Текст книги "Мятежные миры"

– Где же, сэр?

– На Ллинатавре. Мы на цыпочках покинем эту систему, постаравшись, чтоб нас не засекли. А когда окажемся в открытом космосе, то на максимальном гипердрайве рванем к Ллинатавру.

– Сэр? – На лице Хэвлока обожание сменилось удивлением. – Прошу у капитана извинения, но я не понимаю. Я хочу сказать – что вы катастрофу превратили в триумф, что мы получили секретные коды противника, о чем он и не подозревает, так не лучше ли нам идти на Ифри? Особенно когда Кэтрин…

– У меня есть свои причины, – сказал Флэндри. – Не бойтесь, она к Снелунду не вернется.

Его лицо было столь мрачно, что никому и в голову не пришло задавать ему какие-нибудь вопросы.

Глава 14

И снова тесная металлическая коробка, снова приправленный химией воздух, непрерывный шум двигателей, но, кроме того, снова холодное чудо звезд и неуклонное усиление блеска одной из этих сверкающих точек. От Вергилия до Ллинатавра перелет в этой коробке занял меньше двух стандартных дней.

Флэндри сидел на капитанском мостике. Кубрик был слишком забит, чтобы вместить еще хоть одного человека, а потому оборудован аудиовизуальным интеркомом. Команда видела капитана, сидящего в белом мундире, не слишком подходящем ему по размеру, но зато соответствующем его рангу. Как и все остальные, он сильно исхудал, на лице выступали кости, глаза ярко сияли на фоне кожи – загоревшей почти дочерна. В отличие от остальной команды, он никаких восторгов по поводу победы не выражал.

– Слушайте меня внимательно, – сказал Флэндри. – В столь неординарных ситуациях, как наша, совершенно необходимо соблюдать некоторые формальности. – И он прочел распоряжения, которые, будучи введены в корабельный журнал, легализовали бы захват «Роммеля» и статус Флэндри как капитана этого корабля.

– Некоторые из вас были взяты под арест, – продолжал он. – Это была необходимая мера предосторожности. В гражданской войне никто не может доверять другому, не имея надежных доказательств, и совершенно очевидно, что я не мог планировать проведение внезапной атаки всей нашей группой. Поэтому арест с этой минуты прекращает свое действие, и те, кто был задержан, свободны. Я специально отмечу и внесу в журнал, что их временное задержание ни в малейшей степени не бросает тени на их лояльность и компетентность и что я представляю каждого члена нашего экипажа к повышению в должности и награждению орденом.

Он даже не улыбнулся, когда они все закричали от восторга. Все тем же твердым и монотонным голосом он продолжал:

– Согласно полномочиям, возложенным на меня, и в соответствии с уставами Космофлота, касающимися рекрутирования в экстремальных ситуациях, я привел к присяге инопланетянина по имени Исполненный Печали для службы в военных силах его величества на временной основе в ранге простого космолетчика. Ввиду особого характера этого существа, в реестре экипажа будут указаны три новых его члена.

Ответом явился всеобщий хохот. Они думали, что эта шуточка последняя, но ошиблись.

– Все бортовые системы обнаружения будут работать, – сказал Флэндри после короткого молчания. – Немедленно после встречи с первым же имперским кораблем офицер-связист подаст сигнал о сдаче и потребует эскорта. Я предполагаю, что все мы можем быть арестованы, когда они взойдут на борт, и пробудем в этом состоянии некоторое время, пока наши добрые намерения не будут установлены. Однако я абсолютно уверен, что к тому времени, когда мы выйдем на орбиту вокруг Ллинатавра, мы безусловно уже будем очищены от всяких подозрений.

И последний пункт. У нас на борту есть важная пленница. Я приказал мичману Хэвлоку, который должен был сообщить это всем остальным, что леди Мак-Кормак не будет передана в руки губернатора сектора Снелунда. Теперь я хочу дать обоснования для официального, хотя и секретного приказа, иначе наши действия могут стать причиной отдачи нас под трибунал.

В обязанности флотских офицеров не входит принятие политических решений. В силу обстоятельств, связанных с леди Мак-Кормак, включая сомнения в законности ее первоначального задержания, я принял решение, что передача ее его превосходительству была бы политическим решением, чреватым многими непредсказуемыми последствиями. Поэтому мой долг передать ее флотским властям, которые могут рассмотреть ее дело наиболее справедливо. В то же время мы не можем законно отвергать требования его превосходительства о выдаче леди Кэтрин.

Поэтому, как капитан этого корабля и как офицер Императорского разведывательного корпуса, которому доверена миссия по сбору информации и дано право решать, кому передавать эту информацию, а кому – нет, я классифицирую информацию о присутствии у нас на борту леди Мак-Кормак как государственную тайну. Она будет спрятана еще до того, как к нам прибудут официальные власти. Никто не должен упоминать о ее присутствии ни тогда, ни в будущем, пока не придет время публично объявить об этом соответствующим государственным учреждениям. Нарушение этого пункта будет приравнено к нарушению закона и правил соблюдения секретности и сделает вас объектами судебного преследования и наказания. Если вас спросят, можете говорить, что она исчезла как раз перед тем, как мы покинули Дидону. Понятно?

Ответом были оглушительные крики.

Флэндри откинулся на спинку кресла.

– Ладно, – сказал он устало. – Всем вернуться на свои посты. Приведите сюда леди Мак-Кормак.

Доминик выключил интерком. Люди разошлись, «Теперь они у меня в кармане, – подумал он. – Теперь они всей командой завербуются на корабль, идущий в ад, если я буду на нем шкипером. – Восторга он не ощущал. – А я никогда больше не захочу командовать кораблями».

Он открыл новую пачку сигарет, которую нашел среди неприкосновенных запасов. Каюта угнетала его своей нищетой и неприглядностью. Под гул моторов и шум шагов в коридоре молчание каюты становилось невыносимым.

Сердце Флэндри бурно забилось, когда вошла Кэтрин. Он встал.

Она закрыла дверь и молча взглянула на него. Ее глаза были на всем корабле единственными, которые смотрели на него с презрением. На бедре висел его кинжал.

Кэтрин все еще хранила молчание, когда Флэндри промямлил:

– Я… Я надеюсь, капитанская каюта… не слишком неудобна?

– Куда вы намерены спрятать меня? – спросила она. В ее голосе слышалась только привычная хрипотца, и больше ничего.

– Митсуи и Петрович вынут всю начинку из капсулы для отправки сообщений. Мы выложим ее внутренность чем-нибудь мягким и просверлим дыры для поступления воздуха, так, чтобы их нельзя было заметить снаружи. Туда мы доставим воду и еду, и… хм… что еще понадобится. Там будет уныло и утомительно. Лежать придется в темноте, но не больше двадцати-тридцати часов.

– И что же потом?

– Если все пойдет так, как я спланировал, нам предстоит занять парковочную орбиту вокруг Ллинатавра, – сказал Флэндри. – Группе кодирования не понадобится много времени, чтобы сделать расшифровку того, что хранится в наших компьютерах. Нас же в это время будут допрашивать, и те люди, которые не приписаны к базе Катавраянниса, получат отпуск. Процедура допросов сухая, формальная, и ничего необычного в ней нет. Космофлот заинтересован в том, что мы добыли, а не в каких-то там приключениях или выяснении того, как именно мы достали эту информацию. Все это может подождать до тех пор, пока не будет создана комиссия по изучению причин гибели «Азиенны». А сейчас самое важное – нанести удар мятежникам, пока они не успели изменить свои коды.

Я объявил себя капитаном «Роммеля», выполняющим особое поручение. Мой статус может быть оспорен, но я очень сомневаюсь, чтобы какой-нибудь бюрократ в суматохе подготовки нападения на мятежников принялся проверять все параграфы уставов. Они будут рады-радешеньки спихнуть на меня ответственность за этот корабль, тем более что мои полномочия бродить в одиночку, по сути, включают и требование помогать мне в этом бродяжничестве.

Как капитан, я обязан держать на борту минимум двух вахтенных. На парковочной орбите это, конечно, формальность, но я ее предусмотрел и зачислил в реестр команды Исполненного Печали как трех космолетчиков. Я имею основания считать, что сумею отбиться от любых возражений по поводу хииша в таком ерундовом деле. Суть заключается в том, что благодаря этому варианту освобождаются два опытных космонавта, которые могут быть с успехом использованы в других местах. А когда мы останемся одни, хииш вас выпустит.

Флэндри иссяк. Его лекция произвела на Кэтрин такое же впечатление, как если б он стучал голыми кулаками по стальной перегородке.

– Почему? – спросила она.

– Почему что? – Он раздавил окурок в пепельнице и потянулся за другой сигаретой.

– Я могу понять… может быть… почему вы сделали то, что сделали с Хью… Я не считала вас способным на такое, я ведь видела вас сильным и добрым, способным стать на защиту правого дела, хотя и думаю, что где-то, в самой глубине, ваша душа в чем-то мелковата. Но чего я не могу понять, во что не могу поверить, – вздохнула Кэтрин, – так это в то, как после всего, что у нас было, вы снова ввергнете меня в неволю. Если бы вы не отдали Исполненному Печали приказ схватить меня, любой из ваших людей только отвернулся бы, дав мне возможность убежать в лес.

У него больше не было сил смотреть на нее.

– Вы нужны… – пробормотал он.

– Зачем? Чтобы выжать из меня какую-то бесполезную малость, которая мне может быть известна? Чтобы использовать в качестве приманки для Хью, в надежде довести его до безумия? Чтобы дать достойный пример другим? Ведь каково бы ни было имперское правосудие или имперская милость, я умру сразу же, когда они убьют Хью. – Кэтрин не плакала, не стыдила Флэндри. Краем глаза он видел, как она медленно, как бы не веря, качает головой. – Да, этого я понять не могу.

– Я не могу сказать вам сейчас всего, – молил он. – Слишком много неизвестных в этом уравнении. Но…

Она прервала его:

– Я сыграю в вашу игру, раз это единственная возможность избавиться хотя бы от Снелунда. Но лучше бы глаза мои на вас не глядели. – Ее голос был тих. – И мне было бы приятней, если б вас не было рядом, когда меня будут класть в этот гроб.

Он кивнул. Кэтрин вышла. За ней тяжело протопали копыта Исполненного Печали.

Каковы бы ни были недостатки Снелунда, губернатора сектора альфы Креста, он держал великолепный стол. Более того, он был очаровательным хозяином, обладавшим редким даром не только слушать собеседника, но делать тонкие и остроумные замечания по поводу услышанного. Хотя большая часть Флэндри, несмотря на улыбки, чувствовала себя пантерой, припавшей за кустом, зато другая часть его наслаждалась первым за многие месяцы приличным обедом.

Он завершил свое повествование о приключениях на Дидоне к тому времени, когда настоящие живые слуги уже убрали последние золотые тарелки и, поставив на стол сигары и коньяк, удалились.

– Потрясающе! – аплодировав Снелунд, – Изумительно интересная раса. Вы сказали, что привезли одного из них? Я бы с удовольствием поглядел на него.

– Это можно легко организовать, ваше превосходительство, – отозвался Флэндри, – Может быть, даже легче, чем вы полагаете.

Брови Снелунда слегка поднялись, а пальцы на мгновение сжат тонкую ножку коньячного бокала. Флэндри расслабился, вдохнул аромат своего питья, взболтал круговым движением, чтобы насладиться цветом напитка, и пригубил, как бы создавая контрапункт нежному музыкальному фогту. Они сидели на верхнем этаже дворца. Зал был невелик, но удивительно пропорционален и великолепно отделан. Стеклянная стена широко распахнута навстречу летнему вечеру. Из сада свободно вливался воздух, насыщенный ароматами роз, жасмина и каких-то незнакомых цветов. Внизу сверкали огни города, светились созвездия фонарей и цветных фонтанов, а выше горели огни на башнях космопорта и в аэрокарах. Шум транспорта сюда почти не долетал, разве что как отдаленное мурлыканье. Трудно было поверить, что вокруг, а ввысь – так до самых звезд, все ревело от судорог готовящейся войны.

Снелунд не оказал на молодого человека ни малейшего давления. Может, Флэндри когда-то и забрал отсюда Кэтрин Мак-Кормак для специального допроса, казавшегося тогда важным для успеха миссии, поддавшись внезапному приступу необузданности. Может, он и потерял свой корабль и свою пленницу благодаря потрясающей небрежности. Но потом он вернулся с добычей, которая давала адмиралу Пиккенсу возможность уверенно нанести мятежу один-единственный, но смертельный удар без всякой помощи Терры и без последующих утомительных проверок действий губернаторского ополчения. Губернатору ничего не оставалось, как быть вежливым с человеком, который, так сказать, спас его сильно подгоревшую яичницу с беконом.

Тем не менее, когда Флэндри попросил о конфиденциальном разговоре, Снелунд, по-видимому, никак не ожидал такого поворота.

– Вот как, – выдохнул Снелунд.

Доминик внимательно оглядел его через стол. Вьющиеся огненные волосы, женственное лицо, великолепная мантия – пурпур с золотом, – звон и блеск драгоценностей. А за всем этим, подумал Флэндри, кишки с дерьмом и оскал черепа.

– Дело в том, сэр, – сказал он, – что мне предстоит принять решение по очень деликатному вопросу.

Снелунд кивнул, улыбаясь, но глаза у него превратились вдруг в плоские серые камешки.

– Я подозревал это, капитан. Некоторые детали вашего доклада и поведения, кое-какие приказы, отданные вами, не ускользнули от моего внимания. Вы должны быть мне признательны за намек, что мне нежелательно, чтобы вас допрашивали слишком подробно. Мне было бы любопытно… хм… любопытно узнать, что именно вы имели в виду?

– Я действительно признателен вашему превосходительству, – тут Флэндри закурил сигару, – но это дело имеет чрезвычайную важность и для вас, сэр. Разрешите мне напомнить вам о моей дилемме на Дидоне. Леди Мак-Кормак стала исключительно популярна среди моих людей.

– Без сомнения, – расхохотался Снелунд. – Я лично обучил ее кое-каким малоизвестным штучкам.

«У меня нет оружия под этой синей с белым формой, Аарон Снелунд. У меня нет ничего, кроме рук и ног. И черного пояса каратэ плюс еще кое-каких навыков и умений. Если бы не некоторые незавершенные дела, я бы с радостью пошел на казнь за удовольствие самому разорвать тебя на кусочки».

Но так как этой твари еще предстояло припомнить, как выглядит ее душа, ежели ее вскрыть и распластать, то Флэндри только кисло улыбнулся.

– Увы, сэр, все гораздо хуже. Она отвергла мое предложение, каковой факт я прошу вас считать делом наивысшей государственной тайны. Но… Так вот, она была у нас единственной женщиной – красивой, здоровой, умной. К концу похода мои парни были хоть чуточку, но все без исключения влюблены в нее. Она дала понять, что ее пребывание у вас было… весьма незавидным. Если по правде, сэр, то я боялся, что может вспыхнуть мятеж, если команда подумает, что я хочу вернуть ее вам. А поскольку я вез секретные коды, то такой риск я взять на себя не мог.

– И тогда вы организовали ее бегство? – Снелунд отпил глоток коньяка. – В общем, все об этом догадались, хотя тактично и промолчали, капитан. Очень мудрое решение, независимо от того, было оно внесено в корабельный журнал или нет. Мы сможем ее выследить позже.

– Но, сэр! Я ничего подобного не делал!

– Что? – Снелунд выпрямился как стрела.

Теперь Флэндри говорил куда быстрее, чем раньше:

– Давайте оставим эвфемизмы, сэр. Она выдвинула против вас ряд очень серьезных обвинений. Некоторые из них таковы, что могут найтись люди, которые нагло заявят, будто именно ваши действия вызвали мятеж. Я этого не хочу. Если вы знакомы с историей, то должны помнить, что ничто не срабатывает так, как явление Боадицеи*… note 8Note8
  Боадицея – королева британцев, захваченная римлянами и в цепях проведенная по Риму.


[Закрыть] Нет, мученица, особенно прекрасная мученица, могла бы потрясти Империю… А моя обязанность – содействовать ее укреплению. Чтобы получить согласие моих людей, мне надо было убедить их, что леди Мак-Кормак не будет вам возвращена. Она будет отдана под юрисдикцию Космофлота, где уставы гарантируют жизнь пленникам, а их показания не могут быть положены под сукно.

Лицо Снелунда не выражало ничего.

– Продолжайте, – сказал он.

Флэндри кратко обрисовал средства, с помощью которых Кэтрин была доставлена сюда.

– Космофлот готовится к срочному старту на Сатану, примерно через три дня, – закончил он. – Теперь, когда разведчики установили, что неприятель все еще пользуется теми кодами, которые я привез, я надеюсь, что могу и не сопровождать эти силы. Но от меня ждут – мои парни, – что я получу приказ для себя, который позволит доставить «Роммель» на Ифри, на Терру или в другое место, где леди Мак-Кормак будет в безопасности. У них есть возможность выяснить, сделал ли я это. Вы же знаете, с какой скоростью циркулируют слухи в любых учреждениях. Если я этого не сделаю, то… то я не уверен, что секретность помешает кому-нибудь из моих ребят… А если детали этой истории станут известны, она доставит вам довольно много неприятностей в это весьма критическое время.

Снелунд осушил бокал бренди и налил новый. Булькающий звук наливаемой жидкости гулко прозвучал на фоне тихой музыки.

– Зачем вы мне все это рассказываете?

– Я уже сказал почему. Как патриот я не стану способствовать тому, что может подлить масла в огонь восстания.

Снелунд молча разглядывал его.

– Так она, значит, вам так и не дала? – спросил он наконец.

Омерзение придало остроту ответу Флэндри.

– Мне это не понравилось со стороны шлюхи, полученной из третьих рук. – И тут же рассмеялся. – Но дело не в этом. Мой долг по отношению к вам, ваше превосходительство, а также долг в отношении Империи…

– Ах да, – подколол его Снелунд, – приятно иметь должника, карьера которого на подъеме, не так ли?

Флэндри выглядел смущенным.

– Д-д-да, – задумчиво продолжал Снелунд. – Я думаю, у нас одинаковый настрой. Ваши предложения?

– Н-ну, – ответил Флэндри, – с официальной точки зрения, «Роммель» сейчас, пуст, если не считать моего многочленного дидонца. А говорить этот хииш не умеет. Если мне сегодня же будет выдан приказ о вылете, без точного упоминания о месте назначения, скажем на разведку с последующим секретным докладом о ее результатах, причем с использованием минимального числа членов экипажа… по телефонному звонку вашего превосходительства кому-нибудь из штаба адмирала Пиккенса… то этого будет достаточно. Я бы отправился на борт и стартовал. Мои ребята успокоились бы насчет леди Мак-Кормак. Ну а если о ней ничего не будет слышно год-два… К тому времени новые назначения разбросают их, да и чувства их поохладятся… Забвение – очень ценный помощник, сэр.

– Похожий на вас, – усмехнулся Снелунд. – Я полагаю, что наши карьеры могут тесно переплестись, капитан. Если вам можно верить…

– Приходите и убедитесь, – предложил Флэндри.

– А?

– Вы же говорили, что интересуетесь моим дидонцем. Это можно сделать, никого не ставя в известность. Я сообщу вам параметры орбиты «Роммеля», и вы отправитесь один на личном флиттере, не сообщив никому, куда именно, – Флэндри выпустил кольцо дыма. – Вы примете на себя руководство казнью. И проследите, чтобы наказание соответствовало преступлению. Этому делу можно посвятить несколько приятных часов.

И стал ждать.

Ждал, пока на лбу у Снелунда не выступил пот и сдавленный голос не произнес:

– Да.

Флэндри даже не осмеливался надеяться, что поймает ту рыбу, которую так ловко приваживал. Ведь если б не получилось, ему пришлось бы выполнять главную миссию своей жизни другими методами. Удача так подействовала на него, что он внезапно обмяк, голова закружилась и пришла мысль: а хватит ли у него сил выйти отсюда? Но он все же вышел, когда они обговорили все детали и произвели нужные действия. Губернаторский автомобиль доставил его на базу Катавраянниса, где Флэндри переоделся в рабочую форму, получил приказ и взял флиттер для полета к «Роммелю».

А дальше – время, нужное для запуска флиттера, да еще с расчетом, чтобы он не встретился с другой, только очень нарядной машиной, летящей по тому же курсу. Доминик сидел в рубке, погруженный в свои мысли. Весь экран занимала планета и звезды, купавшиеся в своей спокойной и неодолимой красоте.

Раздались щелчки, означавшие, что шлюзы обоих кораблей соединились и магнитные защелки прочно закрепили их положение. Флэндри вышел, чтобы встретить гостя.

Снелунд появился из воздушного шлюза, тяжело дыша. В руке он нес чемоданчик хирурга.

– Где она? – спросил он суетливо.

– Сюда, сэр. – Капитан пропустил его вперед. Снелунд даже не заметил на поясе хозяина бластер, который тот захватил на случай появления телохранителей. Их не было. Чтоб не сплетничали.

Исполненный Печали стоял на посту перед дверью капитанской каюты. Интересовали ли инопланетяне губернатора или нет, но Снелунд еле взглянул на хииша и тут же отвернулся, тогда как Флэндри успел сказать на пиджине:

– Что бы ты ни услышал, стой на месте, пока я не отдам тебе другой приказ.

Рог ногаса склонился в знак понимания. Рукас дотронулся до топора, висевшего на его боку. Крылос напрягся, будто хищная птица.

Флэндри открыл дверь:

– Я привел к вам гостя, Кэтрин.

Она испустила вопль, который ему суждено было вспоминать в своих ночных кошмарах. В руке Кэтрин сверкнул мерсейский клинок.

Доминик вырвал из рук Снелунда чемоданчик и обхватил губернатора с такой силой, что тот и пошевелиться не мог. Захлопнув дверь ударом каблука, сказал:

– Любым способом, каким захочешь, Кэтрин. Буквально любым.

Вот тут-то Снелунд и заверещал.