно быть, ждал заключения врачей.

Алак нашел доброжелательного собеседника и коротал время, обмениваясь сальными шуточками. Просто удивительно, насколько совпадали классические образцы устного творчества в этой области среди млекопитающих видов. Хотя, скорее, здесь проявлялся параллелизм великих умов, нежели доказательство существования доисторической Галактической Империи.

Почти перед самым полуднем появился аббат Гулманан. За ним следовали несколько монахов в капюшонах и – что было необычно – с оружием в руках. Между ними шел один невооруженный монах. Священник подошел к королю, и в зале воцарилась тишина.

– Ну, – резким тоном потребовал Морлак, – что привело тебя сюда?

– Я решил, что лучше будет, если я лично доложу об исходе дуэли, милорд, – сказал Гулманан. – Это… удивительно…

– Ты хочешь сказать, что сэр Варрис мертв?

Глаза Морлака засверкали. Король не мог вызвать на дуэль своего гостя, но нетрудно было сделать так, чтобы кто-нибудь из его подданных оскорбил Винга Алака…

– Нет, милорд, сэр Варрис в добром здравии, его раны незначительны. Но… Величие Создателя коснулось его… – аббат сделал набожный жест. Посмотрев на Алака, он на мгновение опустил одно веко.

– Что ты имеешь в виду? – Морлак напрягся и сжал руками меч, лежащий на коленях.

– Только это. Когда он пришел в сознание, я предложил ему исповедоваться, как всегда предлагаю раненым. Я говорил о достоинствах и святости жизни, посвященной Храму. Наполовину всерьез я упомянул об имеющейся у него возможности отречься от грешного мира, вступить в Храм, стать нашим братом. Милорд, можете вообразить мое удивление, когда сэр Варрис согласился… нет, даже стал настаивать на передаче всех своих земель и богатств аббатству и готовности тот час дать клятву. – Гулманан закатил вверх глаза. – Воистину, чудо!

– Что!? – взревел король.

Окруженный охраной монах неожиданно сорвал свой капюшон, лицо Варриса было искажено гневом.

– Помогите! – прохрипел он. Помогите, милорд! Меня предали…

– Дюжина братьев были свидетелями его поступка и поклянутся в этом любой клятвой, – сурово произнес аббат. – Успокойся, брат Варрис. Если зло вновь овладело твоей душой, я назначу тебе тяжкое покаяние.

– Колдовство! – прокатился потрясенный шепот по длинному залу.

– Все знают, что колдовство не имеет силы внутри стен святого аббатства, – одернул присутствующих Гулманан. – И не болтайте ереси!

Варрис безумно озирался среди копий и топоров, кольцом окруживших его.

– Меня одурманили, милорд! – выдавил он. – Да, я помню, что делал, но я был лишен собственной воли… я подчинялся словам этого старого дьявола… – Варрис увидел Алака и прорычал: – Гипнит!

Патрульный выступил вперед и поклонился королю.

– Ваше величество! Сэр Варрис первым выбирал оружие, но если вы хотите снова осмотреть его, оно здесь.

Устройство было несложным: выдвигаемая игла для подкожных инъекций; надо лишь знать, где находится кнопка. В мастерской флиттера можно изготовить такую штуку за пару часов.

Достав шпаги из-под плаща, Алак протянул их королю. Морлак пристально осмотрел металл и приказал принести пару перчаток.

Надев их, он резким движением разломил лезвие пополам. Механизм устройства открылся перед ним.

– Вы видите? – закричал Варрис. – Видите отравленные колючки? Сожгите мошенника живьем!

Морлак злобно ухмыльнулся:

– Так мы и сделаем!

Внутри у Алака все напряглось. Наступил щекотливый момент. Если он не вывернется, его ждет мучительная смерть.

– Милорд! начал он. – Это не справедливо. Шпаги одинаковые и сэр Варрис выбирал первым. Закон разрешает использовать скрытые дополнительные части и не предупреждать о них.

– Яд… – возразил Морлак.

– Но это не был яд. Разве Варрис не стоит живой перед вами?

– Да… – поскреб затылок король. – Что ж, когда вы снова будете сражаться, вы получите оружие от меня.

– Монах не имеет личных ссор, – сказал Гулманан. – Неофит должен вернуться в свою келью для молитвы и поста.

– Монах может быть освобожден от клятвы при определенных условиях, – заспорил Морлак. – Я позабочусь об этом.

– Нет, подождите! – воскликнул Винг Алак в лучшей шекспировской манере. – Милорд, я выиграл дуэль. Нельзя говорить о ее возобновлении… нельзя сражаться с мертвым человеком.

– Выиграл? – Варрис боролся с крепкими монахами, вцепившимися в его плечи. – Я стою здесь живой, готовый к…

– Милорд, – сказал Алак, – могу я изложить свои доводы?

Брови короля нахмурились, но он согласился:

– Давай!

– Очень хорошо, – Алак прочистил горло. – Сперва, значит, я сражался по правилам. Разумеется, в каждой шпаге имелась иголка, о которой сэр Варрис не был предупрежден, но это дозволяется кодексом. Могут сказать, что я отравил его, но это клевета, поскольку вы все видите Варриса живым и невредимым. Лекарство, которое я использовал, действует очень недолго и поэтому не является ядом. Следовательно, дуэль была честной и справедливой.

– Но не полностью законченной, – возразил Морлак.

– Она закончена, милорд. Чем оканчивается дуэль? Один из участников умирает, что является прямым результатом мастерства и храбрости соперника.

– Да… конечно.

– Тогда я заявляю, что Варрис умер: не вследствие отравления, и не вследствие нанесенной ему раны. Он мертв, так как, напоминаю, принял обет монаха… и сделал это под влиянием моего наркотика! Его клятва может быть аннулирована Советом, но до того момента она связывает Варриса. И… монах не имеет собственности, которая должна быть возвращена наследникам или отойти аббатству. Его жена становится вдовой. Он не подчинен никаким гражданским законам. Короче, юридически он мертв!

– Но я стою здесь! – закричал Варрис.

– Закон священен, – четко произнес Алак, – и по нему ты мертв. Ты больше не сэр Варрис из Вайнабога, а брат Варрис аббатства Гриммок. Совсем другая личность. Если этот факт не будет признан, опрокинется вся структура тунсбанского общества, опирающаяся на полное разделение гражданского и религиозного кодексов. – Алак поклонился. – Следовательно, милорд, я победитель дуэли.

– Согласен, – в конце концов уступил Морлак. – Сэр Винг Алак, ты победил. Пока ты мой гость, я не причиню тебе вреда… но до заката солнца ты должен навсегда покинуть Тунсбу. – Взгляд короля перешел к Варрису. – Не бойся, я сообщу в совет, и тебя освободят от клятвы.

– Вы можете сделать это, милорд, – сказал Гулманан, – но пока не вынесен декрет, брат Варрис останется монахом и будет жить, как живут все монахи. Закон не позволяет исключения.

– Верно, – проворчал король. – Только несколько недель… будь терпелив.

– Монахам, – продолжал Гулманан, – запрещено ублажать себя особой пищей. Ты будешь есть добрый хлеб Тунсбы, брат Варрис, и размышлять над…

– Я умру! – ошеломленно воскликнул преступник.

– Вполне вероятно, что ты уйдешь в лучший мир, – улыбнулся аббат, – но я не могу пренебречь законом. Правда, я мог бы послать тебя, если ты согласишься, со специальным поручением к королю Галактики, у которого я хочу попросить некоторые книги. Сэр Винг Алак с радостью отвезет тебя.

Морлак сидел, не шевелясь. В зале никто не смел двинуться. Затем что-то сломалось в Варрисе. Он немо кивнул головой. Вооруженные собратья повели его к кораблю.

Винг Алак вежливо поблагодарил короля за гостеприимство и последовал за ним. Больше он не произнес ни слова, пока пленник не был благополучно закован в наручники.

Корабль поднялся в космос, и, оставив Дрогса у панели управления, Алак благодушно закурил хорошую сигару.

– Веселей, старина! – подбодрил он Варриса. – Все будет хорошо. Ты сразу почувствуешь себя лучше, когда наши психиатры избавят тебя от тяги к убийству.

Варрис злобно посмотрел на него:

– Наверное, считаешь себя героем, Алак?

– Видит Бог, нет! – Алак открыл буфет и достал бутылку виски. – Я охотно уступаю тебе титул. Как раз здесь твоя главная ошибка. Герой никогда не должен связываться с умным трусом!