Текст книги "Джулиан. Возвращение"

– Ах, проклятый недоумок! – Завизжала Эмильена, с силой оттолкнув беднягу и выхватив доску, прижала её к груди.

От неожиданности парень плюхнулся прямо на обуглившиеся останки пола и замер, открыв рот.

– Мда, не зря простолюдины болтают, что распятый вечно охраняет дураков. – Сквозь зубы процедил барон. – Ладно, вот твои монеты и проваливай побыстрее.

– А кто выиграл спор, хозяин? – Наивно глядя на хмурые лица сеньоров, спросил Гожан.

– Пошёл прочь! – Рявкнул Филипп-Анри. Парень удивлённо пожал плечами, и бережно спрятав монетки, почтительно поклонился. И не оглядываясь, направился в обратный путь.

– Зачем ты его отпустил, Филипп? – Прошипела девушка. – Надо было перерезать ему горло прямо на месте!

– Нет Эми, хотя такая мысль у меня была. – Хмуро бросил барон. – Но мне важнее было проверить, не стала ли мельница тем самым входом в преисподнюю, который мы так безуспешно ищем. К прискорбию это оказалось не так… А по части этого жалкого дурака, толку в его смерти не было бы никакого. Он слишком наивен и видимо начисто лишён грехов, словно малое дитя. К тому же, его россказни мало кого заставят заподозрить неладное, всё, что он сможет пролепетать, как получил деньги, участвуя в споре сеньоров. Кровь праведника неважный проводник в мир тьмы.

Эмильена с минуту помолчала, но внезапно слёзы хлынули из её глаз сплошным потоком.

– Проклятье! Да что с тобой творится, дорогая? Вот уже без малого месяц ты начинаешь закатывать истерики по любому поводу, это вовсе не похоже на тебя.

Девушка пожала плечами и, промокнув глаза платочком, злобно проронила.

– Ещё один повод для уныния, Филипп, паршивый младенец, которого я ношу.

– Младенец?! – Ошарашенно воскликнул Лессар, вытаращив глаза. – Да с чего ты взяла… вот ерунда… откуда он появился?

– Хм, ты вовсе растерял остатки ума, маленький сластолюбец? Откуда бы появиться ребёнку, должно быть непорочное зачатие, как у мамаши распятого. – Грубо рассмеялась Эмильена.

– Оставь, я совсем не это хотел сказать. Я попросту не ожидал, что наши новые тела способны сыграть эдакую глупую шутку. На что нам сдался этот несчастный? Уж чего-чего, а отцовских чувств я сроду не питал, хотя наверняка успел наплодить кучу ребятишек ещё в прошлой жизни.

– Ты, думаешь, у меня возникает желание стать матерью? Единственное дитя, ради которого я когда—то пожертвовала жизнью, был и остаётся Джулиан. И мне жаль до слёз, что не я произвела его на свет. А что касается плода наших с тобой развлечений, лучше бы ему вовсе не появляться. Не волнуйся, я знаю, как решать такие дела

– Кому же, как не сводне знать это, дорогая. – Глумливо подмигнул барон. – Однако тебе следует поторопиться, пока твоя зануда нянька, что вечно суёт свой нос, куда не следует, не пронюхала об этом.

Но, Филипп-Анри наделил Клементину излишней прозорливостью, ни единая душа в особняке Клермон де Винье и подумать не могла о положении мадемуазель. Хотя Эмильене стоило не малых усилий тщательно скрывать своё состояние. Несмотря на отчаянные попытки и богатый опыт сводни и потаскухи, ей никак не удавалось освободиться от младенца до его рождения. Она немилосердно затягивалась в корсет, носилась верхом на лошади, пила отвары, которые тайком варила по ночам в своей комнате, твердила заклинания, но ничего не помогало. Эти бесплодные попытки доводили её до бешенства. А Филипп-Анри лишь пожимал плечами. Да стоит ли так злиться, раз уж это случилось, пусть негодный младенец родится, как положено. В конце концов, их свадьба давно решённое дело и глупая родня вряд ли начнёт скрупулёзно высчитывать даты. Эти недоумки вполне проглотят историю о слишком ранних родах, только и всего. А после, ребёнка останется только вручить оголтелым от любви бабушкам и няням и забыть о нём. Юная баронесса в сердцах разрывала веер или платок, словом первое, что попалось под руку. Ну не дурак ли барон Лессар? Какая свадьба? Он что забыл, как уже много лет не может приблизиться к церкви ближе, чем на десять шагов? Всё это время оба старательно ищут причины отказа для посещения месс и праздников и лгут, что ходят туда в другие дни. Успел запамятовать, как его стало колотить в припадке, стоило явиться к городскому собору на пасху? Как он извивался на земле, и изо рта хлестала пена? По счастью, глупая родня и соседи вообразили, что его настигла хворь что, сгубила его папашу. И даже настоятель не усмотрел подвоха. И как сама Эмильена лишилась чувств прямо на пороге часовни. А после, очнувшись, едва не умерла от удушья, когда мать повела её на мессу по умершему брату. Вот славная картина, когда на венчание им двоим придётся зайти в собор, должно быть они сгорят заживо на потеху святошам.

Филипп-Анри хмурил брови и кривил капризный маленький рот. Проклятье, Эми права, ни о какой свадьбе не может быть и речи! Но что делать с младенцем, раз он нарочно цепляется за жизнь лишь бы им досадить. Но, если всё попытки его изгнания окончились ничем, стало быть, придётся смиренно ждать его появления и расправиться с ним сразу же после рождения.

В унылой тоске и сложа руки, им оставалось лишь ожидание. А что бы совсем не закиснуть со скуки, они продолжили любовные встречи, предаваясь плотским утехам, нагло расположившись прямо в спальне Эмильены. Барон преспокойно влезал в окно по ночам и исчезал только на рассвете. Благо, что в тихой провинции царил мир и покой и ленивые сторожа вовсе не утруждали себя излишней бдительностью. Но в одну из ночей произошла досадная оплошность. Мадемуазель начисто позабыла запереть дверь на засов. Уверенная, что никто из слуг не посмеет явиться ночью без её приказа. Старая няня Клементина, озабоченная побледневшим лицом и болезненным видом своей воспитанницы, который остальные списывали на обычное волнение перед предстоявшей свадьбой, решилась посмотреть; не нуждается ли госпожа в липовом отваре для лучшего сна и не слишком ли холодно в её спальне. Женщина, прикрывая рукой пламя свечи, тихонько вошла в комнату и с удивлением услышала странные звуки. Бедняжка вообразила, что Эмильена стонет и мечется в постели от лихорадки. Она подошла ближе к алькову, подняв свечу выше, стараясь разглядеть, что происходит. Увиденное заставило Клементину вскрикнуть от неожиданности и едва не выронить свечку на постель. Первое, что предстало перед глазами чопорной служанки, был обнажённый мужской зад, ритмично виляющий из стороны в сторону, и задранные вверх женские ноги в чулках, успевших от усердия спуститься ниже колен.

У служанки перехватило дыхание, и она лишь ловила ртом воздух не в силах произнести ни слова. На её вскрик парочка мигом отпрянула друг от друга, и с перекошенным от злости лицом, торопливо натянув панталоны, с постели соскочил юный барон.

– Вот дура проклятая, надо же было явиться именно сейчас! – Воскликнул он.

– Пресвятая Дева! – Осенила себя крестом няня. – Сеньор Лессар! Вы… вы здесь, ночью?! В постели юной девушки?!

– Только попробуй закричать! Я тебе шею сверну, старая перечница! – Прошипела Эмильена, хватая служанку за плечи.

– Это неслыханно! Неслыханно! Какой позор на обе знатные семьи! – Продолжала причитать Клементина. – Я должна известить вашу матушку, немедленно!

– Сначала доложи своему покровителю, старая дура! – Крикнул Филипп-Анри, схватив несчастную за шею и с силой сомкнув пальцы у неё на горле.

– Постой, Филипп, – торопливо пробормотала баронесса. – Подушкой будет вернее, иначе на шее останутся следы от удушья.

Лессар только кивнул и, повалив женщину на постель, быстро закрыл её голову подушкой.

– Эми, держи её руки, иначе она расцарапает меня, пока окончательно затихнет. – Тяжело дыша, бросил он.

Им казалось, что прошло более получаса, прежде чем тело Клементины перестало извиваться, в отчаянных попытках избежать смерти. Выждав для верности ещё несколько минут, Филипп-Анри медленно убрал подушку с лица жертвы.

– Конец. – Удовлетворённо произнесла Эмильена, снимая пёрышко от подушки со щеки няни. – Долго же она сопротивлялась, я думала, провозимся до рассвета.

– И что теперь с ней делать? – Брезгливо вытирая руки краем простыни, спросил барон.

– Да ничего особенного. – Пожала плечами девушка. – Перенесём тело в её каморку, уложим на кровать и заботливо накроем одеялом.

Парочка, осторожно ступая по полу босыми ногами что бы ни наделать шума, оттащила бедняжку в комнату где она прожила столько лет, и аккуратно надев на неё чепец и прикрыв одеялом удалилась.

И вновь убийцы счастливо избежали заслуженной кары. Мирно лежащая в собственной постели служанка, и мысли не вызвала, что является жертвой преступников. Странно конечно, что вроде не хворавшая прежде женщина, хотя и преклонных лет скончалась в одночасье. Но лишь Господь знает кому и когда предстать перед Ним. Стало быть, час Клементины пробил, а с этим уже ничего не поделаешь.

Родня молодых людей с упоением продолжала готовиться к венчанию, а Эмильене оставалось лишь скрипеть зубами от злости, в томительном ожидании рождения нежеланного младенца. И мучительно искать выход как бы устроить всё тайно и оставить родственников в счастливом неведении.

Наступившая весна в этом году была ранней и щедрой на погожие дни. И хотя в лесу возле деревьев ещё чернели холмики снега, покрытого коркой грязного наста, на деревьях успели проклюнуться крошечные листья, что мигом окутали лес нежнейшей вуалью.

Эмильена так нахлёстывала свою несчастную кобылу, что даже Филипп-Анри, прослывший отличным наездником, едва поспевал за ней.

– Эми! Да подожди немного, попридержи поводья, ты несёшься, словно на пожар! – Крикнул он. Но девушка упрямо гнала лошадь вперёд и только достигнув их прежнего укрытия в каштановой роще, остановилась и тяжело спрыгнула на землю, не дожидаясь помощи спутника.

– Эми, да что с тобой? Чего ради ты устроила эти скачки?

– Отстань, Филипп. – Сквозь сжатые губы процедила баронесса. – Мне надо было убраться от дома как можно дальше. Этот проклятый младенец решил появиться на свет именно сегодня. Что мне ещё оставалось?

– Час от часу не легче! – Бросил Лессар. – И что делать?

– Не волнуйся, ничего сложного для тебя, всего лишь посматривать вокруг что бы какой-нибудь разиня крестьянин не застал меня здесь. А после, придушить плод нашей романтичной любви. – Без всякого смущения произнесла Эмильена, деловито расстилая свою накидку прямо на влажную землю.

– Хм, эти поручения пустяк, дорогая! Лишь бы ты не начала вопить как полоумная, отделалась побыстрее и мы не застряли в лесу дотемна.

Барон глотнул из фляги и начал расхаживать неподалёку от старого каштана, пристально глядя на видневшуюся сквозь кустарник просёлочную дорогу, изредка бросая взгляд на Эмильену. По счастью, девушка оказалась достаточно терпеливой и осторожной. До Лессара долетали лишь приглушённые стоны и отборная ругань, которая слетала с губ будущей матери. Филипп-Анри усмехнулся, бранные слова из обихода потаскушек и обитателей подозрительных кварталов вовсе не вязались с тонкими чертами и надменным взглядом эмалевых глаз баронессы Клермон. К радостному облегчению Филиппа, уже к полудню, от каштана раздался жалобный писк новорождённого, и барон поспешил к подруге.

Эмильена сидела, опершись спиной о ствол и прикрыв глаза от усталости. Волосы её рассыпались по плечам и на висках совсем взмокли от пота. Возле ног лежал ребёнок, кое-как прикрытый углом накидки. Лессар с любопытством приподнял его.

– Фи! Ну и уродливы же новорождённые! Как он жалок! Словно зверюшка с содранной кожей. – Скривился он. – Это мальчик или девочка?

– Хм, тебе же пришло в голову разглядывать этого уродца, вот и узнай сам. Мне нет никакого дела до этого. Не всё ли равно кто найдёт вечный приют в безымянной могиле? Главное, я от него избавилась. – Равнодушно протянула девушка.

– Ты права, дорогая. К тому же вид у него довольно унылый. Думаю, он недолго смог бы протянуть даже попав в руки заботливых нянь.

– Оставь, Филипп, кому интересно выжил бы никчёмный младенец или нет? Я испытала настоящее облегчение от того, что освободилась. Вообрази только, когда я приняла Джулиана, моё сердце было наполнено необычайной радостью. Ах, как он был прекрасен! Более красивого ребёнка я никогда не видела.

– Это уж точно, Эми. Хозяин был очарователен. Ну да ладно, хватит умильных воспоминаний, нам нужно разделаться с этим несчастным и отправляться восвояси. Чёрт возьми, девочка! У тебя все юбки в крови, и вид довольно жалкий, должно быть ты не сможешь удержаться в седле.

– Ты предлагаешь мне идти домой пешком? – Хмыкнула баронесса.

– Не язви, Эми, всего лишь дождёмся повозки или телеги, а уж по части лжи, которую наговорим твоей недалёкой мамаше, можешь не беспокоиться. Да! Нет ли у тебя платка или шали обернуть этого бедолагу? Вид его жалкого тельца вызывает во мне тошноту.

– Думаешь, я прихватила с собой свивальник33
  Длинная узкая полоса ткани, к-рой обвивают младенца поверх пелёнок.


[Закрыть] и пуховое одеяльце? Я еле успела сбежать, мне было не до того, что бы собирать гардероб! – Раздражённо прошипела девушка.

– Ну не обернуть же его моим плащом, в конце концов?! – Возмущённо воскликнул барон. Но, Эмильена не успела нагрубить в ответ, она вдруг напряжённо прислушалась.

– Филипп, кажется, едет возница, давай скорей, избавься от ребёнка и останови крестьянина, да шевелись, не торчать же мне на холодной земле больше часу дожидаясь следующей повозки!

Лессар засуетился, и, сорвав с шеи белоснежный шарф, расшитый серебристой вязью, морщась от отвращения, обернул крохотное тельце ребёнка.

Эмильена даже не сочла нужным проводить взглядом несчастное дитя, она озабоченно пригладила волосы, и с досадой оглядела своё платье, выпачканное землёй и кровью.

– Всё, дорогая, дело сделано, сейчас остановлю повозку, и мы отправимся домой, как ни в чём не бывало. – Бросил Лессар, быстрым шагом направившись к дороге.

Уже подъезжая к особняку Клермон де Винье, Эмильена тихо шепнула:

– С ним покончено?

– Всё отлично, Эми, я чудесно пристроил свёрток в ямке меж корней дерева и присыпал прошлогодней листвой. Не пройдёт и часа как этот бедняга станет добычей лисиц, или ещё какой-нибудь голодной живности. Теперь главное заговорить твою гусыню мамашу и можно вновь зажить припеваючи. Да! Я совсем позабыл, тебе сейчас не повредит моя настойка, девочка. Помнишь, мы отпаивали ей этого разиню Эрика, когда он вздумал отказать в любви хозяину.

– Ещё бы! – Усмехнулась Эмильена, отпивая глоток из поданного бароном флакончика с янтарно-жёлтой густой жидкостью. – Помниться, тебе пришлось не единожды тратить её на Лорана. Право же, он умел разозлить хозяина на пустом месте. Если бы я не вмешалась, этот недоумок шевалье, скончался бы гораздо раньше. Но в одном он был прав, твоя настойка действительно омерзительна на вкус.

– Ах, Эми, главное она начисто снимает боль, в конце концов это не вино что бы иметь приятный вкус и аромат. – Рассмеялся Филипп-Анри.

Возница с удивлением обернулся и искоса взглянул на юного сеньора. Ну и странно ведут себя молодые люди из знатных семей. Его подружка, едва не убилась, слетев на полном скаку с лошади, а он смеётся во весь голос, хотя у бедняжки все юбки заляпаны кровью. Уж не поломала ли она ноги, или чего доброго рёбра? Хотя, мадемуазель не причитает на всю провинцию от нестерпимой боли, а шепчется с сеньором, словно едет с увеселительной прогулки. Да уж, не зря о них судачат все кому не лень, действительно странная парочка.

Несмотря на заверения Эмильены, что ей всего лишь достаточно умыться и хорошенько отдохнуть, старая баронесса в кои веки проявила твёрдость И окончив заливаться слезами, она решительно высморкалась и тот час велела привезти лекаря. Дочь напрасно пытается делать вид что получила лишь пару синяков. Юбки, что сняли горничные, уложив бедняжку в постель, насквозь пропитались кровью! Такими ранами не шутят! Мадам Ортанс вовсе не собирается потерять ещё и младшую дочку. Филипп-Анри мигом предложил свои услуги, конечно, разве он допустит, что бы с его невестой произошло что—то страшное? Ведь он отчасти страдает, что не опоздай на свидание, мадемуазель Эми осталась бы цела и невредима. Да-да, так прискорбно что он задержался, заговорившись с матушкой и подъехал когда несчастье уже произошло. Он, бедняжка чуть ума не лишился с горя, увидев свою ненаглядную невесту на земле всю в крови! А наглая кобыла, что сбросила всадницу как ни в чём ни бывало, спокойно разгуливала поодаль. Надо срочно избавиться от эдакой своенравной лошади, ведь она не в первый раз становится причиной несчастных случаев.

Барон склонился к Эмильене, нежно прикоснувшись губами к бледной щеке.

– Филипп, – быстро шепнула она, – делай что хочешь. Но господин лекарь не должен появиться в моём доме. Иначе всё выплывет наружу.

– Моя, бедная Эми, не беспокойся, я буду гнать коня что есть силы! – Всплеснув руками, громко воскликнул Лессар. – Я доставлю старика мигом, лишь бы ты скорее поправилась. И уже возле двери, Филипп-Анри едва заметно подмигнул невесте.

Надо ли говорить, что несчастный доктор Компардон так и не добрался до особняка? Расстроенный и со слезами на глазах, барон Лессар вернулся с трагическим известием. Вообразить не возможно, не иначе Святые прогневались на их славный городок. Надо же было случиться такому горю? Филипп-Анри наткнулся на повозку доктора, буквально не доехав и четверти льё44
  Старинная французская единица измерения расстояния 1 льё= 4445 метров


[Закрыть] до места. Представьте, он застал ужасную картину, экипаж валялся в канаве вверх колёсами. Парочка крестьян силилась поднять его. Конечно, барон тот час бросился на подмогу, но каково же было разочарование, оказать помощь в экипаже было некому. Подумайте только, и сам господин Компардон и его возница были мертвы! Бедолаги слишком покалечились во время падения. Наверняка кучер был мертвецки пьян! Вот дрянной человечишка, и сам лишился жизни и в придачу прихватил на тот свет достойного сеньора. Не отправиться ли за другим лекарем в Ньор55
  Город во Франции. Расположен в красивой и плодородной равнинной местности, южнее от заболоченных бесплодных земель Нижнего Пуату


[Закрыть]?

Но тут воспротивилась и сама старая баронесса. За окном уже стемнело, она не переживёт, если милый отважный мальчик, Филипп-Анри, попадёт в беду. В ночной поездке да ещё так далеко, с ним может приключиться что угодно. Как она посмотрит в глаза несчастной Аннетте, если единственный сын пострадает в эдаком путешествии? По счастью, малютке Эмильене намного лучше, подремав с полчаса, она с большим аппетитом поела и с её нежного лица прошла болезненная бледность. Щёчки вновь порозовели и бокал вина придал ей бодрости. Видимых повреждений служанки умывавшие мадемуазель не нашли должно быть, Господь проявил милость и девушке достаточно будет хорошенько выспаться под присмотром сиделки.

– Ну, если вы уверены, дорогая мадам, что милой Эми ничего не угрожает, – Картинно заломив руки, воскликнул Филипп, – то с вашего позволения, я хотел бы пожелать покойной ночи моей невесте и поспешить домой. Воображаю, как моя добрая матушка беспокоится, что я до сих пор не вернулся! Баронесса Ортанс со слезами умиления, окинула восторженным взглядом юношу и согласно кивнула. Какой прекрасный и благородный человек достанется в мужья её дочери! Что и говорить, юный Лессар очарователен и достоин всяких похвал.

Эмильена бросила в сторону сиделки многозначительный взгляд, и та, скрывая ухмылочку, шмыгнула за дверь. Однако мадемуазель вовсе не похожа на умирающую. Должно быть, решила тайком обменяться с женихом парочкой поцелуев.

– Ну, Филипп?

– Всё прекрасно, дорогая. Тебе не о чём волноваться, доктор отправился лечить ангелочков в раю. Видишь, всё складывается как нельзя лучше, от младенца избавились и можем вновь радоваться жизни.

– Вижу от этой радости ты успел окончательно поглупеть, самонадеянный барон Лессар? – Криво улыбнулась Эмильена. – Нам следует немедля убираться отсюда как можно быстрее и дальше. Когда удастся избавиться от надоевшей родни, с их глупой идеей венчания, мы сможем отдать все силы на возвращение хозяина.

– Надеюсь, ты всё обдумала, милая, и твои слова не воспалённый бред родовой горячки. – Хмыкнул барон.

– Не будь дураком, Филипп, я ничего не делаю, не подумав хорошенько. Наклонись ближе…

И тихий шёпот баронессы достиг ушей одного лишь Лессара. Любопытная сиделка, что томилась за дверью так и не смогла толком расслышать, о чём говорят сеньоры. Вскоре юный барон покинул дом своей невесты. А мадемуазель, вопреки сплетням горничных, уверявшим, что молодая хозяйка груба с прислугой, сладко улыбаясь, предложила сиделке пригубить вина. Словно раскаиваясь, что была так строптива и капризна с ней. Конечно, господское вино не идёт ни в какое сравнение с обычным сидром бедняков. Оно так чудесно льётся в горло и ласкает точно райский напиток! Пожалуй, с таким угощением сиделка не прочь поухаживать за больной немало времени. Аромат кружит голову и по телу разливается сладкая истома. Не прошло и получаса, как тяжёлый сон сморил служанку, да так крепко, что она не смогла даже подняться с места, а лишь бессильно уронила голову в ногах постели Эмильены и только её мерный храп нарушал тишину особняка Клермон де Винье.

Ночное небо заволокло тучами, надёжно запрятав мертвенно-бледную луну. Мелкий дождь нудно моросил по карнизам, навевая крепкий безмятежный сон. Никто из слуг особняка не приметил возле ограды экипаж. Миниатюрная фигура женщины, укутанная в длинный плащ с капюшоном, неслышно прошмыгнула за калитку сада.

– Филипп, – послышался тихий шёпот – Сходи за баулом и сундучком, они возле парадного входа, мне не по силам дотащить их в карету.

– Отлично, Эми, – так же шёпотом ответил барон. – Полезай в экипаж и закутайся в меховую накидку. Я не стану возиться с тобой, если подхватишь простуду.

Через несколько минут карета неслышно отъехала от особняка и скрылась в дождливой мгле. Почти на рассвете, экипаж прибыл в гавань и остановился возле скромного постоялого двора. Двое молодых людей вошли внутрь, и заспанный хозяин с удивлением уставился на гостей слишком дорого одетых для его жалкого заведения.

– Друг мой, бросив робкий взгляд на трактирщика, произнёс Филипп-Анри. – Будь любезен подать вина и закуски на твой выбор мы не станем причинять беспокойства.

– Да-да, – нежным голоском подхватила его спутница, скромно потупив глазки. – Нам хватит и по кусочку сырного пирога. Мы очень спешим.

Хозяин угодливо вытер стол и суетливо начал накрывать его. Ему пришлось разбудить жену, ведь не дело поставить для таких важных сеньоров остатки вчерашнего рагу. Женщина с любопытством выглянула в полутёмный зал.

– Ой, Гюстав, какие молоденькие эти господа! Юноша, пожалуй, не старше нашего Николя. Да и девушке на вид не дашь больше семнадцати. Чего их занесло в наше заведение в такую мерзкую погоду, совсем одних? С ними нет ни горничных, ни лакеев?

– Кто его знает, Маргарита, мне сдаётся, что ребятишки улизнули без спросу. Вероятно, их станут разыскивать.

– Не навострить ли тебе уши, муженёк, уверена за сведения об этих несмышлёнышах, их богатая родня наверняка не поскупиться.

Муж с женой обменялись взглядами и кивнули друг другу. Трактирщик, подав юным сеньорам блюдо картофеля, паштет и кусок сыру, принялся старательно начищать два дешёвеньких канделябра, украшавших закопчённый очаг.

Глупые господа даже не заметили его присутствия, они разговаривали громко, будто бы растеряв всякую осторожность.

– Ой, Филипп, боюсь, мы поступили слишком опрометчиво, пустившись в путешествие и не известив родных! – Всплеснула руками девушка. – Вообрази, как они огорчатся, узнав, что мы натворили!

– Ах, Эми, не расстраивай меня ещё больше! – Отчаянно произнёс юноша. – Я готов со стыда сгореть за свой поступок. Представь, что о нас могут подумать. Ведь мы ещё не успели обвенчаться, а уже отправились в путешествие вдвоём.

Глаза девушки наполнились слезами.

– Мне так жаль мою бедную матушку, дорогой. Хоть я и оставила письмо, но сердце моё разрывается от печали. – И юная особа захныкала, уткнувшись в платочек.

– Эми, милая! Только не плачь! Умоляю! Разве ты сомневаешься в моей любви? – Пылко воскликнул юноша, прижимая руки к сердцу. – Да, должно быть мы поступили не обдумано, но неужели наши славные матери не поймут, что нам всего лишь хотелось приключений? Клянусь, едва мы ступим на берег Британии, то немедля обвенчаемся в первой же часовне!

Ещё с добрых полчаса, молодые люди спорили и сокрушались, что в глупом порыве решились на такой шаг. Раз уж так вышло, не возвращаться же теперь? Возможно, их репутация окончательно погибнет. А стало быть, явиться домой можно только скрепив отношения брачным союзом и никак иначе. Наконец, они засобирались в дорогу и, оставив хозяину щедрую плату, краснея и смущённо заикаясь, упросили его никому не говорить о своём посещении.

– Ох, Филипп! Нам надо спешить, иначе судно уйдёт без нас! – Уже стоя в дверях, громко крикнула девушка.

Трактирщик поглядел в след богатому экипажу, и весело подмигнув жене, подкинул на ладони монетки.

Но стоило карете скрыться из глаз, как возница резко хлестнул лошадей. Теперь оба спутника молча и сосредоточенно поглядывали по сторонам, не произнося ни слова. Экипаж мчался во весь дух прямиком в обратный путь. Немного не доезжая до особняка барона Лессара, беглецы остановились под сенью деревьев и Филипп-Анри тихонько присвистнул. Из предрассветного сумрака показалась коренастая мужская фигура в шляпе с обвисшими полями. Незнакомец перекинулся парой фраз с бароном, и тот час привёл под уздцы лошадь, запряжённую в крытую повозку. Вдвоём они быстро и молча перенесли вещи из экипажа Лессара.

– Ну, Гюи, карета ваша, вот плата за труды. – Шепнул Филипп. – Надеюсь, вы не станете мозолить глаза этим экипажем в Куа Тронкиле?

– Не волнуйтесь, сеньор, – хрипло пробормотал незнакомец. – Мои ребята мигом сплавят её в надёжное место.

Эмильена, что во время разговора стояла чуть поодаль, дождалась знака своего спутника и проворно юркнула в скромную повозку. Барон уселся на козлы и взмахнул хлыстом. Они ехали в полной тишине, не произнося ни единого звука. Ближе к утру, уже миновав Ньор, путники остановились в перелеске. Деловито и молча, они развели костёр и, сняв с себя всю одежду, без всякого сожаления бросили её в огонь.

– Прощай, баронесса Клермон. – Оскалившись, шепнула Эмильена.

– Прощай, барон Лессар. – С ухмылкой произнёс Филипп-Анри.

После, оба облачились в скромное и довольно унылое одеяние и только теперь пристально взглянули друг на друга и на их лицах заиграли победные улыбки.

– Всё как нельзя лучше, дорогая? – Произнёс Лессар.

– Чисто сработано, красавчик. – Усмехнулась Эмильена. – Кто этот человек, что достал повозку?

– Гюи Бутмон, скупщик краденого. Наша карета в надёжных руках, девочка.

– Отлично! Стало быть след потерян. Воображаю, как этот недоумок трактирщик доложит, что у него останавливалась парочка юных дурачков, которые решили сбежать из дому. Наша родня щедро заплатит за его россказни.

– Верно, милая, ведь он поклянётся на распятии, что собственными ушами слышал о поездке в Британию. Надо обладать недюжинным умом что бы распутать клубок лжи, который мы так славно смотали. А твои и мои родственники умом никогда не отличались. – Хмыкнул барон.

Парочка тихо рассмеялась и Эмильена поспешила в повозку, а Филипп-Анри занял место на козлах. Но прежде чем хлестнуть лошадь, он обернулся к своей спутнице и глумливо подмигнув, произнёс.

– Ну что, в Париж, Франческа, сводня из Ньора?

– В Париж, Бруно, ростовщик из Куа Тронкиля. – В тон ему ответила девушка.

Повозка неторопливо двинулась вперёд, и только грубый вульгарный смех нарушил раннюю тишину проезжей дороги.

Молодой кюре66
  Во Франции, Бельгии и нек-рых других странах: католический приходской священник


[Закрыть] Отец Огюст, вернулся домой далеко за полночь. Он навещал больного, что жил на самом краю деревни.

– Ну, сынок, как дела у бедняги Барденава? – Ласково спросила немолодая миловидная женщина, выходя ему на встречу.

– К прискорбию, плохо, матушка. – Тяжело вздохнув, ответил Огюст, присаживаясь за стол и сложив руки для молитвы. – Боюсь, он не протянет и трёх дней. Но, видно настал его час, он прожил славную честную жизнь. А смерть в кругу заботливой семьи не так горька как в одиночестве и забвении.

– Ты прав, сынок. К тому же, Барденав-старик, и его родня хорошие люди, должно быть отрадно сознавать, что к уходу из земной жизни есть те кто оплачет и помолится о тебе. И у меня сердце холодеет от мысли, что бывают ещё на свете жестокие люди, которые обрекают на мучительную гибель невинное создание, даже не попытавшись спасти бедняжку или уж во всяком случае, похоронить, как положено.

– О чём ты, мама? – Удивлённо подняв брови, спросил кюре.

– Да… видишь ли, Огюст, – замявшись, произнесла женщина, присаживаясь напротив сына и сложив руки под фартуком. – Вчера ты был в отъезде, а вернувшись, поспешил к больному и я не смогла спросить твоего совета…

– Мама, будет лучше, если ты всё расскажешь по порядку, но не думаю что ты совершила что-то плохое. – Ласково улыбнувшись, ответил Огюст Лоран, погладив женщину по плечу.

– Ах, сынок, давай я расскажу, а после ты решишь, правильно ли я поступила. Вчера я встретила малыша Луи, и он сказал, что в лесу собралось, видимо ни видимо воронья. Бедняжка собирал хворост на опушке и едва не стал их жертвой. Вот я и решилась навестить могилу твоего брата. Ты же помнишь, что я сажала возле неё кустик жимолости. Дай, думаю, взгляну не повредили ли птицы мои посадки. Слава Пресвятой Деве, растения целы и невредимы. Я убрала с холмика старую листву, прочла молитву, но как только собралась отправиться восвояси мне послышался жалобный писк. Он шёл словно из-под земли. Сперва я решила, что птенец выпал из гнезда, или крольчонок запутался в силках. Но, что-то мешало мне покинуть место, не удостоверившись в этом. А когда я обошла вокруг дерева и чуть пошевелила листву у корней, едва не лишилась чувств! Поверь, сынок, до сих пор от воспоминания сердце моё готово выпрыгнуть из груди!

– Мама! – Взволновано воскликнул Огюст, – Так как ты рассказываешь, у меня самого сердце начало биться быстрее прежнего. Что ты нашла под деревом?

– Ох… ты и вообразить не можешь, мой мальчик! Прямо на голой земле под листьями оказался новорождённый!

Кюре округлив глаза уставился на женщину и приоткрыл рот, не в силах произнести ни слова.

– Малютка был кое—как обёрнут тканью и едва дышал. Словом… прости сынок… я принесла бедняжку в наш дом, я не могла поступить иначе.

– Мама, ты совершенно права, что сделала это! Ах, Господь милосердный, это ужасно, ужасно! Какая жестокость! Где младенец, я хочу взглянуть на несчастного!

Женщина торопливо вышла и, вернувшись в кухню, поставила на лавку корзину, выстланную чистой холстиной. Огюст склонился над ней пристально вглядываясь в крошечное личико.