Текст книги "Счастливы когда-нибудь"

С точки зрения эффективности в некоторых видах деятельности классовые различия более значимы, чем в других. Мы считаем, что люди должны хорошо выполнять свою работу, и для квалифицированного исполнения рабочих обязанностей во многих профессиях происхождение не играет определяющей роли. Например, если мне требуется трансплантация сердца, я бы хотел, чтобы меня оперировал лучший хирург. Оставляя в стороне аспекты личного взаимодействия в ходе операции, мне не важно, родился хирург в богатой или бедной семье (хотя первое куда вероятнее). Или если мне надо помыть машину, то я предпочитаю, чтобы это сделали тщательно, и опять же для меня не имеет значения происхождение работника мойки (хотя, скорее всего, он окажется из рабочего класса).

Когда дело доходит до политиков и лиц, определяющих политику, то оказывается, что их хорошая работа зависит от происхождения. Для нас легче принимать интересы тех, чья жизнь похожа на нашу. Ни один человек не может адекватно рассуждать о том, чего сам не пережил, и потому в коллективе, принимающем политические решения, нужны люди с самым разным опытом. Если более половины членов британского парламента окончили частные школы, тогда как 93 % населения в таких школах не учились, то я вынужден отметить, что наша представительная демократия совсем не представительна. Даже при всем желании те, кто ест фермерский хлеб, не смогут понять тех, кто покупает обычный хлеб в недорогом супермаркете. Эта проблема усугубляется тем, что была обнаружена достоверная связь между уменьшением числа представителей рабочего класса в парламенте и снижением явки избирателей из рабочей прослойки общества на выборы.

Таким образом, в отличие от хирургов и мойщиков машин, которые могут быть представителями среднего и рабочего класса соответственно, выбираемые нами политики должны представлять все слои населения. То есть главный вопрос заключается в том, в каких профессиях для качественного выполнения работы требуется представительство разных групп общества. Обратите внимание, здесь я говорю об эффективности, а не о справедливости. Нам нужно, чтобы во власти были реально представлены различные слои населения, так как это может гарантировать хорошее выполнение своей работы властными структурами, а не потому, что было бы справедливо, чтобы состав депутатов парламента коррелировал с населением, которому парламентарии служат (хотя такой вариант являлся бы и справедливым, и эффективным).

Сейчас вы можете сказать, что, по справедливости, врачи вовсе не обязательно должны происходить из среднего класса. Даже если эффективность врача не зависит от его происхождения, то справедливо ли привлекать большее число детей из рабочих семей в медицину? Большинство людей согласны, что нам нужно развивать социальную мобильность, чтобы большее число детей рабочих могли стать врачами (и тогда, если не изменится нынешняя структура спроса на рабочую силу, больше детей из семей среднего класса станут мойщиками машин). Но я никогда полностью не был уверен, что такое возможно, и позвольте объяснить почему.

Во-первых, нам всегда нужны низкоквалифицированные работники, такие как мойщики машин, так же как и высококвалифицированные работники – те же врачи. Поэтому нам стоит уделять больше внимания улучшению условий труда, оплате и статусу низкоквалифицированных работников, чтобы люди не стремились любым способом избежать этих занятий или не отговаривали других идти на подобную работу. Освобождение от нарратива успеха позволит нам прекратить фокусироваться на том, как добиться престижной работы, а вместо этого гордиться тем, что мы делаем. Такая точка зрения вполне может стать крайне актуальной в наступающей эпохе искусственного интеллекта, где роботы радикально изменят как представления о работе, так и виды работ, пригодных для живых людей. Но хотя мы не можем в точности предсказать все последствия этой технологической революции, она вряд ли приведет к устранению разрыва между высоко– и низкоквалифицированным трудом, усугубленного разницей в статусах, если мы не обуздаем нарратив успешности.

Во-вторых, работа, о которой мечтает множество людей, обычно оплачивается лучше, но часто делает людей несчастными. Удовлетворенность от работы положительно соотносится с доходом, но эта связь слабая, и она стала бы еще слабее, если бы мы уменьшили могущество нарратива успеха. Мы уже видели, что, даже обладая высоким статусом, юрист может осознавать, что статус – далеко не все необходимое для счастья. Мне кажется странным, что большинство положительно оценивает ситуацию, когда сын счастливого строителя становится несчастным банкиром (ну, по крайней мере, менее счастливым, чем его отец). Социальная мобильность не должна сопровождаться потерей (или снижением) удовольствия от работы.

В-третьих, и это связано с предыдущими двумя пунктами, когда мы говорим о социальной мобильности, мы подразумеваем рыночную мобильность с точки зрения социально-экономического статуса, например повышение по службе или покупку дома. Мы не рассматриваем мобильность в плане улучшения социальных взаимоотношений, например развитие волонтерства или бо́льшую вовлеченность в жизнь своей семьи. Но мы как общество должны переориентироваться как раз на такие направления, чтобы снизить влияние некоторых нарративов, которые определяют успех по размеру дохода и статусу профессии. А каждый из нас в отдельности способен достичь успеха, идя тем путем, который лучше всего подходит именно нам.

В-четвертых, и я уже упоминал об этом в начале книги, представители среднего класса признают существование лишь одного вида социальной мобильности, полагая, что все, кто находится ниже, хотят попасть в их прослойку. Но многие дети рабочих не стремятся к этому в силу вполне разумных причин. Как я рассмотрю более детально в следующей главе, посвященной образованию, когда дети рабочих приобретают более высокий социальный статус, они теряют друзей, круг общения и чувство самоидентификации. Я, конечно, далек от мысли, что любой человек может четко придерживаться своего собственного пути и что любой станет счастливым, поменяв социальную группу. Например, мальчик, который переходит из одной школы в другую, статусом выше, может подвергнуться там унижениям из-за его произношения или одежды. Да, движение вниз по социальной лестнице считается плохим явлением, тогда как подъем по ней одобряется и поддерживается. И все же наверняка лучше быть строителем с массой друзей, нежели банкиром, имеющим прохладные отношения с коллегами.

Наконец, и, возможно, это самое важное, идея социальной мобильности предполагает, что каждый может достичь высот, если будет упорно трудиться. Я стал профессором в LSE – следовательно, все дети из рабочей среды это смогут. А если они этого не добились – значит, им недостает таланта и старательности. Такое мнение просто служит для поддержки существующей системы и оправдания неравенства в возможностях и результатах. У нас никогда не будет ровного игрового поля, и дети из рабочих семей всегда будут иметь значительно меньше шансов на успех, как бы они ни старались. Мы устанавливаем для них нереальные ожидания, которые касаются как их достижений, так и того, что сделает их счастливыми. И мы продолжаем непропорционально хвалить и вознаграждать тех, кому просто повезло родиться у правильных родителей и с правильным набором личных качеств. Я еще поговорю об этом подробнее в главе 9.

В своем стремлении к успеху мы всегда должны помнить, что требуется для достижения целей, которые дадут нам статус. Оплачиваемая работа – это в целом хорошо для производительности, ВВП и счастья. Соответственно, имеются веские основания стимулировать людей работать, но этого нельзя добиваться любой ценой. В Великобритании в 2016 году порядка миллиона человек трудились по контрактам «с нулевым временем». Это означает, что им не гарантирована работа каждую неделю, даже если они обязаны быть готовыми к работе. Кроме того, им не положена, в частности, оплата больничного. Большинство все же предпочитает более стабильные условия работы. В США рабочие, как правило, даже не имеют трудовых контрактов, которые бы защитили их от увольнения по желанию работодателя. Также в США около 10 млн человек классифицируют как «работающих бедных», потому что, хотя у них есть работа, живут они ниже официального порога бедности[77]77
  The Organization for Economic Cooperation and Development (OECD). Regulations in force on 1 January 2013. См.:http://www.oecd.org/els/emp/United%20States.pdf.


[Закрыть]. Подход «этого достаточно» предполагает, что те, кому не хватает на жизнь, должны быть в приоритете.

Если вы – родитель, советующий детям, какую работу им выбрать, постарайтесь побудить их задуматься об особенностях той или иной профессии и отношениях, которые они хотели бы выстроить с коллегами. И пока они еще учатся, предложите им выбрать для изучения дисциплины, которые им нравятся, а не те, что будут хорошо смотреться в резюме. Обычно родители неосознанно живут жизнью детей, и им крайне трудно занять нейтральную позицию и не вмешиваться. Я говорю своим детям, что все мои пожелания заключаются в том, чтобы они были счастливы, и это правда, мне кажется. Но в то же время я не могу удержаться и слегка подталкиваю их к занятиям теми видами спорта, от которых они, как я думаю, получат удовольствие. Я очень надеюсь, что они вырастут с собственным критическим взглядом на социальные нарративы. И я также не могу удержаться от мыслей, что буду гордиться, если они присоединятся к каким-либо протестным группам, потому что я всегда ценил критическое отношение к существующим структурам. Уверен, что-то подобное с ними случится рано или поздно. Но прежде всего пусть они будут счастливы…

В LSE и других вузах студентов активно зазывают на работу крупные консалтинговые компании, рисуя завораживающие картины успеха. Но многие рекрутированные вкалывают по 80 часов в неделю и, как это ни смешно, оказываются в «золотых наручниках» на работе, которую они ненавидят. У представителей многих высокостатусных видов деятельности очень длинный рабочий день. Колледжи и вузы могли бы помогать учащимся выбирать работу исходя из перспектив личностного роста, а не из размера заработной платы. Студентам нужно заранее поразмыслить о тех аспектах будущей работы, которые, скорее всего, повлияют на их удовлетворенность жизнью. Сколько часов занят на работе средний сотрудник? Буду ли я находиться в дружелюбном окружении? Доведется ли мне использовать только один определенный набор навыков или множество? Насколько независим я буду на данной работе? Сколько времени придется добираться до работы? Будут ли в офисе естественное освещение, открывающиеся окна и растения?

Работодателям тоже следует сыграть свою роль. Существует опасение, что принцип «счастье на повестке дня» будет задействован компаниями в качестве новой формы социального контроля. Но такого быть не должно, если обратная связь от счастливых сотрудников к работодателям может быть использована, чтобы действительно повысить благосостояние и производительность сотрудников, а заодно направить работодателей на путь, облегчающий решение этой задачи. Например, мы знаем, что люди счастливее и работают эффективнее, если их работа ценится[78]78
  Ariely, D., Kamenica, E. and Prelec, D. (2008), Man’s search for meaning: the case of Legos. Journal of Economic Behavior & Organization, 67 (3), 671–7.


[Закрыть]. Руководитель может чаще и более положительно отзываться о труде подчиненных. Нам также известно, что люди, применяющие различные наборы навыков, получают больше удовольствия от работы, и мы можем создать для них такие возможности[79]79
  Hackman, J. R. and Oldham, G. R. (1976), Motivation through the design of work: test of a theory. Organizational Behavior and Human Performance, 16 (2), 250–79.


[Закрыть]. Счастливый человек более продуктивен, а значит, он приносит больше дохода своему работодателю.

Как и в случае с нарративом богатства, тут, конечно, есть индивидуальные различия в степени заинтересованности людей во «внешних» наградах, таких как статус и успешность, по сравнению с «внутренними» целями – желанием чувствовать контроль, быть компетентным и расти как личность. Мы могли бы сделать так, чтобы люди меньше заботились об оценке их усилий «со стороны». Но гораздо лучше создать нарратив успеха, который поощряет сравнение с теми, чья работа приносит больше пользы обществу, а не с теми, у кого она самая высокооплачиваемая. С таким обновленным нарративом у нас есть шансы плодотворно двигаться вперед.

Глава 3
Образование

Как обычно, мы приступим к обсуждению очередного нарратива, после того как вы подумаете над двумя вопросами. Пожалуйста, запишите ваши ответы, и мы вернемся к ним в конце первой части книги.

Прочтите следующие утверждения и выберите, что больше подходит для вас:

Жизнь А. Вы хорошо образованны. Вы часто чувствуете себя несчастным.

Жизнь Б. У вас только базовое образование. Вы почти никогда не чувствуете себя несчастным.

Прочтите следующие утверждения и укажите, что бы вы выбрали для вашего друга:

Жизнь А. Ваш друг хорошо образован. Он часто чувствует себя несчастным.

Жизнь Б. У вашего друга только базовое образование. Он почти никогда не чувствует себя несчастным.

Третий социальный нарратив достижений заставляет нас стремиться получить хорошее образование. Я буду оперировать сведениями, относящимися к периоду формального обучения, то есть в рамках конкретных образовательных учреждений, так как это самая доступная информация. Понимаю, что такой подход сужает понимание «образования» как непрерывного процесса, но довольно сложно собрать данные, связанные с приобретением знаний в «школе жизни».

Сегодня мы более образованны, чем когда бы то ни было. В 1945 году во всем мире насчитывалось около 500 университетов, теперь же их более 10 000[80]80
  Willets, D. (2017), A University Education. New York: Oxford University Press, Introduction.


[Закрыть]. Когда я учился в конце 1980-х, в Великобритании студентом вуза был примерно каждый седьмой, сейчас – практически каждый второй. В США картина такая же: согласно данным национального Бюро переписи населения, каждый третий американец окончил четырехлетний курс в колледже[81]81
  United States Census Bureau (February 2017 report). См.:http://www.census.gov.


[Закрыть]. Подавляющее большинство людей положительно оценивают данную тенденцию. Однако, придерживаясь принципа «этого достаточно», я утверждаю, что базовое образование способствует счастью, а вот польза всего, что сверх этого, находится под вопросом.

С точки зрения экономической выгоды выпускник университета может рассчитывать в среднем заработать на £200 000 больше за время своей работы, чем его сверстник, не окончивший университет[82]82
  O’Leary, N. C. and Sloane, P. J. (2005), The return to a university education in Great Britain. National Institute Economic Review, 193 (1), 75–89.


[Закрыть]. И за последние десятилетия этот разрыв увеличился[83]83
  Fisher, S. D. and Hillman, N. (2014), Do Students Swing Elections? Registration, Turnout and Voting Behaviour among Full-Time Students. Oxford: Higher Education Policy Institute.


[Закрыть]. Вокруг средней цифры существует, конечно, множество вариаций, которые зависят скорее от самого человека, нежели от университета, откуда он выпустился[84]84
  Согласно исследованию Министерства предпринимательства, инноваций и ремесел Великобритании 2013 г. «Влияние высшего образования на последующую заработную плату» (The Impact of University Degrees on the Lifecycle of Earnings), в медицине этот разрыв составляет £429 000 для мужчин и £454 000 для женщин (табл. 16, с. 54). См.:http://www.gov.uk/government/uploads/system/uploads/attachment_data/file/229498/bis-13–899-the-impact-of-university-degrees-on-the-lifecycle-of-earnings-further-analysis.pdf.


[Закрыть]. Хорошие оценки, разумеется, помогают в дальнейшем. В целом стоимость обучения и сопутствующие ему расходы укладываются в £50 000, и представляется разумным заплатить эти деньги, учитывая, что они могут быть возмещены с течением времени, особенно когда ставка по кредиту на образование зависит от доходов выпускника. (Заем на образование больше схож с налогом на доходы, чем, скажем, с необеспеченным кредитом по банковской карте.)

Мы не должны думать, что образование – это только инвестиции в будущие материальные блага. Оно также обеспечивает выгоды от потребления (и затраты тоже). Другими словами, опыт, полученный в процессе обучения, сам по себе может дать возможность людям чувствовать себя хорошо (или плохо). Мое собственное решение поступать в университет базировалось на том, что я рассматривал это как веселое приключение, особенно в сравнении с перспективой вставать каждый день рано утром на работу. Я ограничил свой выбор университетами, у которых был кампус с общежитием, поскольку тогда это для меня звучало круто, и еще вуз должен был находиться не ближе 150 миль от Лондона, чтобы мои родители не могли нагрянуть неожиданно. Я учился в Университете Суонси, и это было чудесное время. Но если бы я посчитал, что на работе мне будет интереснее и я получу лучший опыт, то, возможно, я не стал бы поступать в вуз.

Но не все прекрасно проводят время. Обучение в элитных университетах типа Оксфорда может стать серьезным испытанием. В недавнем исследовании, проведенном Союзом студентов Оксфордского университета, две трети учащихся признались, что пропускают лекции из-за недостатка сна. Сразу приходит мысль объяснить это вечеринками, но 44 % опрошенных студентов отметили, что постоянно или большую часть времени испытывают стресс. Немногим лучше обстоят дела в Кембридже. В 2014 году у 40 % обучающихся там студентов факультета английского языка была диагностирована депрессия. Конечно, может оказаться, что все это стоило усилий, если вы получите работу своей мечты, потому что окончили Оксбридж. Но вообще-то рисковать психическим здоровьем небезопасно, и я не думаю, что стоит поощрять студентов идти на такой риск.

Было бы нечестно возлагать всю вину за эти страдания на элитные университеты. Студенты, выбравшие такие вузы, вероятно, довольно интенсивно взялись за учебу с самого начала. Многие из обучающихся в LSE находятся под непомерно большим давлением. Некоторые из них прессуют сами себя, но на большинство давят и родители, которые много вкладывают в отпрысков, а потом ждут от них наивысших оценок. Студенты и их родители слишком увлеклись нарративом достижений в области образования и порой в своем рвении переходят грань, за которой оно теряет ценность. По иронии судьбы такой путь оказывается контрпродуктивным для достижений, потому что при высоком уровне стресса производительность неизбежно снижается.

Является ли обучение в университете выгодной инвестицией в будущее счастье? Как и в ситуации с другими «доказательствами» счастья, все наши знания об эффекте образования основаны на том, как сами люди оценивают течение своей жизни в целом. Помните, что это далеко не идеальная мера счастья, поскольку связана с нарративами, рассказывающими, как нам надо жить, а не с реальным опытом нашей жизни. Между исследованиями в этой сфере есть много различий, однако все отмечают, что влияние образования на удовлетворенность жизнью невелико, но значимо. Вместе с тем общий положительный эффект от образования оказывается больше благодаря корреляции образования с другими составляющими удовлетворенности жизнью, в частности с доходом[85]85
  Oreopoulos, P. and Salvanes, K. G. (2011), Priceless: the nonpecuniary benefits of schooling. Journal of Economic Perspectives, 25 (1), 159–84.


[Закрыть].

Когда Кейт Лаффан, Алина Велиас и я проанализировали характеристики 1 % самых несчастных людей по данным британской Службы национальной статистики, то выяснили, что наличие диплома или прекращение образования после завершения обучения на продвинутом уровне не сильно сказывается на вероятности попасть в их число. А вот для женщин наличие базового образования имеет значение. Обнаружилось, что в 1 % несчастных не окончила школу одна из трех женщин, тогда как среди тех, кто более удовлетворен жизнью, не имеет школьного аттестата лишь одна из 25. На мужчинах влияние образования сказывается намного слабее.

Недавнее исследование, использовавшее данные Британской комиссии по обследованию домохозяйств, выделило несколько групп людей в зависимости от того, насколько они довольны своей жизнью[86]86
  Binder, M. and Coad, A. (2011), From Average Joe’s happiness to Miserable Jane and Cheerful John: using quantile regressions to analyze the full subjective well-being distribution. Journal of Economic Behavior & Organization, 79 (3), 275–90.


[Закрыть]. Результаты показали, что образование положительно сказывается на удовлетворенности жизнью в наименее довольной группе и отрицательно – в наиболее довольной. Так что, если вы не удовлетворены судьбой, образование может стать вашим билетом в более счастливую жизнь, но, если вы уже удовлетворены тем, что имеете, образование может заставить вас чувствовать себя хуже.

В конечном счете в данной книге нас интересует, увеличивает ли образование удовлетворенность жизнью и ощущение смысла и уменьшает ли недовольство. Мы можем снова обратиться к Американскому исследованию использования времени. Судя по графику 4, отображающему связь счастья с уровнем образования, в целом с ростом образованности счастье уменьшается. В группах, куда вошли обладатели дипломов средней школы или те, кто получил некое дополнительное образование, но не степень бакалавра, люди примерно равны по уровню счастья, и при этом они счастливее, чем находящиеся в других группах. Обладатели диплома бакалавра счастливее, чем получившие профессиональную или ученую степень. Эти последние оказались наименее счастливыми: по шкале от 0 до 6 они на 0,35 пункта менее счастливы, чем члены двух групп с образованием ниже степени бакалавра.

А что со смыслом? Может ли образование обогатить наш опыт, придать полноценность жизни, даже если оно не приносит больше хороших чувств и не уменьшает количество плохих? Этот вопрос пытался решить греческий философ Аристотель, который связывал интеллектуальную деятельность с концепцией эвдемонии, добродетельной, хорошей и достойной жизни. Но и он был бы озадачен тем, что показывает график 5. С повышением образованности люди ощущают все меньше смысла, хотя группа обладателей степени магистра несколько выбивается из общей тенденции. Мне непонятно почему. У кого-нибудь есть идеи на сей счет?

Как мы увидели в главе о богатстве, у людей с более высоким доходом неудовлетворенность жизнью меньше, пусть даже доход и не увеличивает их ощущение счастья. Поэтому, даже если образование не приносит дополнительных положительных эмоций, стоит подумать, уменьшает ли оно негативные. Соотношение между образованием и неудовлетворенностью показано на графике 6. Высшее образование не гарантирует отсутствие недовольства. Обладатели диплома средней школы и люди с неполным школьным образованием – самые несчастные, хотя и ненамного несчастнее учившихся в вузе.

Из главы о богатстве нам также известно, что в целом на нас негативно влияет рост доходов других людей. Но исследований, посвященных влиянию образования на ощущение счастья, гораздо меньше. Полагаю, это свидетельство в пользу предположения, что люди чаще сравнивают себя с другими не по уровню образования, а по размеру дохода. Впрочем, в недавнем исследовании, в котором использовались данные, полученные в Великобритании, Германии и Австралии, в референтной группе, определяемой регионом, годом и возрастной группой, обнаружена негативная связь между удовлетворенностью жизнью и усредненным уровнем образования. Другими словами, если человек повышает свое образование, но окружающие повышают его еще больше, этот человек чувствует себя менее удовлетворенным жизнью, хотя в абсолютном выражении он и все вокруг оказываются более образованными. Похоже, что все относительно, по крайней мере когда речь идет об удовлетворенности жизнью.